Текст книги "Потерянный рыбак (ЛП)"
Автор книги: Джуэл Э. Энн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Перевод: Ленчик Кулажко
Редактура: Ленчик Кулажко
Вычитка: Ленчик Кулажко
Обложка: Ленчик Кулажко
Глава 1
Шесть месяцев в Таиланде превратились в двенадцать месяцев в Таиланде с Брендоном. Рори была права. Дружба имеет свойство перерастать в нечто большее.
Игривые подначки.
Поддразнивания.
Кокетливые взгляды.
Прикосновения.
Украденные поцелуи.
Все эти мелочи ставили галочки. Если все галочки проставлены, значит, это любовь. Ведь так?
Остановка в Токио и еще одна в Лос-Анджелесе – все, что стояло между мной и моей мамой, между мной и обнаженным рыбаком.
Брендон провел месяц до нашей поездки домой, намекая на брак.
Видела ли я свадьбу конечной целью? Будет ли она в церкви?
Сколько детей я хочу?
Что бы я выбрала – жить в городе или в горах?
Собака и две кошки? Или без кошек и с двумя собаками?
Брендона по-прежнему ждала работа в юридической фирме в Денвере. Он мог хорошо зарабатывать и продвигаться по службе, а в один прекрасный день даже стать партнером.
У меня же была возможность заниматься… ничем. Ну, не совсем так. Нужно было растить детей, выгуливать собак и печь пироги.
Фишер зарабатывал хорошие деньги. Если я была обречена на жизнь жены и мамы-домохозяйки, почему я ушла от него? В дни, предшествовавшие нашему отъезду, я думала о Фишере больше, чем за предыдущие двенадцать месяцев.
Брендон убедил меня продлить нашу поездку на несколько дней, чтобы мы могли провести несколько ночей в Токио.
– Риз, не спеши, – бормотал он мне в губы, когда мы поднимались на лифте в гостиничный номер.
У меня было такое когтистое чувство, что причина, побудившая Брендона провести дополнительные дни в Токио, была связана с предложением руки и сердца.
Предложение.
Свадьба.
Секс.
Таков был его план.
У меня были другие планы. По какой-то причине я не хотела лишаться девственности или того, что от нее осталось, в брачную ночь. Что, если я выйду замуж за Брендона, а секс будет не очень? Что, если я буду каждую секунду сравнивать его с Фишером?
Я должна была знать.
– Вау… серьезно, что с тобой происходит? – Брендон отдернул мою руку от своей промежности как раз в тот момент, когда двери лифта открылись.
– Не хочу ждать. Я знаю… знаю, что это неправильно, но я не хочу ждать.
Он сузил глаза.
– Риз, я думаю, ты просто испытываешь смешанные чувства из-за возвращения домой после года отсутствия. Иди прими душ, выпей воды и поспи. Хорошо? – Он остановился у двери в мою комнату.
Его ответом на вопрос о сексе были душ, вода и сон? Неужели каждый мужчина, которого я встречала, отвергал бы меня? Будет ли у меня когда-нибудь секс?
– Хорошо. – Я кивнула. – Ты прав. Спокойной ночи.
Этой ночью я принимала душ, думала о Фишере и трогала себя.
На следующее утро мы были первыми в очереди на смотровую башню Tokyo Skytree. В ясный день, когда вдали виднелась гора Фудзи, Брендон встал на одно колено и сделал мне предложение, подарив кольцо с бриллиантом своей бабушки.
Зрители улыбались и вздыхали, все внимание было приковано к нам. Нет… все глаза были устремлены на меня.
– Ты – женщина моей мечты, Тереза Кэпшоу, и я думаю, что знал это с того дня, как мы встретились. Окажи мне честь и стань моей женой.
Мой мозг был парализован. Но в тот момент все, что я могла сделать, чтобы все перестали на меня пялиться, включая Брендона, – это кивнуть.
– Да! – Он надел кольцо на мой палец и встал, притянув меня к себе, чтобы крепко обнять и поцеловать в щеку.
Я была помолвлена и получила поцелуй в щеку.
На обратном пути в отель я потянула его за руку и затащила в аптеку.
– Что ты делаешь? – Он рассмеялся.
Я повела его вверх по одному проходу и вниз по-другому, остановившись у презервативов.
