Текст книги "Директор"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

19

Кэсси не прислала Нику электронной почты. Собственно говоря, Ник и не ожидал от нее никаких сообщений, но чувствовал, что должен перед ней извиниться. Поэтому он нашел ее электронный адрес и написал:

«Куда девался мой дикобразик?

Н.»

Потом он поправил монитор и ввел в окошко поисковой системы имя Рэндолла Энрайта и название его фирмы с визитной карточки, которую добыла Кэсси.

Помимо других городов у фирмы «Абботсфорд-Грюндиг» были офисы в Лондоне, Чикаго, Лос-Анджелесе, Токио и Гонконге.

На домашней странице фирмы Ник прочитал следующее:

«Более двух тысяч юристов фирмы „Абботсфорд-Грюндиг“ в 25 офисах по всему миру предоставляют свои услуги национальным и международным корпорациям, организациям и правительственным учреждениям…»

Ник еще раз ввел имя Рэндолла Энрайта. Оно возникло наряду с другими именами на странице с заголовком «Слияние и приобретение компаний». Эта страница гласила:

«Юристы нашего отдела „Слияние и приобретение компаний“ специализируются на сделках, одновременно подпадающих под законодательство различных государств. Они оказывают консультации по вопросам получения лицензий и по соблюдению требований действующих законов. Они оказывают юридические консультации в рамках более двадцати действующих законодательств. Среди наших клиентов много крупных корпораций, действующих в области телекоммуникаций, промышленности и обороны…»

И так далее, и тому подобное.

В любом случае Ник понял, что специалисты фирмы «Абботсфорд-Грюндиг» не занимаются реструктурированием финансов.

Скорее всего, им не занимался и Скотт Макнелли, преследующий совсем другие цели.

На юристе «Стрэттона» Стефании Ольстром был темно-синий костюм, белая блузка и массивное золотое ожерелье явно призванное сделать ее облик авторитетным. Вместо этого тяжелое ожерелье и такие же большие золотые серьги делали Стефанию очень маленькой. У нее были короткие седые волосы, глубокие складки вокруг рта и мешки под глазами. Ей было лет пятьдесят, но выглядела она на все семьдесят. Возможно, труд в корпорациях быстро старит юристов.

– Садитесь, пожалуйста, – предложил ей Ник.

– Благодарю вас, – обычным озабоченным тоном пробормотала Стефания Ольстром. – Вы просили меня найти информацию о фирме «Абботсфорд-Грюндиг»?

Ник кивнул.

– Я не знаю, что именно вас интересует, но речь идет о крупной международной фирме с офисами во многих странах. Она возникла в результате объединения одной старой британской фирмы с немецкой.

– А Рэндолл Энрайт?

– Он занимается слиянием и приобретением различных организаций. Имеет хорошую репутацию. Специалист по китайским законам. Провел много лет в Гонконге, пока, по настоянию жены, не вернулся в Соединенные Штаты… А можно узнать, почему он вдруг так вас заинтересовал?

– Я тут натолкнулся на его имя… – уклончиво ответил Ник. – А что вы знаете о фирме «Стрэттон-Азия»?

– Не очень много, – нахмурилась Стефания. – Это созданная Скоттом Макнелли дочерняя корпорация. Но он никогда не обращался по ее поводу в мой отдел.

– Вас это не удивляет?

– У нас и так много дел, и мы не ищем себе лишней работы. Я просто думала, что он пользуется услугами юристов в Гонконге.

– Взгляните на это, – сказал Ник и подал Стефании лист бумаги с электронной перепиской между Мартином Лаем в Гонконге и Скоттом Макнелли, обнаруженной Эдди Ринальди в недрах стрэттоновских серверов. – Десять миллионов долларов отправились в какой-то банк в Макао, – добавил Ник, пока Стефания изучала содержание листа. – О чем это может говорить?

Стефания быстро взглянула на Ника и тут же опустила глаза.

– Я не понимаю сути вашего вопроса, – пробормотала она.

– При каких обстоятельствах десять миллионов долларов обычно переводят на анонимный банковский счет в Макао?

– Я не имею права делать заявлений, которые могут пойти во вред другим лицам, – покраснев, сказала Стефания. – И в любом случае мои заявления будут бездоказательны.

– Я настойчиво прошу вас высказать свое мнение.

– Надеюсь, оно останется между нами?

– Разумеется.

Немного поколебавшись, Стефания Ольстром сказала:

– В Макао отмывают деньги. В банках Макао открывают тайные счета китайские лидеры. Так же, как свергнутые диктаторы из третьего мира открывают счета на Каймановых островах.

