Текст книги "Похищение Манхэттена"

Автор книги: Джон Стиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 17
КРУШЕНИЕ ГОРОДА

На гигантском верхнем экране созвездия поплыли в сторону. Корабль арахнид всё более отклонялся от запущенного куба. Центральную часть экрана в четверть от всей его площади занимало изображение зеркального робота-истребителя. На его поверхностях серебрились отражающиеся звёзды. На краю экрана появился куб в сопровождении четырёх корабликов-шаттлов, которые должны были скорректировать его траекторию перед столкновением с роботом.

Всё внимание Мэта сконцентрировалось на звёздном экране. Ему хотелось наблюдать за развитием событий с более близкого расстояния, но это было бы рискованно. Корабль арахнид представлял собой слишком большую цель, поэтому ему приходилось держаться от робота на большом расстоянии, чтобы робот издалека мог принять его за комету. Надолго затмить солнце роботу тоже было опасно – он мог бы устранить не понравившуюся ему помеху. Держаться от робота подальше решили и по другим соображениям – в результате столкновения куба с роботом могут образоваться осколки, и они будут разлетаться с большой скоростью, и увернуться от этих осколков с близкого расстояния будет невозможно. Мэта не оставляло ощущение, что он пытается победить танк, сидя в легковушке.

Молча наблюдали за событиями на экране и остальные члены отряда, Арахнида, заняв центральное кресло, отдавала приказы паукам через главный пульт управления. Паук, сидевший в центре ранее, переместился на одно из восьми ближайших кресел, вытеснив из него паука рангом пониже.

Эбби стояла рядом с Мэтом, касаясь его плечом. Мэт взглянул на неё, и она непроизвольно прижалась к нему ещё ближе. Их руки соприкоснулись, взгляды встретились, излучая неутолённую любовь. Он обнял её рукой за плечи. Она почувствовала, что готова упасть в его объятия.

Вдруг новое изображение на большом стенном экране оторвало Мэта от нежностей – там появился вид на робот с другой стороны. Очевидно, это изображение передавалось одним из корабликов, сопровождавших куб с мёртвыми «барсуками». Мэт инстинктивно подался вперёд к экрану. Может быть, этот кораблик уцелеет до самой развязки? Изображение перестройщика росло. На его сверкающих на солнце поверхностях чётко проступила тень от надвигающегося куба. Мэту представился образ облачённого в латы рыцаря и вылетающий из тьмы карандаш, дерзнувший пробить его доспехи. Вспомнились и соломинки, впившиеся в дуб во время свирепого смерча.

Робот на стенном экране начал поворачиваться и удаляться – по команде Арахниды кораблик, передающий изображение, отлетал от перестройщика на безопасное расстояние. На потолочном экране было видно, как все четыре кораблика разлетались в стороны. Куб приближался к роботу в одиночестве. Корабль арахнид находился в этот момент сбоку от робота в таком месте, что траектория робота была перпендикулярна мысленной линии, соединяющей робот и корабль арахнид.

Купол снаряда блестел под прямыми лучами солнца, а чёрный конус угадывался лишь потому, что заслонял собой кусочек звёздной бездны. Он летел, как стрела, и её остриё было направлено в робот. Наконец расстояние между ними сократилось до нуля.

Мэт приготовился увидеть бушующие огненные облака и сыплющиеся фейерверком искры, как это бывает в фантастических мультфильмах, когда сталкиваются массивные космические объекты. Но ничего подобного не произошло. Куб задел один из четырёх лепестков робота, отчего тот завертелся юлой!

– Попал! – заорал Бобби Джо.

Из точки удара брызнули блестящие на солнце мелкие осколки. Арахнида приказала увеличить изображение робота. Он занял почти весь гигантский экран на потолке. Постепенно вращение робота замедлилось. Очевидно, он оправился от удара.

– Боже милостивый, – прошептал Руди, глядя на целый и невредимый перестройщик.

Через несколько минут отпали последние сомнения. Робот по-прежнему держал курс к Венере, чтобы выйти на её орбиту.

– Передай Арахниде лететь за ним вдогонку, – приказал Мэт Эбби.

– Не надо. Зачем? – ответила Арахнида.

