Текст книги "Мир у твоих ног"

Автор книги: Джуди Лоусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

23

С неумолимой быстротой на Дулут надвигалась осень, оставляя в прошлом теплые солнечные дни. С первых дней сентября, словно подтверждая свой календарный приход, она обрушила на землю потоки холодной воды и пронизывающие ветра. Удивительно, но впервые за свою недолгую жизнь Беата поймала себя на мысли, что вопреки ожиданию она вовсе не расстроена приходом ненастья. Наоборот! Осень – это так красиво, так упоительно-печально и вместе с тем торжественно, одним словом, осень – это здорово! Сырость, слякоть и холодный ветер были не в состоянии испортить настроение будущей маме. И все потому, что осень не вечна. За ней придет зима с морозными, бодрящими, искрящимися серебряным светом днями, с Рождеством и Новым годом! И даже это не главное. А главное в том, что смена времен года означает ток времени, который Беата торопила до начала весны – самого таинственного, волнительного и счастливого дня, того самого дня, когда на свет появится ее малыш. Теперь она жила только ожиданием этого светлого дня. Кто это будет – мальчик или девочка? Ей все равно. Главное, что на свет появится ее родной человечек, она не будет отныне одинока. Всю свою любовь она подарит своему дитя. Об имени она не задумывалась. Какие могут быть сомнения в том, что это будет Алисон или Дитер? Разумеется, никаких!

С Оливией Беата встречалась практически ежедневно. Недавняя ссора была быстро забыта, и они больше не возвращались к предмету раздора. Напротив, беременность Беаты еще более сблизила их. Между ними появилось больше общего, того, что известно только безумно любящим своих чад матерям. Теперь Беата почти на равных могла обсуждать с Оливией проблемы материнства, а не быть только слушательницей; делилась впечатлениями от собственных ощущений и изменений, происходящих с ее организмом и телом. Вместе они стали готовить приданое для малыша.

Теперь все вечера Беата проводила за вязанием кофточек, шапочек и носочков. Оливия предложила купить все эти вещи в детском отделе супермаркета, но Беата наотрез отказалась.

– Это так утомительно, тебе надо больше отдыхать, – сокрушалась подруга, – а не сидеть в кресле со спицами. Лежала бы и читала. Потом времени не будет.

– Нет, Оливия, ты не права. Я хочу все связать сама. Это совсем несложно – бабушка меня всему научила. Знаешь, Оливия, мне кажется, что я вкладываю душу в каждую петельку, и моему малышу будет уютнее и теплее, если я все сделаю сама. Кроме того, мне нравится это занятие. Оно отвлекает от грустных мыслей. Я много размышляю, мечтаю о нашем будущем, иногда разговариваю с ребенком.

– Хорошо, как знаешь, не буду отговаривать, только не переутомляйся.

– Это я могу с уверенностью тебе обещать, я же не враг своему ребенку.

Подобные разговоры происходили между ними часто. Одна на правах более опытной давала советы, окружала заботой и вниманием, другая со снисходительной улыбкой выслушивала подругу, кивала головой в знак согласия и с наслаждением упивалась любой работой, которая так или иначе была связана с появлением на свет ее малыша.

– Иду, иду, Оливия! Я слышу и уже спешу. Сейчас открою, не трезвонь! Откуда столько нетерпения! – смеясь, ворчала Беата, на ходу натягивая халат и по привычке растирая затекшую поясницу. – Мы же договорились на двенадцать, а сейчас всего лишь десять. Ты вытащила меня из постели.

Беата подошла к двери и повернула ручку замка, чтобы впустить подругу, с которой накануне договорилась отправиться на распродажу детской одежды.

Воскресный день Беата планировала проваляться в постели перед телевизором или с книжкой в руках, но Оливия настояла на поездке в магазин. И вот теперь явилась на два часа раньше, застав Беату совершенно неготовой к выходу из дома.

