Текст книги "Мясо"

Автор книги: Джозеф Д’Лейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Что произошло?

– Вы упали в обморок. В архиве. Устроили небольшую пыльную бурю.

– Как долгая…

– Уже пару дней. К сожалению, не могу сказать, что вы не пропустили ничего интересного.

Она не сразу вникла в смысл слов доктора.

– Что вы имеете в виду?

– Думаю, будет лучше, если об этом вам расскажет Великий епископ. Я знаю, что он будет с минуты на минуту. – Доктор потянулся в сторону, и через секунду она увидела у него в руках маленький стакан и белую миску с обломанным краем. – Но прежде нам нужно подлечиться. Вот, выпейте это.

Он протянул ей стаканчик, но она даже не попыталась привстать.

– Позвольте, я вам помогу.

Он просунул одну руку ей под голову и наклонил вперед. Другой рукой поднес к ее губам стаканчик.

– Что это?

– Не думайте, просто пейте.

Она сделала глоток и чуть не задохнулась.

– Задержите во рту! Не смейте выплевывать! – приказал доктор. – Это драгоценное лекарство. Вот, пейте еще.

– Нет.

– Делайте, что вам говорят! Пейте!

По глоткам она все-таки выпила все. Жидкость имела жуткий цвет – желтой бронзы с зеленоватым оттенком. По консистенции питье было похоже на сироп.

– Ни вкуса, – сказала она, – ни запаха.

Доктор нахмурился, взял стаканчик и понюхал его.

Она увидела, как он дернул головой, будто получив пощечину, и поморщился. Когда он снова повернулся к ней, лицо его было бледным.

– Вы не чувствуете запаха?

– Нет, – ответила она.

– Боюсь, это симптом вашей болезни. Но беспокоиться нет причин. – Доктор убрал стаканчик и поднес к ее лицу белую миску. Серебряной ложечкой он зачерпнул какую-то кашицу и вложил ей в рот. Она зачем-то пожевала и проглотила.

– Нравится?

Ей удалось изобразить мимикой подобие чувства удовлетворения. Он продолжал кормить ее лекарством, пока миска не опустела.

– Вот и отлично. Это придаст вам сил. Мы поставим вас на ноги очень скоро, я в этом не сомневаюсь.

Довольный собой, доктор откинулся на спинку стула.

– Вы мне скажете, что это за лекарства?

Он заерзал на стуле.

– Конечно. Это лекарства моего собственного приготовления на основе рецептов из Книги даров. Для лечения вашего желудка и печени, которая тоже нездорова, я использовал свежую телячью желчь и чистейшую телячью мочу. Против Трясучки – мне очень жаль, но я вынужден официально поставить такой диагноз, – я выписал мозг, опять-таки телячий, поскольку это самый здоровый мозг. – Доктор подался вперед и произнес, понизив голос: – Хочу заметить, что сам Великий епископ настоял на том, чтобы вам был обеспечен лучший уход и, естественно, лучшие лекарства. – Он похлопал ее по руке своей вялой ладонью. – Отдыхайте, проповедник. Мы вас вылечим. Обязательно.

Глава 18

Барни Бернард сидел на жестком стуле. Он все никак не мог найти удобную позу и потому постоянно ерзал. Слева и справа от него стояли два верзилы. Он был в той самой комнате, куда никогда не хотел попасть, о которой люди говорили шепотом и радовались, что ни разу там не были.

Напротив него сидел Рори Магнус. Он требовал ответа.

– Только не говори мне, будто не знаешь, что случилось. Ты управляющий ночной смены. Объясни мне.

– Мистер Магнус, я… я не могу объяснить того, чего не видел.

– Тогда расскажи то, что видел.

Бернард снова попытался выстроить логическую цепочку из того немногого, что помнил. Он закрыл глаза и начал говорить.

– Это было после трех часов. Помню, ударил колокол. Все было как всегда. Картер и Ли были на своих подстанциях. Потом… – Лицо Бернарда сморщилось, пока он напрягал память. – Потом я услышал какие-то звуки за спиной и развернулся на стуле, чтобы…

– А остальные это слышали? Они обернулись?

Тяжелое молчание.

– Я не помню. Я не могу…

– Неважно. Давай дальше! Ты что-то услышал и обернулся.

