Текст книги "Потерянный рыбак (ЛП)"

Автор книги: Джуэл Э. Энн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Фишер прищурился, и на его лице появилось болезненное выражение. Его мозг изо всех сил пытался вспомнить, восстановить связи, вернуть образы и эмоции, которые были с ними связаны.

– Ты мне очень нравилась… Я ненавижу себя за то, что не могу вспомнить это чувство. Но это единственное объяснение. Должно быть, я был до смерти напуган, раз рассказал тебе.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки и кивнула в ответ, пытаясь скрыть свое разочарование.

Я ему очень нравилась.

– Я собираюсь пойти домой и подумать об этом.

– Хорошо. – Я сделала глубокий вдох и задержала его, сдерживая все свои эмоции.

– Если я не увижу тебя до Дня Благодарения, тогда, веселых праздников.

– Да, спасибо. Тебе тоже.

– Люблю тебя.

Я кивнула, хотя мое сердце болело.

Скажи ему!

Это было такое мучительное затруднение. Скажи ему и почувствуешь себя убитой горем, когда он не вспомнит. Не говори ему и утони в тревоге от желания, чтобы он узнал. Энджи рассказала ему все или почти все, но не получила никакого удовлетворения в ответ.

– Люблю тебя. – Я запустила руку в его волосы и наклонилась вперед, прижимаясь губами к его губам.

Глава 25

После Макдональдса нам с Фишером пришлось отправиться в Таргет, чтобы не остаться с пустыми руками. Хотя это не имело значения. У Роуз и Рори было гораздо лучшее развлечение, когда они сидели на кухне с открытой бутылкой вина и тремя бокалами.

– Привет, – сказала я с фальшивым энтузиазмом, подготовившись, когда увидела ее машину.

Три женщины в штанах для йоги, свитерах и пушистых носках. Три женщины с волосами, собранными в разные хвостики. И ни пятнышка косметики.

– Присоединяйся к нам. Я принесу тебе бокал. Энджи просто нужно было побыть маленькой девочкой. – Жесткий взгляд Рори в этот момент стал немного пристальнее. Приход Энджи вновь вызвал в ней гнев. Роуз, нервно покусывая губы, подтвердила это.

– Как у тебя дела? – Я села, чувствуя себя неуютно в джинсах и влажных трусиках от умелых рук Фишера, который запустил их в мое нижнее белье. Да. Я абсолютно точно думала об этом, улыбаясь его невесте. По иронии судьбы, мне было легче сочувствовать ей, когда я не находилась с ней в одной комнате, за исключением того дня, когда я присутствовала на примерке ее свадебного платья. Я стала жертвой этой ловушки, как и все остальные.

– Бывало и лучше. – Она закатила глаза.

Возможно, Роуз и Рори думали, что я буду чувствовать себя неловко. Меня не мучило чувство вины. Я не виновата в том, что Фишер любил меня.

– О? – Я поджала губы и улыбнулась Рори, когда она поставила бокал для вина на стол и подвинула бутылку ко мне.

– Фишер хочет отложить свадьбу. И я не знаю, что сказать. Я сделала все, что могла, чтобы помочь ему вспомнить меня, вспомнить нас. И к нему возвращаются некоторые воспоминания, но этого недостаточно, чтобы представить ему картину в целом, заставить его почувствовать то, что он чувствовал до аварии.

– Мне жаль это слышать. – Я почувствовала на себе осуждающий взгляд Рори, но не удостоила ее ни единым взглядом. Мой мозг зацепился за слово «отложить». Отменить и отложить – не одно и то же. Так кто же говорил правду?

– Он просто был очень отстранен от меня. Я переехала. Мы договорились «встречаться». Мы были близки. Все вернулось на круги своя. Затем все внезапно прекратилось. Трудно влюбиться в кого-то, кого ты никогда не видишь.

Они были близки? Когда-то? Верно? Всего один раз?

– Разлука делает сердце нежнее. – Я попыталась представить себя на месте Энджи, если бы Фишер сторонился меня. Трое из трех неодобрительно на меня посмотрели.

