Текст книги "Аромат жасмина"

Автор книги: Джуд Деверо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Алекс остановился перед зеркалом, поклонился партнерше и отступил на шаг.

– Должен признаться, мисс Кей, я в жизни не получал такого удовольствия от танца.

– Я тоже. – Она присела в реверансе, прихватив пальчиками юбку и разведя ее в стороны.

Как же она хороша в этом белом платье, подумал Алекс. Ему захотелось запомнить ее – девушку, которая спасла ему жизнь, – именно такой.

– Тебе придется мне помочь, – сказала Кей.

Алекс продолжал любоваться ею. За все годы переписки Нат ни разу не упомянул, что его младшая сестра так красива.

– В чем?

– Раздеться!

Алекс не сразу сообразил, что она имеет в виду.

– Ты хочешь, чтобы я помог тебе… раздеться?

Кей одарила его милой улыбкой.

– Раз уж мы собираемся путешествовать вместе, тебе придется исполнять роль моего брата. – Она повернулась к нему спиной и приподняла волосы. – Можешь начать с того, чтобы расстегнуть платье.

– Да здесь тысячи пуговок! Мы провозимся весь день.

– Ты женатый мужчина, значит, должен знать, как расстегивать платье.

– Я был женат всего несколько часов, – сказал Алекс, сражаясь с четвертой пуговицей. Они были крохотными, а петельки тоненькими.

Кей оглянулась на него.

– Несколько часов? Значит, вы не…

– Не твое дело, но да, мы этим не занимались. – Расстегивая пуговицы, он все больше и больше хмурился.

– Хоуп говорила, что ты заснул в первую брачную ночь, но я не верила.

– Я не заснул. Меня опоили.

– Ах да, стаканом вина, вот и заснул. Кто тебя опоил?

– Если бы я знал, суд бы меня оправдал. – Алекс уже стегнул две трети пуговиц.

– Хоуп говорила, что дверь была заперта изнутри и что в комнате были только ты и твоя жена.

– Это единственное, в чем законоведы были правы. – Алекс справился с последней пуговицей. – Все, теперь вылезай из платья и поторопись. Сюда могут зайти.

– В воскресенье? Никто наверняка не придет. Даже мой отец не работает по воскресеньям.

– Из этого должно следовать, что и никто не работает, – хмыкнул Алекс.

Он смотрел на расстегнутые пуговицы так, будто взобрался на высоченную гору и был горд своим достижением.

– Отвернись, – велела Кей. – Я все еще девушка, а ты мужчина, и… – Она изумленно уставилась на него, только сейчас сообразив, что он в новой одежде.

– Нравится? – спросил Алекс, разводя в стороны руки.

– Ты похож на плантатора, – тихо проговорила Кей. – Тебе идет такой наряд. – Она снова повернулась к зеркалу, и продолжала наблюдать за ним в отражении. – Только весь эффект портит то, что ты до ужаса грязный.

Алекс провел рукой по волосам. Обычно он тщательно следил за ними, собирал в хвост на затылке и завязывал черной лентой, но сейчас они сильно отросли и выглядели бесформенной копной. И он действительно грязный, в этом Кей права.

– Может, мне удастся помыться, когда мы доберемся до места.

– Нет. Ты помоешься сегодня, иначе я не переоденусь в парня.

Алекс улыбнулся:

– Поздно. Без моей помощи тебе не застегнуть пуговицы.

Кей схватила с полки первое попавшееся под руку платье и развернула его перед собой. Оно было простым, из коричневой шерсти с черной тесьмой по вороту. Глаза ее угрожающе вспыхнули.

Алекс не стал говорить, что предпочел бы, чтобы она осталась в белом, если не собирается переодеваться в мужскую одежду. Однако Кей, как ни удивительно, поняла – видимо, женская интуиция подсказала, – что примитивное коричневое платье ему не понравится.

– Ты должен принять ванну.

– Обещаю, что помоюсь. – Алекс весело улыбался. – Я не варвар, хотя ты таковым меня и считаешь.

Кей посмотрела на свое отражение в зеркале. Она бросила долгий взгляд на роскошное платье, которое придерживала на груди, покосилась на Алекса, повернувшегося к ней спиной, и развела руки. Платье упало на пол, и Кей осталась в корсете, длинных, до колен, панталонах и рваных чулках. Это были ее последние минуты в женском обличье.

