Текст книги "Его собственность (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Ле Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Джорджия Ле Карр
Его собственность. Книга 1

1

 Блейк Лоу Баррингтон роняет кусочек сахара на поверхность сливок своего экспрессо, размешивает миниатюрной ложкой, опуская ее на блюдце, и мельком бросает взгляд на свои платиновые часы «Greubel Forsey Quadruple Tourbillion», которые он приобрел  на аукционе Christie's «Необходимые часы» прошлой осенью за кругленькую сумму, полмиллиона долларов.

Восемь часов восемь минут.

У него есть приглашение на вечеринку, но сегодня вечером он, пожалуй, пропустит. Этот день был слишком длинным. Он устал. Завтра он должен лететь в Нью-Йорк. И это будет одно из тех, непонятных отчаянно скучных дел, где он будет постоянно чувствовать, что шагнул назад во времени, и в любую минуту может войти в дверь Уинстон Черчилль. Он делает маленький глоток кофе, который здесь всегда превосходный, и возвращает крошечную чашку к ее белому блюдцу.

Приказав официанту принести чек, он чувствует повышение уровня активности в помещении от внезапного появления кого-то.

Автоматически подняв глаза, он прослеживает за направлением других взглядов, в основном мужских, и резко разворачивается. Конечно. Девушка. В недорогом, оранжевом платье и в туфлях шести-дюймовой высоты на пластиковой платформе, явно подходящих для приватного танца стриптизерши.

«Кажется, вы ищете любовь во все несоответствующие места» мелькает у него мысль.

Бесшумно материализовавшись рядом с ним, официант в бордовой жилетке приносит счет. Не отрывая глаз от девушки, и, если не брать во внимание ее неприемлемую обувь, у нее хорошая походка, сексуальная, он заказывает себе виски. Официант ускользает, произнеся «сию минуту, сэр», и Блейк откидывается на мягкое кресло, чтобы понаблюдать за шоу.

Это один из тех эксклюзивных ресторанов, где столики разделены между собой прозрачной черной тонкой тканью, что позволяет сдерживать фанатов, дразня и волнуя их прозрачным материалом.

Три шторы отделяло его от девушки, и он стал испытывать вспышки раздражения, что не может, как следует разглядеть ее лица.

Если убрать обувь, то у нее, возможно, пять с половиной футов или шесть дюймов. И у нее такой же тип тела, как у Лэди Гага, как девочка, тонкая с прекрасными изящными руками и ногами, и цвет ее кожи напоминает густые сливки. Его глаза путешествовали вниз по черным, как смоль волосам, свисавшим до талии, по выпирающим изгибам ее груди и бедер, к стройным ногам в этих ужасных, ярко-оранжевых туфлях на платформе. Очень мило, но...

В двадцать девять лет, он уже утомился. Хотя он смотрит на нее с такими же помыслами, как и все остальные мужчины в комнате, как на игрушку, которая больше никак в действительности эмоционально не захватывает его. Он не испытывает потребности встретиться с ней, чтобы узнать поближе. Он имел сотни таких, как она – горячих, жаждущих кисок и с равнодушными, холодными сердцами. Они все одинаковые. Каждая из них скрывала коготки за стальными амбициями, которые как крючки впивались в его плоть после того, когда они воскресали, как феникс в ночи, в его постели.

Теперь, легко можно сказать, что он осознал свои ошибки.

Но....

Что-то в ней привлекает его внимание.

Она следует дальше по комнате, и даже волнистые слои штор не могут скрыть ее прекрасной красоты или молодости.

Конечно, она слишком молода, для своего компаньона, с которым она пришла на обед, только что ввалившегося с грацией бывшего игрока в регби. Блейк узнал его мгновенно. Руперт Лотиан.

Самый привилегированный, неприятно нервный исполинских размеров зануда. Он является для банка одним из самых престижных частных клиентов. Банк никогда не ведет дела, с кем попало, пока не проверит каждого, и отчет о нем вызывал тошноту.

Любопытно. Что такая свежая и красивая делает с одним из тех, кто, между прочим, предпочитает безобразные игры? И он участвовал в безобразных играх, в которые играет Лотиан.

Он наблюдает за тремя официантами, повернувшими головы в сторону вновь прибывших, и за легким, элегантным хореографическим танцем, который они выполняют, чтобы усадить их и предложить меню. Теперь он видит только ее профиль. Она кладет меню на стол и сидит слишком прямо, крепко сцепленными руками на коленях, нервно кладя ногу на ногу, то ставя их ровно.

