Текст книги "Жесткая игра"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 6

Убрав бокалы и позолоченные подносы, официанты начали раскладывать вилки и ножи для стейков: изогнутые черные ручки и острейшие лезвия из углеродистой стали.

А потом появилась еда. И еще еда. И снова еда. Устрицы с пикантным соусом. Рагу из белых грибов с гречневыми блинчиками. Седло оленя с айвой. Куропатки, тушенные с можжевеловыми ягодами, с капустой и кусочками фуа-гра, как гласило меню.

Координатор занятий по укреплению командного духа Бо Лампак, сидевший за дальним концом стола, встал и откашлялся. Чтобы гул голосов наконец затих, ему пришлось постучать ножом по бокалу.

– Ну, думаю, еды на сегодня достаточно, – пророкотал он. – Но если что, сбегаете потом в «Макдональдс» за гамбургером!

Ответом был дружный хохот.

– Ах, да… Здесь же на сотни миль вокруг ни одного ресторана! Так что, ребята, ешьте лучше сейчас. – Он обвел взглядом сидящих за столом. – Но постойте-ка, ведь в этом году к нам присоединились две прекрасные дамы! Сможете выдержать уик-энд в компании крутых парней, а, дамы?

Я посмотрел на Шерил: на ее лице застыла загадочная улыбка. Эли смущенно улыбнулась и кивнула.

– Впрочем, – продолжал Лампак, – вопрос надо ставить не так. Смогут ли крутые парни выдержать уик-энд в компании милых дам? Думаете, ребята, раз вы тут старожилы, у вас есть перед дамами преимущество? Как бы не так. В этом году мы придумали кое-что новенькое. Рыбалка будет – только не такая, к которой вы привыкли. Будем сплавляться на каяках. Лазать по деревьям – и совсем не так, как вы делали это в далеком детстве.

Раздались нервные смешки.

– Наша новая программа называется «Жесткая игра», и это совсем не похоже на то, во что вы играли до сих пор. Потому что будет опасно. Вдруг какой-нибудь директор сорвется с каната, размозжит себе голову и сорвет запуск очередного самолета…

Лампак балансировал на грани дозволенного, это было ясно. Как будто корпоративные шишки чем-то его обидели, и теперь, дразня их, он испытывал мстительное садистское удовольствие.

– Скажу честно, – говорил он, – будет страшно. Но именно в такие моменты и понимаешь, из какого теста ты слеплен. Вы научитесь смотреть страху в лицо. Потому что ваша цель – личностный рост и самопознание. И когда все наносное слетит, как шелуха, мы и создадим настоящую команду.

Он нагнулся и достал большой моток белой веревки.

– Знаете, что это? Нет, не просто страховочный трос. Это доверие, – произнес он с торжественным видом. – Когда вы идете по канату на высоте тридцати футов и кто-то вас страхует, приходится ему – или ей – доверять. Отпустит – не отпустит?

Отложив моток, Лампак продолжал:

– Вас ждут испытания, физические и моральные. И в один прекрасный момент вы облажаетесь. Наши курсы на то и рассчитаны. Готовьтесь к самым суровым испытаниям. – И, сделав паузу: – Впрочем, пережили же вы совещания у Хэнка Бодина…

Никто не засмеялся, только Бодин включил и тут же выключил механическую улыбку.

– Итак, я собираюсь вывести вас из зоны комфорта в зону обучения.

Внезапно во дворе раздался громкий хлопок, похожий на звук выстрела. Но ведь рядом с домом не охотятся!

Лампак пожал плечами:

– Должно быть, гризли забрался в мусорный бак.

– Правда? – спросила Эли.

– Да они то и дело приходят. Предполагается, что охотиться на них нельзя, но многие охотятся. Встаньте с утра пораньше, сходите на берег и наверняка увидите, как медведь купается. Главное, помните – вы их не трогаете и они вас не тронут. Итак, к делу. В конце каждого дня мы будем оценивать ваш прогресс в укреплении командного духа.

Еще один выстрел. Хлопнула дверь, кажется в холле.

В столовую вошел мужчина в охотничьей одежде: камуфляжная куртка, такие же штаны, зеленый жилет. Он был высок, крепко сложен. Лет около сорока. Черные как смоль волосы были, судя по всему, крашеными. Черные брови, аккуратная черная бородка. Настоящий Мефистофель, подумал я.

