Текст книги "Фулгрим: Палатинский Феникс"

Автор книги: Джош Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Их с Алкениксом оставили в тылу надзирать за обороной Новы-Василос. Конечно, не самая славная задача, но жизненно важная. Континентальное правительство должно устоять. Стабильность необходимо сохранить любой ценой. Так изрек Фулгрим, и Нарвону Квину этого хватило. Он удержит позиции.

Легионер наступал под перекрестным огнем на подавление. У противника были обученные отважные бойцы, но даже они представляли лишь мелкую помеху для воина Третьего. Нарвон замедлил шаг, чтобы отвлечь большинство стрелков на себя и прикрыть тем самым менее живучих союзников. Губернаторские солдаты поначалу следовали за космодесантником с нерешительностью, но быстро воспрянули духом, как только его топор рассек первых неприятелей в доспехах.

Датчики силовой брони Квина отметили и зарегистрировали попадание в глазную линзу, после чего немедленно рассчитали координаты стрелка по траектории пули. Нарвон развернулся, поднимая болт-пистолет. Как только прицельные руны на визоре позеленели, легионер выпустил два разрывных заряда, и двое противников отлетели на несколько шагов. Болты в буквальном смысле разнесли их на куски, несмотря на защитное снаряжение. Космодесантник расхохотался, и вокс-динамики разнесли его смех над орудийной позицией.

– Веселишься, Нарвон?

– Мне радостно, – признал Квин, услышав в шлеме голос Алкеникса. Он ударил наотмашь убегавшего солдата; изуродованное тело рухнуло наземь. – Где ты?

– Близко. Если бы захотел, мог бы подстрелить тебя!

Скрипнув зубами, легионер выместил раздражение на противниках. Сенсоры произвели наведение, прицельные метки вспыхнули, болт-пистолет взбрыкнул в руке.

– Что с городом? – успокоившись, спросил воин.

Неподалеку раздавались рокочущие хлопки пневматической бомбарды. Где-то слева взвизгнула радиевая пушка, и прожженный лучом воздух на мгновение озарился зловещим зеленым светом. Из дыма донеслись вопли, перемежавшиеся треском винтовочной пальбы.

– Еще держится, – воксировал Флавий. – Неприятелей втрое больше, но ты несколько выровнял положение. Фрейзер направил сюда свежие части из внутренних округов. Воздушная поддержка патрициев завязла в боях с остатками нашей.

Квин поднял голову. Сквозь клубы копоти ему удалось разглядеть округлые силуэты аэролетов, ускользающих из столицы. После бомбардировки верфей континентальная армия располагала лишь горсткой крупных судов, но их должно было хватить.

– Прогноз потерь?

– Пятнадцать-двадцать процентов.

– Вполне в пределах допустимого.

Раскрутив топор, Нарвон обрушил клинок на съежившегося бойца со знаками различия одной из отколовшихся провинций. Силовое поле разжижило броню, плоть и кости, и солдат лопнул, будто перезревший фрукт. Повсюду вокруг смертные дрались и погибали с отвагой, что сумели бы признать очень немногие из братьев Квина. Стойкость человеческой души перевешивала хрупкость тела, и твердые духом люди могли творить поистине великие дела.

Услышав знакомый крик, легионер обернулся. Тот самый капрал лежал на земле, обливаясь кровью, а вражеский боец в черном доспехе заносил над ним штык. Застрелив бунтаря, Нарвон грузно подошел к союзнику.

– Ты смертельно ранен? – прорычал он, склонившись над человеком.

– Я… Н-нет… – пробормотал капрал. – Пуля оцарапала череп.

Дотронувшись до головы, он поморщился.

– Я оторопел немного. – Человек поднял взгляд. – Вы спасли меня! Спасибо вам.

– Если ты не смертельно ранен, почему не встаешь? – прогромыхал Квин. Помолчав, он добавил: – Всегда пожалуйста.

Легионер убрал болт-пистолет в кобуру и, нагнувшись, помог человеку подняться.

– Можешь исполнять свой долг?

– Да, – ответил капрал, возясь с оружием.

