Текст книги "Маскарад (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Ле Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16

Я просыпаюсь в очень неудобной позе. На самом деле, удивительно, что я вообще умудрилась заснуть в таком положении: находясь на спине полностью в ловушке Джерона. Одна нога Джерона, согнутая в колене, находится под моей задницей, другая лежит на животе. Рука обнимает меня за шею, другая же собственнически хватает за грудь, его голова пристроилась у меня на шеи.

Несколько секунд я не двигаюсь. Затем медленно начинаю высвобождать себя, пытаясь поднять руку и убрать его, лежащую на моей груди. В тот момент, когда я обхватываю его запястье, его захват усиливается и слышится протестующий голос:

– Ты задолжала мне, – сонно говорит он.

Я поворачиваю голову и вижу спутанные светлые волосы, которые выглядят такими шелковистыми, словно голова у ребенка.

– Задолжала что?

Он поднимает голову и внимательно смотрит на меня. Его зеленые глаза, называть их зелеными все равно, что бросать вызов да Винчи, нарисовавшего «Мона Лиза». Его глаза похожи на ковер из мха, который растет только на определенных камнях. Он свежий и яркий, и его можно найти только в секретных садах, где люди не занимаются бизнесом.

– Разве ты не помнишь? – говорит он медленно. Прямо перед моими его глаза меняют свой цвет. Они кажутся более жидкими и сине-зелеными, как тропический океан, когда смотришь на него с неба. Джерон до конца не может решить, серьезно ли я говорю.

Я отрицательно качаю головой. Такое простое действие сопровождается жуткой головной болью, которая просто распиливает мою голову на части – чертово похмелье.

Он убирает руку из-под моей шеи, опирается на локоть и удивленно смотрит на меня.

– Что последнее ты помнишь?

Я пытаюсь покопаться в своих воспоминаниях.

– Я помню, как прекрасно провела время, и очень полюбила народ Багамских островов. Помню, как вернулась на катер. Ой, и меня чуть не стошнило за борт.

– Ммм...

– Думаю, мы вернулись и легли спать, правда ведь?

– Нет, ты обещала меня трахнуть, раздвинула ноги и отрубилась.

– Я?

– Я хочу, чтобы ты удовлетворила мой иск теперь.

– Ну, ты не можешь. У меня раскалывается голова, – говорю я, хмурясь, усиленно преувеличивая свое недомогание.

– Я буду настолько нежным, что ты даже не заметишь меня внутри себя.

– Да, хорошо.

– Я начну, а если ты заметишь, что я трахаю тебя, просто скажи и я остановлюсь.

– Ты хоть вообще имеешь понятие, насколько большой у тебя член?

– Да, но я усердно работаю, чтобы извести тебя. После меня, детка, все остальные мужчины будут казаться, словно они запихивают в тебя карандаш.

Вопреки самой себе я хихикаю.

– Ты не принимаешь ответ «нет» не так ли?

– Нет.

– Ах, – восклицаю я, и вдруг понимаю, что тело всего Джерона, бл*дь, Роуза, лежит уже на мне.

– Прекрасно, – уверенно говорю я, проявляя тем самым свое занудство, от которого он явно не будет в восторге.

Он усмехается, и энергично сползает с меня и быстро несильно, я это вижу, нацеливается на одно место, которое он обнаружил на моем теле, я просто не в состоянии сопротивляться этому. Он лижет мой большой палец ноги.

– Ох...

Он отстраняется.

– Тебе уже плохо от меня?

– Нет.

Он продолжает его нежно сосать. Ох! Небеса. Его большие руки начинают путешествовать по моей ноге, возможно ему действительно это нравится – я побрила ноги. Фактически, я думаю, что он заметил, и как следует оценил это. Один за другим он посасывает и ласкает все пальцы. Я извиваюсь от его языка, потому что тело само сабой от удовольствия выгибается. Он ставит мою правую ногу на место и начинает заниматься большим пальцем на моей другой ноге, это не передаваемое чувство. Я чувствую тепло, которое распространяется от его сосания в мой пах. Он целует внутреннюю часть подошвы моих ног.

– Ах, черт побери... Джерон.

– Плохо?

– Нет.