Мэт от ярости хотел было пригрозить ей, что отвинтит ей её упрямую голову, если она сейчас же не подчинится, но взял себя в руки и постарался спокойно произнести:

– Эбби, скажи ей, что объяснения она услышит позже, а пока пусть выполняет наши указания. – Мэт понимал, что борьба отряда – это Давид против Голиафа.

Эбби перевела, что Арахнида согласилась, потому что её корабль пока не пострадал. Эбби облёгченно вздохнула.

Стюарт Лунд включил свет и устало побрёл вверх по лестнице в свой кабинет. Хотелось свалиться на кровать и выспаться.

На столе лежал пакет, оформленный в виде подарка, сверху – поздравительная открытка. Правда, розовая обёртка пакета с детскими рисунками не подходила для такого человека, как Стюарт, но неудивительно – в Манхэттене многие, даже такие простые вещи, как обёрточная бумага, стали дефицитными.

Он взял открытку. Приклеенная к открытке нитка, тонкая как волос, торчала из пакета. На обороте увидел надпись, сделанную неряшливым почерком: «Из-за тебя мы чуть не взорвали Эмпайэр-Стэйт-Билдинг. У тебя осталось десять секунд».

Стюарт сразу всё понял, но не двинулся с места. Он устало сел за стол, уронил голову на руки.

От взрыва в соседних домах повылетали стёкла.

По Службе спасения 911 продолжали поступать сообщения. Учительница советовала:

– Я думаю, лучше пусть погибнем мы вместе с этим кораблём, чем вся Земля. Если повредить робот тараном невозможно в космосе, надо сделать это у поверхности Венеры или Земли. Тогда робот ударится о планету. Я уверена, что удара о Землю робот не выдержит, хотя если роботу удастся увернуться от устремлённого к нему корабля, то корабль может врезаться не в робота, а в планету. Как быть?

Сразу последовал ещё один звонок:

– Если лазеры корабликов не могут разрезать робот, тогда надо направить на него лучи сразу всех лазеров и сосредоточить их в одной точке.

В течение нескольких часов, пока корабль арахнид догонял робота, тот приблизился к Венере. Эбби продолжала выпытывать у Арахниды нужные сведения. Нашлось объяснение тому странному факту, что арахниды не пытались общаться с людьми и другими разумными существами из захватываемых городов, чтобы рассказать им о своих благих намерениях. Дело оказалось в том, что на родной планете арахнид существует только один язык, они не могли расшифровывать чужие языки. Они даже не пытались прослушивать радио, телевидение и другие средства связи планет, с которых они брали города.

Мэт просил Бобби дать научное объяснение одному важному, как он считал, но непонятному явлению.

– Для перелёта между планетами надо долго выжидать, пока они сблизятся. Ведь периоды обращения планет вокруг Солнца по нашим меркам велики. Земля делает один оборот за год, Венера – за двести с чем-то дней. А эти корабли почему-то не обращают внимание на эти вещи. В чём тут дело, Боб?

– В огромных запасах энергии, – ответил Бобби Джо. – И робот, и корабль арахнид способны ускоряться так быстро, что преодолевают межпланетные расстояния всего за несколько часов. При таких обстоятельствах они и в самом деле могут не обращать внимание на положения планет. Более того, за те несколько часов, пока корабль летит от одной планеты к другой, они не успевают значительно продвинуться по своим орбитам.

Мэт кивнул. От долгих наблюдений верхнего экрана болела шея. Сейчас там были увеличенные изображения робота и Венеры. Её желтоватый шар со спиралями облаков вдруг изменил цвет и стал похож на Юпитер.

– Я не ожидал, что робот начнёт менять её атмосферу с такого большого расстояния, – удивился Мэт.

– Нет, перестройка на Венере ещё не началась. Просто арахниды прибавили на этом изображении ультрафиолета. Мы видим его, потому что на экране он преобразован в видимую область спектра, – объяснил Бобби Джо.

За роботом и Венерой на голографическом экране висело увеличенное и затемнённое изображение солнца, немного более яркого, чем Венера, поэтому его можно было рассматривать невооружённым глазом. На его поверхности легко различалось большое пятно. Дугой медленно взлетел протуберанец. Солнечная корона – бушующий океан газа – сияла жемчужно-серебристым бубликом в два раза большего диаметра, чем само солнце.

