Текст книги "Фулгрим: Палатинский Феникс"

Автор книги: Джош Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Всем частям – и тем, что стояли гарнизоном в Нове-Василос, и тем, что возвращались из-за рубежа, – следовало преподать урок. Нанести один быстрый удар, чтобы показать военным, какая судьба ждет клятвопреступников. Прямо сейчас Фениксиец вместе с Тельмаром и Торном проводил такую же операцию в Южных казармах. К наступлению ночи Имперцы возьмут материковую армию под жесткий контроль.

Стряхнув кровь с сабли, лорд-командующий развернулся. Системы брони отметили несколько попаданий, зафиксировали их и определили как несущественные.

– Именем Пандиона Четвертого, наследного губернатора континентального правительства Халкидона-на-Визасе, сложите оружие и сдавайтесь!

Мятежники не повиновались. Через пару секунд они начали гибнуть, и вскоре остался только один офицер, который отступал от залитого кровью великана, паля из пистолета в трясущейся руке.

– Сабазий живет! – прорычал визасец, поднося дымящееся оружие к виску. Курок скорбно щелкнул, и у заговорщика округлились глаза.

– Ты, видно, со счету сбился, – заметил Абдемон, занеся клинок. Под ногами легионера скрипнули расплющенные пули. – Огневая дисциплина нужна не только рядовым, знаешь ли.

– Что ты такое? – прошептал бунтовщик. – Что ты такое?

– Будущее, – ответил лорд-командующий, вонзая в него саблю.

Воин посмотрел на тело. Офицер не утратил храбрости до самого конца; лорду-командующему всегда попадались такие враги.

Сколько еще отважных людей умрут сегодня? Сто? Двести?

Абдемон не спорил с решением Фулгрима. План действий выглядел разумно. Подробности они разжевывали до тех пор, пока легионер не выучил каждую деталь наизусть. Идеальная стратагема для подобной ситуации. Враг погибнет от десятка порезов, безукоризненно исполненных в самый нужный момент.

Но добьются ли они совершенства? Только время покажет.

Вздохнув, лорд-командующий повернулся к разбитым дверям. Надо сдержать Алкеникса и Квина, пока они не перебили всех обитателей казарм. В Нове-Василос и так немного солдат, а скоро имперцам понадобится каждый из них.

Ночь застала Фениксийца в отведенных ему дворцовых покоях. Примарх обдумывал первые шаги по выбранному им пути.

Пандион недоволен, и это еще слабо сказано. Впрочем, наследный губернатор возражал недолго – видимо, обрадовался, что его семья в безопасности. Тем не менее он напуган. Пока лучше всего держать автократа под домашним арестом: нельзя, чтобы от него исходили противоречивые приказы.

В окнах мерцало отраженное пламя далеких пожаров. Фулгрим слышал, как город пожирает себя изнутри; в столице вспыхнула чистка, каких не случалось уже целый век. Политические агитаторы вогнали толпу в неистовство, и местным стражам порядка пришлось звать на помощь континентальную армию, в которой тоже бушевали репрессии.

Неудачный, но вполне предсказуемый поворот событий. Голконда заверила примарха, что к утру все закончится: ее смертоносные щеголи уже вышли на улицы в поисках главных смутьянов. Восходящее солнце озарит тела в сточных канавах и окровавленные мостовые. Да, полезно иметь под рукой отряд наемных убийц…

Хорус, вероятно, одобрил бы план. Феррус – вряд ли.

Фениксиец улыбнулся: Манус вообще редко одобрял его ходы. Считал их слишком рискованными, чересчур замысловатыми. Сложность Феррусу нравилась только в машинах. Он не понимал, что сама Галактика подобна механизму, а примархи – его смотрителям. Возможно, один лишь Фулгрим осознавал это.

Визас был почти сломавшейся машиной. Чтобы она не вышла из строя, потребуются некоторые усилия. Чтобы заработала идеально – еще большие старания.

После визита к Буцефолу он ознакомился с отчетами о других патрициях и пришел к выводу, что единственный верный способ – упростить механизм. Удалить детали, мешающие тому нормально функционировать. Необходимо искоренить аристократию и разобраться с виновником сбоев, чем или кем тот бы ни оказался. Для этого нужно стать беспощадным, но Фениксиец никогда не уклонялся от самых неприятных своих обязанностей.

