Текст книги "Секреты (ЛП)"
Автор книги: Джордан Прайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Астральные штучки, – соврал я. – Хотя для тебя они будут материальны. Как и для других астральных путешественников.
– Астральные? – Бернхард нахмурился и ткнул пальцем себе в грудь: – Это то, из чего я?
Так он не в курсе? В моей душе грянуло пьяное «Ура!». Нашелся человек, еще более невежественный, чем я. Во всяком случае, у меня в запасе имелось достаточное количество жаргонных словечек, чтобы показаться более сведущим.
– Да, конечно. Само собой, если ты возьмешь под контроль свое эфирное тело, то сможешь намного больше… Но сначала, как я и говорил, есть вопросы, на которые требуются ответы.
Я направился к его комнате, но поняв, что неверно оценил, насколько близко окажусь к Бернхарду, дернулся влево, чтобы не наткнуться на его астральную проекцию. Увидев, куда мы собрались, Лиза опередила меня.
– Ты ужасно пьян. А еще ведь нет и десяти часов.
– Да уж. Вот что с нами делает работа, – я заставил себя не оборачиваться и не смотреть, идет ли он следом.
Целую минуту со стороны казалось, что я в гордом одиночестве, шатаясь, иду по коридору к комнате Бернхарда, по пути минуя пост медсестер и еще двоих полицейских. Но вскоре он заговорил:
– Я хочу знать, как можно избавиться от этой грязной черномазой. Ты можешь меня научить?
– Не знаю, – я пожал плечами. – Могу показать способ, но тебе надо набраться сил, чтобы его использовать.
– О, я и так силен.
И скромен. Лиза уже стояла у двери в комнату Бернхарда. Придерживая дверь открытой для меня – для нас, она тихо сказала Джейкобу и Каролине: «Он здесь». И не думаю, что она говорила обо мне.
Штора частично закрывала физическое тело Бернхарда, что меня устраивало, поскольку совершенно не хотелось видеть его лицо чаще, чем это было необходимо.
– Итак, мистер Бернхард. У детектива Маркса есть к вам несколько вопросов.
Бернхарду не хотелось смотреть на свое тело так же, как и мне. Он развернулся в сторону двери и сложил руки на груди.
– Надеюсь это не займет все утро. Я люблю обедать в столовой, чтобы не пропускать сплетни.
Я взглянул на него, а потом на Джейкоба.
– Он готов. О чем ты хотел его спросить?
Джейкоб улыбнулся. Широко улыбнулся. О-о.
– У меня всего один вопрос, – сказал он, втыкая шприц в трубку капельницы и нажимая на поршень. – Чувствуешь это?
– Чувствую что? – спросил Бернхард.
Я указал на снимок, висящий на стене.
– Скажи, что это за люди на фотографии? – я подумал, что меня вот-вот стошнит. О чем, черт возьми, думает Джейкоб, вводя яд, когда кто угодно может накрыть нас всех четверых в комнате с Бернхардом? И как может Каролина просто стоять и смотреть на то, что он творит?
– Мне-то откуда знать? – скривился Бернхард. – Она принадлежит этому кретину с соседней койки. Штейн или Штерн, что-то вроде этого. Храпит так, что кровать трясется.
Я взглянул на Джейкоба. Он смотрел на меня. И по-прежнему улыбался. Я изо всех сил послал ему телепатический крик: «Какого черта?!». Но кажется, Джейкоб не получил мой сигнал, поэтому я решил выиграть нам немного времени.
– Штерн, ага. Точно. Ты был знаком с ним до этого?
– До чего «этого»? До того, как я придумал, как сбежать из этой ужасной оболочки? Нет, конечно, нет, мы жили на разных… этажах…
Бернхард резко прижал руку к животу, как будто его подстрелили. Дерьмо, вот дерьмо. Я посмотрел на Джейкоба и укоризненно покачал головой. Как он мог так поступить. Со мной. Со всеми нами. Мы все четверо в этом замешаны. Лиза сможет выжить в женской тюрьме, вступив в мексиканскую банду. Каролину, скорее всего, размажут по стене в первую же неделю. Я как-нибудь продержусь, если не потеряю свой навык быть незаметным. Но вот Джейкоб, наверняка, будет избит и замучен, став шикарным трофеем для какого-нибудь отморозка, решившего доказать свою крутизну.