Он сузил глаза.
– Риз…
– Это не значит, что мы должны; это просто значит… что мы готовы.
– Готовы согрешить?
– Готовы к тому, что не придется объяснять, почему нам нужно торопиться со свадьбой, если мы все-таки согрешим.
Брендон покачал головой, и я поняла, что ему это не нравится, а мне не нравилась мысль замужества без сексуального опыта. И это должен был быть единственный знак, который мне нужен.
Но я все еще была взрослым подростком, которому еще многому предстояло научиться, а мой любимый учитель находился за полмира отсюда и был не в состоянии научить меня чему-то большему, кроме жестокой любви и очень важного «тони или плыви».
Скорчив жалкую гримасу и впившись зубами в губу, Брендон кивнул.
Этот кивок привел к предвкушению.
Предвкушение привело к соблазну запретного.
Может, он и не стал бы этого делать сам, но, когда мы оказались в его гостиничном номере после ужина в тот вечер, все быстро сдвинулось в сторону той самой коробочки с презервативами.
– Я так тебя люблю, – повторял Брендон между поцелуями и сбрасыванием одежды. Возможно, он думал, что Бог не будет так критично относиться к нашему решению, если он будет постоянно напоминать мне (и Богу), как сильно он меня любит. Это была не просто физическая потребность – и, надеюсь, не аморальный поступок; мы были влюблены и преданы друг другу.
И под «мы» я подразумевала Брендона больше, чем себя.
Я просто хотела узнать, каково это – заниматься с ним сексом. И я любила его, просто с Фишером это было по-другому. Может быть, это и не должно было ощущаться так, как с Фишером.
– Я так нервничаю, что у меня руки дрожат, – сказал Брендон, натягивая презерватив.
После того как он надел его, я закрыла глаза – еще один признак того, что с Брендоном все было не очень хорошо. Он прикоснулся ко мне, и я представила, что это Фишер.
Он начал толкаться в меня, и я вспомнила моменты с Фишером. Но Брендон не прикасался ко мне так, как Фишер. Он вообще не прикасался ко мне, просто его член оказался у меня между ног, а его губы нервно нависали над моими губами.
Неужели он не заметил мою грудь? Может, он не любил грудь?
Неужели он не хотел поцеловать меня между ног? Нащупать мой клитор? Провести языком по моей шее, прежде чем прикусить мочку уха?
Все это было так по-разному.
Я вздрогнула, когда он вошел в меня на всю длину. Это было не очень приятно, возможно, потому, что он не делал ничего, чтобы это было хотя бы немного менее ужасно и болезненно.
Следующие пять минут, а может, и больше, он вводил в меня член в неровном ритме. Каждый раз он промахивался мимо моего клитора, а его тяжелое дыхание омывало мое лицо, он стонал и время от времени прижимался к моему рту вялым, небрежным поцелуем.
– О Боже… – Брендон зажмурил глаза и застыл на несколько секунд, прежде чем его сотрясла дрожь по всему телу. Он открыл глаза и усмехнулся. – Это было… – выдохнул он, – …потрясающе. Я так сильно тебя люблю.
Когда он скатился с меня, я медленно села, повернувшись к нему спиной, со слезами на глазах. Я подарила ему свою девственность, и не жалела об этом, совсем наоборот. Брендон заслужил это, потому что это что-то значило для него. Думаю, для него она значила больше, чем для меня.
Слезы?
Чувство вины?
Не потому, что я согрешила.
Потому что я искушала его. Он согрешил ради меня. Он сделал это, потому что любил меня. Он сделал это, потому что с тех пор, как я согласилась выйти за него замуж, это казалось не таким уж и неправильным.
Слезы… Я не могла остановить слезы, потому что знала, что не могу выйти за него замуж.
И я не могла вернуться домой к Рори… к Фишеру.
Пришло время сделать что-то для себя. Пришло время влюбиться в бесконечные возможности. Время гулять в одиночестве. Время повзрослеть.
Время «думать за себя».
Глава 2
Четыре года спустя…
– О, моя девочка! – Рори вскинула руки вверх и набросилась на меня, как она делала это в аэропорту Денвера после выхода из тюрьмы.
