Текст книги "Потерянный рыбак (ЛП)"
Автор книги: Джуэл Э. Энн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– До того, как мы с Роуз стали жить вместе, мы звонили или писали друг другу каждый день. Я считаю, что это нормально для двух влюбленных людей – разговаривать каждый день. Так что ты не можешь винить ее за это. – Рори лучше всего удавалось играть роль посредника. Старалась быть мостом, миротворцем.
Фишер медленно кивнул.
– Да, наверное, ты права.
Если только ты не любишь ее. А ты ее любишь?
– В чем тебе нужна помощь? В твоей мастерской? Потому что я уже на ногах. И так скоро не усну. После ужина я могла бы помочь тебе, подержать вещи.
– Всего лишь угловой стеллаж. И это было бы здорово. – Он бросил на меня косой взгляд.
Я наклонила голову вправо ровно настолько, чтобы улыбнуться ему, но все равно не смогла удержать его взгляд дольше двух секунд.
– Без проблем, – пробормотала я.
И вот так мы покончили с темой Энджи, и настроение у нас поднялось.
После ужина я пошла с Фишером к его дому.
– Спасибо, что спасла меня, – сказал он, игриво подталкивая меня рукой, как я делала это с ним в Target.
Между нами все было легко и естественно.
– Спасла тебя? – Я посмотрела в обе стороны, прежде чем мы перешли улицу.
– Рори только и говорит, что об Энджи. Я скучаю по своей подруге, которая пила пиво и рассказывала мне истории о своем пребывании в тюрьме или о том, как она мечтает снова стать владелицей собственного салона.
– Рори рассказывала тебе истории из тюрьмы? Она мне ни одной не рассказывала.
– Я уверен, что это не те истории, которыми она хотела бы поделиться со своей дочерью.
Я нахмурилась.
– Говоря об историях, мне нравится наблюдать, как ты оживаешь, рассказывая о своей работе.
Мое лицо наполнилось жаром.
– Ты имеешь в виду, когда я теряю рассудок и целуюсь с маминым другом.
– Знаешь… – он снова прижался боком к моему телу, – мне не обязательно быть только другом Рори. Я могу быть твоим другом. Другом, которого ты поцеловала, потому что была так взволнована. Я думал, ты описаешь штанишки. – Он открыл дверь гаража.
– Я не собиралась писать в штанишки. – Я насмехалась, следуя за ним по лестнице в мастерскую. – Но я действительно потеряла рассудок. Я была так взволнована. И я не хочу, чтобы ты думал, будто я поцеловала тебя по какой-то другой причине, кроме как потому, что ты оказался единственным в комнате, когда я напилась коктейля из адреналина и дофамина. В тот момент я буквально поцеловала бы кого угодно.
Он посмотрел на меня через плечо, прищурившись, когда включил остальные лампы в мастерской.
– Теперь я не чувствую себя таким особенным. Зачем тебе понадобилось отнимать это у меня?
Я рассмеялась, потому что это было смешно, верно? Он же не серьезно. Я не знала, как отнестись к тому, что он всерьез собирается меня поцеловать. Пока не знаю.
Как бы мне ни хотелось украсть обратно обнаженного рыбака, я не хотела причинять боль Энджи. Но что, если он ее не любит? Если ты любишь кого-то, то хочешь слышать его голос. Каждое сообщение было бы похоже на цифровой поцелуй. Подмигивание в знак признания. Это «привет, я просто хочу, чтобы ты знала, что я думаю о тебе все время».
– Извини, – сказала я в шутку. – Уверена, ты очень разочарован, что я не собиралась специально целовать своего помолвленного друга. – И я добавила свое фирменное закатывание глаз, чтобы полностью показать свои невинные намерения.
Фишер, казалось, пропустил все это мимо ушей, лишь усмехнувшись.
– Я собираюсь склеить эти две части, а ты будешь держать их вместе, пока я их зажимаю. Хорошо?
– Хорошо.
Он клеил. Я держала. Он зажимал.
Мы сделали это с полудюжиной деталей на полке.
– Отлично. – Он закончил подпирать последние две зажатые части.
Я поежилась, увидев на его лице выражение удовлетворения. Я и забыла, как сильно скучала по этому, наблюдая за тем, как Фишер делает то, что у него получается лучше всего. Ну, одно из того, что у него получалось лучше всего.