– Так-так, ребята… – громко сказал он и улыбнулся, показывая пожелтевшие от табака зубы. – Что это у нас тут происходит?

Лампак скрестил руки на груди.

– Частная вечеринка, приятель. Извини.

– Вечеринка? – переспросил охотник. – Ё-мое! А мне с вами можно?

Он был похож на простого сельского увальня. Если бы не этот холодный взгляд… Мужчина подошел к буфету, на котором стояли подносы с закусками.

– Господи Иисусе, да ты только посмотри на это!

– Мне жаль, приятель, но тебе придется уйти, – сказал Лампак. – Давай разойдемся по-тихому.

– Осторожно, Бо, – тихо предупредил Бросс. – Парень, похоже, пьян.

Охотник приблизился к нашему столу. Развел руками, словно пораженный таким изобилием.

– Вашу мамашу! Сколько же тут жратвы!

Бесцеремонно толкнув Слеттери, он протянул грязную руку к его тарелке и заграбастал куропатку. Очки Слеттери отлетели в сторону. А нарушитель спокойствия меж тем сунул куропатку в рот и принялся жевать, громко чавкая.

– Черт подери, какая вкусная штука! – промычал он.

Схватив стакан с вином, он выпил его залпом, словно это была газировка. Его кадык заходил туда-сюда.

– Ммм! Даже лучше, чем из пакета!

– Ну все, хватит, – сказал Хэнк Бодин. – Давай иди к своим дружкам-охотникам. Этот дом – частая собственность.

Гигант наклонился через стол, потянулся к тарелке Шерил и погрузил грязные пальцы прямо в картофельный гратен.

– О боже, – с отвращением произнесла Шерил.

– Это вроде пюре, да? – Он зачерпнул пальцами горку картофеля и отправил себе в рот. – Вкуснотища!

– Да где же, черт побери, управляющий? – не выдержала Шерил.

С противоположного конца стола раздался голос Райланса:

– Ну все, давай выметайся отсюда, будь другом. Это закрытое мероприятие, и, боюсь, ты тут лишний.

Охотник исподлобья посмотрел на Клайва, потом осклабился:

– Ты британец, что ли? Англичашка? – И опять потянулся к столу. Взяв блинчик с тарелки Барлоу, он продолжал: – Вы что, и блины на ужин едите? Я блины люблю!

Лицо Барлоу пошло пятнами. Губы кривились от гнева.

– Приведет кто-нибудь управляющего или нет? – крикнула Шерил.

Где-то в глубине коттеджа вновь хлопнула дверь, и в столовую вошел еще один мужчина. Этот был лет на десять моложе. Он тоже носил камуфляж, но у его рубашки были обрезаны рукава, обнажая бицепсы, покрытые татуировками. Его слишком маленькая для взрослого человека голова была выбрита с двух сторон, а на макушке торчал ежик светлых волос. Лицо широкое, невыразительное и маленькие усики щеточкой.

– Уэйн, – позвал первый, – ты не поверишь, как нам с тобой тут свезло!

Второй улыбнулся, показав мелкие зубы.

– Давай дуй сюда, шевели копытами. Тут такая вкусная жратва, закачаешься.

– Бо, будь так любезен, приведи сюда Пола Фечера, – сказала Шерил. – У нас тут гости, а принять их некому.

Кажется, она не поняла, что может означать странное отсутствие управляющего. Он ведь должен был слышать нашу перепалку с «охотником». И раз его здесь до сих пор нет, значит, случилось что-то очень, очень неприятное.

– Теперь и за оленем бегать не надо, – сказал тот, что с бородкой. – Все равно мне оленина не нравится.

Лампак быстро зашагал в сторону кухни.

– Эй, ты! – закричал ему вслед бородатый. Потом с ухмылкой повернулся к своему приятелю: – Сейчас наткнется на Верна, вот увидишь.

Бодин медленно встал из-за стола:

– Так. Довольно.

– Хэнк, не надо… – прошептал я.

Но тот уже медленно шел вдоль стола: большой, авторитетный мужчина, привыкший командовать.

Ламмис наклонился к Барлоу:

– Похоже, охотники напились и заблудились в лесу.

– Тут же заповедник, – так же тихо ответил Барлоу. – Здесь охотиться запрещено законом.

– Не думаю, что этим парням есть дело до закона, – сказал я.

Бодин остановился в двух шагах от черноволосого парня с бородкой: широко расставил ноги, упер руки в бока.