Она сообразила, что ей не обойтись без помощи Алекса, чтобы снять корсет. Горничная зашнуровала его много дней назад, и с тех пор она его не снимала.

– Тебе придется расшнуровать меня, – сказала она.

– Тогда мне нужно повернуться. Или мне надеть повязку на глаза?

– Повязку тебе наденут, когда будут расстреливать за то, что ты расшнуровывал корсет против воли женщины, я же тебя об этом прошу, так что ничего противозаконногo нет.

Рассмеявшись, Алекс повернулся, и Кей с удовлетворением услышала, как он тихо ахнул. Он был единственным мужчиной, который видел ее в нижнем белье. Кроме отца и братьев, мысленно добавила она, но они не считаются, Однажды Тэлли насыпал ей за корсет порошка, вызывающего сильный зуд, а ей предстояло встретиться с давним другом матери, Томасом Джефферсоном, который стал губернатором Виргинии. Сейчас, вспоминая, как она отомстила за это Тэлли, Кей не могла сдержать улыбку.

– С чего начинать? – спросил Алекс.

– Представь, что это конская сбруя.

– Я же не могу взять нож и…

– Нет! – воскликнула Кей. – Никаких ножей!

Алекс едва не сказал «пока», имея в виду, что он не будет ничего резать, пока не доберется до ее волос. Он вовремя сообразил, что лучше этого не говорить. Узел на завязках за последние дни сильно затянулся, и пришлось повозиться, чтобы расслабить его. Как только он начал распускать шнуровку, Кей вдохнула полной грудью и с наслаждением выдохнула.

– Горничная затянула его сильнее, чем обычно, из-за бала, – пояснила она, делая новый глубокий вдох.

– А это не больно? – Шнуровка поддавалась с трудом, и Алексу ужасно хотелось достать нож и разрезать эти чертовы завязки.

– Естественно, больно, но вам, мужчинам, нравится тонкая талия.

Алекс нагнулся к шнуровке. Похоже, горничная сделала в середине такой же узел, как наверху.

– Но платья, которые вы, женщины, носите сейчас, скрывают талию.

– Вот как? – с невинным видом осведомилась Кей.

Наконец Алексу удалось расшнуровать корсет, и он, отступив на шаг, улыбнулся. Она права. Платья с высокой талией скрывают очень мало.

– Нет, они почти ничего не скрывают. Когда женщина стоит против света, можно увидеть… – Он прокашлялся. – Готово.

Кей повела плечами, сбрасывая бретельки. Алекс собрался отвернуться, но, увидев, как она, извиваясь, стаскивает корсет через бедра, не смог оторвать взгляд – и рассмеялся.

– Теперь можно дышать!

Кей закинула руку за спину и почесалась через тонкую хлопчатобумажную сорочку. Чувствуя, что ей этого мало, она подошла к косяку и стала чесаться о его выступ. На ее лице было написано выражение блаженства.

– Зря ты боялась медведя, он принял бы тебя за свою.

– Заткнись, – беззлобно бросила Кей. – Если бы ты столько времени проходил в корсете, не снимая его даже на ночь, ты бы… – Она повернулась к нему спиной. – Не простаивай без дела, почеши мне спину. Зудит так, что можно сойти с ума.

Поколебавшись, Алекс подошел к ней и принялся осторожно водить пальцами по ее спине через сорочку.

– Я знаю, что ты слаб, но уж чесать сильнее можешь.

Он нажал сильнее, но так как ногти у него были короткие, результата это не дало. Тогда он достал нож и стал чесать его рукояткой, все время опасаясь, что сдерет ей кожу.

Наконец Кей отстранилась.

– Так-то лучше. Значительно лучше.

Она поводила плечами, покрутила руками, разминая мышцы. И Алекс снова с восхищением отметил, что она очень красива. Почему Нат ни разу не написал об этом в письме?

– Ну что, леди, теперь можно одеваться?

– Конечно. Что мне надеть?

– Что угодно, главное прикрыться, – пробормотал он и пошел по магазину, прикидывая, что может им понадобиться.

На прилавке стоял флакон, который Кей поставила туда во время танца. На этикетке было написано «Жасминовое масло». Даже если она нарядится в мужское, наверняка ей захочется, чтобы от нее хорошо пахло. Он, естественно, предупредит ее, что так поступать неправильно, но предупредит не сейчас, чтобы не портить ей настроение. Алекс поставил масло обратно на полку.