– Я разочарован… – сказал он, проведя рукой по гладкой доске и повернувшись ко мне спиной.
– Чем именно?
– Я… разочарован тем, что ты намеренно не поцеловала своего друга, когда тебя охватило волнение. И… – Он медленно покачал головой. – Я не горжусь своими чувствами. Но все же они непреднамеренны, и поэтому кажутся очень реальными. И вот я здесь… жду, когда ко мне вернется память, чтобы я мог не только вспомнить Энджи, но и вспомнить, почему я согласился на ней жениться. И, возможно, это случится завтра. Может быть, завтра ко мне вернется память, и тогда чувства, которые я испытываю в эту минуту, покажутся несущественными. Ничто иное, как блуждание ума сумасшедшего. – Он повернулся и сделал грустное лицо. – Но что, если память ко мне так и не вернется? Что, если я буду месяцами ходить на свидания с Энджи, на свидания, где я не думаю о ней, потому что мне интересно, что делает сестра Кэпшоу. Разгадывает ли она кроссворды за меня? Делает ли она покупки в Target без меня? Бегает ли она в своих сексуальных шортах? Или принимает у кого-то роды и ухмыляется от уха до уха? Она так взволнована, что ей нужно кого-то поцеловать? А если я на свидании с Энджи, как я могу быть тем, кого целует сестра Кэпшоу? И почему мой тридцатитрехлетний мозг думает о женщине на десять лет моложе меня? Это из-за аварии? Я что-то повредил? И после всех этих мыслей мой мозг снова возвращается к возможности того, что завтра я все вспомню. Это довольно сложная задача.
Да. Так много загадок. Я и сама была в таком затруднительном положении.
– Ну… – Я вдохнула и медленно выдохнула. – Я не знаю, что ответить, кроме как сказать, что эта сестра Кэпшоу – очень удачливая медсестра. Если бы она знала о твоих чувствах, уверена, она была бы польщена. И, возможно, немного огорчена. Огорчена от того, что тебя так мучают мысли и неизвестность того, что принесет завтрашний или тысяча завтрашних дней. И я хотела бы найти для тебя ответ. Но у меня его нет.
Несколько легких кивков, и он, казалось, понял мои слова. Я была готова постучать в его дверь и сказать: «Эй, помнишь меня?». Но я знала, что он не помнит.
– Я закончил твои кроссворды. Хочешь посмотреть?
– Ты имеешь в виду, хочу ли я проверить твою работу?
– Нет. Моя работа правильная. Я имею в виду, хочешь ли ты их увидеть. Я хвастаюсь, а не ищу подтверждения того, что я сделал их правильно.
Я хихикнула.
– Столько уверенности для человека, который даже не был уверен, что ему нравятся кроссворды.
– Я все еще не сказал, что они мне нравятся. – Он прошел мимо меня и направился вверх по лестнице. – Мне было просто мучительно скучно.
Конечно, Фишер…
Я последовала за ним в дом.
– Пиво? Вино? Вода?
– Вино было бы замечательно. Я не буду дежурить в ближайшие семьдесят два часа.
– Значит, вино. – Он достал из винного шкафа бутылку вина, штопор и два бокала. – Давай спустимся вниз.
– Это там, где твои кроссворды?
– Да. Я вставил их в рамки и развесил по стенам.
Я рассмеялась.
– Звучит заманчиво.
Кроссвордов на стене не было, но он включил мои любимые светильники-лампочки и повел меня на крыльцо. Столько воспоминаний.
Папки с кроссвордами лежали на столе вместе с несколькими ручками.
– Присаживайся. – Он кивнул на кресло, где обычно сидела Рори.
Я села на секционный диван, на то самое место, где мы спали той ночью пять лет назад.
– Ты заняла мое место. – Он нахмурился и протянул мне мой бокал, прежде чем попытаться откупорить вино.
– Чертов гипс, – проворчал он, возившийся со штопором в левой руке.
– Позволь мне. – Я взяла у него бутылку.
Он продолжал хмуриться, и это лишь заставило меня ухмыльнуться еще шире, когда я с легкостью откупорила бутылку.
– И это не твое место. – Я щедро налила себе вина в бокал, а затем передала ему бутылку. – Это место, где я раньше сидела. И я знаю, что ты этого не помнишь, но я помню. Так что садись где-нибудь в другом месте.
