Текст книги "Потерянный Ван Гог"

Автор книги: Джонатан Сантлоуфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

71

Аликс сидела рядом с Финном де Йонгом во взятой напрокат машине, которая на большой скорости мчалась по проселочной дороге. Аликс попросила его вести машину чуть помедленнее.

– Я хотела бы добраться до места смерти Ван Гога живой.

Финн рассмеялся и, держа руль одной рукой, уже в третий или четвертый раз похлопал ее по колену.

– Не волнуйся, я очень хорошо вожу машину.

Аликс убрала его руку с колена и стала смотреть в окно на проносившиеся мимо деревья и дома. Не было ли ошибкой с ее стороны поехать сюда с едва знакомым мужчиной? Но легкий ветерок успокаивающе овевал ей лицо, играя волосами, и Аликс напомнила себе, что поехала не просто так, а встретиться с человеком, у кого есть нечто, по словам Финна, доказывающее существование этой картины.

Проезжая мимо маленькой деревушки с аккуратными каменными домиками, Финн для вида посмотрел на часы, а потом его рука вновь как бы случайно опустилась ей на бедро. Аликс снова убрала ее.

– Я очень надеюсь познакомиться с вашей женой, – произнесла она светским тоном.

– Мы недавно расстались, – ответил де Йонг, но Аликс не очень-то ему поверила.

Ей хотелось, чтобы Люк был здесь – не для того, чтобы защитить ее, с Финном она бы и сама справилась – а для того, чтобы она могла разобраться с Люком. Аликс теперь все время думала, зачем Люк дал Смиту и Ван Страатен телефонный номер ее отца. «Они собирались арестовать тебя». Но как и за что? И какое отношение к этому имела Аника Ван Страатен? Аликс ничего не понимала и сердилась.

Машина промчалась по небольшому мосту; сверкающее солнце отражалось в озере, плоском и блестящем, как стекло. Аликс украдкой взглянула на де Йонга: его губы были решительно сжаты, а руки лежали там, где ей хотелось – на руле.

Они проехали через еще один город: каменные дома, дорожный знак «Шапонваль».

Через несколько миль они увидели указатель на Овер-сюр-Уаз, и Финн свернул в ту сторону. Через несколько минут они оказались на главной площади города, тихой и уютной, там было всего несколько человек.

Аликс с облегчением выбралась из машины и вышла на площадь, которую уже видела на фотографиях. Площадь оказалась больше, чем она себе представляла, и напоминала маленький парк с деревьями по периметру. В центре располагалось квадратное белое здание с французскими флагами, висевшими на балконе второго этажа, ратуша и «Отель де Вилль».

Аликс обернулась, чтобы взглянуть на знаменитый ресторан «Auberge Ravoux» прямо через дорогу, последнее пристанище Ван Гога – верхний этаж пшеничного цвета над рестораном, выкрашенным в бледно-розовый цвет, с кружевными занавесками на окнах.

Финн де Йонг, нетерпеливо расхаживая взад-вперед в центре площади, разговаривал по мобильному телефону, и Аликс перешла на другую сторону. Она посмотрела на гранитную мемориальную доску: «Художник Винсент Ван Гог жил в этом доме и умер здесь 29 июля 1890 года».

К ней подошел де Йонг, и когда она сообщила, что собирается войти в музей, ответил, что у них нет времени: человек, с которым он хочет ее познакомить, скоро будет здесь.

– Я быстро, – сказала она, прошла по стрелкам вдоль боковой стены дома, мимо каменной стены, которая вела к маленькому офису, где смотрительница, молодая француженка с безупречным английским, предложила их проводить.

Она повела их по другой дорожке, окаймленной увитым плющом забором с табличками на нескольких языках, которые кратко описывали этапы жизни Ван Гога: сын пастора, молодой торговец произведениями искусства, начинающий художник – его рождение в 1853 году, его отец – протестантский пастор, ранние уроки рисования в Брюсселе, и его переезд в Гаагу, где он жил с проституткой, известной как Сиен.

