Текст книги "Вредно для несовершеннолетних (ЛП)"
Автор книги: Джудит Левин
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
Вскоре после этого церковь утвердила новую программу сексуального образования «Вся наша жизнь», которую она начала разрабатывать несколькими годами ранее. По словам директора образовательных программ церкви Джудит Фредиани, новая программа не более консервативна, чем «О твоей сексуальности», а, на самом деле, «гораздо более инклюзивна и проактивна» в своем «позитивном послании о сексуальности». Например, в параграфе о гендере и сексуальной идентичности подробно и «сочувственно» обсуждается транссексуальность, а вопрос воздержания, хотя и рассматривается также достаточно подробно, тем не менее «мы не говорим [детям и подросткам], какое решение им принимать» насчет их собственной сексуальной активности, говорит Фредиани. «Мы даже не считаем себя вправе им говорить». И все же откровенные визуальные материалы (диафильмы для младших старшеклассников и видео с неподвижными изображениями сексуальной активности для старшеклассников) были убраны из новой программы и «перепакованы» вместе с унитаристскими религиозными наставлениями в виде факультативного приложения под названием «Сексуальность и наша вера». Оно продается только унитаристско-универсалистским конгрегациям, преподавать его имеют право только специально обученные педагоги, а присутствовать на занятиях по нему могут только те дети, чьи родители заранее просмотрели визуальные материалы и дали свое письменное согласие.
Стали ли сексуально откровенные образы вдруг ни с того ни с сего более опасны? Новая компоновка «более надежно помещает наши материалы под защиту Первой поправки, – говорит Фредиани, – а наши конгрегации немного лучше защищены в своем окружении, особенно в более консервативном окружении Библейского пояса» (территория на Юге и Среднем Западе США с преобладанием приверженцев протестантского фундаментализма – прим. перев.). Стали ли картинки вдруг ни с того ни с сего вреднее для несовершеннолетних? Как мы уже успели увидеть, текущая «общепринятая мудрость» утверждает именно это, и, как говорит Фредиани, даже либеральные унитаристы-универсалисты не изолированы от популярных убеждений: «Как и все остальные, наши люди более осторожны, более консервативны». Когда ее комитет писал программу, он спрашивал мнения многих родителей, преподавателей и экспертов по развитию детей. Из последней группы, по ее словам, «никто не сказал, что [картинки] полезны, или необходимы, или даже просто подходящи. Правда в том, что у нас нет данных, чтобы продемонстрировать их ценность, или даже просто безвредность, кроме отдельных наблюдений». Тем не менее из отдельных наблюдений складывается картина. После того как тридцать лет подряд дети и подростки проходили через программу «О твоей сексуальности», образовав достаточный пул субъектов, с точки зрения любого исследователя, в психологической литературе нет ни единого упоминания о непропорционально большой доле унитаристов среди лиц с сексуальными отклонениями.
Фильтрация
Когда Верховный суд США отверг Закон о приличии в коммуникациях (CDA), поборники гражданских свобод вздохнули с облегчением по поводу прав взрослых, гарантированных Первой поправкой, и поднялись «всем миром», вместе с журналами для родителей и киберколумнистами, чтобы поддержать «шеренгу» новых компьютерных программ, призванных встать у пограничных застав, дабы «отфильтровывать» грязь, которую мутные воды Сети несут на наших детей. Эти программы носили названия, символизирующие заботу («Сетевая Няня», «Киберситтер») и защиту («Киберпатруль»). Билль о телекоммуникациях, к которому CDA должен был стать дополнением, впервые предусматривал также внедрение так называемого V-чипа – устройства, встраиваемого в телевизор, которое могло бы «отсеивать» передачи по рейтингам в соответствии с содержанием в них секса, непристойностей, насилия и т.п. Примерно в то же время в «Нью-Йоркере» была напечатана карикатура, на которой некая компьютерщица говорила своему коллеге: «У меня есть мысль, как встроить V-чип прямо в детей».
Шутка намекала на то, что облегчение было преждевременным. Конечно, родители могут как-то влиять на то, какие фильмы их дети смотрят, какие книги читают, какие сайты посещают. Но они не могут отфильтровать весь «грязный» секс, как бы они того ни хотели. И технология была не способна решить эту проблему, какой бы умной ее ни сделали программисты. Во-первых, компьютерно продвинутые дети каждый раз оказывались умнее. Один предприимчивый двенадцатилетний отличник запрограммировал компьютер так, чтобы тот записывал нажатия клавиш, при помощи которых отец мальчика устанавливал фильтр, что позволило ему отключать фильтр, скачивать порнографию и продавать ее приятелям.