Он повернулся и начал садиться ко мне на колени.
– Фишер! – Я подняла свой стакан, чтобы он не пролился.
От души посмеявшись, он поправил гипс и сел рядом со мной. Это было немного странно, так как это был большой диван, и там было два кресла.
– Вот они. Читай и плачь. – Он кивнул на кроссворды.
– Мне не нужно их читать. Я не сомневаюсь, что ты их закончил. И я не плакса. – Я отпила вина.
– Мой гипс снимут в понедельник.
– Это волнительно. И никто не подписал его. Даже Рори. Фишер, тебе нужны друзья получше.
– Поддерживаю. Вот… – он наклонился ко мне, источая слишком много тепла своего тела и лесного аромата прямо мне под нос, – …подпиши его. – Он протянул мне маркер с тонким кончиком. Вот насколько он был уверен в решении кроссвордов, которые я ему дала.
– Ты получишь его в понедельник.
– И что же мне написать?
Я покачала головой, отставила бокал с вином в сторону и сняла колпачок с маркера. Затем я притянула его загипсованную руку к себе на колени, снова прижимая его к себе. Так близко, что его дыхание коснулось моего лба.
Сердце кричало, чтобы я сделала что-то еще, но мозг обнажил свой меч здравого смысла.
Он все еще помолвлен. Я задумалась. На самом деле я не знала.
Я подняла голову настолько, что наши рты оказались в одном кислородном пространстве. Взгляд Фишера на мгновение упал на мои губы, которые слегка приоткрылись. Затем он снова встретил мой взгляд.
– Ты собираешься меня поцеловать? – сказал он.
Он. Сказал. Это!
Это перевернуло мой мир с ног на голову. Противоположный мир. Новый вид дежа вю.
Я опустила подбородок и прижала кончик маркера к его гипсу, делая медленные штрихи, особенно тщательно вырисовывая каждую букву, потому что писала вверх ногами, чтобы он мог легко прочитать надпись, когда я закончу.
– Я обдумываю это.
Прижав подбородок к груди, я закрывала маркер, пока он читал надпись на своем гипсе.
– И, о чем именно ты думаешь? – спросил он.
– Я думаю об Энджи. И я думаю о завтрашнем дне, – прошептала я, проводя пальцем по буквам на его гипсе. – Если бы ни того, ни другого не существовало, я бы поцеловала тебя. Потому что… – Я испустила долгий вздох. – Я действительно хочу поцеловать тебя. А это значит, что мне пора домой. – Нервно рассмеявшись, я встала и положила маркер обратно на стол.
Здоровая рука Фишера обхватила мое запястье.
– Не уходи. У нас еще есть вино. И ты еще не поставила звездочки или смайлики моим разгаданным кроссвордам. И еще есть бильярд. Ты любишь играть в бильярд? Или мы могли бы…
В самый разгар его отчаянного бреда, его доблестной попытки удержать меня от ухода, меня осенило. Никто никогда не пытался так сильно, чтобы просто… быть со мной. И это было удивительно.
Вырвав руку из его хватки, я повернулась и прижала ладони к его лицу, медленно целуя его, переползая с дивана и устраиваясь на его коленях, стоя на своих коленях, так что была немного выше его, и я чувствовала контроль.
Контроль над поцелуем.
Контроль над моментом.
Может быть, даже безумная иллюзия, что я контролирую то, что он делает с моим сердцем.
Если он вспомнил Энджи, значит, вспомнит и меня. Он вспомнит нас. И я хотела, чтобы этого было достаточно, но я не знала, что заставило его сказать «да», когда Энджи сделала ему предложение. Если это была любовь, то мне нужно было держать свое сердце на коротком поводке, пока мы делали… что бы мы ни собирались делать.
Прервав поцелуй, я улыбнулась ему в губы, и он улыбнулся в ответ.
– Ты можешь забрать все звезды, Фишер. И смайлики тоже. Но я собираюсь надрать тебе задницу в бильярде, и мне не будет жаль тебя, когда ты будешь рыдать, как ребенок.
– Посмотрим.
Посмотрим…
О, какие воспоминания навеяло мне это слово.
– А пока. Поцелуй меня снова. – Он поднял голову, чтобы поймать мои губы, но я отстранилась.