– Да, это был звук открываемой двери, и, помню, я еще подумал: «Кто это может быть?» И тут они зашли в аппаратную. Как к себе домой. Не испуганные, не взволнованные, спокойные. Целеустремленные. Я… – Бернард не был уверен, следует ли рассказывать о том, что ему тогда пришло в голову. Ведь он подумал, что, возможно, они должныбыли появиться. Ну, что-то вроде неожиданной инспекции от Магнуса. Возможно, это замешательство как раз и лишило его вместе с сотрудниками возможности защитить себя и станцию, по крайней мере вступить в схватку. Нет, пожалуй, лучше было об этом не упоминать. —.. Да, я встал, чтобы дать им отпор. Не помню, что я сказал, если вообще смог выдавить из себя какие-то слова. Вот так было дело. Именно так.

– И твои сотрудники подтвердят это, не так ли, Бернард?

– Я не могу в этом поклясться, мистер Магнус. Я понятия не имею, помнят ли они еще что-то. Однако вплоть до этого момента они должны все отчетливо помнить. Я думаю, их показания совпадут с моими.

Магнус сделал несколько пометок нетвердой рукой и откинулся на спинку кресла. Он взъерошил пальцами свою рыжую шевелюру, потом потер лицо, как будто хотел стряхнуть страшную действительность. Ясно, что это не сработало. Он снова подался вперед.

– Бернард, прошлой ночью ты был ответственным за мою газовую станцию и подачу электричества в город. Ты хоть осознаешь масштаб урона, который был нанесен Эбирну во время твоего дежурства? Если понимаешь, то, кажется, не слишком волнуешься по этому поводу.

– Мистер Магнус, мне действительно очень жаль, что это произошло. Если честно, я просто ошеломлен. Но я инженер, а не солдат. В мои обязанности входит следить за тем, чтобы станция подавала электричество в течение ночи, а утром я сдаю вахту другому. Я не обучен приемам боя и не отвечаю за безопасность. Никто из моих сотрудников не имеет оружия. Никто прежде не угрожал газовой станции, поскольку от нее зависит вся жизнь в городе. Ни один человек даже предвидеть не мог, что такое случится. Поэтому меня никогда и не инструктировали, как вести себя в подобной ситуации.

Магнус улыбнулся и кивнул.

– Понимаю, Бернард. Выходит, это я виноват, так?

– Сэр, я не говорю, что…

– Да нет уж, говоришь. Ты говоришь, что если бы был лучше подготовлен, то ничего этого не случилось бы.

Магнус встал со стула.

– Мистер Магнус, я…

– Заткнись, ты, кусок дерьма. Твоя работа сгорела синим пламенем. Навсегда.

– Прошу вас, мистер Магнус. Хотя бы позвольте мне помочь…

– Тащите его вниз, Бруно. По черной лестнице.

Бруно, положив свою тяжелую руку на плечо Бернарда, спросил:

– Вызвать Рубщика, сэр?

– Нет, не надо. Я сам все сделаю. И приведи вниз всех остальных из ночной смены. Я хочу, чтобы они увидели, что происходит с некомпетентными работниками.

Когда она снова открыла глаза, это было пробуждение ото сна, а не возвращение из черноты обморока. Она помнила все. По крайней мере, на это надеялась.

В дверь тихо постучали. Она не успела сказать, что можно войти, как дверь уже отворилась. Он улыбался ей, и его взгляд был исполнен тревоги. Было ли в нем сожаление? – подумала она.

– Как ты себя чувствуешь, Мэри?

– Лучше.

– Вот и хорошо. Этот шарлатан, должно быть, и впрямь способен творить чудеса, как сам утверждает.

Ей не хотелось разочаровывать Великого епископа, но она считала, что доктор был абсолютно бесполезен. Старый дурак. Теперь она и сама понимала, что с ней.

– Епископ… думаю, у меня не так много времени, и…

– Перестань, Мэри, ты поправишься.

Его руки были сильными и теплыми, а их прикосновение успокаивало. Это были руки мужчины, которого ей хотелось бы узнать ближе.

– Я умираю. Вы это знаете, знает это и Феллоуз. Неизвестно только, как долго я протяну.