Тогда я была взрослым подростком. Оленёнком в свете фар. И понятия не имела, с чего началось мое путешествие, не говоря уже о том, куда оно может меня привести.
Оно привело меня в дом Фишера, потом в Таиланд, потом в Энн-Арбор, штат Мичиган. В Таиланде я вызвалась помочь женщине по имени Алёша. Ей было пятьдесят три года. Она была акушеркой. Как и в случае с работой у Фишера, я была грубой рабочей силой. Опыт не требовался. И, как и Фишер, Алёша многому меня научила. За год пребывания в Таиланде я наблюдала (иногда помогала), как она принимает роды у тридцати трех женщин. Но уже после первых родов я поняла, что у нее самая лучшая работа в мире.
Разбив сердце Брендона той ночью в Токио, я изменила свои планы на поездку. Вместо того чтобы вернуться в Колорадо, я вернулась в Хьюстон. Мои бабушка и дедушка помогли мне с финансами на колледж.
Школа медсестер в Мичиганском университете.
Новое место, где я не знала ни души. Идеальное место, чтобы следовать своей мечте.
– Твой папа так гордился бы тобой. – Рори обняла меня в тот день, когда я получила степень бакалавра.
Я любила ее за то, что она помнила папу. Он действительно гордился бы мной.
Родители моей мамы тоже были очень рады за меня. Родители отца нацепили свои фальшивые улыбки, наблюдая за тем, как Рори и Роуз поздравляют меня. Они были не в ладах с моей мамой и ее партнером-лесбиянкой. Я любила свою маму, и Роуз тоже. За четыре года моего пребывания в Энн-Арборе они навещали меня в среднем три раза в год. Я так и не добралась до Денвера, но они были не против приехать ко мне.
Кислые взгляды на лицах родителей моего отца меня не беспокоили. Они были пожилыми. Устоялись в своих взглядах. И их мнение больше не влияло на мое.
У меня было свое мнение. Я нашла способ любить Бога без страха и вины – самое освобождающее чувство на свете.
Секс? Да… За четыре года жизни в Мичигане у меня было несколько парней. И все они были лучшими любовниками, чем Брендон. Если честно… для него это тоже был первый раз.
Алкоголь? Я не была любительницей алкоголя, но мне нравилось весело проводить время с друзьями.
Друзья… У меня было так много друзей из школы медсестер. Они были мне как сестры и братья.
Я даже сделала татуировку… но никто, кроме моих любовников, ее не видел. Фишер был не единственным, кто мог позволить себе гарем.
– Обед? – спросила Рори.
– Звучит отлично! – Я обняла бабушек и дедушек, прежде чем мы направились к парковке. Мама и Роуз ехали со мной, а остальные – на арендованных машинах.
– Так, когда ты приступаешь к своей новой работе? – спросила Роуз.
Я рассмеялась.
– Сначала мне нужно сдать экзамен NCLEX. Потом я найду работу.
– Тогда ты сможешь начать обучение в магистратуре следующей осенью, верно? —
Я кивнула.
– Таков план.
– Мы переезжаем из подвала. У нас будет собственное жилье. Там будет много места для тебя, если ты решишь вернуться в Денвер, – сказала мама.
– Переезжаете из подвала Фишера? – Я бросила на нее быстрый взгляд. Мне было странно произносить его имя. Я много думала о нем, но ни разу не произносила его имени.
– Ты когда-нибудь встречалась с Энджи? – спросила Рори.
Я тяжело сглотнула и кивнула.
– Думаю, да. Его подростковая влюбленность?
– Да. В прошлом году она навсегда вернулась в Денвер, потому что ее мама плохо себя чувствовала. К сожалению, она недавно умерла. Они с Фишером только что обручились.
Это неважно. Я повторяла про себя снова и снова. Мой мозг осознал это, но смысл запутался где-то между мозгом и сердцем, причиняя ненужную боль.
Пять лет… Пять лет я не видела и не разговаривала с Фишером. Мне казалось, что я рассталась с ним на легкой и хорошей ноте. Так почему же края этой дыры в моем сердце были такими неровными, словно они не зажили? Как будто они никогда не заживут.
– Пришло время съезжать. Энджи отличная, но думаю, они хотят остаться только вдвоем, чтобы создать семью, – сказала Рори.