– Нет. Это все. Это все, что ты получишь сегодня. Если ты все еще хочешь, чтобы я поцеловала тебя завтра, тогда я поцелую тебя завтра. Один поцелуй в день, потерянный рыбак. – Я слезла с его колен и направилась к двери.
– Потерянный рыбак? – Он встал.
– Да. Ты мой потерянный рыбак. Жду, когда тебя найдут.
– А кто меня найдет? – Он последовал за мной в дом. – Ты?
Я схватила два бильярдных кия.
– Нет. Я уже нашла тебя. – Я протянула ему один.
– Тогда кто?
Я подняла шары.
– Энджи? – спросил он, внимательно глядя на меня.
– Ты, Фишер.
– А что, если я не смогу вернуть свои воспоминания? Значит ли это, что я навсегда потерян?
Я усмехнулась и покачала головой, прежде чем сделать первый удар.
– Надеюсь, что нет. Это было бы трагедией. Ты поймешь, когда не будешь потерян.
Он засмеялся.
– Это бессмысленно.
– Когда ты не будешь потерянным, это будет иметь смысл. Так ты поймешь, что больше не являешься потерянным рыбаком.
Он продолжал смотреть на меня с замешательством и даже недоверием, пока мы по очереди заставляли шары исчезать в лузах.
После того, как каждый из нас выиграл партию, я кивнула в сторону лестницы.
– Мне пора идти.
– Я провожу тебя до дома.
– Нет. Не глупи. Это не так далеко. Со мной все будет в порядке.
– Возможно, но я все равно провожу тебя домой. – Он выключил свет на крыльце и последовал за мной вверх по лестнице.
Когда мы вышли из парадной двери, он придвинулся ко мне с правой стороны. Я бросила на него забавляющийся взгляд. Затем он взял меня за руку. Ему пришлось перестроиться, чтобы его здоровая рука могла держать мою. Мы шли не торопясь, потратив в два раза больше времени, чем нужно.
– Я хочу, чтобы ты встречался с Энджи. И делай все, что тебе нужно, чтобы разобраться во всем и почувствовать уверенность в принятых решениях. Я не хочу, чтобы ты был импульсивен или напуган. Не принимай решений, касающихся твоей жизни, пока не будешь уверен, что они правильные. Потому что это не маленькие решения, Фишер. И я знаю, что ты даже не можешь представить, каково это сейчас… принять решение и не чувствовать себя уверенным в нем, потому что ты живешь со страхом неизвестности.
Мы остановились, не доходя до моего дома.
– Мне очень жаль. – Я отпустила его руку и закрыла лицо обеими ладонями. – Я бредила. Я просто не хочу, чтобы ты чувствовал, будто я чего-то жду от тебя сейчас. – Я опустила руки. – Хорошо?
Через несколько секунд его брови напряглись, и он кивнул.
– Хорошо. Но я собираюсь поцеловать тебя на ночь, потому что я действительно уверен, что это то, что я хочу сделать прямо сейчас… это все, что я хочу сделать прямо сейчас.
– Я сказала завтра.
Он поднял руку и постучал по экрану своих часов.
12:14 ночи.
Я скривила губы, словно раздумывая над этим.
– Прости. Никаких поцелуев на ночь для тебя.
Его рука скользнула по моей шее, а пальцы стали ласкать мой затылок.
– Почему? – прошептал он.
Кусая губы, чтобы не дать ему украсть что-нибудь, я пожала плечами.
– Потому что официально сейчас утро, а не ночь.
Фишер усмехнулся, прежде чем поцеловать меня.
Терпеливый.
Мягкий.
Дразнящий.
Идеальный.
Когда он отпустил мои губы, то прошептал:
– Доброе утро.
Глава 13
Если наконец-то пришло наше время, то почему было так трудно быть с Фишером? Неужели наше время должно было включать в себя потерю его воспоминаний обо мне? Должно ли оно включать в себя невесту?
Оно определенно не должно было включать приглашение на день рождения его отца. На вечеринку в доме его родителей. Вечеринку с Энджи в списке приглашенных. И все же… оно было.
– Не думаю, что я пойду. – Я угрюмо вошла в гостиную, одетая в старые треники, мои волосы нуждались в расческе.
– Тебе нехорошо? – спросила Рори.
Роуз прижала руку к моему лбу.
– Лихорадки нет. Ты можешь идти.