Руки у него тряслись, но голос звучал уверенно. Перезарядив револьвер, он отдал команду, и солдаты вокруг них начали строиться. Нарвон одобрительно кивнул: теперь можно продолжать наступление.

– Хорошо. Нам нужно… А?.. – Квина перебил грохот орудийного выстрела, причем не с укреплений.

Выпрямившись, космодесантник осмотрел линию горизонта. Сенсоры брони застрекотали, пытаясь выделить шум и определить его источник. На визоре с писком возникла знакомая идент-руна: Торн. Потом другая – Тельмар – и, наконец, третья: Абдемон.

– Похоже, лорд-командующий и остальные добились успеха. К нам все-таки пришли подкрепления.

В небе взорвался неприятельский аэролет, и Квин довольно улыбнулся, глядя, как обломки сыплются на головы сражающимся.

– Фениксийцу это понравится.

Фулгрим шествовал через поле битвы, искусно подоткнув плащ так, чтобы не запачкать его в грязи побоища. Отчасти примарх досадовал, что ранее решил не участвовать в схватках и позволил сынам сыграть все важные роли. От идеи лично возглавить контратаку он отказался, поскольку не желал раньше времени раскрывать врагам свои способности. Кроме того, в отсутствие Фениксийца неприятели осмелели и выставили больше сил, чем рискнули бы в ином случае.

Теперь остатки этих войск отходили на запад, к Анабасским холмам. Трупы всех прочих мятежников лежали вокруг укреплений. Подсчеты еще продолжались, но по запаху Фулгрим рассудил, что здесь погибли как минимум несколько тысяч человек. Когда армии бунтарей оказались между орудийными позициями Новы-Василос и пушками одумавшихся патрициев, их истребили в самом буквальном смысле слова. Выжить и отступить удалось едва ли одному из десяти повстанцев, но большинство главарей уцелели. Лишь немногие вожаки погибли во время контрнаступления или впоследствии наложили на себя руки.

Еще одного взяли в плен.

Буцефол стоял на коленях в развалинах своего командного пункта у западной железнодорожной развязки. Массивное квадратное здание вокзала нависало над путями, связывающими столицу с городами на дальнем западе. Его надежно укрепили и обороняли двести отборных солдат, закаленных в междоусобных конфликтах аристократии тех провинций. Абдемон и другие легионеры захватили оплот менее чем за час.

Выжившие ветераны тоже стояли на коленях, ровными рядами, под бдительным надзором бойцов континентальной армии. Они ожидали приговора Фениксийца. Кого-то из них казнят, как полагается при децимации, остальных рекрутируют и вернут на запад для участия в усмирении восставших областей. Незачем разбрасываться хорошими солдатами, если в них есть нужда.

Их лидеру, впрочем, пощады не видать. Его судьба должна стать примером для всех. Фулгрим по-своему сожалел об этом, но слишком беспокойному Буцефолу просто не было места в упорядоченном обществе. Рано или поздно он перешел бы черту, и от него все равно пришлось бы избавиться. Правда, в краткосрочной перспективе патриций, возможно, оказался бы полезен.

– Печально, – пробормотал Фениксиец, глядя на пленного. В рваной одежде и разбитой нательной броне по-прежнему толстый Буцефол выглядел каким-то съежившимся. – Мне сказали, что вы храбро сражались. Не ожидал такого.

– А я не ожидал, что окажусь на коленях в грязи, с одной рукой, – аристократ показал обрубок, стянутый влажными алыми бинтами. – И тем не менее…

– Да. – Фулгрим покосился на Абдемона, стоявшего неподалеку с другими легионерами. – Мне казалось, я распорядился не причинять вреда патрициям.

Лорд-командующий, темное лицо которого покрывали брызги чужой крови, недовольно посмотрел на Флавия Алкеникса. Тот пожал плечами.

– Он замахнулся на меня мечом, – заявил воин так, словно это все объясняло.

– О. – Примарх весело улыбнулся. Другие его сыны, схожие с насытившимися хищниками, свободно держали руки на эфесах клинков. Пять легионеров против двухсот солдат… Фениксиец ощутил прилив гордости. Ну что, Русс, хорохорящийся ты фанфарон, как тебе эта сага? – Что ж, думаю, тут уже ничего не поделаешь.