Непроизвольный образ появляется у него в голове. Этот образ живой и порочный, такой, каким может быть только образ – ее длинные, изящные ноги, запутавшиеся в шелковых простынях. Он беспомощно неотрывно смотрит на нее, она отталкивает меню, превращает свой рот в красное O, и сознательно раздвигает ноги, чтобы подвергнуть его своему сексуальному воздействию. Он четко это видит. Сочный, созревший фрукт, который он хочет, Блейк резко подается вперед.

Трахнуть.

Он думал, что у него прошел сезон фантазий секса с незнакомками. Он тянется за своим виски и опрокидывает его одним глотком. Уголком глаза, видит, как официант незаметно что-то шепчет Лотиану. Мужчина поднимается со всей помпезностью, на которую только может быть способен, и уходит с официантом.

Блейк, снова переводит свое внимание на девушку, которая моментально откидывается на спинку кресла. Ее плечи опускаются, и он более четко может разглядеть ее. Она задумчиво смотрит на скатерть и хмурится. Она, кажется, погруженной в свои тревожные мысли и находящейся далеко от всего происходящего, поэтому ее взгляд лениво блуждает по комнате, пока ее поистине удивительные глаза – он никогда не видел ничего подобного раньше, – не натыкаются на его непоколебимый пристальный взгляд. И через неуловимо качающуюся черную ткань, он с силой выдыхает, его захватывает бездумный, непреодолимый призыв к охоте.

Обладать.

Владеть ею.

2

Лана была прикована и загипнотизирована вызывающими глазами незнакомца всего несколько секунд, которые показались вечностью. Когда позднее она прокручивала этот момент в голове, то вспомнила, что ее внимание привлек контраст его белой рубашки с загорелой шеей, но она могла поклясться, что даже воздух между ними поблескивал от напряжения. Странность была и в том, как все окружающие звуки – столовых приборов, голосов и смеха поблекли и ушли на задний план. Это было похоже, как если бы она случайно забрела в необыкновенный и удивительный мир, где не было вокруг никого, кроме нее, и этого чертовски привлекательного мужчины.

Но здесь она жертва.

Мощное очарование мгновенно разрушается, когда он поднимает свой стакан в ироническом салюте. Поспешно, она отрывает свой взгляд от него, но ее утонченный внешний вид говорит, о ее полной потери самообладания. Горячая кровь устремляется к ее шеи и щекам, и ее сердце пускается вскачь в бешенном темпе.

Что, черт возьми, только что произошло?

Она чувствует его пристальный взгляд, который вызывает горячее покалывание на ее коже. Ей хочется спрятаться, она наклоняет голову и позволяет своим волосам упасть вперед. Но у нее колоссальное желание осмелиться еще раз взглянуть в его сторону. Она никогда не испытывала раньше такого мгновенного и физического притяжения.

С широкими плечами, темным загаром, затаенными глазами, волевой челюстью, и прямиком-из-постели, модно крутой, с модельной стрижкой, над которой явно потрудилась рука дизайнера, челка, спадающая на лоб, он выглядит как модель Аберкромби и Фитча, абсолютно горячим и задумчивым, только более жестоким и беспощадным.

Намного более ужасающим.

Но она здесь не для того, чтобы флиртовать с чертовски потрясающими незнакомцами, или, чтобы найти мужчину. Она прижимает пальцы к пылающим щекам, и заставляет себя успокоиться. Все ее сконцентрированные усилия должны быть направлены на то, чтобы Руперт согласился на ее предложение. Он – ее последняя надежда, ее единственная надежда.

Ничто из существующего, не может быть более важным, чем ее причина быть здесь с таким человеком, как он. Она печально смотрит в сторону высоких дверей, куда он ушел. Это такое холодное, украшенное колоннами место роскоши, куда очень состоятельные люди приходят поесть. Официанты в белых перчатках проходят через двери, неся нагруженные подносы. Она чувствует все свое не соответствие окружающей обстановки.

Оранжевое платье вызывает зуд и колется, и она страстно желает расцарапать в нескольких местах тело. В свою очередь, бабочки, трепыхающиеся внутри ее живота, сводят ее с ума.

«Не разрушай это», сказала она сама себе. «Ты зашла итак уде далеко».

Она ужасно нервничает, ей необходимо восстановить свое самообладание, поэтому она выталкивает все мысли из головы, насмешливо-язвительно изогнув губы. Ей необходимо сосредоточиться на ужасном предстоящем деле. Но эти глаза, бросающие вызов, не исчезают, а продолжают наблюдать за ней.

Она вспоминает тонкое, печальное лицо своей матери, и вдруг глаза незнакомца волшебным образом испаряются. Она выпрямляет спину, подготавливая себя.

Она не потерпит неудачу.

Руперт, встретившись с тем, ради кого он выходил, покачиваясь, возвращается обратно к ней и, когда их глаза соединяются, она вспыхивает ослепительной улыбкой. Она точно не имеет права потерпеть неудачу. Он отвечает ей свой триумфальной улыбкой, подходит и быстро чмокает, прежде чем тяжело опускается в свое кресло. Она с трудом сдерживается, чтобы не вытереть рот ладонью.

Руперт, кажется несколько изменившимся, экспансивным, почти веселым.

– Это одна сделка, которая разрешилась в последний момент. Это почти тоже самое, как если бы небеса решили, что я заслуживаю тебя.

Он произносит это так, что заставляет вздрогнуть ее от ужаса.

– Мне повезло, – отвечает она мягко, удивляясь сама себе. При этом внутренне уговаривая, что это всего лишь определенная роль, которую ей следует сыграть. Одна из тех, в которых она может скрыться из виду и опять возникнуть в целости и сохранности, но на самом деле, она знает, что это ни так.

Будут негативные последствия и наказание.

Он мерзко улыбается. Он знает, что она не испытывает иллюзий на его счет, но это и есть часть, придающая остроту ощущениям. Забирать то, что не хочется отдавать.

– Ну, тогда, не прикидывайся скромницей, давай, скажи мне. Сколько я должен заплатить тебе?

Лана делает глубокий вдох. Этот огромный самец может только бодаться рогами.

– Пятьдесят тысяч фунтов.

Его грязные светлые брови взлетели вверх.

 – Не слишком ли дорого, – послышалось что-то враждебное в его голосе. – И что я получу за свои деньги?

Они оба вздрогнули, когда их разговор прервал глубокий, отрывистый голос.

– Руперт.

– Мистер Баррингтон, – Руперт с трудом дышал, и буквально взлетел со своего места. – Какое неожиданное удовольствие, – раболепно промурлыкал он. Лана опустила голову от стыда. Это был тот незнакомец. Он слышал, как она сама себя продавала.

– Я не верю, я хотел бы, чтобы ты представил мне свою спутницу.

– Блейк Лоу Баррингтон, Лана Блум, Лана Блум, Блэйк Лоу Баррингтон.

Она поднимает глаза вверх, еще выше – он определенно был более шести футов, возможно, даже шесть и два – и встречается с его неистовыми пристальными серыми глазами.

Эти глаза – самые завораживающие, с которыми она когда-либо сталкивалась. Она пытается найти в них брезгливость, но они завуалированы, непроницаемыми глубинами тайн. Она чувствует мелкий озноб, проходящий по ее телу, и какие-то ощущения от его присутствия, о которых она даже не догадывается. У нее появляется мысль, что возможно в какой-то мере он представляет опасность для нее, которую она до конца еще не в состоянии понять.

– Привет, Лана.

– Привет, – отвечает она. Ее голос звучит слишком тихо. Как у ребенка, которому было сказано, поприветствовать взрослых. Возможно, все-таки он не услышал, что она продала саму себя.

Он протягивает свою руку, и после заметных колебаний, она кладет свою. Его руки большие и теплые, и его захват крепкий и безопасный, но она поспешно выхватывает свою руку, словно обжегшись.

Он переводит свой взгляд на Руперта.

– Сегодня вечером будет вечеринка у Лорда Джеки, – эти  темные, окаймленные густыми ресницами глаза, вернулись к ней. Непроницаемые, как всегда. – Не хотели бы вы прийти, в качестве моих гостей? – его голос звучит в интригующем сочетании мягкости бархата и хрипотцы. Как будто он обращается непосредственно только к ней. Этот голос вызывает приятную дрожь, пробежавшуюся по всему ее позвоночнику. Незнакомые ощущения приводят ее в замешательство, она пытается не встречаться с ним глазами, и переводит взгляд на Руперта.

Брови Руперта взлетели так, что, почти достигли, его волос.

– У Лорда  Джеки? – повторяет он, с нескрываемым восторгом на лице.

Он, похож на человека, который нашел бутылку редкого вина в своем скромном погребе.  – Это потрясающе мило с вашей стороны, мистер Баррингтон. Потрясающе. Конечно, мы с удовольствием, – он быстро соглашается за них двоих.

– Хорошо. Я сообщу ваши имена при входе. Увидимся там, – он кивает Лане, и она отмечает, что, по-видимому, он одержим чистоплотностью и контролем. В жизни этого мужчины нет места для бардака. У него для всего есть место и все на своем месте. Затем он удаляется. Руперт и она смотрят ему вслед. Его походка говорит, что он в высшей степени самоуверенный человек.

Руперт поворачивается к ней лицом, и его выражение говорит ей, что у нее появились шансы в результате этих слов.

– Ну и ну, – произносит он, растягивая слова. – Ты должно быть мой талисман.

– Почему?

– Во-первых, я заключил сделку, которой добивался последние год-полтора, потом великий человек не только соизволил со мной поговорить, но пригласил меня на вечеринку, проводимую сливками высшего общества.

– Кто он?

– Он, моя дорогая, новое поколение, пожалуй, самой богатейшей семьи в мире.

– Баррингтон, – шокировано шепчет Лана.

– Он даже пахнет старыми деньгами, создает новые, и является самым влиятельным человеком, не так ли? – спрашивает Руперт, и громко ржет собственной шутке. От Руперта исходит запах, натертой лимонной цедры. Цитрусовый аромат напомнил ей «Фейри», жидкость для мытья посуды.

Появляется официант, интересуясь, чтобы они хотели выпить.

– Мы будем пить ваше самое лучшее шампанское, – рокочет Руперт, и подмигивает Лане. – Мы празднуем.

Бутылка в ведерке со льдом с помпезностью прибывает. Единственный раз, когда она раньше пила шампанское, был с Билли, когда они нарядились и преподнесли себя, как невесту и подружку невесты в Ритце, и Лана разыгрывала это, чтобы получить сорок тысяч фунтов в их карманы, путем разрезания свадебного торта. Они осушили половину бутылки шампанского и целый поднос с канапе, и бродили по различным значимым комнатам. Впоследствии, Билли красиво их поблагодарила и сказала, что им пора уединиться. Как они смеялись, возвращаясь обратно на автобусе.

Лана наблюдает, как официант мастерски извлекает пробку. Он открывает бутылку с тихим шипением. Другой официант в черной жилетке быстро предлагает специальное обслуживание на этот вечер и спрашивает их, не готовы ли они заказать.

Руперт смотрит на нее.

– Говядина на кости здесь очень хороша.

– Я думаю, я просто закажу все, что и ты.

– Я реально предпочитаю стейк Тар-Тар.

– Тогда я буду то же самое.

Он смотрит на официанта.

– Дюжину устриц для начала, стейк Тар-Тар и гарнир из овощей и картофельного пюре.

– На самом деле, я не очень голодна. Мне не нужно устриц, – быстро говорит она.

Когда официант уходит, он поднимает бокал.

– За нас.

– За нас, – повторяет она тихо. Шампанское не лезет в горло.

Она делает маленький глоток и не чувствует вкуса. Она ставит бокал на стол и смотрит на свои руки.

– У тебя очень красивая кожа. Это было первое, что я заметил. И это... отличительная черта легко достается тебе?

– Да, – признается она с опаской.

– Я знал, – с гордостью сообщает он, потянув носом. – Я знаток кожи. Я люблю пробовать ее на вкус и на ощупь. Я даже могу представить твой вкус. Вина. – Его глаза наблюдают за ней поверх ободка его бокала. Она делает все возможное, чтобы не замечать  перхоть, которая обильно покрывает плечи его костюма в тонкую полоску, но при последнем замечании, он вскидывает голову, и шквал белых пылинок летит с его головы и приземляется на девственно чистую скатерть. Ее глаза беспомощно следят за их движением. Она поднимает взгляд и встречается с его отвлеченным взглядом.

– Что я получу за свои деньги?

Лана моргает. Это все неправильно. Она не должна быть здесь. В этом платье и туфлях, сидя перед этой пошлой, дающей деньги, мразью, спрятавшегося за ручной работы рубашкой с золотыми запонками и богатого, принадлежащего к высшему классу. Этот мужчина деградирует и оскорбляет ее, хотя бы просто своим взглядом. Она страстно желает очутиться где-нибудь еще. Но она здесь. Все ее кредитные карточки подчищены до гроша. Два банка бестактно отказали ей.

И ей больше ничего не остается, как быть здесь, в этом платье и этих распутных туфлях... ее желудок скручивается в узел, но она улыбается, надеясь, что это соблазнит его.

– Что бы вы хотели за ваши деньги?

– Забудь, что я хочу на данный момент. Что ты продаешь? – его глаза вдруг стали жесткими.

– Себя, я думаю.

Он фыркает с безжалостным смехом.

– Ты необыкновенно красивая девушка, но, честно говоря, я могу получить за твою цену пять супермоделей первого класса. Что заставляет тебя думать, что ты стоишь таких денег?

– Я – девственница.

Он перестает смеяться. Подозрительным взглядом светятся его бледно-голубые глаза.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать, – Ну, ей будет через два месяца.

Он хмурится.

– И ты утверждаешь, что все еще девственница?

– Да.

– Сохраняла себя для кого-то особенного, не так ли? – его тон раздражает.

– А это имеет значение? – ее ногти впиваются в кожу, когда она сжимает кулак.

Его глаза поблескивают.

– Нет, я полагаю, нет, – он замолкает. – Как я узнаю, что ты не обманываешь?

Лана сглатывает. Вкус ее унижения – горький.

– Я могу пройти какие-нибудь медицинские тесты, если вы потребуете их от меня.

Он смеется.

– Нет необходимости. Нет нужды, – отказывается он. – Кровь на простыни будет достаточно для меня.

Когда он произносит эти слова, кровь стынет в жилах у Ланы.

– Все отверстия на продажу?

Ох! жестокий мужчина. Что-то умирает внутри ее, но она вспоминает образ своей матери, и отвечает четко и уверенно:

– Да.

– Итак, все, что осталось, это пересмотреть цену?

Лана пытается остановить себя, чтобы не испытывать отвращения к нему. Сейчас она понимает, что ее долг выбрать два из девяти основ поведения ее матери, предупреждающей ее всегда учитывать и брать во внимание, стоящий результат, даже если тебе придется его получить, сделав что-то презираемое другими. Она рассчитывает на щедрость жмота, и она внутренне сказала сама себе, что ей нужен этот противник.

– Цена не подлежит обсуждению.

Его взгляд многозначительно скользит к ее бокалу шампанского.

– Мы сходим на эту вечеринку сначала, а позже обсудим сделку, когда ты будешь в более хорошем настроении?

Лана понимает, что он попробует снизить цену, если она будет пьяна.

– Цена останется прежней, – твердо говорит она. – И нужно будет сначала заплатить.

Он заискивающе улыбается.

– Я уверен, что мы придем к какому-то соглашению, и оба будем счастливы.

Лана хмурится. Она была наивной. Ее план поверхностный и не имеет возможности для смены неприятного клиента или снижения цены. Она слышала слухи, ходившие в ее офисе, в котором работала в качестве временного секретаря, что ее босс был одним из тех мужчин, который готов заплатить в легкую десять тысяч фунтов за свои удовольствия и делал это довольно таки часто, но она никогда не думала, что он унизиться до торгов.

В то время пока Руперт набивает себя сыром и печеньем, она извиняется и отправляется в дамскую комнату. Там находится единственная женщина, стоявшая перед зеркалом. Она мельком смотрит на Лану со смесью зависти и отвращения. Лана ждет, пока та не уйдет, и звонит маме.

– Привет, Мам.

– Где ты, Лана?

– Я все еще в ресторане.

– Когда ты приедешь домой?

– Я буду поздно. Я приглашена на вечеринку.

– Вечеринку, – повторяет мать с тревогой. – Куда?

– Я не знаю адреса. Где-то в Лондоне.

– Как же ты попадешь домой? – нотки паники послышались в голосе ее матери.

Лана вздыхает. Она почти никогда не оставляла свою мать в одиночестве в ночное время; следовательно, сейчас у мамы нервы связываются в узел. – Я приеду, мама. Просто не ждите меня, хорошо?

– Все в порядке. Будь осторожна, ты знаешь об этом?

– Ничего не случится со мной.

– Да, да, – ответила мать, но голос ее звучит отвлеченно и несчастно.

– Как ты себя чувствуешь, мама?

– Хорошо.

– Спокойной ночи, тогда. Увидимся утром.

– Лана?

– Да.

– Я очень люблю тебя.

– Я тоже, мама. Я тоже.

Она с легким щелчком закрывает свой телефон. Она больше не чувствует себя дешевой или непристойной. Она чувствует себя сильной и уверенной. Нет ничего такого, что Руперт может сделать, чтобы она почувствовала себя деградирующей. У нее будут эти деньги, невзирая ни на что. Она едва ела, просто наблюдая, как Руперт издавал булькающие звуки, поглощая устрицы, от этого, она ощущает себя совсем больной, и откуда ей было знать, что стейк Тар-Тар был из сырого мяса. Она подкрашивает губы и выходит, чтобы встретиться с Рупертом.