Напротив, порой примарх искал возможности исполнить их.

Фулгрим принял свободную оборонительную стойку из учений дардийцев^[10] Древней Европы, распределив вес поднятого клинка по плечам и предплечьям. Латы примарх а висели на тренировочном манекене, который он позаимствовал на учебном плацу Восточных казарм. Фениксиец долго не разминался и уже ощущал скованность мышц. Он повел ключицами так, что Разящий Огнем, подобно косе, понесся вниз и затем по дуге взмыл вверх, в прежнюю позицию.

Примарх легко вошел в нужный ритм. Правая нога вперед, правым боком к противнику. Меч влево от себя. Несовершенная стойка – в ней можно только защищаться.

Взгляд Фулгрима упал на скамью рядом с ним, где лежало несколько раскрытых книг. Старинные тома с растрескавшимися от небрежного хранения переплетами и хрупкими пожелтевшими страницами. Учебные руководства Сабазиева Братства. По крайней мере, некоторые из них.

Как только Коринф подсказал, что именно искать, Фениксиец без труда нашел нужные сведения. Континентальное правительство ничего не выбрасывало, и его архивы полнились неизученными документами.

Читая труды Братства, примарх не раз восхищался его представителями. Как и воины III легиона, они хотели вознестись к идеалу, но эта дорога привела их к столкновению с властями, а затем – к изгнанию и забвению.

В учениях адептов философские умствования, показавшиеся Фулгриму банальными, перемежались описаниями фехтовальных приемов. Основополагающая доктрина Братства, якобы выведенная самим Сабазием, говорила о борьбе желания и предназначения – того, что ты хочешь, с тем, что тебе нужно в действительности. Бытие рассматривалось как дуэль между конфликтующими побуждениями. Лишь одержав победу в этом поединке, человек достигнет безупречности и во владении мечом, и в самой жизни. Поскольку совершенство есть баланс, идеальное общество можно возвести лишь на фундаменте равенства и соразмерного представительства. Конечно, такая утопия невозможна, но к ней всегда следует стремиться.

Фулгрим недолюбливал философию. Она напоминала примарху какое-то псевдопоэтичное бичевание пороков или изложение очевидных понятий загадочными мистическими фразами. Методики фехтования, напротив, оказались поразительно развитыми, и Фениксиец для развлечения поэкспериментировал с ними. Воспроизвести отдельные приемы он сумел без труда. В целом стиль обладал бесспорным изяществом, восхитившим Фулгрима.

Он вышел из дардийской стойки и с легкостью принял новую позицию, следуя рисункам в руководстве. Стиль Братства предполагал плавные перемещения, которые медленно сплетались в наступательные или оборонительные маневры. Так ком глины обретает форму в руках скульптора. Контролируя все свои движения, дуэлист превращался в непоколебимую и неприступную цитадель. В этом гипнотическом ритме фехтования многое зависело от мышечной памяти, но предусматривались также детальные поправки к позам в случае потери крови или поединка на неровной поверхности. Неудивительно, что противники так опасались сабазийцев…

Скрипнули оконные петли, и ночной шум мгновенно стал громче. Фениксиец улыбнулся: гость пришел как нельзя более вовремя.

Развернувшись, он прокрутил Разящего Огнем в руке и рассек воздух клинком – но сдержал удар и направил меч вверх, в обратную сторону и под более острым углом. Примарх молниеносно скользнул вперед. На секунду Фулгрим словно вернулся на Кемос и вновь услышал, как сульфы, играя свою нестройную музыку, подбадривают его хлопками и возгласами. Шаг, еще один, и еще; танец мелких движений, ведущих к чему-то большему.

– Отменная техника.

Не останавливаясь, Фениксиец резко обернулся. Его меч просвистел на уровне головы человека. Выпад получился бы смертельным, но говоривший успел отскочить назад. Примарх усмехнулся его испугу:

– Ну, и кто ты такой? Наемный убийца с театральным уклоном?