– Думаю, мне нужно попробовать другую тактику. Во время нашей поездки в Коста-Рику я заказала номер с кроватью размера кинг сайз вместо двух односпальных. И я запланировала сеанс массажа для молодоженов за день до свадьбы. Может быть, проблема в том, что я слишком старалась заставить его вспомнить, как он любил меня раньше, и у меня не хватило времени, чтобы заставить его полюбить меня сейчас. Понимаешь?

Да, я понимала. Это была моя тактика. Только я не пыталась заставить его полюбить меня. Он просто сделал это. Это было легко и неизбежно. Было ли этого достаточно, чтобы предотвратить искушение, замаячившее на его горизонте?

– Я купила новое сексуальное белье для поездки. Может, немного разнообразить образ? Он не может отказать женщине в кружевах и атласе, верно?

Роуз откашлялась, как только я открыла рот, чтобы заговорить. У меня было много чего сказать по этому поводу.

– Просто не обрекай себя на разочарование. Я действительно не думаю, что проблема как-то связана с физическим влечением. Ты красивая. Какой мужчина не был бы увлечен тобой?

Рори перевела взгляд на Роуз, и мне пришлось подавить смешок. Роуз зашла слишком далеко, заставив Рори немного ревновать.

Какая женщина не сочла бы тебя привлекательной?

Энджи кивнула. Конечно, она знала, что привлекательна. Не нужно было проявлять ни капли скромности.

– А ты не думала о том, что у него может быть кто-то еще?

Я с опаской посмотрела на Рори. К чему она клонит? Она не смотрела на меня так, словно я должна была пасть на колени и, признаться. Возможно, она осторожно готовила Энджи к тому, что, как я надеялась, было неизбежным. И я в некотором роде любил свою маму за это.

– Вау… – Глаза Энджи стали похожи на два коричневых блюдца.

Неа. Она как-то не подумала об этом.

– Нет. Я имею в виду… – Она покачала головой. – Нет. Только не у Фишера. Он бы так не поступил. Он тебе что-то сказал?

Рори покачала головой.

– Нет. Он никогда не говорил мне об этом ни слова, – от меня не ускользнула нотка горечи в ее тоне. – Но, если он не помнит своего прошлого с тобой, он может не чувствовать… – Рори сжала губы, подыскивая подходящее слово —…преданности.

– Нет. – Энджи такая возможность не устраивала. – Только не Фишер. Мы слишком долго были друзьями. Он знает, что это была моя мечта. И до несчастного случая это была наша мечта. Кроме того, кто бы это мог быть? Никто. Он ходит на работу. Приходит домой. Тусуется с вами, дамы. Нет.

– Может, он сидит в приложении для знакомств. Просто общается. Удовлетворяет свои потребности, не вспоминая о его прошлом и не вводя тебя в заблуждение, – проворчала я и вздрогнула, когда Роуз пнула меня в голень.

– Что? – Энджи, казалось, находила такую возможность еще более ужасающей, чем мысль о том, что он просто может быть с кем-то другим.

Лично я считала случайную связь с целью секса гораздо менее опасной. Это был просто секс.

Однако для Фишер я была не просто сексом. Энджи должна была этого желать. Вместо этого она собиралась потерять Фишер из-за очаровательной и милой девушки, о появлении которой она даже не подозревала. То, как она не замечала нашего притяжения во время тройного свидания на концерте, или ее полное неведение о том, что, пока она спала в постели Фишера той ночью, головка его члена была зажата у меня между ног на бильярдном столе.

Им суждено было всегда оставаться друзьями (если ей повезет), а нам суждено было всегда быть любовниками, каким бы разрушительным и бесстыдным ни оказался наш путь друг к другу.

Человек … Я очень надеюсь, что такова наша судьба.

– Не думаю, что ты хорошо знаешь Фишера. – Она усмехнулась.

Роуз наморщила нос.

– Ну, я не знаю, как сейчас. Но когда вы с Фишером не были вместе, он был… – Она бросила на Рори быстрый взгляд, как будто искала помощи у той, поддержки.

– Он был… привлекательным молодым человеком с активной жизненной позицией, – поздравляем Рори с отличным ответом.

Я начала уставать от череды шокированных выражений на лице Энджи. Даже в восемнадцать лет я не была настолько наивна. Нравилось мне это или нет, но я должна была признать, что Фишеру нравился секс, и он не был благочестивым человеком, который беспокоился о любви или браке, прежде чем засунуть свой член в кого-нибудь. Или часть его члена, в моем случае.