Его губы движутся по внутренней стороне икр и прикусывают, лижут кожу под коленями. Мои бедра начинают дрожать. Он движется вверх по мне, пока не оказывается напротив моего пульсирующего места, на котором я ощущаю его дыхание, и он мягким голосом говорит мне:

– Если ты почувствуешь, усиливающуюся головную боль, просто расскажи мне.

– Обязательно, – хриплю я, моя киска безумно хочет освобождения.

Он лижет ее, а затем пальцами раздвигает губы, расширяя проход, но он не оставляет свои пальцы на долго. Возможно, он понимает, что я нахожусь на грани сегодня утром и готова взорваться в любой момент. Он поднимается на коленях, его волосы святятся словно золотые нити, благодаря солнцу, просвечивающему через щель в занавесках. Я в полном замешательстве наблюдаю, как этот белокурый Бог сползает вниз по постели и поднимает мои бедра до уровня своего рта.

И тогда он совершенно сознательно, медленно и понимающе вгоняет на всю длину свой толстый, жесткий член глубоко в меня. Растягивая в ширину и заполняя до краев, я начинаю задыхаться и слабеть от его вторжения, испытывая какое-то странное давящее впечатление, что тебя насаживают, не обладая тобой, при этом только отдавая. Одной рукой он поддерживает мои бедра, другой – играет с моим клитором. Его движения замедленные и неторопливые, он делает, черт побери, неустанно лаская круги гипнотизирующие и неповторимые.

Мое тело наполняется удовольствием. Я чувствую себя, словно поплавок, двигающийся все ближе и ближе к краю, и бедра начинают двигаться с ним, в такте его толчков, упорно и жестко. Это все толкает меня через край, тело выгибается жестко, он испытывает тоже самое вместе со мной, в потрясающий момент взрыва удовольствия я слышу его стон освобождения. Я чувствую горячее семя, наполняющее меня, пока лежу задыхаясь.

По-прежнему удерживая его член и бедра вверху, у меня вырывается негромкий стон. С довольным выражением на лице он наблюдает за мной, затем выходит и опускает вниз. Он сидит между моими разведенными ногами, раздвигая достаточно широко колени, из-за чего мои бедра поднимаются вверх от кровати, даже ягодицы раздвигаются и моя открытая незащищенная вагина, мне кажется слишком открытой и выступающей. Это похоже на унизительное положение, но его руки с силой разводят еще шире мои колени, и, что самое интересное, я не возражаю против этого. Эта моя совершенно не защищенная позиция показывает, насколько моя киска испытывает потребность в нем. Она жаждет его. Она хочет получить все, что он готов дать. Она двигает своими губами, от спазм, открывая их и закрывая, словно отчаявшийся голодный рот. Он осторожно размазывает текущие из меня соки по моим половым губам и массирует мой мокрый клитор.

– Больше нет, – слабо возражаю я. Я не жадничаю, поскольку предыдущий оргазм забрал у меня слишком много сил, я чувствую себя вялой и истощенной.

– Еще один, – твердо говорит он, и моя киска просто от его жестокого доминирующего голоса дрожит от предвкушения. Я чувствую вибрацию, проходящую через все тело, пытаясь удержать ее от жадного пульсирования.

– Что случилось? – шепчет он, пока его руки умело работают на влажной плоти.

Мое лицо становится пунцовым. Я не могу в этом признаваться, но от его действий бешено возбуждаюсь и эти чувства пересиливают меня. Я испытываю определенный стыд, от того, что не могу проконтролировать саму себя, но в данный момент отдаться наслаждению мне кажется более приемлемым. Я ахаю и стону, пока удовольствие между моими ногами увеличивается и увеличивается, он жестко ударяет пальцами о мою влажную, пульсирующую плоть.

– Ууууу... – всхлипываю я, как только волны начинают накатывать на меня. У меня вырываются рыдания – великолепное освобождение от мягкой боли. Влага сочится и стекает по моей опухшей киске на ягодицы. Он улыбается, размазывая влагу, вставляет палец прямо мне в задницу.