Помимо черных одеяний, незваный гость носил плащ и простую гладкую маску. Настоящий злодей из пантомимы. Члены подпольных обществ на Кемосе были такими же – прятали лица, обожали тайные рукопожатия и простейшие шифры. Похоже, любовь к шпионским играм живет в душе каждого человека.

Фулгрим зашагал вперед, держа Разящего Огнем в вытянутой руке, и быстро заставил незнакомца прижаться к стене. Острие клинка коснулось горла мужчины.

– Ассасин из тебя скверный.

– Я не собирался вас убивать, – искаженным голосом произнес визасец. Вероятно, в его маске имелся модулятор частот. Ничего, есть и другие методы идентификации.

Фениксиец по праву гордился своим умением читать язык тела. Его посетитель боялся. Хорошо. Страх – полезный союзник при переговорах.

– О, какое неописуемое облегчение. – Примарх наклонил голову. – Я ждал тебя раньше. Возможно, тебя задержали другие дела?

Ранее Фулгрим приказал Пайк вывести из игры всех столичных лазутчиков, не идущих на сотрудничество. Главный итератор с упоением взялась за дело, и местные законники уже арестовали почти сотню мужчин и женщин из всех слоев населения, подозреваемых в связях с той или иной враждебной группировкой. Вероятно, некоторые из них служили Сабазиевому Братству.

– Нет, – продолжил примарх. – Очевидно, нет. Что может быть важнее меня?

– Вы высокого мнения о себе, господин Фениксиец.

– Пожалуй, – усмехнулся Фулгрим. Отступив на шаг, он изящно положил клинок себе на плечо. – Если ты пришел не убивать меня, то поговорить со мной. Говори же.

– Мы наблюдали за вами с момента прибытия.

– Полагаю, в этом вы не одиноки.

– Нет. Вы сами стали искать нас. – Человек в черном указал на учебные руководства. – Рыться в почти всеми забытых уголках. Зачем?

Примарх фыркнул.

– Неужели непонятно? «Сабазий живет». Этой фразой бросаются перед смертью, ее бормочут голодающие крестьяне. – Фениксиец пожал плечами. – Возможно, требовался взгляд со стороны, чтобы увидеть все ниточки, но я все понял без труда. Детская задачка, по сути. Кстати, сколько раз вы пытались отравить меня?

Незваный гость замешкался.

– Ни разу. Яд – орудие непросвещенных.

– О. Ну, это уже что-то. – Фулгрим вновь улыбнулся. – Проще говоря – да, я искал вас. Зачем? Затем, чтобы… – Он лениво повел рукой. – Мне хочется определить вашу суть: помеха вы на пути к Согласию или нечто иное?

– Мы желаем того, что лучше для Визаса.

– Да, конечно. Готов поспорить, патриций Буцефол и ему подобные сказали бы то же самое. Даже бедный Пандион, так дрожащий за свою судьбу, желает того, что лучше для Визаса.

– А вы?

Фениксиец помолчал.

– Разумеется.

– Тогда нам нужно побеседовать.

Примарх огляделся вокруг.

– Мне казалось, мы уже беседуем.

– Не здесь.

– Где же?

– Завтра, там, где Сабазий впервые ступил на землю Визаса.

– Загадка? – нахмурился Фулгрим. – Серьезно?

Вместо ответа гость метнулся к окну и выскользнул в ночь. Плащ взметнулся за ним, будто создавая антураж таинственности.

Вздохнув, Фениксиец покосился на книги Братства.

– Ненавижу загадки.

12: Фениксиец в Анабасе

Головоломка оказалась не слишком сложной.

Как и предполагал Фулгрим, разгадка ждала его в руководствах. Название нужного места скрывалось в философских рассуждениях о предназначении клинка и желаниях его владельца. Далее примарху оставалось только заглянуть в планетарные архивы.

Теперь, несколько часов спустя, он стоял на осыпавшемся парапете, обозревая глубинку западных провинций. Древняя стена принадлежала какому-то монастырю – по крайней мере, так утверждалось в исторических хрониках. В любом случае ныне постройка напоминала заброшенную груду камней, сваленных высоко в Анабасских холмах.

– Дух захватывает, – произнес Фениксиец, наслаждаясь видами.

