Текст книги "Искупление (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Ле Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Крутой парень поворачивается лицом к последнему.

– Теперь ты.

Он видит, что случилось с его товарищами и поднимает ладони вверх.

– Эй, чувак, прости, – отмахивается он.

– Беги, – говорит ему Блондин.

Второй Капюшон поглядывает на своих побитых друзей и убегает с такой прытью, насколько способны его ноги. Блондин подходит к Лысому, который качает свою сломанную руку. Крутой парень берет его за руку, в глазах Лысого виден страх, он молча разжимает ладонь и ожерелье падает в руку Блондина.

– Уходи, – говорит Блондин приятным баритоном.

Лысый со стоном поднимается на ноги. Прихрамывая направляется к своему другу, который все еще ловит ртом воздух, и они вместе уходят не оглядываясь.

– Ты в порядке? – спрашивает Блондин, протягивая руку, помогая мне подняться.

Я нахожусь в затруднительной ситуации, если не сказать больше, в полу сидячем положении в грязном переулке, но по крайней мере, я не описалась от страха. Я перевожу взгляд на протянутую руку, а затем поднимаю глаза на его лицо.

Свет от одного из фонарей освещает его светлые волосы и часть лица. Вблизи у него виден сильный, точеный подбородок и потрясающе красивые глаза, они выделяют его и делают более красивым, чем большинство моделей-мужчин на вечеринке. Он до безумия красив, хочется даже его чем-нибудь прикрыть.

Я смотрю в его красивые глаза и понимаю, что он гораздо опаснее, чем мужчины, которых он с такой легкостью победил.

Я кладу свою руку в его и направляю свой баллончик прямо ему в лицо.

– Не подходи ближе.

Что-то мелькает в его зеленых глазах, а потом исчезает. Он поднимает бровь.

– Ты серьезно?

– Вполне. Оставайся на месте. Я тебя не знаю.

– Я только что спас твою задницу, – с недоверием говорит он.

Медленно, я поднимаюсь вверх по стене.

– Я могла бы позаботиться о себе сама.

Его губы слегка вздрагивают от улыбки.

– Да что ты? Когда я подошел, мне так не показалось, – с издевкой произносит он.

– Мне не нужна была твоя помощь. Я собиралась бороться с ними.

– Хорошо, что к счастью, мы не увидели, как ты собиралась с ними бороться.

– Мое ожерелье, – говорю я, открыв свою ладонь.

Он бросает его в мою раскрытую ладонь, и я тут же сжимаю камни. Они все еще хранят его тепло.

– Это не мое дело, но я бы не стал выставлять на всеобщее обозрение такую ценную вещь, здесь на улицах.

Мне, конечно, следовало рассыпаться перед ним в благодарностях, но может из-за шока, смешанного со страхом, хотя веду я себя с ним очень странно, но что-то внутри меня заставляет реагировать непривычно грубо.

– Вы правы, это не ваше дело.

Он изучая смотрит на меня.

– Тебя никто не учил манерам, а?

Держа в руке ожерелье, страх постепенно уходит, и я вдруг вспоминаю забавный факт: я знаю этого мужчину. Тогда он был с бородой, но я узнала его. Я видела его в казино. Не за своим столом, за другими столами. Наши взгляды тогда едва соприкоснулись. Только один раз, но я запомнила его навсегда.

– Кто вы? – шепчу я.

Его губы расплываются в ироничной улыбке.

– Константин Милошевич к вашим услугам. Полагаю, в этой конкретной ситуации я... ваш защитник.

5.

Рейвен

Я пристально разглядываю громадного светловолосого гиганта. Мой мозг жужжит, сердце колотится так, что перехватывает дыхание, выдох идет урывками. Эти парни набросились на меня. С ними все ясно. Но остальное, то, что произошло потом, произошло слишком быстро, я не могу до конца понять. Мне нужно чуть-чуть времени, чтобы прийти в себя.

Я делаю глубокий вдох и вижу, как он поправляет манжеты. Спокойно. Размеренно. Для парня, который только что уложил трех парней, он поразительно невозмутим. Удивительно, но даже его костюм совсем не помялся, безупречен. Практически легкость, с которой он разобрался с этими подонками, напоминает мне голливудский боевик. Я никогда не думала, что смогу нечто подобное увидеть в своей собственной жизни.