Эбби заметила, что арахниды никогда не спали, просто иногда расслаблялись, сидя в креслах. Они продолжали бодрствовать, и их фасеточные глаза оставались открытыми, а сознание продолжало воспринимать действительность. Эбби никак не могла объяснить Арахниде, какое состояние у людей называется сном.

Такая особенность пауков очень понравилась Мэту, и он жалел, что люди к этому не приспособлены. Лишь тогда, когда он буквально начал валиться с ног от усталости, он позволил себе ненадолго отключиться.

Тем временем робот вышел на орбиту Венеры. На верхнем экране орбита обозначилась пунктирной окружностью. До неё кораблю арахнид предстояло ещё несколько часов пути. Ожидание было для Мэта невыносимым. К тому же движение корабля начало замедляться, – необходимо успеть снизить скорость к моменту сближения с роботом.

Благодаря искусственному гравитационному полю корабля перегрузок от торможения не ощущалось. Бобби Джо подсчитал, что если корабль, неподвижный в начальный момент, первую половину пути будет разгоняться, а вторую половину – тормозить, то для преодоления таким способом расстояния порядка сотни миллионов километров (межпланетные расстояния) за несколько часов требуется ускорение, на порядок превышающее ускорение свободного падения на поверхности Земли.

Такой перегрузки не выдержит ни одно живое существо. А на корабле арахнид перегрузок вообще не чувствовалось. На гравитационную защиту, как подсчитал Бобби Джо, исходя из общих соображений и закона сохранения энергии, требуется мощность, не уступающая мощности двигателей корабля.

На переднем плане стенного экрана появилась Венера, на некотором отдалении от неё по круговой орбите летел робот. С интервалом в десять секунд он стрелял в неё чем-то вроде трассирующих снарядов. В верхних слоях облачного покрова планеты под траекторией робота тянулся след, состоящий из равномерной последовательности ослепительно ярких вспышек, похожих на чудовищные молнии. По Венере быстро распространялась искусственная гроза. В отсветах молний зеленоватым светом мерцали бушующие облака. Такая картина у военного человека вызвала бы воспоминание о метании глубинных бомб вертолётом-бомбардировщиком. Правда, была и существенная разница – радиус действия глубинной бомбы не превышает полкилометра, а здесь каждый взрыв охватывал пятно диаметром в сотни километров.

Через каждые восемь или десять трассирующих выстрелов робот метал в Венеру более мощную бомбу, вызывающую ещё более яркую вспышку. Вскоре в сплошной облачной пелене появились гигантские бреши.

– Арахнида говорит, что сейчас робот занят первым этапом перестройки – он полностью уничтожает все формы жизни, которые могут оказаться в атмосфере, на твёрдой поверхности или в гидросфере планеты. Он также сбрасывает какое-то вещество, поглощающее кислород и, может быть, углекислый газ, а спустя много времени газы из этого вещества выходят наружу.

– В атмосфере Венеры мало свободного кислорода, – проинформировал Бобби Джо. – А углекислого газа – очень много. Поэтому если робот удалит углекислый газ, атмосфера сильно разрядится и Венера остынет до температуры, более пригодной для жизни белковых существ. Но чтобы создать на Венере условия для жизни, ему надо ещё многое сделать. Впрочем, это зависит от того, какими существами собираются населить планету.

– Мне кажется, робот перестраивает не только те планеты, где успех гарантирован. Его хозяева собираются заселять не все перестроенные планеты подряд, а только избранные.

– Судя по всему, хозяева этого робота не сильно отличаются от нас, – сделал вывод Руди.

– Он снова появился! – воскликнул Бобби Джо.

Мэт увидел на экране, как, совершив оборот вокруг Венеры, из-за её обратной стороны вынырнул летающий робот. В условиях уменьшившейся облачности лучше просматривалась тянувшаяся за ним цепь огненных шаров. Над роботом в вакууме вспыхивали более мелкие взрывы. За ними формировалось тёмное облако на высоте, раз в пять превышающей верхнюю границу атмосферы. Арахнида сообщила, что это облако – дымовая завеса, предохраняющая планету от избытка солнечной радиации. Если Венеру, чьи сутки в десятки раз длиннее земных, когда-нибудь заселят, орбитальные зеркала и непрозрачные экраны будут имитировать на её поверхности искусственно укороченные сутки.