Энджи допила остатки вина из своего бокала.

– Знаете… – Она покрутила ножку бокала в одну сторону, затем в другую. – До несчастного случая мы не очень-то заботились о противозачаточных средствах. Что было безумием. Мне нужно было планировать свадьбу. Покупку платья. Но какая-то часть меня… – Она покачала головой и рассмеялась. – Я хотела забеременеть. У меня даже была задержка месячных, и я подумала… вот и все. – Ее улыбка исчезла. – Но не сложилось. За неделю до несчастного случая с ним у меня начались месячные. И я знаю, это глупо, но, если бы я была беременна, думаю, даже после аварии мы бы уже были женаты. Это просто Фишер. Возможно, он уже не тот человек, каким был до аварии. Но по сути своей он все тот же хороший человек. Он поступил бы правильно. И я знаю … Я просто знаю, что в конце концов мы бы снова влюбились друг в друга, потому что это мы. Это всегда были мы.

Я должна была отдать должное Энджи. Она, сама того не ведая, принесла свою игру. Это была не сиротка, стоящая перед зеркалом в полный рост, но все равно это произвело впечатление. Мое желание держать руки сжатыми в кулаки перед лицом рассеялось. Может быть, потому, что было легко забыть, что Фишер не помнил нашу любовь так, как я. Его любовь ко мне длилась месяцы, а не годы.

Я чувствовала себя слишком комфортно? Слишком уверенной в себе? Могут ли четыре дня в Коста-Рике помешать нам?

Я допила вино и отодвинула свой стул на несколько дюймов назад.

– Я собираюсь закончить уборку в ванной.

– Счастливого Дня Благодарения, если не увидимся до этого. – Энджи улыбнулась.

– Тебе тоже. У тебя есть планы?

– Конечно, мы будем отмечать в доме родителей Фишера. – Она пожала плечами, мол, да, это же очевидно.

Действительно, очевидно.

Я должна была догадаться. Я думаю, что знала. Но неведение было настоящим блаженством, когда дело касалось моего парня и его невесты.

– Передай им привет от меня.

Женщины, о которой они еще не знают, что должны любить.

– Конечно.

Я надулась и пошла в ванную. До скрипа натерла душ, а потом и пол под музыку Мэтта Мейсона «Hallucinogenics», звучащую у меня в наушниках.

Глава 26

В среду должны были приехать мои бабушка и дедушка, что стало хорошим буфером между Рори и мной. Ситуация улучшилась, но она еще не полностью избавилась от гнева. Я смирилась с этим, но, если до Дня Благодарения она не успокоится, мы поговорим на тему «Ты попала в тюрьму». До конца жизни я оставляла за собой право разыграть эту карту. Она бросила меня в самые нежные и важные годы моей жизни.

По сути, все мои недостатки будут списаны на ее временное отсутствие. Ладно, не совсем так. Но у меня были все намерения использовать это оправдание, когда дела пойдут плохо. А после этого инцидента дела шли неважно.

– Фишер заедет к нам, – объявила Рори в среду утром, когда я читала книгу на диване, а Роуз вязала что-то, напоминающее шарф, сидя в кресле рядом со мной.

– Хорошо, – сказала я сдержанным тоном, хотя внутри она разожгла огонь предвкушения своей новостью. – А что? Вы снова общаетесь?

– Он приедет, чтобы быстро установить поручень у туалета. Моя мама сейчас не может подняться с унитаза. У нее больное колено.

– Нет ничего лучше, чем ждать до последней минуты, – сказала я.

– Она хотела, чтобы он сделал это на прошлой неделе, но перестала с ним разговаривать, и он никак не мог об этом узнать, – сказала Роуз, бросив моей маме язвительную ухмылку.

– В любом случае, я просто хочу, чтобы ты знала. Он придет к нам по делу.

С расширенными глазами я медленно кивнула.

– Хорошо. Спасибо, что сказала мне. Иначе я могла бы подумать, что он придет, чтобы заняться со мной сексом, раз уж ты испортила мне его в последний раз.

Роуз фыркнула и быстро прикрыла рот. Рори сузила глаза, глядя на меня.

Закусив губу, я сохраняла довольно безэмоциональное лицо.

