355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джудит Левин » Вредно для несовершеннолетних (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Вредно для несовершеннолетних (ЛП)
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 15:22

Текст книги "Вредно для несовершеннолетних (ЛП)"


Автор книги: Джудит Левин


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Annotation

Перевод великолепной (и знаменитой) книги Джудит Левин (Judith Levine) с предисловием бывшего главного врача США (Surgeon General) Джойслин Элдерс

Предисловие

Замечание автора

Благодарности

Вступление

I Вредная защита

1. Цензура

2. Охота на человека

3. Терапия

4. Преступления страсти

5. Бесполое просвещение

6. Принудительное материнство

7. «Вычищение» удовольствия

II Разум и сексуальность

8. Факты

9. Чего недостает?

10. Хорошее прикосновение

11. Община

Эпилог

Примечания и библиографические ссылки к "Вредно для несовершеннолетних"

(Послесловие ко второму изданию "Вредно для несовершеннолетних")

Предисловие

Д-р Джойслин Элдерс

Америка переживает затяжной сексуальный кризис. Мы прочно заняли первое место в западном мире практически по всем сексуальным проблемам: по подростковой беременности, абортам, изнасилованиям, инцесту, сексуальному злоупотреблению детьми, ЗППП, СПИДу и многим другим. Однако когда главный врач страны взывает к действиям, призванным улучшить сексуальное здоровье нации путем всеобъемлющего полового просвещения в школах, путем пропаганды воздержания среди подростков и других мер, направленных на воспитание в подрастающем поколении ответственного сексуального поведения, призывает разрушить наш «заговор молчания» в отношении сексуальности, мы предпочитаем отправить главного врача в отставку.

[Прим. переводчика: Surgeon General – главный врач гос. службы здравоохранения – высший медицинский пост в правительстве США (непосредственно подчиняется министру здравоохранения и социальных служб). Джойслин Элдерс занимала этот пост в администрации Клинтона, но вынуждена была подать в отставку из-за скандала, поводом для которого послужило ее публичное высказывание, что в качестве альтернативы сексу подросткам можно рекомендовать мастурбацию.]

Заболевания, передающиеся половым путем, – от просто серьезных до смертоносных – факт повседневной жизни американских школ и «спальных районов» городов по всей стране. Дезинформация и запугивание по поводу самых заурядных сексуальных практик, той же мастурбации, цветут пышным цветом. Несмотря на эти факты, несмотря на горячую поддержку, которую встречает у родителей идея детального сексуального просвещения их детей как в школе, так и дома, наше общество упорно не желает сделать сексуальное просвещение частью школьной программы всеобъемлющего санитарного просвещения и испытывает тревогу по поводу «детского секса», доходящую до истерики. Наша государственная политика в области сексуального образования, очевидно, мотивирована идеологией, а не соображениями практической пользы. Тем не менее какой бы распространенной, политически выгодной или популярной ни была та или иная программа, именно ее эффективность в плане профилактики и исправления того поведения, которое породило нынешний сексуальный кризис, должна быть определяющим фактором в ее оценках.

Парадоксальным образом автор этих строк, которая прославилась своей откровенностью в вопросах сексуальности, выросла в среде, в которой о сексе не говорили никогда. Моя жизнь началась среди людей, для которых любые упоминания о сексе были абсолютным табу, а теперь моя профессия обязывает меня к тому, чтобы почти ежедневно лицом к лицу сталкиваться с самыми тяжелыми проблемами, связанными с ним. Я знаю не понаслышке, что такое невежество, и понимаю, насколько важно, жизненно важно быть информированным. Мне приходилось общаться с родителями, которые только что узнали, что их ребенок родился с гениталиями, по которым затруднительно определить его пол, и с родителями, чьи дети не проявляли никаких признаков полового созревания. Я потратила значительную часть моей профессиональной жизни, пытаясь просветить людей и разработать меры социальной политики, направленные на решение тех проблем, которые разъедают саму ткань нашего общества: подростковой беременности и ее частых последствий в виде нищеты, невежества и фактического рабства, ВИЧ, СПИДа и других болезней, передающихся половым путем. Мой жизненный опыт во многом объясняет то, почему я часто не могу сдержаться, когда слышу, что кто-то осуждает главного врача страны, родителей или кого-то еще за призывы к использованию презервативов, например. Как очень верно и образно подметил Айра Райсс в своей книге «Преодолеть сексуальный кризис Америки», клятвы целомудрия рвутся гораздо легче, чем латекс, из которого сделаны презервативы. Истерия по поводу секса никак не дает нам подступиться к решению этих насущнейших проблем, а страдают от этого в первую очередь те, кто острее всех нуждается в информации: наши юные граждане, бедные и необразованные люди. Невежество не может быть блаженным.