На соседнем экране появилось увеличенное изображение робота. Часть его глянцевой поверхности отражала звёзды, другая часть – лимонные облака Венеры. На одном из его блестящих лепестков обнаружилось тёмное пятнышко. Очевидно, паук, управлявший этим экраном, тоже заметил дефект, потому что изображение начало всё больше увеличиваться, а пятно при этом оставалось на переднем плане. Вскоре увеличение возросло настолько, что на экране умещалась только часть поверхности робота.

– Наверное, пятно в центре говорит о том, что мы не зря стукнули его кубом.

Увеличение продолжало расти. Пятно уже занимало большую часть экрана.

– Ура! – закричал Бобби Джо.

Членистоногие радостно загалдели.

Глава 18
ПОДРЫВНИК

– Это даёт нам шанс, – прошептал Мэт.

Хороший солдат должен находить выход из любого положения. Но если выхода всё же нет, настоящий солдат должен найти в себе силы вовремя отступить с минимальными потерями. До обнаружения пятна Мэт, угнетённый неуязвимостью противника, подумывал именно об этом – об отступлении, хотя всячески скрывал эти мысли. И вот наконец появилась надежда. Куб оставил на блестящем роботе пятно! Голиаф ранен.

– Думаю, надо ударить его лазерами в то же самое место. Попроси Арахниду, – сказал Мэт, – чтобы она рискнула хотя бы двумя корабликами-шаттлами. Теперь, когда у нас появился шанс остановить робота навсегда, она должна пойти на риск. Если она заупрямится, напомни ей, что она со своими арахнидами погубила жителей кубического города. Она перед ними в долгу. А что такое значат два кораблика по сравнению с целым городом?

– Если пауки пошлют к роботу несколько шаттлов, – вступил Ричард, – они, наверное, смогут разрушить его лазерами. Ведь тёмное пятно не отражает света. Но может случиться, что лазеры и теперь не помогут, поэтому надо снабдить хотя бы один из шаттлов взрывчаткой. Однако для выполнения такой операции нужен специалист, умеющий обращаться со взрывчаткой, причём специалист должен находиться внутри шаттла.

– Если я правильно тебя понял, – сказал наконец Мэт, – ты готов полететь на шаттле?

– Да, сэр, – ответил решительно Ричард, волнуясь.

– Ты смелый человек, Ричард! Надо выяснить у Арахниды, осуществим ли твой план.

Мэт попросил Эбби узнать у Арахниды, может ли человек лететь на борту шаттла.

– Может, – перевела Эбби. – Она согласна, хотя ей явно не нравится идея атаковать робот шаттлами, потому что робот может вычислить, что шаттлы посланы кораблём, и уничтожить корабль. Ты действительно решил лететь? – спросила Эбби Ричарда.

– А теперь скажи Арахниде, – попросил Мэт, – что мы хотим загрузить в шаттл взрывчатку.

– Она разрешила. Арахниду привлекала возможность избавиться от взрывчатки, находящейся на борту корабля.

– Удивительно, – сказала Эбби Мэту. – Когда я напомнила Арахниде о её вине перед мёртвым городом с «барсуками», это подействовало на неё сильнее, чем угроза взорвать корабль.

Мэт был в нерешительности. Он боялся за Ричарда – может быть, не посылать Ричарда с шаттлом? Он может погибнуть. Мэт не стал успокаивать свою совесть размышлениями о том, что Ричард сам вызвался, что ситуация требует жертв. Мэт просто тихо сказал сам себе:

– Да поможет тебе Господь, Ричард.

Он приказал себе покончить с колебаниями и попросил Эбби постараться быстро обучить Ричарда хотя бы нескольким словам или жестам их языка, чтобы он мог простым способом давать им указания вроде «вперёд», «назад», «стоп».

– Я научу его нескольким командам, но скажи правду – у него есть шанс остаться в живых?

– Думаю, шансов мало. Не позволяй таким мыслям завладеть тобой. Давай верить в благополучный исход страшна рискованной операции. А Ричард героическая личность! У нас появилась надежда на победу, но, если мы промедлим и расслабимся, можем упустить свой шанс. Это война, а на войне надо действовать жёстко и решительно.

