Текст книги "Жесткая игра"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Джозеф Файндер
Жесткая игра

Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями.

Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми – случайность.

ПРОЛОГ

Если вы никогда никого не убивали, едва ли вы поймете, каково это – убивать. Да и не стоит вам этого знать. Убийство оставляет ощущение свинцовой тяжести где-то в глубине желудка. Навсегда.

Я убежден, что люди в большинстве своем не настолько безумны, чтобы отнимать жизнь у себе подобных. Но если выбора нет?

Я стоял на краю деревянного причала. Светила луна. За спиной у меня бушевал темно-синий, в серых разводах пены океан. Справа и слева дыбился скалами берег. А прямо передо мной стоял мужчина, который целился в меня из пистолета «ЗИГ-Зауэр».

– А ты, парень, умеешь удивить, – сказал он.

Я промолчал, мужчина покачал головой:

– Бежать некуда, сам знаешь.

И он был прав. Бежать было некуда. Даже плыть было некуда.

– Подними руки, Джейк, – продолжал он, – и давай вернемся назад. Я не хочу делать тебе больно, честное слово.

Странно, что он знает мое имя. Но еще больше меня удивил почти дружеский тон.

Я стоял молча, не шевелясь.

– Давай пошли, – сказал он. – Подними руки, Джейк, и я ничего тебе не сделаю. Обещаю.

Я кивнул, понимая, что он лжет. Случайно бросив взгляд влево, я заметил на песке скрюченное тело. Сердце сжалось. Я был уверен: если бы все зависело от моего собеседника, следующим трупом был бы я. Но от него зависело далеко не все…

Я не хочу. Не заставляй меня это делать!

Он перехватил мой взгляд. Больше тянуть смысла не было: он знал, что я только что видел. Знал, что я ему не поверил.

Не заставляй меня убивать…

– Джейк, – успокаивающе заговорил он, – пойми, у тебя просто нет выбора.

– Ты прав, – согласился я, чувствуя свинцовую тяжесть где-то в глубине желудка. – Выбора нет.

ГЛАВА 1

– У нас неприятности. – Я узнал голос Зои, но головы не повернул. Был целиком поглощен чтением новостей на сайте AviationNow.com. Самолет наших конкурентов разбился пару дней назад, во время парижского авиасалона. Хорошо хоть, никто не погиб.

– Ты меня слышишь, Лэндри? Я серьезно!

Я повернулся в кресле. Зои Робишо – секретарша моего босса. У нее крашеные рыжие волосы, лицо покрыто восковой бледностью. Если бы дресс-код в «Хаммонде» позволял, думаю, она ходила бы в офис в черной коже и с пирсингом во всех местах.

– Майк звонил. Из Мумбай.

– А что он забыл в Индии? Он мне сказал, что вернется в офис на пару часов, а потом уедет на корпоратив.

– «Евроспейшл» теряет заказ за заказом, с тех пор как разбился их самолет.

– И Майк устроил встречу в «Эр Индия», вместо того чтобы приехать сюда. Ясно. Было очень любезно с его стороны предупредить меня об этом.

Майк Зорн был вице-президентом, он же непосредственно руководил постройкой нашего новейшего пассажирского лайнера H-880, который мы называли «Скай-Крузер». Но Майк как одержимый заключал контракты на поставку Н-880 и потому в офисе отсутствовал чаще, чем присутствовал.

Поэтому он и нанял помощника – меня, – чтобы надежно прикрыть тылы и чтобы было кому в случае чего намылить холку. Я мог свободно общаться с инженерами на их собственном чудном наречии, легко находил общий язык и с бухгалтерией, и с простыми парнями из сборочного.

– Извини. Он просил тебе передать, но я забыла. В общем, он хочет, чтобы ты съездил на производство.

– А что такое? – удивился я. – Что-то случилось?

– Я не вполне поняла, но кто-то из боссов нашел неполадку в киле. И, кажется, собирается закрыть всю поточную линию.

– Должно быть, это Марти Клужа!

Главный инспектор отдела контроля качества – известный зануда. Но он настоящий профессионал. Если Марти не пропускал какую-то часть самолета, тому всегда была веская причина.