– Я видела тебя раньше, – медленно произношу я. Я с такой силой сжимаю ожерелье, что камни больно впиваются мне в ладонь. – В казино.

Спокойная ухмылка приподнимает один уголок губ.

– Да, я тоже тебя помню. У тебя самый сексуальный рот, который я когда-либо видел у женщин.

Мои глаза распахиваются от удивления. Вместо того, чтобы любезно принять его комплимент и поблагодарить, я делаю то, что я всегда делаю, тут же выпаливаю:

– Нет, у меня совсем не сексуальный рот.

Его одна светлая бровь поднимает.

– Мне нужно всего лишь сфотографировать твой рот, заполненный моим членом, и показать тебе.

Моя челюсть чуть ли не падает на землю. Он просто...

– Но не сейчас, – посмеиваясь надо мной, отвечает он.

Я раздраженно закрываю рот, клацая при этом зубами, трясу головой, пытаясь развеять туман, заполнивший мой мозг.

– Вы следили за мной? —с подозрением спрашиваю я.

– Да. Я видел, как ты уходишь с вечеринки. Ты выглядела расстроенной, и этот район не самое лучшее место для ночной прогулки.

Свет в переулке слишком тусклый, чтобы более ясно разглядеть его глаза, но я чувствую жар от них, пока он рассматривает меня. Еще минуту я смотрю ему в глаза, единственная часть его лица, в которой видны живые эмоции. Все остальное в нем кажется... замороженным. В замешательстве я перевожу глаза вниз. Что-то не так. Может, это не связано с ним. Может я еще не отошла от шока. Мне срочно нужно выбраться из этого места, которое вызывает во мне клаустрофобию.

Я отталкиваюсь от стены. У меня так сильно дрожат колени, что беспокоюсь лишь бы они не подвели, и во второй раз за сегодняшний вечер я не поцеловалась с асфальтом своей задницей.

– Спасибо за помощь, думаю, что уже справлюсь сама. Вы можете идти.

Его улыбка пропадает, оставляя на лице ледяную пустыню.

– Не глупи. Я провожу тебя назад на вечеринку.

Он делает шаг вперед, я задерживаю дыхание. У меня в голове слышится тревожный звоночек, во всю глотку кричащий: «Караул!». Убирайся отсюда. Давай, руки в ноги и беги. Этот мужчина гораздо опаснее, намного опаснее, чем придурки, которые пытались ограбить меня, но я остаюсь стоять на месте.

Мои ноги, словно приклеились к тротуару.

Он давлеет надо мной своей саженью в плечах, сильным, мощным телом. Мне нечего бояться, но тем не менее, мое сердце так быстро стучит, что я ощущаю себя пойманной птицей, яростно хлопающей крыльями. Я запрокидываю голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Его глаза как магниты, притягивают меня. Я не могу оторвать от него взгляд. Легкие просят очередную порцию воздуха, иначе они лопнут. Я еле-еле вздыхаю и пьянящий мужской запах наполняет мои ноздри. Полностью одурманивая, я не в состоянии трезво мыслить.

– Ты до сих пор не отошла от шока, – бормочет он.

Я хочу что-то ответить, но в голове пустота.

Он поднимает руку и проводит пальцем по моей щеке.

Прохладный ночной воздух вдруг наполняется электричеством и происходит удивительная вещь. Я испытываю яростное желание наклониться к нему, и точно также пальцем пройтись по изгибу его чисто выбритого подбородка, обернуть ноги вокруг его тела и скакать на нем!

Сила чуждого сексуального влечения сбивает меня с толку.

Что со мной не так? Я никогда не хотела заняться сексом с незнакомцем.

Я моргаю и пытаюсь прийти в себя, начав соображать. Может быть, нападение и первобытный страх, что могу потерять драгоценное ожерелье Синди, и этот появившийся из ниоткуда мужчина, как какой-то современный герой, должно быть ввели меня в ступор. Да, наверное, именно так все произошло.

Он дотрагивается пальцами до моей руки, его рука теплая и твердая. Мне хочется, чтобы она очутилась у меня между ног. Боже! Это настоящее безумие.

Мне необходимо уйти от него. Причем быстро. Как можно дальше. И запертая дверь между ним и мной тоже не повредит. Я со свистом всасываю воздух.