– Мэри, пожалуйста. Не говори так…

– Епископ, мой дорогой Великий епископ, вы должны выслушать меня сейчас. Если не выслушаете, у меня для этого больше не будет шанса.

Великий епископ вздохнул.

– Хорошо. Говори.

– Вы ведь помните, я приходила поговорить с вами об одном деле?

– Конечно.

– Так вот, я провела дополнительное расследование.

– И что ты обнаружила?

– В этом-то и проблема. Официально – ничего. То есть в буквальном смысле ничего.

– Не понимаю.

– Я просмотрела все папки, чтобы восстановить ход событий. Так вот, я обнаружила, что не хватает одной-единственной записи, доклада об инциденте.

– И какой номер был у инцидента?

– Я не помню. С каждым днем я буду помнить все меньше и меньше, поэтому вы должны запоминать вместо меня.

Она сжала его руку, и он ответил тем же.

– Я запомню, Мэри. Обещаю.

– Я даже не знаю, важно это или нет. И если это важно, то я не понимаю почему. Но вы должны это знать и выяснить, что все это означает. У меня с самого начала было нехорошее предчувствие. Что-то в нем не так.

– В ком?

– В Ричарде Шанти.

– Это Ледяной Рик?

– Да. Он не тот, кем считается.

– Я тебя не понимаю.

– Он не горожанин.

– У него нет статуса? Откуда ты знаешь?

– Я не знаю, откуда я это взяла. Но с ним что-то не так. С ним и его дочерьми.

– Лишить статуса такого человека… ты должна понимать, как это отразится на общественном мнении.

Она кивнула.

– Я понимаю. В полной мере. Но у меня есть ощущение надвигающейся угрозы, Ваша светлость. Что-то ужасное должно произойти с Эбирном и его жителями. И это как-то связано с Ричардом Шанти.

Великий епископ откинулся на спинку стула, как будто что-то обдумывал. Мэри Симонсон внимательно на него смотрела.

– Я не был уверен, стоит ли волновать тебя в твоем состоянии, – наконец сказал он, – но, раз уж зашел разговор… думаю, тебе следует знать. В городе больше нет электричества. Кто-то разрушил газовую станцию. Все запасы газа уничтожены.

– Боже. Кто это сделал?

– Это мог быть только Джон Коллинз. Даже Магнус не настолько безумен, чтобы воевать с «Велфэр» таким самоубийственным способом. Хотя он тоже, кажется, не тот…

– В каком смысле?

– Он не тот, кем был раньше. Власть испортила его.

Епископ явно что-то недоговаривал, но она не стала задавать ему наводящие вопросы, а вместо этого спросила:

– Что вы будете делать?

– Ну, Магнусу я, разумеется, не стал ничего говорить, но все свободные проповедники сейчас направлены в Заброшенный квартал на поиски пророка Джона и его убежища. Мы должны найти Коллинза, прежде чем это сделает Магнус, и представить его поимку как акт священной войны против неверных. Отсутствие электричества, возможно, нам даже на руку. Так нам будет легче восстановить верховную власть «Велфэр» и заставить горожан чтить Господа превыше всего, как это было в старые добрые времена.

Она на мгновение закрыла глаза и помолилась за возвращение прошлого, за то, чтобы мясным бароном стал человек, уважающий «Велфэр», Великого епископа и Господа. Если бы о стадах Избранных радел человек набожный, все было бы по-другому. Но один вопрос по-прежнему волновал проповедницу.

– Как же все-таки можно было вынести из архива документы? Я никогда не слышала о чем-либо подобном. А вы?

– Как тебе сказать… – Великий епископ отпустил ее руку и помассировал себе шею, снимая напряжение. – Насколько мне известно, такое случилось лишь однажды. Никто не знает, какую запись выкрали, об этом только слухи ходили. Но, как ты понимаешь, взять документ и избавиться от него мог только один человек. Проповедник. И такой проповедник нашелся в те времена. Он уже был стар, когда я пришел новичком. Его звали Пилкинс.

– Что с ним случилось?

– Он исчез.

– Куда? Почему?