– Клазина Мария Хорник, – сказала Аликс. Она знала, что Сиен также была моделью и музой Винсента: они прожили вместе два года, в течение которых Винсент сделал много рисунков и живописных полотен с ее изображением.

– Вы знаете, что с ней стало дальше? – спросила она гида.

– Брат Винсента Тео заставил его расстаться с ней, иначе он отказывался содержать художника. После смерти Винсента она прожила четырнадцать лет, а затем покончила с собой, бросившись в реку.

– Ох, да, я вспомнила… Какой ужас.

– Тео был прав. Она была обычной шлюхой. – Де Йонг поторопил их, повторив, что у них мало времени.

Аликс жалела, что она здесь не одна. Ей хотелось постоять у каждой таблички. Доска «Продолжая рисовать» повествовала о времени пребывания Ван Гога в Париже. «Высокая желтая нота» отсылала к желтому дому в Арле, который Винсент делил с Гогеном. На мемориальной доске под названием «Продолжая рисовать» упоминалось, что художник Писсарро порекомендовал Винсенту Овер-сюр-Уаз, а проживавший в городе доктор Гаше ухаживал за ним после его годичного пребывания в психиатрической лечебнице в Сен-Реми, подробности о котором были на следующей табличке под заголовком «Страх сойти с ума», описывающей нервный срыв Винсента и отрезание собственного уха.

– Когда Винсент покидал лечебницу Сан-Реми, врач написал в его бумагах «вылечен». Десять недель спустя он умер, – сказала гид, ведя их вверх по черной лестнице, Финн попытался взять Аликс за руку, но она высвободилась.

Внутри они поднялись по другой лестнице из толстого темного дерева, над которой висел светильник, освещавший оштукатуренные стены с прожилками трещин.

– Он жил здесь, на верхнем этаже.

Аликс заглянула в открытый дверной проем: маленькое наклонное окно в крыше освещало просторное чердачное помещение, темный деревянный пол, оштукатуренные стены, единственный стул.

– Комната Винсента, в которой он провел последние семьдесят дней своей жизни, – пояснила экскурсовод.

Аликс задержалась в дверях, пытаясь представить, как жил в этой крошечной комнате в спартанской обстановке самый знаменитый художник в мире. Она бы и еще здесь постояла, но Финн забеспокоился, и гид повела их вниз. Она отперла двери ресторана, и Аликс вошла в комнату с розовыми стенами и темной деревянной лепниной. Деревянные столы и плетеные стулья, большая выцветшая фреска – все было залито мягким светом, проникавшим через окна с кружевными занавесками.

– Здесь воссоздана та обстановка, какой она была во времена Винсента. – Экскурсовод показала им маленький деревянный столик в углу, за которым Винсент принимал пищу. Это был единственный стол, накрытый скатертью, с бокалом, графином для вина и пустой плетеной корзинкой. «Натюрморт без художника», – подумала Аликс, хотя его присутствие было настолько ощутимым, что она вздрогнула.

– Этот стол всегда накрыт, – сказала их провожатая. – Но есть тут не разрешается.

Бильярдного стола здесь не было, но Аликс попыталась представить его по картинам Ван Гога, где изображалась гостиница. Именно здесь его тело лежало на похоронах, в этой комнате. Она вспомнила описание в письме Эмиля Бернара: художник, как ореолом, был окружен желтыми цветами и своими картинами.

Был ли среди них тот автопортрет?

Финн разрушил волшебство момента, ответив на телефонный звонок, затем подошел к Аликс сбоку и прошептал на ухо, коснувшись бородой ее щеки:

– Месье Туссен здесь, но он хочет, чтобы мы встретились с ним на кладбище. – Де Йонг взял ее за локоть, а другой рукой приобнял за талию. – Пойдем. Нам уже пора.

72

Напряжение в конференц-зале было настолько ощутимым, что казалось, от него можно даже откусить кусочек.

