Текст книги "Его собственность (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Ле Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

                                                              26

– Помнишь, ты говорила, что хотела быть частью моего мира? Ты все еще хочешь?

– Да.

– Это может быть слишком уродливым.

– Меня не волнует. Я хочу знать.

Мгновение он колеблется, испытывая сомнения, но потом окончательно решается, и в его глазах мелькает что-то странное и не передаваемое.

– Хорошо, пошли, – он приводит ее к BMW, припаркованному на улице. Она смотрит на него вопросительно.

– Нанял, – коротко отвечает он.

– Куда мы едем?

– Куда-то в Нью-Форест.

Они едут в тишине, атмосфера в машине напряженная и чуждая, останавливаются рядом, кажется, с каким-то домиком. Лана смотрит на часы. 10.00 утра. Здание небольшое и ничем не примечательное. На парковки стоят и другие автомобили, но в них чувствуется что-то не так.

– Их тоже всех наняли, не так ли?

– Да, – кратко говорит он. – Пошли.

Она оглядывается вокруг, он выходит из машины и достает две коробки из багажника. Они входят в низкое здание, и попадают в большую пустую комнату с множеством дверей. Все двери открыты, кроме одной. Лана содрогается, что-то есть в этом месте, из-за чего, она чувствует себя не очень хорошо. Они заходят в одну из комнат, и Блейк закрывает за ними дверь.  В этой комнате нет ничего, кроме стола и зеркала. Блейк кладет две коробки на стол.

– Ты хотела прийти в мой мир. Это твой шанс. Ты уверена?

Он выглядит по-другому, его глаза совсем холодные. Он надеется, что она скажет «нет». Но она хочет побыть в его мире. Но во всем этом есть что-то ужасное и нагнетающее, но она отбрасывает внутренний предостерегающий голос, облизывает губы и кивает.

Он толкает к ней коробку, перевязанную красной ленточкой.

Она подвигает ближе, коробка совсем легкая.

– Что это?

– Открой и посмотри.

Он внимательно наблюдает, как она развязывает ленту и поднимает крышку, сдвигает в сторону «шелковую» бумагу и находит маску – белую, красивую. Она поднимает на него глаза.

– Мне одеть?

– Еще нет.

Она кладет маску в сторону и достает объемный красный предмет одежды – плащ с капюшоном. Она смотрит на него. Его выражение лица, как бы спрашивает: «Что это? И к чему все это?»

Он игнорирует ее невысказанный вопрос.

– Надень.

Она набрасывает плащ, он делает шаг вперед и застегивает кнопку на ее горле. Плащ плотный и объемный, он полностью скрывает ее. Затем он тянет капюшон вверх и одевает ей маску и разворачивает ее к зеркалу.

– Помни, – предупреждает он. – Не снимай эту маску после того, как мы оставим эту комнату. Неважно, что происходит, маски и плащи не снимаются. Ты поняла?

Она кивает в зеркало.

Он открывает свою коробку и переодевается в черный плащ, который находится внутри. Его маска золотая с клювовидным носом. В отличие от нее, он кажется зловещим и угрожающим.

– Готова?

– Да.

Он берет ее маленькую руку в свою и выводит из комнаты. Они пересекают большое пустое пространство, и проходят через другую дверь, которая оказывается, выходом из домика. Перед ними стоит экипаж, запряженной лошадьми, с сидящим на козлах ожидающим мужчиной. Он даже не оборачивается и не смотрит в их сторону, его взгляд устремлен только прямо перед собой. Дикость и страх от происходящего заставляют Лану, тупо обратить внимание на белые носки на копытах лошади. Они садятся в экипаж, и кучер пускает лошадей рысью. Их дорога змеиться через лес, пока внезапно не приводит к грандиозному особняку, расположенному на возвышенности.

