Текст книги "Мир у твоих ног"

Автор книги: Джуди Лоусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

5

Будильник, призывающий свою хозяйку просыпаться и собираться на работу, зазвонил одновременно с телефоном.

– Доброе утро! Беата, дорогая, ты меня слышишь? – весело щебетала в трубку Оливия. – Знаю, что не разбудила тебя, потому не буду извиняться за ранний звонок. А для меня уже позднее утро! Мой проказник Кристиан взял моду просыпаться в пять утра. Он отказывается спать дальше и не позволяет своей уставшей мамочке еще хоть немного посмотреть сны, – продолжала она рассказывать про своего годовалого сына.

– Доброе утро, подруга, – вставила Беата, когда в монологе Оливии появилась пауза.

– Как ты? С тобой все в порядке? Я звонила весь вечер. Где ты пропадаешь?

– Звонила? Мне?

– Ну, а кому же?

– У меня все нормально, Я была дома, но, вероятно, крепко спала и не слышала звонка. Что ты хотела, Оливия?

– Вот те на! Что я хотела? Ты что, забыла? – В голосе Оливии послышалась едва скрываемая обида.

– Забыла? – протянула Беата, изо всех сил стараясь разбудить все еще находящуюся в состоянии полудремы память и припомнить, что же она такого пообещала школьной и, к слову сказать, единственной подруге. – Конечно, нет! – облегченно и радостно выдохнула она. – Я посижу с Кристианом. В половине седьмого, как и договорились, я буду у тебя.

– Вот и отлично! Спасибо тебе огромное, Беата. Ты так выручишь меня и Тревора. До вечера.

– До вечера, Оливия, – ответила Беата и опустила трубку на рычаг.

Как же она вечером могла не слышать телефонной трели? Но, что еще хуже – как она могла забыть, что три дня назад договорилась с Оливией присмотреть за ее ребенком, пока они с мужем будут на корпоративной вечеринке?! Вечером предыдущего дня они должны были созвониться и еще раз подтвердить предварительную договоренность. Как нехорошо получилось! Оливия, наверное, не спала всю ночь, переживала, а она, Беата, спокойно смотрела сны и напрочь забыла о подруге. Все, пора приводить голову в порядок. У меня склероз на почве нервного истощения, поставила себе диагноз Беата и твердо пообещала своему второму «я» сегодня же записаться на прием к психоаналитику.

Весь день Беата пребывала в какой-то прострации, что было ей совершенно несвойственно. Когда в очередной раз она не расслышала вопрос мистера Сандерса и забыла сообщить ему о телефонном звонке супруги, босс внимательно посмотрел на Беату и в его глазах появились лукавые искорки.

– Уж не влюбилась ли ты, девочка? – скорее, как родственник, чем строгий начальник, спросил он.

– А? Что? – встрепенулась Беата. – Простите, вы что-то сказали?

– Что с тобой? Ты всегда так исполнительна и сосредоточенна. Уж не влюбилась ли ты? – повторил он свой вопрос. – А может, заболела? Впрочем, в твоем возрасте это одно и то же.

– Ну что вы, мистер Сандерс, – смутилась Беата и мысленно стала искать слова оправдания для своего поведения.

– Не надо, не оправдывайся, – опередил ее босс. – Это совершенно нормально, и я даже скажу больше – меня всегда удивляло, почему такая привлекательная молодая девушка не имеет поклонника.

– Привлекательная? – словно не веря своим ушам, переспросила Беата.

– Конечно, без сомнения. Я хоть и стар, но все же мужчина и к женской красоте до сих пор неравнодушен.

– Вы окончательно смутили меня, мистер Сандерс.

– Продолжай смущаться дальше, тебе это очень идет. Поверь старому и видавшему виды ловеласу: смущение – это скорее достоинство, чем недостаток. Редко кто из нынешней молодежи способен краснеть и испытывать неловкость. Ваше поколение такое самоуверенное и раскрепощенное. Но я вовсе не собираюсь брюзжать – вы мне нравитесь. Я искренне рад за тебя. Только, девочка, не торопи события. Твоя судьба мне не безразлична, и я хочу, чтобы ты не наделала ошибок. Позволь дать тебе дружеский совет – присмотрись к нему получше, узнай сначала, как человека, а уж потом, как мужчину.