Требуемая картина Ван Гога у Торговца имелась, и он был готов к обмену; место встречи – то же самое «Café de Spuyt». Другой информации пока не поступало.

Ван Страатен повторила, что она будет следить за Смитом из оперативного фургона, а Диспетчер с Пилотом из другого места. Какого именно – она не уточнила. Затем она передала слово Яагеру, который вручил Смиту новую пару очков.

– Почти такие же, как ваши старые. – Яагер объяснил, что оправа очков всего на волос толще, но в них установлено новое углеродное волокно и микровидеомагнитофон, который мог производить запись в течение четырех часов, а также мини-аудиосистема с дальностью действия семьсот двадцать метров. – Это в шесть раз больше длины поля для американского футбола, – заметил он, затем заменил шейную цепочку Смита на другую, звенья которой были немного толще. – Новая и улучшенная, с мини-трекером GPS в трех звеньях. – Он показал их Смиту. – Вот, видите, они совершенно незаметные. И вам не нужно кричать. Просто говорите естественно. Диктофон зафиксирует ваш голос, и голоса людей вокруг, и все остальные звуки.

Штайнер оторвал взгляд от своего планшета.

– Все очень замечательно, – сказал он. – Но Интерпол хочет, чтобы на месте действия был наш сотрудник.

– Этот сотрудник – ты? – вмешался Смит. – Ты хочешь меня убить? Как только они увидят агента Интерпола, будет покончено не только со сделкой, но и со мной!

– Откуда они узнают, что я агент?

– Потому что от тебя разит им!

– Ни с кем не будет покончено. – Ван Страатен пыталась успокоить Смита. Она представила им молодую женщину-полицейского из отдела огнестрельного оружия, которая до этого тихо сидела в сторонке. Та открыла маленькую черную коробочку и вынула оттуда пистолет – странного вида, но вполне узнаваемый. Сотрудница положила его на стол и пододвинула к Смиту.

– Пистолет-призрак, – сообщила она. – Незарегистрированный и не отслеживаемый, стопроцентный пластик, напечатан на 3D-принтере благодаря одной техасской компании, которая бесплатно предоставляет загружаемые инструкции на своем веб-сайте.

Смит повертел пистолет в руке: тот был легкий, как игрушка. Да и на вид тоже.

– От него хоть какой-нибудь толк есть? – спросил он.

– Он делает один выстрел, – ответила она. – Затем выбрасывается.

– Люди Торговца, скорее всего, обыщут тебя и найдут его, – сказала Ван Страатен. – Так что прятать нет смысла. Но смысл носить оружие в вашем деле есть; постарайся не отдавать им его.

– Скажите им, что его нелегко изготовить, – посоветовала специалист по огнестрелу. – На распечатку одного пистолета уходит примерно сорок часов.

– Если они найдут его, – продолжала Ван Страатен, – а они найдут – покажи им, что он не заряжен, и постарайся перейти на дружеский тон. Скажи, что сделаешь им такой же в подарок.

Специалистка вручила Смиту один патрон и объяснила, как его заряжать и стрелять.

– Патрон будет вшит в пояс, который я приготовил для вас, к нему легко добраться, но также нельзя обнаружить, – сказал Яагер.

– Откуда нам известно, что Ван Гог находится у Торговца? – перебил его Штайнер. – Это только его слова.

– Мы этого не знаем наверняка, – ответила Ван Страатен. – Но вы же слышали, как аналитик Смит попросил доказательств, и ему сказали, что он их получит.

– Но они не сказали, какого рода это будут доказательства и когда он их получит. – Штайнер машинально поправил парик.

– Они ничего не выиграют от обмана, – парировала Ван Страатен.

– Всего две картины стоимостью в миллионы долларов, Моне и Матисс, – сказал Штайнер.