Господи боже.
– Что происходит? – возмутился Бернхард и заскользил в сторону своего тела, словно его сдувал огромный призрачный вентилятор. Сначала я заметил искорку, затем еще одну и наконец увидел ее – легендарную серебристую нить, предположительно связывающую астральное тело с физическим. И нить была туго натянута.
– Что происходит? – спросил Джейкоб. Его низкий, предвкушающий голос – в противоположность пронзительному визжанию Бернхарда – произнесший ровно те же слова, напугал меня до усрачки.
– Серебряная нить становится прочнее. И затягивает Бернхарда внутрь тела.
– Ты… Ты обманул меня! – заорал на меня Бернхард, как будто идея принадлежала мне. – Ты не можешь со мной так поступить. Не имеешь права, – он попытался упереться пятками в пол, но серебряная нить потянула еще сильнее, как будто то, что Джейкоб ввел Бернхарду наконец возымело эффект.
Я смотрел, как тело Бернхарда засасывает его в себя. Сперва живот, затем плечи и бедра, его астральное «я» складывалось само по себе и смотрелось еще отвратительнее, чем физическое. Исчезли ноги и плечи, ступни и наконец макушка напомаженной головы.
– Что ты сделал? – спросил я Джейкоба, похлопав по карманам. Рецепт из Клиники пропал.
Джейкоб взглянул на шприц, затем, сияя, на меня.
– Пока вы с Лизой где-то шатались, медсестра принесла Бернхарду утренние лекарства. Чем навела меня на мысль. Размятая половинка «аураселя». Быстро действует, если попадает напрямую в желудок. Он же скоро привыкнет к тошноте, да?
Но его взгляд ясно давал понять, что Джейкоб очень надеется, что Бернхард не привыкнет никогда.
========== Глава 18 ==========
– Я серьезно, – сказала Лиза. Она крепко обняла меня за шею и потянула вниз всем своим весом. – Обещай, что подумаешь о том, чтобы пройти тренинг.
– После вчерашней минуты славы, думаю, мне больше подойдет общество анонимных алкоголиков.
– Не смешно. И ты не дал обещание.
Я обнял ее за спину.
– Не знаю, могу ли я такое обещать.
Лиза отцепилась от моей шеи и уставилась в глаза. Я не очень люблю смотреть людям в глаза. Секунда-две, и я перевел взгляд куда-то за ее плечо.
– Хочу, чтобы ты написал мне на электронную почту, – заявила Лиза. – Но только не вопросы для «си-но», пока я не выясню… – и она умолкла.
– Да знаю. Это же я придумал, помнишь?
Она встала на цыпочки и снова потянула меня вниз, чтобы быстро чмокнуть в щеку. Я расслабился, когда она наконец оставила меня в покое и отошла к Джейкобу. Судя по всему, я не из тех, кому нравятся прикосновения.
А те двое обнялись, поцеловались, и Джейкоб еще раз расписал Лизе, что без нее он ни за что бы не смог поймать Бернхарда. Не знаю, это ли ей хотелось услышать. Но думаю, что стоило отдать Лизе должное. Хотя на ее месте я задался бы вопросом, кто будет следующим пострадавшим, если я не стану жить и дышать «си-но».
Она снова подошла ко мне, и я приготовился к очередному объятию, но вместо этого Лиза вложила мне в руку MP3-плеер Крэша.
– Не забудь вернуть ему, – велела она. Мне была нужна причина увидеться с Крэшем, как лишняя дырка в голове, но уж лучше я, чем Джейкоб. Я запихнул плеер в карман пальто, глядя на Лизу, идущую к терминалу.
Лиза обернулась и помахала рукой, прежде чем зайти в зону досмотра. Мы с Джейкобом помахали в ответ. Она поставила сумку на конвейерную ленту, пояс и кроссовки в контейнер для проверки рентген-аппаратом, прошла через металлодетектор, натянула обратно свою обувь, махнула нам рукой еще раз и направилась к выходу на посадку.
– Она выглядит лучше, чем впервые попав сюда, – заметил Джейкоб. – Более оптимистичной.
Я пожал плечами.
– Думаю, ты хорошо на нее влияешь. Не то, чтобы ты справлялся… со всем… так же как я. Но ты привык жить со своими способностями.