Все это делает «Вредно для несовершеннолетних» книгой жизненно важной, дающей новый, пока еще единственный в своем роде взгляд на весь этот клубок критических проблем. Сводя воедино сведения, полученные из средств массовой информации (в том числе малоизвестных), из бесед с детьми, подростками и их родителями, и проницательный анализ, Джудит Левин пылко взывает к честности и откровенности в разговоре с детьми о сексе. Она срывает покров тайны с той консервативной политической «повестки дня», которая на самом деле стоит за многими мерами по так называемой «защите детей». Вероятно, самое ценное в ее книге – это то, как четко она обрисовала определяющий – и часто скрытый – факт дискуссий о сексуальности в нашей стране: влияние религиозных правых (или тех, кого я, как многие знают, в свое время назвала «очень религиозными не-христианскими правыми»). Я много раз говорила и писала о том отвращении, которое у меня вызывают люди, влюбленные в эмбрион (речь идет о «борцах против абортов» – прим. перев.), но не готовые палец о палец ударить, чтобы помочь уже родившимся детям. «Вредно для несовершеннолетних» не только делает предельно ясной жизненную необходимость предоставления откровенной и точной информации о сексуальности людям всех возрастов, но и предлагает толковую, позитивную и осуществимую программу для достижения этой цели.

Опасен не секс сам по себе, опасно отношение к нему как к чему-то опасному. Мы должны трезво и, может быть, в чем-то даже прозаично относиться к тому, что, в общем, и является прозой жизни. Джудит Левин убедительно доказывает, что существует тесная связь между теми ценностями, которые мы исповедуем в нашей сексуальной жизни, и теми ценностями, которые мы исповедуем как общество. Она права: секс – это вопрос морали, но не в том смысле, который пытаются навязать нам «христианские правые». Детей необходимо учить сексуальной этике и ответственности, дома и вне дома, точно так же, как мы учим их вести себя во всех сферах частной и общественной жизни. Учить детей самоуважению, позитивному самовосприятию, принятию правильных решений – вот что значит, в моем понимании, сексуальное образование.

Замечание автора

Большая часть исследований, послуживших основой для данной книги, включая интервью, были проведены с 1996 г. по начало 2000 г., статистические данные были обновлены в 2001 г. Имена и фамилии всех, о ком идет речь в книге, за исключением профессиональных и должностных лиц, изменены, как и некоторые личные подробности.

Благодарности

Одна из самых приятных вещей для автора книги – благодарить тех, кто помогал ему в ее написании. Конечно, среди них и те, кто кормил автора обедами и ужинами, и те, кто подсказывал ему идеи, и те, кто подбадривал его в трудные минуты этого процесса на протяжении всех лет работы над проектом. Поскольку процесс был трудным очень часто, а лет он занял очень много, автор получил от своих помощников очень много обедов и ужинов и очень много идей – и огромное количество жизненно необходимого ободрения. Так что начну с того, что попрошу прощения у тех, кого не называю; для тех же, кого называю, как всегда, делаю успокоительную оговорку: вы не несете ответственности за то, что в этой книге я что-либо нарушила, не соблюла, преступила или сглупила.

Благодарю мою авторскую группу – Аллана Берюбе, Джефри Эскофье, Эмбер Холлибо, Джонатана Каца и Кэроль Вэнс – за их ежемесячные порции верности, мудрости и макаронных блюд. Члены группы, а также Билл Финнеган, Джеймс Кинкейд, Гарри Маурер, Вэналин Грин, Пегги Брик, Лионор Тифер и Шэрон Лэм прочли рукопись частично или полностью (некоторые по несколько раз!) и высказали свои тонкие и щедрые замечания. В издательстве Mother Jones Сара Поллок оказала мне ценнейшее и бесконечно терпеливое наставление в подготовке того, что в конечном итоге стало Главой 3, а Джинн Броко спасла мою шкуру, тщательно проверив все факты. Стив Фрейзер был первым, кто принял книгу к редактированию, когда все остальные бежали от нее, как черт от ладана, и оказывал ей высококвалифицированную и стимулирующую редакторскую поддержку, пока не ушел из издательского бизнеса. Издательский бизнес много потерял в лице этого знающего, серьезного и мужественного человека. Мне же повезло в конце концов попасть в заботливые руки Кэрри Маллен из Издательства Университета Миннесоты, которая всем доказала свою приверженность непопулярным идеям и научной объективности, не ограниченной рамками той или иной дисциплины. Я премного благодарна и рецензентам Издательства, которые точно указали мне на слабости книги. Там, где я к ним прислушалась, мне удалось найти более сильные аргументы.