– Беата, прошу тебя, не прогоняй меня, выслушай, – бессвязно затараторила Карина, как только перед ней открылась дверь маленького домика на окраине Дулута. Она была в высшей степени напряжена, ее глаза выражали мольбу и отчаяние одновременно. В ее голосе слышалось столько тоски и кротости, будто только вчера состоялся тот памятный для обеих разговор. Она по-детски вытянула вперед руку, боясь, что дверь захлопнется у нее перед носом.

– Здравствуй, Карина, проходи.

Нежданная гостья облегченно вздохнула, выдавила из себя подобие улыбки и переступила порог дома.

– Проходи в гостиную, я только переоденусь и присоединюсь к тебе, – сказала Беата и, указав Карине направление, прошла в спальню.

Ей требовалась передышка, необходимо было унять бешено бьющееся сердце, привести мысли в порядок, чтобы достойно выглядеть перед сестрой Ника. Она совершенно не ожидала увидеть на пороге своего дома вместо Оливии Карину и была абсолютно не готова к разговору с ней. За все время, прошедшее после их единственной встречи-знакомства, Беата не раз вспоминала Карину, но не с упреком и обидой, как, наверное, должно было быть, а с симпатией и толикой грустной нежности. Да, без сомнения, сложись обстоятельства иначе, они могли стать подругами. Беате, по крайней мере, этого очень бы хотелось.

Она медленно сняла халат и натянула спортивный костюм, расчесала волосы и стянула их резинкой. Еще раз, глубоко вздохнув и медленно выдохнув, натянула на лицо равнодушное выражение и прошла в гостиную.

– Не ожидала увидеть тебя, Карина. Как поживаешь?

– Спасибо, неплохо, хотя похвастаться нечем, – ответила Карина, и было заметно, что ей не удалось унять своего волнения. – У меня все по-прежнему, ничего не изменилось. А как у тебя дела, Беата?

– Спасибо, неплохо. Работаю, все как обычно.

В комнате повисло тягостное молчание. Беата видела, что Карина не решается начать разговор. Ведь не для того только, чтобы навестить постороннего человека и спросить, как у него дела, она проделала столь длинный путь?

– Тебя Ник послал? – напрямую задала вопрос Беата.

– Что ты, нет! – отчего-то испугалась Карина. – Он ничего не знает о моем визите к тебе.

– Как же ты нашла меня? Не помню, чтобы я сообщала тебе и твоим родным свой адрес. – Беата не смогла скрыть возрастающее раздражение при воспоминании о миссис Палтроу.

– Сопоставила всю известную о тебе информацию. Найти было не просто, но как видишь, я смогла это сделать.

– Присаживайся, пожалуйста, – вспомнила о правилах гостеприимства Беата, – ты, вероятно, устала с дороги.

Робость и волнение Карины устыдили Беату. Она вспомнила, как та дружелюбно приняла ее в доме семьи Палтроу, что она одна протянула ей руку поддержки вопреки настрою матери и Лиллиан. Вспомнила, что они едва не стали подругами. Этот визит наверняка стоил Карине немалых душевных сил.

Озираясь по сторонам, Карина присела на край дивана. Ее взгляд блуждал по комнате, пока не уперся в фотографию молодых мужчины и женщины. Они улыбались и словно приветствовали Карину, будто говорили, что в этом доме обитают покой, радушие и доброта, что она может расслабиться и успокоиться. Карина приняла безмолвный призыв и удобнее устроилась на диване.

– Ты похожа на маму, – тихо сказала она. – После нашей встречи я много думала о твоих родителях и представляла их именно такими, и дом тоже именно таким, и обстановку.

– Что очень простой? И обстановка совсем не такая, как в твоем? – спросила Беата тоже тихо и совершенно спокойно.

– Да, все просто и очень уютно. Мне нравится у тебя. Совершенно никакой помпезности и ненужной роскоши. Все сделано для удобства живущих здесь людей. Знаешь, – доверительно сказала Карина, еще больше понизив голос, – я порой боюсь ходить по собственному дому, боюсь что-нибудь задеть и разбить.

– Не верю! – неожиданно для самой себя рассмеялась Беата.