Через несколько секунд раздался стук в дверь. Мой желудок несколько раз подпрыгнул, а сердце сделало свой безумный поступок – пропустило несколько ударов.

– Привет, – сказал Фишер Рори, когда она открыла дверь.

– Спасибо, за помощь с этим, – почти нехотя ответила Рори.

– Конечно. Я бы сделал это раньше, если бы знал, что тебе это нужно.

– Ну, я… была занята. – Рори повела его в ванную.

Но Фишер оглянулся, увидел нас с Роуз в гостиной, и его лицо расплылось в улыбке, которая, как я решила, была предназначена только мне.

Я прикусила нижнюю губу, но это ничего не скрыло.

– Фишер, ты идешь? – Рори почти рявкнула на него.

Роуз захихикала, как и я.

– Да, мэм, – сказал Фишер.

Пока он устанавливал поручень, Рори готовила начинку для индейки, чтобы приготовить ее на следующий день, а Роуз занималась пирогами. У меня пока не было никакой работы по приготовлению пищи, поэтому я пошла по коридору в ванную.

– Оставь его в покое, чтобы он мог закончить, – проинструктировала Рори.

– Да, да, – проигнорировала я ее. Мне было двадцать четыре, а не четыре. – Нужна помощь? – спросила я, стоя в дверях, пока Фишер заканчивал сверлить отверстия в стене.

– Все под контролем. – Он сосредоточился на своей задаче.

Мне нравилось наблюдать за сосредоточенным Фишером. Для меня это была прелюдия. Строгая сосредоточенность на его лице. Сгибание и разгибание его рук и большие умелые кисти. Как его язык лениво проводил по нижней губе, когда он что-то измерял и отмечал карандашом, который держал за ухом. То, как его джинсы сидели низко, но показывали только резинку боксеров, а не «трещину водопроводчика».

– О чем ты думаешь? – Он застал меня врасплох, бросив быстрый взгляд через плечо.

Я ухмыльнулась.

– Тебе лучше не знать.

Взгляд Фишера быстро и оценивающе прошелся по всей длине моего тела.

– Не будь так уверена.

– Я думала о трещинах водопроводчиков.

– У меня нет трещины водопроводчика.

– Я знаю.

– Потому что ты пялишься на мою задницу?

– Да.

Он засмеялся, не поворачиваясь ко мне снова.

– И как она выглядит?

– Без комментариев. Рори, наверное, установила в комнате жучки. Не хотелось бы оказаться в тайм-ауте на День Благодарения. Ты… вспомнил что-нибудь новое с тех пор, как мы виделись в воскресенье?

– Да.

– О? И что же?

Он прикрутил крепления к стене.

– Я вспомнил свой выпускной бал.

– Это… интересно. Что-то побудило тебя к этому?

– И да, и нет. Думаю, толчок был, но воспоминание не было мгновенным. Оно пришло ко мне позже, когда я спал.

– Что послужило толчком?

– Энджи зашла ко мне, и кое-что показала. И я думаю, что это сработало. – Он прикрепил поручень к креплениям.

– Интересно. Что она тебе показала?

– Платье, которое купила для свадьбы своей кузины, и галстук, который она купила для меня.

Они собирались надеть согласованные наряды на свадьбу ее кузины. Как же блевотно.

– И это вызвало воспоминания о выпускном?

– Да. Согласованные наряды.

– Так, о чем ты вспомнил? О покупке галстука-бабочки и карманного платочка к ее платью?

– Не совсем. – Фишер проверил поручень, используя его, чтобы стоять, надавливая на него своим весом.

– Тогда, о чем именно?

– Ты воспримешь это неправильно.

– Сомневаюсь, – рефлекторно ответила я.

Вернув инструменты в ящик, он медленно выдохнул.

– В ту ночь мы сняли номер в отеле. Друг, который закончил школу на два года раньше, но тоже пошел на выпускной, потому что его девушка была моложе, снял номер для нас, когда забронировал его для себя и своей спутницы. Помню, как на следующее утро я смотрел на ее светло-розовое платье на полу и да… на мой подходящий галстук-бабочку и карманный платок.