Значительная часть процесса написания книги оказалась для меня настоящей битвой. С течением времени политический и коммерческий климат казался все более враждебным к ее идеям и – что более важно – к сексуальному счастью детей, что вызывало во мне чувство одиночества и уныния. В то же время те, кто остался верен идеям книги, только выросли в моих глазах. В моем ближайшем кругу Дебби Нейтан, Боб Шателль и Джим д'Антремон заслужили мое восхищение тем, что упорно продолжали трудиться на благо безвинно обвиненных во время «паник сексуального злоупотребления», когда уже почти все забыли о них. Лиэнн Кац, исполнительный директор Национальной коалиции против цензуры (ныне, увы, покойная), пророчески предвидела, каким культурным бедствием станет сексуальная цензура, и никогда не боялась рисковать собой во имя свободы всех форм человеческого самовыражения. Ее преемница Джоун Бертин оказалась ей достойной заменой. Среди психотерапевтов Лионор Тифер – не того сорта человек, которому все набиваются в друзья, зато она всегда оказывает влияние на представителей и своей профессии, и не только своей, своей твердой, здравой, «просексуальной» и в то же время антисексистской позицией и активизмом.

На страницах этой книги я бросаю стрелы критики в адрес сообщества всеобъемлющего сексуального образования [имеются в виду организации, выступающие за ознакомление детей/подростков со всеми аспектами сексуальности, а не только с теми, которые им «должно знать» – прим. перев.]. Тем не менее без таких организаций, как Планируемое родительство (Planned Parenthood), Совет Соединенных Штатов по сексуальной информации и образованию (SIECUS), Сеть образования для семейной жизни (Network for Family Life Education) и Защитники юных (Advocates for Youth), и без таких прогрессивных педагогов, как Пегги Брик, Сьюзи Уилсон, Памела Уилсон, Дебора Роффман, Конни Маккэффри, Элизабет Каспарян и Лесли Кантор, в Соединенных Штатах не было бы и намека на приличное сексуальное образование. Когда я их критикую, и подчас резко, я делаю это со смирением.

Ряд библиотек и их библиотекарей оказали мне неоценимую помощь: SIECUS, Political Research Associates, библиотека Университета штата Вермонт и Нью-йоркская публичная библиотека. Фонд Гольдензона предоставил мне средства на исследования, которые были необходимы для Главы 2.

Один из лейтмотивов моей интеллектуальной жизни – недостаточность большинства общепринятых категорий – Мужчина, Женщина, Ребенок, Нормальный, Отклоняющийся, их неспособность уловить значение того, что они призваны обозначать. Большинство из того, что интересует меня, попадает в бесконечную не-категорию Иное. Поэтому в почетном списке Иные помощники я благодарю (в алфавитном порядке): Билла Андриетте, Линн Микель Браун, Дэвида Воловица, Джанет Джейкобс и ее семью, сотрудников и подопечных центра District 202 в Миннеаполисе, Филипа Каушалла, Дайэн Кливер, Марти Кляйна, семью Левиных, Расселла Миллера, Национальный союз писателей, Стива Нокса, Пола Оками, Урсулу Оуэн, группу «Пассовер», Флавио Помпетти, Джоун и Стива Раппапорт, Линду и Кевина Рид, Сьюзан Ричман, Марту и Марти Рот, комитет «Секс и цензура» Национальной коалиции против цензуры, Джонатана Силина, Чиро Скотти и литературную редакцию Business Week, Энн Снитоу, Лизу Спрингер, Кэролин Стэк, Лэрри Стэнли, Шэрон Томпсон, Денизу Трюдо, Джорджа и Бетси Уайтхед, Элизабет Уилсон, Эмили Файнштейн, Роджера Фокса, Марджори Хайнс, Дженни Хоффман, Кэрола Хопкинса, Дебру Хэффнер, Джулиуса Левина Силло и Энн Эйджи. Я выражаю мою глубочайшую признательность каждому из сотен моих источников, с которыми я подолгу беседовала, а подчас и прямо-таки донимала их своими расспросами, а в особенности – множеству родителей и детей, от которых я узнала многое из того, что мне было необходимо знать, но чьи имена я обещала сохранить в тайне.