Кроме того, технология оказалась не более разборчивой, чем сенатор-демократ Джеймс Эксон от штата Небраска, который спонсировал CDA. «Киберситтер» мог отличить грязное слово «penis» от чистого не лучше, чем это мог сделать человек. Поэтому и программы, и люди, нанятые для того, чтобы прочесывать списки веб-сайтов в поисках потенциальных нарушителей, считали, что «лучше перебдеть, чем недобдеть». «Америка Онлайн» блокировала слово «грудь», пока раковые больные не пожаловались, что не могут попасть на сайты своих групп поддержки и информационно-медицинские сайты. В сверхсекретном списке «Киберпатруля» в качестве запретных значились сайты организации «Планирование семьи», феминистские, молодежные и гейские сайты, сайты, посвященные вопросам свободы слова и Второй поправки к Конституции (о праве на владение оружием – прим. перев.), а также такого рода «насильственная» информация, которую город Хиросима предоставлял о своем мирном мемориале (посвященном последствиям ядерной бомбардировки – прим. перев.). «Киберситтер» заблокировал сайт Национальной женской организации. Поэтесса Энн Секстон и ярмарка графства Сассекс блокировались всеми программами подряд из-за написания имен собственных, как и христианские сайты, предлагавшие видео на тему сексуальности. Даже якобы более чувствительная система PICS – программное обеспечение, использующее систему рейтингов и рекомендованное для школ и публичных библиотек, как и для дома – могла сделать «мир исследований [ребенка] более узким, чем даже его школьная библиотека, – указывает Марджори Хайнс, – потому что в Энциклопедии Британника есть статья о контрацепции», которая для PICS означала эквивалент рейтинга R или X. Тем не менее к 1999 году почти на трети домашних компьютеров была установлена та или иная система фильтрации. А в декабре 2000 года, незамеченный во время долгой эпопеи пересчета голосов после президентских выборов, Билл Клинтон подписал Закон о защите детей в Интернете (CIPA), требующий от публичных библиотек установить фильтры на свои компьютеры или потерять федеральное финансирование; Джордж Буш, сменив его на посту президента, подтвердил свою приверженность цензуре в Интернете. На момент написания данной книги Американская библиотечная ассоциация и ACLU подали иски в суды, требуя признать CIPA неконституционным.
Противники государственного регулирования Сети обычно настаивают на том, что не государство, а родители должны решать, что видеть и читать их детям. Однако есть взрослые, которые считают, что дети могут принимать самостоятельные решения. В журнале «Wired» журналист Джон Кац написал, что, приняв технологических «заменителей» государственной цензуры, предусмотренной CDA, либералы продали свободу слова своих детей. Кац говорит, что ему и его жене не безразлична безопасность их четырнадцатилетней дочери, но что они также обучили ее сетевой грамотности и внушили ей моральный разум, иначе называемый совестью. В двух словах, они ей доверяют. Так что девушка путешествует по Сети без надзирателей, а то, что встречает в ней, обсуждает так же, как обсуждает просмотренные фильмы или события в школе. Что делать в случае неприятной или угрожающей ситуации, ее обучили еще в дошкольном возрасте: этот тактический прием называется «пользуйся языком». Для «интернетных подонков», говорит Кац, самая подходящая фраза: «Проваливай».
«Слишком рано»
Трудно сказать, чему детей «учит» порнография или любые другие сексуальные образы или слова, которые они встречают в СМИ. Тем не менее показания, заслушанные Комиссией Локхарта, говорят о том, что многие сексологи полагают, что сексуальная информация, поступающая до того, как человек становится способен ее понять, либо наводит скуку, либо «проходит мимо», либо, возможно, вызывает отвращение, но не вредит. Мать десятилетнего мальчика из Нью-Джерси рассказала мне, как ее сынишка спросил ее ни с того ни с сего, что такое «rim job». Когда она ответила ему недвусмысленно, объясняя все как есть, «он посмотрел на меня, типа, "ты шутишь?", потом сказал "ох", вылез из машины и пошел играть в футбол. Он, кажется, был в полном порядке после этого».