– Если вы все равно меня убьете, какая разница, ранен я или нет? – спросил Буцефол.

Из голоса аристократа пропала былая сила. Он больше походил на напряженный хрип. Лицо мятежника осунулось от усталости и боли, но глаза ярко сияли.

– Никакой, но я хотел сначала поговорить. – Фулгрим присел на корточки, однако по-прежнему возвышался над смертным. – Сабазий. В прошлый раз вы сказали, что это имя для вас ничего не значит. А теперь?

Буцефол слабо улыбнулся.

– Теперь… Теперь скажу, что это неважно. Мне не о чем с тобой разговаривать, чудовище.

Нахмурившись, примарх выпрямился.

– Патриций, оскорбления здесь ни к чему.

– Я наконец разобрался во всех вас, – продолжил визасец. – Что бы вы ни заявляли, вы ничем не лучше нас. Просто сильнее. Для нас люди – рабы на заводах и фабриках, для вас – пушечное мясо. Вы заманили нас, позволили убить тех, кто хранил верность вам и Пандиону, чтобы мы вышли в открытый бой. Вы не мешали столице гореть – при свете удобнее заряжать орудия. Под вашими милыми личиками прячутся уродливые души. Я счастлив, что не увижу будущего Визаса.

– Может, вы и правы, но я предлагал вам сотрудничество. Вы решили начать войну. – Фениксиец развел руками. – Без вас ничего бы не произошло.

– Ты знал, что мы не примем твои условия. Ты спровоцировал нас.

Фулгрим печально улыбнулся.

– Да, а вы поддались на провокацию. Кто же главный виновник? Лично я не нахожу ответа. – Обнажив меч, примарх положил Разящего Огнем плоскостью клинка на толстые плечи аристократа. – Если вас это утешит, патриций Буцефол, то в будущем вы стенали бы под ярмом звезд. А ваша смерть здесь послужит примером для грядущих поколений. Спасибо за сотрудничество.

Аристократ плюнул ему на ногу. Посмотрев на сгусток слюны, растекающийся по сабатону, Фениксиец поднял клинок. Улыбка исчезла с его лица.

– Тогда, пожалуй, лучше, чтобы о вас полностью забыли. Кажется, ваши сыновья – подходящие кандидаты в мой легион. Будьте уверены, я лично приму их в ряды Детей Императора.

Патриций побледнел, у него округлились глаза. Буцефол открыл рот, собираясь возразить или взмолиться о пощаде, но опоздал. Разящий Огнем упал, и визасец рухнул в небытие. Оторвав полосу от одеяний мертвеца, Фулгрим протер меч.

Обернувшись, примарх увидел, что к нему подходит Фабий. В дыму апотекарий особенно сильно напоминал паука.

– А, Фабий, – поприветствовал медика Фениксиец. – Патриций Буцефол лишился всех прав и владений. Нам следует немедленно изолировать его детей и переправить их на «Гордость Императора» для полной генетической имплантации. – Фулгрим поразмыслил. – По сути, точно так же надо поступить с отпрысками других аристократов, которых мы арестовали или иным образом уличили в вероломстве. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Апотекарий кивнул.

– Я займусь необходимыми приготовлениями. – Он огляделся по сторонам. – Как только закончу здесь. У меня тут много работы.

– Надолго вылез из норки, а, Паук? – рассмеялся Касперос. – Жаль, ты не пришел раньше – посмотрел бы, на что способны настоящие воины!

– Я задержался, помогая раненым, – сказал Фабий. – Знаешь, тем смертным, которых разрывало на куски, пока ты играл в войну, как и подобает ребенку-переростку.

Доспех терранина покрывали красные потеки, и примарх спросил себя, обрадовало ли солдат внимание апотекария или же они предпочли бы заботу обычного врача. Впрочем, вряд ли Фабия интересовало мнение пациентов.

Насупившись, Тельмар потянулся за оружием.

– Мне кажется, апотекарий, с меня довольно твоих выходок.

Похоже, он твердо вознамерился получить сатисфакцию. Иногда такая пылкость полезна, но всему свое время и место.