Джой Хэррис – самый лучший литературный агент, о котором только можно мечтать, и гораздо больше, чем просто литературный агент. Ее талантливая сотрудница Стефани Абу закрыла собой брешь в нашем фронте и нашла пристанище для моей книги в тот момент, когда я почти уже потеряла надежду.

Я познакомилась с Дженис Ирвайн вскоре после того, как принялась за «Вредно для несовершеннолетних», и она стала «повивальной бабкой» моей книги в большей степени, чем какой-либо иной отдельный человек. Открыв мне свою душу, сердце, дом и обширные познания о предмете – несмотря на то, что она сама в тот момент работала над конкурирующим проектом, – Дженис Ирвайн стала моим главным интеллектуальным резонатором и, что не менее важно, дорогим другом.

Я посвящаю эти страницы моему партнеру Полу, чья верность истине и справедливости вдохновляет меня и чьи любовь и юмор перед лицом всего ложного и несправедливого – одна из главных причин, почему я каждое утро поднимаюсь с постели.

Вступление

Снова появляется опасность, мать морали – великая опасность – но на сей раз вытесненная на индивида, на родных и близких, на улицу, на собственного ребенка, на собственное сердце, на глубочайшие тайники желания и воли.

Ницше, «По ту сторону добра и зла» (1886 год)

Опасность и удовольствие, родительство и детство

В сегодняшней Америке почти невозможно опубликовать книгу, утверждающую, что дети и подростки могут получать сексуальное удовольствие, не подвергаясь при этом никакой опасности.

Наверное, я должна была понять это еще пять лет назад, когда мой литературный агент начала рассылать предложение о публикации по коммерческим издательствам. Одно издательство за другим отвергало это предложение. «Левин – увлекательный автор, и ее аргументация сильна и провокативна, – писал один из издателей в типичном уведомлении об отказе, – но мы не представляем себе, как такая точка зрения может найти достаточное количество читателей, чтобы мы могли взяться за этот проект». Все уведомления завершались той или иной вариацией вечного товарищеско-редакторского: «Желаю удачи». Теперь всякий раз, когда я слышу эту фразу, мне чудится в ней саркастическое фыркание.

Когда один из самых серьезных коммерческих редакторов принял-таки мое предложение и я написала первую черновую рукопись, его отзыв был ободряющ, но трезв. «Это смелая книга, – писал он мне, – для которой, как становится удручающе ясно из присланных Вами глав, трудно было бы найти худшее время». Он оказался, как никогда, прав. Он был уволен (не из-за моей книги), а моя рукопись была передана другому старшему редактору. Когда та отказалась (будучи матерью тринадцатилетней девушки, она написала мне дипломатично: «Я просто не могу относиться к некоторым из поднятых Вами вопросов достаточно объективно, чтобы быть Вашим наставником»), книгу приняла женщина, только что назначенная на эту должность. Она затеяла затянувшийся на целый год процесс, который должен был сделать книгу, как она выразилась, «более съедобной для родителей», которые теперь предполагались ее единственной целевой аудиторией. Она просила добавить в книгу «утешительных посланий», испещрила рукопись предупреждениями, молящими об удалении: «Это предложение неприятно для родителей». «Многим родителям это будет трудно переварить». Она предложила мне, чтобы не пугать родителей, убрать из вступления слово «удовольствие».

В результате рукопись так и не стала достаточно parent-friendly (англ. «дружественной к родителям», по аналогии с комп. user-friendly «дружественный к пользователю»). Рукопись покинула это издательство и скиталась по другим, где ее также признали коммерчески бесперспективной. Одна редколлегия даже назвала ее «радиоактивной». В ту же неделю, когда я получила этот «счетчик Гейгера», в «Нью-Йорк таймс» было опубликовано объявление размером в газетную полосу, в котором рекламировалась книга Джона Грея «Дети приходят с небес». Рекламный текст гласил, что, стоит только родителям прочитать эту книгу, как их дети станут здоровыми, счастливыми, послушными и успешными. Пухленькие херувимчики по краям наводили на мысль, что и крылышки у них могут вырасти.