– Очень интересно. Продолжайте.

– Это или украденные деньги, – явно чувствуя себя не в своей тарелке, продолжала Стефания, – или взятка… Но поймите меня правильно. Это только предположение!

– Конечно, конечно!

– Строго между нами!

– Вы боитесь Скотта Макнелли?

У Стефании бегали глазки. Она не поднимала головы.

– Но ведь он же мой подчиненный! – заметил Ник.

– На бумаге, – пробормотала Стефания.

– В каком смысле? – воскликнул Ник, побледнев от гнева.

– Согласно штатному расписанию, мистер Макнелли подчиняется вам! – быстро сказала Стефания. – Я имела в виду только это!

20

– У меня кое-что для тебя есть, – сказал Нику по телефону Эдди Ринальди.

– Встречаемся в маленькой комнате для совещаний через десять минут, – сказал Ник.

– Может, ты лучше зайдешь ко мне? – поспешил предложить Эдди.

– Зачем?

– Мне надоело кататься туда-сюда на лифте.

Ник решил не унижаться до споров с подчиненным, пробормотал «Хорошо» и повесил трубку.

– Ты не представляешь себе, какое количество электронных сообщений отправляет Макнелли! – сказал Эдди, развалившись в новом кресле. Ник заметил, что это была очень дорогая сверхсовременная и супермодная разновидность кресла «Стрэттон-Симбиоз», обтянутая мягчайшей кожей от «Гуччи». – Можно подумать, что он – электронный генератор спама.

– Ну и что? – спросил Ник, разглядывая новый плоский монитор на письменном столе у Эдди.

– Кроме того, Макнелли заказывает по Интернету «Виагру». Жрет ее горстями. Наверное, стесняется покупать в аптеке. Боится, что узнают. Город наш невелик.

– Плевать на его «Виагру»!

– А еще он заказывал по Интернету кассеты с порнографическими фильмами. «Горячие попки», «Анальные радости». Как тебе это нравится?

– Мне на это наплевать, – повторил Ник. – Это меня не касается. Меня интересует только то, что касается нас.

– А вот это, – сказал Эдди и, выпрямившись в кресле и достав откуда-то большую папку, кинул ее на стол перед Ником, – касается нас непосредственно. Интересно, насколько хорошо ты знаешь эту Кэсси Стадлер?

– Ты опять?! – рявкнул Ник. – Перестань читать мою электронную почту, или я…

– И что же ты сделаешь? – спросил Эдди, глядя Нику прямо в глаза.

Ник покачал головой и промолчал.

– Не забывай о том, что мы теперь в одной лодке, – сказал Эдди, и Ник прикусил язык. – Куда я, туда и ты… Кстати, – насмешливым тоном продолжал Эдди, – не забывай о том, что мне совершенно необязательно читать твою электронную почту. Мне и так прекрасно известно все, что происходит у тебя дома.

– Каким это образом? – нахмурившись, пробормотал Ник.

– Твои камеры подключены к Интернету и передают изображение на сервер «Стрэттона», – пожал плечами Эдди. – Нравится тебе это или нет, а я все равно вижу всех, кто приходит к тебе домой. А эта девчонка ошивается у тебя постоянно.

– Ты не смеешь шпионить за мной!

– Еще пару недель назад ты умолял, чтобы я тебе помог. А сейчас ты еще раз скажешь мне спасибо. Тебе известно, что эта девка сидела восемь месяцев в психушке?

– Не восемь, а шесть, – ответил Ник. – И это был не сумасшедший дом. Она лежала в больнице в связи с депрессией после того, как при пожаре в общежитии сгорели студентки, вместе с которыми она училась.

– А тебе известно, что за последние шесть лет она вообще не платила налогов? Выходит, она шесть лет не работает. Это не кажется тебе странным?

– Мы здесь не в отделе кадров и не в налоговой полиции. Между прочим, она преподавала йогу. По-твоему, в кругу преподавателей йоги принято регулярно платить налоги?

– Подожди. Сейчас ты еще не то узнаешь. Ее зовут совсем не Кэсси.

Ник нахмурился.

– Хелен, – усмехнулся Эдди. – Ее настоящее имя Хелен Стадлер. Так значится в ее свидетельстве о рождении. Каких-либо данных о том, что она официально меняла имя, нет.

– Ну и что? К чему ты клонишь?

– Она мне не нравится, – заявил Эдди. – Что-то в ней не то. Мы уже с тобой об этом говорили, но я все-таки повторю еще раз. Ты очень рискуешь. Я не знаю, что она вытворяет с тобой в постели, но это не стоит пожизненного тюремного заключения.