– Все, ребята, веселье кончилось. Выметайтесь отсюда.

Бородатый поднял голову от еды и рыкнул с набитым ртом:

– Да сядь ты!

– Если ты и твой дружок не уберетесь отсюда через минуту, мы позвоним в полицию, – сказал Бодин, мельком взглянув на нас. Он явно играл на публику.

Но черноволосый лишь поднял густую бровь.

– Поли-и-иция. – Он обернулся к товарищу. – С ума сойти! Ты слышал, Уэйн? Они позвонят в поли-и-и-цию!

Второй «охотник» заговорил неожиданно высоким голосом:

– Это вряд ли! – Его глаза так и стреляли по комнате.

Все затихли, испуганно и завороженно наблюдая за происходящим – словно смотрели фильм ужасов.

– Хэнк, спокойно, – сказал я.

Со стороны кухни донесся крик. Кричал мужчина.

Теперь на лицах моих коллег появились проблески понимания.

Бодин подошел к бородатому почти вплотную. Он делал то, что уже проделывал сотни раз: вторгался в личное пространство противника, стремясь подавить его своей массой вкупе с командирскими замашками.

– Дай-ка я кое-что тебе скажу, дружище, – начал Бодин. – Ты делаешь серьезную ошибку. А теперь я окажу тебе любезность и дам шанс убраться отсюда. Думаю, ты им воспользуешься. Я понятно выражаюсь?

Неожиданно «охотник» вытащил из кармана жилета что-то металлическое и блестящее: револьвер. Держа оружие за ствол, он ударил Бодина рукояткой по лицу. Издав дикий вопль, Бодин рухнул на колени. Из его сломанного носа текла кровь. Прижав одну руку к лицу, он выставил другую перед собой – защищаясь от возможных ударов.

Сидевших за столом охватила паника. Кто-то хотел кинуться Бодину на помощь, но не осмелился. Кто-то кричал. Второй «охотник», стриженый блондин, не сдвинулся с места. Он говорил по рации.

– А я понятно выражаюсь? – процедил бородатый и снова замахнулся револьвером. Это был, как я успел заметить, охотничий короткоствол, шестизарядный сорок четвертый «магнум». Я таким никогда не пользовался: не люблю охотиться с короткостволом.

Бородатый ударил револьвером по другой щеке. Фонтаном брызнула кровь.

Бодин снова страшно закричал и замахал руками в тщетной попытке защитить окровавленное лицо.

– Не надо, прошу вас, не надо, – хрипло повторял он.

Хотел бы я что-то сделать, но что? Напасть на бандита с ножом для стейка? Но их двое, и оба вооружены.

– Бак! – раздалось у входной двери.

Вошел третий мужчина, тоже одетый в камуфляж. Он был высок и худ, сальные волосы спадали до плеч.

– Хватит, Бак, – сказал вошедший. У него был гнусавый голос, но говорил он спокойно. – Без лишнего насилия.

Бородатый – значит, его звали Бак – убрал револьвер. Бодин повалился вперед, сплевывая кровь и жалобно всхлипывая.

Затем длинноволосый вытащил из висевшей на поясе кобуры матово-черный пистолет. Я сразу его узнал. «Глок», калибр девять миллиметров. Мужчина махнул пистолетом в нашу сторону.

– Итак, леди и джентльмены, – сказал он, – соберитесь все за тем краем стола, напротив меня. Руки на стол, чтобы я видел.

– О боже, – дрожащим голосом прошептал Хьюго Ламмис.

– Что вам нужно? – властно, а может, просто смело спросила Шерил.

– Значит так, ребятки. Мы можем все решить по-хорошему, или… придется применить силу. Выбирайте.

Эти слова перенесли меня в прошлое. Мне было десять лет.

– Мне что, применить силу?

Отец возник в дверях кухни: пузо, обтянутое белой майкой, в руках банка пива «Джинеси». Он называл его «Джини», будто о любовнице говорил.

Мать, стоя у стола, режет лук. Руки у мамы дрожат. Слезы текут по щекам. Она говорит, это от лука.

Я смотрю на него с вызовом:

– Не смей больше ее бить!

Она мне сказала, что поскользнулась в ванной. А до этого – на мокром полу в супермаркете, где работала кассиршей.

Одна неловкая отговорка за другой. С меня хватит.

– Что она тебе наговорила?

Кровь так сильно стучит у меня в ушах, что я едва его слышу.