– Мне пора домой. Сейчас же, – с трудом выговариваю я.

– Тебе нужно уехать? – Его голос – настоящий секс.

– Нет ни единой адской причины, что я пойду куда-либо с тобой. – Произношу я, мало задумываюсь над тем, что говорю. Мне бы хотелось тут же забрать свои слова назад. Я никогда не была такой неблагодарной.

Он сжимает губы и его ледяные глаза фиксируются на мне. Черт. Я его разозлила. Неудивительно. Парень только что меня спас, а я веду себя так, будто он какой-то насильник.

– Мне жаль. Я не хотел тебя как-то задеть или обидеть. На самом деле, я не имел в виду то, что сказал. Должно быть, сказывается шок.

Он отходит от меня. Наклонившись, подбирает мою помаду и кладет ее назад в клатч. Я завороженно наблюдаю за его согнутым телом. Он собирает все мое рассыпавшееся дерьмо, распрямляется и протягивает мне сумочку.

– Может быть, ты позволишь мне хотя бы посадить тебя в такси, это будет более безопасно. – Его голос звучит равнодушно и прохладно.

Я забираю у него сумочку, он берет меня под локоть, я даже не успеваю возразить или сказать что-нибудь остроумное, как он уже выводит меня на другую улицу. У меня все еще дрожат колени, но яркие огни от фонарей выводят меня из странного дурмана. Мир по-прежнему вращается вокруг своей оси. Волны по-прежнему несутся к берегу. Вокруг все нормально, все по-прежнему.

Я краем глаза смотрю на него, пока мы идем по направлению к клубу.

У него имеются деньги. Это отчетливо видно. Я достаточно долго вращаюсь среди богатых людей, поэтому могу сказать наверняка. Тонкий, насыщенный, дорогой запах одеколона, сшитый на заказ костюм, я заметила, как мелькнули дорогие запонки на манжетах его рубашки, швейцарские часы, выглянули из-под рукава пиджака, когда он положил ожерелье Синди мне в руку.

Замечать такие вещи вошло ко мне в бессознательную привычку. Это полезно, можно быстро определить настолько высокие ставки готов сделать игрок, который улыбается больше, когда выигрывает, и еще больше, когда проигрывают. Я научилась распознавать этих игроков, когда они с легкостью фортуны перемещаются от стола к столу, эти люди оставляют самые высокие чаевые.

Он идет в легком темпе, мне комфортно следовать с ним в ногу. Звук наших шагов по тротуару – единственный звук, окружающий нас.

– Видно, это маленькое совпадение, что мы оба находились на одной вечеринке, – начинаю я.

Он поворачивает ко мне голову.

– Не совсем. Обычно я бываю на лучших вечеринках города.

Я прикусываю нижнюю губу. Что-то не так.

– Почему я тебе не верю?

Он, забавляясь, посматривает на меня.

– Ты думаешь, я преследую тебя?

Стоило ему сказать, как я понимаю, насколько нелепо это звучит. Жар опаляет мои щеки.

– Нет, я просто подумала... забудь.

– Как тебя зовут?

– Зачем тебе? – Мои слова как кнут рассекают ночной воздух. Не могу сказать, почему я с ним веду себя как настоящая стерва. Он только что спас мне жизнь и вернул ожерелье Синди. Я останавливаюсь, и он тоже. Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Послушай. Прости. Не знаю, почему я так груба сегодня. Обычно я не такая неблагодарная и так ужасно себя не веду. Должно быть, сказывается шок. Пожалуйста, не обращай внимания.

На его лице не отражается ничего, он просто меня слушает.

– Возможно, мне просто нужно снять эти туфли. Они моя погибель.

Его взгляд опускается мне на ноги. Туфли, в которых я стою, не предназначены для пеших прогулок. Еле заметная улыбка поднимает один уголок его губ.

– Может, тебе просто стоило засунуть свои ноги в челюсти двух крокодилов.

Внутри меня подымается смех. Я сдерживаю его, так как смущена. Я протягиваю ему руку.

– Я – Рейвен, и это не настоящая кожа крокодила.

Он пожимает мою руку. Его ладонь теплая и сильная.

– Ворон, значит. Тебе подходит это имя. – С мурлыканьем говорит он, и у меня волосики на руках встают дыбом.