– Не знаю. Но начальство стоит на ушах, так что Майк хочет, чтобы ты разобрался. Прямо сейчас.

Зачем бы я ни заглядывал в цех, меня всегда поражали его размеры. Это был громадный ангар, в котором поместилось бы с десяток футбольных полей. Бесшумно скользили вилочные погрузчики, держащие на своих «бивнях» поддоны, полные каких-то деталей. Автоклав, по сути своей обычная пароварка, достигал ста футов в высоту. Поблескивающие черной пленкой лентоукладчики на раскоряченных лапах напоминали каких-то чудовищ.

Посетители цеха, все как один, удивлялись стоявшей там тишине. Дело в том, что мы редко используем металл, в результате никакого лязга и стука. Наш новый лайнер, например, на восемьдесят процентов состоит из пластика. Ну, не совсем из пластика, конечно. Мы используем композитный материал – пластины из углеродных волокон пропитываются эпоксидной смолой и подвергаются воздействию высоких температур. Как и «Боинг», и «Евроспейшл», мы используем композит везде, где только можно. Он намного легче металла, а чем легче самолет, тем меньше топлива он потребляет. Кто ж не любит экономить на топливе.

Кроме того, мы не строим наши самолеты целиком, а собираем их из деталей, изготовленных в других частях земного шара. И здесь, в этом цеху, мы делаем только одну часть нашего лайнера – чертовски важную часть, которая называется килем или, по-вашему говоря, хвостом. Возле одного из них я и нашел Мартина Клужу, который осторожно водил по черной обшивке каким-то прибором. Он посмотрел на меня с раздражением.

– Это что за детский сад? Где Майк?

– Уехал. Так что придется иметь дело со мной. Я слышал, у нас проблемы.

– Правильнее было бы сказать «катастрофа». Смотри.

Он подвел меня к видеотерминалу, стоявшему на тележке, и быстро застучал по клавишам. На экране замерцало зеленое пятно, которое перерезала красная зигзагообразная линия.

– Видишь красную линию? – спросил Марти. – Это место крепления обшивки и лонжеронов.

– Да-а, – протянул я. – Похоже, у нас тут отслоение.

– Это не просто отслоение, это «поцелуйчик».

«Поцелуйчиком» называют дефект, при котором два элемента расположены вплотную друг к другу, но при этом не скреплены.

– Нам придется его забраковать.

– Марти, ты не можешь этого сделать!

– Хочешь, чтобы стабилизатор отвалился на высоте тридцать пять тысяч футов, когда на борту будет три сотни человек?

– А что, если просто перегрели композит? Или недогрели?

– Лэндри! Можешь хоть землю есть – я закрываю линию.

– Возможно, некачественный гексосайт? – Так называлась эпоксидная пленка, которую мы использовали для соединения композитной обшивки с каркасом.

– У поставщика по ней только положительные отзывы.

– Отсканируешь штрих-код? Хочу проверить кое-что.

Я снял этикетку с рулона гексосайта и протянул ее Марти. Тот поднес ее к другой консоли, отсканировал. На экране появились столбцы цифр: даты и температуры.

Я какое-то время смотрел на дисплей, потом сказал:

– Марти, я пойду в «закупки».

Приемщик комплектующих курил у входа в погрузочный терминал. Это был блондин лет двадцати, с жидкой бородкой. На нем были темные очки, мешковатые джинсы и черная футболка. Он был похож на человека, который никак не может определиться: стать ли ему серфером или податься в какую-нибудь банду. Мне даже стало его жаль. Я как-то провел полтора года в колонии для несовершеннолетних – Гленвью – и знавал таких крутых ребят, что у него бы волосы дыбом встали.

– Ты Кевин? – спросил я, представившись.

– Прости, приятель, я не знал, что тут нельзя курить, – сказал он, бросил сигарету на асфальт и затоптал ее.

– Это не мое дело. Это ты подписал накладную в пятницу, в час тридцать шесть?

– Ну да, а что?

– Ты рано ушел в тот день?