– Честно! В детстве я была ужасно неуклюжей и все время на что-то натыкалась, а Ник брал мою вину на себя. Мама всегда была к нему более снисходительна. – В голосе Карины опять появились тоскливые нотки, но она, словно опомнившись, что пришла сюда вовсе не изливать душу и портить Беате настроение, весело улыбнулась. – Ты не думай, так было не всегда. Давно-давно, когда я еще была совсем маленькая, мы были самой обычной и очень счастливой семьей. Тяга к роскоши появилась у мамы, когда папа занялся бизнесом и его дела стали идти более или менее успешно. Тогда все изменилось. Противостоять этим переменам смог только Ник. Он сильный. У него характер отца, только он не такой властный, каким был отец.

Карина пристально посмотрела на Беату. Как отреагирует несостоявшаяся жена на упоминание в разговоре имени своего возлюбленного?

– Карина, говори прямо, – какую цель ты преследуешь своим визитом? Я, конечно, рада тебя видеть, но у нас было мало времени, чтобы стать подругами и вот так просто навещать друг друга и мило беседовать.

Ну вот, опять нагрубила, а ведь совсем не собиралась этого делать, подумала Беата. Наверно, потому, что эта семейка вызывает у меня слишком противоречивые чувства.

Но Карина, по всей видимости, не обиделась или умело делала вид, что не замечает нападок. Она опять глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Поверь, Беата, мне было не просто прийти к тебе. Я много думала, анализировала, должна ли я вообще вмешиваться в ваши с Ником отношения, и пришла к выводу, что раз уж так случилось и я невольно стала причиной вашей размолвки, то и уладить ситуацию должна тоже я. По крайней мере, должна попытаться это сделать.

– Ты вовсе не причина. Она совсем иная.

– Да, я согласна, просто неправильно выразилась, но думаю, что ты поняла смысл того, что я хотела сказать.

– Да, поняла. И даже в некоторой степени благодарна тебе за то, что ты вовремя открыла мне глаза, и очень жаль, что я с самого начала была настолько ослеплена любовью, что закрывала глаза на собственные ощущения и сомнения. Я должна была знать, за кого собираюсь замуж, – откровенно сказала Беата.

Кристина дослушала до конца и покачала головой.

– Нет. Зря ты так говоришь. Мне кажется, что ты превратно судишь о сложившейся ситуации, но я рада, что ты не сердишься на меня. Я должна объяснить тебе, Беата. Ник хороший человек, честный и порядочный, не способный на подлость. И он очень любит тебя.

– Не трудись расписывать передо мной достоинства своего брата, Карина.

– Я не расписываю, как ты говоришь, и не защищаю его, а лишь хочу прояснить ситуацию. Наши родители очень властные люди. Ты сама могла убедиться в этом, познакомившись с мамой, а отец, да простит он мне эти слова, был настоящим тираном. Его слово было законом в нашей семье, никто не мог ослушаться, но мы с Ником искренне были привязаны к нему. И, как у всех родителей, у них свои представления о любви к детям, об их защите и опеке. Мы подчинялись им…

– Я знаю эту историю, – не совсем любезно оборвала ее Беата, о чем сразу же пожалела. Ей нравилась эта девушка. В душе Беата все больше сожалела, что жизнь внесла свои коррективы и не позволила им узнать друг друга лучше и стать подругами.

Карина подавила горестный вздох, а Беата подумала, что, вероятно, ей часто приходится унимать собственные чувства, не давать воли эмоциям, прибегая к дыхательной гимнастике. Насколько проще мне: поплакала, покричала – и все в порядке. С явным сочувствием Беата посмотрела на свою гостью и заметила, как у той мелко-мелко дрожат губы. Еще мгновение и могла бы расплакаться. Беата растерялась. Она вовсе не собиралась быть грубой, это опять получилось непроизвольно, и теперь она не знала, как исправить ситуацию.

– Привет! – раздался в прихожей звонкий голос Оливии. – Ты дома? Почему у тебя не заперто? Я приготовила тебе сюрприз, лежебока!