Лана перестает дышать. Выполненный из неотесанного серого камня, продуваемый ветрами со всех сторон, он похож на особняк, о которых рассказывают страшилки с привидениями. Охваченная благоговейным страхом, она смотрит на ревущих горгулий и множество парящих готических шпилей, которые прокалывают багряное небо. Сотни окон выглядят, как стекловидные мертвые глаза. Лана думает, что одно из окон моргает, словно вспышка желтого ириса на болоте, прежде чем он закрывается. Кто-то наблюдает за их прибытием.

Кучер останавливается у входа, с ведущей наверх лестницей, они вылезают, Блэйк держит ее за талию, помогая.

– Помни, маска не снимается, даже в дамской комнате.

– Oкэй.

– И никому не называй свое имя.

– Oкэй.

– Не говори, если не обращаются к тебе.

– Правильно.

– Я серьезно, Лана.

Она смотрит на его маску.

– Ты заставляешь меня нервничать, Блейк.

– Это важно.

– Тогда не оставляй меня.

– Я не собираюсь этого делать.

Они поднимаются наверх по неглубоким каменным ступенькам. Когда достигают верха, Лана поворачивается, чтобы взглянуть вниз, на великолепный садовый лабиринт. В светло-багряных лучах – это очень красивое зрелище. У входа их поджидает совершенно бесстрастный костлявый, худой человек, одетый в черный фрак, кивнув Блейку, он медленно показывает рукой в сторону входа.

Там больше швейцаров и бессловесных помощников, одетых в черное, которые кивают им, и показывают рукой, приглашая пройти дальше в дом. Вид траурной одежды и парящая тишина вокруг заставляют Лану почувствовать себя неуютно, все это ей кажется пугающим и отвратительным.

Наконец, двое мужчин открывают двойные двери, и они входят в большой зал, полный таких же людей в масках. Видна сцена, на которой стоит трон. Комната напоминает ей старинный театр с балконами, где люди стоят и разговаривают шепотом. Есть также множество дверей, которые ведут на выход из зала. Странная пульсирующая музыка играет в этом странном густом воздухе, наполненным предвкушением и ожиданием.

Лана смотрит на Блейка.

– Это напоминает мне «С широко закрытыми глазами».

– Да, фильмы Стэнли Кубрика наполнены скрытыми сообщениями.

Официант предлагает поднос с напитками. Блейк качает головой. Когда Лана пытается потянуться за бокалом, то ощущает, как он чуть-чуть сжимает ее руку. Она тоже качает головой. Именно в этот момент, Лана видит, что в комнате есть и другие женщины, которые одеты в такие же маски, как и у нее.

– Привет, – сзади раздается мужской голос, обращенный к ним.

Они поворачиваются. Коренастый мужчина в странной серо-серебристой маске стоит примерно в футе от них.

– Вы привели... кого-то, – говорит он, его глаза поблескивают черным через глазные отверстия маски. Лана чувствует, как рука Блейка напрягается.

– Да.

– Вы пойдете в главный зал? – спрашивает мужчина.

 – Конечно, – медленно говорит Блейк, но Лана чувствует дрожь напряжения, которая проходит через его тело.

– Хорошо, я увижу вас там. Если нет, передайте своему отцу от меня привет.

Блейк кивает, и человек поворачивается на каблуках и исчезает в толпе плащей и масок.

– Пошли, – говорит Блейк, и ведет ее к выходу. Большие двери открываются, и они через какое-то время выходят на вечерний воздух. Они идут вниз по мелким ступенькам, и ожидают кучера.

Когда она поворачивается к Блейку, он прикладывает палец к ее губам. Кучер довозит их до маленького домика, и они оказываются в странной пустой комнате, с которой все и началось, потом возвращаются к поджидающему арендованному автомобилю. Блейк отпирает машину.

– Сними плащ и брось его на землю, – приказывает он, и снимает свой и кидает его на заднее сиденье.

Она делает, как он ей сказал, и садится в автомобиль. Ее руки дрожат, страх и напряжение Блэйка передались и ей.

Блейк запускает двигатель, и машина с визгом выезжает на дорогу. Он молчит и едет очень быстро.