– Да, босс сказал, что все о’кей! – протянул он. – Мы с ребятами ездили на фестиваль в Топангу…

– Ты подписал бумаги, включил температурный датчик, все как положено. А в рефрижератор пленку не положил, так ведь? Влажность и жара просто прикончили товар. Как ты думаешь, почему рулоны доставляют сюда в контейнерах с сухим льдом? И зачем температурный датчик? Правильно, чтобы покупатель знал, что температурный режим был соблюден в точности. А теперь неделя работы псу под хвост.

– Вот черт!

– Знаешь, что могло случиться, если бы Марти не обнаружил этот дефект? Мы бы построили шесть самолетов с неисправными хвостами. А теперь, внимание, вопрос: что происходит с самолетом, когда у него в полете отваливается хвост?

– Твою мать, а! Твою мать!

– Но этого ведь больше не повторится, правда? – Зазвонил мой мобильный.

– Ты что, боссу не расскажешь? – Кевин явно растерялся.

– Нет. Иначе он тебя уволит. Но думаю, ты не забудешь об этом происшествии до конца своих дней.

На глаза парня навернулись слезы.

Я отвернулся, чтобы ответить на звонок. Это была Зои.

– Хэнк Бодин хочет тебя видеть.

Бодин, глава департамента коммерческих авиаперевозок, не был моим начальником. Он был… боссом босса моего босса.

– Но… У меня даже галстука нет!

– Есть, – возразила она. – В нижнем ящике стола. Рядом с пачками китайской лапши. Так что давай не тормози.

Хэнка Бодина я видел много раз, но никогда еще не был в его кабинете – на последнем этаже небоскреба «Хаммонд тауэр» в деловом центре Лос-Анджелеса. Обычно я встречал его, когда он наведывался в наш офис в Эль-Сегундо.

Я прождал под дверью добрых двадцать минут. Наконец секретарша провела меня в кабинет, точнее, в просторный зал, весь в хроме и стекле. Босс не встал, чтобы пожать мне руку. Он неподвижно сидел в черном кожаном кресле с высокой спинкой.

Бодину было под шестьдесят. Седые волосы, глубоко посаженные глаза под густыми черными бровями, массивная квадратная челюсть. Увидев Бодина мельком, вы могли бы назвать его импозантным мужчиной. Проведите в его обществе больше двух минут, и вы скажете – настоящий бульдог.

Я присел на низкий стул у его стола, а Бодин откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

– Что за задержка на производстве?

– Неполадки с креплением обшивки киля, – сказал я. – Все уже под контролем.

Так вот зачем он меня вызвал! Я приготовился отвечать на кучу вопросов, но он только кивнул.

– О’кей. Собирай чемоданы. Полетишь в Канаду.

В ежегодную поездку в один из самых роскошных рыбацких коттеджей Британской Колумбии отправлялись исключительно наши шишки – дюжина топ-менеджеров «Хаммонда».

– Не забудь взять соответствующую одежду и прочие вещи для активного отдыха. Только не говори, что ты домосед.

– Нет, но… Почему я?

– Господи Иисусе! Приятель, ты что, не знаешь о крушении «евроспейшла»?

– Знаю. А что такое?

– Посреди демонстрации пилот был вынужден совершить аварийную посадку. Внутренний закрылок оторвался и упал на взлетную полосу, прямо у ног господина Дипака Гупты, генерального директора «Эр Индия». Он чудом остался жив.

– Вот как. – Я об этом не знал.

– Господин Гупта не долго думая достал мобильник, позвонил Майку и сказал, что аннулирует свой заказ на тридцать четыре Е-336 у «Евроспейшл». И что хочет с ним встретиться сразу после авиасалона.

– Сделка на восемь миллиардов долларов, – кивнул я.

– Именно. И я сказал Майку, чтобы он не думал покидать Мумбай, пока Гупта не подпишет протокол о намерениях. Даже если у Майка карри будет лезть из ушей.

– Ясно.

Бодин ткнул в мою сторону своим большим мясистым пальцем.

– Вот что я тебе скажу. В Бурже рухнул не только этот Е-336. Рухнула вся программа «Евроспейшл». А «Эр Индия» – это только первая ласточка.

– Ясно. А Канада тут при чем?

– Шерил хочет, чтобы там был кто-нибудь, кто хорошо знает «Скай-Крузер».