Щеки Беаты залила краска стыда, и она опустила глаза в пол, сосредоточившись на рассмотрении причудливо выложенного паркета.

– Не понимаю, о чем вы говорите, у меня никого нет, – едва слышно произнесла она.

– Ну что ж, очень жаль, но если я ошибся сейчас, в чем я сильно сомневаюсь, то очень скоро, я уверен, моя оплошность исправится сама собой, – улыбнулся мистер Сандерс.

Боже мой, неужели у нее все написано на лице? Уму непостижимо – этот богатенький красавчик, словно околдовал ее. Целый день она думала только о его глазах, улыбке, вспоминала манеру говорить и чарующий бархатный голос. Беату бросало в жар, ей казалось, что сердце вот-вот пробьет тонкую кожу и выскочит наружу, а потом вдруг, совершенно неожиданно, ее тело становилось ватным и непослушным, словно растекающийся по тарелке мед.

К вечеру она совершенно обессилела от постоянной смены настроения и самочувствия и к Оливии добралась еле живой. Беате очень хотелось поскорее оказаться дома, но отказать подруге в маленькой просьбе она просто не могла.

6

Оливию Нортон Беата знала с детства. Они вместе учились в школе, но подругами никогда не были, скорее просто одноклассницами. Оливия не отличалась успехами в учебе и в классе ничем не выделялась, была серой и незаметной, и Беата не обращала на нее никакого внимания.

Сама же Беата, наоборот, каждую перемену собирала вокруг себя толпы мальчишек и девчонок, которые с интересом слушали ее рассказы о путешествиях и приключениях. Чтобы постоянно поддерживать интерес аудитории, словоохотливой Беате приходилось иногда привирать, приукрашивать события, но ребята все и всегда принимали за чистую монету. И лишь в бледно-серых, совершенно невыразительных глазах Оливии читалось сомнение, однако она никогда не высказывала его вслух.

Дети, как пришитые ходили за Беатой, восхищались ею, клялись в вечной дружбе, но все клятвы и обещания растаяли, как снег весной, когда на Беату обрушилась беда. Подростки порой бывают очень жестоки в своем непостоянстве. Беата замкнулась в себе, и одноклассники потеряли к ней всякий интерес. Все, но не Оливия. Она вышла из тени и протянула руку помощи. Нет, она не предложила свою помощь, она настояла на ней. И хотя в тот момент Беате, мечтающей о тишине, покое и забытьи, внимание Оливии казалось обременительным и несколько навязчивым, она была искренне благодарна новой подруге за поддержку и терпение.

Почти целый месяц Оливия не отходила от Беаты и ее бабушки, оставалась ночевать и всячески пыталась отвлечь сироту от горестных мыслей. По какому-то одной ей известному рецепту она варила бульон из курицы и заваривала успокоительные травяные чаи, насильно кормила и поила Беату и миссис Воверат. Другими словами, развила вокруг них бурную деятельность, тем самым заставляя и убитую горем подругу принимать участие в жизненном процессе.

Прошло время. Девушки повзрослели и не клялись друг другу в вечной дружбе, как это бывает у подростков. Жизнь, самый строгий экзаменатор, устроила им проверку, которую они выдержали с честью, сдав экзамен по предмету «дружба и взаимовыручка» на «отлично».

В массивную деревянную дверь квартиры Оливии и Тревора, которую они приобрели совсем недавно в новостройке в самом центре Дулута, Беата позвонила ровно в половине седьмого.

– Добрый вечер, Беата. Проходи! – сказал Тревор и отступил в сторону, приглашая гостью в квартиру.

– Привет, Тревор. Как твои дела?

– Все отлично! Сегодня днем подписали долгожданный контракт с судостроительной фирмой, так что дела идут в гору, – радостно сообщил он.

– Рада за тебя! Вечеринка по этому поводу?

– И да, и нет. Подписание контракта совпало с очередной годовщиной основания нашей фирмы.