Я медленно кивнула.
– Да, – прошептала я, преодолевая комок в горле.
По дороге в ресторан Роуз взяла меня за руку. Она быстро сжала ее и мягко улыбнулась мне:
– Все хорошо.
Все эти годы… и она никогда не рассказывала моей маме о нас с Фишером. Это была еще одна причина, по которой я любила Роуз. Еще одна причина, по которой я понимала, почему моя мама влюбилась в нее.
Вспомнив о счастье от утренних событий, от своего особенного дня, я сжала ее руку в ответ и улыбнулась.
Роуз подмигнула и отпустила мою руку, оставив Рори в неведении.
Наши с Фишером отношения закончились самым лучшим образом. Я чувствовала его любовь, и я всегда верила, что он чувствует мою. Просто не пришло наше время.
Жизнь взяла верх.
Я не ждала его.
А он не дождался меня.
И это было нормально. Такова была жизнь.
Новость о его помолвке подтвердила то, чего я всегда боялась. Для нас никогда не наступит время.
– О… – Рори обернулась как раз перед тем, как мы вошли в ресторан. – Кстати, о Фишере, он прислал открытку. – Она покопалась в своей сумке и достала конверт.
– Спасибо. – Я взяла ее и сунула в сумку. Я не могла прочитать ее, пока не останусь одна. Даже если это была всего лишь обычная выпускная открытка с его подписью, мне нужно было уединиться, чтобы разобраться со всем, что связано с Фишером Мэнном.
***
Мне потребовалось три дня, чтобы открыть его открытку. Моя семья уехала домой. А две мои соседки по комнате (выпускницы медсестринской школы) ушли на целый день.
Медленно открыв ее, я глубоко вздохнула. На самом деле это была обычная открытка, но там была не только его подпись. Он оставил мне длинную записку, занимающую всю левую сторону.
Риз,
Могу ли сказать, как я горжусь тобой, чтобы это не прозвучало снисходительно? Чтобы ты не подумала, что это намек на возраст? Я горжусь. Более того, я рад за тебя. Рори сказала, что ты планируешь стать акушеркой и принимать роды. Я знал, что ты изменишь мир, прикоснешься к жизням… как ты прикоснулась к моей.
Уверен, Рори уже сказал тебе о том, что я помолвлен. Это разумный шаг на данном этапе моей жизни. Моя семья в восторге, и я в порядке, если тебя это конечно заботит, хотя вполне вероятно, что нет. Будь той удивительной женщиной, которой, как я знал, ты станешь. Найдите свое место, своих людей, жизнь, которую ты заслуживаешь.
Поздравляю, Голый рыбак.
Я смеялась сквозь слезы. Так много слез. Он подписал «Голый рыбак». Это сделало меня счастливой и в то же время невероятно печальной. Ждал ли он меня? Неужели однажды он решил перестать ждать и порадовать свою семью, сделав предложение Энджи? Как бы там ни было, все будет хорошо.
Глава 3
Я сдала экзамен NCLEX.
У меня появилась своя квартира.
И у меня было назначено собеседование в педиатрической клинике.
Жизнь продолжала дарить мне солнечные дни, несмотря на новости о помолвке Фишера Мэнна.
Утром в день собеседования мне позвонила Рори.
– Я только направляюсь на собеседование, – сказала я, направляясь к своей машине. – Я уже еду туда.
– Риз, – ее голос прозвучал в моем ухе с леденящей тяжестью.
Он остановил меня на месте.
– Что случилось?
– Фишер попал в аварию на своем мотоцикле. Сейчас он в операционной. Мы пока не знаем, насколько серьезны его травмы. Я просто подумала, что должна сообщить тебе, если ты захочешь помолиться за него.
– Ч-что? – Я прикрыла рот рукой, так как слезы мгновенно наполнили мои глаза.
– Я сообщу тебе, когда его переведут из операционной… если он переживет операцию.
Если…
– Хорошо? – спросила она.
Я кивнула и протиснула крошечное «хорошо» сквозь валун страха в горле.
После того, как Рори закончила разговор, мой телефон и ключи упали на землю, разбив экран. Рыдания накатывали на меня одной волной за другой.