Шерил Тобин – наш новый генеральный директор. Ее назначили четыре месяца назад, после того как легендарный Джеймс Роулингс внезапно скончался во время игры в гольф. Бодин, думаю, был ошеломлен не меньше прочих, когда совет директоров проголосовал за то, чтобы нанять мало что человека со стороны, так еще и женщину. Все думали, что следующим генеральным будет сам Хэнк Бодин…

– Есть много других, кто знает его так же хорошо.

По правде говоря, я знал об этом самолете больше, чем кто-либо в компании. Но я не был в числе руководства. Так, мелкая сошка.

Наклонившись вперед, Бодин так и сверлил меня глазами:

– Ты прав. Но Шерил хочет, чтобы полетел именно ты. Как думаешь, почему?

– Я с Шерил Тобин даже ни разу не говорил, – ответил я.

– Так или иначе, тебя просят поехать. Это не обсуждается.

– Тогда польщен. – Длинный уик-энд в компании надутых топ-менеджеров? Рвать зубы без заморозки и то приятнее.

Хэнк встал:

– Пойдем. Я опаздываю на совещание.

Бодин вышел из кабинета походкой бывшего тяжелоатлета, я замедлил шаг, чтобы держаться рядом.

– И последнее, – сказал он. – Прежде чем окажемся в Канаде, я хочу, чтобы ты выяснил причины парижского крушения. У Майка должны быть на руках все козыри, чтобы утопить «Евроспейшл» и продать как можно больше наших лайнеров.

– Хэнк, я что-то сомневаюсь, что смогу позвонить в «Евроспейшл» и спросить, что там у них стряслось.

– Ты всегда плюешь на субординацию?

– Только с теми, на кого хочу произвести впечатление.

Он засмеялся:

– А ты малый не промах. Мне такие нравятся.

Мы остановились у дверей конференц-зала. Я бросил взгляд внутрь. За огромным овальным столом сидели человек десять-двенадцать. Единственной женщиной была Шерил Тобин, блондинка лет пятидесяти в строгом бледно-лиловом пиджаке с белыми лацканами.

Бодин смотрел на меня. Его глаза превратились в щелочки.

– Скажу честно. Я бы не выбрал тебя вместо Майка. Но Шерил хочет задать тебе кое-какие вопросы об Н-880. Я просто хочу быть уверен, что ты дашь ей правильные ответы.

Я кивнул. Правильные ответы. Что, черт возьми, он имеет в виду?

– Ты ведь не доставишь мне никаких хлопот в Канаде?

– Конечно, нет.

– Отлично. – Он положил мне руку на плечо. – Помни свое место, не лезь на рожон, и все будет хорошо.

Оставалось собрать вещи. Я не часто ездил в командировки, но моя собака Герти сразу поняла, что означает этот черный чемодан. Она положила морду на лапы и посмотрела на меня грустным, испуганным взглядом.

Когда год назад мы расстались с Эли, первое, что я сделал, – завел собаку. Пошел в приют для животных и взял себе золотистого ретривера. Уж не знаю почему, собаку назвал Гертрудой. Сокращенно Герти. Она сразу же ко мне привязалась и не отпускала от себя ни на шаг. И в туалет бы со мной ходила, если бы я не закрывал дверь. Герти была приставучей, но все же не так, как девчонки, с которыми я встречался после Элисон Хиллман.

Думаю, мало кто понимает, насколько собаки лучше женщин. Герти никогда не сердилась, если я поздно возвращался с работы. Она безропотно ела день за днем одну и ту же еду. И никогда не спрашивала, «не полнит ли ее это платье».

Я не знал, что мне брать с собой. Вещи для активного отдыха, сказал Хэнк. Я взял джинсы, старую куртку, ботинки. Потом посмотрел сайт коттеджа, убедился в том, что дом действительно роскошный, и кинул в чемодан защитного цвета брюки и свои лучшие ботинки, так, на всякий случай. Для полета на корпоративном самолете я надел блейзер и галстук.

А куда деть Герти на те четыре дня, что меня не будет дома? Я начал названивать своим друзьям, но они все, зная Герти, отказались. Я посмотрел на часы. Ровно через два часа я должен быть в аэропорту. Как раз хватает времени, чтобы приехать в офис, скачать файлы с информацией об Н-880 и узнать, что стало причиной крушения «евроспейшла» в Париже.