– Я просил тебя узнать, что замышляет Скотт Макнелли. Остальное тебя не касается!

Немного помолчав, Эдди достал другую папку.

– Вот зашифрованные документы, о которых я тебе говорил. Мои ребята их расшифровали. На самом деле это черновые проекты одного и того же документа, курсировавшего между Макнелли и каким-то юристом в Чикаго.

– Рэндоллом Энрайтом?

– Так точно.

– О чем говорится в документе?

– Не знаю. Море юридической терминологии.

Ник стал смотреть содержимое папки. Многие листы были помечены словом «Проект» или «Черновик». Документы действительно пестрели юридическими терминами и кишели цифрами – уродливые исчадия бухгалтерской и юридической казуистики.

– Может он продает секреты нашей фирмы? – предположил Эдди.

– Да нет, – покачал головой Ник, у которого захватило дух от того, что он понял. – Он продает всю нашу фирму.

21

– Почему вы мне так доверяете? – спросила Стефания Ольстром, с которой Ник встретился в небольшом помещении для совещаний на ее этаже, потому что в другом месте их могли заметить вместе и без труда подслушать разговор.

– В каком смысле?

– Вы что, не понимаете, что Скотт Макнелли готовит удар вам в спину? И это при том, что вы сами пригласили его сюда работать!

– Я поверил ему. Это было ошибкой… А вы тоже собираетесь ударить меня в спину?

– Я? Нет, – ответила Стефания и улыбнулась. – Я просто смущена и польщена вашим доверием.

Ник никогда раньше не видел улыбки на лице Стефании, сморщившемся совершенно комичным образом.

– Что ж, – сказал Ник. – Если я ошибся в одном человеке, это еще не значит, что я не должен доверять остальным.

– С этим я согласна, – сказала Стефания и водрузила на нос очки. – Итак, вы и сами поняли, что это за документ?

– Это окончательное соглашение о купле-продаже, – сказал Ник.

За свою рабочую карьеру ему приходилось читать сотни контрактов. От их ужасающего юридического языка у него болела голова, но он научился докапываться до смысла, скрывающегося за шеренгами диковинных слов.

– «Фэрфилд партнерс» продают нас какой-то фирме из Гонконга, именуемой «Пасифик-Рим», – сказал он.

– Это не совсем так, – покачала головой Стефания. – Насколько я понимаю, все это выглядит довольно странно. Во-первых, в контракте не указывается вообще никаких активов – никаких заводов, сотрудников и всего такого. Если покупателю они нужны, они обязательно должны быть перечислены в контракте. Далее, в статье о претензиях и гарантиях говорится, что покупатель несет на себе все расходы по закрытию производственных мощностей в США и по увольнению всех сотрудников. Лично мне вполне ясно, что «Пасифик-Рим» приобретает только торговую марку «Стрэттон» и собирается избавиться и от заводов, и от их сотрудников.

Ник удивленно вытаращил глаза.

– Конечно, у них полно своих заводов в Шэньчжэне, но неужели они действительно готовы заплатить такие огромные деньги только за торговую марку? – недоверчиво воскликнул он.

– Это вполне вероятно. «Стрэттон» – это в первую очередь класс – известная, надежная американская фирма, прославившаяся элегантностью и солидностью своей мебели. А кроме торговой марки они получат наработанные нами каналы распространения нашей продукции. Вы только подумайте! Себестоимость нашей продукции, изготовленной в Китае, будет ничтожной, а потом они прилепят к ней этикетку «Стрэттон» и продадут по цене, которая принесет им высокую прибыль и при этом окажется гораздо ниже цен остальных американских производителей!

– И что это за фирма «Пасифик-Рим»?

– Понятия не имею, но для вас узнаю. Судя по всему, этот Рэндолл Энрайт работает не на «Фэрфилд партнерс», а на покупателя, то есть как раз на «Пасифик-Рим».

Ник кивнул. Теперь он понимал, зачем Скотт Макнелли организовал Энрайту экскурсию по заводу. Выходит, Энрайт приехал в Фенвик осматривать завод от лица его покупателей, которые сами не захотели появляться на «Стрэттоне», чтобы сохранить в тайне грядущую сделку.

– Они могли бы поставить вас в известность хотя бы ради соблюдения приличий, – сказала Стефания.

– Им известно, что я ни за что на это не соглашусь.

– Поэтому-то они и ввели Скотта Макнелли в состав совета директоров. Азиаты всегда желают вести переговоры только с высшими руководителями. Кстати, если бы Тодд Мьюлдар считал, что ваше увольнение принесет ему какую-либо пользу, он давно бы уже от вас избавился.

