Текст книги "Доминика и Бовалле"
Автор книги: Джорджетт Хейер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Дон Диего продолжал мерить комнату шагами, кусая ногти, как всегда, когда выходил из себя. Он неплохо знал женщин, и у него их было немало, но эта была для него загадкой.
Он продолжал размышлять. Она не может долго пребывать в таком возбужденном состоянии: ведь она не богиня, а обыкновенная девушка, у которой нервы натянуты до предела. Он решил подождать, чтобы напряженное ожидание подточило ее мужество.
Он остановился напротив нее.
– Посмотрим, как вы будете чувствовать себя утром, кузина, – сказал он. – Утро вечера мудренее. Вы переутомлены, и я не хочу вас торопить или принуждать силой. Но запомните хорошенько! Если завтра вечером я не получу от вас обещания выйти за меня, я уже не буду так мягок. Раз вы не хотите стать моей с благословения Церкви, это произойдет без ее благословения. У вас есть сутки на размышление, кем вы хотите стать: женой или любовницей. Но вам придется сделать свой выбор, в этом я клянусь!
У нее отлегло от сердца. Она опустила глаза, чтобы он не прочел в ее взгляде облегчение. За сутки многое может случиться, и остается надежда.
Доминика поднялась.
– В таком случае, сеньор, я хотела бы удалиться в свою комнату, с вашего позволения, – сказала она.
Глава 22
Рассказывая впоследствии об этой бешеной скачке через всю Испанию, Джошуа всегда тряс головой и делал недоверчивые жесты. – Вы спрашиваете, как нам это удалось? – говорил он. – Отвечу вам очень просто: не знаю. Мы очень ловко выбрались из Мадрида, и никто нам слова не сказал. Еще бы! Ведь у хозяина на шее был орден Золотого Руна – красивая штука, вроде нашего ордена Подвязки. Уверяю вас, это на них действовало. А если кто-то приставал с вопросами, то мы говорили, что едем по поручению короля, и, уж поверьте, мы не задерживались, чтобы посмотреть, как они это проглотят.
Первую ночь мы ехали без остановок. Я благодарил Юпитер – планету, очень влиятельную в моих делах, – что луна светит так слабо, а то бы нас сцапали. Когда мы миновали какой-то город – вам он неизвестен, да и мне тоже, – появились тучи, и мы с трудом тащились по кочкам и ухабам. Насколько я помню, мы сбились с пути между той станцией и следующей. Я чуть не сломал шею, налетев на низко нависшие ветки деревьев, и отстал, потом увяз в каком-то болоте. «Как дела у вашей милости?» – закричал я в темноту. «Лучше всех!» – отозвался сэр Николас. Что поделаешь с таким отчаянным шутником? Мы никак не отыщем дорогу, то спотыкаемся, то набиваем шишки, за нами охотится вся Испания, а сэр Николас отвечает: «Лучше всех». Хотя я сомневаюсь, чтобы он действительно так думал. Он сбился с пути? Ну и что! Уж он-то распознает, где север, и этого довольно. Рассвело, подул резкий ветер, который мог человека пополам переломить. Я никогда еще так не радовался дневному свету. Мы нашли дорогу – к счастью, там была всего одна дорога! – и поспешили вперед. Лошади совсем уморились, моя кобыла захромала – да и не мудрено. Мы остановились на следующей почтовой станции, пройдя последнее лье пешком. Можете быть уверены, их немало осталось между нами и Мадридом.
Я клевал носом, и глаза у меня были полны пыли. Что с того? «Как ваша честь?» – «Превосходно», – говорит, как будто он на охоте. Да это и была охота, только оленем был мой хозяин. Однако не стану отрицать, что он тоже охотился, выслеживая свою дичь, и, пожалуй, она занимала его больше, чем собаки, которые за ним гнались. А вот со мной было иначе – правда, должен сказать, что я очень боязливое существо, к тому же у меня в гостинице неудачно просыпалась соль, а такое происшествие нельзя считать счастливым. Однако я не унывал, несмотря ни на что. Мне предсказали, что я не умру ни на виселице, ни на костре. Кроме того, если вы отправляетесь в путешествие с Бешеным Ником, о страхе лучше позабыть.