Глава 17

Я выхожу из душа и чувствую себя чуть бодрее, но моя голова все еще болит. Я надеваю свое бикини и направляюсь на кухню. Я точно знаю, что вылечит мое похмелье. Мне необходимо опохмелиться. Джерон наклонился над чем-то на кухонном столе.

– Что ты делаешь?

– Ремонтирую часы. Они опаздывают.

– Ты можешь отремонтировать часы?

– Конечно. Я очень трудолюбив со всем, что наполнено крошечными пружинками или механикой. В молодые годы, я потратил много времени, чтобы полностью разобрать часы, замки и также их собрать вместе.

– Потрясающе.

Я открываю шкаф и достаю бутылку водки. Большая рука, покрытая золотистыми волосками, обхватывает мое запястье. Я подпрыгиваю на месте, потому что не слышала, как он подошел.

– Нет, – мягко говорит он.

– Что?

– Ты слишком много пьешь, Билли.

– Что? – непонимающе повторяю я.

– Ты слышала меня.

– Что ты о себе черт побери возомнил?

– Сколько тебе лет сейчас?

– Черт, не твое собачье дело.

– Предположим, тебе двадцать два или двадцать три. Ты будешь алкоголичкой, когда тебе будет тридцать три.

– Пошел ты, – говорю я сердито, но какая-то часть меня в страхе сжимается, в тот момент, как я набрасываюсь на него. Я выдергиваю руку из его хватки, специально беру бутылку и наливаю себе целую рюмку, залпом выпиваю моментально, он наблюдает за мной совершенно спокойно, без всякого выражения.

Я ставлю стакан со стуком на стол и с выражением, явно говорящим «можешь взять и засунуть себе в одно место», на самом деле, я выпила ее слишком быстро, поэтому чувствую тошноту.

Он смотрит на меня.

– Что случилось?

Я разворачиваюсь и бегу в ванную, где меня выворачивает на изнанку в туалете.

Когда я наконец поднимаю свою голову, Джерон протягивает мне влажное полотенце. Я не смотрю ему в глаза, просто беру полотенце, и молча вытираю лицо. Он выходит из ванной, я чищу зубы, потом следую за ним.

– Я приготовил кофе, – говорит он, протягивая кружку.

– Прости меня, за мою грубость, – произношу я.

– Это ничего не изменит. Ты слишком много пьешь.

Я опускаю голову, потому что знаю, что он прав. Все начинается, как удовольствие, но за свою жизнь я достаточно насмотрелась на алкоголиков в тех бараках, в которых жила раньше, поэтому прекрасно понимаю, чем все может для меня закончиться.

– Тебе не нужно это, Билли.

– Иногда нужно.

– Иногда нам всем нужно. Но ты даже пьешь утром. Это не круто, Билли.

Я делаю глоток кофе и морщусь – я ненавижу кофе.

– Можно мне апельсинового сока, пожалуйста?

Он наливает и протягивает мне стакан с двумя таблетками болеутоляющего. Я беру таблетки и запиваю их. Я понимаю, что чувствую себя совершенно ужасно, должно быть, из-за того, что обезвожена.

– Как насчет того, чтобы согласиться, что ты будешь пить, когда тебе это необходимо и когда ты веселишься, но имея только одну бутылку водки в своей прикроватной тумбочке.

Я недоверчиво смотрю на него, и каждая клетка моего тела отвергает, все что он говорит, я сопротивляюсь, когда мной кто-то командует. Таков мой девиз. Никто, абсолютно никто раньше, не говорил мне, что я должна делать. Я делаю то, что хочу. Постоянно. Я никогда не куплюсь на чушь «это для твоего же блага» кто бы мне ее не говорил. И честно говоря, если бы это не исходило от него, я давно бы уже размазала его по стенке, словами конечно. И все же я не могу не согласиться с тем, что он сказал, потому что какая-то тайная часть меня жаждет взять это под контроль и позаботиться о себе, и заставить саму себя сделать то, что он говорит.

Я утвердительно киваю.

– Хорошо.

Он усмехается.

– Ты слишком легко согласилась. Я был готов к великой битве.

– Ты не знаешь, когда следует остановиться, не так ли?

Он поднимает обе руки, словно пытаясь защититься от меня.