Кристиан проснулся сегодня очень рано и никак не хотел больше спать, так что и мне пришлось раньше подниматься с постели. Потом я накормила его завтраком и оставила с отцом. Тревор постоянно занят работой и все меньше времени уделяет сыну, так что я использую любую возможность, чтобы дать им пообщаться. Знаешь, я решила не напрягать тебя, и сама отправилась на распродажу, – со скоростью пулеметной очереди тараторила Оливия из прихожей, снимая пальто и сапоги. – Ты просто ахнешь, когда увидишь, какую прелесть я купила нашему малышу! Там был такой выбор – просто глаза разбегались. Я пересмотрела кучу вещей, ведь ты еще не знаешь, кто у тебя родится, так, что по цвету вещи должны подходить и мальчику и девочке, – машинально договорила она, входя в гостиную, и вопросительно воззрилась на Беату и ее гостью.

Оливии хватило одного взгляда, чтобы понять напряженность обстановки. У Беаты был виноватый и растерянный вид, а у незнакомой девушки в глазах сквозь слезы явно читался немой вопрос. Все трое переглянулись.

– Знакомьтесь, – первой вышла из оцепенения Беата. – Это сестра Ника – Карина, а это моя подруга – Оливия.

Карина едва заметно кивнула головой Оливии в знак приветствия и тут же перевела взгляд на Беату.

– Ребенок? У вас с Ником будет ребенок? – тихо, едва шевеля губами, словно боясь спугнуть что-то хрупкое и невидимое, очень таинственное и приятное, спросила Карина.

В ее глазах, еще несколько мгновений назад, заполненных непролитыми слезами, было столько радости и сомнения! Она удивленно взирала то на Оливию, то на Беату, ожидая от них подтверждения услышанному.

Оливия еще больше растерялась, оттого что ненароком выдала чужую тайну, но, как это обычно бывает в кризисных ситуациях, к ней быстро вернулись ее обычное самообладание и настрой бойцового петушка. Раз уж так получилось, то надо пользоваться ситуацией. Интуиция подсказывала ей, что Карина очень кстати оказалась в доме Беаты. Именно сейчас начинается развязка этой запутанной, в определенном роде трагической, но обязательно со счастливым финалом, любовной истории.

– Да, у них с Ником будет малыш, и мы этому очень рады.

– Господи! Какое счастье! А Ник, он знает?

– Нет, нет – дуэтом ответили Беата и Оливия.

– Но почему? Мой брат будет просто счастлив! – воскликнула Карина. – Я знаю его! Он никогда не откажется от своего ребенка. Беата, дорогая моя, умоляю, скажи Нику. Позволь ему быть рядом с тобой и ребенком, не лишай вас троих возможности быть счастливой семьей!

Теперь Карина уже не пыталась сдержать слез. Они тонкими ручейками текли по щекам и сходились на подбородке. Она плакала и улыбалась одновременно.

– Боже мой, как же я рада! Я буду самой любящей тетей в мире, – мечтательно произнесла она, не замечая растерянные и удивленные взгляды обеих подруг. – А скоро он родится? Нику надо подготовить свою квартиру, сделать перестановку, купить все необходимое. Какие же это приятные хлопоты! – сама с собой разговаривала Карина, слегка подпрыгивая от возбуждения на диване. – А ты позволишь мне приезжать к вам и заниматься с малышом? – обратилась она к Беате, вовсе не ожидая ответа. – Я накуплю ему всяких милых безделушек и плюшевых игрушек…

– Прости, Карина, что прерываю тебя, – не выдержала Беата, – но ты зря строишь радужные планы. Этот ребенок мой и только мой. У меня нет ничего общего с Ником. Не забывай, кто он и кто я.

– Как это нет ничего общего? У вас общий ребенок, – возразила ей Карина, и в знак согласия с ней Оливия шумно выдохнула. – Ничто не может связать сильнее мужчину и женщину, чем ребенок.

– Совершенно с тобой согласна и твержу об этом уже не первый день, но она, и слушать меня не хочет, – вставила свое слово Оливия.

– Я так решила, и точка! Не забывайте, что это моя жизнь, и вы не имеете право вмешиваться в нее.