С парапета ему открывался неблизкий горизонт и слабые искорки звезд, разбросанные по бледнеющему покрывалу ночи. Вдали, за полями, мерцали городские окна и фонари. Где-то вверху блеснула еще одна сияющая точка – «Огненная птица» под управлением Абдемона, ждущего приказов Фулгрима. Подумав о штурмовом корабле, примарх вспомнил, что проделал долгий путь не ради пейзажей с неяркими светилами.

Монастырь когда-то возвели на месте первого появления легендарного Сабазия. Здесь он вонзил меч в землю, и хлынувшая из нее вода наполнила колодец, вокруг которого затем построили обитель. Старая добрая история. И неожиданно уместная, ведь самого Фулгрима назвали в честь схожего божества из мифов о сотворении Кемоса.

– Скажу тебе, Сабазий, как один Приносящий Воду другому: местечко ты выбрал дивное, – промолвил Фениксиец, взглянув на потрескавшиеся, выветренные обломки громадной статуи в центре внутреннего двора. За памятником уже давно не ухаживали, и от него остался только грубый столп, покрытый серым мхом и сочащийся влагой. Примарх не мог ни рассмотреть характерные черты изваяния, ни определить манеру скульптора.

Голос примарха разнесся над руинами дворика. Фулгрим огляделся по сторонам, изучая пустое пространство.

– Но, какими бы чудесными ни были виды, сомневаюсь, что меня пригласили сюда только ради них.

Фениксиец ждал, считая секунды. Он чувствовал запахи пота, сохнущего на ткани, и ружейного масла. В зоне слышимости примарха стучали как минимум пятнадцать сердец. Каждое билось в ритме предвкушения или страха. Один пульс Фулгрим помнил по минувшей ночи: тот принадлежал незваному гостю.

Примарх никому, кроме Абдемона, не сообщил ни о происшествии, ни о том, куда направляется. Он не верил, что Братство желает причинить ему вред. Так или иначе, Фениксийцу почти нечего было бояться на этой планете или любой иной. Император сотворил себе могучих сынов.

Но терпением их не наделил. Фулгрим шумно вздохнул.

– Ну, скорее же. Я знаю, что вы здесь. Выходите и представляйтесь. Вы так старались завладеть моим вниманием – что ж, пользуйтесь им.

– Приветствуем в Сабазии-ут-Анабас, господин Фениксиец. – Шорох ткани возвестил о появлении говорившего на парапете. Это был не вчерашний ночной посетитель, но его сердечный ритм показался примарху знакомым. Они уже встречались. Значит, перед ним кто-то из патрициев. Как и незваный визитер, аристократ носил черные одеяния, скрывал лицо и тон голоса. Единственное отличие заключалось в том, что сегодняшний собеседник имел при себе меч, приличествующий ему как члену братства фехтовальщиков. – Некоторые называют его «Сердцем Визаса», – добавил неизвестный. – Именно здесь Сабазий и многие другие впервые ступили на землю нашего мира.

– Да, понимаю, почему вы верите этой легенде. – Примарх нарочито внимательно осмотрелся. Открытый круглый дворик под ним был подозрительно чистым. Утоптанный земляной пол выглядел так, словно его подметали, избавляясь от следов чего-либо. Крыша и парапет носили явные приметы недавнего ремонта, а внутренние стены – менее очевидные признаки перестройки. Фулгрим полностью уверился в том, что цитадель только выглядит развалившейся и при необходимости в ней можно держать оборону.

Фениксиец улыбнулся: встроенные сенсоры его доспеха постепенно выстраивали схему окружающих зданий для последующего анализа. Чем бы ни была крепость в действительности, со временем примарх узнает все ее тайны. Интересно, эти сабазиты понимают, чем пожертвовали, вызвав его сюда? Возможно, им все равно. Что ж, если они так уверены в себе, это только на руку Фулгриму.

– Ваше появление здесь – честь для нас, господин Фениксиец, – продолжил адепт на парапете. – Мы сомневались, что вы придете.

– Я приложил немалые усилия, чтобы заслужить ваше приглашение. Глупо было бы не явиться. – Примарх указал вниз: – Однако я попросил бы и остальных покинуть укрытия.