Ну-у, альтернативой проживания с моими способностями был прыжок в реку или полет в Мексику для подпольной лоботомии. Если не считать того, что река замерзла, а я никогда не летал на самолете и не собирался начинать сейчас.
Хотя полет мог оказаться не таким уж и страшным, как я всегда себе представлял. В аэропорте было навалом моего любимого фастфуда, и практически не было призраков. Наверное, не стоит исключать возможность перелетов полностью. Может, стоит начать с чего-нибудь поближе. Типа Лас-Вегаса.
Мы с Джейкобом развернулись и пошли обратно к стоянке с краткосрочной парковкой. Мне было немного любопытно поближе рассмотреть движущийся тротуар, но там было полно людей, тащащих за собой чемоданы на колесиках, и мамочек с огромными, неприятными колясками. Выяснилось, что мы с Джейкобом шли гораздо быстрее, чем двигались эти тротуары.
– Ты какой-то ужасно молчаливый, – заметил Джейкоб.
Я снова пожал плечами. Что он хочет услышать? Что за прошедшую неделю до смерти меня напугал больше раз, чем я мог сосчитать?
Внеурочные визиты к Крэшу были отвратительны, первое время я был уверен, что Джейкоб откроется мне, а потом понял, что он предпочел обсуждать свои проблемы с Крэшем. Да еще и вся эта жуть с Бернхардом. Джейкоб вцепился в этого человека сильнее, чем было необходимо. Хотя, может, именно это мне в нем и нравилось. Не уверен. Раз уж собираешься бороться с негодяями, то должен уметь этим наслаждаться. Наверное.
Всегда остается возможность того, что все эти проблемы существуют только в моем воображении. Или, если выражаться точнее, вероятность. Джейкоб всегда выглядел чертовски нормальным. У него настоящая семья, он заботится о себе и всегда отстаивал то, во что верит. Тревожно сознавать, что он может лгать и мошенничать, чтобы получить то, что хочет. Или даже просто понимать, что у него это хорошо получается.
– Хочешь кофе? – спросил Джейкоб. – В полдень я встречаюсь с Каролиной, но у меня еще есть время, чтобы выпить чашку.
– Купим по дороге, – ответил я. После вчерашнего виски с колой желудок терзала изжога, и я решил, что побольше сливок пойдет ему на пользу. И хотя в аэропорту О’Хара «Старбаксы» были натыканы через каждые пять метров, я получил свою порцию с тройными сливками и двойным сахаром только в «Макдональдсе». Кофе из «Старбакса» я по-прежнему пробовал так, словно пытался обнаружить растворенные в нем псиактиваторы, несмотря на то, что каждый раз пристально следил за бариста от начала до конца приготовления напитка.
Мы пошли медленней, неся горячие стаканчики с парящим кофе, на которых были нарисованы всякие полезные предупреждения.
– Расскажи-ка мне кое-что, – попросил я.
Джейкоб остановился и выжидающе посмотрел на меня. Я не был уверен, что мне удастся вытянуть из него правду. Слишком уж хорошо он умел хранить секреты.
– Ты уже давно знаешь, что мое имя нельзя найти никакими поисковиками, так? – мне показалось, что я заинтересовал его, но недостаточно. Необходимо быстрее переходить к сути.
Джейкоб кивнул, отпил из стакана и отвел взгляд. И не потому, что его заинтересовала скомканная обертка от конфеты на полу. Может, потому, что почувствовал неловкость от того, куда могут завести мои вопросы, или потому, что готовил еще одну громадную кучу вранья? Наверное, стоило спрашивать под присмотром Каролины, но стоит признать, что я и так уже не рад тому, что она оказалась вовлечена в мою личную жизнь в комнате номер 304.
– Каролина утверждает, что это охраняет мою конфиденциальность, – продолжил я. – Но мне так не кажется. А что ты думаешь на этот счет?
Джейкоб перевел взгляд на огромное окно от пола до потолка, за которым туда-сюда сновали самолеты, проезжая мили от парковочных мест до границ взлетно-посадочных полос. Чуть изменив угол обзора, я мог бы увидеть в стекле окна отражение его глаз, смотрящих на меня. А еще смог бы увидеть прозрачного строителя, таскающего по полю свою отрезанную руку.