– Нет, Беата, позволь с тобой не согласиться. Это уже не только твоя жизнь. Рождение ребенка касается, как минимум его самого и его отца. Ты хочешь, чтобы малыш никогда не узнал отцовской любви? Ты уверена, что он поймет тебя, что не будет осуждать, когда подрастет? – говорила Оливия, и Карина утвердительно кивала головой, поддерживая ее.

– Так, хватит! Я не намерена это обсуждать. Я требую, чтобы Ник ничего не знал, – вспылила Беата.

– Я не стану обещать этого. Я не предам своего брата. Ты можешь обвинять его в чем угодно, это твое дело, но он любит тебя и будет заботиться о своем ребенке! – решительно сказала Карина и поднялась с дивана.

Беате показалось, что она сейчас гордо покинет ее дом, громко хлопнув дверью, показав тем самым свое негодование, но та поступила совершенно непредсказуемо – она подошла к Беате и обняла ее.

– Я уверена, что ты примешь правильное решение. Мне кажется, что о ребенке Ник должен узнать от тебя. Я ничего не скажу ему некоторое время, но не затягивай – долго носить в себе эту сногсшибательную тайну я не смогу. Я очень счастлива. У моего племянника будут самая милая и заботливая мама и самый любящий в мире отец. О своей любви к этому малышу я умолчу. До свидания, сестренка. – И она поцеловала Беату в щеку. – Вы с Ником созданы друг для друга. До свидания, Оливия. Приятно было познакомиться. Береги Беату, пока эти обязанности не возьмет на себя Ник. До встречи!

Она ушла. В комнате на некоторое время повисла тишина.

– Потрясающая девушка, – наконец проговорила Оливия. – Не знала, что у Ника такая сестра.

– Я и сама не знала.

– Знаешь, мне кажется, что при ином раскладе мы могли бы подружиться.

– Я тоже думала об этом, и не раз, – призналась Беата.

– Негодница! Так, значит, моей дружбы тебе недостаточно?! – весело воскликнула Оливия.

– Не говори глупости. Ты вне конкуренции, но все же Карина удивительный человек. При нашей первой встрече мне показалось, что она словно скована какими-то оковами, словно прячется внутри скорлупы. Сейчас я убедилась в этом. Она незаурядный человек. Это ее излишне властная мать и ее мерзкая подруга так действуют на нее, подавляют ее личность, и, только когда их нет рядом, она становится самой собой.

– Тебе виднее, я ведь только что с нею познакомилась, но не отказалась бы продолжить наше общение. Все зависит от тебя.

– Опять ты за свое!

– Зачем она приехала? Ее послал Ник? – спросила Оливия, удобно устраиваясь в кресле.

– Говорит, что нет. Просто приехала поговорить, но ты как всегда спутала все карты своим ошеломляющим приходом. Влетела, как фурия, и с порога выложила все тайны, – с легким укором сказала Беата.

– Что поделать? В этом вся я, – парировала Оливия. – Но получилось здорово. Так даже не спланировать. Спонтанность всегда выигрышна. Я как всегда молодец! – похвалила она себя.

Беата посмотрела на подругу и не смогла сдержать улыбки. Нет, все же Оливия неподражаема! Ну, как можно на нее сердиться?

– А она назвала тебя сестрою. Я слышала, хоть это было сказано очень тихо и предназначалось только для тебя.

– Да, назвала. У меня в груди прямо защемило от этого слова, – с грустью призналась Беата.

– Лишний повод подумать и не отказываться от семьи. Эй! Взбодрись! Давай посмотрим, что тетя Оливия купила нашему малышу?

– С удовольствием, распаковывай покупки!

24

Дни сменялись днями, плавно перетекали в недели, вот и месяц прошел. Не за горами было Рождество и Новый год. Беата продолжала трудиться в конторе мистера Сандерса и, хотя со временем ей все труднее было выполнять свои обязанности, работу бросать не хотела. Одинокие дни в пустом доме пугали ее. Сердце ныло от тоски по Нику. Несколько раз он пытался связаться с Беатой по телефону, – и стационарному, и мобильному, – но она, услышав его голос, поспешно отключала связь, а потом снова ждала и вздрагивала от каждого звонка или мелодии вызова. Что она могла сказать ему и что хотела услышать от него? На эти вопросы даже спустя много месяцев после их ссоры она ответить не могла. Она не представляла своей жизни ни с ним, ни без него. Сообщить Нику о скором рождении ребенка она так и не решилась. Карина, по всей видимости, держала слово и Нику ничего не сказала. Так, может, надо оставить все как есть? Ведь можно существовать и зная, что где-то по земле ходит родной и любимый человек… Да, но существовать, а не жить!