ГЛАВА 2

По дороге в офис я все думал о странной встрече с Хэнком Бодином. Почему генеральный директор включила меня в число приглашенных на этот корпоративный выезд? И какие хлопоты я мог доставить Бодину? Если он хотел, чтобы я дал «правильные ответы», то какие тогда неправильные?

Добравшись до своего рабочего стола, я начал копировать файлы на флэшку, а заодно проверил почту. Одно из писем было от администрации генерального директора – насчет корпоративной этики и «культуры ответственности». Я сохранил его, чтобы прочитать позже. Обычно это означало «никогда».

Ко мне подошла Зои:

– Так чего хотел Бодин?

– Сказал, что я еду с ними в Канаду.

– Да ладно! Зачем? Чемоданы таскать?

– Шерил Тобин распорядилась, чтобы взяли именно меня.

– Ха-ха. Можно подумать, она тебя знает.

– Ей нужен кто-нибудь, кто может со знанием дела говорить об Н-880.

– А за неимением лучшего сойдешь и ты?

– Думаешь, у меня был выбор? Это была не просьба, а приказ. Так что я собираюсь попросить тебя об огромном одолжении.

Зои насторожилась.

– Можешь присмотреть за Герти? – спросил я.

– Конечно. Собака напрокат – это круто! Берешь ее на пару дней и возвращаешь, когда надоест…

– Ты прелесть! – Я протянул ей ключи от квартиры. – Еще одно одолжение. Бодин просил узнать, почему разбился «евроспейшл».

– Крыло отвалилось или что-то в этом роде.

– Внутренний закрылок. Вопрос в том – почему.

– И ты хочешь, чтобы я это выяснила?

– Позвони паре журналистов с авиационных сайтов, может, они слышали что-нибудь. И постарайся добыть фотографии.

– А Бодину это зачем?

– Чтобы у Майка было как можно больше компромата на «Евроспейшл».

– Когда тебе это нужно? К возвращению из Канады?

– Вообще-то Бодин хочет получить информацию еще до отъезда.

– Мне надо еще подготовить презентацию для Майка. Так что смогу начать не раньше чем через пару часов.

– Пойдет, если на борту нашего самолета есть Интернет.

– Есть. Главное, сделать все до того, как вы доберетесь до коттеджа. Он вне зоны доступа. Никаких мобильников, смартфонов, имейлов… Вообще ничего. А Шерил к тому же запрещает пользоваться спутниковыми телефонами.

– По мне так просто идиллия. Но думаю, наши шишки не очень-то мне обрадуются.

– Тебе все равно придется с ними общаться.

– Приложу все усилия, чтобы не пришлось.

– Ты что, не понимаешь? Это же главная фишка всех корпоративных выездов. Тренинги, спортивные игры… Чтобы разрушить барьеры и заставить подружиться людей, которые друг друга терпеть не могут.

– Вряд ли эти игры помогут Бодину полюбить Шерил Тобин.

Зои посмотрела на меня долгим, загадочным взглядом.

– Слушай, Джейк. Но это строго между нами. Знаешь Софи? Из нашей службы безопасности?

– Ну и?..

– Вчера я встретила ее в баре, и она мне рассказала, что только что закончила суперсекретную работу для юридического отдела. Она заходила кое в чьи почтовые ящики, – продолжала Зои, – архивировала письма и пересылала их в одну юридическую контору в Вашингтоне.

– Зачем?

– Она не знает. Ей просто дали задание. Но она понимает, что дело серьезное.

– Это коснулось всех сотрудников?

– Нет, только нескольких топ-менеджеров. Включая Бодина.

– Правда? – Вот это уже было интересно. – Неужели приказ отдала сама Шерил Тобин?

– Я бы не удивилась.

Я задумался. Говорят, одной из причин, по которой совет директоров нанял человека со стороны, было желание оздоровить систему. Ходили слухи о коррупции. Но, по правде говоря, авиабизнес известен своей сомнительной чистотой.