– Моя мама выбрала его для меня, – говорю я и мгновенно сожалею, что выдала ему эту бесполезную информацию. Такой мужчина совсем не заинтересован в нечто подобном. Очевидно же, что он не в моей лиги. Он отпускает мою руку, и я позволяю ей упасть.

Он легко взмахивает правой рукой.

– Продолжим путь?

Я киваю, и мы продолжаем идти.

В поле моего зрения попадает конец очереди, желающей попасть в клуб. Несколько человек оборачиваются и пялятся на нас. Я замечаю, как женщины пожирают его глазами. Он впечатляет всем своим видом. Белокурый гигант с необычайной внешностью.

Он ведет меня к такси, поджидающих клиентов, у тротуара в нескольких шагах от входа в клуб. Он открывает заднюю дверь, и я поворачиваюсь к нему лицом. Ночь приятная, с теплым ветерком. Пряди золотых волос спадают ему на лоб. Он отталкивает их своей огромной рукой. Вокруг него есть аура опасности и секса. Стоять очень близко к нему, все равно, что стоять близко к дикому зверю, большой кошке или медведю-гризли. Я чувствую почти головокружение от восторга и восхищения.

– Ну, вот и все, – говорит он.

Я не понимаю, но странное чувство нежелания расставаться с ним, наполняет меня.

– Спасибо, что помогли мне. Если я могу сделать что-нибудь для вас взамен, пожалуйста, дайте мне знать.

Его глаза сверкают чем-то темным и скрытным, и его взгляд тут же опускается на мои губы.

Я чувствую жар на своих щеках.

– Я имею в виду, что-то не сексуальное, – ляпаю я.

Его зрачки слегка расширяются. Я сама себя мысленно шлепаю по губам. Что, черт возьми, со мной сегодня? Честно говоря, осел мог бы справиться с этим лучше, чем я.

– Я хотела сказать, если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, я буду рада помочь, чем смогу, – говорю я совершенно несчастным голосом.

Он серьезно кивает.

– Спасибо.

– Хорошо. Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Рейвен.

Я киваю и залезаю внутрь машины. Он закрывает дверь и идет в противоположную сторону.

– Куда, милая? – спрашивает таксист, глядя на меня в зеркало заднего вида.

– Минуточку, – отвечаю я и разворачиваюсь к заднему стеклу, чтобы посмотреть, как он удаляется. Он широким шагом идет по тротуару и останавливается перед умопомрачительно дорогим блестящим черным Ламборгини, припаркованным вдалеке от клуба. Слабый ответ создает блеск, словно эта машина – черная кошка на колесах. Блондин в большой черной машине. Да, машина идеально подходит ему.

Крыло поднимается, и он садится. Мгновение спустя двигатель ревет, и машина срывается по улице. Она уверенно вписывается в порот и исчезает за углом.

– Я не шучу, но мне нужен адрес, милая, – говорит таксист с отчаянием в голосе.

Я поворачиваюсь к нему.

– Извините, – отвечаю я, сообщая адрес.

Такси выруливает на дорогу, и я падаю на спинку сиденья, положил руку на живот. Правда заключается в том, что у меня от сожаления, даже начинает болеть живот. Жаль, что я была так груба с ним. Мне следовало быть с ним более вежливой.

Боже, я бы хотела встретиться с ним снова. Всю дорогу домой я чувствую запах его одеколона, словно он сидит в салоне рядом со мной.

6.

Константин

https://www.youtube.com/watch?v=XS088Opj9o0

(Замороженный)

Мать твою. Бл*дь. Черт побери. Какого хрена?

Я нажимаю на газ и мчусь по пустым улицам. Уровень шума от двигателя оглушает, здания с обеих сторон кажутся размытыми. Темные, скрытые щупальцы внутри моего мозга распрямляются, разворачиваясь, подобно центру, бл*дь, торнадо, которое засасывает все, что я выстроил до сих пор. Все, что казалось таким реальным и таким устойчивым, засасывает темный центр, словно это был обман.

Я переключаю передачи, машина резко заворачивает за угол, и рев двигателя прекращается в подземном гараже моего дома. Я выскакиваю из машины. Уже двигаясь к лифту, я нажимаю на пульт и слышу, как за мной опускаются двери гаража.