– Это не точный способ измерить температуру. – Я нахмурилась.
– Ей не обязательно идти. – Рори закончила заворачивать подарок Пэта.
Я высунула язык в сторону Роуз. Она усмехнулась и покачала головой. Я знала, что она хочет, чтобы я поехала только для того, чтобы увидеть Фишера и Энджи в их стихии, в окружении его семьи. Огромная вечеринка в честь команды Энджи. Но Роуз не знала о двух-трех поцелуях с Фишером. Проигрышная сторона, то есть я, добивалась успеха. И я делала это, не рассказывая Фишеру о нашем прошлом. Я не только вела честную игру, но и играла с одной рукой, вывернутой за спину.
– Думаю, Лори собирается заставить Фишера придерживаться даты свадьбы. Третье июня. – Роуз натянуто улыбнулась, подначивая меня.
– О, я не была уверена, что это еще возможно. Значит, они встречаются, но официально все еще помолвлены? – спросила Рори.
Я разделила ее удивленное настроение.
– Я приму душ. – Я ухмыльнулась Роуз. – Дайте мне двадцать минут.
Она посмотрела на часы.
– Пятнадцать.
Я собралась за тринадцать минут и несколько секунд, макияж смогу нанести во время поездки в машине.
Когда мы въехали на большую подъездную дорожку, там было, наверное, еще десять машин. Вечеринка явно была не только для семьи. Я не была уверена, как это отразится на мне. Будут ли они все друзьями, которые знали Энджи? Вероятнее всего.
Один из внуков пропустил нас в дом, заполненный людьми. Осенний день в предгорьях выдался прохладным, поэтому праздник пришлось перенести внутрь.
– Добро пожаловать! – приветствовала нас Лори. – Очень рада, что вы пришли. Вон там стоит стол для открыток и подарков. Не забудьте расписаться в гостевой книге. И угощения в столовой. Игры и другие развлечения внизу. Я не знаю, куда исчез Пэт, но вы его где-нибудь найдете.
Я, как тень, последовала за Роуз и Рори к столу с подарками. На кухню. В очередь за едой в столовой.
– Эй! – Появилась Энджи в обтягивающих черных брюках и белом свитере. Ее вьющиеся черные волосы были уложены в крупные локоны. Идеальные ногти и макияж.
– Привет, дорогая. – Рори обняла ее. – Ты в порядке?
Она кивнула.
– Да, в порядке, правда. Все идет хорошо. Думаю, эта вечеринка – именно то, что мне нужно, то, что нам нужно. – Она огляделась вокруг. – Куда делся Фишер? Наверное, он в гараже, пытается разрезать свой гипс. В последнее время он ему сильно мешает. Его снимут в понедельник.
Энджи кивнула на мои туфли.
– Симпатичные туфли, Риз. Ты всегда выглядишь так очаровательно.
Я усмехнулась, не показав ни одного зуба. Очаровательно. Именно то, чего я добивалась.
Энджи ушла походкой сияющей невесты. Прошло сорок восемь часов с тех пор, как я видела Фишера. Что-то случилось? Вернулась ли к нему память?
Мы наполнили наши тарелки едой и тортом. Мы нашли Пэта и поздравили его с днем рождения, а я оторвалась от мамы и Роуз и пробралась вниз к детям. Ко всем детям.
И… Арни и Фишер. Они играли с детьми в пинг-понг, а также в видеоигры на большом телевизоре.
Фишер пропустил мяч, когда поднял на меня глаза.
– Чемпион! – провозгласил Арни, отбросив ракетку в сторону и вскинув руки вверх.
Я вздрогнула, молча извиняясь за то, что отвлекла его и стоила ему игры.
Арни посмотрел на меня через плечо.
– Риз! Как раз вовремя. Ты мой следующий соперник.
– Я? – рассмеялась я.
Он взял ракетку Фишера и протянул ее мне.
– Неудачник. – Он оттолкнул Фишера. – Ты проиграл. Иди поиграй с детишками.
Фишер покачал головой, широко ухмыляясь и глядя на меня. Я старалась не смотреть слишком долго, боясь, что все увидят меня насквозь.
После того как я обыграла Арни три раза подряд, он спрятал хвост между ног и отправился наверх за пирогом.
Фишер передал одному из своих племянников контроллер и направился ко мне, пока я стояла в нескольких футах за диваном и смотрела игру на большом экране телевизора.