На следующее утро. Я сглотнула, преодолевая плотный комок в горле. У него было два к двум. Оба его воспоминания об Энджи были связаны с сексом. Это было не совсем так, как он представил их мне, но я могла читать между строк.

Они занимались сексом… она забеременела.

Они занимались сексом… на следующее утро он смотрел на их одежду на полу гостиничного номера.

Он вспоминал секс с Энджи и одновременно вспоминал Хэппи Мил со мной.

– Видишь… – отвлек он меня от размышлений, – ты не так это воспринимаешь. – Он смахнул с футболки и джинсов немного гипсокартонной пыли.

– Я ничего не воспринимаю неправильно. Ты вспоминаешь секс с Энджи. – Я подняла плечо и опустила его, как десятифунтовую гирю. – Это был хороший секс?

Положив одну руку на бедро, он опустил подбородок на грудь и выдохнул через нос еще один долгий вздох.

– Я не хочу вести с тобой этот разговор. Ты задала мне вопрос. Я хотел быть с тобой честным. Но я не хочу, чтобы странная подборка воспоминаний, которой, похоже, занят мой мозг, разлучила нас. Просто… не позволяй этому зайти далеко.

Не позволяй. Я не должна была позволять своему мозгу идти туда, но его мозг мог идти туда, куда хотел.

– Мне кажется, это не ответ на мой вопрос. – Саморазрушение было зажженным фитилем.

Вы видели его.

Вы чувствовали его надвигающуюся неотложность, надвигающуюся гибель.

Вы чувствовали панику.

Но вы также чувствовали себя беспомощным, чтобы сделать что-либо, чтобы остановить это.

Фишер нахмурился и посмотрел на меня.

– Если я скажу «нет», ты мне не поверишь. Если я скажу «да»… ну, я не знаю, как ты отреагируешь. Так почему я не могу просто признать себя виновным?

Может, я и была на десять лет моложе его, но это не означало, что я родилась вчера. Если бы это не были воспоминания о хорошем сексе, он бы так и сказал, и приложил бы все усилия, чтобы я поверила в правду. Это волевое объяснение было «да». Он помнил, что у него был хороший секс с Энджи.

Фантастика…

Значит, за неделю до того, как он должен был отправиться с ней в Коста-Рику (с ней, ее новым бельем и королевской кроватью), ему снился хороший секс с ней.

Простите меня, но я все еще была человеком, склонным к иррациональным чувствам и инстинкту ревности.

Я сделала долгий вдох, набравшись смелости, в лучшем случае слабой смелости. Затем я выдохнула.

– Прекрасно, что к тебе постепенно возвращается память. И, по крайней мере, ты понимаешь, почему влюбился в нее и согласился на ней жениться. Секс был хорош. Но, думаю, я уже знала об этом, потому что пришла к тебе домой тем утром после того, как вы двое занимались хорошим сексом, который, очевидно, был делом моих рук, потому что я усомнилась в твоей способности получать и поддерживать эрекцию. – Фальшиво улыбнувшись, я опустила взгляд в пол. – Я принесу пылесос.

– Риз…

Я не выдержала паузы. Мое сердце уже переключилось в режим защиты. Борьба или бегство.

– Он закончил работу? – спросила Рори, пока я доставала ручной пылесос из шкафа в прихожей.

Да. Он закончил раздавливать мое сердце.

– Закончил. Осталось только убрать пыль от гипсокартона. – Я затаила дыхание или, по крайней мере, большую его часть, делая лишь крошечные вдохи и выдохи, как роженица, и протиснулась мимо него, загораживая дверной проем.

– Риз…

Я включила маленький пылесос, который заставил его замолчать, и не спеша всасывала каждую пылинку гипсокартона. Не успела я выключить пылесос, как он присел за моей спиной на корточки, взял пылесос из моей руки и выключил его.

– Я люблю тебя сегодня, – прошептал он мне на ухо.

Нет. Только не эти четыре слова. Я любила эти слова в любой другой день. Но они не срабатывали, когда я думала только о том, что он занимается сексом с Энджи, потому что, похоже, это было все, что он хотел о ней вспомнить. Слова Рори снова пронеслись у меня в голове.

Мужественный молодой человек.