– Старший апотекарий, – мягко поправил Фулгрим. Оба космодесантника повернулись к нему. – Я счел нужным произвести Фабия в чин, который более соответствует его обязанностям. Следовательно, Касперос, теперь он выше тебя по званию и ты, как нижестоящий, не имеешь права бросать ему вызов.

Временное решение, но подойдет. Возможно, в Тельмаре даже проснется некоторое честолюбие.

Пристально глядя на примарха, Касперос отдернул руку от меча и кратко кивнул.

– Приношу извинения, старший апотекарий, – произнес он.

Не обращая на него внимания, Фабий посмотрел на Фениксийца:

– Я ничем не заслужил подобной чести, мой господин, – проговорил он тусклым от усталости голосом. – Результаты моих усилий… несовершенны. Не идеальны.

Фулгрим взглянул на медика сверху вниз.

– А я утверждаю, что заслужил. – Примарх окинул взором своих воинов. – Мы все несовершенны, – медлен-но промолвил он, зная, что должен тщательно подбирать слова. Что бы ни сказал Фениксиец, его речь так или иначе разойдется по легиону. Одна неудачная фраза, и все, что он так скрупулезно восстанавливал, снова рухнет. – Но идеала невозможно достичь сразу. Это плод на самой высокой ветви. – Для наглядности Фулгрим поднял руку. – Вот почему мы здесь, сыны мои. Визас – первая ступень нашего подъема. Плод там, наверху, но пока нам не дотянуться до него. Чтобы обрести желаемое, мы должны непрерывно взбираться к цели – иначе, подточенные изъянами, останемся просто «достойными».

Космодесантники неуверенно кивали.

– Ввосьмером против мощи целого мира, – продолжил Фениксиец. – Леман хвалится, что побеждал с восемью сотнями. Хорус – с восемью десятками. Мы покажем волкам Луны и Фенриса, что такое настоящие убийцы! Здесь, в огне этого мира, мы переродимся. Здесь мы наконец искупим грехи прошлого, сотрем из истории все наши неудачи!

Обернувшись, он встретил взгляд Фабия.

Начинается финальный подъем. Проделаем же его быстро и изящно!

15: Молотобойцы

Два штурмовых корабля мчались в свете зари. Фулгрим нетерпеливо ждал высадки в командном отсеке «Огненной птицы», наблюдая, как гололитическая карта Визаса обновляется в реальном времени через загрузочные потоки данных. С каждым часом обстановка на планете менялась к лучшему, но еще не достигла совершенства. Пока что.

За неделю после разгрома мятежников Буцефола вероломные патриции либо капитулировали, либо отступили вглубь материка. Сдавшиеся аристократы передали треть имущества и земель в распоряжение Властного Трона, а их самые младшие дети присоединились к Двадцать восьмой экспедиции в качестве заложников. Что до остальных вельмож, их наделы прямо сейчас занимала континентальная армия. Когда кампания завершится, наследный губернатор вновь станет наиболее могущественной личностью в мире, и господству благородных семейств на Визасе придет конец.

Но им еще следовало преподать последний урок. Причем кровавый.

Изменники отошли в Анабасские холмы, надеясь укрыться среди скал и ложбин. Склоны там были усеяны оплотами и заправочными станциями – наследием войн, которые много веков тому назад завершились распадом Властного Триумвирата. Войска один за другим находили и разрушали эти бастионы. Аэролеты правительственных сил бороздили небеса, и вершины горели под непрерывным дождем из флогистонных^[14] бомб. Медленно, но уверенно Лоялисты теснили повстанцев на запад.

– В западных провинциях бушует революция, – тихо произнес Абдемон. – Бунтари найдут там поддержку, если вы правы насчет того, где именно они окопались.

Фениксиец кивнул, думая о чем-то другом.

– Я прав. – Коснувшись карты, примарх увеличил часть изображения. Вспыхнула красная точка, Сабазий-ут-Анабас. – Крепость имеет не только культурное значение. У нее высокие толстые стены, глубокие колодцы. Ты заметил в тот раз замаскированную топливную станцию в утесах над монастырем? Ее построили недавно. Готов поспорить, Сабазиево Братство уже некоторое время готовилось использовать обитель как опорный пункт. Сейчас мятежники остановились там перед отступлением через горы, чтобы зализать раны и перегруппироваться.