– На твоем месте я была бы поосторожней, – сказала Зои. – Четыре дня лицом к лицу с корпоративными шишками… Боюсь, дело кончится тем, что ты им выскажешь все, что думаешь, и потеряешь работу. Эти ребята не будут терпеть твоих выходок.

– Нет?

– Нет. Может быть, ты и разбираешься в собаках, Лэндри, но о волках ты не знаешь самого главного. Доминирование – это основа основ.

На шоссе, ведущее к аэропорту Ван Найс, я выехал с приличным запасом времени. В этот момент буквально из ниоткуда возникла полицейская машина с включенной мигалкой и сиреной. У меня внутри похолодело: неужели я превысил скорость?

Но копы проехали мимо, некстати напомнив мне о тех временах, которые я предпочел бы забыть.

В зал суда меня ввели в наручниках.

Белая рубашка была мне явно велика – в шестнадцать лет я был довольно тощ и узок в плечах. Офицер, квадратный мужчина с внушительным пузом, провел меня к деревянной скамье, рядом с общественным адвокатом. Я сел, и с меня сняли наручники.

В зале суда было жарко и душно, пахло потом. Судьей была негритянка в огромных очках на цепочке. Я уставился на табличку с именем: Ее честь Флоренс Альтон-Уильямс.

Наконец судья повернулась ко мне, откашлялась.

– Мистер Лэндри, – сказала она, – у индейцев чероки есть легенда, где говорится об одном юноше, который был очень агрессивен и постоянно нарывался на неприятности. Он пришел к своему деду и сказал: «Порой меня такая злость обуревает, что я просто не могу остановиться». Его дед, мудрый старейшина, ответил: «И я был таким когда-то. Понимаешь, в тебе живут два волка. Один добрый, другой злой. Злой волк постоянно сражается с добрым». Юноша подумал немного, а потом спросил: «Дедушка, но какой же волк победит?» – «Тот, которого ты чаще кормишь».

Судья взяла папку с моим делом, открыла. Воцарилась тишина.

– Мистер Лэндри, вы признаетесь виновным в убийстве по неосторожности. Вы приговариваетесь к восемнадцати месяцам заключения в колонии для несовершеннолетних. Надеюсь, за это время вы поймете, какого волка нужно кормить.

У «Хаммонд аэроспейс» было четыре корпоративных самолета. Все они стояли в нашем собственном ангаре в аэропорту Ван Найс и предназначались исключительно для элиты. Зал ожидания был роскошный: мраморные полы, кожаные кресла. Он напомнил мне вип-залы для пассажиров бизнес-класса – иногда случается бросить взгляд внутрь, проходя мимо. Вы куда-то бежите, лавируя среди тележек, а там сидят роскошно одетые люди, чокаются бокалами с шампанским и закусывают черной икрой.

Я огляделся. В зале было человек десять, все были очень похожи друг на друга, осанистые, важные. Возраст – от сорока до шестидесяти. И в отличие от меня, ни на одном не было галстука. Вся одежда в стиле «кэжуал» – защитного цвета шорты или брюки, тенниски, ветровки. Сплошные супербренды.

Двое ходили по залу и говорили сами с собой – в ушах у них красовались «блютус». Хэнк Бодин беседовал с каким-то неизвестным мне человеком.

Я чувствовал себя как новенький в школьной столовой: стоит с подносом, ищет хоть одно знакомое лицо, чтобы сесть рядом…

Так что я оставил чемодан у входа, робко приблизился к Бодину и сказал:

– Привет, Хэнк.

Прежде чем он успел ответить, к нему подошел высокий жилистый мужчина и хлопнул его по плечу. Это был Кевин Бросс, начальник отдела продаж департамента коммерческих авиаперевозок. У него было длинное, узкое лицо, а нос, казалось, несколько раз ломали. Возможно, во время матча – в студенческие годы он, как и Бодин, неплохо играл в футбол.

– Вот ты где! – сказал он, обращаясь к Хэнку, меня он словно и не заметил. – Ты читал это дебильное письмо, которое Шерил всем разослала? – продолжал он, понизив голос. – Всю эту лабуду насчет «культуры ответственности»?

Говорить в таком тоне о генеральном?! Я ушам своим не верил.