– Я сказала, что это был просто несчастный случай.

– Я знаю, ты ее ударил. Не смей больше ее бить! – кричу я.

Внезапно он швыряет меня на пол, словно щепку.

– Скажи это еще раз и будешь ходить в школу для инвалидов!

Из моих глаз текут слезы. И это вовсе не лук.

– А теперь проси прощения.

– Нет!

– Мне что, применить силу?

Я знаю, на что он способен…

– Прости, – наконец говорю я.

Пару минут спустя отец уже развалился в кресле перед телевизором.

– Джейки, – зовет он, – принеси мне баночку «Джини»!

Мы начали осторожно перебираться на другой край стола. Все, кроме Кевина Бросса и Клайва Райланса. Они, как я заметил, держатся в стороне, словно готовы сбежать, улучив момент.

– Давайте, ребятки, не задерживайтесь, – бросил длинноволосый. И помахал пистолетом. – Бежать некуда, амигос. Мы перекрыли все выходы.

Я поискал глазами Эли. Она была напугана не меньше остальных.

А длинноволосый тем временем достал из кармана жилета рацию и нажал на кнопку:

– Верн, персонал обезврежен? Тут двое собираются дать деру. Увидите их – стреляйте.

Убрав рацию в карман, главарь наставил пистолет на Бросса.

– Кто желает умереть первым?

– Не надо! – крикнул Ламмис.

– Не будьте идиотами! – резко бросила Шерил. – Делайте, что он говорит.

– Мне-то все равно, – продолжал длинноволосый. – Вы подчиняетесь, или я вас убиваю. – Он перевел пистолет на Райланса. – Вышел месяц из тумана…

– Хорошо-хорошо! – сказал Бросс. Крутой футболист из «Большой десятки» поднял руки вверх. Затем он и его британский коллега подошли к столу.

– Что вам нужно? – спросила Шерил.

Но длинноволосый не ответил. Он помахивал пистолетом, переводя дуло с одного из нас на другого и монотонно напевая:

– Вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить, все равно тебе водить.

Дуло пистолета указало прямо на меня.

– Ты выиграл!

Я нервно сглотнул, не отрывая глаз от круглого черного отверстия.

– Даже не представляешь, приятель, как тебе повезло!

Моя реакция была довольно странной: мне, как ребенку, хотелось закрыть глаза, чтобы страшное видение исчезло. Но я заставлял себя смотреть на пистолет, подмечая малейшие детали.

– Ого, – сказал я, стараясь говорить небрежным тоном, – никогда таких вблизи не видел.

– Эта штука называется «пистолет», – ответил длинноволосый. – А когда я нажму вот на этот крючок…

– Нет, я имел в виду, что никогда не видел «Глок 18-С». Редкая вещь. Работает в полностью автоматическом режиме, да?

Он улыбнулся. Его холодные серые глаза не смеялись, даже когда губы растягивались в ухмылке.

– Похоже, ты разбираешься в оружии, – сказал он.

– Конечно, семнадцати пуль на автомате надолго не хватит, – заметил я и тут же пожалел о сказанном.

– Может, проверим?

Все молчали, словно зачарованные ужасом происходящего.

– А у меня есть выбор? – спросил я.

Несколько секунд он смотрел на меня в упор.

Потом усмехнулся и опустил пистолет. Я осторожно выдохнул.

– Ладно, мальчики и девочки, вот вам задание. Вытащите все из карманов и положите на стол перед собой. Кошельки, украшения. Часы тоже. Поняли? Приступайте.

Так это ограбление! Слава богу, обычное ограбление.

– Бак, ты мне понадобишься, – сказал длинноволосый.

– О’кей, Рассел, – ответил бородатый. Я заметил, что он больше не говорит с южным акцентом.

– Когда эти ребята закончат выворачивать карманы, вы с Уэйном их обыщете. С ног до головы.

Все стали выкладывать на скатерть кошельки. Эли сняла ожерелье и браслеты, Шерил серьги. Мужчины снимали часы.

Рассел с любопытством брал в руки то один предмет, то другой, разглядывал его. Его упругая походка выдавала в нем человека, привычного к физической нагрузке. Бывший солдат, подумал я, причем из элитных войск. Морской котик или спецназовец.

Он остановился у столика, на который один из официантов сложил синие фирменные блокноты. Взял один, начал листать.