Его собеседник подал знак, и из теней во дворик вышла группа людей в одинаковом черном облачении. Подавив смешок, Фулгрим спрыгнул с парапета. Он приземлился с глухим стуком, заставив сабазитов торопливо отступить, и откинул полу плаща, чтобы все видели палатинскую аквилу.

– Так-то лучше, – заметил Фениксиец. – Я желаю подружиться с каждым из вас. – Примарх огляделся вокруг, затем повернулся к адепту наверху: – Итак, все в сборе. Теперь скажите, зачем вы призвали меня?

– Зачем вы искали нас?

– Из любопытства.

Человек на парапете раскинул руки:

– Вот вам и ответ.

– Забавно, – фыркнул примарх, – но, возможно, вам следует объяснить подробнее. У нас тут дебаты? Капитуляция? – Он улыбнулся. – Покушение на убийство?

Стоя во дворике, Фулгрим ощущал слабую вибрацию какого-то громадного устройства, погребенного под землей. Вероятно, генераторы – или же нечто иное.

– Мы хотим только поговорить, – поспешно заявил кто-то из адептов. – Лично услышать о ваших планах на Визас. Понять, сможем ли мы заключить соглашение.

– Мои планы не изменились с тех пор, как я обнародовал их. Уверен, там присутствовали, по крайней мере, некоторые из вас. Меня больше интересует, каковы ваши намерения.

По рядам сабазитов пробежала дрожь беспокойства, и Фениксиец ухмыльнулся еще шире. Как он и предполагал, здесь присутствовали аристократы. Благородных господ тянуло к тайным обществам, как мух к навозу. Скука – мощный стимул…

Но, возможно, они не просто хандрили.

– Чтобы выжить, Визас должен измениться! – крикнул адепт на стене. – Стряхнуть пыль старого, принять новое. Шагнуть в свет и изгнать мрак.

Фулгрим кивнул. Сабазит прямо цитировал старинные учебные руководства, найденные примархом.

– Совершенно верно, и лучший способ добиться этого – прекратить бессмысленный мятеж. Приняв Согласие, ваша планета станет частью галактического братства, величие которого вы не способны представить. Визас ждет быстрое развитие.

– Да неужели? – огрызнулся кто-то из людей под капюшонами. – А может, у нас просто поменяются надсмотрщики? Я общался с этими вашими итераторами: они хотят превратить нас в рабов, роющихся в космической грязи на благо далеких повелителей. Цель Сабазиева Братства – избавиться от всего, что позволяет одному человеку эксплуатировать другого. Мы не позволим заковать наш народ в новые цепи, и неважно, как мастерски они выкованы.

Фениксиец пожал плечами.

– Верно, легкой жизни не ждите. Вам нужно будет серьезно потрудиться, чтобы Визас занял положенное ему место. – Он оглядел собравшихся. – Но под моей бдительной опекой вы добьетесь успеха, если все люди, богатые и бедные, станут работать вместе.

Кто-то слегка нервозно рассмеялся, но никто не поддержал его, и весельчак быстро умолк.

– А вы станете наследным губернатором? – спросил еще один адепт.

– По-моему, у вас уже есть губернатор, – хмыкнул Фулгрим.

– Пандион коррумпирован, как и патриции. Их нужно устранить, иначе мы ничего не достигнем!

За этим возгласом последовало согласное бормотание.

– И кем же вы их замените? – поинтересовался примарх.

Не дождавшись ответа, он вновь кивнул.

– Так я и думал. Вы называете себя «братством», но сколько фракций сейчас передо мной? Одна или десяток? – Фениксиец медленно повернулся, изучая безликие маски. – Вы хотя бы обсуждали, что делать после переворота? – Он невесело улыбнулся. – Для меня нет разницы, кто правит Визасом, лишь бы власть была стабильной. Ваши внутренние распри есть и будут внутренними. Они не имеют значения для Великого крестового похода в целом. Но я не покину эту планету, пока не сделаю ее общество более стабильным.

– Или же вообще не покинете ее, – бросил еще кто-то.

Фулгрим посмотрел на говорившего. Глухо выругавшись, тот отшатнулся и схватился за меч. Примарх несколько долгих секунд не сводил глаз с сабазита, после чего улыбнулся вновь.