– Никто точно не знает. Он что-то расследовал, так же как и ты, и обнаружил факты, с которыми не мог смириться. Ему следовало бы пойти к тогдашнему Великому епископу, но Пилкинс этого не сделал. Вместо этого он ушел в Заброшенный квартал, чтобы жить без Бога в душе и без наставлений Книги даров. Насколько мне известно, там он и умер. Никто его больше не видел.

– Вы думаете, что он мог взять именно ту запись, которую я ищу?

– Во всяком случае, это единственное разумное объяснение пропажи.

– Выходит, мы так никогда и не узнаем, о каком инциденте шла речь?

– Думаю, что нет.

Мэри Симонсон взяла руку Великого епископа и сжала ее со всей небольшой силой, что у нее осталась.

– Вы должны найти Шанти. Арестовать его. Найдите его, иначе случится беда. Не дайте ему исчезнуть, как исчез Коллинз.

– Я сделаю все, что смогу.

Магнус стоял над телом Барни Бернарда и тяжело дышал. Человек не был расчленен наподобие Избранных. Однако он был мертв.

Магнус приказал Бруно стянуть тело Бернарда ремнями, без всякой предварительной обработки. Пока Бруно собирал служащих ночной смены, уцелевших после взрывов и пожара, Магнус ходил из стороны в сторону по подвалу и, свирепея все сильнее, говорил:

– Никто меня не слушает. Никто не уважает больше. Меня, Магнуса. Великого Магнуса. Магнус – хозяинэтого чертова города. А никакой не «Велфэр». И не рабочие. И не Избранные. Эбирн – мой город. Я и есть город. Теперь он будет называться Магнус. К черту все! К черту Книгу даров! К черту Псалтырь живота! К черту этого идиота Епископа и его педерастов проповедников!

Пот выступил на его лбу. Он тряхнул головой, как будто хотел избавиться от этих капелек, и они тут же оказались на бороде и волосах. Бруно и два охранника привели операторов ночной смены, скованных одной цепью. Рабочие неуклюже спустились по лестнице, подгоняемые помощником Магнуса. Увидев, в каком состоянии находится Магнус, они испуганно прижались к стене. Мясной Барон схватил с полки для инструментов резак. В его громадном кулаке он казался скальпелем.

Магнус угрожающе поднял кверху руку с ножом, оглядывая обезумевших от страха рабочих, и продолжил ругаться:

– Долбаные педерасты проповедники. Долбаные педерасты рабочие. Долбаный город. Гиблое место. А вы… – Он поднес нож к лицу каждого из приведенных рабочих. – Вы поганые, никчемные, мерзкие лодыри. Вы – отребье.

Магнус вонзил нож в левый глаз мужчины, ближе всех к нему стоявшего. Жуткий крик огласил подвал. Остальные рабочие побледнели. С разделочного стола на пол шумно полилась моча Бернарда. Раненый зажал глазницу, пытаясь удержать студнеобразное содержимое глазного яблока. Чем явственнее он ощущал тяжесть травмы, тем громче становился крик. Магнус проткнул не только глазное яблоко, но и дно глазницы. Но мужчина все еще жил, будучи уверенным, что Магнус добрался до его мозга.

– ЗАТКНИСЬ! – закричал Магнус. – ЗАТКНИСЬ-ЗАТКНИСЬ-ЗАТКНИСЬ!

Он стал втыкать нож в лицо мужчины, пока тот не упал на пол, увлекая за собой соседа, а тот в свою очередь потянул следующего рабочего. Раненый мужчина продолжал кричать. Магнус действовал ножом коварно – он не убил жертву сразу, а старался причинить ей сильную боль и наносил глубокие раны. И не переставал кричать:

– ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ!

Магнус начал бить ножом в шею рабочего, и вскоре кровь потекла ручьями.

На губах мужчины вздулись красные пузыри, когда он проговорил:

– Остановись. Ты убиваешь меня.

Но Магнус стал бить еще сильнее, стараясь попадать между пальцев, когда рабочий прикрывал лицо руками. Мясной Барон продолжал наносить удары еще долго после того, как мужчина перестал шевелиться и умолять. И при этом говорил:

– Никчемный, никчемный, никчемный. Посмотри на себя. Ты даже не годишься на мясо. Лучше бы я нанял женщин, они наверняка справились бы с работой. Я не позволю этому городу выйти из-под контроля. Я не допущу… чтобы какой-то псих так со мной обошелся. Я – Магнус. Я – Мясной Барон, черт возьми. Я правлю этим городом.