На станции мы остановились, только чтобы позавтракать. Может быть, в гостинице на нас пялились с любопытством. Помнится мне, там был один проныра, который все вертелся возле нас и вынюхивал, да так ничего не узнал. Мы там быстренько перекусили, но спать не стали. Кусок второпях, один-два кубка вина, чтобы промочить глотку, – и снова в путь. Я помню, ехал на аллеманде – настоящий дьявол, но зато уж и выносливый! А у сэра Николаса был берберийский конь – красавец и очень прыткий, но мой мог пройти в два раза больше. Ну да ладно. Мы летели во весь опор, ни на минуту не давая передышки ни себе, ни коням. Вот что значит поехать за границу по делам сэра Николаса. Но я не жалуюсь. «Да хранит вас Бог, сэр! – кричу я, а сам уже шатаюсь в седле. – Вы будете скакать до Судного дня?» И тогда мы остановились на следующей станции. «Мы их здорово опередили, – сказал мой хозяин, потягиваясь. – Я отправляюсь спать». Поверьте мне, я упал, где стоял, и уснул мертвым сном.
И все-то у нас шло негладко: тут задержат, там не повезет. На одной станции не было лошадей, и мы потеряли шесть часов, а это драгоценное время, когда за вами гонятся. Но сэр Николас действовал очень решительно. Я дрожал, слушая его, но он своего добился. А вы как думали? Не зря же он командовал кораблем! Мы доставали лошадей, расшвыривая дукаты направо и налево. А если кто-то отказывался продавать? Тем хуже для него! Не хочешь продать по-хорошему – возьмем силой. По правде говоря, после таких слов все соглашались. А зачем нам лошади? О, мы едем по поручению короля. А если они просили доказательств? Тогда мы махали сложенными бумагами перед их глупыми физиономиями (кажется, это был список рубашек и других вещей, отданных в стирку прачке, но откуда им было знать). Этого было довольно. Что у нас за поручение? Как, вы не слыхали? Сбежал опасный пират, настоящий дьявол в человеческом обличье. Кто такой? Кто же, как не сам Эль Бовалле! Какая поднималась паника! Мы уезжали, пока эти болваны кудахтали о пирате.
Мы здорово задержались где-то южнее Бургоса. Там не нашлось ни одной лошади, у которой не было бы полно нагнатов или которая не болела бы колером. Остановились мы в гостинице – ну и шумно же там было, но мы не обращали на это внимания. Там-то мы чуть и не погибли, да пронесло. Слышим, кто-то скачет по дороге. Я вижу, что хозяин насторожился. Да, поерзала его шпага в ножнах эти несколько минут, да и мой кинжал не дремал. Мимо гостиницы промчался всадник в облаке пыли. Когда оно рассеялось, он уже был таков, но я солдата ни с кем не спутаю, будьте спокойны. Он шатался в седле, да оно и понятно – ведь он догнал нас! А уж мы ехали не черепашьим шагом, как вы понимаете, но солдат не гнался за нами – если не ошибаюсь, он направлялся к границе. Мы могли встать у него на пути и строить рожи, и он бы не обратил ни малейшего внимания. Ему было приказано только передать приказ, чтобы закрыли границу. Если на то пошло, я думаю, мы спокойно могли объявлять, кто мы такие, и во время этой скачки нас бы лучше обслуживали. Простой народ сделал из моего хозяина пугало и боялся его, как чумы. Впрочем, и гранды недалеко ушли, как я мог заметить.
Итак, мы доехали за семь дней – могли бы и быстрее, если бы не та задержка южнее Бургоса. Надо сказать, что я был рад свернуть с почтового тракта у Бургоса к северо-западу, в Васконосу. Таким образом мы избавлялись от собак, которые гнались за нами. Одни едут к границе, другие направятся в Сантандер, а он лежит к востоку от нас. Безумное, сумасшедшее путешествие, и просто чудо, что мы добрались, говорю я вам!
Чудом или нет, но на седьмой день, в сумерках, они действительно добрались до Васконосы. В деревне, помимо помещичьего дома и нескольких лачуг, имелось нечто вроде гостиницы.
Джошуа неплохо поработал, пока сэр Николас смывал с себя пыль дорог и переодевался. Он расчесывал бороду, когда Джошуа вошел в комнату. Слуга выступал с важным видом и хитро поглядывал на своего хозяина.