– Ох, а я надеялся, что вы проявите здравомыслие. – Фениксиец поднял голову, словно взывая к небесам: – Неужели меня вечно будут окружать глупцы?

Воцарилось молчание. Оно затягивалось, и примарх чувствовал растущее беспокойство адептов. Сабазиты не до конца понимали, на что способен Фулгрим, однако некоторые из них, скорее всего, видели его в деле на банкете. Они знали, как стремителен Фениксиец, насколько он силен, – но не представляли его истинных возможностей.

Наконец один из визасцев склонил голову:

– Приносим извинения, господин Фулгрим. Наш соратник говорил необдуманно и будет наказан.

– Ну, тогда все в порядке, – насмешливо отозвался примарх. – На ваше счастье, вы встретились со мной, а не с кем-нибудь из моих братьев. Все они, без исключений, чрезвычайно вспыльчивы и склонны к немыслимым актам насилия. – Он раскинул руки. – Я, напротив, существо рассудительное.

Фениксиец указал на сабазитов.

– Но мое терпение быстро иссякает. Знайте, теперь этот мир принадлежит мне, и я преподнесу его в дар моему отцу.

Переговоры всегда сводятся к простому вопросу владения. Отныне Фулгрим обладает Визасом, как раньше Кемосом. Только примарх имеет право изменять планету, и он не потерпит ничьих возражений. Лишь он один достаточно прозорлив, чтобы направить мир по верному пути. Во всяком случае, это подтвердили последние события.

Братство оказалось сборищем детишек, лихорадочно ищущих свое предназначение. Они взволновали народ и разожгли пламя недовольства, не имея при этом видимой цели, кроме расплывчатых идеалов всеобщего равенства. Если не остановить сабазитов, они запалят весь Визас и сами задохнутся в дыму.

Словно прочитав мысли Фениксийца, кто-то из адептов сказал:

– Если вы поможете нам, мы превратим планету в достойный подарок для вашего Императора. В настоящий рай.

– Рай незаслуженный есть долина теней, – нахмурился Фулгрим. – Вы как будто не слушали меня. Я не намерен строить здесь эдем, я хочу добиться Согласия. Если вам угодно устроить переворот – прошу, но только быстро. И на мою помощь не надейтесь.

– Но вы не станете мешать, когда мы придем за Пандионом?

Примарх сдвинул брови. Он ожидал подобного вопроса: не зря же Братство так отчаянно пыталось убить старика на банкете.

– Губернатор и его семья под моей защитой, – покачал головой Фениксиец. – Хорошо это или плохо, но он – единственная надежда Визаса на стабильность. Я не позволю ни вам, ни кому-либо еще низвергнуть планету в хаос. Если желаете создать новое правительство, действуйте, но Пандион останется номинальным лидером. Порядок будет сохранен.

– Он коррумпирован! – выкрикнул один из сабазитов.

– Да, но он – мой человек. И любое правительство, созданное вами, будет моим. Какой бы строй вы ни выбрали, я придам ему форму, устраивающую меня. Вот в чем суть Согласия. – Фулгрим хлопнул по рукояти Разящего Огнем. – Склоните головы, или потеряете их. Такой у вас выбор.

Примарх выбрал жесткую, но необходимую линию поведения. Какими бы ни были цели Сабазиева Братства, нельзя допустить, чтобы оно процветало. Его адепты, подобно патрициям, расшатывают устои государства. Они желают возвысить «простого человека», не понимая, как это отразится на нем и на тех, кому он служил. Предлагаемая ими свобода – всего лишь тирания слабых. Планета «Двадцать восемь Один» уже движется по выбранному маршруту, и никому не позволено мешать ей… Мешать Фениксийцу. Он поклялся, что покорит Визас в течение месяца, так и случится.

– Есть третий вариант: мы будем сопротивляться. Мы умеем сражаться, – тихо произнес кто-то. – Мы станем биться, как бились всегда, пока не освободим наш мир от оков. – Говоривший показал на Фулгрима: – Вы ввели в Нове-Василос военное положение. Вы казнили и членов нашего братства, и тех, против кого мы боремся. Несмотря на все ваши заявления, вы – враг каждого, кто называет Визас домом.