Подобно дочери Каца, ребенок, которому взрослые позволили пролистать заветную «контрабанду» и предложили совет и помощь, может быть способен критиковать или даже отвергать сексуальные образы, к которым он не готов. Крэйг Лонг, отец мальчика, с которым (отцом) я познакомилась в Чикаго, вел со своим сыном Генри откровенный и непрекращающийся диалог о сексе с самого раннего возраста. На свой одиннадцатый день рождения мальчик робко попросил подарить ему журнал «Плейбой». Обсудив вопрос с матерью Генри, Крэйг дал ему журнал, сопроводив подарок маленькой лекцией. «Я сказал ему, что реальные женщины не выглядят, как модели "Плейбоя", и обычно не распластаны для немедленного употребления». Несколько недель спустя Крэйг справился у сына о результатах. «Ну как, посмотрел журнал?» «Хмм, не особо». «Понравилось?» «Хмм, не особо». «Почему?» «Не знаю, па, – в конце концов ответил мальчик, – наверно, я слишком мал для всего этого».
Учитывая постепенную и идиосинкратическую природу созревания детей, отсчет времени в сексуальном образовании, вероятно, более напоминает солнечные часы, нежели олимпийский секундомер. Тем не менее отсчет времени, или «соответствие возрасту», обычно представляют как вопрос крайне чувствительный, просчеты в котором чреваты серьезнейшими, возможно, необратимыми последствиями. «Хотя секретность способствует опасному невежеству, слишком большая открытость может включить то, что предназначено оставаться выключенным до более позднего времени», – зловеще предупреждает своих читателей специалист по воспитанию детей Пенелопа Лич в книге «Redbook».
В 1990-х годах озабоченность проблемой отсчета времени привела к созданию двух стратегий ограничения. Производители кинофильмов, а позже и их коллеги на телевидении, поделили несовершеннолетнюю публику на точно определенные возрастные категории: этот фильм подходит для тринадцатилетних, но не для двенадцатилетних, тот – для семнадцатилетних в сопровождении взрослых (которым может быть восемнадцать), но не без сопровождения. Закон о приличии в коммуникациях взял другой курс: в нем понятие «несовершеннолетний» охватывало территорию, обширную, как Сибирь. С точки зрения этого закона, изображение пениса, входящего в вагину, травмировало семнадцатилетнего сексуально активного ученика выпускного класса точно так же, как трехлетнего дошкольника, с трудом выговаривающего слово «багина».
Все эти классификации обнажают глубокую тревогу по поводу того, что есть детство, и по поводу все убывающей возможности отделять мальчиков и девочек от мужчин и женщин. Либеральный педагог Нил Постман определил как момент «исчезновения детства» изобретение телеграфа в середине девятнадцатого века, которое со временем привело к расцвету СМИ, в результате чего люди всех возрастов узнали все сексуальные секреты. «А без секретов, – писал он, – детства не существует». Хотя основано оно было на географии, а не на возрасте, постановление судьи Гарта против Закона о защите детей в онлайне в 2000 году намекало на что-то подобное и в отношении возраста. Суды издавна определяли, какие кирпичи в стене, возведенной законом между несовершеннолетними и взрослым сексуальным миром, неоправданно ограничивали (бы) передвижения взрослых. Теперь судья, похоже на то, признал, что стена безвозвратно разрушена, а разрушившие ее вандалы – не порнографы и не сетевые педофилы, а сама технология. Точно так же, как глобальный капитализм и современные методы ведения войны диктуют участие многих детей мира в занятиях, долгое время считавшихся исключительно взрослыми – в коммерции и в криминале, в рождении и воспитании детей, в боевых действиях, современные СМИ дают даже «укрытым» детям знания об этих в прошлом взрослых сферах. Десятилетние в двадцать первом веке знают о процентных ставках и IPO .com'ов, о полицейской жестокости и озоновой дыре. И они знают о взрослой сексуальности, от абортов до садомазохизма.
Маловероятно, что концентрация информации или секса в воздухе уменьшится. Никакие законы, ни фильтры, ни бдительные родители не смогут отслеживать каждую страницу и каждый пиксель, проходящие перед глазами ребенка, начиная с возраста старше лет двух. В изысканном подростковом тоне саркастической жалости ученица восьмого класса средней школы Лора Мегиверн обратилась к родителям, которые вообразили себе, что должны и могут «защищать» своих детей подобным образом. «У меня есть что-то другое, что, возможно, вас заинтересует, – писала она в своей местной вермонтской газете. – Шкаф с замком» – куда детей положить и запереть.