Он оставил нож торчащим из правого глаза жертвы и поднялся. С полки взял самый большой топор и взвесил его в руке. Потом прошелся вдоль шеренги напуганных и усталых рабочих.

– Как звали парня?

Все молчали.

– Бруно? Как его имя?

– Мм… это, наверное, был Ли, сэр.

– Да? Что ж, Ли легко отделался. – Магнус подошел к разделочному столу, на котором лежал Бернард. Тот судорожно изгибался, стянутый кожаными ремнями; из него с шумом выходили газы. – Вот он, Бернард, который отвечал за мою газовую станцию в ту ночь, когда ее уничтожили. В результате этот город на многие годы останется без электричества. А может, его подачу нам вообще никогда не удастся возобновить. Потому что весь газ, который мы там хранили, чтобы бесперебойно работал завод и все остальное, все наши запасы пропали. А виноват в этом Бернард. «Велфэр» считает, что такое нарушение является поводом для немедленного лишения статуса. Но я скажу иначе: пошли все к черту! К черту «Велфэр»! Этот человек не достоин того, чтобы кормить город. Я не срежу ни куска мяса с его гнилых костей. И никто этого не сделает. Потому что я…

Он поднял топор и опустил его.

– НЕ…

Он снова поднял топор, уже окровавленный. Рубанул второй раз.

– ПОТЕРПЛЮ…

Магнус легко орудовал топором, вверх и вниз.

– НИКЧЕМНОГО…

И еще удар.

– МЕРЗКОГО…

И еще.

– ГОВНЮКА.

Топор двигался вверх и вниз.

Слова. Ругательства. Металл, рассекающий плоть, крошащий кости.

Вверх.

Вниз.

Вверх.

Вот почему Магнус, стоя над телом Бернарда, тяжело дышал.

Глава 19

Время от времени Бруно осматривал свои руки, проверяя, не дрожат ли они. Вот и сейчас, стоя возле двери в ванную комнату Магнуса, он по привычке глянул на руки. Он был уверен, что легкая дрожь все-таки есть, по крайней мере в кончиках пальцев, хотя и понимал, что это могло быть следствием его мнительности. В последнее время слишком много людей в городе страдали Трясучкой. Если же это не было игрой воображения, тогда… впрочем, лучше было об этом не думать.

Из-за двери доносились всплески воды и ругательства Магнуса, сопровождаемые хихиканьем и вскриками боли двух его горничных. Магнус пошел в ванную, чтобы смыть кровь, присохшую к рукам, волосам и бороде. Судя по доносившимся сейчас звукам, с мытьем было покончено, и он нашел, чем еще заняться.

Бруно уже давно стоял у двери. Он пришел, чтобы доложить о прибытии важного гостя – тот все еще томился в гостиной внизу, – и Магнус ответил, что выходит. Раньше Бруно никогда не злился, когда приходилось ждать, но в последнее время ему было все труднее стоять или сидеть без дела, пока Магнус занимался неизвестно чем за закрытыми дверями. Перемены были не за горами – Бруно чувствовал их приближение.

Стоны Магнуса вроде бы стихли, и Бруно снова постучал в дверь.

– Сэр, он все еще ждет.

– Иду, черт возьми!

Дверь открылась, и вышли две горничные; обе старательно избегали встречаться взглядом с Бруно, а одна все еще плакала. Вскоре появился и Магнус в халате и тапочках; его длинные волосы были мокрыми, с них еще стекала вода, поэтому у него на плечах лежало полотенце.

Магнус пошлепал по коридору, Бруно пошел следом за хозяином. У Бруно была возможность рассмотреть его со спины. Ему показалось, что тот как будто усох, если только это ему не померещилось. Магнус как-то неуверенно держался на ногах, и Бруно считал, что это никак не связано с банными забавами.

– Ну, и чего он хочет? – спросил Магнус.

– Я не знаю, сэр. Говорит, что это важно. Сказал, что вы захотите это узнать.

Магнус спускался по лестнице, держась за перила, чего раньше за ним не замечалось. Бруно следовал за ним, пока они не оказались в холле нижнего этажа.

– Я еще нужен вам, сэр?