– Не могу поверить, что они так рискуют. Мы ведь знаем о цитадели. Почему бунтари считают, что там безопасно?

Фениксиец пожал плечами.

– Все просто: они так не считают. Но крепость – достаточно надежное укрытие, если тебе противостоит только континентальная армия. – Он взглянул на лорда-командующего: – Догадываешься, почему мы до сих пор воздерживались от участия в операции?

Абдемон понимающе кивнул.

– Мятежники думают, что мы держимся в стороне. Не предполагают, что мы можем внезапно появиться в цитадели без поддержки и вырвать им глотки. – Воин нахмурился. – И все же… Нас только семеро, плюс две «Грозовые птицы». Честно говоря, я бы тоже такого не предполагал. Слишком похоже на самоубийство.

– Самоубийство – удел глупцов или отчаявшихся. Я ни тот, ни другой. – Фулгрим улыбнулся. – Я давно уже спланировал этот акт, и теперь нам пора выйти на сцену. Показать Визасу и всей Галактике, на что мы действительно способны. – Он протянул руку, как будто хотел схватить точку-обитель и вырвать ее из горной гряды. – Одним идеальным ударом мы усмирим эту планету и моих братьев. После этого наши труды начнутся по-настоящему. Это лишь первый шаг, Абдемон. Ты готов?

– С рождения, мой господин, – поклонился лорд-командующий.

– А как насчет вас? – спросил Фениксиец, внимательно глядя на других сынов. Примарх взял с собой всех, кроме Кирия: мечника, невзирая на его протесты, оставили охранять Пандиона. Хотя теперь Нова-Василос находилась под полным контролем правительственных войск, Фулгрим сознавал, что наследному губернатору все равно требуется защита. Триумф очень близок, но загнанный в угол враг способен разрушить даже самый лучший замысел. Дети Императора поняли это на Проксиме.

Касперос и прочие легионеры выглядели истинными полубогами, как того и желал примарх. Даже Фабий начистил золотые вставки на доспехе до ослепительного блеска. Нагрудники воинов туго перетягивали бандольеры с гранатами и запасными магазинами, мечи свободно лежали в ножнах. Каждый космодесантник был армией из одного бойца, вооруженной до зубов и готовой к битве. Фениксиец слышал, как гудит силовой топор Квина и ворчливо скулит цепной клинок апотекария.

Взревел сигнал приближения к цели, и отсек залило багровым светом. Развеяв гололит, примарх поднялся.

– Итак, мы наконец-то прибыли. Я заявляю о праве на первую кровь. У кого-нибудь есть возражения?

Возражений не было. Улыбнувшись, Фулгрим надел шлем, обнажил Разящего Огнем и зашагал к люку. Глухо зашипев, тот открылся без скрипа. Завывающий ветер ворвался в трюм, дергая Фениксийца за плащ, руки и ноги. Не обращая на него внимания, примарх встал в проеме. Под ним расстилался горный хребет, подобный длинному рубцу на теле какого-то доисторического гиганта. Мерцающая пелена эфирного купола почти скрывала от глаз башенки Сабазия-ут-Анабас. Силовое поле, потрескивающее разрядами энергии, мешало «Грозовым птицам» приземлиться. Его следовало уничтожить.

Фулгрим без раздумий прыгнул из люка «Огненной птицы», жаждая наконец схватиться с тенями, ускользавшими от него с момента прибытия на Визас. Сабазиты ответили на вызов примарха, угодили в его западню, и теперь он избавится от них.

Идеально.

Падая к монастырю, Фениксиец считал аэролеты. Большие и малые суда стояли на якоре, привязанные к высочайшим пикам прочными тросами. По каменистым тропкам поднимались и спускались члены экипажей, занятые пополнением боекомплекта и запасов топлива. На глазах Фулгрима вторая «Грозовая птица» отвалила в сторону и устремилась к неподвижной стае. Небо расчертили трассы зенитных снарядов, но имперская машина, игнорируя их, открыла огонь из штурмовых пушек. Пилот выбрал целью не беззащитные летательные аппараты, а резервуары с горючим и ящики с боеприпасами. На склонах заплясало пламя; оно поползло вверх по швартовам, протягивая к аэролетам колышущиеся когти.