Взрослые, возможно, имеют больше влияния на то, какую информацию потребляют их дети, чем думает Лора. Но она права в том, что цензура не есть защита. Наоборот, для того чтобы дети имели равный шанс на выживание в сексуальном мире, взрослым следует наполнить его точной, реалистичной информацией и обильными, разнообразными образами и историями любви и секса.
2. Охота на человека
Всем детям следует объяснить простыми словами, что есть взрослые мужчины, которые «не совсем здоровы и немного не в себе» и которые больше любят обнимать и целовать маленьких девочек, нежели взрослых женщин. Им нужно сказать, что таких мужчин не много, но что их следует избегать. После такого предупреждения у ребенка будет более или менее реалистичная оценка обстановки: с одной стороны, она будет знать о возможности таких сексуальных приставаний; с другой стороны, она не будет ожидать секс-маньяка за каждым кустом. Поясняющее предупреждение не только уменьшает вероятность контактов между девочками и взрослыми мужчинами, но и минимизирует эмоциональные и психологические последствия, если такие контакты случаются.
Пол Бегард, Ян Рабох, Ганс Гизе, «Женская сексуальность» (1970 год)
Понятно, что наши дети должны всегда оставаться вне зоны контроля растлителя. Как только ребенок попадет под контроль похитителя/растлителя, он почти наверняка будет растлен, а возможно, даже похищен или убит. Тем не менее вам, вероятно, нет нужды запугивать ребенка до смерти. Большинство детей естественным образом боятся быть разлучены с семьей. Возможность быть похищенными для них достаточно пугающа, чтобы не было необходимости расписывать хладнокровные убийства. Кэрол Коуп, «Stranger Danger» (1997 год)
Педофильская паника
«ЧУДОВИЩНО» – кричала шапка в «Бостон гералд» от 4 октября 1997 года. На этот раз газета, известная своей склонностью к гиперболическим заголовкам, не преувеличивала. Тремя днями ранее десятилетний Джефри Кёрли из Кеймбриджа пропал средь бела дня, после того как вышел помыть собаку рядом с домом своей бабушки. Теперь он был мертв.
Как сообщается, сосед Джефри двадцатиоднолетний Сальваторе Сикари и двадцатидвухлетний Чарльз Джейнс из Броктона заманили ребенка в кадиллак Джейнса, пообещав ему новый велосипед. Сикари, как явствует из его признательных показаний, вел автомобиль, в то время как Джейнс боролся с Джефри на заднем сиденье, пытаясь принудить его к сексу. Несколько минут подряд мальчику весом в 80 фунтов удавалось отбиваться от мужчины весом в 250 с лишним фунтов; наконец Джефри поддался огненному удушью пропитанной бензином тряпки, прижатой к его лицу.
Мужчины погрузили тело в багажник и отвезли на квартиру в Манчестере, штат Нью-Гемпшир, которую снимал Джейнс и украшал детскими плакатами. Глубокой ночью, опять-таки по словам Сикари, Джейнс уложил трупик на кухонный пол и изнасиловал его. После этого мужчины замесили цемент в пятидесятигаллонной емкости, запихнули в нее тело Джефри, опрыскали его лицо известью, чтобы ускорить разложение плоти, и направились на север к мосту в Южном Бервике, штат Мэн, откуда сбросили пластиковый гробик в реку.
На двух отдельных судебных процессах, состоявшихся годом позже, оба мужчины валили вину друг на друга. Сикари был признан виновным в похищении человека и убийстве первой степени и приговорен к пожизненному заключению без права на условно-досрочное освобождение. Джейнс был признан виновным в убийстве второй степени, потому что присяжные не смогли с уверенностью установить, присутствовал ли он на месте преступления. Обвинения в сексуальных преступлениях им не предъявлялись. Джейнс так и не признал свою вину, даже кричал во время заключительного выступления прокурора, что не сделал Джефри ничего плохого. Первое слушание о его условно-досрочном освобождении состоится после того, как он отсидит минимум двадцать три года.