– Нет, Бруно. Иди, сыграй в картишки или займись чем-нибудь еще. Я позову, когда ты мне понадобишься.

Бруно развернулся, чтобы уйти. Когда он услышал, что за Магнусом захлопнулась дверь гостиной, он на цыпочках вернулся назад и приник ухом к двери. С доктором Магнус не церемонился, точно так же, как и с другими.

– Что там такого важного, черт возьми, что не может подождать до завтра, Феллоуз?

Последовала пауза, и Бруно представил себе, как доктор Феллоуз оценивает внешний вид Магнуса и пытается на ходу поставить диагноз. Он, наверное, уже понял, что не стоит обижаться на поведение Мясного Барона, для которого он скоро станет незаменимым. А пока приходилось довольствоваться вторыми ролями.

– Представь себе, Магнус. Дело срочное, до завтра не ждет.

– Я поверю, когда услышу.

Доктор откашлялся. Колеблется? Смущается?

– За это я прошу тройную плату.

Магнус иронично засмеялся.

– Тройную? За слухи и сплетни?

– И я хочу, чтобы вознаграждение доставили ко мне сегодня же.

Кто-то тяжело опустился в кресло, так что оно затрещало. Бруно догадался, что это был Магнус, который нетвердо стоял на ногах.

– Не думаю, что Бобу Торрансу захочется потерять трех быков за день, док.

– Как хочешь, Магнус. Информация может и спасти тебя, и уничтожить, тут все зависит от того, выслушаешь ты ее или нет.

– Ответь, почему бы мне не засадить тебя в подвал и не вытрясти всю информацию?

– Потому что тогда это будет последний раз, когда ты сможешь использовать меня, а я знаю наверняка, что у тебя больше нет никого, кому бы ты мог доверять.

Бруно смог уловить в голосе доктора легкую дрожь. Он не сомневался в том, что у Феллоуза действительно на руках козырь, раз он так торгуется с Магнусом. А может, доктор просто почувствовал слабость Магнуса. Его приближающийся закат. Бруно ясно услышал вздох хозяина.

– Ладно, док, получишь ты свою конфетку, но только при условии, что к концу нашей встречи я пойму, что твоя информация стоящая.

Бруно расслышал, как доктор присел.

– Меня приглашали к больному в Собор, – сообщил он.

В поспешном вопросе Магнуса отчетливо прозвучало радостное волнение.

– Великий епископ?

– Нет, Магнус, не он. Слушай дальше. Это проповедник, которого он, должно быть, высоко ценит.

– Да? Мужчина или женщина?

– Женщина.

– Мм. Вот это сюрприз.

– У нее Трясучка и язва желудка. Тяжелый случай. Она долго не протянет. Как бы то ни было, Великий епископ послал именно за мной и попросил не жалеть усилий на ее лечение. Как выясняется, она проводила для него какое-то расследование и обнаружила серьезное нарушение. Из архива пропала запись об инциденте. Судя по их разговору, это, должно быть, тяжкое преступление.

Бруно услышал звуки, сопровождающие раскуривание сигары, и это было признаком того, что Магнус начинает терять терпение. «Как бы не пришлось хозяину второй раз принимать ванну», – подумал Бруно.

– Я так понимаю, вся эта болтовня – лишь предисловие к чему-то более существенному, док?

– Я как раз к этому подхожу. Человек, в отношении которого проводила расследование проповедница, один из лучших твоих работников. Ричард Шанти. Ледяной Рик. Он потомок древнего рода.

– Да, это знаменитая династия скотников. И что с того?

– Так вот, кто бы ни выкрал ту запись из архива, он явно прикрывал преступление или обвинение в преступлении настолько серьезном, что даже читать или слышать о нем было небезопасно. В «Велфэр» так обеспокоены этим, что собираются допросить Шанти.

– Они не могут этого сделать. Он мой лучший забойщик. Сейчас, когда мы остались без электричества, он нужен нам больше, чем когда-либо.

– Магнус.

– Что?

– Они ставят его наравне с пророком Джоном. Джоном Кол…

– Я знаю, о ком ты говоришь, черт возьми! – закричал Магнус. – Какая между ними связь?