В это время Бак повернулся ко мне спиной, а Уэйн обыскивал Джеффа Латимера, моего соседа по комнате. На меня никто не смотрел. Я протянул руку, нащупал ручку ножа и потянул его к себе. Потом осторожно спустил вниз и прижал к бедру. Это было единственное доступное мне оружие.

Рассел вырвал листок из одного блокнота, аккуратно его сложил и убрал в карман жилета.

А Хэнк Бодин все пытался подняться на ноги.

– Можешь не вставать, – заметил Рассел и, взяв со стола льняные салфетки, бросил их на пол перед Бодином.

Бодин перевел непонимающий взгляд на Рассела.

– У тебя есть выбор, – равнодушно продолжал Рассел. – Можешь попытаться остановить кровотечение или умереть. Лично мне все равно.

На этот раз Бодин понял. Взял салфетку и со стоном прижал ее к носу.

Я слегка согнул одну ногу в колене, подтянул вторую. Двигаясь очень медленно, засунул нож в ботинок.

На мгновение свет погас и снова зажегся.

– Это что еще, черт возьми, такое?

– Генераторы, – пробормотал Кевин Бросс. – Электричество здесь вырабатывается генераторами. Вероятно, один из них вышел из строя. Или система переключилась с одного на другой.

Рассел пристально посмотрел на него:

– Говоришь так, будто и правда в этом разбираешься. – И повернулся к Барлоу: – Мне нравится твой бумажник!

Барлоу молчал. Выражение его лица было свирепым, но в маленьких темных глазах застыл страх.

– Когда тебе делают комплимент, надо отвечать «спасибо».

– Спасибо, – выдавил Барлоу.

– Пожалуйста.

Взяв бумажник, Рассел открыл его.

– Из чего он сделан? Из крокодила? – спросил он и вытащил черную кредитку. – Эй, Баки, ты когда-нибудь такие видел? Черный «Американ экспресс»? Я про такие слышал.

Бак приблизился и тоже посмотрел на карточку.

– Быть не может. Они черных карточек не выпускают.

– Нет, выпускают, – возразил Рассел. – Мне один друг рассказывал. Это еще круче, чем платиновая карточка. С такой, говорят, можно купить что угодно. Яхты, самолеты, что хочешь. Такие есть только у очень, очень больших шишек. – Он внимательно изучал кредитку. – Аптон? Так тебя зовут Аптон?

Барлоу молчал.

Внезапно Рассел выхватил пистолет и приставил его Барлоу прямо к сердцу.

– Нет! – завопил тот. – Господи боже, да, да, это мое имя!

– Спасибо, – ответил Рассел. – Аптон Барлоу, «Хаммонд аэроспейс». Так ты работаешь на «Хаммонд», Аптон?

– Да.

– Я что-то слышал об этой компании. Самолеты делаете?

Барлоу кивнул.

– И военные транспортные самолеты тоже делаете? Я в одном таком был. Впрочем, ни один из них мне на голову не падал, так что вы, выходит, свое дело знаете. Молодец, Аптон!

Он двинулся дальше, к Кевину Броссу. Взял его бумажник. Потряс, вывалив на стол все кредитки, выбрал одну.

– А у этого типа только платиновая. Кевин Бросс, корпорация «Хаммонд аэроспейс», – прочитал он. – Вы все в «Хаммонде» работаете, так?

Молчание.

– Я посмотрел блокноты, – продолжал Рассел, – там было что-то про совет директоров «Хаммонд аэроспейс». Баки, мы только что сорвали джекпот!

Свет мигнул и снова зажегся.

ГЛАВА 7

Остальные даже не представляли себе, во что мы влипли.

Они наверняка думали, как и я поначалу, что это просто кучка охотников, голодных и вороватых, которые наткнулись на дом, набитый богатыми бизнесменами. Но я был уверен, что все куда серьезнее, хотя основывался только на интуиции.

Рассел, главарь охотников, приказал стриженному ежиком, Уэйну, подняться наверх и обыскать комнаты.

– У меня такое чувство, что там найдутся ноутбуки с крутыми примочками и другие приятные игрушки. А ты, Баки, будь добр, убедись, что никто из наших начальников ничего не… забыл в своих карманах. Кто из вас босс?

Он оглядел стол. Никто не произнес ни звука. Бак на другом конце стола начал обыскивать Джеффа Латимера.

– Ну-ну, ребята, это ведь кто-то из вас.

И тут заговорила Шерил:

– Это я. Шерил Тобин.