Все, что я могла видеть, – это его лицо. Эти глаза. Это подмигивание. Улыбка, которую он дарил мне перед тем, как сказать что-то, что заставляло меня краснеть.
Ты собираешься меня поцеловать?
Я думаю об этом.
А ты м-моя?
Ты знаешь ответ на этот вопрос.
Я так стараюсь не влюбиться в тебя.
Я знаю.
Я была в порядке… может быть, не совсем в порядке… но я была в порядке с отсутствием Фишера в моей жизни, но не была в порядке с тем, что его больше не будет в этой жизни. Если это случится, я уже никогда не смогу быть «в порядке».
Взяв телефон, я набрала номер офиса, где у меня должно было состояться собеседование. Отменила его и заказала билет на самолет до Денвера.
Прилетев, я позвонила Рори.
– Пока никаких новостей. Он все еще в операционной. Твое собеседование прошло нормально?
– Я здесь, в Денвере, в аэропорту.
– Что?
– В какой больнице он находится?
– Риз, ты ничего не можешь сделать. Я планировала позвонить тебе, как только его переведут из операционной, и мы узнаем больше.
– Мама! – Это был редкий случай, когда я называю ее мамой, а не Рори. – Какая. Больница?
– Я приеду за тобой, – сказала она более спокойным тоном, прежде чем завершить разговор.
Сорок пять минут спустя Роуз вылезла из кресла пассажира, когда они подъехали к обочине.
– Мы все молимся за него, – прошептала она, обнимая меня.
Я отмахнулась от эмоций, сжигающих мои глаза, и кивнула вместо слов.
Когда мы приехали в больницу, в приемной собралась семья Фишера и другие знакомые лица с работы.
Его родители, братья и сестры.
Хейли.
Энджи.
Мы обменялись несколькими паническими «приветствиями», прежде чем я забилась в дальний угол комнаты вместе с Рори и Роуз. А потом мы стали ждать. Когда доктор вышел, его родители и Энджи собрались в круг вокруг него. Послышался общий вздох облегчения. Это были хорошие новости. Он перенес операцию.
Когда мы решили, что только родственникам будет позволено увидеть его позже тем же вечером, я отправилась с Роуз и Рори в их новый дом.
– Не так уж далеко вы переехали. – Я слегка усмехнулась, когда они въехали на подъездную дорожку дома, который находился в трех кварталах от дома Фишера.
– Таков был первоначальный план. Работает отлично. Несколько раз в неделю мы выходим на прогулку, и все равно оказываемся у Фишера, пьем пиво и вино на его крыльце или на заднем крыльце с лампочками. – Рори пожала плечами, заглушив машину. – Что я могу сказать, он член семьи. Только… – Она нахмурилась. – Не настолько, чтобы увидеть его сегодня вечером.
Роуз сжала мамину ногу.
– Мы увидим его завтра.
Рори кивнула.
Мы заказали ужин, но никто из нас не был голоден. Вместо этого мы делились забавными историями о Фишере, как будто он умер, и мы вспоминали его жизнь.
– О… – Рори осушила остаток вина, – …как прошло твое собеседование?
Я покачала головой, наливая себе еще один бокал вина. Наконец-то я смогла присоединиться к настоящим взрослым людям в комнате.
– Я отменила его. Сказала им, что по семейным обстоятельствам.
– Я была немного удивлена, когда ты позвонила из аэропорта. – Сказала Рори. – Знаю, что вы двое работали вместе какое-то время, и я шутила, что вы ведете себя как брат и сестра, но когда вы в последний раз разговаривали?
Роуз бросила на меня нервный взгляд. Я подумала о том, чтобы просто рассказать Рори о нас с Фишером. Мне было почти двадцать четыре – что она могла сказать или сделать в тот момент? Я пережила. Он тоже.
По какой-то причине, пока он был в больнице и помолвлен, я решила подождать с правдой. Может быть, до лучших времен. А может, и до «никогда». Имело ли это значение?
– Я не знаю… это было странно. Я имею в виду… мы уже много лет не разговаривали, но, когда ты мне позвонила, я очень испугалась. Не знаю, почему. Я даже не думала, просто отменила собеседование и первым же рейсом улетела в Денвер. Может быть, это потому, что я знаю, как вы с ним близки.