Тем временем в глубине магазина Кей подбирала себе одежду, что оказалось непростым делом. Она оставила сорочку и надела на нее мужскую рубашку, однако это не помогло скрыть грудь, которая подрагивала при ходьбе. Кей не собиралась рассказывать шотландцу об этой проблеме и тем более интересоваться его мнением. Порывшись в шкафах и на полках, она нашла рулон белого муслина и ножницы и, отрезав полоску ткани, перевязала грудь. Утянула Кей ее несильно, так, чтобы она не очень выделялась под свободной рубашкой.

Дальше все было значительно проще. Кей сменила рваные шелковые чулки на белые вязаные мужские и надела бриджи, которые оказались велики в талии, но ей все желалось добиться того, чтобы они не сваливались с нее. Дополнив наряд жилетом, она отыскала легкий шерстяной плащ. По дороге к двери она прихватила широкополую соломенную шляпу.

– Ну? – спросила она, останавливаясь у Алекса за спиной. Тот повернулся, окинул ее внимательным взглядом и ничего не сказал. – Тебе не нравится? Я что-то сделала не так? Я не привыкла к бриджам, но, кажется, застегнула их правильно.

Алекс молча обошел ее, положил руки ей на плечи и подвел к зеркалу. Там отразилась девушка в мальчишеском наряде, – с пышными распущенными волосами и жемчужными серьгами в ушах. Кей удивило, что серьги не потерялись.

Алекс молча вытянул руку, и Кей поняла его жест. Она сняла серьги и положила их ему в ладонь.

– Я уберу их в сумки вместе с остальной твоей одеждой.

– Мы обязательно возьмем с собой платье. Возможно, его удастся починить. Я не намерена всю жизнь носить эти уродливые тряпки. Как только ты уедешь в экспедицию, я снова стану девушкой и поеду домой.

– И будешь путешествовать одна в женском обличье? Нет, не выйдет. – Алекс тут же пожалел о своих словах, однако Кей никак на них не отреагировала и принялась крутить руками, сгибаться и выпрямляться.

– Что ты делаешь?

– Двигаюсь. Странно не чувствовать корсет. Я носила его целыми днями с двенадцати лет.

– С двенадцати? – изумился Алекс. – Тебя ребенком засунули в эту штуку?

– Естественно. А откуда, по-твоему, у взрослой женщины берется тонкая талия? Неужели ты думаешь, что мать будет ждать, когда ее дочь вырастет, чтобы потом пытаться втиснуть ее в корсет?

– Скажу честно, я никогда не задумывался о том, откуда у женщин тонкая талия. Вероятно, я считал, что она такая от рождения.

Кей покачала головой.

– А сейчас ты скажешь, что считал, будто у женщин от рождения блестящие волосы и румянец на щеках? – Она угадала правильно, поэтому Алекс промолчал, продолжая смотреть на нее. – Ты много потерял в жизни из-за того, что у тебя не было матери и сестры.

– Наверное, я вообще был дикарем до знакомства с тобой, – еле слышно проговорил Алекс и громче добавил: – Вы готовы ехать, леди?

– Теперь, когда я изображаю из себя мальчишку, тебе придется перестать называть меня «леди».

– Когда мы что-нибудь сделаем с твоим волосами, чтобы ты не напоминала девицу, тогда и перестану.

У Кей тут же испортилось настроение.

– Если я их вымою и зачешу мокрыми, то, думаю, их легко будет спрятать.

Алексу не понравилось грустное выражение в ее глазах.

– То же самое можно сказать о львиной гриве, – сказал он и обрадовался, увидев, что она улыбнулась.

– Серьезно?

– Абсолютно. Знаешь, я никогда прежде не видел, чтобы у одного человека было столько волос. Причем такого потрясающего цвета. – Продолжая говорить, Алекс шел к входной двери, Кей следовала за ним.

– Тебе не кажется, что они слишком рыжие? – с невинным видом спросила она, отвлекая его, чтобы он не заметил, как она по пути складывает в холщовую сумку всякие мелочи.

Бросив на нее взгляд, Алекс поднял с пола мешок и открыл дверь.