– Привет. – Он ухмыльнулся.
Я поджала губы, стараясь не показать ему, как я рада его видеть.
– Привет.
– Ты разрушила Арни. Он никогда не оправится.
Я рассмеялась.
– Он справится.
– Я не был уверен в том, что ты придешь. – Он встал рядом со мной и коснулся своей рукой моей, специально, так, чтобы никто не заметил, тем более что нас окружала толпа растерянных детей. – Но я, честно говоря, понятия не имел, кого они пригласили. Моя мама назвала это маленькой, уютной вечеринкой. – Он хихикнул.
Я рассмеялась.
– Возможно, она промахнулась, если это так.
– Вот ты где. – Энджи выглянула из-за угла.
Фишер сделал шаг в сторону, чтобы наши руки больше не соприкасались.
– Что случилось?
Она обхватила его руками и обняла, целуя в шею.
– Поднимайся наверх к взрослым. Все продолжают спрашивать о нашей свадьбе, а я не знаю, что ответить. Что ты хочешь, чтобы я сказала?
Не говоря ни слова, я медленно удалилась, поднялась по лестнице и вернулась в тень Рори и Роуз. Через несколько минут Арни стоял на стуле посреди большой комнаты и свистел, поднеся большой и средний пальцы ко рту. Это был громкий и впечатляющий свист, который заставил комнату замолчать.
– Рок-звезда всегда должна быть в центре внимания, – крикнула Шейла, вызвав волну смеха в комнате.
Арни усмехнулся, осознавая, что это правда.
– Только не сегодня. Это важный день нашего отца. Человека, который показал нам, что значит работать от зари до зари. Что значит ставить семью на первое место. Патрик Мэнн – мой герой.
Эмоции переполнили комнату, когда Арни немного задохнулся.
– Он моя рок-звезда.
Коллективное «оу…» заполнило пространство.
– А совсем недавно, – продолжил Арни, – он еще раз показал нам, что делает настоящий мужчина. Когда мой брат упал со своего маленького мотоцикла и получил бо-бо на голову…
Слезы быстро превратились в смех. Арни был настоящим актером. Настоящим артистом.
– Наш отец был голосом разума и голосом надежды. Он знал, что, независимо от исхода, наша семья справится с этим. Он занял место Фишера на работе. Он провел много ночей в больнице, рядом с кроватью Фишера. Он беспокоился о нас, о нашей маме, об Энджи… о каждом больше, чем о себе. И в качестве примечания стоит сказать, что мы все рады, что Фишер выкарабкался, сохранив свою жизнь и, хотя бы часть мозга. И хотя он с трудом вспоминает некоторые вещи, такие как девушка, которую он любил с тех пор, как был маленьким мальчиком, бегущим на горшок, прежде чем намочить штаны…
Снова смех.
Я просила себя не смотреть, но ничего не могла с собой поделать, мне нужно было это сделать. Приподнявшись на носочках, я взглянула на Фишера и Энджи, стоявших на верхней площадке лестницы. Она смотрела на него с таким обожанием.
– Мы знаем, что это лишь вопрос времени. Энджи – это та девушка, ради которой такие болваны, как я, пишут душещипательные песни о любви. Любовь, которую вы делили почти три десятилетия, бывает раз в жизни. И ты любил, Фишер… так что не испорти все. Женись на девушке и считай себя счастливым ублюдком каждый божий день.
– Женись на девушке! – Шайла подняла свой бокал.
За ней последовала Тина. Потом еще один человек. И еще один человек. И все это продолжалось и продолжалось, словно табун диких лошадей без устали топтал мое сердце.
Потом раздался звон серебряных приборов, стучащих по бокалам.
– Поцелуй. Поцелуй. Поцелуй.
Энджи приподнялась на носочки и скользнула руками по шее Фишера. Он отступил на несколько сантиметров и поцеловал ее.
Я отвернулась, но не в ту сторону. Роуз не смотрела на них, как Рори, она смотрела на меня. Не злорадствуя. Как бы я ни понимала, что Роуз не понимает нас с Фишером, я знала, что она любит меня. Она взяла меня за руку и сжала ее. Сжала со словами «все будет хорошо». Я не могла винить Фишера. Я думала обо всем, что делала, чтобы угодить папе, бабушке и дедушке, Богу. В жизни было так много случаев, когда мы делали то, что от нас ожидали. Солдат ставит свою страну выше себя. Эта комната была страной Фишера.