– Уверена, он будет рад тебя видеть, даже при таких дерьмовых обстоятельствах.
Я медленно кивнула. Будет ли он в восторге от встречи со мной?
***
На следующее утро мы отправились в больницу после того, как Рори поговорила с Арни. Он сказал, что у Фишера немного туманно в голове, но в остальном все в порядке. Авария произошла из-за дождя. Большой грузовик не смог остановиться и врезался в Фишера.
Когда мы пришли в приемную, Энджи была в слезах, а сестры Фишера утешали ее.
Неужели он внезапно умер?
Такое не редко происходит. Я видела немало пациентов, которых переводили из операционной; они выглядели стабильными и здоровыми, а спустя несколько часов умирали.
Арни оторвался от стайки женщин.
– Давно не виделись. Как поживаешь? – Он обнял меня.
– Хорошо. – Я солгала. – Ты уже знаменит?
Он отпустил меня и захихикал.
– Почти.
– Что происходит? – Я кивнула в сторону Энджи и его сестер.
Арни нахмурился.
– О, мой брат немного не в себе, вот и все. Я уверен, что это из-за обезболивающих. Врачи пока не слишком беспокоятся.
– Что значит «не в себе»? – спросила я.
– Проблемы с памятью. Кажется, он не всех узнает. Ну, меня он узнал. Наших сестер. Наших родителей. Но с работы пока никого. Вообще-то, он не помнит, как строил дома. И… – он почесал нос и прошептал, – …он не узнает Энджи в данный момент.
– О, нет! – Глаза Рори расширились, а челюсть отпала.
– Ну да ладно, может быть, он вспомнит своих любимых собутыльников. – Арни ухмыльнулся, глядя на Рори и Роуз.
Я последовала за ними в палату Фишера.
– Еще посетители. Притворись, что узнаешь их. – Арни поддразнил Фишера, когда мы вошли в его палату.
Я встала позади Рори и Роуз, когда они остановились у изножья его кровати. Я могла видеть только кусочки его лица.
Его забинтованное лицо.
Его забинтованную руку.
– Рори и Роуз, – произнес он слабым голосом.
Неважно, насколько слабым был его голос, он все равно действовал на мое обезумевшее сердце.
– Динь. Динь. Динь. – Арни медленно похлопал Фишеру. – Два на два, брат.
– Больше никаких мотоциклов для тебя, – сказала Роуз, переместившись на одну сторону его кровати, а Рори придвинулась ближе с другой стороны кровати, оставив меня на виду.
Он узнал их, значит, узнает и меня. Я была в этом совершенно уверена. Я слабо улыбнулась ему.
Он улыбнулся в ответ.
– Привет.
– Привет.
– Пожалуйста, скажи, что мы не знакомы. Боюсь, сегодня я уже заставил слишком многих почувствовать себя ничтожными, – сказал Фишер.
Рори и Роуз обменялись взглядами.
– Как твой мозг дал такую осечку, что самые сексуальные женщины в твоей жизни просто… исчезли? – Арни покачал головой в сторону Фишера.
Фишер прищурил глаза, как будто это увеличивало его шансы узнать меня, как будто это вина его глаз, а не мозга.
– Это Риз, моя дочь, – сказал Рори. – Но ты не видел ее много лет, так что не волнуйся. Она жила со мной в твоем подвале несколько месяцев. И работала у тебя недолго… сколько? – Она посмотрела на меня. – Несколько месяцев?
Я кивнула. Это было все, что я могла сделать. Конечно, Энджи плакала. Когда человек, которого ты любишь, не узнает тебя, это не самое приятное чувство.
– Она только что окончила школу медсестер в Мичигане. В следующем году она собирается получить степень магистра. Акушерство. Она будет принимать роды.
Фишер в ответ слегка кивнул.
– Поздравляю.
Я прочистила горло от нахлынувших эмоций. Думаю, только Роуз чувствовала мой истинный уровень эмоций.
– Спасибо, – смогла сказать я. – Я очень рада видеть, что с тобой все в порядке.
– Да. Все мне об этом говорят. Я совершенно не помню аварии.
– Врачи считают, что потеря памяти у него, скорее всего, временная, – сказал Арни.
Я знала, что это может быть временно. А может и на долго. А может остаться до конца жизни. Мозг было трудно предсказать.