Операторша телефона 911 приняла очередной звонок.

– Пусть пауки, – послышался из трубки хриплый голос, – из материала для куполов сделают большое параболическое зеркала и сфокусируют солнечные лучи на летающем роботе. От этого он испепелится.

Держась за поручень, Ричард ехал в открытом вагоне по монорельсовой дороге и рассматривал незнакомую ему часть корабля. С такой скоростью ему не доводилось ездить с тех пор, как пауки забрали Манхэттен. Внезапно на глаза Ричарду попался сидящий неподалёку паук. Интересно, как выражается у пауков страх? Знакомо ли им это чувство? Мэт, кажется, догадался, что мне страшно, размышлял Ричард.

Ричард так нуждался сейчас в дружеском участии, уважении и сострадании. Чувство собственного достоинства, уважение к себе у Ричарда всегда было, его ценили как знатока и мастера своего опасного дела. Но из-за замкнутого характера и неразговорчивости ему не хватало дружеского тепла. Как важно уметь общаться! Он знал, что не похож на других.

Со скоростью, заметно превосходящей любое наземное транспортное средство, поезд пронёсся мимо огромных соленоидов. Ричард потрогал ногой рюкзак, наполненный взрывчаткой и нужным снаряжением, чтобы лишний раз убедиться, что всё на месте.

– Куда ты смотришь? – спросил Ричард паука.

Глазной стебелёк паука был направлен прямо на Ричарда. На широких поясах паука были чередующиеся синие и красные полосочки. От такого «узора» у Ричарда зарябило в глазах.

В ответ паук что-то протараторил.

Вот и теперь он совершает непонятный другим поступок. Он пытается скрыть свой страх. Люди подумают, что он не трус, а совсем наоборот – герой.

Поезд начал тормозить. Впереди в нижней части гигантского цилиндра раздвинулись ворота. Поезд въехал внутрь и остановился. Потолок помещения оказался невысоким. Паук не двинулся с места. Глядя на него, продолжал сидеть и Ричард.

Позади закрылись ворота, вагон начал подниматься в лифте. Скоро гравитация исчезла, потом снова плавно возросла до прежнего уровня. Лифт остановился, двери открылись, вагон выехал на стартовую площадку. В гнёздах полукругом располагались восемь корабликов-шаттлов. Вверху на потолочном экране ярко сияли звёзды. Вокруг одного из шаттлов возились четверо пауков, очевидно, готовя его к полёту. На стене висел большой плакат или экран с изображением пейзажей родной планеты пауков. На одной из этих картин небо было плотно затянуто облаками. Приглядевшись, Ричард сообразил, что облачная пелена используется в качестве экрана – на неё снизу проецируются символы и рисунки. Об их назначении трудно догадаться – то ли это реклама, то ли кино, то ли дорожная карта.

Ричард принялся рассматривать помещение и подготавливаемый к полёту шаттл. По обеим его сторонам были большие двери. В помещении не было никакого оборудования. Наверное, оно находилось за стенами, на которых было множество больших и малых дверей. Некоторые из них были открыты, из них к шаттлу тянулись шланги и кабели. Отвратительно пахло чем-то вроде жжёного машинного масла.

Паук выполз из вагона и направился к шаттлу, но не к тому, возле которого работала четвёрка пауков-рабочих. Остановившись у шаттла, паук вытянул в сторону Ричарда заднюю конечность и поманил его к себе «пальчиком» своей странной кисти. Впечатление получилось потрясающее. Наверное, паук научился этому человеческому жесту у Эбби.

Ричард взвалил на спину рюкзак и показал пауку поднятый вверх большой палец, надеясь, что паук знает и этот жест, а значит, поймёт его правильно.

Ричард был уверен в совершенстве своих профессиональных навыков и уговаривал себя не волноваться.

Паук вполз в люк шаттла, следом за ним влез Ричард. Кораблик оказался внутри довольно объёмистым – процентов на восемьдесят он сидел в гнезде, поэтому со стороны выглядел небольшим. Длиной он был с большой многоквартирный, дом, а шириной раза в два меньше. Ричард вошёл в дверь, повернул по внутреннему коридорчику направо и начал спускаться по наклонному полу к центру шаттла. Сзади бесшумно задвинулась дверь, давление повысилось, у Ричарда заложило уши. Наклон коридорчика оказался слишком крутым для человека.