– Я подписал кое-что.
– Да, знаю. Так же, как и Лиза. И Зиглер. Черт, кажется, я тоже что-то подписывал. Только не стал читать. Все, что меня волновало – поскорее выбраться из Адского лагеря.
Призрак строителя взмахнул своей отрезанной конечностью, которую держал другой рукой. Он не был «повторяльщиком». Думаю, ему оставалось немного, поскольку он был сосредоточен на одном из тех людей с большими наушниками и парой фонариков, которые ходили рядом и посылали какие-то загадочные сигналы.
– Вик.
Я посмотрел на отражение Джейкоба.
– Я подписал кое-что совсем недавно.
– И когда ты планировал сказать об этом мне?
Ему хватило порядочности, чтобы сделать огорченное выражение лица.
– Я бы сказал, но на самом деле, во всем этом есть рациональное зерно. Не раскрывать твои способности медиума прессе, не сливать информацию в Интернете и не обсуждать ни с кем за пределами своей семьи. Я бы все равно никогда бы этого не сделал, так что не видел в молчании особого вреда. А зачем было говорить об этом тебе? – он сделал глоток кофе, видимо, для того, чтобы выиграть немного времени и собраться с мыслями. – Не думаю, что ты захотел бы знать.
– То есть вообще лучше молчать.
Джейкоб мотнул головой.
– Каким образом Варвик узнал, что у нас с тобой происходит? Не думаю, что ты рассказал ему о нашем переезде, поскольку никогда об этом не упоминал. Он выследил меня в двенадцатом участке, и Каролина, кстати, тоже подписала.
– Кто-то следит, – сказал я. – Ты обратил внимание, сколько лишних копов появляется вокруг, если я еду куда-нибудь больше, чем на два дня подряд? И Варвик, к тому же, не на вершине иерархии. Он перед кем-то отчитывается.
– Перед кем?
Мне вспомнились ответы, которые я вытянул из Лизы в лифте. А не напои она меня виски, я бы не стал на нее наседать с вопросами.
– Согласно информации от Лизы, я не знаю этого человека. Но я узнаю.
– Я помогу тебе его найти.
Я вгляделся в отражение Джейкоба. Он кивнул, выглядя при этом более или менее искренним. Можно даже сказать, он немного расслабился. Несомненно, Джейкоб предпочел бы выбросить скелеты из нашего шкафа туда, откуда они не смогут вернуться, чтобы снова его преследовать.
– Я собираюсь кое в чем покопаться, – сказал я. – А тебе придется прекратить отфильтровывать ту информацию, которую по твоему мнению я не хотел бы знать.
Джейкоб допил кофе и смял стакан в кулаке.
– Я на твоей стороне.
– Тебе же лучше.
Он прислонился ко мне, и наши плечи соприкоснулись. Мы молча смотрели на взлетное поле. Джейкоб рассматривал самолеты. Я наблюдал за одноруким призраком.
– Расскажи мне что-нибудь, – попросил я.
– Что?
– Не знаю. Что угодно. Мне осточертело играть в детектива в нерабочее время.
Я смотрел в отраженные глаза Джейкоба, пока он, глядя в небо, рылся в памяти, выискивая то, что хотел бы мне раскрыть. Я не сомневался, что у него полно секретов, на выбор.
– Вечеринка по поводу ухода Мориса в отставку, – сказал Джейкоб.
Ого. А он закопался в память намного глубже, чем я думал, аж до самого первого дня.
– И? – осторожно подтолкнул его я и внезапно заволновался, а вдруг он был прав. Может, существуют секреты, о которых я не хочу знать.
– Я не просто так спустился в подвал, когда ты принимал свои таблетки.
У меня пересохло во рту. Я глотнул кофе. Не помогло.
– Я оказался там потому… – Джейкоб ссутулился и вздохнул, очень пристально глядя в окно. – Я видел тебя на пикнике в Хорнер-парке.
Двенадцатый и пятый участки делят этот парк. Большинство копов, устраивающих там пикники занимаются гражданскими делами, общественным порядком и внешкольными программами. Мы с Морисом туда обычно приходили за халявными хот-догами.
– Я знал, кто ты такой, – добавил он.