– Цвет роскошный, я бы ничего в нем не менял. – Пропустив Кей вперед, он убедился, что оставленные за вещи деньги лежат на прилавке, и закрыл за собой дверь. – Когда-то у меня был пони с гривой такого же цвета, как твои волосы. Я его очень любил.

Кей оглянулась на закрывшуюся дверь магазина.

– Ты говоришь все это только для того, чтобы вынудить меня поступить так, как тебе надо?

– Точно, но я все равно говорю правду, – тихо ответил Алекс. – У тебя красивые волосы.

Улыбнувшись, Кей спустилась с крыльца.

В магазине ее смущало, что новая одежда сидит на ней свободно, и только в седле она поняла, насколько это удобно. Теперь не надо ждать от кого-то помощи, юбка не мешает, можно легко сунуть ногу в стремя и вскочить на лошадь. Кей оглядела свои ноги в темных бриджах. Если бы ее элегантная матушка видела сейчас свою дочь, она упала бы в обморок! Эдилин Харкорт никогда в жизни не переоделась бы мальчишкой, ни при каких условиях.

Кей понравилось это новое ощущение свободы в движениях. Она обнаружила, что шотландец с любопытством наблюдает за ней.

– Я хочу взглянуть на карту и понять, куда мы едем, – сказала она и не поняла, почему ее слова заставили Алекса громко рассмеяться.

– Кажется, я только что создал себе кучу проблем, – проговорил он и, пришпорив лошадь, поскакал на юг.

Кей последовала за ним.

Глава 8

Кей больше не высказывалась насчет неопрятного вида шотландца, пока они не начали выбирать место для ночевки. Скромно опустив глаза, она милым голоском попросила разбить лагерь у ручья или реки. Алекс покосился на нее, словно собираясь выяснить, что она затеяла, но ничего не сказал и просьбу выполнил. Кей тоже ничего не сказала на то, что их ужин состоял из сухофруктов, галет и вяленого мяса.

После ужина она встала и пристально взглянула на Алекса:

– Пора принимать ванну.

– Слишком холодно, – не поднимая головы, сказал он.

– Ты же шотландец – как тебе может быть холодно?

– В реке течение слишком быстрое.

Кей не надо было проверять его слова, она на слух определила, что вода в реке течет спокойно.

– У меня есть жидкое мыло для волос.

– Мне оно не нужно. А что до вас, леди, боюсь, настало время укоротить вашу шевелюру. Я прихватил ножницы, так что нож мне не понадобится. Думаю, пора приступать.

Кей поняла, что он пытается отвлечь ее. Его уловка не сработала.

– От тебя так воняет, что мне приходится затыкать нос и дышать ртом. Я больше не могу выносить этот запах.

Алекс устремил взгляд на реку, на низко опустившееся солнце. На Кей он смотреть избегал. Дело было в том, что он не хотел смывать тюремную грязь со своего тела, хотя понимал, что ведет себя глупо. Последний раз он принимал ванну перед свадьбой с Лилит, а на следующий день оказался в камере, и если он сейчас помоется, то смоет с себя все, что хоть как-то связывает его с ней. А еще следует учитывать тот факт, что он наедине с красивой девушкой, которая с каждым днем становится все более желанной для него. Так что лучше не мыться, подумал он, чтобы она держалась подальше от него.

– Мне нравится мой запах.

– Ну а мне нет. Если мы едем во Флориду вместе, то тебе понадобится моя помощь, и если ты хочешь, чтобы я тебе помогала, стань чистым.

Алекс продолжал сидеть, и тогда Кей подошла к лошади и принялась седлать ее. В конечном итоге он остановил ее, хотя на то, чтобы решиться, ему понадобилось на это больше времени, чем она рассчитывала.

– Почему твой отец не перекинул тебя через колено и хорошенько не отлупил, чтобы научить слушаться старших?

– Отец никогда бы не поднял руку на ребенка, а вот мама… – Кей сердито посмотрела на него. – Не переводи разговор на мою семью! Вон вода, мыло в сумке. Когда помоешься, я смажу тебе волосы жасминовым маслом.

Алекс в ужасе попятился от нее.

– Только не это.

– Масло смягчит их.

– Но запах, леди… Я не вынесу эту вонь. – Поняв, что она не собирается сдаваться, Алекс перевел взгляд на реку. – Нет, я не пойду.