– Надеюсь, что так. – Фишер несколько секунд смотрела в окно. – Эта… женщина была очень расстроена. Моя невеста?
Боже мой…
Эта женщина. Он свел Энджи к «эта женщина». Я никогда не была фанаткой Энджи, но и не была монстром. Я чувствовала ее боль. Он не просил меня выйти за него замуж, но я чувствовала полное опустошение от его непризнания. Я могла только представить, что чувствовала Энджи.
– Ну… – Я нервно рассмеялась в ответ, чувствуя на себе пристальный взгляд Роуз, – …я уверена, что это должно быть душераздирающе – быть чужой для того, кого ты любишь больше всего.
Брови Фишера сошлись на переносице.
– Уверен, ты права.
– Мы дадим тебе немного отдохнуть. – Рори наклонилась и поцеловала его в макушку. Хотела бы и я быть такой близкой к нему.
Почувствовать тепло его кожи, прикосновение его губ, интенсивность его взгляда, когда он смотрел на меня с удивлением и ожиданием.
Ирония судьбы? Если бы я «подарила» ему свою девственность, он бы и не вспомнил. Я не жалею, что это был Брендон, даже если я причинила ему боль. Если бы это был Фишер, я бы не смогла уйти. Я бы отнеслась к потере девственности как к пожертвованию почки.
Великие уроки Фишера Мэнна…
Дело было не в первом опыте. Важен был каждый момент. Каждое прикосновение. Каждое слово. Было эгоистично думать о нашей жизни как о бесконечной череде «давать и брать». Это означало, что мы, в большей или меньшей степени, просто переходим от одного момента к другому, не имея никакого смысла. Я знала… в глубине души я знала, что речь никогда не шла о моей девственности. Не с Фишером. Речь всегда шла о моем сердце.
Взгляд на Фишера в этой постели и неузнаваемость для него были ясным напоминанием о том, что ни я, ни кто либо другой, не должны полагаться на другого человека как на мерило самооценки и успеха.
– Готова? – спросила меня Рори.
Я медленно кивнула.
Глава 4
– Я скучала по этому… ну, знаете… времени с вами двумя, – сказала я, протяжно вздохнув, когда мы втроем отправились в поход в горы через несколько дней после того, как навестили Фишера в больнице.
– Мы никогда не были здесь, – сказала Рори, доставая бутылку с водой из бокового кармана рюкзака, когда мы остановились на поляне. – Я обещала привезти тебя сюда. Помнишь, ты упорно пыталась самостоятельно добраться сюда на машине.
Я кивнула.
– А теперь я могу быть честной? – Я ухмыльнулась.
Она закатила глаза.
– Ты все равно приехал сюда на машине?
Покачав головой, я усмехнулась.
– Нет. Фишер привез меня… на своем мотоцикле.
– О, Риз. – Рори покачала головой. – Мне не нужно было этого знать, особенно после его аварии.
– Я сказала, что ты не обрадуешься этому, но он сказал, что мы не обязаны тебе говорить. Он действительно оказывал ужасное влияние. Не могу поверить, что ты оставила меня с ним.
Роуз поджала губы, наслаждаясь тем, что я рассказываю Рори так много и в то же время совсем ничего.
– Ну, как только он выйдет из больницы, я с ним поговорю.
Роуз рассмеялась.
– Ты собираешься поговорить с ним о том, как он прокатил твою дочь на гору на мотоцикле, хотя он ничего не помнит об этом? Хороший план. Убедись, что я буду рядом, когда состоится этот разговор. Я хочу послушать.
Я тоже рассмеялась. Это не было смешно, но вызывало улыбку.
– Как ты думаешь, что произойдет, если он не вернет себе всю память? – Рори сунула бутылку с водой обратно в рюкзак. – Как ты думаешь, он снова влюбится в Энджи?
Роуз пожала плечами.
– Если это случится, это будет невероятно романтично. Ну сама посуди. Более семи миллиардов человек на планете? И он дважды влюбляется в одного и того же человека? К сожалению, боюсь, что так не получится. Имею в виду, я могу представить его милым парнем, который все равно женится на ней, потому что все ее обожают, и он будет доверять тем, кого помнит.