Долгими темными вечерами Беата старалась отвлечь себя от мысли о Нике каким-нибудь занятием, а ночью выстраивала воображаемые диалоги – что бы она сказала ему, появись он на пороге ее дома, что бы он ответил. Каждую ночь воображаемая встреча была новой – на развитие событий откладывал отпечаток прошедший день. В своих фантазиях она бывала с Ником то язвительной и дерзкой, то обиженной и капризной, то смелой и независимой, то опустошенной и безразличной. Но, несмотря на это разнообразие, порой непредсказуемость собственного поведения, итог встреч был один – за Ником, расстроенным и обескураженным, неизменно закрывалась дверь. Беата его не прощала. Душа тянулась к нему, оплакивала коварство судьбы-злодейки кровавыми слезами, но оставалась непреклонной. Она не прощала обиды, и Ник уходил ни с чем.

За неделю до Рождества мистер Сандерс вызвал Беату к себе в кабинет:

– Присаживайся, девочка, у меня к тебе есть разговор.

Он указал Беате на стул и смущенно кашлянул, собираясь начать говорить. Она знала, что рано или поздно этот разговор состоится, но предпочитала не торопить события и дожидаться, когда мистер Сандерс сам заговорит о ее уходе.

– Давно хотел поговорить с тобой, Беата, да вот все откладывал. – Он опять кашлянул и встал из-за стола. – Тебе, наверное, уже тяжело выполнять курьерскую работу. Приходится много ходить, и я не могу равнодушно наблюдать за тобой.

– Мне вовсе не сложно, – попыталась возразить Беата. Мысль о тоскливых днях и темных одиноких вечерах, которые предстоит провести в пустой квартире, давила и пугала ее.

– Не спорь, дочка, я знаю. Я тоже отец и давно дед.

– Вы хотите, чтобы я ушла? Когда?

– Боже упаси! Что это взбрело в твою хорошенькую головку? Только если ты сама этого хочешь. Я же позвал тебя, чтобы спросить, не обидишься ли ты, если я возьму курьером какого-нибудь расторопного мальчишку. Дела наши идут неплохо, и я могу позволить себе небольшое расширение штата сотрудников. Ты же, как и раньше, будешь занимать должность секретаря, – лукаво улыбаясь, закончил он.

– Обижусь?! – Волна эмоций захлестнула Беату с такой силой, что она ничего больше добавить не могла. В глазах резко защипало, и она часто-часто заморгала, чтобы прогнать непрошеные слезы.

– Ну, вот еще! Ох уж эти мне женщины с их неудержимой сентиментальностью! Хвалишь – плачут, ругаешь – плачут, советуешься – и то находят повод поплакать!

– Спасибо вам, мистер Сандерс, – всхлипнула Беата. – Я так обязана вам.

Она хотела добавить еще несколько слов благодарности, сказать, как важны для нее его помощь и просто моральная поддержка, но старик сурово сдвинул брови на переносице и пригрозил Беате пальцем.

– Чтобы я больше никогда от тебя таких слов не слышал. Ты мне не чужая, и хватит об этом.

Вот, держи последнее курьерское поручение. Отнеси эти бумаги по указанному адресу и можешь сегодня больше не возвращаться. Увидимся завтра. Иди.

– Спасибо и до свидания, мистер Сандерс.

– Иди, иди, девочка.