Чтобы прогнозировать, какие книги будут пользоваться спросом, издатели стараются держать руку на коллективном пульсе; им нравится думать, что их рейтинги представляют собой некое подобие ЭКГ господствующей культуры. У них есть два вида «датчиков»: цифры продаж аналогичных книг или других книг того же автора и нечто менее конкретное – субъективное ощущение ответственного редактора, которое в издательском бизнесе принято называть инстинктом.

Я знаю, что авторам легко находить оправдания, почему их книги не издают, и, если я оправдываюсь, что же – прошу меня простить великодушно. Но также позвольте мне предложить объяснение того, что призошло с «Вредно для несовершеннолетних»: да просто История с ней произошла. «Инстинкт», который руководил редакторами, ощущавшими себя и родителями, и доверенными лицами воображаемых родителей-читателей, находился под влиянием конкретных культурных, экономических и политических сил и событий прошлого и настоящего. Те силы и чувства, которые чуть не сожрали «Вредно для несовершеннолетних», – ровно то самое, о чем повествует «Вредно для несовершеннолетних».

Эта книга, в конечном итоге, о страхе. Страхи Америки по поводу детской сексуальности одновременно и специфически современны (я уверена, что четверть века назад у меня не могло бы быть подобных проблем), и глубоко историчны. «Вредно для несовершеннолетних» повествует о том, как этот страх смог вонзить свои когти в Америку в конце двадцатого века и как теперь, поддерживаемый сентиментальной, иногда циничной, политикой «защиты детей», он всецело поглотил наши мысли и действия. Книга исследует политику и практику, затрагивающую повседневную сексуальную жизнь детей и подростков – цензуру, психологию, сексуальное образование, семейное, уголовное и репродуктивное законодательство, а также тот сорт журналистики и «советов родителям», который предлагает «решения», лишь воспроизводящие страх, подобно «волшебным свечам» для торта, которые вспыхивают заново, сколько их ни задувай.

Архитекторы и практики всего вышеназванного для обозначения того, что они делают, используют выражение «защита детей». Но, как показывают истории реальных детей и их семей в моей книге, результаты их деятельности часто противоположны их словам. Воистину, сексуальная политика страха вредна для несовершеннолетних.

Частная жизнь

Если родители в начале двадцать первого века чувствуют страх, для этого есть веские причины. Глобализирующаяся экономика, создавая новое богатство, дает лишь условную и избирательную уверенность в завтрашнем дне. По данным Бюро переписи населения, опубликованным в начале 2000 года, доля населения США, не вылезающего из нищеты, не меняется уже четверть века, замерев на отметке 12 процентов, а доходы и стоимость имущества наименее высокооплачиваемого сегмента трудящихся (нижних 20 процентов) за тот же период даже снизились. Даже у выгодоприобретателей нынешнего бума ощущение головокружительных возможностей может мгновенно превратиться в головокружение от нестабильности – как это произошло весной 2000 года, когда индекс акций высокотехнологичных компаний Nasdaq рухнул и за биржевым крахом последовали массовые сокращения штатов. Этот крах был тошнотворным напоминанием о 80-х годах, когда даже управляющим компаний не было пощады, поскольку их фирмы объединялись и закрывались, а новая метла экономической «гибкости» выметала «надежность занятости» как анахронизм, мешающий извлечению прибыли.

Иероглифы биржевой ленты Уолл-стрита, когда-то интересовавшие только богатых и их брокеров, стали вестниками судеб миллионов – не только потому, что владельцев акций стало как никогда много, но и потому, что стало как никогда много людей, которым не на что рассчитывать, кроме как на частный сектор. Снижая налоги на самых богатых, политики от обеих партий одновременно урезали государственную поддержку тех общественных институтов, которые помогают всем гражданам и объединяют их – таких, как школы и университеты, библиотеки, общественный транспорт, детские сады и ясли, больницы; государство даже вышло из «бизнеса» управления собственными тюрьмами. Результирующий «избыток», как заявил президент Буш, подписывая закон об исторически огромном сокращении налогов, должен был вернуться в виде будущих сокращений налогов «народу» – или, во всяком случае, самой богатой его части.