Ван Страатен отвернулась. Она обдумывала эти вопросы, но не могла справиться с негативом – не сейчас, когда развязка была так близка, когда все должно было вот-вот произойти. Она напомнила, что сама будет в фургоне вместе с Яагером слушать и наблюдать, что происходит, через устройства слежения в очках и шейной цепочке Смита.

– Если эти устройства будут обнаружены, они меня убьют, – заметил Смит.

– Никто никого не убьет, – проговорила Ван Страатен.

– Можешь дать гарантию?

Ван Страатен пристально посмотрела Смиту в глаза, и это был самый интимный взгляд, который он от нее получил за все время общения.

– В этой жизни не бывает гарантий, – произнесла она с усмешкой. – Но я в этой жизни еще ни одного мужика не потеряла. И тебя не потеряю.

73

Перелет из Амстердама в Париж сопровождался непрерывной турбулентностью, как и мое настроение. Я съел так много арахиса и выпил так много кока-колы, что мой мозг теперь работал примерно с той же скоростью, что и взятый напрокат Opel Corsa на трехполосном шоссе, ведущем из Парижа. Местные автомобили и грузовики пересекали шоссе без светофоров, нервно гудели клаксоны, а я пытался вести машину одной рукой – что почти невозможно с ручным переключением передач, но в машине не было GPS, поэтому в другой руке я держал свой мобильный телефон, одним глазом следя за дорогой, другим – за Google Maps.

Через некоторое время машин стало меньше, и я начал высматривать свой первый ориентир – Сен-Дени. После этого я стал искать стадион, и нашел его, свернул на другое шоссе, затем на виадук д’Аржантей, надземную дорогу, которая два раза подряд проходила над рекой.

Я снова попытался дозвониться Аликс, чтобы сообщить ей о своем приезде, но на сей раз даже автоответчик не автоответил. Звонки уходили в пустоту. Да, Аликс говорила, что ее телефон не работает, но меня это почему-то не успокоило. Перенервничав, я случайно потерял свой Google Maps, когда отключал вызов, пришлось съехать на узкую обочину шоссе и потратить пару минут на переустановку карты. Вернувшись на шоссе и проехав еще десять минут, я заметил следующий ориентир-достопримечательность – большое сверкающее казино, которое выглядело так, словно плывет по реке.

Если карта не врет, то до места назначения осталось примерно сорок минут езды. Но что тогда? Если телефон Аликс не работает, то как я ее найду?

Движение на дороге теперь ускорилось. Я проезжал указатели городов: Саннуа, Франконвиль – местность по сторонам становилась все больше похожа на пригород – дома и деревья, реклама профессионального училища, а также заправка, которая мне была нужна.

Заправки, в общем-то, везде похожи, только название бренда, TotalEnergies, было незнакомым, и все вывески на французском. Я еще к Амстердаму не успел привыкнуть, не говоря уже о Франции.

Через несколько минут я снова мчался по дороге, торопясь добраться до места, о котором много читал и где мечтал побывать… но не в таких обстоятельствах.

В голове носились нехорошие мысли: Смит, наверное, солгал, что работает на Интерпол, а сам теперь работает с Ван Страатен. Она тоже все время врет, а сама непонятно кто такая и чем занимается… – «я охраняю украденные произведения искусства от повторной кражи», так она сказала… насколько это правда? А еще этот скупщик произведений искусства со шрамом на лице… И все те непонятные безликие люди, которые следили за мной и Аликс… Хотя одного я заприметил: парень с татуировками по имени Гюнтер… Тут я увидел указатель на Валь-д’Уаз, затем еще один на город Эрмон. Я сверился с картой, чтобы убедиться, что все еще двигаюсь в правильном направлении, и, к счастью, так оно и было. Еще тридцать минут, и я буду в Овер-сюр-Уазе. Я найду Аликс, и все будет хорошо.