– Я не знаю. Но и они не знают. Какой бы информацией ни обладал Шанти, ты должен получить ее раньше, чем они. И тебе намного легче это сделать, ведь он работник твоего завода.

В комнате воцарилось молчание, которое Бруно не мог истолковать. Он подумал, что лучше уйти от двери и вернуться к себе, но любопытство оказалось сильнее страха.

– Я не уверен, что это стоит трех быков, док.

– Я еще не закончил. Самое интересное я приберег напоследок.

– Выкладывай.

– Великий епископ направил всех свободных проповедников на поиски пророка Джона. Он намерен схватить его раньше, чем это сделаешь ты, и устроить показательный процесс. Религиозный, если ты понимаешь, что я имею в виду. Он хочет использовать уничтожение пророка Джона для восстановления религиозного контроля над городом. Он хочет, чтобы ты и мясные бароны будущего вновь стали ручными собачками «Велфэр» – как в старые времена.

Бруно услышал уже достаточно, чтобы сообразить, что Магнус может вырваться из комнаты в любой момент. Он тихо прошел в коридор.

Из гостиной доносились крики и рев хозяина. С каждым днем он все больше напоминал зверя.

Проповедница Мэри Симонсон умирала, и она об этом знала.

Она села на больничной кушетке, прислонившись к оштукатуренной стене. Великий епископ был чрезвычайно добр к ней. Теперь, когда конец был близок, она чувствовала, что его особая расположенность вызвана скорее желанием загладить свою вину, а не состраданием. Но все равно она была ему благодарна.

Доктор Феллоуз навещал ее не менее двух раз в день, и она терпеливо принимала его снадобья и еду, хотя не без тошноты. Она знала, что доктор действует из лучших побуждений, но понимала, что он не всесилен. Она могла бы лежать здесь, в комфорте, – если бы не боли в желудке и дрожь, которая теперь, казалось, проникла в самые кости, – и тихо ждать смерти, только совсем не так она хотела закончить свою жизнь. Напоследок ей хотелось выйти на улицу, в город, куда угодно, только не оставаться в этой комнате.

Теперь у нее было много времени на раздумья. Мыслями она часто возвращалась к проповеднику Пилкинсу, представляла себе, каким он мог быть человеком. Она все пыталась понять, что же он обнаружил такого опасного, или угрожающего, или секретного, что ему пришлось выкрасть это из архива. Но у нее не было доступа к документам, свидетелям и другим источникам информации, поэтому она просто лежала и размышляла.

Ее мысли блуждали там, куда телу был вход заказан. В своем воображении она летала над знакомой местностью, выискивая тайные знаки на земле. Она пыталась расшевелить память. Перед лицом собственной смерти она думала о смерти других людей, обо всех смертях. Ее внутренние блуждания завели ее в совершенно неожиданные уголки сознания. Она впервые задумалась о природе правды и была потрясена тем, как мало она знает.

Пришло время ее последнего путешествия, на этот раз в реальном мире. Она собиралась пройтись по улицам Эбирна и там, куда приведут ее ноги, встретить свою смерть. Мэри Симонсон чувствовала, что только так она сможет найти крохотный осколок правды, который утешит ее перед кончиной.

Она спустила ноги с постели.

Это было трудно. Труднее, чем она ожидала, и в течение мгновения она думала о том, чтобы лечь обратно, оставить глупые затеи, рожденные больным рассудком, и забыться во сне навсегда. Но мгновение пролетело, и вот уже ее голые ступни коснулись холодного и шершавого каменного пола. Она оглядела свои ноги. Они были худые и бледные. Руки были не лучше. А вот живот был твердым и выпирал вперед. Она как будто была беременна болезнью. Когда она встала с кровати, ей пришлось обеими руками опираться на стену, прежде чем мир перестал вращаться и белая пелена спала с глаз.

Мэри Симонсон нашла свою одежду в маленьком шкафу и оделась. Сунула ноги в ботинки, зашнуровала их кое-как, насколько хватило сил, и, соблюдая осторожность, вышла из комнаты, а потом и из Собоpa. Ее маленькие шаги уносили ее все дальше от центра города, от его грязных и голодных жителей.

Она оказалась на дороге, ведущей к дому Ричарда Шанти.