Вообще-то, я тоже знал, кто он такой. Уже тогда. В городе примерно десяток пси-команд, в зависимости от того, сколько человек ушло на пенсию, уехало в отпуск или получило пулю в голову. Мы все знали друг друга. По именам и в лицо, во всяком случае точно.
– Ты никогда не смотрел в мою сторону. И однажды я… – он пожал плечами. – Ну, в общем, я должен был проверить, смогу ли тебя заинтересовать.
Я медленно выдохнул.
– И все? Это и есть твой большой секрет? Что ты притащился на вечеринку к Морису в надежде подцепить меня?
Джейкоб наконец-то повернулся ко мне и ослепительно улыбнулся. Как бы я не хотел, но вся злость тут же испарилась. Какой же он сексуальный.
– А чего ты ожидал?
– Ладно, пойдем, – я развернулся и пошагал к парковке. Джейкоб держался в шаге от меня.
Чего я ожидал? Господи, на секунду я подумал, что он хочет рассказать, что он вовсе не ПсиКоп, а суперсекретный агент, которого направили, чтобы держать меня в узде. Что его семья – это просто несколько актеров, а может, что он даже и не гей.
Черт побери, я и правда был готов к чему-нибудь такому ужасному. Это был бы не такой уж большой сюрприз, особенно если учесть, что мой третий напарник и мой лечащий врач оказались большими сволочами, чем казались с виду.
– Как ты узнал о моей гомосексуальности? – спросил я. Кажется, мне удалось не выдать голосом, что я чуть не заработал нервный срыв.
– Ты не пялился на женскую софтбольную команду.
– И что?
– Вообще-то моросил дождь. А у них были белые футболки. И сквозь них было все видно.
– Ага, – я допил кофе и кинул стакан в мусорную корзину. – Пока ты не сказал, я так и не мог понять, почему Морис тогда буквально приклеился глазами к полю.
Мы нашли машину Джейкоба, загрузились и выехали со стоянки на шоссе.
– Думаю, Лиза была права.
Ну само собой. Она же ясновидящая. Я молча смотрел в лобовое стекло и не отвечал. Потому что не знал, то ли он к чему-то ведет, то ли просто утверждает.
– Тебе надо пройти обучение, – сказал он. – Твой стиль «попал или промазал» мне совершенно не нравится. Зачем рисковать больше необходимого?
– Я уже обучался, – ответил я. – Целых два года. А потом еще два в полицейской академии.
Джейкоб покосился на меня:
– На станции «Гелиотроп» не учат.
– Конечно же, учат. У меня есть учебники в качестве доказательства. Я даже подчеркнул в них несколько слов
– Ты хотел честности? Давай будем честными. Над тобой два года проводили эксперименты в Адском лагере, затем ты еще два года продержался в Академии, потому что Варвик чертовски хотел себе медиума и для этого выправлял все твои оценки. Пока все правильно?
– Как-то я не уверен, что мне нравится твоя улучшенная честность. Давай снова будем притворяться, что все в порядке.
Джейкоб уронил руку мне на колено. Я сдержал дрожь.
– Ты тренировался на стрельбище, чтобы научиться стрелять, – сказал он. – А что насчет дара? С тобой постоянно что-то происходит. Недавно ты вырубился на лестнице, творя бог знает что. А затем явился в палату Бернхарда, и от тебя разило виски. Я понимаю, ты боишься обучения. Это объяснимо. Но игры на слух уже недостаточно. Тебе необходимо лучше контролировать свой дар.
Я слушал его. Но не слышал. На самом деле, большая часть издаваемых Джейкобом звуков была похожа на белый шум, поскольку мозг зациклился на фразе «над тобой два года проводили эксперименты» и повторял снова и снова, и так до конца поездки. И заметьте, она не проскакивала, как на испорченной пластинке. Убивало то, что произносилась она голосом Джейкоба. Не поймите меня неправильно, я знал, что он знал. Он все знал о моей жизни, сколько лет я провел в ужасных заведениях, и даже хуже. Но, думаю, я всегда полагал, что в действительности, нутром, он не понимает, через что я прошел.
Его интонации убеждали меня в обратном. А мне хотелось, чтобы он прекратил и просто, своими словами рассказал, что он думает о том, где я был, что делал и видел. У меня не было ни малейшего сомнения, что многое он понял неправильно. Но бьюсь об заклад, что кое-что из этого все-таки окажется верным.