Заложив вираж, «Грозовая птица» ринулась в верхние слои атмосферы. Тут же с грохотом взорвалось первое воздушное судно, и в считанные мгновения всю флотилию поглотила огненная буря. Отвернувшись, примарх обдумал выбранную им тактику.

Возможно, кто-нибудь назвал бы поспешным его решение броситься прямо в сердце неприятельского воинства, особенно с такой высоты и на такой скорости. Но Фениксийцу оно подарило огромное наслаждение.

Несмотря на поразительные способности к тактике и стратегии, Фулгрим прежде всего был примархом. Существом, какого мир не знал прежде и не узрит в будущем. Фениксиец упивался осознанием этого. Он мог сгибать руками сталь, часами выживать в вакууме. И он мог поступать так, как собирался поступить сейчас. В первый и последний для себя раз неприятели Фулгрима увидят в бою одного из сынов Императора. Невозможно представить что-то более почетное.

Поэтому примарх скрестил руки на груди и не стал противиться силе тяжести, несущей его к цели.

Приземлившись, он сотряс Сабазий-ут-Анабас до основания. Стройное тело Фениксийца без труда пронзило потрескивающий эфирный купол и врезалось во внутренний двор, подобно минометному снаряду. Ударная волна разбросала людей вокруг эпицентра. Генераторы энергетического поля взорвались и полыхнули огнем, нижние ярусы монастыря затянуло копотью.

Фулгрим поднялся из воронки. К его позолоченным латам льнули завитки пара. Выхватив свободной рукой Клеймящего Огнем, примарх выстрелил. Мятежник вспыхнул на бегу и за доли секунды рассыпался грудой пепла. Разящий Огнем метнулся вперед и снес голову другому врагу.

Сквозь пелену дыма к Фениксийцу бежали солдаты в броне. Зарычали тяжелые автоматические карабины, пули защелкали по нагруднику и шлему великана. Бойцам удалось лишь привлечь внимание Фулгрима. Тот развернулся, и волкитный разрядник извергнул волну жара.

Один из воинов в черных доспехах лопнул от мгновенного перепада температур. Его товарищей осыпали кусочки оплавленной брони и горящего мяса. Ошеломленные солдаты застыли, чем обрекли себя на погибель. Бросившись к ним, примарх выписал клинком смертоносный узор, и бунтари повалились наземь, захлебнувшись криками.

В крепости завыли сирены. Офицеры выкрикивали приказы, стараясь навести какое-то подобие порядка в ситуации, неожиданно вышедшей из-под контроля. Мятежники считали свою горную твердыню неприступной, и большинство их орудий смотрели наружу, ожидая появления континентальной армии. Впрочем, даже если бы пушки были направлены внутрь, это не помогло бы повстанцам. Фулгрим двигался убийственно быстро.

Он мчался по двору, оставляя за собой след из разрубленных тел. «Огненная птица», зависшая позади, расчищала себе зону высадки очередями из спаренных тяжелых болтеров. После отключения эфирного купола уже ничто не мешало штурмовому кораблю приземлиться. Через считанные секунды Абдемон и другие легионеры присоединятся к повелителю.

При этой мысли Фениксиец ощутил безграничную радость. Раньше он уже сражался рука об руку с сынами, но тогда за ним неизменно присматривал кто-нибудь из братьев.

Крутнувшись на месте, Фулгрим ударил бунтаря ногой в грудь. Доспех и ребра треснули, обмякшее тело солдата отлетело назад и врезалось в колонну. Чей-то штык раскололся о латы примарха. Отмахнувшись, Фениксиец свернул шею владельцу оружия.

Они – ничто. Ничто! Как проверить себя на таких врагах?

В арочном проходе неподалеку зарокотало какое-то противопехотное орудие, и Фулгрим пошатнулся под градом крупнокалиберных пуль. Примарх скривился и рванулся вперед, игнорируя звенящие в ушах предупреждения о попаданиях. Стрелок, изрыгая проклятия, палил из пулемета с вращающимися стволами, пытаясь остановить Фениксийца. Заряжающий, струсив, отползал назад. Схватив пакет стволов, Фулгрим дернул его в сторону. Всадив Разящего Огнем в грудь стрелка, он выпустил клинок и двумя руками окончательно сорвал пулемет со станины.