Эта история была настолько ужасающей, что у любого родителя кровь в жилах превращалась в лед. Однако ужас требует объяснений, и, в то время как семья Кёрли пыталась извлечь из гибели своего ребенка духовные уроки, другие родители смотрели, как их дети колесят на своих велосипедиках по улицам туда-сюда, и с отчаяньем ждали от властей, чтобы они сделали, сказали... что-нибудь. Каждому хотелось понять, каким образом двое мужчин смогли совершить такое жуткое злодеяние над приветливым, редкозубым мальчонкой в бейсболке Детской лиги, ежедневно улыбающимся с первых полос газет.
Сикари, по отзывам соседей, был опасным типом. Как-то раз он был пойман на пришкольной территории с кокаином под мышкой, который, как утверждают, собирался продавать, имел судимость за то, что избил руками и ногами двадцатилетнюю мать своего тогда еще годовалого сына. Одним из его излюбленных способов добывания денег было воровство детских велосипедов. За Джейнсом, который, в отличие от своего подельника, имел работу, тем не менее тянулось длинное полицейское досье, в том числе семьдесят пять ордеров на арест: в основном за выписывание фальшивых чеков и кражи денег из банкоматов.
Но эти заурядные криминальные карьеры не предвещали той жестокости, которую эти двое обрушили на Джефри. И уж точно они не давали того смысла, которого жаждали семья Кёрли и все более беспокоящаяся общественность. Казалось недостаточным назвать убийство Джефри тем, чем оно было на самом деле: событием, лишенным всякого смысла, дьявольской аберрацией высокой психопатологии, преступлением настолько редким, что статистически его почти не существует. Эта необъяснимая трагедия нуждалась в объяснении.
За объяснением далеко ходить не пришлось. Как СМИ, так и их аудитория уже давно наловчились «прилаживать» любой поворот событий – выборы, новый продукт питания, убийство ребенка – к тому или иному социологическому «тренду», а об этом «тренде» слышали каждая мать и каждый отец в Америке. Наготове были эксперты со своими анализами, газетные базы данных выдавали преступления и преступников, подобных или «достаточно подобных» данному. Чудовищам требовалось название, и они получили его в первой же фразе первой статьи «Бостон гералд» о поимке подозреваемых: «Пара сексуальных хищников удушила десятилетнего кеймбриджского мальчика...»
Как могло произойти настолько гнусное событие? Оно произошло потому, что Сальваторе Сикари и Чарльз Джейнс были особой разновидностью людей: они были сексуальными хищниками, «педофилами». Из сотен других статей и телерепортажей читатели уже знали эту разновидность и были уверены, что эти двое – не единственные в своем роде. Более того, фотографии двух мужчин, растиражированные десятки раз вверху сотен газетных колонок, которые были посвящены этой истории в течение последующего года, наводили на мысль о толпе их собратьев, о целой армии убийц, ведомых извращенной похотью.
Педофил: миф
При слове «педофил» мозг заполняет целый рой образов и представлений. Педофилы – это хищники и насильники; уголовные кодексы называют их деяния сексуальными нападениями и сексуальными оскорблениями. Педофил выглядит, как каждый из нас, как любой из нас – «учитель, доктор, адвокат, судья, скаутский вожатый, полицейский, тренер, духовник», но его сексуальность делает его отличным от нас, больным: педофилия значится в качестве диагноза в «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам» Американской психиатрической ассоциации – в каноне психопатологии. Педофилы ненасытны и неизлечимы. «Статистика показывает, что в 95% случаев тот, кто растлил ребенка, будет растлевать вновь», – заявил член сената штата Индиана, внося законопроект об уведомлении населения о проживающих поблизости бывших осужденных за сексуальные преступления. «Единственные растлители, которых можно считать полностью излеченными, – те, кого кастрировали хирургически», – как-то написала Энн Лэндерс.
Педофилы похищают и убивают детей, а те, кто похищает и убивает детей, – вероятно, педофилы. «Педофил, который похитил Адама с молла и убил его в 1981 году...» – так начинался очерк о растлителях, вышедший из-под пера репортера «Бостон гералд» Дж. Лоренса вскоре после убийства Джефри. Он имел в виду до сих пор не раскрытое похищение и убийство шестилетнего Адама Уолша, которое подстегнуло создание Национального центра пропавших и эксплуатируемых детей и (как говорят злые языки) карьеру его отца Джона, который ныне ведет телепередачу «Самые разыскиваемые ФБР». Даже если ребенок останется в живых после связи с педофилом, мы считаем, что он неизбежно будет страдать от огромного вреда, причиненного ему этой связью. «Хищный педофил опасен, как раковая опухоль. Он действует так же тихо и незаметно, а его присутствие обнаруживается лишь теми ужасными повреждениями, которые он причиняет», – констатировал детский адвокат и автор секс-триллеров Эндрю Ваксс.