– Замечательно, – сладким тоном проговорила Кей. – Тогда ванну буду принимать я. – Бормоча ругательства в его адрес, она зашла за кусты и стала раздеваться. – Масло ему противно. А скипидар не противен? – ворчала она. – Со скипидаром он, видите ли, будет пахнуть по-мужски. Отлично. Пусть остается грязным, если хочет, мне плевать. Но спать на плаще я больше ему не лам. И рядом со мной спать не позволю. Ему не удастся…

Она услышала громкий всплеск и замолчала на полуслове. Либо это крупная рыба, либо пришел медведь, чтобы полакомиться ими, либо… Выглянув из-за кустов, она увидела над водой голову шотландца.

– Может, на берегу тепло, но в воде-то холодно, – сказал он.

Даже в сгущающихся сумерках Кей разглядела, как покраснело его лицо.

– В Шотландии вода холоднее, – рассмеялась она.

– Ага, только там я не захожу в воду голым. Я заворачиваюсь в плед.

Продолжая улыбаться, Кей вышла из-за кустов и встала за дерево поближе к воде. Она понимала, что оказалась наедине с мужчиной, который, возможно, является убийцей, однако это не пугало ее и не прогоняло улыбку с ее лица. И такое отношение удивляло ее.

– Ну, леди, идете? – Он обращался к ней, как старик – к юной девушке. По сути, так и было, но Кей понимала, что он шутит.

Его слова прогнали возникшую неловкость.

– Возьми мыло. Надеюсь, оно смоет с тебя грязь.

– А почему бы тебе не зайти в воду и не показать мне, как это делается? – предложил Алекс, поддразнивая ее.

Кей рассмеялась. Услышав плеск, она выглянула из-за дерева. Алекс стоял в воде по грудь и, дрожа от холода, намыливал голову. В следующее мгновение он нырнул, и Кей успела заметить, как над водой мелькнули его голые ягодицы. Отвернувшись, она захихикала и принялась снимать оставшуюся одежду.

А как он поступит, если она окажется в воде вместе с ним? Из ее подружек только Джессика Уэлш любила пофлиртовать. Зная прошлое Табиты, матери Джессики, мама однажды удивилась, как Джессика еще в тринадцать лет не сбежала с каким-нибудь мужчиной. После этих слов Кей захотелось узнать всю историю, но мама наотрез отказалась рассказывать.

– Что бы я сделала, будь я Джессикой? – вслух спросила себя Кей.

Вероятно, решила она, разделась бы догола и пошла в воду. Бледный предвечерний свет, теплая погода, укромный уголок… Если так посмотреть, то все в порядке.

Кей привалилась к стволу дерева и вздохнула. Непорядок в том, что он неправильный мужчина. Она его почти не знает, он значительно старше и не принадлежит к ее кругу. Вряд ли ее семья обрадуется, если она выберет себе такого жениха. Даже если он докажет свою непричастность к убийству, на его репутации все равно останется пятно.

Нет, подумала она и снова вздохнула. Возможно, обстоятельства правильные, а вот он – нет.

Кей дождалась, когда Алекс выйдет на берег, и зашла в воду, которая оказалась холоднее, чем она предполагала. Ей хотелось поплавать и поплескаться, однако она не стала этого делать. Быстро намылив тело и волосы, она окунулась, смыла пену и, выбежав из воды, обернулась большим полотенцем, найденным в снаряжении, которое заготовил дядя Ти-Си.

К тому моменту, когда Кей вернулась в лагерь, Алекс сидел в чистой одежде у ярко горевшего костра. Выглядел и пах он значительно лучше. Его влажные волосы больше не торчали во все стороны. Кей даже показалось, что он помолодел, похорошел и стал выше.

– Ну как? – спросил Алекс.

– Отлично. Только теперь я не смогу найти тебя по запаху.

Кей достала коричневый флакон с жасминовым маслом. Хозяин магазина, вероятно, приготовил масло для своей жены – все знают, что оно убивает вшей, гнид и прочих паразитов. Хотя и другие масла тоже убивают. Они обволакивают насекомых, и те не могут дышать. Кей предпочла жасминовое другим, имевшимся в магазине, потому что обожала этот запах. Ей пришлось поискать этот флакон в магазине после того, как Алекс убрал его с прилавка. Он так увлекся, когда расхваливал ее волосы, что не заметил, как она сунула флакон в сумку.