Глядя на него, я не могу не засмеяться. Он обнимает меня. Его лицо настолько светится заботой, что это заставляет меня почувствовать себя довольно странно. Наши отношения, внезапно стали намного серьезнее, и одна только мысль об этом заставляет меня испытывать страх.

– Я хочу от тебя получить что-то взамен.

Он напряженно застывает.

– Что?

– Ты дашь мне повести свою машину?

Чувствуется, как большая волна облегчения проносится по нему. Интересно, о чем он подумал, когда я собиралась его попросить.

– Я приготовлю завтрак, – говорю я.

– Ты? – его брови чуть ли не взлетают до волос, это меня немного раздражает.

– Ммм...

– Чем проще, тем лучше. Просто яйца.

Я дотягиваюсь до полки, беру яйцо из коробки и кидаю в него.

Он с такой скоростью движется, что я даже пугаюсь. Ловит аккуратно, чтобы не разбить, внимательно смотрит на меня и криво улыбается.

– Мне очень хотелось бы получить вареные яйца.

Я улыбаюсь в ответ, и думаю, что мне стоит больше узнать этого мужчину. Я ничего о нем не знаю, поэтому направляюсь к шкафу, из которого он вчера доставал сковородку, достаю, ставлю на плиту и осматриваюсь вокруг.

– Верхний шкафчик справа, – замечает он.

Открываю его и вытаскиваю масло в пластиковой бутылке, наливаю на сковороду, жду минуту и разбиваю яйцо о край, выливаю на тефлоновую поверхность. Здорово! Оно смогло сохранить свою форму. Я также поступаю со следующим яйцом, оно тоже сохраняет свою форму. Джерон кладет два ломтика хлеба в тостер, достает из холодильника варенье и ставит на кухонный стол рядом с миской. Я очень хочу перевернуть яйца, но не смею, смотрю на него, и он говорит:

– Такой желток меня вполне устраивает.

Я вздыхаю с облегчением и делаю меньше огонь на плите. Тосты готовы, он выкладывает их на тарелку, достает металлическую лопатку из ящика кухонного стола, протягивая мне. Я осторожно перекладываю яйца на тарелку. Я так горда собой, что смогла впервые в жизни приготовить яйца и, что они получились достойными. Ура!

Я смотрю ему в лицо с победоносной улыбкой, пока он не спускает с меня глаз.

– Что?

– Спасибо, – тихо отвечает он, и я чувствую, что он благодарит меня не за яйца, но стесняюсь спросить за что. Мы садимся за стол, он посыпает их солью и перцем.

– Как давно у тебя этот остров? – спрашиваю я, наполняя свою миску вареньем.

– Пять лет. Он взят в аренду у королевы на девяносто девять лет, – отвечает он, намазывая тост.

– У тебя есть братья или сестры?

– Нет, я единственный ребенок в семье, – небрежно отвечает он, но мимолетная тень беспокойства и напряжения ложится на его лицо.

– Твои родители все еще живы?

– Да, – его голос становится более безразличным.

– Где они живут?

– В Австралии.

Краем глаза я замечаю какое-то движение и поворачиваюсь к окну – аист приземлился в саду. Это выглядит очень красиво. Несколько секунд он стоит совершенно неподвижно, а потом наклоняет голову и изящно прячет ее под своим крылом.

– Аист в саду, – шепотом говорю я.

– Да, они иногда прилетают.

Я могу повернуться к нему назад, но не делаю этого. Я не настолько глупа, чтобы повернуться к нему и опять почувствовать его поглощающую власть над собой, позволить его облику воздействовать на меня, словно чувственное заклинание.

– Зачем ты ездил в Монте-Карло?

Я ожидаю от него ответа, и он молчит, поэтому я поворачиваюсь к нему лицом.

– Зачем все эти вопросы, Билли?

– Просто так. До меня только что дошло, я ничего не знаю о тебе.

– Со временем ты узнаешь все, что нужно.

Я внезапно ощущаю себя совершенно голой и незащищенной, в одном своем бикини. Футболка Джерона накинута на кухонный стул. Я беру ее и надеваю на себя, теперь мы оба закрыты друг от друга.