Я так взволнован и наполнен адреналином. Я беспокойно стучу по плитке на полу ногой, пока жду лифт. Двери открываются, я захожу и ударяю кнопку своего этажа, делая шаг назад в кабине. Вижу свое отражение на блестящей поверхности дверей лифта. Волосы блестят от электрического света, но сам я выгляжу напряженным, готовым к прыжку.

Двери распахиваются на первом этаже, и входит одна из моих соседок. Женщина. Красивая, пышная блондинка. Она живет на одном со мной этаже, в квартире номер 9. Любовница арабского принца. Он приезжает в гости только летом. Его следующая поездка запланирована на 17 число этого месяца. У нее есть две недели до встречи с ним. Я знаю всех соседей. Их привычки. Их биографии. Чтобы исключить любую вероятность, что они могут мне устроить какие-либо сложности.

Она улыбается мне. Дружеской улыбкой, но я знаю таких женщин. Она хочет сохранить свой «торт», но также попробовать и что-то другое. Несмотря на то, что у нее есть деньги, ей необходимо подтверждение своей женской сущности, чтобы кто-то сказал, как она прекрасна и неотразима. Скоро она придет позаимствовать у меня чашку сахара.

Я отстраненно киваю и смотрю вперед.

– Вы живете в пятой квартире, не так ли? – спрашивает она.

Я поворачиваюсь, устремляя на нее взгляд.

– Да.

Она снова улыбается.

– А я в девятой.

– Хорошо.

Лифт доходит до нашего этажа. Двери плавно открываются. Я поднимаю брови, пропуская ее вперед. Она выходит, но поджидает меня.

– Вы можете когда-нибудь заглянуть ко мне, – предлагает она.

– Спокойной ночи, – говорю я, не глядя на нее, и иду к двери.

Как только я попадаю в свою квартиру, снимаю пиджак и бросаю его на диван. Я расстегиваю запонки по мере того, как прохожу через обширный, тускло освещенный зал. Я оставляю золотые часы и запонки на обеденном столе и начинаю расстегивать рубашку. Я вытаскиваю ее из штанов и бросаю на пол. Я снимаю ботинки и открываю дверь в комнату для тренировок.

Я ударяю по выключателю, включаю громко музыку.

Мне нужно сбросить тяжесть, сковывавшее мое тело. Я стягиваю через голову майку и отбрасываю ее в угол. Мои брюки летят туда же. В зеркале, доходящим до пола на стене, я вижу свое отражение. Мои мышцы блестят под светом.

Я сжимаю кулаки. Желание ударить кулаками о что-то твердое настолько сильное, что мои бицепсы бугрятся мышцами. Я часто так делаю. Мне кажется, это вполне естественно сжимать руки в кулаки. Люди, скорее всего, генетически получили способность сжимать руки в кулаки, чтобы бить ими. Не отрицаю, что решение двинуть кулаком по чьему-то лицу, сразу же решает очень много проблем, причем быстро. С первого же дня удар кулаком мне казался не просто нормальным явлением, а скорее, я понял, даже испытав легкий шок, фантастически потрясающим. Все мое тело покалывало от возбуждения.

В боксерках, я подхожу к шкафу и достаю пачку бинтов. Я обвязываю грубой тканью ладони, костяшки пальцев. Быстро, я делаю петлю между большим пальцем и ладонью. Теперь мои руки обернуты и защищены, я достаю свои тяжелые боксерские перчатки из шкафа. Надеваю их и завязываю, первую – свободной рукой, вторую – зубами. Ее образ проносится у меня в голове. Я вспоминаю жар на ее щеках. Ее запах. Ее волосы, дотронувшиеся до моей кожи. Ее огромные испуганные глаза. Этот чертов рот. Настоящий ад! Она, бл*дь, такая невинная!

Мне это дерьмо не нужно.

Я не могу позволить эмоциям влиять на свои решения.

Покрутив плечами, чтобы снять напряжение, я подхожу к тяжелому мешку, свисающему с потолка. Я обхватываю его обеими руками, делаю глубокий вдох и начинаю бросать удары. Я произвожу простую комбинацию ударов. Джэб (быстрый молниеносный удар), джэб, правый прямой, джэб, правый прямой, левый хук.

Снова и снова, и снова.