А имя педофилам – легион, они хорошо организованы и искусны в сокрытии своих злодеяний. «Я считаю, что мы имеем дело с заговором, с преступным предприятием детских хищников, тщательно выстроенным с целью избежать раскрытия», – поведала в 1984 году Конгрессу Ки Макфарлейн, директор Международного детского института в Лос-Анджелесе и одна из главных архитекторов страшилки «сатанистского ритуального сексуального использования» 1980-х годов. Если такое предприятие занимается детской порнографией или торговлей детьми, как столь часто утверждается, оно может иметь в своем распоряжении более мощные финансовые, юридические и общинные ресурсы, чем те, кто пытается его разоблачить. Десять лет спустя, после того как была развернута широкомасштабная национальная сеть штатных и федеральных агентов, специально предназначенная для их отлавливания, педофилы все еще были как-то странно невидимы. «На самом деле нет никаких цифр. Это скрытое преступление, которое часто не выходит на поверхность», – заявила в 1994 году Дебра Уитком, директор массачусетского Центра Образовательного Развития Инкорпорейтед, имея в виду «сексуальную эксплуатацию детей» в Сети, для борьбы с которой ее организация непосредственно перед тем получила 250 тысяч долларов правительственных субсидий.
Наверно, неудивительно, что в проведенном клиникой Майо исследовании беспокойств, на которые жалуются педиатрам, три четверти родителей боялись, что их детей похитят; треть сказала, что это было «частое беспокойство» – более частое, чем беспокойства о спортивных травмах, ДТП или наркотиках. И неудивительно, что убийство Джефри Кёрли – на гребне волны широко освещавшихся жестоких преступлений – возродило кампанию за введение смертной казни в Массачусетсе или что именно в этом движении, став публичным адвокатом государственной мести, его отец Боб, пожарный механик, на короткое время нашел выход своему неописуемому горю.
Факты
Проблема со всей этой информацией о педофилах – в том, что большая ее часть – либо неправда, либо требует таких оговорок, что делает обобщения невозможными. Прежде всего, улицы и Интернет-чаты не кишат растлителями, похитителями и убийцами. Согласно полицейской статистике, 95 процентов якобы похищенных детей оказываются «сбежавшими и выброшенными» из дому либо детьми, которых увозят собственные родители, не «поделив» на бракоразводном процессе. Согласно исследованиям, проведенным в соответствии с Актом о помощи пропавшим детям 1984 года, количество детей, похищаемых и убиваемых нечленами семьи, оценивается в цифру от 52 до 158 в год. Экстраполируя из другой статистики ФБР, получаем шансы от 1 на 364 тысячи до менее чем 1 на 1 миллион. Шансы ребенка погибнуть в ДТП выше в 25-75 раз.
К счастью, педофильские зверства совершаются еще реже, чем похищения-убийства. Например, в 1992 году – в год, когда выпущенный условно-досрочно сексуальный преступник из Нью-Джерси изнасиловал и убил семилетнюю Меган Канку, в честь которой были названы законы об уведомлении населения – девять детей младше двенадцати лет пали жертвами аналогичных преступлений из более чем сорока пяти миллионов представителей данной возрастной группы. Что же касается Адама Уолша, на которого «Бостон гералд» сослалась как на «всем жертвам жертву» растлителя-убийцы, обвинение в его похищении вообще никому не предъявлялось. Как сообщают детективы из Флориды, где было совершено это преступление, отец Адама распустил слух, что похитителем был педофил, главным образом, через широко цитируемую книгу о растлителях, несмотря на то, что в уголовном деле о похищении не было ни подозрений, ни вообще каких-либо намеков на секс.
Растления, похищения и убийства детей незнакомцами редки. И, по данным ФБР и ученых, эти виды преступлений не растут. Некоторые исследователи даже считают, что некоторые формы «растления», например эксгибиционизм, наоборот, идут на спад.