Грузовики, как обычно, привезли мужчин на работу, но там царил хаос. На заводе и без электричества было много работы, но никто не знал, как ее организовать. В городе случались перебои со светом, но на заводе Магнуса этого никогдаеще не было.

Даже Торранс был в замешательстве. Он стоял, окруженный взволнованными рабочими.

– Думаю, мы можем двигать туши вручную от одного участка к другому, – сказал он. – Но вот что делать со шпарильными чанами, ума не приложу.

– Чертовски правильно замечено, – сказал один из свежевальщиков.

– А что слышно от Магнуса? – спросил кто-то.

– Всего два слова, – ответил Торранс. – Продолжать работу.

– А как мы будем их забивать? – спросил Хейнс.

– Вот именно, – подхватил другой. – Мы же не можем просто так подвесить их за ноги и перерезать глотку. Это против заповедей.

Торранс об этом уже подумал.

– Будем делать это вручную. Кувалдой и стальным гвоздем. Эффект тот же. Только придется поднапрячься.

Рабочие пожали плечами. Большинство из них не работали на убое, поэтому им было все равно, каким способом умерщвлять животных.

Потом началось многоголосое обсуждение недавних событий.

– Ты видел взрывы?

– Нет. Хотя и слышал.

– Говорят, станцию уже не восстановить.

– Я тоже слышал. Как бы нам ни пришлось до конца жизни работать вручную.

– Я попрошу повысить зарплату.

– Разбежался. Сначала Магнус отрежет тебе яйца и съест их у тебя на глазах.

Раздался смех.

– Слышали, что он сделал с бригадой газовиков?

Смех тут же прекратился.

Торранс заполнил паузу, сказав:

– Давайте-ка сделаем так, чтобы у нас ничего подобного не произошло, договорились, парни?

Все согласились.

– А как насчет молочного цеха, босс? – Это был Парфитт. – Мы не можем доить коров без оборудования.

– Выход только один, – сказал Торранс. – Придется подносить телят к коровам, пока мы что-нибудь не придумаем. А пока по возможности доите вручную.

– Вручную? Разве это не святотатство?

– Забудьте о заповедях, людям нужно молоко.

Парфитт выглядел потрясенным.

– Не переживай, парень. Ты справишься. И хочу всех предупредить: не отлынивать из-за аварии. Это не оправдание. Помните слова Магнуса: продолжать работу.

Торранс смотрел, как черный автобус заезжает в главные ворота и паркуется. Он был полон людей в черном. Вышел только один человек. Торранс узнал Бруно, цепного пса Магнуса, который стремительно шел через заводской двор. Скотники перед ним расступались.

– Где мы можем поговорить? – спросил Бруно, подойдя к Торрансу.

Торранс пожал плечами.

– Пошли.

Он провел Бруно на скотобойню, и они поднялись на его наблюдательную площадку. Там находился маленький кабинет Торранса со столом, двумя стульями и застекленными окнами по всему периметру.

Торранс занял место за столом.

– Присаживайся, Бруно.

– Нет, спасибо. Меня прислал Магнус. Он просит тебя поддерживать производство, чего бы это ни стоило. Найми еще людей, если нужно, он все оплатит.

– Все не так просто.

– Мистер Магнус так не считает.

– Нам не нужны еще люди, Бруно. Нам нужно электричество и нужен газ. Тогда и работа пойдет в темпе, как того хочет Магнус. На скотобойне всего один конвейер, и его скорость зависит от скорости убоя. Он не пойдет быстрее, сколько бы людей мы ни поставили на эту работу.

– Он не хочет этого слышать, Торранс, уж поверь мне.

– Я в этом даже не сомневаюсь. Но кто-то должен понимать, что здесь творится, а уж тем более Магнус. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы завод продолжал работать с прежней эффективностью, пока мистер Магнус наладит подачу электричества.

Бруно покачал головой.

– Боюсь, это произойдет не скоро. На восстановление газовой станции уйдут годы. Мы даже не уверены, что сможемее восстановить.

– Что? Почему?

– У нас нет нужных материалов. Прежде всего нет специалистов. Инженерам еще только предстоит научиться, как воссоздать то, что было. Им придется начинать с азов. Когда Господь создавал этот город, думаю, у него и в мыслях не было, что однажды банда еретиков все это взорвет.