Из-за сильного ветра вода стала мутной, поэтому мы не плаваем с маской. Вместо этого мы строим замки из песка, у Джерона получается большой замок, но мой определенно лучше. Потом он закапывает меня в песок и фотографирует, когда наступает мой черед я делаю ему большие конусообразные груди, это выглядит действительно смешно. Мы беспрерывно смеемся. Он вырывается из песка и гонится за мной к воде.

Мы купаться голыми, наши тела скользят, словно угорь, друг к другу в шелковистой мягкой воде. Мы целуемся в воде и на пляже, лежа на песке, а волны накатывают нам на ноги, и язык Джерона путешествует везде и всюду по мне. Мы занимаемся долго и томно любовью на горячем песке, солнце нещадно палит на нас, и волны иногда щекоча доходят до бедер.

– Вставляя свой член внутрь тебя, я словно втыкаю его в розетку, – шепчет он мне, полусонно от накатывающего удовольствия.

Я зарываюсь лицом в его волосы, пахнущие солнцем, морем и мной. Реальность этой любви превзошла все мои предположения. Я вспоминаю, как Лана сказала мне, что была влюблена, а я нагло утверждала, что никогда не хотела бы находится под чужим контролем или властью. Сейчас же я все время вспоминаю о своих словах, они постоянно преследуют меня. Моя прежняя жизнь казалась такой пустой, пока не появился он. Теперь я даже не могу представить свою жизнь без него.

В два часа дня мы направляемся на ланч, на материк. Джерон одевает солнцезащитные очки, делая его похожим на реально крутую кинозвезду. Он ведет меня к домику, покрашенному в ярко-зеленый с фиолетовым дверями и желтыми ставнями. Вывеска имеет бледно-голубые тона. Обалденно, мне очень нравится. Огромное количество пива охлаждается в огромном металлическом чане, наполненном льдом. Этим местом владеет Эрни, которого я встретила на вчерашней вечеринке.

Он делает особенно супер-крепкий ромовый пунш и ставит его передо мной.

– От заведения, – говорит он с широкой улыбкой.

Джерон пожимает плечами.

– Ох, похоже, моя репутация бежит впереди меня, – говорю я, делая глоток. Вкусно, но я вспоминаю, что обещала Джерону, поэтому пью его медленно, не так быстро, как обычно.

Мы заказываем курицу барбекю с сладкой кукурузой, приготовленной по местному рецепту. Джерон берет чатни (индийская кисло-сладкая фруктово-овощная приправа к мясу – прим.пер.), одна крошечная капля пугающе горячего «Ядовитого Соуса из Перца», он осторожно прыскает на свою курицу. Это ОЧЕНЬ горячая штучка. Две капли, мне сказали, делают пищу несъедобной! Даже на этикетке написано предупреждение – использовать с осторожностью и не рекомендуется давать детям.

Дальше я получаю целую тарелку с жареными бананами (вкуснятина) и авокадо. Я думаю, что мы уже закончили, Эрни выходит с тарелкой, наполненной хот-догами и гамбургерами. Мы идем по маленькому городку, Джерон ведет меня на старую колокольню церкви, мы поднимаемся наверх и перед нами простирается вид на несколько миль вокруг.

Потом мы посещаем маленький магазин в городке. Это сельское, ленивое место, где нет никакого графика работы, потому что все подчинено сезону. Джерон покупает пасту на ужин, мы возвращаемся к Эрни выпить один из его коктейлей и посмотреть на садящееся солнце, танцующее над морем и песком. Песок. Песок такой мягкий, такой белый и такой первозданно чистый и нетронутый.

Глава 18

Этой ночью нет луны. Островитяне называют такую ночь темной, и как это самое выясняется прекрасное время для них, чтобы поохотиться на крабов в их земных жилищах. Мы идем на другую сторону острова туда, где растут мангровые деревья, для охоты на крабов.

Чтобы выловить краба, Джерону приходится улечься на бок на песок и засунуть всю руку чуть ли не до самого плеча в туннель в земле, а я должна светить фонариком в отверстие. Мне кажется это убогим – засовывать одну руку в случайные отверстия в земле, но Джерон объясняет, что на самом деле крабы очень пугливые существа и если их ослепить светом, то они остановятся и не будут двигаться до тех пор, пока свет не перестанет попадать на них.