– Мы кое-что разузнали, хозяин, с вашего позволения. Я узнал, что госпожа прибыла вчера поздно ночью. Пока что о них ничего не слышно. Мы можем легко пройти к дому: туда ведет дюжина дорог через сад, и нигде нет охраны – только у сторожки при въезде и возле конюшни. Они думают, что нечего бояться, да так бы оно и было, если бы за ними не крался Эль Бовалле.
– Как насчет дороги? – перебил сэр Николас, продолжая заниматься бородкой. – Тебе удалось разведать путь?
– Не волнуйтесь за меня, хозяин. Можно было бы долго тащиться, да еще подниматься в гору, но мы поедем по прекрасной дороге до самой Вильяновы. Вы спрашиваете, как мне удалось узнать, не выдав то, что не предназначено для ушей трактирщика? Очень просто, сэр. Я громко жаловался, что в этих краях всего одна дорога. Вот на юге, сказал я, совсем другое дело. Ну, тут он, конечно, распетушился, уж поверьте мне. «Хо! – говорит он. – Да будет вам известно, что есть еще дорога, которая ведет к почтовому тракту, милях в десяти от господского дома, и еще одна, которая проходит мимо охотничьего домика лесом и ведет в Вильянову».
– Мы нашли Вильянову на карте, – сказал сэр Николас. – Что это за охотничий домик?
– Конечно же я спросил об этом, хозяин. Он не должен нас интересовать, так как это всего-навсего летний домик, где развлекается этот щеголь, Диего. Уж чего-чего, а развлечений там хватает, хозяин, готов поклясться! Домик находится в пяти милях отсюда, а дорога всего в ста ярдах от гостиницы. Я все это хорошо запомнил. Так что сдается мне, хозяин, если вы хотите украсть свою даму, я бы на вашем месте привязал лошадей в рощице, что неподалеку от большого дома, и как можно скорее отправился по этой дороге. – Он увидел, что сэр Николас надел чистые брыжи, и достал гофрировальную палочку. – С вашего позволения, сэр, мы немного поправим брыжи. Приготовить третью лошадь с дамским седлом?
Сэр Николас нахмурился.
– Я не хочу рисковать, – ответил он после минутного раздумья. – Ни к чему, чтобы нам задавали вопросы и потом болтали лишнее. Я посажу донью Доминику в седло перед собой, и так мы доедем до Вильяновы.
Бовалле выглянул в окно, за которым быстро сгущались сумерки.
– Уже стемнело, так что можно сделать вылазку, – сказал он. – Ты можешь найти эту дорогу в случае необходимости, Джошуа?
– Она у меня вот тут, в голове. – Джошуа поднял вверх гофрировальную палочку. – Но мне бы хотелось узнать, сэр, какие у вас планы.
Сэр Николас поднялся с кресла. Его глаза заблестели.
– Пожалуй, я и сам хотел бы это знать, Джошуа, – честно ответил он.
Джошуа сурово покачал головой.
– Так не годится, хозяин. Как, вы хотите сегодня ночью увезти благородную даму, и у вас нет никакого плана?
– Не знаю. У меня много планов, но я действую вслепую, так что сначала мне надо кое-что разведать. Возможно, я увезу ее сегодня, если представится случай, а может быть, пока подожду. Позаботься, чтобы оседлали свежую пару лошадей, и ври все, что придет тебе в голову.
Джошуа приготовился удалиться.
– Хозяин, я возьму на себя смелость сказать, что нужно быть очень сметливым, чтобы за вами поспевать.
Когда минут через двадцать сэр Николас сошел вниз, он не стал узнавать, что именно сочинил Джошуа. У порога он увидел двух прекрасных лошадей, а у трактирщика был довольный вид. Сэр Николас перекинул через руку плащ и отправился в путь.
Им не долго пришлось идти до рощицы, о которой говорил Джошуа. Там они увидели невысокую полуразрушенную стену, поросшую плющом. Эта стена окружала сад дома, который они искали; через нее можно было легко перебраться. Они привязали лошадей в чаще, ярдах в ста от дороги. Сэр Николас положил руку на низкую стену и легко перепрыгнул через нее; Джошуа перелез вслед за ним.
Они очутились за тисовой изгородью, которая шла вдоль мощеной дорожки, и через один из проходов в изгороди пробрались в сад.
Перед ними в темноте неясно вырисовывался дом. В открытом окне первого этажа горел свет; второе освещенное окно находилось на верхнем этаже. Остальные окна были закрыты ставнями, либо там никого не было.