Алекс ничего не сказал, просто кивнул, давая понять, что она может втереть в него, масло. Однако когда Кей, с расческой в руке, села рядом, его глаза расширились от изумления.

– Леди, что вы собираетесь со мной делать? – тихо спросил он.

– Не то, на что ты надеешься. Наклони голову, чтобы, я могла увидеть волосы.

Улыбнувшись, он сел перед ней. Но Кей ничего не предпринимала, и он удивленно оглянулся.

– Ты слишком высокий, я не достаю. – Она расстелила на коленях свое влажное полотенце, – Ляг и положи голову мне на колени.

– Мне кажется…

– Что ты не сможешь сдержать свою «страсть» ко мне? – без улыбки предположила Кей. – Боишься, что стоит тебе прикоснуться ко мне, и ты тут же влюбишься?

Алекс понял, что она над ним издевается, и ему это не понравилось.

– Приберегу себя для кого-нибудь постарше, – парировал он, – а тебя пусть забирает Майкл.

– Майка, – поправила его Кей, укладывая его голову к себе на колени и начиная расчесывать волосы.

Распутав все колтуны, она вылила ему на голову немного масла и принялась втирать его.

– Однажды я так спасала шевелюру своего брата Итана, когда он испачкал волосы в меде и пчелином воске. Папа хотел его побрить, но я не пожелала об этом слышать и сказала, что все исправлю.

– Сколько тебе было?

– Кажется, одиннадцать.

– Значит, ему было…

– Четырнадцать.

– Ты всегда для них была как мать?

– Ничего подобного. – Кей продолжала втирать масло. – Возможно, к Итану я и относилась по-матерински, но он был самым ласковым из братьев, самым добрым и красивым.

– Красивым? Как девчонка?

– Нет. Во всяком случае, девушки не считают, что его красота женственная. Женщины бегают за ним толпами, молодые и старые.

– А он, наверное, радуется.

– Он воспринимает это спокойно. Труднее всего маме. Она говорит, что у девушек моего поколения нет ни стыда, ни совести. Она говорит, что в наши времена девушки сами вешаются мужчинам на шею.

– Как ты – на своего молодого человека?

– Я никогда…

– Разве он не учил тебя, как использовать?.. – Алекс жестом указал на свой рот.

– Нет, – неуверенно ответила Кей – ей совсем не хотелось признаваться в том, что она лжет. – Мне об этом рассказала Джессика. Из всех девчонок она самая опытная в общении с мальчишками.

– Значит, с этим Майкой ты не делала ничего, чего делать не следовало бы?

Кей не понравилось, что он заговорил, как её отец.

– Да он почти мальчишка. Ему всего тридцать, он никогда не был женат и служит литургии по воскресеньям.

Подскочив, Алекс перевернулся и ошеломленно посмотрел на Кей.

– Так он священник? Ты подумываешь о том, чтобы выйти за пастора?

– А что в этом плохого?

– Ты согласилась помочь преступнику, сбежавшему из тюрьмы. Тебе не кажется, что это немного не согласуется с образом добропорядочной жены святого человека?

– Я же говорила, что сделала это не ради тебя, а ради дяди Ти-Си.

– А Ти-Си – это человек, безумно влюбленный в женщину по имени Батшеба?

– Да, – ответила Кей, не понимая, к чему он клонит.

– Скажи мне, детка, а как Ти-Си поступил со своей страстью?

Кей промолчала.

– Да ладно, вам, леди, я же все вижу по вашему лицу. Так что он делал?

– Надеялся.

– Надеялся, что когда-нибудь встретит другую женщину и полюбит ее?

– Нет! – Кей обхватила руками его голову и уложила на колени. – У Батшебы была дочка по имени Хоуп, и она очень похожа на дядю Ти-Си. А надеялся он на то, что Батшеба будет жить.

Алекс опять приподнялся и вопросительно взглянул на нее.

– Не смотри на меня так, иначе я налью тебе масла в рот.

Алекс лег, закрыл глаза, однако улыбаться не перестал.

– Я веду к тому, детка, что если ты выйдешь за пастора, а потом все откроется, то это здорово усложнит жизнь твоему мужу. Хотя не исключено, что он окажется разумным человеком и простит тебе твои грехи.