Социальным коррелятом экономической приватизации являются «семейные ценности» – идея, как ее сформулировала культуролог Лорен Берлант, что гражданство – дело интимной жизни, «только для членов семей». Не говоря уже о том, что она лишает гражданских прав тех, кто не является «образцовыми» членами семей (не состоящих в браке, геев и лесбиянок, подростков-беглецов, одиноких стариков), эта новая декларация Соединенных Семей Америки в сочетании с требованием экономической самодостаточности имеет парадоксальный эффект: она делает спасение хваленой, но «утопающей» Семьи делом рук самих «утопающих».

У ошеломленных родителей остаются лишь два источника совета и помощи: СМИ и рынок. Журналы для родителей называют очередную «опасность месяца», снабжая жаждущих ясности матерей и отцов списком готовых названий для их самых смутных страхов: радиация от телевизора, хлор, медицинские пипетки, «железные» таблетки, автоматы для открывания гаражных ворот, надувные шарики, батуты, фуфайки на шнурках. Новостные еженедельники присоединяются к тревожному хору, провозглашая опасности менее конкретного, более «морального» свойства. «Как нам уберечь детей наших?» – вопрошала в середине 90-х обложка журнала «Лайф», окружив хрупкое личико голубоглазой девочки-блондинки венком из набранных жирным шрифтом ужасов: «СЕКСУАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ, ПОХИЩЕНИЕ, ТЕЛЕВИДЕНИЕ, НЕСЧАСТНЫЕ СЛУЧАИ, РОДИТЕЛЬСКОЕ НЕБРЕЖЕНИЕ, НАСИЛИЕ, НАРКОТИКИ, СКВЕРНОСЛОВИЕ, ОТЧУЖДЕНИЕ». Под обложкой соответствующая статья, как и статьи о хлоре и фуфайках, предлагала мало ответов на заданный вопрос, за исключением тех, которые можно купить у частных фирм.

«Выращивание детей» становится все более суровым испытанием на соответствие жестким стандартам успеха и неотвратимости наказания за неуспешность, личную неуспешность. В конце 90-х годов девятнадцатилетняя мать-одиночка, получая то отказы, то волокиту в ответ на попытки добиться помощи ребенку от программы Медикейд (гос. программа бесплатной медицинской помощи малоимущим – прим. перев.), прилежно продолжала грудное вскармливание, не зная о том, что ее молоко было недостаточно питательным. Ребенок умер от истощения, а мать была осуждена уголовным судом за то, что заморила его голодом. Тем временем в пригородах родители – представители среднего класса – из кожи вон лезут, чтобы соответствовать требованиям воспитания более закаленных, более здоровых, более компьютерно грамотных, «эмоционально умных» и, после известных массовых расстрелов в колорадской школе «Коламбайн», менее смертоносных детей. «Пока Челси готовится к отъезду, чтобы поступить в колледж, мы с Биллом постоянно прокручиваем в памяти последние 17 лет, – писала Первая Мама страны в журнале «Ньюсуик» в ожидании того, что ее гнездышко опустеет. – Мы всё спрашиваем себя, полностью ли мы использовали каждую минуту, чтобы подготовить ее к вызовам взрослой жизни». Каждую минуту, заметьте.

Паника

Вместе с ощущением социальной и экономической шаткости в последние два десятилетия разгорелась и паника по поводу детской сексуальности. Разменной монетой американских страхов часто становится все сексуальное; секс рассматривается одновременно и как непременное условие личной самореализации и успеха, и как потенциальная причина самых ужасающих личных и социальных катастроф. А народные страхи по поводу секса всегда вьются вокруг самых уязвимых: женщин и детей.

Политическое выражение этих страхов в конце двадцатого века пришло из двух чуть ли не диаметрально противоположных источников. С одной стороны были феминистки, чье политическое движение вскрыло истинные масштабы изнасилований и домашнего сексуального насилия против женщин и детей и добилось принятия законов, карающих насильников и положивших конец логике «жертва сама виновата». С другой стороны религиозные правые ввели в политику понятие о том, что женщины и дети нуждаются в особой защите, поскольку они «по природе» чужды всякому сексу.