Рукоятка выглядела смехотворно маленькой для примарх а, но он уверенно положил палец на спуск. Примитивное устройство едва заслуживало называться оружием, однако годилось и оно.

Развернувшись, Фениксиец накрыл очередями внутренний двор и солдат, занимавших там позиции. Пулемет дергался в его хватке, словно капризное дитя, пока Фулгрим не расстрелял весь барабанный магазин. Отшвырнув оружие, примарх выдернул Разящего Огнем из груди солдата. Несколько пуль, с визгом отскочив от пурпурного доспеха, улетели в неосвещенный проем. Согнувшись под аркой, Фениксиец ринулся в здание монастыря; встроенные авгуры брони анализировали окружение в поисках добычи.

Ранее Фулгрим настроил сенсоры на жизненные показатели патрициев и представителей Сабазиева Братства, с которыми он общался. Если понадобится, примарх будет выслеживать их по всей планете. Очевидно, в некоторых случаях такая необходимость точно возникнет. Другие, впрочем, собрались в обители, словно вознамерившись оказать противнику любезность и облегчить задачу.

На Терре ходило старинное присловье: «Сруби голову, и тело умрет».

Фениксиец мастерски составил план. Безошибочно исполнил его. Вынудил разрозненные группировки объединиться в коалицию. Вместо многих врагов получил одного. И теперь, обезглавив единственного неприятеля, примарх разом покончит с революцией.

Идеально.

Шагая по коридорам, Фулгрим скалил зубы в тигриной ухмылке. Электронный след направлял его вниз по винтовым каменным лестницам и через залы, созданные руками верующих. В любой другой ситуации Фениксиец задержался бы, чтобы изучить мозаику на стенах и полу или же рассмотреть в подробностях изящную резьбу, обвивавшую колонны. Сейчас примарх игнорировал все красоты. Для них еще найдется время. Возможно, он даже прикажет разобрать монастырь и возвести заново где-нибудь в другом месте, как памятник его триумфу. Может, там найдется место и для новой статуи Сабазия, обломки которой сейчас лежат во внутреннем дворе.

Размышляя об этом, Фулгрим продолжал спуск. В вокс-канале потрескивали фразы его сынов, в пикт-потоках на визоре мелькали образы резни наверху. Дети Императора бились прагматично, успешно используя сочетание огня и маневра – тактику, которую воины отточили в совместных кампаниях с Лунными Волками. Переключаясь между источниками, Фениксиец увидел, как Квин наступает под шквальным огнем неприятелей, отвлекая их внимание от Алкеникса. Флавий, бегущий по парапету наверху, вдавил большим пальцем шпенек на гранате.

Ее детонация взметнула пыль, растерзала плоть и расколола камни. Останется ли Фулгриму кого убивать, когда он вернется на поверхность?

В шлеме Фениксийца зазвучал голос Абдемона, суровый и твердый: лорд-командующий приказывал Касперосу удерживать позицию. Тельмар, мурлыча себе под нос классическую песню – последний раз примарх слышал ее в Сонетных садах Финикии, – стрелял в ритме мелодии.

Фулгрим улыбнулся: неудивительно, что Абдемон рассержен. Такие творческие порывы чужды лорды-командующему, и он не настолько терпелив, чтобы спускать их другим легионерам.

Впереди в узком коридоре рявкнули карабины, заставив примарха сосредоточиться. Цель близка. Не замедляясь, он понесся на плотную группу охранников, перекрывших проход. Мятежники пригибались за линией бронещитов и палили так быстро, как позволяло оружие. Доверяя своему доспеху, Фениксиец устремился в вихрь свинца. Он с разбегу снес щиты ударом плеча. Солдаты отпрянули, неразборчиво что-то выкрикивая. Разящий Огнем взмыл над полом, и бунтари рухнули. Давя раненых сабатонами, Фулгрим выплетал в коридоре сверкающую паутинку из проблесков стали.