74

Смит успел простоять перед кафе минут двадцать, прежде чем к нему подъехал черный внедорожник с тонированными стеклами, дверь открылась, и его впустили в салон, не сказав ни слова. После этого был обыск: двое головорезов расстегнули на нем рубашку, расстегнули молнию на брюках, засунули руку в трусы, спустили носки – разве что в рот не заглянули; после чего машина тронулась с места и помчалась по улицам города. Когда внедорожник выехал на шоссе, Смит старался сохранять спокойствие, в надежде, что устройства слежения работают в штатном режиме.

Он сидел на заднем сиденье, рядом с ним тот же представитель, что и в прошлый раз, блондинка в солнцезащитных очках и платке на голове. Между ними – картина Моне в пузырчатой пленке. На сиденьях напротив – двое обыскивавших Смита громил в темных очках и темных костюмах, как «люди в черном». Один из них, что покрупнее, парень с замедленной речью, нашел при обыске пистолет и отдал его женщине, которая теперь вертела его в руке.

– Это действительно стреляет? – поинтересовалась она.

– Когда заряжено, – ответил Смит и произнес заготовленную речь о процессе 3D-печати и что он подарит каждому из них по такому же.

– Хорошая игрушка, – сказала женщина. – Торговцу понравится.

Смит пообещал сделать такую же и для него. Женщина заглянула в ствол, увидела, что он пуст, и вернула Смиту пистолет. Пулю, вшитую с внутренней стороны пояса, «люди в черном» не нашли.

– Куда мы направляемся? – спросил Смит.

Представительница велела ему расслабиться, достала из сумки пачку «Американ Спирит», попросила водителя приоткрыть окно и предложила сигарету Смиту. Он взял, закурил и затянулся.

– Неплохо. Если уж умирать, то от экологически чистого продукта.

– Очень смешно, мистер Льюис.

– Я старался, – ответил Смит, чувствуя, как пот выступает у него под мышками и на лбу. Он поправил очки на носу, более осторожно, чем обычно.

– Я посмотрю, – сообщила женщина, снимая пузырчатую пленку, хотя полупрозрачный пергамин она не тронула – картина «Стог сена» Моне в лавандовых тонах была под ним достаточно четко видна. Женщина сделала снимок на мобильный телефон.

– Доказательство, – произнесла она при этом. – Торговец не любит тратить свое время попусту.

– А как насчет доказательства мне? – спросил Смит.

– Скоро будет, – отрезала она.

Смит всмотрелся и разглядел сквозь тонированные стекла какие-то фабрики и промышленный комплекс. В машине было душно, несмотря на приоткрытое окно; один из громил напротив тоже курил сигарету. Смит поклялся уволиться, когда все это закончится. Когда машина свернула с автострады, он украдкой взглянул на часы и отметил, что ехали они ровно двадцать три минуты. Потом он увидел дорожный указатель и попытался произнести для своих коллег написанное – одно из сложных голландских названий с большим количеством гласных: «Уитоорн?»

Женщина посмотрела на него так, словно раскусила его. Она похлопала его по груди, затем расстегнула несколько пуговиц на его рубашке.

– Я знаю, что вас обыскивали, но на всякий случай…

– Мы обыскали… его… хорошо, – медленно проговорил здоровяк в черном. Он напомнил Смиту Ленни из «О мышах и людях»[20]20
    Повесть Д. Стейнбека.


[Закрыть].

– Когда мы доберемся до места? – спросил Смит, когда рука женщины скользнула к нему под рубашку, задев цепочку на шее.

– Ты вспотел, – укоризненно заметила она и, скорчив гримасу, убрала руку и вытерла ладонь о сиденье машины. – Я же сказала тебе расслабиться.

– Извините, у меня проблемы с потоотделением. – Смит застегнул рубашку. Он еще раз выглянул в окно. Они все еще ехали по шоссе, вдоль дороги тянулись линии электропередач.

– Так когда я получу свои доказательства?

– Потерпи, – откликнулась женщина.

Они уже были где-то в пригороде. Машина свернула на узкую дорогу, и несколько миль тянулись домики в форме печенья, затем густо поросшая лесом местность.

– Двадцать минут, – произнес водитель.