Я даже не могла ненавидеть Энджи. Нет. Она была доброй. И она полюбила Фишера, когда он был еще совсем мальчишкой. Это казалось идеальным примером судьбы и предназначения. Она потеряла родителей. У нее не было братьев и сестер. Фишер и его семья стали ее семьей.
Может быть… Я подумала, может быть… это действительно было не наше время. И это означало, что наше время никогда не настанет.
После того как Роуз отпустила мою руку, я медленными шагами направилась к входной двери, убедилась, что за мной никто не наблюдает, и выскользнула на улицу, в морозный воздух. Я обняла себя руками и пошла к концу дороги, чтобы взять куртку из машины Рори, но она заперла ее.
– Уф! Рори… Никто не собирается угонять твою машину, – ворчала я про себя. Мысль о том, чтобы вернуться в дом, я обдумывала целых три секунды, прежде чем направилась по гравийной дороге вниз, надеясь, что пальцы ног в моих «очаровательных» зеленых замшевых сапожках не отмерзнут. Я ускорила шаг, пытаясь согреть остальные части тела – в тот день было по крайней мере на двадцать градусов холоднее, чем в Денвере.
Хруст. Хруст. Хруст.
Я оглянулась назад.
– Не надо. Просто оставь меня в покое. – Я начала бежать трусцой.
– Помедленнее. Я не любитель бегать в гипсе.
– Тогда возвращайся к своей семье, Фишер.
– Медленнее… блядь… остановись… – Он догнал меня и схватил за руку.
Я выдернула ее из его хватки, но не потому, что была зла на него. Я просто… злилась на жизнь. Злилась на то, что все так сложилось в моей жизни.
– Холодно. – Он стянул с себя куртку и обернул ее вокруг меня.
– Я в порядке.
– У тебя зубы стучат. – Он хихикнул.
Я просунула руки в рукава, пока он застегивал молнию. Может быть, мои руки и были чудовищно длинными, но его куртка все равно была на мне как океан.
– Я тоже злюсь.
Я подняла на него глаза, но не сказала ни слова. Он прочитал мои мысли.
– Я злюсь, потому что люди, которые знают меня дольше всех и должны знать меня лучше всех, сейчас, похоже, не знают меня совсем. – Он выдохнул – белое облачко в холодном воздухе. – А может, это не их вина. Может, я уже не тот. Поэтому мне кажется, что все идет наперекосяк и никто не виноват. И никто не знает, как найти выход.
Мой взгляд упал на наши ноги.
– Мне все равно, помню ли я эти недостающие части или нет. Мне действительно все равно. Я просто хочу, чтобы кто-нибудь сказал мне это наверняка. Да, Фишер, через шесть недель к тебе вернется память. Или нет, Фишер, это конец. Ты никогда не вспомнишь. Потому что я не могу влюбиться в фотографии. Я не могу влюбиться в чужие воспоминания. Я просто… – Он покачал головой. – Не могу.
– Что тебе нужно, Фишер? – Я подняла взгляд и посмотрела в его потерянные глаза.
– Время. И пространство.
Я кивнула.
– Ты последовал за мной, – прошептала я.
– Видишь ли, в этом-то и проблема. Люди, от которых мне нужны время и пространство, просто отказываются мне их давать. И тот, с кем мне нужно больше времени и меньше пространства, – это тот, кто продолжает убегать или уезжать от меня.
– Я бежала, чтобы согреться. А в тот день, когда я уехала, мне пришлось помогать принимать роды.
Фишер усмехнулся, покачивая головой из стороны в сторону.
– Такова твоя история?
Я пожала плечами.
– Это правда.
– Моя семья считает, что я отлично подстриг бороду.
– Так и должно быть. Я проделала безупречную работу. Но она снова становится лохматой.
– Я приготовлю тебе ужин сегодня вечером, если ты придешь и подстрижешь мне бороду.
– Тебе снимут гипс через два дня.
– Но мне нравится, когда ты это делаешь.
– Ну, это просто лень, Фишер.
– Я позволю тебе помочь мне доделать книжную полку в моей мастерской.
– Во сколько ужин?