– Я не… – Кей замолчала, не зная, что сказать.

Как поступит Майка, когда ему донесут, что она натворила? Сможет ли она объяснить ему что, хотя она и провела несколько дней наедине с посторонним мужчиной, ничего предосудительного между ними не было?

Алекс смотрел на нее так, будто читал ее мысли. При виде его ехидной улыбки Кей захотелось претворить в жизнь свою угрозу и налить масла ему в рот.

– Ты забыл, что ты осужденный преступник и мы тут только вдвоем? Я знаю, ты не хочешь, чтобы я обсуждала с тобой… мужчин.

– Абсолютно верно, Я просто хотел убедиться, что ты не совершила ничего, чего не следовало бы совершать.

– Чем больше я тебя узнаю, тем сильнее ты напоминаешь мне одного из братьев.

– Какого именно?

– Отчасти Ната, отчасти Тэлли.

– Но не красавца Итана?

– Вот уж точно не его.

– А как насчет совершенного Адама?

– Адам уникален. На него никто не похож.

Несколько минут они молчали, и Алекс, закрыв глаза, вдыхал аромат, окруживший его и Кей.

– Честное слово, леди, еще немного, и я усну.

Тем временем Кей принялась втирать масло в его длинные волосы, расправив их у себя на коленях. Монотонная работа подтолкнула ее к размышлениям. Она задумалась о семье и о том, что не ведает, где окажется в ближайшее время и что с ней будет. Вся ее прежняя жизнь была четко спланирована, она всегда знала, что хочет от жизни. Она запросто представляла себя в тридцать лет. У нее будет два мальчика и одна девочка. Оставалось только решить, кто из троих молодых людей станет ее мужем. Теперь же она не была на сто процентов уверена, захочет ли кто-либо из претендентов взять ее в жены после того, как она столько времени скрывалась от закона.

Неожиданно у нее на глаза навернулись слезы, и одна слезинка даже упала на лоб Алекса.

Алекс же лежал с закрытыми глазами и наслаждался покоем, которого был лишен долгое время. Когда он ощутил слезу у себя на лбу, он отлично понял, какие чувства владеют Кей, и расстроился. Ему стало горько при мысли, что он заставил девушку плакать, причем такую нежную и невинную.

– А тебе известно, что я приехал в эту страну чтобы участвовать в скачках? – спросил он тихо.

– Нет. Я… – Кей икнула, потом шмыгнула носом, сглатывая слезы. – Между прочим, я почти ничего о тебе не знаю.

– Кроме того, что читала в газетах. – сказал Алекс, и Кей почувствовала, как он напрягся.

– Вообще-то я их не читала. Я знаю только то, что мне рассказала Хоуп. – Видя, что ее слова не успокоил и его, она принялась гладить его по голове – так она всегда успокаивала одного из братьев. – Ты любишь всех животных или только скаковых лошадей?

– Всех, – ответил Алекс. – Птиц, лошадей, енотов. Я люблю их всех.

– А пауков?

Он улыбнулся.

– Меньше, но тоже люблю. В Шотландии я сделал плохую вещь. Я сделал ее дважды.

Кей вернулась к расчесыванию.

– Мои братья тоже делали такое, что не нравилось папе. Однажды – уже не помню, что натворил Нат, – папа сердился на него целую неделю.

Алекс не удержался от смешка. Он отлично знал, что натворил Нат, зачем он это сделал и что об этом думал его отец. Однако он не собирался рассказывать Кей.

– Я тайком спарил свою кобылу с великолепным жеребцом лорда Брокингхерста. Дважды.

Кей рассмеялась:

– Серьезно?

– Ага. У меня была очаровательная маленькая кобылка, ужасно вздорная. Почти как ты. Я привел ее в Англию и дождался, когда самого быстрого жеребца, принадлежащего лорду, ночью выгонят на пастбище. За спаривание лорд просил огромные деньги, а у меня их не было.

– Значит, ты украл то, что тебе не принадлежит?

– Мне нравится считать, что я сделал жеребцу приятное, предоставив ему на ночь свою кобылку.

– Так ты филантроп!

– Более-менее, – улыбнулся Алекс.

– И каков оказался результат твоего великодушия?

– Родился жеребенок женского пола, а ты знаешь, что кобылы не так быстры в беге, как жеребцы.