– Оставайся у этой изгороди, – прошептал сэр Николас. – Я пойду погляжу.
Джошуа не успел возразить, как он направился к дому. Г олова у него была непокрыта, рука лежала на рукоятке шпаги.
Сэр Николас подошел к окну, и Джошуа на некоторое время потерял его из виду. Очевидно, его хозяин разведывал, что скрывается за темными окнами. Джошуа пробирала дрожь, и он поплотнее укутался в плащ.
В окнах, закрытых ставнями, не видно было света, и оттуда не доносилось ни звука. В доме царила странная тишина. Возможно, в этой части никто не жил. Сэр Николас прокрался вдоль стены и остановился у окна, которое было освещено. Прижавшись к стене, он осторожно заглянул внутрь.
Окно было широко распахнуто, впуская вечернюю прохладу. Комната, весьма элегантно обставленная, очевидно, была зимней гостиной. Вполоборота к окну в кресле сидела донья Беатриса де Карвальо, читая томик в золоченом переплете.
Сэр Николас с минуту изучал ее, затем, пожав плечами с видом фаталиста, взялся за подоконник и бесшумно перекинул через него ногу.
Донья Беатриса, зевавшая над книгой, услышала тихий звук: это ножны стукнулись о каменную стену. Она обернулась к окну и, вопреки обыкновению, утратила свою невозмутимость. Книга упала на пол.
– Я бесконечное число раз приветствую вас, сеньора, – любезно произнес сэр Николас и грациозно вошел в комнату.
Донья Беатриса овладела собой.
– Мой дорогой шевалье! – томно протянула она. – Или мне следует сказать: мой дорогой сеньор Бовалле?
– А разве вы сомневались? – спросил сэр Николас.
– Не очень, – ответила донья Беатриса. Она откинулась в кресле, безмятежно созерцая его. – Вы поразительно смелый человек, сеньор. Должна признаться, что вы мне нравитесь. Однако на что вы надеетесь?
– Буду с вами откровенен, сеньора: я здесь для того, чтобы увезти вашу племянницу, – сказал сэр Николас. Он подошел к двери, отворил ее и выглянул в коридор. Там не было никаких признаков жизни. Закрыв дверь, он вернулся в комнату. – Кроме того, если ваш очаровательный сын поблизости, я был бы счастлив скрестить с ним шпаги, – добавил он.
Донья Беатриса тихо рассмеялась, в восторге от этого ответа.
– Вы восхитительны, – заверила она его. – Но неужели вы думаете, что я буду спокойно сидеть, пока вы совершаете все эти подвиги?
Бовалле улыбнулся обезоруживающей улыбкой.
– О, что касается этого, сеньора, боюсь, что мне придется довольно неучтиво обойтись с вами. Не в моем обычае воевать с женщинами, и мне бы не хотелось, чтобы вы считали меня грубияном, но, к сожалению, придется вас связать и сунуть в рот кляп. – Он снова улыбнулся. – Не бойтесь, я не сделаю вам больно.
Донья Беатриса оставалась совершенно невозмутимой.
– Пресвятая Дева, вы отчаянный человек, как я вижу! Что побудило вас подойти к этому окну, сеньор Бовалле?
– Это было единственное открытое окно, – беззаботно сказал он.
– Вы могли нарваться не на меня, а на моего сына.
– Я надеялся, что так и будет. Мне не повезло.
Ее веки опустились.
– Да, сеньор, вам не повезло, и вы даже не знаете, до какой степени.
– В самом деле, сеньора? – Теперь синие глаза сделались внимательными.
– Боюсь, что, к несчастью, это так. Вам придется удовольствоваться беседой со мной. Признаюсь, я бы не смогла придумать более очаровательное занятие, чтобы скоротать этот скучный вечер. Видите ли, я в доме одна – со мной только слуги.
– Вы изумляете меня, сеньора, – вежливо возразил сэр Николас, глядя на нее с недоверием.
– Пожалуйста, обыщите дом, если это вас успокоит, – предложила она. – Я совершенно бесхитростное создание. Весьма забавная ситуация, вы не находите?
Сэр Николас присел на краешек небольшого стола. Он начал поигрывать ароматическим шариком, не отрывая от лица доньи Беатрисы взгляда, который казался беззаботным.
– Но, сеньора, вам, несомненно, известно, что мой гений как раз и заключается в умении справляться с неожиданным. Дорогая сеньора, куда ваш сын увез Доминику?
Донья Беатриса была готова к этому вопросу.
– Вернее, он поехал на ее поиски, сеньор. Вчера, милях в десяти отсюда, на нашу карету напали бандиты и похитили мою племянницу.
– Бандиты – это именно то слово, которое я бы и сам выбрал, – кивнул сэр Николас, и тон у него был очень ласковый. – Теперь я понимаю, почему вы в таком волнении, сеньора. Как прискорбно, когда увозят любимую племянницу! – Его голос изменился.
Он отпустил шарик, и донья Беатриса увидела, что смеющиеся глаза сверкают, как два меча.
– Итак, сеньора! – продолжал он. – Отдайте мне должное, предположив, что я не безнадежный идиот. Куда он увез ее?
– Мой дорогой Бовалле, даже если бы он ее увез, вы, разумеется, не можете рассчитывать, что я вам что-нибудь скажу, – заметила она.
Сэр Николас лихорадочно соображал.
– Я думаю, вы сказали все, что мне нужно, – возразил он. – В пяти милях отсюда есть один охотничий домик, не так ли?
На ее лице появилась легкая тень тревоги или досады. Для сэра Николаса, вперившего в нее ястребиный взор, этого было довольно.
– Благодарю вас, сеньора. – Он поднялся. В его глазах уже не было улыбки – они горели, а красивый рот был сурово сжат.
– Вам известно больше, чем мне, сеньор, – пожала она плечами.
С минуту Бовалле постоял, глядя на нее. Она усмехнулась и отвела взгляд.
– Мне известно, – тихо сказал сэр Николас, – что я избавлю мир от законченного негодяя, когда освобожу его от дона Диего де Карвальо. Что касается вас, сеньора…
Он замолчал и вскинул голову, внимательно прислушиваясь.
Донесся стук копыт, который быстро приближался. Бовалле шагнул к донье Беатрисе, и не успела она пошевельнуться, как его рука зажала ей рот, второй рукой он схватил ее за плечи. Послышался топот: кто-то подъехал к парадному входу. В этот момент в окне показалось встревоженное лицо Джошуа.
– Хозяин, хозяин, королевская стража! – прошептал Джошуа.
Бовалле коротко кивнул.
– Разрежь свой плащ. Быстро!
Отпустив плечо доньи Беатрисы, он достал из обшлага носовой платок и, не церемонясь, засунул его даме в рот. Она совершенно не испугалась и восхищалась его хладнокровием, едва узнавая в нем того человека, который так весело шутил с ней в Мадриде. Сейчас его взгляд был беспощаден: того, кто встанет у него сегодня вечером на пути, ждет верная смерть.
Джошуа швырнул в комнату плащ, разрезанный на полосы. Послышались удары в парадную дверь, и он снова задрожал.
– Ради Бога, хозяин!..
Сэр Николас не ответил ни слова. Быстрыми, уверенными движениями он крепко обмотал тряпку вокруг рта доньи Беатрисы, затем привязал ей руки к бокам. Она не сопротивлялась, и ее глаза насмешливо смотрели поверх повязки. Если рядом стража короля, Эль Бовалле обречен.
В коридоре раздались торопливые шаги, слуги бежали к парадным дверям. Сэр Николас наклонился и крепко прихватил третьей тряпкой широкие юбки сеньоры.
– Именем короля! – Властный голос был слышен в гостиной – очевидно, дверь уже была открыта.
Сэр Николас мрачно улыбнулся.
– Итак, сеньора! – сказал он и поднял ее на руки.
Донья Беатриса весила немало, но Бовалле легко донес ее до окна. Глаза ее больше не смеялись – теперь в них был страх, поскольку она действительно этого не ожидала.
– Принимай сеньору! – приказал сэр Николас, передавая ее в руки Джошуа.
– Помилуй Бог, хозяин! – прошептал Джошуа, шатаясь под ношей. – Вы в самом деле сошли с ума? Уходим, сэр! Ради Бога, скорей уходим!
– Я иду, – сказал сэр Николас и легко перелез через подоконник. Он спрыгнул на землю, принял пленницу из рук Джошуа и, перекинув через плечо, понес через темный сад к низкой стене, за которой была роща.
– Мы погибли! – стонал Джошуа. – А вы тащите не ту даму! Что теперь, хозяин? Куда?
– В охотничий домик, – сквозь зубы произнес сэр Николас. – Мы оставим «не ту» даму в роще. Думаю, в спешке они не станут искать ее там.
Он положил донью Беатрису на стену, перелез, затем снова взял ее на руки, донес до рощи, где стояли лошади, и опустил на землю. Отвязав свою лошадь, сэр Николас взял в руки уздечку. С минуту он глядел вниз на донью Беатрису, гневно сверкавшую на него глазами.
– Не ропщите на неудобства своего положения. Будь вы мужчиной, я бы вас убил.
Глава 23
Они нашли дорогу в лесу, и Бовалле пришпорил лошадь. Джошуа, не отстававший от хозяина, тревожно посмотрел на его мрачно улыбавшееся лицо.
– Хозяин, что случилось? – со страхом спросил он.
– Дон Диего со вчерашнего дня держит донью Доминику взаперти в охотничьем домике.
У Джошуа отвисла челюсть. Теперь он понял, почему у сэра Николаса был такой страшный взгляд. Это дурная новость – случилось худшее. Его оцепенение прошло, и он загорелся праведным гневом.
– Ах, мерзавец! Ах, негодяй! Ну погоди, мы тебе за это глотку перережем!
Они скакали по дороге галопом. По обе стороны вставали высокие деревья, призрачные в темноте. Дорога, проложенная в лесу, была ровной, и ехать было легко.
– Мы правильно сделали, что заранее все разузнали, – заметил Джошуа.
Лошадь сэра Николаса споткнулась, и он повернул голову.
– Да, мой Джошуа, на этот раз мы попали в переделку, – сказал он и слегка помахал шпагой.
– По-моему, нам не привыкать, хозяин, – философски изрек Джошуа.
– Как тебе показалось, сколько там было человек?
– Вполне достаточно для нас, – сухо ответил Джошуа. – Но поскольку толстая дама осталась в роще – я признаю, что это правильный шаг, – и у нее завязан рот, мы еще можем выкарабкаться.
– Не думаю, – спокойно сказал сэр Николас. – Они могут потратить время на ее поиски, к тому же, насколько я понимаю, любой негодяй в поместье знает, где донья Доминика, и пошлет туда стражу по моим следам.
В голосе Джошуа зазвучала тревога.
– Что вы, хозяин! Вы пали духом? Коли так, мы действительно погибли.
В ответ раздался смех, который его успокоил.
– Ах ты, трещотка, разве ты не видишь, что я воинственно настроен?
– Мне ли не видеть, сэр, – возразил Джошуа. – Возьму на себя смелость сказать, что в данный момент я нахожу вас опасным. Как пить дать будут проломленные черепа и перерезанные глотки.
Они продолжали путь в молчании, скача бок о бок. Вскоре Бовалле снова заговорил:
– Я могу увести погоню немного в сторону. Поезжай с доньей Доминикой по северо-западной дороге в Вильянову и жди меня там. Понял?
– Хозяин, вы приказываете мне вас покинуть? – спросил оскорбленный Джошуа. – Это не очень-то красиво с вашей стороны.
Он увидел хорошо знакомый ему блеск глаз Бовалле.
– Ого! – тихо сказал сэр Николас. – Ты еще будешь командовать, друг мой? Сделаешь так, как я велел, или тебе не поздоровится!
– Ничего себе, хозяин, хорошенькое обращение! – промолвил Джошуа. – Ну что же, вы командир.
– Если нас одолеют, – продолжал сэр Николас, игнорируя критическое замечание по поводу своего поведения, – в чем я почти не сомневаюсь, скачи с доньей Доминикой во весь опор в Вильянову и жди меня там. Понял?
– Хорошо, хозяин. А если вы не приедете?
– Клянусь Богом, я приеду! – ответил Бовалле. – Как, ты за меня боишься? Так знай же, что я никогда еще так не жаждал сыграть со смертью, как сейчас.
– В это я как раз вполне могу поверить, сэр, и добавлю, что меня это ничуть не успокаивает, – ответил Джошуа. Он глянул вперед и, осадив лошадь, поехал шагом. – Теперь тише! Что там такое?
Впереди вырисовывался дом, калитка которого выходила на дорогу. Ярдах в ста от него виднелось невысокое строение – конюшня, как решил Джошуа.
Сэр Николас соскользнул с седла.
– Это, должно быть, здесь. Следуй за мной.
Сойдя с дороги, он вошел в сумрак леса. Мох заглушал шаги лошадей. Они обогнули дом и под покровом деревьев подошли к нему сзади. Лошадей привязали к молодому деревцу. Сэр Николас отстегнул перевязь и вытащил сверкающий клинок.
– Это будет мне только мешать, – сказал он и оставил ножны на земле. Осмотрев заднюю стену домика, он увидел освещенное окно во втором этаже. – Ага, моя птичка, значит, ты там? – сказал он. – Скоро узнаем. А сейчас мне нужны вы, дон Диего де Карвальо!
Они быстро подошли к парадному входу. Джошуа вытащил длинный кинжал и молча следовал за Бовалле. Теперь сэр Николас шел не прячась, с обнаженной шпагой в руке; он постучал в дверь домика ее узорчатой рукояткой.
– Помоги нам Господь, сейчас мы испытываем свою судьбу! – пробормотал Джошуа, в ужасе от такого дерзкого поведения.
Они услышали, как кто-то довольно нерешительно идет к дверям. Сэр Николас снова властно постучал в дверь, и Джошуа еще тверже сжал в руке свое оружие.
Шаги приближались. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и выглянул камердинер Луис:
– Кто стучал? Что вы хотите?
Джошуа нежно обнял его за шею и приставил ему кинжал к горлу.
– А теперь ни звука, мой ягненочек, или тебе крышка, – тихо сказал он.
Камердинер уставился на него, беззвучно шевеля губами.
– Свяжи его, – приказал сэр Николас и вошел в дом.
На стене в подсвечниках горели свечи. С одной стороны находилась лестница, с другой – дверь. Она быстро распахнулась, и вошел дон Диего со шпагой в руке. У него было встревоженное лицо.
– Никого не впускать! – крикнул он и тут же отпрянул. – Иисус! – вымолвил Диего, едва дыша. Он побелел как полотно, в широко раскрытых глазах был страх.
В дверях стоял Эль Бовалле, высокий и прямой, с дьявольской улыбкой – как мстительный рок, вызванный самым ужасным колдовством.
Пламя свечи отражалось в клинке Эль Бовалле. Держа шпагу в руке, он согнул гибкое лезвие петлей. Дон Диего, смотревший на него словно завороженный, увидел, как сверкнули белые зубы.
– Поздно, мы уже вошли, – сказал сэр Николас. Он решительно прошествовал в зал. – Имею честь представиться вам, сеньор, в своем подлинном обличье. – Теперь он стоял посреди зала, широко расставив ноги. – Я – Эль Бовалле, и я пришел, чтобы свести с вами счеты, дон Диего. – Голос его зазвенел, бородка задралась вверх, что предвещало беду.
Дон Диего был прижат к стене.
– Колдовство! Колдовство! – бормотал он, и шпага дрожала в его руке.
Бовалле откинул голову, и веселый смех зазвенел под самыми балками потолка.
– Ха, ты действительно так думаешь, негодяй? – Его клинок распрямился с щелчком, и сэр Николас потряс им перед лицом дона Диего. – Защищайся, трусливая собака! Это не колдовство, а моя шпага против твоей. Или ты будешь трястись и позволишь плюнуть себе в лицо? Ну же, выбирай поскорее! Смерть ожидает одного из нас двоих сегодня ночью, и я совершенно уверен, что это буду не я!
У себя наверху Доминика стояла на коленях перед запертой дверью, прижав ухо к замочной скважине. Она услышала звенящий смех, и радость затопила все ее существо. На секунду все замерло, потом она вскочила на ноги и принялась колотить в дверь сжатыми кулачками, крича:
– Николас! Николас! Я здесь, меня заперли!
Услышав ее голос, Бовалле запрокинул голову.
– Веселей, моя птичка, веселей! – откликнулся он. – Скоро я буду с вами!
Доминика прислонилась к двери, рыдая и смеясь одновременно. Как она могла сомневаться, что он придет, и придет так вовремя!
Внизу в зале дон Диего уже оправился от первого приступа ужаса, и щеки его снова порозовели. Он вытащил из ножен кинжал и пригнулся, встав напротив Бовалле.