Я двигаюсь в хорошем ритме, выбрасывая все дерьмо из 100-фунтового мешка. Все это время я сохраняю свой разум пустым, концентрируясь только на звуке ударов моих перчаток, вызывающий во мне глубокое удовлетворение. Чувство просто эйфорическое, когда мои мышцы работают так слаженно. Это своего рода настоящий дзен.

Увеличивая темп, чтобы быть на одной волне с музыкой, я скачу вокруг мешка и чередую удары. Через несколько минут таких интенсивных занятий, пот сбегает по волосам, застилая глаза, от чего они начинают щипать.

Я крепко зажмуриваюсь, стараясь сосредоточиться: мешок мой враг, но сегодня торнадо у меня в голове, не дает мне ту концентрацию, к которой я привык. Мой контроль ушел на хрен. Я не могу сосредоточиться на боксе и меня это бесит. Контроль – все для меня. Я контролирую все в своей жизни.

Черт с тобой.

Я хочу ее.

Я хочу трахнуть ее и трахать ее снова и снова, пока она не будет в состоянии даже стоять.

Я внезапно останавливаюсь, весь в поту, поставив руки на бедра, с трудом переводя дыхание. Легкие требуют кислорода. Я необычайно устал. Я потерял свой внутренний баланс и фокус. Все будет лучше, если я всего лишь ее трахну, успокаиваю я себя. Как только я выброшу ее из своей системы, я вернусь к нормальной жизни. Мне нужно трахнуть ее, как можно скорее. Не позволяй ей сделать себя одержимым. Это всего лишь похоть с моей стороны. Ничего больше. Как только я заполучу ее, я смогу уйти, не оглядываясь назад. Не было еще той женщины, от которой я не смог бы уйти. Она всего лишь такая же женщина. В ней нет ничего особенного.

Музыка прекращается.

Каждая мышца кричит от боли, когда я иду к скакалке. Единственный звук, раздающийся в комнате, вихрь веревки, рассекающий воздух, и быстрые щелчки ее ударов по полу.

Я смогу это сделать.

Я контролирую эту ситуацию.

Контроль – это я.

Ни одна женщина не может разрушить мой контроль. Ни одна.

7.

Рейвен

Сняв туфли, я с облегчением шевелю пальцами, прежде чем на цыпочках войти в квартиру Берты. Здесь темно, но я настолько хорошо ориентируюсь, что быстро нахожу дверь в маленькую комнату, где спит Янна. Стараясь не шуметь, я вхожу. Комната купается в мягком свете от небольшого ночника Берты в виде листьев, подключенного к розетке у подножия кровати.

Янна утопает в мягких игрушках. Плюшевый медведь закрывает половину ее лица. Я осторожно убираю его в сторону и смотрю на нее. Иногда мне больно видеть, насколько она похожа на Октавию. А иногда приятно понимать, что частичка моей сестры живет в этом мире. Всматриваясь в милое круглое личико Янны, я вижу в ней Октавию.

Если бы сегодня все пошло иначе, я бы вообще не вернулась домой. У меня начинают дрожать руки от одной только мысли, что я могла больше никогда не увидеть Янну. Насколько я была безрассудной и глупой. Я обнимаю ее и зарываюсь носом в теплый изгиб ее шеи.

Ее чистый, детский запах наполняет мне нос, я чувствую, как на глазах наворачиваются слезы. Я моргаю, чтобы стряхнуть их. Поднимаю ее на руки и выношу из квартиры Берты. Она не просыпается, когда я укладываю ее в собственную кроватку в нашей квартире. Я с нежностью целую ее в лоб.

– Я люблю тебя, детка, – шепчу я. – Я очень тебя люблю и обещаю, что больше никогда не буду так глупо рисковать, как сегодня.

– Мамочка, – сонно произносит она.

– Да, дорогая, – отвечаю я, но она что-то бормочет сквозь сон и засыпает. Я хотела, чтобы Янна называла меня тетей Рейвен, но, когда я отвезла ее в первый раз в детский сад, она стала называть меня мамочкой. Я почувствовала себя виноватой перед своей сестрой, словно Октавии и не было, словно это ни она выносила ее в животе девять месяцев, и словно она всеми фибрами своей души не любила свою дочь. Я испытывала беспокойство по поводу этого, я думала, что если Октавия наблюдает за нами сверху, ей стало бы грустно, что ее дочь, которую она так любила, забыла о ней. Тогда я обняла Янну, и подбирая слова, объяснила ей, что я не ее мама, ее мама была Октавия.