Медленно и осторожно ступая по обледеневшему местами асфальту, Беата еще долго размышляла над разговором с боссом. За все время их совместной работы старик ни разу не проявил даже малой толики неудовольствия по поводу беременности Беаты, не упрекнул ее в неосмотрительности. Часто встречаясь с тревожным и напряженным взглядом мистера Сандерса, направленным на нее, она ожидала чего-то вроде: «Я же предупреждал тебя». Надо отдать должное старику – ни слова упрека. Беата всегда смущенно опускала глаза, чувствовала себя крайне неловко под изучающим взглядом босса, но он никогда ничего не спрашивал, никогда не намекал на ее положение или необходимость увольнения. И за все это безмолвное сострадание и понимание она искренне была благодарна старинному другу своего деда.

Беата остановилась на краю дороги перед светофором в группе пешеходов. Рядом с ней весело щебетала влюбленная парочка. Молодые люди держались за руки и не могли отвести взгляда друг от друга. Беата горестно улыбнулась, завидуя влюбленным. О нет, только не это! – удрученно подумала она. День явно не задался с самого утра. Она натянула на лицо приветливую улыбку, заметив, как с противоположной стороны проезжей части ей призывно машет руками Келли Роуз. Девушка явно старалась привлечь внимание Беаты и в нетерпеливом ожидании разрешающего для пешеходов сигнала светофора металась по тротуару.

Сделать вид, что не заметила бывшую одноклассницу, Беата никак не могла, потому была вынуждена оставаться на своей стороне и дожидаться Келли.

– Привет, Беата! Давно не виделись, – начала приветствовать ее она, еще не достигнув тротуара.

– Привет, Келли. Давненько.

Келли была не из тех девочек, с которыми у Беаты были связаны приятные воспоминания. Высокомерная и заносчивая Келли Роуз не искала дружбы среди сверстниц. Все ее подружки были на несколько лет старше ее. Этим фактом Келли всегда очень гордилась и никогда не упускала возможности похвастаться. Должно было произойти нечто неординарное, чтобы она захотела вот так мимоходом, на улице заговорить с Беатой. В ином случае она и не заметила бы ее присутствия. И в этом Беата не замедлила убедиться.

– Как поживаешь, Беата? Чем занимаешься? – живо спросила Келли, хотя в глазах не отразилось ни малейшего интереса.

– Прекрасно, все нормально, – неопределенно ответила Беата, наблюдая, как Келли нервно запустила руку в волосы и тут же поправила безупречно завязанный на шее шарфик, выставляя напоказ палец с обручальным кольцом. Так вот в чем дело! Теперь все встало на свои места. Келли просто не упускает возможности похвастаться переменами в жизни!

– Ты вышла замуж? – задала вопрос Беата, который доставил Келли немало удовольствия и направил разговор в нужное для нее русло.

– Да, вышла совсем недавно и очень счастлива!

– Поздравляю. Очень рада за тебя.

– Спасибо. Знаешь, Беата, выйдя замуж, я поняла, как обделены все одинокие женщины, мне просто жаль их, – жеманно произнесла Келли, явно желая задеть Беату за живое. Наверное, слухи о ее несостоявшемся замужестве все-таки выползли на свет и стали достоянием общественности.

– Для того, чтобы не быть одинокой, совсем необязательно выходить замуж, – парировала Беата.

– Иного ответа от тебя я и не ожидала. Говорят, ты стала просто мужененавистницей.

Беата ошарашено посмотрела на Келли. Да, тактичностью и скромностью та никогда не отличалась – но не до такой же степени!

– Откуда такие сведения, Келли?

– Да так, – неопределенно махнула она рукой, – слышала. Напрасно, хочу тебе сказать. – Она вновь многозначительно повертела кольцом на пальце. – В замужестве есть масса преимуществ, если, конечно, оно удачное.

– Думаю, что у тебя с этим все в порядке. А что касается меня, то твои выводы слишком преувеличены.

Беата хотела добавить, что если бы Келли на мгновение отвлеклась от созерцания собственно кольца и была немного повнимательнее, то обязательно убедилась бы в том, что ее собеседница вовсе не мужененавистница. Доказательство тому – слегка округлившийся животик. Но Беата не стала ничего говорить – Келли совсем не тот человек, с которым хотелось бы обсуждать подобную тему или делиться радостью по поводу скорого материнства. Беата даже представить не могла, что самолюбивая Келли хоть когда-нибудь решит родить ребенка.