Я очень сомневалась, что мужественные молодые люди не подвержены сексуальным снам, особенно тем затяжным мыслям, которые они вызывали. Если человек не хочет о чем-то думать, это еще не значит, что он может это контролировать. Я никак не могла не думать о том, как он и Энджи занимаются сексом, и уж точно не потому, что мне хотелось об этом думать.

– Спасибо, что прикрепил поручень. Уверена, моя бабушка будет очень признательна.

– Ты наказываешь меня за честность?

Сжав губы, я покачала головой с полдюжины раз.

– Ты же сама меня спросила.

Качание головой быстро перешло в серию кивков.

– Спросила. Глупая я. Думаю, я больше ни о чем не хочу спрашивать.

– Риз. – Он сделал шаг вперед и потянулся к моей талии.

– Нет. – Я сдвинулась в сторону, зажатая между унитазом и трюмо, и подняла руки вверх, чтобы дать ему понять, что не хочу, чтобы меня трогали.

– Это ничего не значит… по крайней мере, ничего такого, о чем бы ты беспокоилась.

Я фыркнула от смеха.

– Ты едешь с ней в Коста-Рику. В конце концов, это может что-то значить.

– Почему ты мне не доверяешь?

Я потерла виски.

– Мы это уже проходили. Даже если бы я убедила себя, что тебе можно доверять, я не доверяю твоим воспоминаниям, таящимся на каждом шагу. Один триггер за другим. Я имею в виду… это все, что может потребоваться. Один толчок, чтобы вспомнить, почему ты сказал ей «да». И что, если это произойдет на фоне прекрасной свадьбы, где все настроены на любовь? Хорошие друзья. Еда. Алкоголь. Танцы. Согласованные наряды. Общий номер в отеле.

– Ты смешна.

– А ты ведешь себя глупо!

Фишер вздрогнул. И шум на кухне затих. Все и вся замолчали, кроме затянувшегося эха моей вспышки.

– Если ты закончил, то тебе пора уходить. – Рори появилась в нескольких футах от двери в ванную. – Что я тебе должна, Фишер?

Стоя спиной к ней, он пристально смотрел на меня, но я не отводила взгляда от пола, между нами.

– Ничего. Ты мне ничего не должна. – Он поднял с пола ящик с инструментами и направился к входной двери.

Щелчок.

Она закрылась за ним.

– Хочешь поговорить об этом? – сказал Рори.

– Нет. – У меня еще оставалось много злости, так как мое «нет» вышло немного резче, чем предполагалось. – Я не хочу с тобой разговаривать, не после того, как ты больше недели со мной не разговаривала. Мне не нужно твое мнение, нотации, длинная череда «я же тебе говорила». Просто… – Я передала ей пылесос и резко ушла в спальню, захлопнув и закрыв за собой дверь.

Глава 27

Дорогой потерянный рыбак,

Я очень зла на тебя сейчас. И мне все равно, рационально я рассуждаю или нет. Иногда человеку просто необходимо быть иррациональным. Этот фронт, который я держу, изматывает. Храбрость можно проявлять лишь до поры до времени. Даже самые сильные люди иногда ломаются. Я бы хотела быть неуязвимой для неуверенности в себе, но это не так. Я бы хотела, чтобы твои «я-люблю-тебя» заставляли меня чувствовать себя более уверенной в нас, но это не так.

Я знаю, что Энджи до сих пор не верит, что ты не можешь вспомнить первую девушку, которую полюбил. Девушку, которую ты встретил, когда тебе было шесть лет. Я понимаю. Потому что я борюсь с нами. Мне так же трудно представить, что мы влюблялись дважды, и ты не помнишь первого раза. И я даже не могу выразить, как сильно мне хочется, чтобы ты вспомнил нас. Не умозаключать о том, что я, должно быть, очень тебе нравилась, чтобы показать мне свое занудное сердце кроссвордиста, а на самом деле почувствовать, что это значило. Я не могу сказать тебе, сколько раз эти слова замирали у меня на языке, отчаянно желая вырваться и просто сказать тебе. Сказать тебе, что мы любили друг друга. Сказать, что ты был моей первой и вечной любовью. А в моей доверчивой сказочной голове ты волшебным образом все вспомнишь, и мы будем жить долго и счастливо.

К черту сказки.

Семь по горизонтали.

Подсказка: нелояльный. Нечестивец.

Неверный.