– Совершенно верно.

– Да вот только ваше увольнение сейчас ему только навредит. Дело в том, что увольнение генерального директора накануне сделки всегда отпугивает покупателей. Все начинают судорожно прикидывать, какие проблемы возникли у компании. Кроме того, у вас много полезных связей. Поэтому они решили, что вас лучше не увольнять, а изолировать. Что они, собственно, и сделали.

– Раньше я думал, что Тодд Мьюлдар просто дурак, а теперь понимаю, что он еще и мерзавец… А что значит вот это дополнительное соглашение?

– Никогда не видела ничего подобного, – поджала губы Стефания. – Насколько я понимаю, оно должно подтолкнуть покупателя на незамедлительное совершение сделки. Но это лишь моя догадка. Тут требуется мнение специалиста.

– Кого, например? Среди тех, кого я знаю, только Макнелли способен разобраться в таких заковыристых фразах.

– Макнелли не один на свете, – сказала Стефания. – Помните, был такой Хаченс?

22

Отныне Ник боялся появляться в общественных местах.

Это не касалось его работы, он уже привык надевать маску уверенного, вежливого и дружелюбного генерального директора Ника Коновера, в то время как его снедала непрерывная внутренняя тревога. В первую очередь это касалось тех мест, где собирались незнакомые ему или малознакомые люди, например, у детей в школе, в магазине или в ресторане за обедом. В таких местах Нику было очень тяжело делать вид, что с ним все в порядке.

Ему и раньше было нелегко видеть уволенных им людей, вежливо и дружелюбно произносить дежурные слова, зачастую подвергаясь при этом бойкоту с их стороны. Но теперь все это стало просто невыносимо. Куда бы Ник ни шел, с кем бы он ни встречался, ему казалось, что у него на лбу написано огромными красными буквами: «УБИЙЦА».

Так же он чувствовал себя и сегодня вечером на концерте у Джулии. Его дочь долго и со страхом ждала этого концерта, который проходил в одном из старых, пропахших плесенью городских театров. На желтую сцену поставили большой рояль «Стейнвей», раздвинули красный бархатный занавес, а гостей усадили на такие же красные бархатные кресла с неудобными деревянными спинками.

Мальчики в маленьких фраках с бабочками и девочки в белых платьицах возбужденно сновали по фойе театра. Бросались в глаза двое маленьких негритят в пиджачках с галстуками. Они сопровождали свою старшую сестру в белом платье и с большим бантом в волосах. Для Фенвика с его небольшим негритянским населением это было необычное зрелище.

К своему удивлению, Ник увидел Эбби, старшую сестру Лауры. Эбби была на несколько лет старше Лауры, у нее тоже было двое детей. Ее муж имел постоянный доход от средств, вложенных в банк и был абсолютно ничем не примечательной личностью. Он называл себя писателем, но большую часть времени играл в теннис или гольф. У Эбби были такие же светлые голубые глаза, как у Лауры, такая же лебединая шея, но у Лауры были вьющиеся кудри, а волосы Эбби были прямыми и ниспадали ей на плечи. Она была замкнутее покойной сестры и выглядела недоступной. Ник не очень ее любил, и она, кажется, отвечала ему тем же.

– Здравствуй, – сказал Ник, взяв Эбби за локоть. – Очень мило с твоей стороны прийти на концерт. Джулия приятно удивится.

– Это со стороны Джулии было очень мило пригласить меня на концерт, – парировала Эбби.

– Так это она тебя пригласила?

– А разве не ты сказал ей меня пригласить?

– Джулия многие вещи уже решает самостоятельно… А как у тебя дела?

– У нас все нормально. А как твои дети?

– Иногда ничего, – пожал плечами Ник, – а иногда и не очень. Они по тебе скучают.

– Да? Но ты-то, надеюсь, без меня не скучаешь? – язвительно проговорила Эбби.

– Будет тебе, – сказал Ник. – Мы все рады тебя видеть. Почему ты к нам никогда не заходишь?

– Ну потому… – начала Эбби, – потому… Нет, мне трудно об этом говорить…

– О чем?

– Видишь ли, Ник, – пробормотала Эбби. – С тех пор как…

– Ладно, ладно, – поспешил перебить ее Ник. – Но ты все равно заходи к нам, мы все будем рады.

– Нет, Ник, – еле слышно прошептала Эбби и опустила глаза. – Дело в том, что, когда я вижу тебя… – Эбби подняла на Ника глаза, потом снова уставилась в пол и наконец выговорила: – Мне очень тяжело видеть тебя, Ник.