Бодин улыбнулся:

– Наверное, до сих пор у нас таких принципов не было. Ты знаком с Джейком Лэндри?

– Как дела? – спросил Бросс без малейшего интереса, окинул меня равнодушным взглядом и повернулся к Бодину: – А где Хьюго?

– Будет с минуты на минуту, – ответил Бодин. – Летит из Вашингтона.

– Так Шерил его не уволила?

– Нет, но к тому времени, как она с ним разберется, он сам об этом запросит.

Они говорили о Хьюго Ламмисе, старшем вице-президенте вашингтонского отделения компании. В переводе на понятный всем язык: он лоббировал наши интересы в Белом доме. До того как его нанял «Хаммонд», он был замминистра национальной безопасности. Ходили слухи, что он сделал кое-что не вполне законное, чтобы «Хаммонд» заключил контракт с ВВС США.

– Будет медленно поджаривать ему пятки? – усмехнулся Бросс.

Бодин наклонился к нему и тихо сказал:

– Я слышал только, что она наняла какую-то вашингтонскую юридическую фирму для проведения внутреннего расследования.

Глаза у Бросса округлились.

– Шутишь!

Мне было как-то неловко слушать их разговор. Но потом я понял, что значу для них не больше, чем какой-нибудь уборщик. Я так далек от их игр, что на меня можно не обращать внимания.

Зазвонил мой мобильный. Я извинился и отошел в сторону.

– Привет, – сказала Зои. – Развлекаешься? А я только что разговаривала с репортером из «Авиэйшн дейли» насчет той аварии. Он сказал, эта, как ее там, хрень отвалилась из-за проблем с композитом.

– Эта хрень называется закрылок. А что за проблемы с композитом, он сказал?

– Я что, похожа на инженера? Да я даже диски в проигрыватель не той стороной вставляю. В общем, я кое-что записала и отправила тебе по электронке. Вместе с фотографиями крыла.

– Отлично, Зои! Скачаю все, как только сяду в самолет.

– Кстати, парень из «Авиэйшн дейли» сказал, что «Сингапурские авиалинии» тоже разорвали контракт с «Евроспейшл».

– Это уже общеизвестная информация?

– Пока нет. Журналист только-только ее получил и как раз ставит на сайт. Так что еще целых пятнадцать минут ты будешь обладателем самой что ни на есть горячей новости.

– Бодин будет плясать от радости, когда узнает.

– Отличный способ подлизаться к шишкам, раз уж ты собираешься провести с ними уик-энд…

– Хорошо. Расскажу. Спасибо большое. С меня причитается.

Стеклянные двери терминала открылись, впуская коренастого мужчину с оттопыренными ушами. Он сразу начал со всеми шумно здороваться – так, будто пришел на вечеринку к соседям. На мужчине была светло-серая тенниска, плотно обтягивающая круглый живот.

Должно быть, это и есть знаменитый Хьюго Ламмис, наш лоббист номер один. Он подошел к Бодину и Броссу, посмотрел на часы. Они у него были большие, серебряные, необычного дизайна. Бросс тоже глянул на свои: золотые и тоже внушительных размеров. Странно, по-моему, какая разница, во сколько мы прилетим в Канаду?

Зычный голос Бросса было слышно даже издалека:

– Самые сложные в мире часы. Семьсот пятьдесят деталей, семьдесят шесть камней, вечный календарь с указанием дней, месяцев, лет, десятилетий и веков.

– Это на случай, если забудешь, в каком веке живешь? – парировал Ламмис.

– Прошу прощения, – встрял я, пытаясь привлечь внимание Бодина. Безуспешно.

– Да как вообще на такой штуковине можно время разглядеть? – сказал он. – Хочу знать, когда мы наконец отправимся.

– Никто никуда не отправится, пока не появится Шерил, – ответил Ламмис. – Думаю, она намерена триумфально опоздать.

– Ха, – ухмыльнулся Бросс. – Женщины всегда опаздывают. Как моя жена. Вечно приходится ждать, а потом нестись сломя голову.

Тут Хьюго Ламмис заметил меня:

– Мы готовы взлететь?

– Я… не знаю.

Он спохватился:

– Прошу прощения, я принял вас за стюарда.