– Да, мой брак очень удачен. Ты бы тоже могла лучше устроиться в жизни…

– Рада была тебя повидать, – равнодушно прервала ее Беата, не давая Келли возможности развить тему и пуститься в долгие разглагольствования. – Извини, но я сейчас на работе и мне срочно надо отнести документы. – Она указала на папку в своих руках.

– Да, конечно, – разочарованно согласилась Келли и тут же воодушевилась новой возможностью уколоть Беату. – Ты работаешь, а я нет. И в этом еще одно преимущество женщины, удачно вышедшей замуж.

– Еще раз поздравляю и желаю счастья, только кроме выгоды от замужества должна быть еще и любовь, а я не услышала от тебя ни слова о нежных чувствах к твоему избраннику. Пока, Келли. Увидимся как-нибудь.

Беата вздернула подбородок и пошла прочь. Она шла прямо и гордо, чувствуя на спине испепеляющий взгляд Келли. Да, она шла уверенной походкой, но чувствовала себя как побитая собака. Так вот, значит, какое мнение о ней бытует среди знакомых. В маленьком городе трудно что-то утаить, очень скоро всем все становится известно. Мужененавистница! Беата не сомневалась, что так думает не только эта несносная Келли Роуз. Она высказала мнение многих. Какой стыд! Никогда бы не подумала, что люди судачат о ней, обсуждают ее личную жизнь и делают подобные выводы. Что им до мук и переживаний выбранной ими жертвы! Если ничего интересного не происходит в их собственной личной жизни, то покопаться в чужом грязном белье одно удовольствие! Ничто так не отвлекает от собственных неудач, как обсуждение проблем других людей.

Беате очень хотелось разрыдаться от досады, и одновременно она злилась. Ее негодование дошло до высшего предела, когда она почти ворвалась в квартиру Оливии.

– Привет, дорогая, проходи! – Оливии пришлось почти отскочить от входной двери, чтобы не быть сметенной Беатой. – Что-то случилось?

– Оливия, скажи только честно, что ты думаешь обо мне?

– Странный вопрос, – удивилась Оливия. – Ты моя подруга. Что я могу думать о тебе?

– Не надо обходиться общими фразами. Сейчас меня это не устраивает. Скажи прямо.

– Я не понимаю тебя, Беата. Что стряслось?

– Ты тоже считаешь меня мужененавистницей?

– Так вот в чем дело! – облегченно вздохнула Оливия, которую состояние Беаты только что не на шутку встревожило.

– Да, я встретила Келли Роуз. Она вертела у меня перед носом обручальным кольцом и обвиняла меня в мужененавистничестве.

– Ну и что? Нашла, кого слушать. Она ничего и никого, кроме себя, никогда не замечала. Вечная подражательница!

– Вот именно! Я знаю, что своего мнения у нее нет. Это еще больше настораживает. Она – словно диктор на телевидении: какой текст дали, такой и прочитала в эфире.

– Успокойся. Стоит ли обращать внимание, – постаралась успокоить Беату Оливия.

– А ты думаешь, нет?

– Думаю, тебе сейчас не стоит так волноваться. Это может повредить малышу.

– Не увиливай от разговора, Оливия. Ты так и не сказала, что ты думаешь по этому поводу.

– Я всегда была честна с тобой, Беата. Всегда говорила, что я не одобряю твоего отношения к Нику, твоего настроя против него. Разве не так?

– Все так, – пришлось согласиться Беате.

– Ты думаешь, что, когда о твоей беременности узнают знакомые, их мнение о тебе изменится? Раз уж тебе так важно, что о тебе говорят, то подумай над этим. Может, хоть страх перед молвой заставит тебя серьезно задуматься над своим будущим, – резко закончила Оливия.

– И ты тоже осуждаешь меня? – тихо спросила Беата.

– Я не осуждаю. Я не одобряю твоего поведения, а это не одно и то же. От твоей излишней гордости страдает очень хороший человек – отец твоего ребенка, и, если ты не возьмешься за ум, будет страдать и сам ваш, между прочим, общий и ни в чем не повинный ребенок.