– Допускаю. Но это может измениться.

На что мы и надеемся. – Сабазит, первым вышедший к примарху, спустился во дворик по каменным ступеням. – Возможно, вы сочтете доктрины нашего братства поучительными, – продолжил он. – Эти принципы близки тем ценностям, которые вы так громко восхваляете.

Адепт помолчал.

Мы стали бы для вас подходящими союзниками, господин Фулгрим. Уж точно более достойными, чем Пандион.

– Я не нуждаюсь в союзниках. – Фениксиец постучал указательным пальцем по затыльнику меча. – И мне известны догмы, которым вы следуете, – пожалуй, даже лучше, чем вам самим. Мне требуется обустроенное общество, здесь и сейчас, а не какая-то недостижимая утопия.

– И как же вы построите его, если защищаете человека, виновного в неустроенности нашего мира? – Сабазит развел руками. – Вы объявите на нас облаву? Мы уже были добычей. Провозгласите нас вне закона? Мы и без того изгои.

– Я распущу правительство. Проведу зачистку континентальной армии и аристократии. Искореню любого, кто попытается встать на пути моих реформ. То же самое ждет ваше братство или его последователей, если они вздумают препятствовать мне. – Примарх оглядел визасцев. – Чтобы добиться результата, я сделаю все необходимое, даже если мне придется лично подавлять каждый бунт.

На несколько секунд воцарилась тишина. Затем один из адептов сказал:

– Мы будем поступать так же, господин Фулгрим. Но нам не обязательно враждовать.

Услышав приближающийся вой турбин, Фениксиец поднял голову. «Огненная птица» приближалась к назначенной зоне высадки на некотором удалении от горы.

– У вас есть выбор, но решайте без промедления.

Он одновременно бросал вызов и предупреждал сабазитов. Еще до того, как прийти сюда, примарх знал, что не найдет с ними общего языка. При этом адепты были для него неизвестным, раздражающе неопределенным фактором, и Фулгрим хотел разобраться в них. Теперь Фениксиец понял, что столкнулся с идеалистами и народными вождями. Оставленные без присмотра, они могут стать даже большей угрозой, чем Буцефол и ему подобные.

– А если мы сделаем неверный выбор?

– Не советую, – улыбнулся примарх. – Склоните головы. Смиритесь с судьбой, утешая себя тем, что мне не безразличны ваши стремления. В ином случае ваше братство исчезнет уже по-настоящему.

13: Идеальная жизнь

Канцлер Коринф сделал выпад. Его движения были плавными, за мыслью тут же следовало действие. Клинок Беллероса равномерно ударял по медленно вращающемуся манекену, и на тренировочной кукле возникали все новые борозды. Пересекаясь, эти бескровные раны образовывали замысловатый узор. Отступив, визасец взмахнул оружием так, словно парировал контратаку.

Учебный зал предназначался для губернаторской гвардии, однако примарх знал из достоверных источников, что солдаты редко заглядывают сюда. Очевидно, канцлера такое положение дел устраивало.

Фулгрим подошел к нему, держа руки за спиной.

– Отменная техника.

Коринф вздрогнул и резко развернулся. Выбросив вверх ладонь, Фениксиец без труда отбил клинок Беллероса. Отскочив назад, тот выругался.

– Простите, – с ухмылкой сказал примарх, – порой я забываю, что неулучшенные люди не так внимательны, как мои воины.

Канцлер уставился на него, по-прежнему держа оружие в полупозиции. Наконец он медленно опустил клинок.

– Извинения не требуются, мой господин.

– Фулгрим. Помните, Беллерос? Мы условились.

– Я счел, что в нынешней ситуации нам лучше вернуться к формальному общению.

– Уверяю вас, Беллерос, все это к лучшему.

– Слова тирана.

Фениксиец шлепнул манекен наотмашь; тот завертелся, скрипя.

– Я не тиран. Если бы я был деспотом, вы бы дважды подумали перед тем, как заявлять нечто подобное. – Он помолчал. – Ну или большинство людей на вашем месте.