Она опустила глаза вниз и пробормотала:

– Я знаю, но разве мы не можем притвориться?

И я поняла, что она хочет быть такой же, как и все дети в детском саду. Она не забыла свою маму Октавию.

– Конечно, можем, – ответила я и обняла ее еще крепче.

С тех пор она стала называть меня мамочкой. Не знаю, насколько хорошо она помнит свою мать, особенно в последние ужасные месяцы ее болезни, но она кажется счастлива со мной. В день ее рождения мы открываем очередную открытку, которые ей оставила Октавия.

– Сколько еще? – спрашивает она меня.

Октавия оставила ей всего сорок карточек, так что каждый год еще минус одна, и я говорю ей сколько осталось. Она забирается ко мне на колени и сосет палец, словно маленькая девочка. Я не ругаю ее за это. Я просто обнимаю и глажу по волосам. Это моя работа. Обнимать ее и любить так, как любила бы ее Октавия, если бы была жива.

Тихо я пересекаю большую комнату и иду в свою. Я осторожно кладу ожерелье Синди на ночной столик. Мне придется отнести его ювелиру, чтобы он смог починить застежку, и только потом верну ей. К счастью, застежку можно легко исправить. Само ожерелье не пострадало.

Я снимаю одежду, переодеваясь в старую большую футболку. Потом иду в туалет, встаю перед зеркалом и внимательно смотрю на себя. Первое, на что обращаю внимание – две тонкие красные полоски на шеи от того, что Лысый сорвал с меня ожерелье. Потом перевожу взгляд на свои губы.

Они сами собой начинают шевелится, и я произношу:

– Константин.

У меня тут же появляется картинка перед глазами, как я опускаюсь перед ним на колени и начинаю сосать его член. Его большие ладони погружаются в мои волосы. Его образ настолько четкий и настолько невероятно эротичный, что я чувствую пульсацию между ног. Я трясу головой, пытаясь прочистить мозги. Я не понимаю, что на меня нашло. Никогда раньше я не хотела иметь ничего общего с незнакомцем, хотя он настолько идеален.

Я открываю зеркальный шкаф, вынимаю тюбик для снятия макияжа и начинаю очищать лицо. Вот. Теперь намного лучше. Теперь я больше похожа на саму себя. Обычную. Я отворачиваюсь от зеркала, но все равно чувствую запах его одеколона. Странно. Как будто я вся пропиталась им, хотя он едва дотронулся до меня. Я закрываю глаза и чувствую его пальцы на своей руке, огонь в его глазах, как будто его взгляд заклеймил меня.

Раздается писк телефон из моего клатча. Я возвращаюсь в свою комнату и смотрю на экран. Пришла смска от Синди. Я отправила ей сообщение, когда ехала в такси.

Ты добралась домой, все в порядке?

Да, я уже дома.

Только я отправляю ответ, тут же звонит телефон.

– Почему ты ушла, ничего мне не сказав? – с нетерпением спрашивает она. Должно быть она находится в дамской комнате, потому что я не слышу музыки на заднем плане, а только женские голоса.

– Ты сказала, что Стар не придет, – обвиняю я ее.

– Да она и не собиралась, – защищается она. – Ты ушла из-за этого? Не понимаю, что произошло между вами двумя, что ты не хочешь даже с ней встречаться. Она, кстати, спрашивала про тебя.

– Спрашивала?

– Да. Вернее, она сказала, что пришла только лишь из-за того, что хотела встретиться с тобой.

У меня вдруг слабеют колени, и я прислоняюсь к комоду.

– Зачем она хочет со мной встретиться?

– Не знаю, но попросила твой номер телефона.

– И ты дала?

– Нет. Я подумала, что сперва мне нужно спросить у тебя.

Я делаю глубокий вдох.

– Не давай, не надо.

– Почему Рейвен? То, что произошло между вами двумя, это все в прошлом. Тогда мы были совсем молодыми. Она явно хочет помириться. Может тебе все же стоит дать ей шанс? Ведь мы были хорошими подругами.