В тесном пространстве был отвратительный запах. Паук уселся на такое же сиденье, какое было в вагоне. Никакого противоперегрузочного кресла не было. Ричард догадался, что здесь, как и на основном корабле, установлена гравитационная система, делающая перегрузки незаметными. В яйцеобразном отсеке почти не осталось свободного места. Ричарду пришлось втиснуться в пространство за паучьим креслом. Тесное помещение своей округлой формой напоминало кабину самолёта-истребителя, только приборов было поменьше. Один из них состоял из сотен светящихся кружочков, расположенных в узлах координатной сетки, а под каждым кружочком было маленькое углубление как раз в толщину пальца паука. Вокруг паучьего сиденья располагались два ряда кнопок по восемь штук в каждом.

Одновременно четырьмя конечностями паук начал тыкать в кнопочки сразу на нескольких приборах, отчего лампочки рядом с кнопками меняли цвет или оттенок, а иногда начинали мигать. Перед головой паука из-под пола всплыл и без всяких опор завис в воздухе серебристый шар.

Глазной стебелёк паука изогнулся в сторону Ричарда и сразу вернулся в прежнее положение. Зачем он посмотрел на меня? – задумался Ричард. Всё равно не понять. Вспыхнул восьмиугольный экран, на нём изобразились Арахнида и Эбби. Паук ей что-то сказал, Арахнида ему ответила. Потом заговорила Эбби:

– Ричард, я вижу тебя. А ты меня?

– Да. Ты слышишь меня?

– Да, очень хорошо слышу.

Снова заговорила Арахнида, Эбби перевела:

– Они собираются выпустить ещё три шаттла, которые помогут вам выбрать такую траекторию, чтобы робот принял ваш шаттл за случайный астероид или что-то в этом духе. Арахниды предполагают, что робот, понадеявшись на свой сверхпрочный корпус, не обратит внимания на небольшие шаттлы. Но это всего лишь версия.

– Ничего, пронесёт, – бодрым тоном ответил Ричард. Но это актёрство далось ему нелегко. Он ощутил во рту металлический привкус. Сомнения и страх вновь одолели его. Не бессмысленно ли всё это?

На экране показались лица друзей.

– Удачи тебе!

– Спасибо! – Ричард был растроган. Давно он не чувствовал такой искренней заботы.

Паук-пилот тронул висящий серебристый шар двумя лапами. В шаттле ощутилась невесомость, его верхняя половина стала прозрачной, открылась звёздная бездна. Через мгновение прозрачной сделалась и другая часть шаттла, словно он стал стеклянным. Прежними остались лишь приборы на пульте управления и восьмиугольный экран с изображением Арахниды и Эбби. От невиданного зрелища у Ричарда перехватило дыхание. Внизу хорошо просматривалось глубокое гнездо, в котором сидел шаттл.

Пилот поднял серебристый шар, и невесомость исчезла, корабль начал удаляться от шаттла. Ускорения не было заметно. Ричард поначалу никак не мог сообразить – действительно ли вдруг полетел корабль или это только иллюзия? Вскоре стало ясно, что это летит шаттл, а ложное впечатление создалось из-за отсутствия перегрузки. Тем не менее движение шаттла ускорялось невероятно быстро.

Со всех сторон вверху и внизу простирался звёздный космос. Ричарду казалось, что он висит в вакууме, но каким-то чудесным образом дышит воздухом. Известно, что сходное ощущение возникает у лётчика, катапультировавшегося из реактивного самолёта в верхних слоях атмосферы. Мгновенно корабль уже превратился в крошечный черный диск. Удивительно близко оказался шар Венеры, покрытый рваными желтоватыми облаками. Солнечный диск был больше привычного людям диаметра, но не слепил, очевидно, благодаря сложной бортовой системе фильтров, затемняющих слишком яркие объекты, но свободно пропускающих слабые лучи.