Он усмехнулся, и это было великолепно. Это было для меня. Только для меня. Фишер хотел проводить время со мной. Фишер хотел, чтобы между нами было как можно меньше пространства. Я позволила себе поверить, что дело не в Энджи, как отношения Рори и Роуз не были связаны с моим отцом или даже со мной.
– В шесть.
– Хорошо. – Я вела себя так, будто это была такая жертва.
Мимо нас проехала машина, и Фишер помахала им, повернув голову, чтобы они приняли меня за Энджи.
– Приходи подготовленной. Я буду целовать тебя, пока твои губы не онемеют.
Я сжала губы, чтобы не ухмыльнуться.
– Возможно, я даже буду играть на второй базе. Оденься соответственно.
Я фыркнула, не в силах больше сдерживаться.
– Кто ты?
– По твоим словам, я потерянный рыбак. Просто пытаюсь найти себя.
– И ты думаешь, что найдешь себя по дороге на вторую базу со мной?
Он посмотрел через мое плечо вдаль, слегка покачивая головой.
– Может быть, не на пути ко второй базе. Третья база… – Его губы искривились. – Вероятность этого гораздо выше. Думаю, хоум-ран заставил бы меня наплевать на то, найду ли я себя или кого-то еще, если на то пошло.
– Забавно, что ты говоришь, и я вижу, как шевелятся твои губы, но я все еще думаю о том, как ты учил меня собирать стеллаж. Как ты думаешь, я смогу использовать не только наждачную бумагу? Например, молоток, пилу или отвертку?
Фишер посмотрел на меня, и крошечная ухмылка изогнула его полные губы.
– Ты немного волнуешься. Меня сейчас поцелуют? Или приласкают? Приколотят к сосне, чтобы ты могла со мной побаловаться?
– А как насчет того инструмента, которым сверлят маленькие отверстия для шурупов на полке? – Я проигнорировала его вопросы. – Не мог бы ты научить меня, как им пользоваться?
Чем больше я его игнорировала, тем больше он забавлялся. И мне это нравилось.
– Приспособление для изготовления отверстий под шурупы?
– Оно самое. Называй это как хочешь. Я просто хочу знать, собираешься ли ты научить меня им пользоваться?
– Я не называю это так, как хочу. Я называю это тем, что есть. – Он покачал головой. – Не могу поверить, что я вообще согласился тебя чему-то учить. Мне кажется, ты лжешь.
– Я не лгу. И ты позволишь мне использовать эту штуку, если я позволю тебе исследовать вторую базу.
Фишер склонил голову набок, по-щенячьи задрав голову. Губы сжались в штопор. Глаза сузились.
– Баш на баш, значит. Шесть часов. Теперь мы должны вернуться. По отдельности.
Я стянула его куртку с плеч.
– Вот. Ты должен вернуться так же, как ушел.
– Тебе нужно вернуться, пока ты не окоченела. Как я смогу потом с тобой что-то сделать, если ты замерзнешь до смерти?
Я рассмеялась.
– Тебя больше всего волнует, что я умру, и что это значит для тебя, если ты не попадешь на вторую базу? Тебе нужно, чтобы я ввела для тебя особое правило десяти секунд?
– Я слушаю. – Он поднял подбородок, глядя на меня сверху вниз.
– Я умираю. У тебя есть десять секунд, чтобы поласкать меня, прежде чем это будет расценено как извращение.
Брови Фишера поползли вверх.
– Ты просто больная цыпочка.
– Это «да» или «нет»?
– Твердое «да», но я просто хочу, чтобы было зафиксировано, что это была твоя идея.
– Принято к сведению.
– Серьезно, у тебя губы синие. Уходи. Беги. Я подожду несколько минут, прежде чем направиться в ту сторону, и войду через заднюю дверь.
– В шесть. – Я усмехнулась, прежде чем повернуться и побежать к дому.
– Риз?
Я повернулась.
Фишер усмехнулся, затем покачал головой и вытер рот, чтобы скрыть ухмылку.
– Ничего. Просто… иди.
Я хихикала всю дорогу до дома. Зубы болели, а губы примерзли к деснам. Из дома вышла небольшая группа людей, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы пробраться внутрь, не привлекая к себе внимания.
– Хочешь увидеть свадебное платье Энджи? – прошептала Тина на ухо, пока я уплетала горсть чипсов.