– Я не хочу сейчас говорить об этом, Син. Я устала и думаю, что все еще пребываю в шоке. (Син сокращенное от Синди.– прим. пер.)

– В шоке? Из-за чего?

– Меня сегодня чуть не ограбили.

– Что? – орет она мне в ухо.

Я ложусь на кровать и сворачиваюсь калачиком, а потом начинаю ей рассказывать о нападении трех мужчин, появившихся в темном переулке, сорвавших с меня ее ожерелье и сломавших застежку. Она слушает в полной тишине, время от времени издавая какие-то странные звуки.

Тяжело сглотнув, я вспоминаю взгляд Лысого.

– У меня такое чувство, что они не только хотели получить ожерелье.

– Господи, Рейвен.

– А потом из ниоткуда появляется огромный блондин. Я даже не слышала его шагов. Он, словно просто материализовался из воздуха за спиной этих ублюдков, и я не успела понять, что случилось, но все трое были с переломанными руками и лежали на земле.

– Это был Джеймс Бонд?

– Он вполне мог им быть. Боже, ты должна была видеть, как он двигался, Син. Как в фильме о боевых искусствах или что-то вроде того. Он двигался с такой скоростью и так легко, что мне даже показалось, будто я брежу. Когда он с ними покончил, он всего лишь пригладил пиджак своего смокинга и провел рукой по немного растрепавшимся волосам. На самом деле, он выглядел так, как будто случайно встретился с этими неудачниками, и словно вообще ничего не произошло.

Я пользуюсь нехарактерной тишиной, потому что Синди молчит, и проскальзываю под одеяло, по-прежнему чувствуя запах одеколона Константина на себе. Что если бы я позволила ему отвезти меня домой? Он находился бы здесь со мной, прожигая меня своими живыми горячими глазами?

– Он был хорош? – спрашивает она. Это настолько типично для Синди.

– Вообще-то, он был чертовски горяч.

– Ооооооооооо!

Я смеюсь над ее восклицанием.

– Пожалуйста, по подробнее!

Я начинаю ей описывать его внешность в общих чертах совершенно без эмоционально, словно до сих пор не нахожусь под впечатлением от него.

– Высокий, красивый блондин, с потрясающей пластикой, источает такую сексуальную привлекательность, что аж зашкаливает, поэтому способен затуманить голову любой женщине в ближайшем радиусе. – Последняя фраза, конечно, сорвалась у меня с языка.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты взяла у него номер телефона, – говорит она.

– Нет, – признаюсь я, и во мне поселяется чувство потери. Еще никогда я не встречала такого красивого мужчину. Я все испортила, потому что в открытую грубила ему. Скорее всего, я больше никогда его не увижу.

– Это позор, – говорит Синди. – Ладно, неважно, главное, что ты в безопасности.

– Да, со мной все в порядке.

– Хорошо, увидимся утром.

– Повеселись там.

Она желает мне спокойной ночи. И напряжение у меня в шеи и плечах немного ослабевает. Еще со школы Синди оказывала на меня подобное влияние. Я выключаю свет, пора спать. Янна по привычке просыпается очень рано. Если я хотя бы чуть-чуть не посплю, то завтра буду ходить как вареная курица. Тем более, что моя смена в казино во второй половине дня.

Дверь заперта. Янна спит в соседней комнате. Мы в полной безопасности.

Я закрываю глаза и опять вижу Константина в переулке, возвышающимся надо мной, в его глазах читается интерес и возбуждение. Я широко развожу ноги, и даю себе освобождение, остановив пульсацию между ног. Потом еще долго ворочаюсь, когда наконец засыпаю, мне сняться яркие сны. Я лежу голая, распластанная на полу темной пещеры. Заходит Константин, и я начинаю сосать его член, сглатывая сперму. Я просыпаюсь рано утром, трусики от моих ночных снов полностью мокрые, мне придется их сменить.

8.

Рейвен

В следующий раз я просыпаюсь под звук детских ножек, топочущих по полу в направлении моей комнаты по коридору. Я до сих удивляюсь каждый раз появившемуся у меня материнскому инстинкту. Под окном пока я сплю может взорваться бомба, я даже не услышу, но стоит Янне начать хныкать во сне или что-то говорить, я моментально принимаю вертикально положение у себя в кровати с широко открытыми глазами, готовая мчаться к ней по коридору.