Я была зла. Злилась, что это был День Благодарения, а она была с ним.

Злилась, что мне приходится терпеть долгие взгляды Роуз и Рори, пока мои бабушка и дедушка болтают о своих болячках.

Злилась, что Фишер не попытался позвонить мне, чтобы извиниться за… Я даже не знаю. Но за что-то. Действительно, ему нужно было за что-то извиниться.

И если быть до конца честной, я была зла на то, что он сел на мотоцикл в тот день. Злилась, что он потерял память. Возможно, это означало, что я не вернулась бы в Колорадо. Возможно, это означало бы, что у нас не было бы возможности получить второй шанс. Но пока я кипела, как суп, оставленный на плите слишком долго, я начала думать, что Мичиган звучит неплохо.

– Как твоя работа, Риз? – Бабушка сделала передышку в своем избитом объяснении болезней и соответствующих им лекарств, чтобы наконец проявить хоть немного интереса к внучке.

– Это самая лучшая работа. Мне нравятся акушерки, с которыми я работаю. Я так хочу начать обучение в магистратуре в следующем году.

– Ей очень нравится. Мы видим, как она возвращается домой без сна после долгих родов, но с безграничной энергией, потому что ей это так нравится. – Рори впервые за почти две недели искренне улыбнулась.

– Это потрясающе, дорогая. Мы так гордимся тобой. А все остальное хорошо? У тебя есть парень? Или девушка?

Мне нравилось, как они принимали мою маму такой, какая она есть. То, как они любили Роуз. Если бы только родители моего отца могли быть такими любящими. Как Бог. Я верила, что Бог любит всех. Мне казалось, что это правильно… когда я начала думать сама.

Благодаря Фишеру.

– У меня есть парень.

Рори и Роуз заметно напряглись.

– И где он сегодня? – спросил дедушка.

– Ужинает на День Благодарения со своей семьей.

И его невестой.

– Мы сможем встретиться с ним, прежде чем отправимся домой? – спросила бабушка, вытирая салфеткой накрашенные губы.

– Я не уверена. – Я возилась вилкой с остатками еды на своей тарелке.

– А чем он занимается? – Бабушка продолжала задавать вопросы.

– Он работает на стройке.

– О, – быстро ответила она. – Рори, а твой старый хозяин тоже этим занимается? Как его зовут?

Рори взяла еще одну булочку и, кивнув, откусила щедрый кусок.

– Фишер, – пробормотала она над булочкой.

– А твой парень случайно не знаком с Фишером?

Я усмехнулась.

– Вообще-то да. Они очень близки.

Роуз прочистила горло и зажала рот рукой, чтобы скрыть неизбежный смех. Рори это не показалось таким уж смешным.

– Это мило, дорогая. Это серьезно? Скоро ли я буду присутствовать на свадьбе своей внучки?

– Это серьезно, но свадьбы не будет. Сначала я хочу закончить обучение.

Рори…

Олицетворение матери, которая ждет, когда ее дочери разобьют сердце. И она не ошиблась. Сердце уже было разбито, и казалось, что впереди еще больше боли.

– Ну, я надеюсь, что мы с ним встретимся.

– Я тоже.

– Кстати, о Фишере… – заговорил дедушка, и на секунду я забыла, что имя Фишера только что было упомянуто. Мне показалось, что дедушка волшебным образом знает или разгадал мой секрет. – Как он себя чувствует после аварии?

– Да, – вклинилась бабушка. – Он вспомнил свою невесту?

– У него все хорошо. – Рори изобразила правдоподобную улыбку. – К нему вернулось несколько недостающих воспоминаний, но не настолько, чтобы вспомнить, что он помолвлен с Энджи. Так что это было немного сложно. И я не уверена, что они останутся вместе, если честно.

– Почему? – спросила бабушка.

– Возможно, в этом деле замешан кто-то еще.

– Что? – Бабушка прижала руку к груди, задыхаясь.

– На данный момент все сложно, но мы подозреваем, что он нашел кого-то еще.

– Ну, кто-то должен образумить этого молодого человека. Он не может просто так бросить свою невесту. И какой женщине придет в голову украсть чужого мужчину после ужасного несчастного случая?

Роуз смотрела на меня, как старшая сестра, которая только что поняла, что ее младшая сестра вот-вот попадет в беду.