– Он знал ее всегда, – сказала Рори. – Я думаю, он сможет это сделать. Она занимает слишком много места в его сердце.
– Если только… – Мой большой рот открылся сам собой. Потом было уже поздно.
– Если только, что? – спросила Рори.
Отбой!
– Если только дело не во времени. Ты говорила, что знала о существовании связи между тобой и Роуз с того самого дня, как вы встретились. Конечно, Фишер знал Энджи много лет, но почему ему потребовалось столько времени, чтобы решиться на ней жениться? Это было не так, как у вас с Роуз. Никто не стоял у них на пути. Как раз наоборот. Все хотели этого. Кроме Фишера. Я просто хочу сказать… длительность их истории не всегда является показателем вероятности того, что он снова в нее влюбится. Что, если он не был по-настоящему влюблен в нее? Что, если она была просто очевидным выбором за неимением лучшего?
Рори медленно моргнула.
– Ладно, все запишите, что Риз никогда не разрешается разговаривать с Энджи.
– Я не говорю, что она неподходящая. – Мы снова начали идти. – Или хорошая добыча. Но должно быть что-то еще. Вот и все, что я хочу сказать.
Роуз толкнула меня в руку.
– Мы знаем… это просто мнение.
Я ухмыльнулась. Да, несмотря на мой жизненный опыт и эмоциональные откровения – во многом благодаря Фишеру, – мне все еще нравилась мысль о том, что он влюбился в меня за несколько недель, несмотря на то, что для остальных это не имело никакого смысла. И поскольку он не мог этого оспорить, потому что не помнил ни меня, ни нас, я чувствовала себя совершенно нормально, позволяя этой версии нашей истории жить в моей голове вечно.
***
– Мне нравится, что ты здесь. Ты не думаешь вернуться в Денвер? Здесь есть работа. Ты можешь получить здесь степень магистра, – спрашивала меня Рори, пока мы ехали обратно в Денвер.
– Оставь ее в покое, – отругала Роуз мою маму.
– Я не давлю на тебя. Я просто задаю вопрос и сообщаю несколько фактов.
– Она не останется. – Роуз закатила глаза.
– Это не такая уж и плохая идея, – пробормотала я с заднего сиденья.
– Что? – Роуз повернулась ко мне лицом и широко раскрыла глаза.
– Видишь? Я знаю свою дочь. Она всегда была моей девочкой.
Я не разбила сердце Рори, оспаривая это. Я была ее девочкой, и, возможно, часть меня всегда будет ею, но мои намерения переехать обратно в Денвер были мало связаны с ней.
И судя по выражению лица Роуз, она это знала. И это ее не радовало.
А мне было все равно.
Я уже не была той восемнадцатилетней девушкой, которую она нашла на полу с Фишером. Многое произошло. И хотя я не надеялась, что он когда-нибудь вспомнит обо мне, я просто… хотела быть рядом с ним. Мне нужно было знать, что с ним все будет хорошо, даже если для этого придется стоять рядом, пока он снова влюбится в Энджи, пока он женится на ней, пока он создаст с ней семью.
Моя вера не умерла окончательно. Я верила, что все наладится, что бы это ни значило.
Глава 5
– Привет, девочка! – Хейли отодвинула свой стул, когда я открыла дверь в кабинет.
– И тебе привет. – Я обняла ее.
– Поздравляю, сестра Кэпшоу.
Я рассмеялась, отпуская ее.
– Спасибо. Я еще не окончила обучение. Но рада провести следующий год, работая, а не отсиживаясь на парах. Потом я закончу магистратуру.
– У нас не было возможности поговорить в больнице. Но… акушерка, верно? – Она присела на край стола.
– Да. Я работала с акушеркой в Таиланде. Я не сразу решила, что хочу быть акушеркой, но с нетерпением ждала каждого дня, проведенного с ней. У меня появлялись бабочки, когда она объявляла, что кто-то рожает. А после родов я часами не могла уснуть. Адреналин. Огромное удивление. И это никогда не надоедает. Мы вместе помогли появится на свет тридцати младенцам, и всегда все было по-разному. Все они были по-своему особенными. Так что… – Мне не нужно было улыбаться. Я поняла, что улыбаюсь с той секунды, как она произнесла слово «акушерка».