– А! Поздравляю! А где Оливия и Кристиан?

– Оливия в спальне красоту наводит. Хотя, по мне, она и так красива без всяких этих румян и помад.

– За такие слова я люблю тебя еще больше! – донесся из спальни звонкий голос Оливии. – Беата, проходи сюда. Кристиан со мной.

– Извини, Тревор, – улыбнулась молодому мужчине Беата и пошла на зов подруги.

– Привет, Оливия. Привет, мой маленький проказник. – Беата наклонилась и с нежностью погладила белокурую головку Кристиана.

Малыш радостно загулил и принялся подпрыгивать в ходунках. Оливия оторвалась от собственного отражения в зеркале и с обожанием посмотрела на сына.

– Как он рад тебе! Знает и любит свою крестную!

– И я просто обожаю Кристиана. Смотрю на него, на искреннее проявление его эмоций – и на душе становится теплее. Дети еще не умеют лукавить, и оттого их привязанность ценится намного дороже.

– Что-то мне не нравится твой философский настрой, подруга. Ну-ка, выкладывай, что у тебя произошло? – Оливия во все глаза уставилась на Беату, держа в руке незакрытый тюбик помады.

– Все хорошо! – спохватилась Беата. – Это погода на меня так действует. Дождь не прекращается уже несколько дней, вот и на душе так же мрачно. Опять плакать что-то хочется.

– Ты мне это брось! Сколько мы боремся с твоей хандрой, а ты опять пускаешь ее в свою душу. Хватит уже, Беата, погода здесь вовсе ни причем! – строго сказала Оливия. – Послушай, сколько раз я тебе предлагала – переезжай ты к нам. Тебе веселее будет – что ты все одна и одна?

– Нет, Оливия. У вас своя семья. Не хочу я никому мешать и быть обузой.

– Вот сказала, так сказала! – воскликнула Оливия. – Хорошо, что еще Тревор не слышит этих глупостей. Обязательно обиделся бы.

– Ну, Оливия, не обижайся. Я вовсе не хотела задеть тебя или твоего мужа. Ты же знаешь, как я вас люблю.

– Да, если хочешь знать, – не унималась Оливия, – приглашая тебя пожить у нас, я преследую свои цели.

– Это, какие же? – улыбнулась Беата.

– А такие, – мне нужна помощница с Кристианом.

– Я и без того всегда готова помочь тебе. Я люблю этого сорванца, как если бы он был моим сыном, а обманывать меня ты еще не научилась, дорогая моя.

– Ну, Беата! Правда, соглашайся!

– Нет, Оливия. Давай мы больше не будем касаться этого вопроса. Лучше похвастайся – что за контракт подписал Тревор? Это действительно выгодная сделка? Твой муж просто сияет. – Она перевела разговор на другую тему, более приятную для обеих, а тем более для Оливии. О муже и сыне Оливия могла говорить часами, забывая обо всем на свете и прежде всего о чтении очередного нравоучения Беате.

– О да! Контракт очень выгодный и, что немаловажно, долгосрочный. Тревор не посвящал меня в детали, но упомянул, что, даже если их фирма в течение трех – пяти лет, не подпишет ни одного контракта, этот поможет ей продержаться несколько лет на плаву. Но самое главное… – Оливия сделала паузу и многозначительно посмотрела на Беату.

– Что?!

– Мой Тревор сыграл одну из самых важных ролей в этом несомненном успехе. Дело в том, что это именно он нашел компанию, заинтересованную в совместном бизнесе, и проработал контракт до мелочей. И вот вчера приехал представитель из Нью-Йорка, и сегодня контракт был подписан, – торжественно закончила Оливия.

– Поздравляю, очень рада за Тревора!

– Но и это не все.

– Не все? Что же еще?

– Да, не все. Знаешь, кто оказался этим самым представителем из Нью-Йорка? – словно саму себя спросила Оливия и тут же, не дожидаясь реакции Беаты, ответила: – Не кто иной, как старинный друг и однокурсник моего Тревора. Он же и владелец компании, которая подписала контракт с фирмой, где работает Тревор. Так что, подруга, мой муж внес неоценимый вклад в подписание этого контракта, – горделиво произнесла Оливия.