– А что, если это проход змеи или кого-то еще? – спрашиваю я.

– Змеи не живут в дырах крабов, – отвечает он, совершенно не пугаясь моего предположения.

– Ты же делал это раньше, не так ли?

– Постоянно. Я искусный ловец.

Первый проход оказывается пустым. Он засовывает руку в конце второго туннеля и хватает его, вытаскивая. Я ору во весь голос от страха, потому что краб с размером с чертовый софтбольный мяч, и его лапы около двенадцати дюймов в длину, которые покрыты боевыми клешнями. Его одна клешня больше, чем моя рука.

– Хочешь попробовать? – предлагает он.

– Нет черт побери. Мне нужны мои руки, – я содрогаюсь даже от одной мысли, залезть рукой в эту дыру.

Он смеется.

– И сколько ты планируешь поймать?

– Возможно, шесть.

– Они такие большие. Зачем нам так много?

– Я хочу отдать их Ноэлю. Гвен делает потрясающий рис с крабами.

– Правда. И она сможет их убить?

– Ага, после того, как очистит. Сначала она содержит их в клетке и кормит водой и кукурузной мукой, для того, чтобы из них вышел весь яд от листьев и ужасных вещей, которыми они питались, и только затем они будут готовы для еды.

Я киваю и направляю фонарик в еще один туннель в земле.

Когда в нашей большой корзине уже находится шесть крабов, возвращаемся домой.

– Хочешь присоединиться ко мне в душе? – спрашивает он.

– Нет.

– Уверена?

– Да. Я просто посижу здесь и подожду тебя, – он направляется в душ, а я же сижу и наблюдаю за ползающими крабами в корзине. Они кажутся мне такими жалкими и обреченными, беспомощно ползающими друг по другу. В конце концов, я не могу этого больше выносить… я ухожу в конец пляжа и переворачиваю корзину. Они вылезают, немного ошеломленные и не двигаются пару секунд, потом быстро приходят в себя, расползаясь в разные стороны. Я сажусь на песок и смотрю на волны, чувствия себя совершенно спокойно.

Через какое-то время Джерон садится рядом со мной.

– Что случилось с моими крабами?

– Я выпустила их на свободу.

– Вижу.

– Думаю, я самое лицемерное существо. Дай мне крабовое мясо, завернутое в пельмень в китайском ресторане, и я слопаю его за милую душу, но покажи мне живого краба, и я стану Матерью Терезой.

– Я всегда тайно заглядывался на Мать Терезу.

– На ее ноги?

– Но не до такой степени.

Я улыбаюсь, но в уголке его рта залегла складка. Он не хочет продолжать разговор, который я начала. Я всю жизнь ненавидела назойливых любопытных. Я всегда считала, что дело личное каждого, как жить и что делать, и никогда не отличалась любопытством, не желая узнавать, чем занимаются другие люди. Даже когда они сообщали мне об этом, мне всегда становилось скучно, и я часто отвечала им в ответ, чтобы это их дело. Но сейчас впервые в своей жизни, я хочу узнать о его делах, а он не хочет делиться со мной этим. «Поделом мне», – полагаю я.

– Ты что-то скрываешь от меня, Джерон?

Он морщится.

– Возможно. Но это не важно.

– Хорошо.

Он крепко обнимает меня, прижимая с усилием к себе. И я вдруг понимаю, что это очень важно. Его секрет очень важный.

– Ты что-то делаешь совместно с Эбени?

Тишина.

– Может быть, – его голос очень тихий.

– Ты не можешь сказать мне?

– Скажу, но не сейчас. Мне нужно доверять тебе, – мой желудок ухает вниз. Каждой клеточкой своего тела я знаю, что он не трус, но мне не нравится то, что он сказал.

– Хорошо.

– Хочешь в джакузи? Я включил его.

Я чувствую тяжесть на сердце, но знаешь, что? Я не собираюсь показывать ему свое дерьмо. Я тут с ним исключительно только ради секса. Все остальное неважно! Но по какой-то странной причине чертовы слезы начинают собираться в уголках моих глазах. Почему?