Более того, процент так называемых педофилов в населении мал, хотя и трудно сказать, насколько мал. «Я пишу на доске "1, 5, 21, 50" и спрашиваю студентов: "Каков процент педофилов в стране?" – говорит Пол Оками, профессор кафедры психологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, который проанализировал данные по педофилии в Америке. – Ответ: каждая из этих цифр верна». Это потому, что «педофил», в зависимости от местных законов, восприятия психолога или установок журналиста, может быть кем угодно, от первокурсника колледжа, однажды мастурбировавшего, фантазируя о двенадцатилетней, до взрослого, имевшего сексуальный контакт с младенцем.
Что касается «клинически чистой» разновидности, то Оками считает, что пропорция американцев, чье половое влечение направлено преимущественно на допубертатных детей, колеблется около 1 процента. Основываясь на членских списках так называемых педофильских кружков, полицейских досье и собственном опыте, бывший редактор чикагского информационного бюллетеня для педофилов «Страна чудес» Дэвид Техтер оценил их число в «может быть, 100 тысяч». Уголовная статистика не свидетельствует о больших или растущих числах педофилов. Даже несмотря на то, что возраст согласия повысился и частота арестов за низкоуровневые сексуальные преступления резко подскочила («низкоуровневыми», или «малоопасными», сексуальными преступлениями американская уголовная статистика называет «ненасильственные сексуальные преступления» – прим. перев.; в 1992 г. за низкоуровневые сексуальные преступления были помещены под стражу в восемь с лишним раз больше человек, чем в 1980 г.: Bureau of Justice Statistics, "Correctional Populations in the United States," report, Washington, D.C., 1992 – прим. автора), аресты за изнасилование и другие сексуальные преступления, в том числе против детей, в 1993 году составили всего лишь около 1 процента от всех арестов.
Педофилы обычно не являются насильниками, если только не использовать выражение сексуальное насилие над детьми в моральном, а не буквальном смысле. Они очень редко применяют силу или причиняют физические травмы детям (Paul Okami and Amy Goldberg, «Personality Correlates of Pedophilia: Are They Reliable Indicators?» Journal of Sex Research 29, no. 3, August 1992). На самом деле ничто не может быть менее похоже на те некрофилические мерзости, которые якобы вытворял Чарльз Джейнс с умерщвленным Джефри, чем то, что делают с детьми большинство педофилов. Опускаясь на уровень развития ребенка, а не пытаясь вытянуть ребенка на взрослый уровень, большинство мужчин, занимающихся сексом с детьми, склонны ограничиваться поцелуями, взаимной мастурбацией и «бесконтактными» видами взаимодействия, такими как вуайеризм и эксгибиционизм (Glenn D. Wilson and David N. Cox, The Child-Lovers: A Study of Paedophiles in Society, London: Peter Owen; в одном из исследований менее пятой части педофилов сказали, что желали генитального контакта, в то время как еще одна пятая хотела «несексуальной, платонической дружбы» – прим. автора).
На самом деле, по мнению некоторых психологов, может и вовсе не быть такого явления, как «типичный» педофил, если вообще существует такое явление, как педофил. Качества, которыми ученые и полиция «маркируют» его, например пресловутая робость и пережитая в детстве травма, не подтверждаются со статистической достоверностью (Okami and Goldberg, "Personality Correlates": исследование, проведенное на членах одной из британских педофильских организаций, выявило, что «большинство [субъектов] не проявляют признаков клинически значимой психопатии или расстройств мышления» – прим. автора). Что еще важнее, сексуальный контакт с ребенком сам по себе не означает педофилию. «Большинство сообщаемых в полицию актов сексуального злоупотребления детьми совершают не педофилы», а мужчины, находящиеся в постоянных отношениях со взрослыми женщинами и мужчинами, говорит Джон Мани из Университета Джонса Хопкинса, крупнейший специалист по сексуальным аномалиям. Это мужчины, подобные Чарльзу Джейнсу, который в своем дневнике писал о любви с первого взгляда к «прекрасному мальчику» с «восхитительным загаром и кристально-голубыми глазами» и в машине которого полиция нашла литературу Североамериканской ассоциации любви между мужчинами и мальчиками (NAMBLA), но который тем не менее имел взрослую любовницу, а также, по слухам, был любовником Сикари, который тоже имел любовницу.