– Вот так новости! – воскликнула Беата.

– И даже это еще не все!

– Не все? Мы не виделись всего пару дней, а у тебя уже столько новостей!

– Завтра мы ожидаем назначения Тревора на должность руководителя отдела сбыта!

– О! Оливия! Это здорово! Тревор большой молодец! Если не ошибаюсь, заместителем начальника он проработал семь или восемь месяцев.

– Шесть, – поправила ее подруга.

– Шесть? Всего шесть месяцев? Вот это да! Тревор делает головокружительную карьеру. О, дорогая, как же я рада за вас. – Беата подошла и обняла подругу.

– Да, все идет просто замечательно. Я так счастлива, – всхлипнула Оливия.

– Ну, ну, перестань. Сейчас тушь потечет, и тебе придется заново наносить макияж, вы опоздаете к началу банкета. Виновник торжества и его очаровательная супруга не должны опаздывать, – с легкой укоризной, только чтобы привести растроганную подругу в чувства, сказала Беата.

– Ты права. Не буду портить моему любимому мужу праздник.

– Дорогая, ты скоро? – появился на пороге спальни Тревор.

– Уже почти готова. Последний штрих, – сказала Оливия и опрокинула на себя флакон с духами.

– Беата, может, ты заночуешь у нас? Комната для гостей в твоем распоряжении, – предложил Тревор. – Мы можем вернуться довольно поздно.

– Спасибо, но я все же поеду домой. Вы не торопитесь, веселитесь, сколько захотите, а мы, – она взяла на руки Кристиана, – пойдем в детскую на коврик, разбрасывать кубики.

– Бутылочка на столе, смесь в коробке, а молоко… – Беата одним взглядом остановила указания заботливой мамаши, и та, улыбнувшись, махнула рукой. – Извини, привычка. Я знаю, что ты позаботишься о Кристиане не хуже меня. Ну, все, мои дорогие, доброй ночи!

Оливия обняла и поцеловала сына, посмотрев на него так, словно расстается не на несколько часов, а, по крайней мере, на год, и оттого пытается сохранить в памяти мельчайшие подробности детского личика.

– Веселитесь, отдыхайте, а о нас не волнуйтесь, – сказала Беата, закрывая за Оливией и Тревором дверь.

Она прошла с Кристианом в детскую и почти два часа перебирала с малышом кубики на полу. Ребенок постоянно требовал внимания и громко недовольно кричал, когда понимал, что мысли его крестной витают где-то далеко и направлены вовсе не на него. Беата же ничего не могла с собой поделать – высокий черноглазый мужчина с сильными и ласковыми руками, бархатным, завораживающим слух голосом наотрез отказывался покидать ее мысли. Беата тщетно старалась сосредоточить свое внимание на Кристиане, порой начинала мурлыкать себе под нос какую-то песенку. Прилипчивая мелодия не раз спасала ее от навязчивых мыслей, но, увы, не сегодня. В этот вечер ее мысли были далеко за пределами детской комнаты.

Наконец Кристиану надоела игра, малыш стал капризничать, что было первым признаком его усталости, и заботливая крестная, подготовив мальчика ко сну, положила его в кроватку, дав в руки бутылочку со смесью. Вскоре осоловевшие глазки ребенка закрылись, и он мирно засопел, отправляясь в путешествие в царство Морфея. Беата забрала из ослабевших ручек мальчика бутылочку и, нежно поцеловав кроху в лобик, вышла из комнаты.

Она приготовила себе большую чашку какао и уселась перед телевизором. Прощелкав пультом по всем каналам, она остановилась на том, где целыми сутками показывали старые отечественные и зарубежные фильмы. «Серенада солнечной долины» был одним из самых любимых фильмов ее и мамы.

Услужливая подружка-память сразу перенесла Беату в золотую пору детства, когда, удобно устроившись на мягком диване, прислонив голову к маминому плечу, девочка заворожено смотрела на экран. Тогда все ее внимание поглощала история любви, а сейчас она думала, что главное во всем этом то, что мама была рядом. С родителями жилось хорошо и спокойно. Правильно говорят, что детство не заканчивается, пока живы родители. Беате пришлось проверить правильность этого утверждения на себе.