– Вы? Генеральный? – Он явно не верил. – И что, все эти мужики работают на вас? Им приказывает женщина?

– Я руковожу, а не приказываю.

Рассел ухмыльнулся:

– Ладно, Шерил. У меня такая же философия. Итак, расскажите мне, пожалуйста, что вы все делаете в этой дыре?

– Мы на корпоративном выездном мероприятии. А теперь я вас попрошу: пожалуйста, берите что хотите и уходите.

– Вы очень добры, Шерил, – ответил Рассел. – Я думаю, мы так и сделаем. Можно задать вам вопрос? Гендиректор-женщина получает столько же, сколько мужчина?

– Разумеется.

– Ага. А я где-то читал, что женщины-руководители получают шестьдесят восемь центов с каждого доллара, что получают мужчины. Что ж, век живи – век учись. Баки, сколько ты зарабатывал сварщиком?

Баки поднял глаза к потолку:

– В хороший год – тыщ тридцать восемь.

– Вы, Шерил, зарабатываете больше?

Она глубоко вздохнула.

– Если вы хотите, чтобы я извинилась за капиталистическое неравенство, то…

– Вовсе нет. Я только говорю, что вам есть чем поделиться.

– Я не ношу с собой наличные, а мои драгоценности вы уже забрали, – раздраженно сказала она.

– О, наверняка у вас есть еще, и гораздо больше.

– Нет, если только под дулом пистолета вы не поведете меня к ближайшему банкомату, чтобы опустошить мой банковский счет.

Рассел покачал головой:

– Шерил, Шерил. Вы думаете, что говорите с полным невеждой? Ваша компания делает огромные деньги.

– В последнее время дела у нас идут не очень хорошо.

– В самом деле? А тут говорится, что ваш доход составляет десять миллиардов долларов, а рыночная капитализация – более двадцати миллиардов. Эти цифры неверны? – И он ткнул пальцем в листок, который вытащил из папки с ее докладом.

На секунду она онемела от удивления.

– Это не мои деньги, Рассел. Активы корпорации – это не моя личная копилка.

– И что, вы не можете запустить туда руку? Голову даю на отсечение, вам достаточно сделать один телефонный звонок – и часть этих… активов… пошлют мне.

– Сожалею. Существует множество проверок и процедур. Порой и мне хотелось бы иметь такие полномочия, но я их не имею.

Рассел вынул пистолет из кобуры и направил ствол прямо ей в лицо.

– Тогда мне нет от вас никакой пользы, – тихо сказал он.

– Нет! – крикнула Эли. – Не трогайте ее! Пожалуйста!

– Погодите, – раздался мужской голос. Это был Аптон Барлоу. – Можно что-нибудь придумать, – сказал он.

Рассел опустил пистолет, и Шерил вздохнула.

– Друг мой Аптон, выбирающий бумажники с большим вкусом, – обратился он к Барлоу с живым интересом, – я слушаю.

– Мы оба – мужчины разумные, мы что-нибудь придумаем.

– Вот человек действия! Настоящий мужчина.

– Знаете, я однажды пробил контракт на истребитель с Южной Кореей, – сказал Барлоу. – Это было почти невозможно.

Я помнил эту сделку. Он устроил так, что «Хаммонду» перевели миллионы долларов за программы, разработанные для внутреннего использования, чтобы в Сеуле нам построили истребитель. И тем самым дал корейцам возможность через несколько лет построить свой собственный.

– Итак, конкретно, – сказал Барлоу. – Я готов предложить вам пятьдесят тысяч долларов.

Рассел усмехнулся.

– Ох, Аптон, – разочарованно сказал он. – Мы с вами говорим на разных языках.

– А какую сумму назовете вы?

– Сможете вы достать нам ну хотя бы миллион, Аптон?

– Ну, не знаю, – промямлил Барлоу, глядя в стол.

– Это очень плохо. – Рассел зашагал вдоль стола словно в раздумьях и остановился за моей спиной. – Что, если я убью кого-нибудь из ваших друзей? Например, вот этого парня?

Волосы у меня встали дыбом, но потом я понял, что он целится в Ламмиса. Вашингтонский лоббист тяжело задышал ртом.

– Сможете добыть миллион баксов, Аптон, если это спасет жизнь толстяку?

Крупные капли пота выступили на лбу Ламмиса.

– Да! – крикнул Барлоу. – Да, это можно устроить.