– Сколько минут? – переспросил Смит, не надеясь на чувствительность аппаратуры.

Ему не ответили.

Лес кончился, и они оказались в поле. Некоторое время машина подпрыгивала по гравийной дороге, затем остановилась.

– Мы на месте, – сказал водитель.

Щелкнули замки. Смит открыл дверцу и вышел, люди в черном немедленно встали по обе стороны от него.

– Сюда, – приказала женщина.

Смит последовал за ней по полосе скошенной травы, за которой тянулось пастбище, а за ним длинная песчаная полоса. В конце ее стоял маленький самолет с работающим двигателем.

75

– Вы видите? – Яагер указал на изображение на экране, зернистое, но достаточно четкое.

– Самолет, да, – подтвердила Ван Страатен, затем произнесла в микрофон. – Диспетчер, вы это слышали?

– Вас понял, – сказал Диспетчер.

Ван Страатен попросила Яагера перемотать назад и еще раз внимательно посмотрела, как движется на экране женщина в шарфе и темных очках.

– Вы можете увеличить женщину?

Лицо женщины заняло большую часть маленького экрана, но оно было искаженным и зернистым. Ван Страатен покачала головой и велела Яагеру переключить режим на обычный.

– Это самолет, самолет! – бормотал Штайнер. – Куда они его везут?

Ван Страатен велела ему успокоиться, а Конеру – отвести фургон на обочину. Ряд деревьев отгораживал дорогу от того самого поля, которое они только что видели на экране слежения. Она опустила стекло и услышала звук самолетного двигателя.

– Как скоро вы сможете нас найти? – проговорила она в микрофон.

– Я сейчас с Пилотом. – Голос Диспетчера в динамике звучал сухо и невыразительно. – Он вычисляет ваши координаты.

Яагер спросил, какая у них навигационная система.

– Британская, скоростная, – ответил другой голос. – Повлияет ли ваша система слежения на приборы вертолета?

– Нет, – сказал Яагер. – Но сочетается с вашей системой. На чем вы летите?

– «Еврокоптер-икс-три-гибрид», – ответил Пилот.

– Пятилопастный? – присвистнул Яагер.

– Все верно, с двумя турбовальными от Роллс-Ройса.

Ван Страатен, высунувшись из окна фургона, наблюдала за маленьким самолетом в бинокль:

– Он все еще на земле.

– Дайте мне знать, когда он взлетит, – сказал Пилот. – Мы приземлимся недалеко от вас.

– Мы его потеряем! – воскликнул Штайнер, повернувшись к Ван Страатен и Яагеру.

– Нет, не потеряем. – Яагер спокойно объяснил, что датчики слежения будут давать сигнал на несколько миль и будут приняты системами вертолета.

– А если нет?

– Эй там, на галерке, заткнитесь на хрен! – раздался из динамика голос Пилота. Затем он спросил Яагера: – Какова вероятность перехвата?

– LPIA, – ответил тот и перевел для Ван Страатен: – Низкая вероятность перехвата высотомеров. Это означает, что крайне маловероятно, чтобы кто-то, кроме экипажа вертолета, мог услышать нашу связь или взломать ее.

– Мы уже взлетели и будем на месте через несколько минут, – послышался голос Диспетчера.

– Не беспокойтесь, – добавил Пилот. – У еврокоптера есть дополнительный двигатель, который удваивает максимальную скорость.

– Вау! – удивился Яагер. – Это примерно четыреста тридцать километров в час, да?

– Верно, – подтвердил Пилот. – Молодец, парень, сечешь. Готовь свое оборудование к работе.

– Охотник и компания, будьте готовы, – проговорил Диспетчер.

Яагер отсоединил устройства слежения, смотал провода и убрал экраны. Ван Страатен велела Конеру оставаться в фургоне. Остальные уже вышли из машины, направляясь в поле. С одной стороны его был виден взлетающий самолет, а с другой уже слышался нарастающий клекот вертолетных лопастей.