Она тяжело вздохнула от горечи собственных мыслей. Во всем виновато кино. Это оно опять навеяло грусть и воспоминания. Это оно виновато. Беата даже слегка рассердилась.

Вообще-то она любила старое кино. Ее романтическая натура жаждала таких же возвышенных, теплых и нежных отношений, безграничной любви и верности, как показывали на экране. Но, увы, современные люди не способны испытывать подобные чувства. В этом Беата была совершенно уверена. Сейчас главным в жизни людей стали деньги, материальный достаток. На них можно купить все – благополучие, общественное мнение, любовь и даже совесть. Мысли Беаты вновь потекли по привычному для нее руслу. Раздражение стало нарастать, и она выключила телевизор, чтобы не портить впечатление от любимой кинокартины.

Дура, идиотка! – поносила себя Беата. Влюбилась – а в кого? Он такой же, как все они – миллионеры, миллиардеры. У них нет ничего святого. Все свои чувства они положили на алтарь единственного существующего для них божества – доллара! Влюбилась! Бедняжка даже подпрыгнула на диване от неожиданности. Это открытие здорово ошарашило Беату, но в его правдивости она не сомневалась. Никогда в жизни ни один мужчина не занимал ее мысли, ни к одному парню ее не влекло с такой непреодолимой силой. От одного только воспоминания о его мимолетном прикосновении к ее телу Беату бросало в жар, на лбу выступала испарина, а сердце то начинало выплясывать в груди непонятный танец, то замирало и пропускало удар. Наваждение какое-то. Как хорошо, что наше знакомство было таким коротким, и я больше никогда не увижу этого искусителя! – успела подумать Беата перед тем, как дверь отворилась и на пороге появились сияющие от счастья, с блеском от выпитого спиртного в глазах Оливия, Тревор и… Ник.

– Проходи, Ник, проходи! Чувствуй себя, как дома! – весело сказал Тревор. – Привет, Беата. Знакомься – это Ник Палтроу. Он мой однокурсник по университету и волею судьбы наш партнер по бизнесу.

Широко раскрыв глаза, Беата в изумлении уставилась на гостя. Нет, судьба просто не может так издеваться над ней. Это уже чересчур. Его имя вызвало в ней какое-то смутное воспоминание, но Беата не смогла сконцентрироваться на нем и оно ускользнуло.

Провидение в очередной раз сыграло с ней злую шутку. Ник тоже удивленно смотрел на Беату, и, как только его красивые чувственные губы стали растягиваться в приветливой улыбке, а рука потянулась для рукопожатия, она словно очнулась от сна и натянула на лицо маску равнодушия.

– Здравствуйте, Беата. Вот уж не ожидал вас здесь увидеть. Очень рад.

Чего не могу сказать о себе, пронеслось в голове у Беаты помимо ее воли.

– Добрый вечер, – холодно ответила она и обратилась к Оливии: – Кристиан спит, все нормально, я пойду.

– Ну, уж нет! – вступился Тревор. – Сейчас мы выпьем по бокальчику вина за подписание контракта и ваше знакомство, и, если ты все же не пожелаешь остаться у нас на ночь, я чуть позже вызову тебе такси.

– Честное слово, Тревор, это лишнее. Я сама доберусь.

– Беата, перестань. Я тебя прошу – останься, – вмешалась в разговор Оливия. – У нас был такой замечательный вечер. Слышала бы ты, сколько лестных слов было сказано в адрес Тревора во время официальной части. Я просто млела от гордости за своего мужа. А потом мы веселились, пили вино, общались с интересными людьми, пока ты, как рабыня, занималась с ребенком. Я-то уж знаю, какой непоседа у нас Кристиан. Мы перед тобой в таком долгу! Посиди, расслабься, – тараторила охмелевшая от счастья и вина Оливия.

– Не преувеличивай, Оливия. Кристиан у вас – чудо-ребенок, мечта любой матери.