Но с другой стороны от меня зазвучал голос Рона Слеттери.

– Нет, нельзя. У вас нет полномочий распоряжаться такими суммами, Аптон.

– Нет полномочий? – повторил Рассел, держа ствол «глока» у макушки Ламмиса. – Это интересно. А у кого есть?

Главней финансист молчал. Скажешь – пожалеешь.

– Ради бога, Рон! – воскликнул Барлоу. – Он ведь убьет Хьюго! И это останется на твоей совести.

– Да отдайте ему эти проклятые деньги, – взмолился Ламмис. – У нас есть страховка «К» и страховка «Р» – такие ситуации под них подпадают.

– Ладно, – сказал Барлоу. – Как-нибудь уж проведем. Пожалуйста, уберите оружие и продолжим разговор.

– Вот теперь мы приблизились к делу, – сказал Рассел и подошел к Барлоу. – Потому что если вы готовы раздобыть миллион долларов, то можете сделать и больше.

– Что вы имеете в виду? – спросил Барлоу.

– Я имею в виду сто миллионов долларов, Аптон. Вас здесь двенадцать, это… – он помедлил всего пару секунд, – восемь миллионов триста тысяч баксов с мелочью за голову, как я понимаю. О’кей? Будем считать, что да.

Все ошеломленно молчали. Первым заговорил Рон Слеттери.

– Но это невозможно! Наши «К» и «Р» страховки покрывают только двадцать пять миллионов.

– Да ладно, Ронни, – сказал Рассел. – Ясно же, брат, как это делается. Двадцать пять миллионов – страховой случай. Двадцать пять на выкуп. Двадцать пять – несчастный случай и потеря суммы риска, двадцать пять – расходы по преодолению кризисной ситуации, еще двадцать пять – медицина и психиатрическая помощь. Вот и сто миллионов – легко.

– Это смешно, – сказала Шерил. – Вы бредите, если думаете, что страховая компания выпишет вам чек на сто миллионов.

Рассел покачал головой:

– Нет, Шерил, это делается иначе. Страховые компании не платят. Платите вы, а они потом возмещают расходы.

– Но мы не имеем доступа к таким деньгам.

– Шерил, – произнес Рассел тихо, – резервы наличности «Хаммонд аэроспейс» составляют почти четыре миллиарда долларов в деньгах и ценных бумагах. Я только что прочел в этой вашей папке.

– Послушайте, – сказал Слеттери, поворачиваясь к Расселу, – даже если мы сможем достать такие деньги, то как, черт возьми, вы собираетесь их получить? Наличными, немечеными купюрами? – Он изогнул губы в презрительной усмешке.

– Видите ли, Рон, вы сейчас говорите со мной как с идиотом, а я этого не люблю. Разумеется, речь не идет о пачках купюр. Речь идет о нажатии нескольких клавиш компьютера. Система электронных платежей и все такое. Я все же кое в чем разбираюсь.

– В штаб-квартире нас контролируют, – сказал Слеттери. – Коды безопасности, ПИН-коды, обратный звонок. И на какой счет вы хотите перечислить эти сто миллионов долларов? На ваш банковский счет? Представляете, как быстро ФБР сядет вам на хвост?

– Насколько я слышал, Рон, правительству не очень подвластны офшорные банки.

Слеттери покачал головой.

– Ну, даже если так, – сказал он, – у нас нет полномочий переводить такие деньги.

– Нет? – Рассел вынул из кармана куртки сложенную бумажку и развернул. – Здесь говорится, что все вы – менеджеры высшего звена, руководство компании. И вы не имеете полномочий оперировать фондами?

– Рассел, – произнес Аптон Барлоу, – речь идет о выкупе, не так ли? Назовем это выкупом, и тогда вам остается только позвонить в нашу штаб-квартиру в Лос-Анджелесе. У нас есть страховка на случай похищения и выкупа. У компании не будет выбора, она выплатит вам эти деньги. Все просто.

Мы с Эли переглянулись. Казалось, она не меньше меня удивлена тем, что один из нас сам предложил выкуп.

– Что ж, Аптон, я ценю ваше предложение, – раздумчиво сказал Рассел, словно руководитель, обсуждающий детали маркетинговой кампании. – Но похищение с целью выкупа, на мой взгляд, – это для дилетантов. Для бандитов из Мексики или Колумбии. Думаете, я хочу, чтобы на нас с ребятами налетел спецназ? Чтобы здесь кружили вертолеты и все такое? Никоим образом. Зачем? Ведь у нас собраны все ключевые игроки, они вполне могут осуществить нашу маленькую сделку.