Один противник, избежавший удара клинком, попытался остановить примарха грубой силой: схватил его обеими руками за пояс. Фениксиец секунду смотрел на врага сверху вниз, созерцая эту картину абсолютно безумного героизма. Потом он с усмешкой поднял врага, как ребенка, и размозжил ему голову о потолочный свод. Отбросив тело, сын Императора продолжил атаку.

Когда он добрался до двери, которую защищали солдаты, коридор уже был залит кровью от пола до потолка. Стучать Фениксиец не пожелал – о его появлении возвестил Клеймящий Огнем. Пригнувшись, он вошел в оплавленный арочный проем, с легкостью уклоняясь от равномерно падающих капель разжиженного камня.

Зал оказался просторнее всех помещений, виденных примархом в крепости. Настоящий собор с мраморными столпами и широкими арками – истинное сердце монастыря, как предположил Фулгрим. Возможно, где-то здесь, под каменными плитами, погребены следы ног Сабазия? Примарх хотел уточнить у находящейся здесь толпы отступников, но передумал. Незачем портить такой момент лишними разговорами.

Система прицеливания подсветила на визоре потенциальные угрозы – одну, две, четыре, восемь… сотню. Сто человек, рассредоточенных по залу. Ждущих его.

– Ну, вот мы все и собрались, – разнесся между стен усиленный динамиками голос примарха.

– Как вы и предполагали. – Вперед выступил кто-то из сабазитов, облаченный в черное, с клинком в руке. – Как и мы знали, что вы придете.

– Значит, вы здесь ради меня? – Фениксиец поднял Разящего Огнем. – Как учтиво. Но, боюсь, время учтивости прошло. Настал час жестокого насилия. Цитируя поэтов древности, «гор костей и морей крови». Темных, как вино, океанов, по волнам которых армада трупов уплывет в царство мертвых. – Фулгрим указал мечом на адепта. – Трупы, кстати, будут ваши.

– Возможно. Но мы отправимся в путешествие не одни.

– Слова храбреца, – усмехнулся примарх. – Впрочем, других я и не ожидал.

– Мы не просто так показали вам эту обитель, Фениксиец, – продолжил человек в маске. – Открой врагу свое уязвимое место, и он обязательно ударит туда.

Вокруг забряцали клинки, резко защелкали затворы. Фулгрим одинаково легко справился бы и с десятком, и с сотней врагов, но здесь… было что-то еще. Очень низкий звук, неразличимый для обычного человека. Гудение. Примарх уже слышал его, когда впервые посетил горный монастырь. В тот раз Фениксиец решил, что под ним работает генератор, но теперь понял свою промашку.

– И вы, конечно же, пришли сюда, словно по приглашению. Не задали себе нужных вопросов. Беллерос был прав: вы – дитя в теле божества, и вы так стремитесь доказать собственное превосходство, что забываете о своем предназначении.

– Помолчите, – велел Фулгрим.

Сомкнув веки, он постарался выделить шум. Знакомый, очень характерный звук. Примарх слышал его еще раньше, не только здесь. Где-то в другом месте… кажется, на Терре. В памяти всплыл уродливый механизм, лежащий на одном из верстаков Ферруса. Манус показывал брату, как обезвредить…

Фениксиец резко открыл глаза.

Нет. Они не посмели бы! примарха охватило незнакомое чувство – не вполне страх, но что-то похожее. Клеймящий Огнем вздрогнул в его руке, и бунтари метнулись прочь от расплавленного участка пола. Под растекшейся ручейками старинной мозаикой обнаружилось устройство изношенного вида. Невзирая на незнакомые очертания, Фулгрим мгновенно опознал его. Ошибки здесь быть не могло.

Атомная бомба. Активированная.

– Он нашел заряд! Взять его!

Мятежники рванулись на примарха – волна из сотни смертных, хлынувшая навстречу гибели. Описав длинную дугу, Разящий Огнем окрасил воздух сочным багрянцем. Пока в зале грохотали выстрелы, Фениксиец пробивался через толпу, стараясь расчистить себе дорогу к ядерному фугасу. Если добраться до него, возможно, еще будет шанс остановить отсчет. Но живая стена преграждала Фулгриму путь.