Я протянул ему руку.

– Джек Лэндри. Я не стюард и даже не пилот.

Он пожал мне руку, но сам не представился.

– Вы из новеньких?

– Я работаю на Майка Зорна.

– Шерил хочет, чтобы с нами полетел эксперт по Н-880, – пояснил Бодин.

– Черт, да мой геморрой старше, чем он! – сказал Ламмис остальным, потом обратился ко мне, одновременно строго и насмешливо: – Помни, сынок, что бы ни случилось в Риверс-Инлет, это останется в Риверс-Инлет!

Все засмеялись так, будто это какая-то особая шутка только для своих.

– Хэнк, – сказал я наконец Бодину, – «Сингапурские авиалинии» в игре.

Потребовалась минута, чтобы он понял, что к чему. Потом его глаза округлились.

– Отлично. Отлично! Откуда ты знаешь?

– Приятель из «Авиэйшн дейли».

К этому времени все уже уставились на меня.

– Они заказали у «Евроспейшл» восемнадцать триста тридцать шестых. К нам в руки плывет пять миллиардов, – сказал Бросс.

– Позвони Джорджу в Токио, – распорядился Бодин, – пусть вплотную займется «Эр Джапан» и «Олл Ниппон». Сделайте им хорошее предложение, пока не налетели остальные.

Джордж Истер руководил нашим представительством в Юго-Восточной Азии.

Начальник отдела продаж кивнул и ковбойским жестом вытащил из кобуры свой телефон. Потом набрал номер и отвернулся.

– Мы их сделаем! – пробормотал Бодин, пока Бросс громко, на весь зал, говорил по телефону. – У нас миллиардная сделка на носу, а она хочет, чтобы мы как идиоты прыгали по лесу!

– Черта помянешь, а уж он тут как тут, – сказал Ламмис, и мы все повернулись к дверям.

Шерил Тобин, в том же лиловом костюме, вошла в зал и одарила всех королевской улыбкой. Прямо за ней стояла другая женщина, как я понял, ее личный помощник. Изящная красотка с каштановыми волосами, в темно-синей тенниске и брючках цвета хаки. В руках – папка с документами. У меня перехватило дыхание. Эли Хиллман.

Женщины вошли в зал, и мужчины расступились перед ними, как Красное море перед Моисеем. Нравится тебе или нет, но кто тут босс, было понятно сразу.

Значит, Эли – ее помощница. Когда мы встречались, она работала в отделе кадров! Она теперь что, работает с генеральным директором? И если так, то как это произошло?

Мы начали встречаться полтора года назад, а потом она меня бросила. Сказала, что ни на что не в обиде, но так будет лучше.

– Иногда мне кажется, что у тебя внутри льдышка, Лэндри, – говорила она.

Спустя месяц после разрыва я встретил ее в ирландском пабе с каким-то красавчиком, а потом не видел целую вечность. Думал, она все еще работает в кадрах.

Хотел бы я сказать, что начал жизнь с чистого листа, не оглядываясь назад. Правда в том, что, позволь я себе хандрить и постоянно о ней думать, я никогда бы не смог через все это перешагнуть. Впрочем, я и сейчас не был уверен, что перешагнул…

Теперь я знал, кто включил меня в список приглашенных на корпоратив. Одной загадкой меньше. И сразу же возникла новая: зачем она это сделала?

Бодин пробормотал, обращаясь к Броссу:

– Обрати внимание, она сказала «никаких помощников и секретарей». А свою-то взяла…

Шерил, как заправский политик, быстро приступила к обработке присутствующих. Она циркулировала между дюжиной мужчин, улыбаясь и трогая каждого за плечо – жест был дружеским, но без излишней интимности.

Но клика Хэнка Бодина, казалось, решила ее игнорировать. Кевин Бросс что-то прошептал Бодину и направился к Шерил.

– Мне очень понравилось ваше утреннее письмо, – громко сказал он.

Я заметил, как Шерил польщенно улыбнулась. Сказала что-то.

– Нет-нет, я до сих пор под впечатлением, – ответил Бросс. – Людям надо напоминать о культуре ответственности. Нам это просто необходимо.

А сам обернулся к Бодину и подмигнул.