– Я же сказала, что мы не можем, – перебила его Шерил.

– Шерил, я разговариваю не с вами. Вы с Ронни, похоже, знаете только слово «нет». – Он заговорил громче, обращаясь ко всем. – Вот что, детки. Мне нужно позвонить своему старому дружку, который знает, как это все делается. А вы пока можете немного посовещаться. Эй, Бак, когда закончишь обыскивать, свяжи им руки. Свяжи спереди, чтобы могли сами сходить в уборную. – Он вытащил рацию. – Верн, несите с Тревисом все вещи сюда.

– Есть, – послышался ответ.

– Совершенно незачем нас связывать, – сказала Шерил. – Серьезно, как вы думаете, куда мы денемся?

– Ну, Шерил, – сказал Рассел, – понимаете, вашим людям придется немного побыть здесь, а я не люблю неожиданностей. Надеюсь, к моему возвращению все будут готовы танцевать рок-н-ролл. – Он улыбнулся. – Применяем подход «кнут и пряник»: вы с нами сотрудничаете, мы совершаем сделку и мы с товарищами уходим.

– А кнут – это что? – спросил Рон Слеттери.

– Вы, – сказал Рассел. – Начнем с вас. Спасибо, что вызвались добровольно. – Равнодушно прикрыв глаза, он обратился ко всем нам. – Если у меня с вами возникнут проблемы, я убью Ронни. Считайте это штрафной санкцией за невыполнение условий контракта, так это у вас называется?

Слеттери побледнел, а Рассел убрал рацию.

– Уложить всех на пол, – приказал он своим людям.

Бак пошел за большим мотком веревки, которую во время ужина демонстрировал Бо Лампак, и тут в зал привели управляющего отелем, Пола, и его сына Райана. Пол хромал, его лицо было в ссадинах. За ними шла остальная обслуга отеля – официанты, коротышка с усами – мастер на все руки, две горничные. Далее Бо Лампак – его щеку пересекал красный рубец.

Замыкали шествие двое мужчин с пистолетами. Один был вылитый Рассел, но помоложе, с бритой головой. Другой, лет пятидесяти, был тощ и шелудив. Его испещренное оспинами лицо покрывали шрамы, особенно глубокий был под левым – стеклянным – глазом. Под здоровым глазом вытатуированы три слезы. Я знал, что это тюремный код: это означает, что он убил трех сокамерников.

Рассел переговорил с ними. Младшего он называл Тревисом, а старший уголовник, одноглазый, был Верн. Вместе с охотниками, которых, как я понял, звали Уэйном и Баком, они стали нарезать куски веревки, обыскивать и связывать нас, а потом одного за другим отправлять к стене по обе стороны огромного камина.

– Сложи ладони, как на молитве, – приказал Верн Шерил и затянул узел.

Он еще не подошел ко мне, а я уже чувствовал его запах – тошнотворный дух алкоголя, табака и пота. Улыбка у него была как у аллигатора. Зубы серо-коричневые, с черными пятнами. Метамфетаминовый рот: он явный наркоман.

– Ох, обыскал бы я ту крошку с краю, – сказал он Баку, и оба плотоядно посмотрели на Эли.

Я боялся, что будет заметен бугор на ботинке – там, где я спрятал нож. Верн принялся меня обыскивать. Вот его руки ползут по моим ногам, все ближе к ступням. Вот он ухватил меня за лодыжку…

– Видите вон того человека? – сказал я.

– А? – Верн снизу посмотрел на меня.

– Седого человека с залитым кровью лицом? Ему нужна медицинская помощь.

Армейским ножом очень внушительного вида он отрезал кусок веревки.

– Я что, похож на врача?

– Вы же не хотите, чтобы он умер. Тогда ко всему прочему вам предъявят обвинение в убийстве. А я умею оказывать первую помощь. Позвольте мне его осмотреть, пока меня не связали.

– Ага, счас!

– Ваш друг Бак держит меня на мушке, и оружия у меня нет.

– Отпускай, – буркнул Бак. – Я за ним прослежу.

Бодин сидел с распухшим лицом, униженный и злой.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я.

– Не спрашивайте.

– Не возражаете, если я посмотрю?

– Два зуба выбили, – сказал он.