– Может, они просто не хотят быстро бегать, – сказала Кей. – Может, им просто хочется оставаться на одном месте, с семьей.

Алекс приоткрыл один глаз и посмотрел на нее.

– Я доставлю вас домой, леди, не переживайте.

– В образе парня? Может, мне стоит научиться жевать табак?

Алекс продолжал смотреть на нее.

– Может, и стоит, потому что сейчас ты на парня не похожа. Твои волосы…

Он попытался дотронуться до ее локонов, но Кей оттолкнула его руку.

– Мы говорим о лошадях.

– Ах да. – Алекс закрыл глаза. Он отлично понимал: что бы там ни было в его волосах, все это уже давно вычесано, и радовался, что его не гонят прочь. – Второй жеребенок был красавцем, само совершенство.

– То есть он был мужского пола.

– Естественно. Кто еще может быть совершенным?

Кей стала сталкивать его голову с колен, и он, рассмеявшись, поймал ее руку.

– Я шучу леди. Неужели непонятно?

Кей снова взялась за расческу.

– Так что ты сделал?

– У меня был план.

– И какой же?

Алексу хотелось рассказать, но он не мог, потому что этот план касался ее семьи. Он знал, что десять лет назад отец Ната – и отец Кей – купил конеферму недалеко от Эдилина. Там имелся дом, конюшня, речка, пруд – в общем, все, что нужно, чтобы человек мог растить детей и разводить лошадей. Нат рассказал новость и пожаловался, что отец не справляется, поэтому ферма теряет деньги. В ответ Алекс написал, что всегда мечтал о такой ферме, и Нат стал упрашивать отца не продавать ее, намекая что был бы рад, если бы в один прекрасный день она досталась ему.

Мысль о том, что когда-нибудь у него будет ферма недалеко от дома его друга, долгие годы поддерживала Алекса. Отец рассказывал ему о возможностях, которые предоставляет Америка, и Алекс мечтал о том, чтобы поехать туда. Его план состоял в том, чтобы выиграть на скачках достаточно денег и купить ту ферму. Потом к нему приедет отец, и они будут счастливо жить вместе. Весь план рухнул, когда он встретил Лилит и женился на ней, не заработав денег, чтобы купить ферму. Однако он знал, что любовь важнее, и умел ее распознать. Естественно, Лилит нельзя было назвать идеальной женой фермера, но Алекс считал, что это дело наживное.

– Так какой у тебя был план? – спросила Кей после продолжительного молчания.

– Заработать большие деньги. Разве не для этого все едут в Америку?

– И ты тоже?

– Да. – Алекс открыл глаза и устремил взгляд вверх. Солнце уже село, быстро наступали сумерки. – Я погрузился на корабль со своими тремя лошадьми, матерью и ее двумя жеребятами. Мой план заключался в том, чтобы пустить в разведение кобыл и подготовить к скачкам жеребца, Тарка был самым быстрым…

– Тарка? Так звали самого быстрого пони моего отца, когда он жил в Шотландии. В детстве я ездила на нем.

Алекс едва не ляпнул, что Нат рассказал ему эту историю и именно поэтому он назвал жеребца Таркой.

– Это довольно распространенное имя.

Разве? Мне оно казалось необычным. Итак, ты привез лошадей в Америку и выставил их на скачки? Или только Тарку?

– Моя кобылка победила почти всех лошадей, а Тарку я приберегал для тех скачек, где можно было выиграть большой куш.

– Ясно. Ты заставил их поверить, будто они могут выиграть у тебя, а потом выставил другую лошадь. Ты его где-то прятал?

– Ты дьявольски сообразительна, – рассмеялся Алекс.

– Так как ты поступил?

– Именно так, как ты сказала. Я прятал Тарку в деревне, далеко от города, чтобы богатые парни не смогли найти его. Я проигрывал и выигрывал скачки, а потом выставил Тарку, – Его улыбка стала шире. – Ты бы его видела! Высокий, вороной, красивый, как восход. Это было великолепное животное, и он это знал. Ходил с гордо поднятой головой и не глядел на других лошадей. А как он скакал! На старте он пулей срывался с места, и остальные лошади только таращились ему вслед. Он обходил их на несколько корпусов. Никто в Америке не мог сравниться с ним.