Джейкоб молчал до тех пор, пока мы не остановились возле фабрики. Не думаю, что он понял, что практически взорвал мне мозг. Скорее всего, он разрабатывал стратегический план, как удержать Бернхарда на самых тошнотворных антипсихотиках, которые только сможет найти.
– Постараюсь к ужину быть дома, – сказал он. – Но если опоздаю, доешь корейскую еду из холодильника.
Джейкоб наклонился ко мне, а я пытался решить, что делать. Поцеловать на прощание, в машине, средь бела дня? Наверное, не нормально начать вертеть головой, чтобы увидеть, не подглядывает ли кто-нибудь. Хотя это уже не имеет значения – даже если никто за мной не следит, Варвик все равно знает он нас. Положительный момент в том, что я избавлен от неловкого разговора в будущем.
Я так ничего и не решил. Сидел и не двигался, ни вперед, ни назад. Джейкоб принял это за разрешение накинуться на меня. Он обхватил меня за затылок и начал слюнявить. Я готовился к быстрому прощальному поцелую, но обнаружил что мой рот забит чужим языком. Пальцы Джейкоба впились в мой скальп, а у в голове вспышкой мелькнула картинка, как вместо языка мой рот наполняет его член. Никогда бы не подумал, что я так быстро могу переключаться из режима «отморожен» в режим «завелся с полпинка»? Мне показалось это ненормальным. Но опять же, кто я такой чтобы судить, что нормально, а что нет.
Когда он прервал поцелуй, давая нам вздохнуть, я почувствовал, что мой рот опух и горит огнем, а член натянул джинсы.
– Уверен, что хочешь уехать на работу прямо сейчас? – спросил я.
Джейкоб посмотрел мне в глаза. Взгляд был таким голодным, словно уговори я его остаться, он не дотянул бы до входной двери, а содрал бы с меня одежду и швырнул в сугроб. Но затем он глянул на часы на приборной панели и покачал головой.
– Каролина уже там. Если я опоздаю…
– Она будет знать почему, – закончил я. – И скорее всего взбесится.
Джейкоб прижался ко мне лбом.
– Ты же будешь здесь, когда я вернусь?
– Зависит от того, во сколько ты вернешься. Сам знаешь, у меня тоже есть работа.
– Я не знал, какие у тебя на сегодня планы.
– Нужно свести кое-какие концы.
Джейкоб снова поцеловал меня – в этот раз на прощание, как я и ожидал – и отпустил мою голову.
– Тогда увидимся, когда увидимся, и позвоню, когда смогу.
Я стоял на тротуаре, дышал холодным воздухом, глядя как мое тело исходит белым паром, и собирался с мыслями. Намного труднее сегодня состоять в отношениях с другим ПсиКопом, чем ходить на свидания с парикмахером, профессором колледжа или продавцом из музыкального магазина. Несомненно. Охватывало такое чувство, будто что бы мы ни делали, дрались, трахались или просто вели разговоры, все это в десять раз важнее того, что было между мной и моими прошлыми парнями. Труднее. Но приятнее.
Я потер нос тыльной стороной ладони и вздохнул. Дыхание вырвалось белым облачком на мороз. Я откинул крышку телефона и ткнул в номер Зиглера.
– Я готов.
========== Глава 19 ==========
Я забрался в машину Зига, и он, не глядя на меня, всучил листок с клейкими краями.
– Вот, – сказал он.
Я развернул бумажку и прочел. Стивен Руссо. Стефан Рассел переименовал себя или кто-то сделал это за него.
– Если набрать в поисковике мистер Руссо, – поинтересовался я, – что-нибудь найдется?
– Не много. Сайт с общей информацией о его практике. Никаких фотографий.
Его практике. Я перечитал записку. «Эмпатическое консультирование по вопросам реабилитации наркоманов и алкоголиков». Номер телефона и адрес офиса в центре города. Домашнего адреса нет. Я ощутил легкую боль, но потом подумал, что все к лучшему. Всегда можно записаться на прием, чтобы увидеться с ним, как с профессионалом… Да уж, это ужасно во многих отношениях.