Как мы увидим далее, между двумя этими течениями возник нелегкий для них обоих, тем не менее имеющий прецеденты в истории, альянс. Сексуально консервативные феминистки объявили откровенную эротику насилием над женщинами; правые, собравшись с ними на некоем подобии встречи в верхах, проходившей на заседаниях Комиссии Миса по порнографии в 1986 году, ухватились за их теорию, дабы оправдать тотальные репрессии против взрослой порнографии, а затем и против якобы засилья «детской порнографии». Охота на ведьм, развернувшаяся по поводу «сатанистского сексуального использования детей» (которое как нельзя кстати подоспело к панике по поводу детской порнографии, а позже переросло в общую панику по поводу «злоупотребления детьми»), подействовала на страхи феминисток и правых, как философский камень. Феминистские волнения по поводу беззащитности детей перед похотью взрослых постепенно разрослись в целую индустрию психотерапии, главным занятием которой является выискивание «забытого» сексуального злоупотребления в детстве пациенток. Религиозные консерваторы, в основном женщины из среднего класса, чувствующие угрозу своим «традиционным» семьям, исходящую от социально-сексуальных тектонических сдвигов, начавшихся в то время, перевели эти волнения на язык своих собственных мрачных предчувствий. Они видели, как «святотатство» – в виде абортов, разводов, гомосексуализма, внебрачного подросткового секса и секспросвета – повсюду изгоняет «святость». Для них не было ничего удивительного в том, что взрослые, с главным групповым насильником Сатаной во главе, объединяются в подпольные «сети», чтобы насиловать невинных детей.

На протяжении четверти века, в тесном сплетении умышленных политических стратегий, профессиональной беспринципности и народного остолбенения, сексуальное беспокойство накалялось до уровня тревоги, которая, бурно вскипая, выливалась во всеобщую панику; истерия полностью вытеснила рациональный дискурс, даже в залах солидных информационных агентств и высших судов. СМИ сообщали о том, что детям угрожают такие сексуальные опасности, которые их родителям не снились и в страшном сне. Помимо остервеневших от похоти сатанистов, отовсюду выпрыгивали интернетные хищники-обманщики, скаутские вожатые-порнографы, священники-насильники – СМИ заполонила целая армия сексуальных злодеев, которая, как утверждалось, была более коварной и многочисленной, чем когда-либо прежде. «Наставления "не разговаривай с незнакомыми" уже не достаточно, – гласила надпись на задней обложке опубликованной в 1997 году «книги советов» Кэрола Коупа «Stranger Danger» (англ. stranger – незнакомец, danger – опасность, букв. «опасность, исходящая от незнакомцев»). – Того, что работало тогда, когда мы сами были детьми, для современного мира просто мало». Полицейские проводили инструктажи среди воспитанников детских садов на предмет того, как отличить «хорошее прикосновение» от «плохого прикосновения», учителя младших классов преподавали своим ученикам краткий курс (с последующими контрольными вопросами) по теме «sexual harassment», колледжи проводили с первокурсниками семинары по теме «изнасилование на свидании» в первую же неделю после их зачисления. А начиная с первого урока секспросвета детей муштровали в строгостях воздержания, в умении сказать «нет», чтобы защититься от безудержного вожделения как своих сверстников, так и своего собственного.

Реальной новостью, стоявшей за всеми этими «новостями», гораздо более правдоподобной и потому, вероятно, гораздо более пугающей для послевоенного поколения родителей, чем сказки о насильниках младенцев в черных балахонах, была новость о том, что подростки занимаются сексом все больше, начинают им заниматься все раньше и их секс становится все изощреннее, со все более серьезными последствиями. А эта новость не далека от истины. Более раннее физическое созревание в сочетании с более поздним вступлением в брак означает, что между наступлением физической готовности к сексу и его «легализацией» проходят от пятнадцати до двадцати лет. Поэтому вряд ли кого-то удивит, что 90 процентов гетеросексуальных американцев совершают свое первое половое сношение до того, как вступают в брак (если вообще в него вступают), и у большинства из них это происходит до того, как им исполняется 20 лет (teenager по-английски – лицо в возрасте от 13 до 19 лет включительно; на русский это слово обычно переводят как «подросток» либо – реже – «тинейджер»; в оригинале книги teenager и adolescent – собственно «подросток» – употребляются как синонимы – прим. перев.). Один из четырех таких подростков заражается ЗППП каждый год: чаще всего это генитальный герпес, гонорея или хламидиоз.

С другой стороны, страх того, что дети занимаются сексом в средних классах школы, большей частью не обоснован: всего лишь две из десяти девочек и три из десяти мальчиков совершают свое первое половое сношение до того, как им исполняется пятнадцать лет; при этом среди подростков африканского происхождения таких больше, чем среди подростков латиноамериканского происхождения, а среди подростков латиноамериканского – больше, чем среди подростков европейского происхождения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю