Текст книги "Фулгрим: Палатинский Феникс"

Автор книги: Джош Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Друг мой, я не нуждаюсь в обмане. Я – сын Императора Человечества, и если захочу, то возьму и уничтожу вашу планету, вот так. – Щелкнув пальцами для наглядности, он услышал судорожный вздох Коринфа.

Аристократы возмущенно взревели. Фулгрим вскинул руки, словно в знак приветствия, и ответил улыбкой на злобный оскал визасцев, открыто наслаждаясь их беспомощностью. Все они видели, как спускаются с небес «Грозовые птицы», ощетинившиеся орудиями. По обе стороны от примарха стояли Абдемон и Кирий, великолепные в своей вычурной броне, держащие руки на мечах. Даже самый скудоумный из делегатов понимал, что заявление Фениксийца правдиво.

– Я предпочел бы мир! – провозгласил он, сцепив ладони перед собой. Затем примарх вытянул одну руку и сжал кулак: – Но я превосходно говорю на языке войны.

Фулгрим сладко улыбнулся.

– При желании я могу призвать огонь с небес и обратить ваши города в стекло. Но я не желаю этого. Я не желаю бросать против вас моих сынов. Я не желаю спускать на ваш народ бойцовых псов лорда-командующего Фрейзера. – Он предупреждающе вскинул палец. – Но я могу. И сделаю это – при необходимости.

Фениксиец раскрыл объятия.

– Молю вас, почтенные, не вынуждайте меня. Мои братья считают, что все всегда заканчивается огнем и кровью. Они раскалывают миры и низвергают цивилизации. К счастью для вас, я более дипломатичен. Мне хочется сотрудничать с вами. Я надеюсь, что вы примкнете к Империуму Людей как полноценные граждане нашего галактического братства, а не как сломленные рабы.

Примарх опустил руки.

– Но, будьте уверены, вы присоединитесь к нам. Вас приведут к Согласию, так или иначе. – Он говорил ровно, спокойно. Не угрожал, просто констатировал факт.

Вновь поднялся шум голосов. Аристократы, не садясь, выкрикивали что-то в сбоящие вокс-передатчики. Вестники сновали между рядами скамей. Пандион ссутулился на троне, словно рев толпы причинял ему боль. Возможно, так и было – губернатор хорошо понимал, как его гости отнесутся к происходящему. Взглянув на него, Фулгрим заметил гримасу смущения.

– Пандион встревожен, – сказал он.

– Хорошо, – отозвалась Пайк. – Пусть тревожится. Пусть все они встревожатся, это облегчит нам работу. Страх – самый мощный рычаг в наших руках, – уверенно произнесла посланница.

Меж тем на возвышение поднялся кто-то из делегатов, и гвалт утих. Фениксиец пристально посмотрел на мужчину; кем бы он ни был, вельможи явно уважали его.

– Патриций Буцефол, – шепнула Голконда. – Одна из ведущих фигур открытой оппозиции. Потомственный денежный аристократ.

Фулгрим кивнул, изучая визасца. Длинная темная одежда не скрывала очертаний крупного тела. Стилизованное изображение морского конька, вышитого белыми нитками на верхней части балахона, повторялось в виде небольшой татуировки на круглой щеке патриция.

– Из ваших слов следует, – начал толстяк, – что вы пришли не с миром, а как захватчики. Что, если мы откажемся участвовать в этом фарсе, нас сокрушат невидимые армии под вашим началом.

Самые храбрые из товарищей оратора поддержали его приглушенным смехом. Увидев доказательство силы легионеров, они уже не осмеливались хохотать в полный голос.

– Одно то, что сейчас я стою перед вами, подтверждает мои мирные намерения, – возразил примарх. – Я не собираюсь завоевывать ваш мир, патриций Буцефол. Мне нужно, чтобы Визас занял подобающее ему место в большой Галактике.

Если аристократ и удивился, что Фениксиец знает его имя, то хорошо скрыл эмоции.

– И все же, – нахмурился он, – вы наверняка понимаете, что приводите нас в смятение, разбрасываясь по своей прихоти столь претенциозными угрозами.

– Никаких прихотей, уверяю вас. Я просто разъяснял ситуацию. – Фулгрим слегка похлопал по ножнам Разящего Огнем. – Моя речь, как и этот клинок, и болт-пистолеты в кобурах на поясе моих сыновей, – демонстрация мощи, благодаря которой мы можем общаться на равных.

– Но разве цель этого представления не состоит в том, чтобы указать на неравенство между нами? Разве наш уважаемый губернатор не замыслил продать нас в рабство силе, которой мы, по сути, не можем сопротивляться? Вы, сударь, стремитесь запугать нас. Ни больше ни меньше.

Буцефол сошел с возвышения. Его единомышленники вновь закричали и затопали ногами.

Фениксиец наклонил голову, давая понять, что уяснил позицию визасца. Выждав, пока шум ослабнет, он произнес:

– Вы правы, я пытаюсь устрашить вас. Но не как солдат, что рассчитывает вселить ужас во врага. Скорее я хочу научить вас бояться, как родитель, воспитывающий ребенка. Напуганные, вы не станете действовать поспешно или неразумно. – Он грациозно пожал плечами. – Возможно, это ошибочный подход. Я открыто признаю, что небезупречен, поскольку… мне тоже ведом страх.

Как и надеялся Фулгрим, после его признания воцарилось безмолвие. Шагнув вперед, он приложил ладонь к груди:

– Я боюсь, что вы уступите ложной гордости. – Примарх поднял руку. – Боюсь, что вы отбросите мою длань, протянутую в знак дружбы. – Он указал на Разящего Огнем. – Боюсь, что мне придется обнажить клинок в гневе. Боюсь, что мне придется уничтожить мир, который я желаю спасти. – Фениксиец махнул в сторону Абдемона и Кирия. – Боюсь направить в бой моих сынов, ибо их ярость, однажды распаленная, испепелит всю планету, подобно пожару. Вот чего я боюсь, досточтимые патриции.

Повернувшись, Фулгрим окинул взором длинные ряды скамей. Немногие делегаты осмелились встретиться с ним взглядами. Опустившись на одно колено, примарх склонил голову и развел руками:

– Прошу вас, друзья, не дайте моим страхам сбыться. – Подняв глаза, он сложил ладони, словно в молитве. – Победим же нашу боязнь вместе, благородные сыны Визаса. Объединим наши судьбы и вместе отправимся в славное будущее!

Изящно выпрямившись, Фениксиец обернулся к трону и низко поклонился.

– С вашего позволения, наследный губернатор, я удалюсь до принятия вами решения.

Пандион, на лице которого отражались смешанные чувства, молча кивнул. Развернувшись к дверям, Фулгрим снова взял Пайк за руку.

– Театральный прием, – тихо сказала Голконда, пока они удалялись от трона. – Но запоминающийся. Даже волнующий.

– Будем надеяться, что он сработает, – улыбнулся примарх.

7: Фениксиец без прикрас

– Отпрыск? – переспросил Фулгрим.

Примарх шагал по узким извилистым улочкам внутреннего округа Новы-Василос в сопровождении канцлера Коринфа и трех легионеров. Касперос Тельмар и Грифан Торн прикрывали господина с боков, выискивая возможные опасности. Немного позади за ними следовал Фабий, которого не без труда удалось вытащить из логова. Фениксиец считал, что лучший способ приучить местных жителей к виду Детей Императора – и наоборот, – как можно чаще выводить их на публику. Знакомство только начиналось, и он хотел, чтобы народ Визаса видел в имперцах освободителей, а не покорителей.

– Несколько отпрысков, – уточнил Беллерос, взглянув на него. Канцлер уверенно поспевал за Фулгримом, чего не удавалось большинству людей. Судя по ловким размеренным движениям, Коринфа обучали владеть своим телом. – Нам известно о четверых. Возможно, их больше. – Он смущенно кашлянул. – Отец губернатора был, гм, человеком бурных страстей.

– Но Пандион – его прямой потомок?

Беллерос кивнул:

– К счастью, его происхождение заверено публичным актом.

Остановившись, канцлер быстро переговорил со старушкой, которая сидела у входа в какую-то лавку. Пробормотав что-то, женщина поцеловала ему руку. Наблюдая за их беседой, Фениксиец подумал, что губернатор, далекий от простых людей, кажется им полубогом, о котором ведут речь только шепотом. Коринф, напротив, был для горожан своим человеком.

Примарх снова поразмыслил над тем, верное ли он принял решение, поддержав нынешнего хозяина Властного Трона. Из Беллероса получился бы гораздо лучший правитель, чем из Пандиона, но канцлер не желал руководить, а автократ, похоже, твердо решил удержаться на престоле любой ценой. При желании он может создать проблемы с приведением мира к Согласию.

Возможно, Фениксийцу следует просто навязать обоим свою волю? Коринф, по сути, уже распоряжается делами правительства. Можно с легкостью провести логичную в подобной ситуации передачу власти. Хорус немедленно бы поступил именно так. С другой стороны, Луперкаль при первом же намеке на сопротивление спустил бы на патрициев своих Волков, а потом возвел бы пирамиду из черепов в центре Новы-Василос.

– Фулгрим, вы кажетесь задумчивым, – заметил канцлер.

– Есть о чем задуматься, Беллерос. – Примарх указал на фасады магазинчиков и жилых домов в пару этажей, привлекательных своей эстетикой и стилем, застывшим где-то на полпути между стариной и современностью. – Прекрасный город. На Кемосе и тем более на Терре подобный район выглядел бы серым, безликим. Но здесь все такое… цветное и яркое. Я завидую визасцам.

Коринф заметно удивился.

– Высокая похвала из уст Принца Вселенной, как называет вас наш губернатор!

Ему пришлось повысить голос, так как растущая толпа вокруг неожиданно зашумела. Где-то зазвенел колокол. Фениксиец не знал, вызвано ли оживление их прогулкой или так всегда происходит в этот час.

– Заслуженный комплимент, уверяю вас, – улыбнулся он.

Оглядевшись, Фулгрим насладился видом побегов плюща, обвивающих простые кирпичные постройки и высокие живописные купола – крыши административных зданий. Улицу обволакивал густой аромат приправ, тянущийся с соседнего рынка. В витринах лавок висели пучки местной зелени и освежеванные туши каких-то визасских животных. По узким проходам между домами ползли клубы нефтехимических выхлопов примитивных генераторов, дающих столице энергию в те периоды, когда отказывала древняя электросеть.

– Нова-Василос чудесна. Что же, все ваши города так привлекательны?

Беллерос тут же помрачнел.

– Некоторые из них. Многие поселения… утилитарны.

Фениксиец кивнул. Такого ответа он и ждал.

– В практичности нет ничего постыдного.

– Когда-то они – мы – были величественнее, – отвел глаза канцлер.

– Вы вернетесь на прежние высоты. Потребуется время, но этого ресурса у нас в избытке.

– Возможно.

Посетители кафе напротив, сидевшие в тени широкого навеса с чашечками рекафа здешнего сорта, издали радостные возгласы при виде Коринфа. Подойдя к горожанам, Беллерос обменялся с ними рукопожатиями и приветствиями. От резкого запаха напитка у Фулгрима затрепетали ноздри: похоже, визасцы во всем предпочитали горькое сладкому.

– Что можете рассказать о патриции Буцефоле? – спросил примарх, когда канцлер вернулся. – Полагаю, он – главная фигура в оппозиции.

– Опасный человек, – моргнул Коринф. – Влиятельный, как вы сами видели. Разжирел от привольной жизни, но при этом коварен. В последнее время руководит большинством интриг, призванных ослабить власть правительства. Кое-кто считает, что он готовит почву для переворота в той или иной форме. – Беллерос улыбнулся: – Вернее, готовил.

– Да неужели? Теперь ясно, почему Буцефол так обозлился, – рассмеялся Фениксиец. – Кстати, он пригласил меня в свое прибрежное поместье. Хочет… обсудить наши разногласия.

– Будьте осторожны, – слишком поспешно произнес канцлер.

Фулгрим покосился на него:

– Я всегда осторожен. Вам известна причина, по которой мне следует повысить бдительность? – Он улыбнулся. – Или вы просто заботитесь о моем здоровье, Беллерос?

– Ходили разные слухи… Ничего подтвержденного.

Примарх остановился:

– Если мне что-то угрожает, хотелось бы узнать подробнее.

– Как я сказал, ничего подтвержденного. – Коринф явно нервничал. – Возможно, Буцефол стоит за одной из недавних попыток убить Пандиона… и вас, на том банкете.

– Отравитель? – нахмурился Фениксиец.

Имя патриция не встречалось среди тех, которые Фабий вытащил из пленника, но это ничего не значило. Источники Пайк утверждали, что Буцефол возглавляет не менее трех заговоров, вроде бы не связанных с нынешними беспорядками. Пожалуй, такой человек вполне мог ввязаться в еще одну интригу.

– Вероятно. – Беллерос покачал головой. – Доказательств, разумеется, нет. Он мастер подобных игр. – Канцлер пожал плечами. – Повторю: будьте осторожны.

– Постараюсь не забыть.

Фулгрим задался вопросом, насколько хороша шпионская сеть Коринфа. По мнению Голконды, его агенты были любителями. В прошлом Властный Трон обладал внушительной разведслужбой, но патриции постепенно лишили ее полномочий, сил и средств. Теперь хорошие специалисты работали на богатых заказчиков, тогда как правительству едва хватало денег на жалованье своим солдатам.

Примарх выбросил эти мысли из головы, решив вернуться к ним позже.

Толпа на его маршруте все росла, и люди вытягивали шеи, чтобы рассмотреть Фениксийца. Помахав визасцам, он услышал в ответ громкие радостные возгласы. Уже разнеслась весть о том, что Фулгрим вышел на прогулку, и в этой части Новы-Василос понемногу возникала праздничная атмосфера.

– Приятные звуки, – сказал примарх.

Беллерос усмехнулся:

– Когда вы отказались от предложенных мною охранников, я сначала решил, что вы умышленно нарываетесь на неприятности.

– А теперь?

– Думаю, у вас есть опыт общения с народом. – Застенчиво улыбаясь, канцлер тоже помахал горожанам. – Вы отлично сознаете, какое впечатление производите при личной встрече. Вы подобны какому-нибудь древнему богу, который шествует среди верующих.

Будто в подтверждение слов Коринфа, от каменной мостовой отразились новые приветственные крики.

– Я тот, кем сотворил меня мой отец, – произнес Фулгрим, радуясь сообразительности Беллероса. – Надо же, как внезапно, стихийно собрались тут все эти граждане… Уверен, вы не имеете к этому никакого отношения.

– Во дворце непросто сохранить тайну, – пожал плечами канцлер.

– Госпожа Пайк утверждает то же самое.

– Она… импозантная женщина, – осторожно заметил Коринф.

Фениксиец усмехнулся:

– Да, верно.

Голконда, вне всяких сомнений, подтвердила свою полезность за время, прошедшее с момента высадки. Главный итератор медленно, но уверенно прочесывала ряды аристократов, составляя досье на тех, кто будет полезен, и отмечая тех, кого придется устранить. Последних оказалось больше, чем надеялся примарх.

Услышав испуганный вскрик, он вздохнул. Кто-то подступил слишком близко к Касперосу, и легионер сбил смертного с ног. Храбрецы из числа местных жителей завели вредную привычку трогать могучих великанов в роскошной броне. Вероятно, проверяли, настоящие ли они.

Тельмар навис над ошеломленным юношей – почти подростком – с таким видом, словно собирался добить его.

– Успокойся, Касперос, не то я тебя усмирю, – прошептал Фабий, схватив легионера за плечо. – Он не хотел навредить тебе. Просто любопытствовал. Мы бы на их месте вели себя точно так же.

– Пусть не прикасаются ко мне. – Тельмар сбросил руку апотекария. – К тебе это тоже относится, Паук.

Отступив на шаг, медик поднял руки.

– Я не хотел оскорбить тебя, брат.

– У тебя часто получается совсем не то, чего ты хотел, Паук, – ответил Касперос. – Зря ты вылез из своей паутины. Сейчас ты защищаешь этих людей, но обернись по сторонам – они боятся тебя больше, чем нас!

– Довольно. – Голос Фулгрима показался тихим раскатом грома. Толпа умолкла. – Вы недостойно ведете себя, сыны мои. Словно дети, ссоритесь на глазах у посторонних.

– Мой господин, Паук… – Тельмар осекся, увидев выражение лица примарха. – Апотекарий Фабий нанес мне оскорбление. Я требую сатисфакции.

Касперос взялся за рукоять меча.

– И чем же он оскорбил тебя? – вздохнул Фениксиец.

– Тем, что сравнил меня – всех нас – с этими… дикарями, – ответил Тельмар и поглядел на Торна, который согласно кивнул.

Примарх сдвинул брови.

– Что здесь такого? – Фулгрим осмотрелся, изучая настрой горожан. Они готовы были спасаться бегством: внезапная вспышка ярости Каспероса не просто напугала людей, но потрясла их до глубины души. Рассказы о случившемся разлетятся по столице, затем по всему континенту. Восхищение сменится ужасом. Ужас перейдет в возмущение. Из возмущения вырастет сопротивление. На глазах Фениксийца подобные до тошноты одинаковые истории уже происходили в десятке миров.

Фулгрим всегда ставил любовь выше страха. Просто потому, что она была сильнее. Страх можно победить, но любовь – никогда. Порой она усиливалась, иногда ослабевала, но не исчезала полностью. На Кемосе примарх завоевал народную любовь и здесь добьется того же.

Опустившись на одно колено, он протянул злополучному парню руку и помог встать. Тот поднял на Фениксийца взгляд, в котором смешались боязнь и восторг. Улыбнувшись, Фулгрим выпрямился.

– Я вышел из низов, – начал он, пристально взирая на легионеров. – Я трудился в каменоломнях и самых глубоких шахтах. Таскал бадьи на плечах, когда в подъемниках вышибало клапаны. Ломал ногти о рудную породу, наживал трудовые мозоли и волдыри от ожогов. Вы смотрите на окружающих сверху вниз, не видя красоты в их ежедневной борьбе. Вы не понимаете, кем они могут стать, если кто-нибудь смоет грязь с их лиц.

Нагнувшись, примарх посадил себе на плечо какую-то девочку. Крошка, нисколько не боясь великана, засмеялась и захлопала в ладоши, а ее мать прослезилась. Фениксиец указал в толпу, где многие люди, слушая его речь, преклонили колени.

– Взгляните на них, сыны мои. Вы стоите на самом верху, они – в самом низу. Ваш долг – поднять их так высоко, как только возможно. Прочие соображения недостойны вас.

Тельмар и Торн поклонились. Фабий замешкался, потом тоже опустил голову. Удовлетворенный этим, Фулгрим вернул малышку плачущей матери и повернулся к Беллеросу. Канцлер взирал на примарха с непроницаемым выражением лица.

– Идем дальше? – жестом показал Фениксиец.

Он услышал треск выстрела за миг до того, как ощутил волну рассекаемого воздуха и увидел, что Коринф открывает рот, собираясь выкрикнуть предупреждение. Резко опустив руку, примарх крутнулся на месте, одновременно выхватил Разящего Огнем. Лезвие клинка встретило пулю, и Фулгрим ощутил толчок: у нее был разрывной наконечник. Бронебойный снаряд, но так грубо сработанный, что латы почти наверняка защитили бы Фениксийца. Еще до того как меч описал полную дугу, на мостовую упали два дымящихся кусочка металла. Мгновенно воцарилась тишина.

– Ничему ведь не учатся, – промолвил Фулгрим, опуская клинок. Стреляли откуда-то сверху. – Фабий, присмотри за канцлером. Касперос, Грифан – за мной.

Толпа расступилась перед ними, как море. Зеваки осознали, что произошло, и их оцепенение сменилось страхом. Покушения на убийство в Нове-Василос случались постоянно, так что простые люди привыкли к ним, но на сей раз и цель, и метод были необычными.

Замысел Фениксийца увенчался успехом.

Беллерос не ошибся в своих подозрениях. Устраивая прогулку по столице, примарх рассчитывал выманить сообщников тех, кто пытался прикончить губернатора на банкете. Фулгрим превратил себя в мишень, надеясь, что враг не справится с искушением. Теперь пришло время загнать добычу; если повезет, ему удастся взять кого-нибудь живьем.

Игнорируя разбегающихся смертных, Фениксиец сосредоточенно вычислял траекторию выстрела. Наконец он указал на узкий доходный дом из досок и кирпичей, стоящий на углу улицы. Неприметная постройка с весьма неплохим видом на тротуар.

– Там. Окно на третьем этаже.

Первым к входу в здание подбежал Торн. Не снижая скорости, он врезался в деревянную дверь – и прогремел взрыв, который разнес бы обычного человека на куски. Грифан отделался поцарапанной краской на броне, но все равно отшатнулся, пока сенсоры доспеха пытались справиться с внезапной светошумовой перегрузкой. Языки пламени облизали стены по обеим сторонам улицы, из всех окон в округе вылетели стекла. Откуда-то донеслись крики, и Фулгрим понял, что без жертв не обошлось.

Весь нижний этаж доходного дома пылал. Результат контролируемых детонаций. Значит, ловушка: стрелок должен убить цель, мина-растяжка – избавить его от преследователей. Умно.

Улыбаясь, Фениксиец протолкнулся мимо Торна и снес плечом остатки дверного проема. Тельмар хотел последовать за ним, но примарх обернулся и взмахом руки остановил воина:

– Наблюдай за улицей. У них наверняка есть запасной путь отхода.

– Мой господин… – начал Касперос, но Фулгрим уже вошел в здание.

Сквозь огонь он увидел каменную лестницу, уходящую вверх. Примарх быстро взбежал по ступеням, не обращая внимания на тянущееся к нему пламя. На площадке его ждала еще одна дверь. Фениксиец помедлил – возможно, здесь тоже заложили взрывчатку. Нетерпение взяло верх над осторожностью, и он выбил преграду ударом ноги. Полетели щепки, дверь рухнула с искореженных петель, и Фулгрим ворвался на второй этаж. Толстые деревянные половицы вспучились от жара, из щелей между ними валил дым, быстро расползающийся по коридору. Примарх помчался вперед, к лестнице на третий ярус. Ослабленный нагревом пол трескался под тяжестью великана.

Наверху кто-то вскрикнул. Подняв глаза, Фениксиец увидел человека, стоящего на площадке. Вскинув пулевик, тот выпустил стаю жалящих свинцовых шершней. Фулгрим, пригибаясь и закрывая лицо латной перчаткой, преодолел оставшиеся ступени. Не прекращая вести огонь, противник начал отступать, но слишком медленно. Резким движением руки примарх выхватил у него оружие. Стрелок в одежде простого рабочего ловко отскочил в сторону, как тренированный акробат – или солдат.

Разбив пулевик об стену, Фениксиец направился за врагом. Огромный рост мешал Фулгриму в тесном коридоре, идти приходилось медленно. Параллельно узкому проходу на верхнем этаже располагалось чердачное помещение, куда и бросился заговорщик, криком предупреждая товарищей. В его голосе звучал страх, но не паника, что указывало на хорошую муштру. Выучку.

Уловив характерный лязг крупнокалиберного снаряда, досылаемого в ствол, примарх успел метнуться вбок. Миг спустя Фениксийца осыпали куски штукатурки и древесины, выбитые из внутренней стены. Оружие грохнуло второй раз, потом третий. Не дожидаясь четвертого, Фулгрим прыгнул сквозь облако щепок и вонзил меч в стену.

Разящий Огнем впился в человеческое тело. Изнутри донесся придушенный вопль, но примарх быстро оборвал его, повернув клинок. Выдернув его вместе с фонтаном штукатурки, Фениксиец влетел в комнату. Одно из двух окон треугольного помещения выходило на улицу, другое – на крыши за торцом дома. На полу корчился мужчина, зажимавший рваную рану в животе. Жить ему оставалось считанные минуты. Больше на чердаке никого не оказалось.

Зашипев от досады, Фулгрим выхватил Клеймящего Огнем и испепелил дальнее окно вместе с большей частью стены. Волкитный разрядник ценился не за хирургическую точность.

Перескочив на соседнюю крышу, примарх расколол сабатонами старинную черепицу. Он попал в настоящий лес дымовых труб, декоративных башенок и куполов. Фениксийца окружал целый мир, невидимый с улиц Новы-Василос. Медленно выпрямившись, Фулгрим попытался определить, куда побежал стрелок, но тот уже скрылся.

Примарх обернулся. Здание позади него горело уже целиком, выбрасывая клубы дыма в бледное небо. Вой сирен указывал, что горожане вызвали какой-то местный отряд первой помощи. Когда тот появится, спасать будет уже нечего.

Теперь Фениксиец осознал, что пожар послужил двум целям сразу. Огонь усложнил преследование и уничтожил все улики, оставленные наемными убийцами. Сами они успешно сбежали по крышам. Интересно, на кого работают ассасины?

– Умно, – пробормотал Фулгрим.

Да, они умны, эти визасцы.

Примарх улыбнулся. Возможно, его все-таки ждет настоящее испытание.

8: Непринуждённость правителя

Закрыв глаза, Фулгрим перегнулся через железный поручень веранды. Морской бриз, дувший снизу, принес кислый запах с террасы скалистого рифа и шум автоматических сборщиков водорослей. В прибрежных анклавах Халкидона по большей части занимались аквакультурной^[7] деятельностью. Над восточным горизонтом возвышались силуэты рыбозаводов, еще дальше флотилии промысловых судов прочесывали богатые саргассами участки. Благородные семейства разделили между собой воду Визаса так же тщательно, как его землю и воздух. – Господин Фениксиец?

– Да, патриций Буцефол? – обернулся примарх. Аристократ поморщился.

– Я пригласил вас, чтобы обсудить это ваше… предложение, а не наслаждаться видами.

Он не смотрел Фулгриму в глаза – очевидно, нервничал при виде гиганта на собственной веранде. Или, возможно, боялся выдать себя.

Буцефол шел первым в списке вероятных организаторов недавней череды покушений. При этом приглашение не удивило Фениксийца – он ждал, что рано или поздно с ним выйдут на связь. У патрициев не имелось другого выбора. Они не могли ни убить примарха, ни переубедить его. Им оставалось лишь торговаться. Возможно, Фулгриму предложат взятку, но в какой форме? Желание узнать это стало одной из двух причин, побудивших сына Императора ответить согласием. Также ему хотелось оценить потенциального противника.

Толстяка Буцефола прикрывали с боков два охранника, державшие ладони на рукоятях мечей. Другие воины занимали позиции на ступенях веранды и высоких стенах береговой твердыни. Телохранители патриция осторожно посматривали на примарха.

Фениксиец, в свою очередь, изучал их, но без особого интереса. Хотя толстая сегментированная броня кое-как защитила бы солдат от выстрелов из распространенных здесь архаичных карабинов, под лезвием Разящего Огнем она скорее всего разошлась бы, подобно листу бумаги. Доспех Фулгрима, напротив, уберег бы его от огня из любого оружия, припасенного визасцами. Если они собирались причинить вред примарху, им стоило привести сюда армию. Впрочем, если аристократы все равно намеревались попробовать, Фениксиец не видел смысла разубеждать их.

– Что здесь обсуждать? – спросил Фулгрим, переведя взгляд с охранников на их повелителя.

Буцефол еще внушительнее наморщил лоб.

– Шутить изволите? Вы предложили нам передать власть над планетой группе лиц, якобы представляющих какую-то полумифическую империю…

– Империум, – поправил примарх.

– В чем разница?

– В масштабах, – улыбнулся Фениксиец.

Телохранители патриция напряглись, сам он слегка побледнел. Фулгрим откинулся на поручень, угрожающе заскрипевший под его тяжестью. Буцефол невольно скривился.

– Патриций, насколько я понимаю, у вас трое детей, все сыновья. Правильно?

– Верно.

– Вы дали апотекарию Фабию разрешение проверить их генетический материал? Мне крайне любопытно узнать, годятся ли они для моего легиона.

Аристократ поджал губы. Фениксиец ощутил запах его страха – не за себя, за наследников. Выше своей власти патриции ставили только одно: продолжение династии. Многие видные семейства зачахнут и вымрут, если Дети Императора соберут здесь кровную подать в полном размере.

– Да, ваш медик уже был здесь, – ответил Буцефол, сжав кулаки так, что побелели костяшки. – Он вел себя весьма… неучтиво.

Фулгрим рассмеялся.

– Что ж, Фабий – своеобразная личность, и всем нам нужно относиться к нему с пониманием. Он несет тяжкое бремя, но мой груз не легче – я должен определить судьбу этого мира и всех его обитателей. Впрочем, именно для этого мы и здесь, не так ли? – Примарх небрежно взмахнул рукой. – Я полагаю, вы говорите от имени какого-нибудь синдиката? Это обычная практика в подобных делах.

– Что? – моргнул патриций.

– Когда административные кланы моего мира хотели высказать жалобу на что-либо, они формировали синдикат, выбирали представителя и направляли его ко мне. Если посланник терпел неудачу, они пытались подкупить меня. Когда и это не удавалось, самые упорные взыскатели, проявляя неблагоразумие, вскладчину организовывали покушение на убийство. В итоге выжившие отступались. Со временем они сообразили, что лучше сразу переходить к капитуляции.

По-прежнему опираясь спиной о поручень, Фулгрим скрестил руки на груди. Эту позу он идеально отработал на Кемосе. Один знакомый художник назвал ее «Непринужденный правитель».

– Мы не из тех людей, кому стоит угрожать, – заявил Буцефол.

– А я не из тех людей, кто полагается на угрозы. Предпочитаю факты. – Фениксиец поднял палец. – Первый факт: я контролирую звезды. Ваш флот состоит из кое-как залатанных древностей, одна из которых уже не летает. – Второй палец присоединился к первому. – Факт номер два: я контролирую небо. Ваши аэролеты – детские игрушки по сравнению с моими штурмовыми кораблями. – Он разогнул третий палец. – Факт номер три: я могу взять под контроль любой участок земли, и ни одно войско на вашей планете не в силах помешать мне.

Фулгрим пожал плечами.

– Если угодно, я продолжу.

– Это все бездоказательные утверждения, – скривился патриций.

Возражение получилось неискренним. Аристократ был слишком умен, чтобы сомневаться в словах примарха, но ему требовалось сохранить лицо перед своими солдатами и, возможно, другими слушателями. Фениксиец подозревал, что их беседа записывается, причем таким допотопным способом, что сенсоры доспеха не обнаруживают «жучков».

Он вздохнул, чувствуя, что начинает скучать. Значит, пора подтолкнуть события. Голконда не советовала ему раскрывать карты в такой момент, но Фулгрим решил, что при любом ином варианте действий он зря потратит время, которого и так было в обрез.

– Как и у меня нет доказательств, что вы стоите за недавним покушением на мою жизнь.

Буцефол дернулся – от изумления, как понял Фениксиец. Выходит, Коринф ошибся… по крайней мере, в этом случае.

– Вы не знали, – выпрямившись, сказал примарх.

Патриций хмыкнул.

– Нет, но я не удивлен. Подсыпали яд? У нас обычно так делают. Меня самого только в этом месяце два раза травили.

– Что вам известно о Сабазии? – неожиданно для себя спросил Фулгрим.

Загадка этого имени и скрытых в нем смыслов мучила примарха со дня банкета, хотя казалось, что оно не имеет значения ни для кого из ныне живущих. Он хотел уточнить у Беллероса, но возможности пока не представилось.

Визасец пожал плечами:

– Ничего. Это миф.

Ни проблеска узнавания, ни удивления. Если это имя и было связано с чем-то реально значимым, то, во всяком случае, не с делами Буцефола.

– Вы назвали нас синдикатом, но мы не настолько едины, – покачал головой патриций. – Наши группировки разделены на фракции, и все давят друг на друга.

Он говорил чуть ли не извиняющимся тоном. Фениксиец развел руками:

– Если вы не представляете организацию, зачем тогда просили о встрече?

– Я хотел услышать о ваших намерениях из первых уст. Что нас ждет, если мы поддержим это «Согласие»? – Аристократ грузно переступил с ноги на ногу. – Что станет с нашей собственностью и привилегиями? Не утратят ли наши титулы значение в будущем, которое вы обещаете нам? – Он помолчал. – И как же наши дети?

– Вы обращались к главному итератору Пайк? Уверяю вас, она может подробно ответить на данные вопросы.