У меня скрутило живот от перспективы разговора с тем, кто тоже прошел через Адский лагерь, но я убедил себя, что это просто от волнения. Я свернул записку и прилепил ее к обратной стороне телефона, чтобы не забыть позже оставить голосовое сообщение. Стефан отдыхал бы в выходные только в том случае, если бы после моего ухода ему сделали лоботомию. Минуточку… Плохие мысли. Как бы то ни было, проще оставить ему сообщение, чем звонить в тот момент, когда на мой взгляд он должен взять трубку.
– Итак… у нас с тобой, – сказал Зиг, указав на меня и себя, – теперь все в порядке. Да?
А я должен был на него злиться? За что? Я был так занят катанием на американских горках с Джейкобом и его местью Бернхарду, что даже не задумывался о том, почему Зиглер чувствует себя обязанным. Я покосился на него, надеясь, он что-нибудь добавит, напомнив, о чем идет речь.
Но Зиглер просто хмурился, уставившись на руль. Я держался, наблюдая за ним краем глаза. Он так и сидел целую минуту или даже полторы. И в конце концов, когда я подумал, что мне придется заговорить первым, Зиг сказал:
– Наверное, я должен был рассказать тебе о тех документах.
Ах, да, документы. Каждый человек, с которым я был знаком, подписал их. Включая Джейкоба.
– Собственно, когда я начинал здесь работать, была куча всевозможных бумаг. Просто, чтоб ты знал.
Я смутно припоминал, как подписывал что-то пока не устала рука. Я кивнул.
– Я даже подумал… Подумал, может, ты слишком далеко зашел, беспокоясь об Интернете.
Одно дело, если только обо мне нельзя было найти информацию. Как бы не так. Еще был Стефан. И Адский лагерь. Если ни о ком из нас, кто более или менее целым вышел со станции «Гелиотроп», невозможно найти упоминания в Сети, если само это место стало невидимым – это почти то же самое, что отрицать, что это когда-либо происходило.
И это бесило меня до ужаса.
– А в пятницу я позвонил Варвику в офис, – сказал Зиг, – и он дал мне еще три экземпляра, для Нэнси, Кэтлин и Робби…
– Проклятье, только не дети.
– Да уж. И их соглашения были еще запутаннее моего, потому что они несовершеннолетние.
– И как ты это им объяснил?
– А что объяснять? Все знают, кто такие ПсиКопы. Думаю, это первый раз, когда они впечатлились моей работой, с тех пор как вылезли из подгузников. Уверен, будь я экстрасенсорной половиной команды, им бы понравилось еще больше, – он пожал плечами. – Но тогда мне пришлось бы везде видеть всех этих призраков.
– Они вовсе даже не везде.
– А… Мой дом. Есть? Ну ты понял.
Нет, не понял.
– Твой дом есть что?
– Ты видел там кого-нибудь? Кроме моей жены и двух детей?
– А-а. Нет, не видел.
Зиглер медленно выдохнул и сполз по сидению. Я даже не представлял, что он был так напряжен.
– За пару лет до рождения Кэтлин у Нэнси случился выкидыш. Теперь Кэтлин клянется, что ее «старшая сестра» общается с ней через спиритическую доску.
– Сомнительно, учитывая генофонд и тот факт, что ты настолько не экстрасенс, насколько только возможно.
– Но ты бы увидел, если бы там что-то было. Или услышал, или почувствовал.
– Полагаю, да. Если только твоя дочь не ясновидящая, или дух, с которым, как ей кажется, она разговаривает, всего лишь символизирует собой ее будущее «я». Как-то так. Я не очень хорош в этом… – как и во всем чуть более продвинутом, типа принципа белого пузыря. Черт. Могу поспорить, Лизе бы понравилось играть в «что если?» с Зиглером. А потом оба в голос заявили бы, что мне надо получить настоящую подготовку.
Зиг кивнул.
– Ясновидящая. Да уж. Это было бы неплохо.
Вряд ли бы он так думал, проведя с Лизой недельку-дуругую, но я не стал об этом говорить.
– Кэтлин… Она не может прекратить говорить о тебе. Ты произвел на нее неизгладимое впечатление.