– Выбрось маску в окно, – говорит он, когда они проехали около пяти минут. Он снимает свою, переворачивает и кидает на заднее сиденье, где она приземляется на его черный плащ.

– Почему я должна выбрасывать свою маску, а ты нет?

– Твоя, ничего из себя не представляет, на моем плаще вышиты регалии моей семьи, маска является отличительной особенностью меня.

Десять минут спустя, Блейк съезжает с дороги и притягивает ее к себе.

– Я сожалею, – говорит он. – Мне не следовало брать тебя туда. Я не знаю, о чем я думал. Ты просто еще ребенок.

– Окэй, – говорит она. – Ничего же не произошло.

Он смотрит в ее глаза, его взгляд полон тайн.

– Да, ничего не произошло.

Этой ночью он дергается и просыпается в холодном поту. Блэйк садится на кровати, Лана просыпается вслед за ним.

– Ты видел кошмар? – спрашивает она, ее рука тянется к его спине.

– Мне снилось, что я привел тебя в главный зал, – говорит он, его голос сипит от ужаса.

– Что происходит в главном зале?

Он поворачивается к ней. В темноте его глаза полны невысказанной боли.

– Ох, Лана, Лана, Лана, – шепчет он в ее волосы.

– Скажи, – просит она, но он качает головой.

– Мой мир уродлив и разращен, он выглядит прекрасным только со стороны. Когда наше время закончится, я должен вернуть тебя чистой и невинной, такой, как и встретил.

Осторожно он раскрывает ее ноги.

– Позвольте мне побыть немного времени в твоем мире, – хрипло говорит он, и хоронит свой рот в ее киске.

Его рот теплый и мягкий, ее тело реагирует на него, выгибаясь, ее руки хватают его за волосы, ноги обвиваются, словно веревки, вокруг его головы, она чувствует вибрацию во всем теле, в то время, пока он наполняет ее, но в голове все время крутятся его слова —«когда наше время закончится».

                                                               27

Лана просыпается и поворачивается, чтобы посмотреть на мужчину рядом с ней. В полумраке она разглядывает его. Он так душераздирающе красив, когда спит, что от этого ей хочется плакать. Его жесткие контуры рта смягчились, густые, короткие ресницы, отбрасывают темно-синие тени на лицо. Она тихо сползает с постели. В эти дни она все время хочет есть. Она улыбается, подумав, наверное, из-за занятий сексом. Лана закрывает дверь в спальню и на негнущихся ногах направляется на кухню. Включает свет и идет к холодильнику, руки сами тянуться за банкой икры и банкой с мармеладом. Отрезав два куска орехового хлеба, ставит их в тостер и зевая, включает таймер.

Она намазывает толстым слоем икры один ломтик поджаренного хлеба, а второй – мармеладом, кладет их друг на друга, садится на стул и с удовольствием откусывает. Она открывает рот, чтобы откусить второй раз.

– Это еще одно страшное сочетание ингредиентов, которые вы британцы заставляете появляться, как по волшебству? – дразнит Блэйк ее с порога.

Она окончательно просыпается, рот сам собой закрывается, и ее глаза невольно передвигаются на сендвич. Мармелад с икрой. Медленно ее взгляд возвращается к нему. Он стоит, вальяжно прислонясь к дверному проходу, полностью голый, словно только родился.

– В чем дело? – спрашивает он.

Она закрывает рот и пытается улыбнуться.

– Это мой собственный рецепт, – с трудом говорит она. Ее сердце бьется так громко, что отдается в ушах, и ей кажется, что он слышит этот грохот. Она кладет сендвич на стол и смотрит на него. –  Ты не можешь заснуть?

– Пошли в кровать, ложись со мной спать, – приглашает он, и глаза его темнеют.

– Окэй, я доем свой сандвич и присоединюсь к тебе. Иди.

Она улыбается ему, предлагая не входить на кухню, а вернуться в спальню и ожидать ее. Он внимательно смотрит на нее, кивнув, что все понял, уходит. Воздух покидает ее легкие. Она облакачивает голову на руки, и чувствует на самом деле себя больной. Открывает сэндвич и смотрит на свои ингредиенты, которые решила совместить – икра и мармелад. Вместе они вызывают отвращение.

Ее мать ела анчоусы и мармелад, когда она была беременна. Лана прикрывает рот рукой.

Она беременна.

Она смотрит на часы над дверью. Два часа ночи. Закрывает сэндвич, у нее пропал аппетит.

О Боже, что теперь? Она начинает считать дни.

Да, определенно задержка на две недели.

                                                                 28

Блейк открывает дверь в квартиру и мгновенно чувствует, что она ушла. Не пошла по магазинам или отправилась повидаться с матерью, а ушла… от него. Навсегда. Ее присутствие, кажется, испарилось из воздуха. Он заталкивает, как можно глубже возникшее ощущение ужаса и идет по коридору в гостиную.

Шторы закрыты. В комнате тускло и холодно. Он подходит к кофейному столику. Пусто. Проходит в столовую, по пути заглянув в спальню, его глаза мельком скользят по длинному столу и взгляд падает на ее сумочку. В какой-то момент, он пытается взять себя в руки, глядя на ее сумочку. У него в мозгу проносится целый рой не свойственных ему мыслей, он качает головой и уходит. Делает три шага по коридору, и возвращается обратно. Как лунатик, он зависает над ее сумочкой, поднимает ее за ремень, металл и черная кожа переплетаются вместе.

Открыв кнопку, заглядывает внутрь.

Блеск для губ, шариковая ручка, компактное зеркало, блестящие тени для век и... маленький темно-бордовый бумажник. Он проводит пальцем вдоль кожи и открывает его. Он смотрит на коллаж, вырезанных из различных фотографий и тщательно, любовно склеенных – ее мать, Билли и Гарри. Ребенок, выполненная ее руками наивная работа, причиняет ему боль.

Он не понимает, почему у него возникает это чувство, закрывает бумажник и возвращает в сумочку, уходит из столовой. Он никогда не делал такого прежде. Его плечи напряжены от беспокойства и замешательства. Что с ним происходит? Раньше он никогда не интересовался содержанием сумочки и бумажником любой другой женщины.

В спальне, он смотрит в сторону своей тумбочки, затем ее. Ничего. Он идет на кухню и оглядывает кухонный островок, его глаза быстро сканируют комнату. Нет, она не оставила никакой записки. Он возвращается в спальню, открывает шкаф. Сумки, обувь, одежда – все на месте, она ничего не взяла. Он набирает комбинацию цифр и открывает сейф. Бархатная коробочка, открывает, ожерелье находится посреди атласной поверхности. Он вздыхает с облегчением, осторожно кладет его обратно и запирает.

Может, она все же ушла навестить свою мать. Он набирает ее номер и ждет, но на втором звонке, слышит звонок, доносившийся из гостиной. Блэйк идет на звук, ее телефон лежит на диване. Тогда он решает просмотреть список ее контактов – последний звонок от него и от матери. Он набирает городской номер ее матери. Гудки. Он еще раз изучает список ее адресов и набирает Билли. Включается автоответчик и ее дерзкий голос просит оставить сообщение, Блэйк говорит, чтобы она немедленно ему перезвонила. Он звонит Джеку, тот отвечает только на шестой звонок, когда он уже собирается повесить трубку.

– Джек, ты не знаешь, где Лана?

– Нет, почему ты спрашиваешь?

– Просто пытаюсь найти ее. Она ушла без своего сотового.

– Тут дождь. У вас идет дождь?

Небольшая пауза.

– Да... идет.

– Я бы не беспокоился, приятель, вероятно, она просто ушла гулять под дождем.

– Хорошо.

Джек смеется.

– Она придет домой, выглядя, как утопленный котенок, это стоит увидеть.

– Окэй. Спасибо, Джек.

Блейк выходит на балкон. Действительно, идет проливной дождь, ломаная молния раскалывает небо. Он ждет грома, который почти сразу же раздается с оглушительным треском. Блэйк хмурится от мысли, что она ходит под дождем, ему не нравится это. Он подходит к краю балкона, и вытягивают руку, чтобы поймать капли. Странно. Он перегибается через край и поворачивает лицо вверх прямо под дождевые струи.

Он пытается представить, что она может чувствовать или думать. Дождь холодный, и он быстро вымокает. Он стягивает рубашку, которая стала прозрачной от дождя, скатав ее в руке, слышит, как в входную дверь вставляется карта-ключ. Дверь открывается, и они смотрят друг на друга в упор.

Действительно, она представляет собой еще то зрелище. Мгновенно он понимает, что она уже не прежняя, в ее глазах такая боль. Он делает шаг к ней.

– Входи, – говорит он и ведет ее в ванную.

Он ставит ее под душ. Вода, обрушивается на ее холодную дрожащую кожу, превосходно теплая. Она слышит, как он уходит, закрывает глаза и наслаждается приятным ощущением. Жизнь вновь возвращается в ее пальцы и конечности. Она бродила слишком долго. Она поднимает лицо к воде, которая омывает и стекает вниз, слышит, как дверь в душ отодвигается, и ее глаза останавливаются на нем – голом и ожидающем снаружи.

Ее глаза блуждают по нему и останавливаются на его мужском достоинстве, которое приковывает внимание своим наполовину стоячим положением, она вдруг краснеет, так как смущается сама себя и отворачивается.

Он ловит ее подбородок и ищет ее глаза.

– Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня. Посмотри на меня.

Она опять смотрит на его мужское достоинство, которое уже гордо стоит, как мачта, и переводит взгляд на его лицо. Блэйк заходит в душ, Лана отступает чуть-чуть назад, чтобы освободить ему место и наблюдает за ним через капли воды и пара. Он смеется, и, взяв мыло, скользит по коже ее груди.

– Подними руки.

Она подчиняет.

Он намыливает ее подмышки, его прикосновения легкие и не щекотные, проходится мылом вдоль ее плеч, а потом вниз, к груди. Здесь его движения становятся ритмичными и скрупулезными, он уделяет особенное внимание ее груди. Она так сильно желает, чтобы он взял ее соски в рот. Мыло медленно перемещается вниз, к животу и дальше к ее голому лобку. Он ничего не говорит, она молча расставляет свои ноги, и мыло скользит между ними, вода струиться сквозь его руки.

– Повернись.

Она поворачивается. Мыло путешествует по ее спине, вниз к позвоночнику, вдоль ее бедер и, наконец, входит в расщелину ее попки. Она понимает, что он встает на колени, чтобы вымыть ее ноги и ступни, каждую он трет по отдельности. Блэйк поднимается, кладет мыло и берет бутылку с шампунем, выплескивает себе на руку и намыливает ее волосы. Пена сползает вниз по ее телу, между ее ног становится тепло.

Сейчас его тело так близко к ней, что она чувствует его жесткое скольжение, ее ноги начинают подрагивать. Он поворачивает ее кругом и берет сосок в рот, слегка посасывая, потом другой. Его руки спускаются вниз по животу, и смело без предупреждения хватают ее за бедра. Она вглядывается в его глаза, похожие на грозовые тучи, на сильно сжатый подбородок. Он поднимает ее на руки и входит в нее, она обвивает ноги вокруг его бедер, и вскрикивает от чувственного удовольствия, и чем глубже он вдалбливается в нее, тем сильнее она хочет, еще глубже.

Потом он несет ее на кровать и тщательно вытирает.

Она поднимает голову и смотрит на него.

– О чем ты думаешь? – спрашивает она.

– О твоем теле.

Она ничего не отвечает.

– Почему ты так долго гуляла под дождем?

Она пристально всматривается в его глаза, прочитать которые не возможно.

– Я люблю дождь. Я всегда гуляла под дождь.

– Но дождь в Англии холодный.

– Я не знаю других дождей.

Он приносит фен с щеткой для волос и садится на кровать, сказав ей сесть на пол между его коленями и начинает очень осторожно вытирать полотенцем волосы. Потом запускает пальцы в ее волосы и нежно распутывает все колтуны, и только потом начинает сушить их феном. После того, как он выключает фен, она говорит:

– Ты не умеешь готовить, но умеешь сушить волосы.

– Мне необходимо было высушивать волосы моей сестре.

Она оглядывается назад на него через плечо.

– У тебя нет сестры.

Он уверенно разворачивает ее голову в исходное положение.

– Я тебе уже говорил, не доверяй всему, что написано в Википедии.

Щетка медленно скользит по ее волосам по всей длине.

– Почему она никому не известна?

– Она родилась с генетической аномалией. Она не похожа на тебя и меня. Она живет в своем собственном мире. У всех великих фамилий есть такие родственники в роду, мы просто не обращаем внимания и не рекламируем их.  Печальный эффект скрещивания внутри рода.

– Так она спрятана от людей?

Наступает пауза.

– Что-то в этом роде.

– Ты видишься с ней?

– Нет, она живет в нашем Бакингемшир, в ее распоряжении целое крыло особняка и  сад, разделенный на части, двадцать четыре часа в сутки о ней заботятся и ухаживают медсестры и слуги.

– На кого она похожа?

– На четырехлетнего ребенка. Она общается, показывая пальцем и улыбается, – его  голос становится грустным.

– Почему ты перестал видеться с ней?

Щетка на секунду останавливается, потом снова начинает двигаться.

– Последний раз я видел ее, когда мне было двенадцать. Я расчесывал ей волосы, и в комнату вошла мама. Она пришла в ужасе от увиденного, сказав: «Ты собираешься стать выдающимся человеком, как твой отец, или мямлей, как твой дядя Джордж?» Он тоже член семьи, о котором все притворяются, что его не существует. Больше я никогда не возвращался к ней.

Она оборачивается и хватает его за запястье, щетка повисает в воздухе.

– Меня не волнует, что кто-то другой говорит о тебе, ты хороший человек, – говорит она.

– Не обманывай себя, Лана. Мы все не хороши. Не доверяй никому из нас, даже мне.

– Ты ни одному не доверяешь?

– Нет.

– А своему отцу?

– Отцу? – с сарказмом повторяет он. –  Папа социопат.

Глаза Ланы становятся широкими от удивления.

– Разве он не известный филантроп?

– Наивная маленькая, Лана. Мой отец мультимиллиардер. И нет такой вещи, как филантроп мультимиллиардер. Знаешь, что нужно сделать, чтобы стать мультимиллиардером? Потратить полностью всю свою жизнь, уничтожая людей ради наживы, а потом подарить библиотеку? Я не доверяю ему, и ты не должна ни в коем случае. У него будет повод испытать очередной приступ горя, раздавив тебя, если ты стоишь на его пути, как если бы он наступил на муравья на дороге.

– А разве мультимиллиардеры существуют?

– Думай, Лана. Что такое долг Соединенных Штатов? Кто дает все эти прекрасные триллионы?

– Федеральный Резерв?

Он смеется.

– И как ты думаешь, кто владеет им? Федеральный Резерв – это частная компания, как и Банк Англии, и любой Центральный банк по всему миру. Через сеть холдинговых компаний, собственников старинных фамилий, контролирующих огромнейшие части не только своих запасов, но и все слишком большие капиталы банков, которые ты так сильно  ненавидишь.

Лана хмурится. Ей нужно время, чтобы проанализировать все, что он ей сказал.

– А как насчет твоей матери?

– Моя мать бросила нас, словно волчат, очень давно. Я и мои братья выросли в удушающих обстоятельствах.

Лана качает головой.

– А я думала, что это я росла в удушающих условиях и поэтому желала быть богатой.

– Ты не понимаешь, Лана, и, возможно, никогда не поймешь. Мы совсем разные. Мы не просто богаты. Мы не собственники участка земли, мы собственники стран и политиков. У нас разные обязанности и есть программа действий, – его лицо становится полностью замкнутым.