Оливия расплылась в широкой улыбке, и на ее глазах выступили слезы умиления, вызванные словами подруги. Беата бросила косой взгляд на наблюдавшего за ней Ника и подумала о том, насколько комично со стороны выглядят уговоры остаться. Подумает еще, что она такая фифа, высокомерная гордячка, которая наслаждается унижением перед ней собственных друзей. Поэтому она, немного игриво посмотрела на стоявшего в нерешительности с бокалами и бутылкой Тревора и сказала:

– Так, где же обещанное вино?

– Вот и умница! – радостно и облегченно выдохнул Тревор. – Ник, что же ты стоишь? Проходи, присаживайся рядом с Беатой. Знаешь, нам очень повезло с подругой, а нашему сыну с крестной матерью. Такого человека, как наша Беата, больше нет.

– Тревор! – Беата смутилась, и по ее щекам разлился предательский румянец.

– А что? Разве я слукавил? – подмигнул он ей и с нежностью и обожанием посмотрел на жену. – Подтверди, любимая!

– Истинная правда!

– Вы зря смущаетесь. Я тоже присоединяюсь к словам ваших друзей. – Голос Ника вновь стал создавать вакуумный колпак вокруг Беаты, и она тряхнула головой, чтобы избавиться от этого наваждения.

– Вот видишь, человеку достаточно только посмотреть на тебя, чтобы понять насколько ты необыкновенная.

– Ты ошибаешься, Тревор, этого совершенно недостаточно, – парировала Беата. – Этому мистеру сначала надо проверить человека на прочность, сбив его с ног своей машиной, и, только если несчастный останется жив, он разглядит необыкновенные качества сего субъекта, – не удержалась от язвительного замечания Беата.

Однако она сама не ожидала такого эффекта от своих слов. Рука Ника, который к тому моменту взял один из бокалов со столика и протянул его Беате, неожиданно затряслась мелкой дрожью, взгляд и без того черных глаз стал бездонным, а лицо превратилось в маску боли, жалости и какой-то нечеловеческой муки. Все трое уставились на Ника, не в состоянии вымолвить хоть слово. Ник же посмотрел на Беату пустым, остекленевшим взглядом и судорожно вздохнул. На секунду он закрыл глаза, а когда открыл их, его взгляд уже принял спокойно-равнодушное выражение.

– Ваш бокал, Беата, – протянул он бокал с вином. – Ну, что же, выпьем за знакомство, – сказал он совершенно спокойным тоном, словно ничего не произошло, – хотя мы с вами знакомы уже тридцать шесть часов.

– Я что-то ничего не понимаю, – едва слышно пролепетала Оливия и с надеждой посмотрела на Тревора. – Может, ты, дорогой, объяснишь мне, что здесь происходит?

Но Тревор только недоуменно пожал плечами и перевел взгляд на Беату, которая, вжавшись в спинку дивана, продолжала молчать, предоставляя Нику возможность дать все необходимые объяснения. Ей очень хотелось услышать его версию произошедшего накануне происшествия. Или он так не считает и для него это рядовой, не заслуживающий внимания случай? Может, это для него совершенно обычное дело – сбивать людей на дороге? Беата просто не могла совладать с собой от раздражения и злости, поэтому в голову лезли чудовищно нелепые мысли. Все выжидающе замерли с поднятыми бокалами.

– Вчера днем под колеса моего автомобиля попала девушка, – без каких-либо эмоций, просто констатируя факт, сказал Ник. – Как вы могли уже догадаться, этой девушкой оказалась Беата. Вот и все.

– Но почему ты мне ничего не рассказала? Как это произошло? С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? Что у тебя болит? Вот почему я не могла до тебя вчера дозвониться! Ты показалась врачу? – забросала ее вопросами подруга, плюхнувшись рядом на диван и самозабвенно ощупывая руки и ноги Беаты, проверяя их целостность. Со стороны это, должно быть, выглядело очень забавно.

От одного из таких прикосновений у Беаты из груди вырвался вопль. На ноге под джинсами прятался огромный синяк. Он был единственным напоминанием о вчерашней аварии. Оливия испугалась неожиданной реакции подруги на ее прикосновение и отпрянула, едва не упав на пол.