Сначала я подумал, что дети Зига просто фанаты всего сверхъестественного, но увидев, что он по-прежнему избегает зрительного контакта, понял, что тут что-то большее, и Кэйтлин с ума сходит от «психов» так же, как Джейкоб. Я потер правый глаз. Бедный Зиг. Я подумал, хорошо, что втрескался не Робби, но решил держать свои соображения при себе.
– В общем… Если это все… – я просто физически ощутил желание Зиглера вытолкать меня из машины. Насколько я мог судить, мы с ним квиты. Все, кого я знаю, подписали какие-то тупые документы о защите моей «конфиденциальности», а он нехотя, но добровольно предоставил большую часть информации. Хотя мы с ним далеко не приятели.
– И еще только одна просьба, – я решил, раз уж у меня есть конец нити, который надо завязать, надо выжать из него последнее одолжение, пока Зиг еще чувствует себя виноватым. – Подвези меня.
Зиг несколько секунд смотрел сквозь лобовое стекло, а затем кивнул.
– Хорошо. Куда?
– В центр.
– Сейчас?
Чем дольше я об этом думал, тем тяжелее становилось, и тем сильнее увеличивалась вероятность, что Зиг тоже отступится. Я был чертовски уверен, что не хочу ехать туда один.
– Сейчас.
Я объяснил Зигу, куда мне надо. Он проверил боковые зеркала, включил передачу и съехал с обочины.
Я проглотил «аурасель» и рассматривал пейзажи за окном, пока Зиг вел машину по скоростному шоссе. Призраки здесь были не слишком плотными, но полосы казались слишком узкими и близкорасположенными, особенно когда мы проезжали под мостами и сквозь тоннели. Я закрыл глаза и и попытался решить, что буду говорить, ничего не придумал и снова открыл глаза.
Зиг съехал с шоссе и пробирался по лабиринту улиц с односторонним движением под железнодорожными путями. Над головой прогрохотал поезд, один из тех, которые останавливаются в десяти кварталах от фабрики. Мне даже не нужно было его ждать. Было бы здорово проветриться по дороге домой, прокатившись в старом металлическом вагоне с кружащейся от «аураселя» головой.
Я бы не остался в одиночестве. Есть много вещей, о которых стоит поразмыслить и которые могли бы составить мне компанию. А если в вагоне окажется призрак, можно просто сойти и дождаться следующего поезда.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил Зиг.
Да.
– Нет, – ответил я. – Я сам, – можно было сказать, что раз уж его колотит от визитеров с того света, с тех пор как мы разорили гнездо создателей зомби, то что приключится с ним при виде заключенных? Не стоит создавать проблемы такому хорошему и порядочному копу, как Боб Зиглер. К тому же, я чувствовал, что он выполнил свою часть, доставив меня сюда, и теперь я должен действовать сам.
Зиг выгрузил меня у входа в высоченный бетонный небоскреб, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не кинуться вслед за отъезжающей «импалой».
Войдя в Городской исправительный центр, я предъявил свой значок на стойке регистрации. Я не имел привычки брать с собой оружие, когда не был на дежурстве, но зато в кармане пальто припрятал пару пачек «Мальборо». Охранник сказал, что в зоне посещения сигареты не разрешены, и вынудил оставить их в шкафчике. Черт, плакала моя валюта.
Следом за охранником с каменным лицом я зашел в лифт, и двери кабины схлопнулись чертовски быстро, не так как в Роузвуде. А еще на них обнаружилась куча кнопок и замков, и, судя по всему, они были пуленепробиваемые. Охранник был накачанным черным парнем с прямой как палка спиной, как у копов, начавших спонтанно размножаться в Роузвуде, тех самых, которые не из пятого и не из двенадцатого участка, и следивших за мной, как стая ястребов, фактически за мной не наблюдая. Я был абсолютно уверен, что мужик, ехавший со мной в лифте – всего лишь охранник, поскольку никто, кроме Лизы, не смог бы узнать, что я заявлюсь сюда. Ну и еще Зиг.
Мы прибыли на восьмой этаж, вышли из лифта и прошли мимо комнаты посетителей, где ребенок ревел громче сирены круизного лайнера, и еще мимо одной такой же, где сидел, развалившись на пластиковом стуле, парень в оранжевом комбинезоне, а его посетитель – возможно, жена – пилила его так, что он, должно быть, мечтал вернуться в свою камеру.