Примарх обошел куклу по кругу, подмечая свежие царапины.

– Вы амбидекстр?

– Что?

Подняв ладонь, Фулгрим пошевелил пальцами.

– Одинаково хорошо владеете обеими руками? С правой и левой сторон поровну следов.

Коринф медленно кивнул.

– Да. Это у меня не с рождения, я долго тренировался.

– Восхитительно. – Фениксиец облокотился на манекен. – Не желаете ли спарринг?

У канцлера округлились глаза, и примарх рассмеялся.

– Клянусь, вам ничего не грозит. Я весьма бережно отношусь к противникам. – Он сделал паузу. – По крайней мере, в учебных схватках.

Беллерос покачал головой:

– Думаю, я отвергну ваше любезное предложение. На сегодня с меня достаточно фехтования.

– Визасец говорил резко, без прежней теплоты. Пожалуй, вполне объяснимая перемена, если учесть, что правительство, которому Коринф столь верно служил, только что распустили по приказу Фулгрима. Столица – и, следовательно, вся планета – фактически находилась на военном положении. Главные силы континентальной армии возвращались в Нову-Василос, а патриции буйствовали, видя, как их хитроумные планы рушатся на глазах.

Фениксиец остановил уходящего канцлера:

– Вы ведь понимаете, зачем мне это?

– Понимаю, – ответил Беллерос, глядя в сторону. – Но вы неправы. Вы провоцируете войну ради собственных целей. Одни только людские потери будут колоссальными.

– Цель оправдывает средства.

Коринф усмехнулся.

– Уверен, то же самое говорил предок Пандиона, когда превращал юг в Стеклянистую пустошь. Или когда покорял западные провинции. – Визасец покачал головой. – Вы приносите нам те же беды. Я думал… то есть надеялся, что вы измените положение к лучшему. Но вы, похоже, решили надеть на Визас самое тяжелое ярмо. – Он посмотрел на Фулгрима. – Однажды я спросил, как вы к нам относитесь. Теперь мне понятен ответ.

– Беллерос, я помогу Визасу, но лечение не бывает безболезненным. – Примарх опустил взгляд на канцлера. – Нельзя допустить, чтобы мир рухнул в безвластие, каким бы благотворным оно ни казалось. Что-то достойное можно возвести только на прочном фундаменте.

– Пандион – одна из ваших опор?

– Других у меня нет. Он – узнаваемый номинальный лидер, известная величина. Пандион выказал готовность к сотрудничеству и умение приспосабливаться к меняющимся условиям. Эти качества обязательны для планетарного губернатора.

– Такими же качествами обладает любой демократически избранный совет, – с жаром ответил Коринф. – Правительство, уполномоченное людьми…

– Какими людьми? – расхохотался Фениксиец. – Землепашцами-арендаторами из аграрного пояса? Рабочими, которых загоняют до смерти на обогатительных фабриках? – Он мотнул головой. – Нет, я понимаю, о ком идет речь, даже если вы сами не догадываетесь. Власть возьмут личности вроде патриция Буцефола. Сборище гадюк, терзаемое внутренними спорами и интригами. Или, хуже того, военная хунта.

– Вы несправедливы к нам! – почти выкрикнул Беллерос. – Если бы мы… если бы люди только получили шанс…

– Получат, но не сейчас. Не в таком положении. Чтобы однажды утраченное расцвело вновь, необходимо навести порядок и установить мир. Спасение любой планеты – долгий труд. Для такой работы недостаточно одного только острого меча или верности высоким идеалам. Ее нужно вести грамотно и продуктивно, иначе возведенное здание развалится от первого же ветерка.

– Значит, ради эффективности вы обрекаете народ на жизнь при устоявшемся порядке.

– Я говорил не об этом, – помолчав, ответил Фулгрим.

Визасец взглянул на него.

– Разве? – Коринф судорожно сглотнул. – Полагаю, дело с самого начала было не в нас. Мы для вас всего лишь… испытание. Проверка сил. И вы жаждете любой ценой подтвердить свою правоту, доказать, что ваши методы – наилучшие. Неужели вы и ваш Империум считаете нас просто фигурками на доске? Если так, я не уверен, что хочу жить в вашем государстве.