– Пойдем, – говорю я высоким, радостным голосом, вскакивая на ноги. Не слишком ли высокий голос, Билли? Ты ревнуешь? Нет, бл*дь, я не ревную. И я не в отчаянии. Я не разбита. Просто разозлилась. И разозлилась на секс, которым занимаюсь с ним. И буду занимать до тех пор, пока его член не умрет.

Мы направляемся к джакузи и секс становится диким и злым и, несмотря ни на что, я чувствую потрясающий оргазм. К тому времени, когда мы заканчиваем, Джерон как-то странно на меня смотрит.

– Билли?

– Черт с тобой.

Я спешу на кухню и наливаю массивный стакан рома, и выпиваю его, словно молоко. У меня перехватывает дыхание, мне кажется, что я могу сжечь одним своим вздохом все вокруг.

Он стоит в дверях.

– Что гложит тебя?

– Ничего не гложит меня. – Мудак. И сердце вдруг постепенно успокаивается и наступает состояние покоя. Это не его вина, а моя. Я думала, что я свободно могу заниматься сексом, не желая быть собственницей этого мужчины, ревнивой собственницей и сумасшедшей. Но на самом деле я не могу. Я хочу назвать его своим и только своим. Мне не нравится в наших отношениях присутствие Эбени. – Просто оставь меня в покое.

– Это из-за крабов?

– Иди к черту. Не раздражай меня. Я не хочу с тобой разговаривать.

– Хорошо, что ты хочешь? Я хочу поговорить с тобой.

Я начинаю наливать еще один стакан, он подходит и забирает его у меня из рук. Я сердито гляжу ему в лицо.

– Это тебе не нужно.

– Как ты смеешь! – я буквально кричу на него.

– Смею, потому что мне не все равно.

Вот оно – что-то важное! Что-то яркое и настолько живое, сильное, даже лучше, чем химический выброс гормонов происходит у меня в голове. Светится. Горит. На материке мужик трахает проститутку, собака тащит еду из закромов, такси сворачивает, избегая столкновения с автобусом, мужчина покупает девушке выпить. Я смотрю в изумрудные, зеленые глаза Джерона, они полны мучительного блеска.

Ты пожалеешь об этом, Билли Блэк.

Да? Может быть. Возможно, он обманул меня, но с того места, где я стою его глаза чистые и прозрачные, открывающие всю его душу. Просто масса и масса честности. Он хватает меня за руку и притягивает к своему крепкому телу. Странно, я не могу даже представить, его тело мягким.

– Я хочу быть внутри тебя все время, – говорит он.

– И я хочу быть внутри тебя все время, – признаюсь я. Моя рана тут же затягивается, кровотечение останавливается. Ах, вот как ты легко можешь меня исцелить.

Он целует меня. Я отодвигаюсь, хватая ртом воздух, мне следует оставить его в покое, но я не могу. Я не могу оставить его в покое. Мне необходимо узнать правду, даже если она причинит мне боль.

– Кто такая Эбени?

– Ты что, ревнуешь?

– Нет, я бл*дь не ревную.

– Тогда это не имеет значения.

Я смотрю на него исподлобья.

– Я не хочу быть с кем-то, у кого есть подружка.

– Почему?

– Что ты имеешь в виду, почему? Ты знаешь какую-нибудь другую женщину, которая согласна мириться с этим дерьмом?

– Но ты не похожа на других женщин. Ты неординарная, и именно это и привлекло меня в тебе.

– Ладно, я ревную, – кричу я. – Ослепительно ревную. Настолько ревную, что готова выцарапать тебе глаза. Теперь, кто, черт возьми она для тебя?

– Она не моя подружка. Я работаю с ней.

– Ты не продаешь недвижимость, не так ли?

Он улыбается, но грустной улыбкой.

– Ты проницательна.

– Эрин сказала мне, что у них есть здесь поговорка, что твой рот не задерживается ни на одной, поскольку твои ноги несут тебя тут же в другую сторону. Почему ты тогда представил ее, как свою девушку, Джерон?

– Она хороша для прикрытия.

Я с трудом сглатываю. Я хотела же давно узнать все, и теперь дойду до конца.

– Зачем тебе прикрытие?

– Я вор драгоценностей, Билли.