– Пиратская собака! Этой ночью ты отправишься в ад!
– После вас, сеньор, после вас! – весело ответил сэр Николас и отразил удар шпаги Диего. Кинжалы столкнулись, зазвенела сталь, и дон Диего отскочил назад, переходя в темп.
Сэр Николас энергично теснил его. Они немного покружили, последовал выпад, удар был ловко парирован. Сверкнул кинжал, шпаги замелькали в воздухе, быстрые ноги заскользили по полу.
Дон Диего яростно сражался. Зубы его оскалились в гримасе, брови были сведены. Он сделал выпад, целясь в сердце, но удар был отбит клинком Феррары, мелькнувшим как молния, и он едва успел закрыться. Сэр Николас встал на цыпочки, его глаза и губы снова смеялись. Он забыл о более важных вещах, весь отдавшись радости поединка. Бовалле не хвастался, когда говорил брату, что мастерски владеет рапирой. Дон Диего считал себя недюжинным фехтовальщиком, но он видел, что противник сильнее его. Бовалле был весь как на пружинах. Этот дьявол, который смеялся, делая выпад, обладал поразительным мастерством, и Диего то и дело оказывался лицом к лицу со смертью. Теперь он сражался за жизнь, а ведь он думал, что сразу же проткнет своего противника.
– Смейся, смейся, собака! – задыхаясь, крикнул он, отбив этот мелькавший клинок. – Скоро ты будешь смеяться в аду!
– Ступайте туда и предупредите о моем приходе, сеньор, – ответил сэр Николас и заторопился.
Схватка стала еще отчаяннее. Дон Диего сдавал свои позиции, и знал это. Все, что он мог, – это держать на некотором расстоянии танцующее острие, все время отступая перед ним. Оно задрожало у его горла, он отскочил назад, и его оттеснили еще дальше. Диего тяжело дышал и обливался потом, но продолжал сражаться за каждый дюйм.
Издалека слабо донесся стук копыт скачущих галопом лошадей. Голос Джошуа взволнованно позвал:
– Хозяин, хозяин, заканчивайте!
Дон Диего нанес удар, снова целясь в сердце.
– Ты отправишься на тот свет в кандалах! – злобно прошипел он.
Засвистели встретившиеся стальные клинки, и один из них нанес прямой удар.
– «Я жалю наверняка!» – процитировал сэр Николас и выдернул свою шпагу из глубокой раны.
Шпага дона Диего с грохотом упала на пол; он издал захлебывающийся звук и ничком повалился на пол.
Стук копыт приближался. Сэр Николас, опустившись на колено, перевернул дона Диего. Черные глаза быстро стекленели, но в их взгляде все еще светилась ненависть. Сэр Николас ощупал изящный колет, нашел ключ, который искал, и вскочил на ноги.
Вбежал Джошуа.
– Мы в ловушке! – воскликнул он. – Сейчас они будут здесь!
– Живо беги за дом! – моментально скомандовал Бовалле. – Жди под окном сеньориты и, когда я спущу ее к тебе, немедленно отправляйся в путь!
Сделав жест отчаяния, Джошуа выбежал за дверь. Теперь уже было отчетливо слышно, как скачут кони.
Сэр Николас взлетел по лестнице.
– Где вы, мое сердце? – позвал он.
За одной из дверей послышался голос Доминики. Бовалле вставил ключ в замочную скважину и повернул, прислушиваясь к стуку копыт, который становился все ближе.
Дверь открылась, и Доминика, рыдая, упала ему на грудь.
– С вами все в порядке? – сразу же спросил Бовалле.
– Да! – ответила она.
– Хвала Господу! – Быстро отодвинув ее в сторону, он шагнул к кровати, сбросил тяжелое стеганое одеяло, схватил простыни и связал узлом. – За мной гонятся. Я должен спустить вас в окно, моя птичка.
Лошади подскакали к дому и остановились. Сэр Николас подошел к окну.
– Джошуа?
– Я готов, хозяин! – послышался осторожный шепот.
Бовалле обернулся:
– Идите сюда, радость моя! Не бойтесь, я спущу вас вниз в целости и сохранности.
Доминика позволила поставить себя на подоконник, но руки ее вцепились в сэра Николаса. Внизу колотили в запертую дверь.