– Перестань, Оливия. Довольно! Со мной все нормально. Я даже испугаться не успела, а травм и вовсе никаких нет. Небольшой синяк – вот и все. Не устраивай трагедии.

Беате почему-то стало неловко от повышенного внимания друзей. Она нервно заерзала на диване под пристальными взглядами Оливии, Тревора и Ника.

– Действительно, – выйдя из оцепенения, сказал Тревор, – выпьем, наконец за все хорошее. – Слова давались ему с большим трудом. Он хотел еще что-то добавить, но передумал и залпом осушил бокал.

Повисла напряженная тишина, и Беата уже очень сожалела, что не смогла сдержаться и тем самым испортила вечер друзьям. А еще она поняла, что мужчина, сидевший рядом, вызывает в ней противоречивые чувства. Когда он рядом, ей хочется сказать ему что-то очень неприятное, обидеть, дать понять, что его присутствие для нее нежелательно. Сделать это хочется, как можно грубее и обиднее, словно какой-то чертенок сидит внутри нее и дергает за ниточки, управляя ею, как марионеткой. Когда же она не видит Ника, то тает от нежности и неведомого желания. Да, да, она жаждет этого мужчину, жаждет испытать блаженство в его объятиях, попробовать то, о чем с таким волнением и возбуждением рассказывала Оливия, а она, Беата, лишь читала в любовных романах. Глупо обманывать саму себя – этот мужчина вызывает в ней любовные чувства и сила его магнетизма так велика, что здравый смысл уже не в силах противостоять ему. Я буду бороться, я не сдамся ему, мысленно пообещала себе Беата и гордо вздернула подбородок. Поддаться чувствам к нему или, что еще хуже, отдать свою любовь и тело человеку, принадлежащему «их» клану, значит предать память родителей и признать «их» превосходство и силу.

Беата решительно встала и под изумленными взорами всех присутствующих направилась к двери. Затем, словно опомнившись, вернулась, обняла Оливию, кивнула Тревору и посмотрела на Ника.

– Мне пора. Уже поздно, а завтра с утра на работу.

– Постой, я вызову тебе такси! – крикнул ей вслед Тревор.

– Позвольте, я довезу вас до дома, – в унисон ему сказал Ник.

– Спасибо, Тревор, и вы, – она посмотрела на Ника испепеляющим взглядом, – примите мою благодарность, не стоит. Тем более, что вы не совсем трезвы. Второй раз мне может и не повезти, – многозначительно сказала она, снова не удержавшись от язвительного выпада. – Прощайте.

И пока ее вновь не стали удерживать, быстро выскочила за дверь.

– Что это с ней? Давно не видел Беату в таком состоянии, – тихо сказал Тревор, устало садясь в кресло.

– Вы должны извинить нашу подругу, Ник, – мягко обратилась к гостю Оливия. – Она добрая и очень хорошая девушка. Не знаю, что на нее нашло, – немного слукавила она, прекрасно понимая причину неадекватного поведения Беаты, – но я убеждена, что этому есть какое-то объяснение. Не сердитесь, прошу вас, и не судите о Беате превратно. Вы познакомились не лучшим образом, но я уверена, что, произойди все по-другому, вы почувствовали бы искреннюю симпатию друг к другу. Мне так неловко, простите, Ник.

– Все хорошо. Вам не за что извиняться, и не надо ничего объяснять. Я сам виноват, хотя и не очень понимаю в чем. Не трудитесь защищать свою подругу, я и сам вижу – она необычный человек. Но мне тоже пора, – прервал он свои размышления. – Я задержусь в вашем городе еще на несколько дней – надеюсь, увидимся. Спасибо за прекрасный вечер.

Оливия и Тревор явно чувствовали себя не в своей тарелке. Неловкость перед гостем парализовала мозг и помешала найти слова, позволяющие исправить негативное впечатление. Те же самые чувства испытывал и Ник. Поэтому он постарался, как можно теплее улыбнуться хозяйке, галантно поцеловал руку ей и крепко пожал Тревору, пообещал позвонить и удалился.