Нику показалось, что ему нанесли удар в солнечное сплетение. Он вспомнил, как одевал набальзамированное тело Лауры, покоившееся на металлическом столе. Он упросил директора салона ритуальных услуг разрешить ему самому одеть покойную жену, но не мог в тот момент смотреть на ее лицо.

– Ты думаешь, она погибла из-за меня?

– Давай не будем об этом говорить, – оборвала Эбби. – А где Джулия?

– Да где-то здесь.

Почувствовав чью-то руку у себя на плече, Ник повернулся и, к своему огромному удивлению, увидел Кэсси.

– Кэсси! – воспрянув духом, воскликнул Ник. – Откуда ты?

Кэсси приподнялась на цыпочки и быстро чмокнула Ника в губы.

– Как же я могла пропустить такое событие!

– Неужели Джулия и тебе приказала сюда явиться?

– Она рассказала мне о своем концерте. И этого было достаточно. Близкие просто обязаны ходить на такие концерты. Ты так не считаешь?

– Я… э…

– Брось ты! Ведь мы же с ней почти родные. Кроме того, я обожаю классическую музыку. Ты не веришь?

– Что-то сильно в этом сомневаюсь.

Кэсси исчезла так же внезапно, как и появилась.

– Это твоя подружка? – с плохо скрываевым презрением в голосе спросила Эбби.

У Ника похолодело внутри.

– Это… Ее зовут Кэсси, но она…

Кто она? Не подружка? Кто же тогда? Может, я просто с ней сплю? При этом я убил ее отца. Забавное совпадение, не так ли? Расскажи об этом своему мужу. Писатель он или не писатель! Пусть напишет об этом роман!

– Очень красивая, – насмешливо прищурившись, процедила Эбби.

Ник кивнул, чувствуя себя полным идиотом.

– Впрочем, не сказала бы, что она в твоем вкусе. Она что, художница или что-то в этом роде?

– Да. Художница. И преподает йогу.

– Очень рада, что у тебя снова появилась женщина, – ядовито прошипела Эбби. – Ведь прошел уже год. И трауру конец! – добавила она, пронзив Ника ледяным взглядом.

Ник не нашелся, что ей ответить.

Латона поучала своих злополучных собеседников, размахивая у них перед носом указательным пальцем с коралловым ногтем устрашающих размеров. Одри знала, откуда у Латоны взялись такие ногти, потому что та уже давно надоедала Одри уговорами купить у нее французский маникюрный набор именно с такими чудовищными накладными ногтями. На Латоне было просторное ярко-зеленое гавайское платье и огромные звенящие серьги.

– Я легко могу зарабатывать сто пятьдесят долларов в час, – распиналась Латона, – участвуя в интерактивных опросах по Интернету. Я буду сидеть дома в пижаме за компьютером и выражать свое мнение, а они мне будут за это платить!

Увидев Одри, Латона расплылась в улыбке.

– А я-то думала ты на работе! – воскликнула она, прижимая Одри к своей необъятной груди. – Неужели и Леон явился?

Латона тут же позабыла об интерактивных опросах, и жертвы ее красноречия поспешили унести ноги.

– Я не знаю, где Леон, – призналась Одри. – Когда я заезжала домой, его там не было.

– Где бы он ни был, ясно, что он не на работе, – хмыкнула Латона.

– Может, ты знаешь, где он пропадает? – выдавила из себя Одри, хотя ей было очень неудобно спрашивать такие вещи.

– Думаешь, Леон передо мной отчитывается?

– Не знаю… – Одри придвинулась поближе к Латоне. – Не знаю. Я просто не знаю, что и думать.

– Ты слишком много думаешь о нем. Он этого не заслуживает.

– Дело не в этом. Дело в том, что его теперь почти совсем не бывает дома.

– Считай, что тебе крупно повезло!

– А ведь у нас уже очень давно не было близости, – выдавила из себя Одри.

– Умоляю тебя, – покачала головой Латона. – Меня совершенно не волнуют подробности половой жизни моего пропащего братца.

– Но Латона! Попробуй понять меня! Мне кажется, с ним что-то происходит!

– Что такое? Совсем спился?

– Нет. Просто его не бывает дома.

– Думаешь, этот подлец тебя обманывает?

Одри стиснула зубы и со слезами на глазах кивнула.

– Хочешь, я с ним поговорю? Я даже могу его кастрировать!

– Нет. Пока не надо. Попробую сама разобраться.

– Как хочешь. Если что, сразу звони, и я объясню этому ублюдку, какую замечательную женщину он вознамерился обвести вокруг пальца!