– Ну, мам, если честно, Фишер, и эта другая женщина, если и есть, то он не помнит Энджи. Она, по сути, была незнакомкой, претендующей на то, чтобы стать его другом на всю жизнь и любовью всей его жизни. Мы не можем полностью винить его за то, что он не чувствует того, что, по его мнению, он не должен чувствовать, и поэтому ему легко… отвлечься на кого-то другого.

– Возможно, я дам Фишеру поблажку. – Бабушка нахмурилась. – Но не шлюхе, подобравшейся к нему.

Мама Рори была откровенной, как и мама моего отца, только по-другому. Однако они обе, вероятно, согласились бы с тем, что я шлюха.

Рори вздрогнула, и Роуз тоже. А я? Нет. Я не вздрогнула. Я видела это с обеих сторон. И поскольку я видела это с обеих сторон, я решила, что нам всем нужен небольшой момент прихода к Иисусу.

– Это я, – сказала я.

– Извини. Что, дорогая? – сказала бабушка, улыбаясь мне… шлюхе.

– Я шлюха.

– Риз, – прошептала Рори, закрывая глаза и качая головой.

– Прости? – Бабушка прищурилась.

Сделав глоток воды, я спокойно поставила ее на стол и усмехнулась.

– Фишер – мой парень. Мы полюбили друг друга более пяти лет назад. И как бы неправильно это ни казалось всем остальным, единственное, что было неправильно, – это время. Но у нас появился неожиданный второй шанс. И мы снова влюбились. Точнее, я никогда не переставала любить его, но он… он снова влюбился в меня. И он не помнит, какими мы были до этого. И это разбивает сердце и расстраивает. Но это также прекрасно и, возможно, даже идеально. И я понимаю, что всем остальным очень тяжело это проглотить, но наша любовь не имеет ничего общего с Энджи. Я не думаю, что ее связь с человеком, который ее не помнит, делает то, что у нас есть, неправильным. Так что давайте возьмем тайм-аут и не будем называть людей шлюхами, когда мы не ходили в их обуви. Я понимаю, что это часто христианский путь, но я думаю, что могу любить Бога и любить каждого из его детей, не осуждая никого. И, насколько я знаю, вы также сидите за одним столом с моей матерью-лесбиянкой и ее партнершей, которых мы очень любим. И трудно представить, что в их любви есть что-то неправильное. Разве мы все не согласны?

Роуз вытерла слезу с лица, и в глазах Рори тоже блеснули эмоции.

Мои бабушка и дедушка выражали ровную смесь шока и смущения.

Я встала, бросив салфетку на стол.

– Я собираюсь уделить несколько минут себе. Позовите меня, когда подадут пирог.

Никто не проронил ни слова. И я была благодарна. Мне не нужны были извинения или неловкие попытки объяснить предыдущий разговор, в котором меня назвали шлюхой. Если бы я не была шлюхой, это могла быть чья-то дочь или внучка.

Каждый человек для кого-то значит целый мир. Или, по крайней мере, должен.

Рухнув на кровать, я позвонила Фишеру. После нескольких гудков вызов перешел на голосовую почту. Тогда я позвонила еще раз… и еще.

На четвертый звонок он ответил.

– Привет, – сказал он нейтральным тоном. – Я ужинаю. Как дела? – Он ужинал со своей семьей. Со всей семьей и Энджи.

– Я люблю тебя сегодня, – сказала я.

Тишина.

Еще больше тишины.

– Скажи это. Скажи мне это, Фишер. Так, как будто ты имеешь это в виду. Как будто это важно.

– Мы можем поговорить об этом позже?

– Я сказала это. Перед бабушкой и дедушкой… после того, как они неосознанно назвали меня шлюхой. Я сказала это. Я устала молчать. Я устала чувствовать себя виноватой. Просто… скажи это, и пусть все остальные, блядь, разбираются с этим.

Он прочистил горло.

– Так ты засорил мусоропровод?

Я сбросила звонок.

Закинув руку на лицо, я ворчала и рычала, совсем как прежний Фишер. Я была зла на него и на весь остальной мир. И я знаю, что было несправедливо устраивать ему такую засаду – ведь он встал перед Рори и без обиняков сказал ей, что любит меня.