Нажатием кнопки паук-пилот сформировал вокруг шаттла меридианы и параллели, словно бы прочерченные на огромной невидимой сфере, в центре которой вдруг оказался шаттл. Паук немного повернул парящий перед ним серебристый шар, и вся звёздная картина вокруг повернулась. Разумеется, в действительности повернулся шаттл, а не Вселенная, но вестибулярный аппарат Ричарда, введённый в заблуждение гравитационной защитой против перегрузок, не чувствовал ни поворотов, ни ускорений, отчего создавалось впечатление полного покоя. Вектор, нарисовавшийся в пространстве пунктирной линией, совместился с вектором, исходящим из носа шаттла. Вращение прекратилось. Впереди точно в направлении вектора оказался летающий робот. В шаттле было настолько тихо, что Ричард слышал собственное дыхание, да порой что-то слабо потрескивало. По бокам вспыхнули три оранжевые точки, обозначившие тройку шаттлов, тоже вылетевших навстречу перестройщику, но по другой траектории.

Ромбовидная четвёрка блестящих лепестков робота быстро приближалась, закрывая собой всё больше и больше звёзд. К нему почти перпендикулярно его курсу приближались три шаттла. Ричард внимательно наблюдал за ними в ожидании, что вот-вот они включат свои лазеры, но вдруг сообразил, что лучи в вакууме невидимы, поэтому заметить можно только их отражения от поверхности робота, да и то лишь в том случае, если лазерный луч попадёт в тёмное пятно, где отражение может оказаться диффузным. Если же лазерный луч попадёт на зеркальную поверхность, то отражённый луч можно будет обнаружить тоже только по его отражению от какой-нибудь рассеивающей поверхности, например, если луч попадёт в шаттл, что крайне опасно.

Робот-перестройщик приблизился настолько, что закрыл собою половину звёздного фона. На кривой зеркальной поверхности медленно, вместе с плавным поворотом робота по круговой орбите, перемещались искажённые отражением созвездия.

Ричард посмотрел на восьмиугольный экран – к Эбби и Арахниде присоединился Мэт. Все трое, слава Богу, молчали. Ричарду не до разговоров.

Чёрное пятно на блестящем лепестке робота при ближайшем рассмотрении оказалось дырой. Шаттл продолжал сближение. Один из трёх шаттлов испарился за секунду в прямом смысле слова. Ричард понял, что это результат действия неизвестного оружия робота. По-видимому, исчезнувший шаттл вызвал истребительные действия робота тем, что направил на него лазерный луч.

С восьмиугольного экрана послышался голос Арахниды.

– Мы потеряли два шаттла, – перевела Эбби.

Надвигающаяся чёрная дыра в лепестке заняла уже треть всего видимого впереди пространства.

– Мы потеряли третий шаттл, – перевела Эбби следующее сообщение Арахниды.

Приблизившаяся пробоина разрослась до огромных размеров. В неё, наверное, поместился бы десяток многоэтажных домов.

– С вами всё в порядке? – спросила Эбби.

– Всё нормально. А что? – Осмотревшись, Ричард понял, почему она встревожилась. Часть днища шаттла утратила прежнюю прозрачность и походила на запотевшее стекло в ванной комнате. Очевидно, робот наконец решил на всякий случай уничтожить приближавшийся к нему безобидный на вид подозрительный объект. Однако робот опоздал. Шаттл уже влетал в дыру.

Внутри было темно, лишь звёзды тускло светили. Вдруг вспыхнул яркий свет. Ричард было подумал, что на непрошеный шаттл направились мощные прожектора, но понял, что свет исходит от самого шаттла – внешних источников света не было.

Присмотревшись внимательнее, он заметил у дальней стены тени, обращённые к шаттлу. Такое направление теней могло быть только от внутреннего освещения. Наконец Ричард, догадался – шаттл на самом деле не прозрачный, просто кабина окружена голографическим экраном, а паук-пилот резко увеличил яркость изображения.

Слава Богу, светочувствительность глаз арахнид, приблизительно такая же, как у людей, подумал Ричард, иначе пришлось бы действовать в полутьме или, наоборот, щуриться от ослепительного света.

Внутренняя часть робота напоминала брюшную полость гигантского животного – кишки и странные внутренние, органы, не похожие на искусственные агрегаты. Ричард оглянулся назад – края дыры были абсолютно ровными, никаких зазубрин или вогнутых внутрь кусков металла. Повсюду плавали в невесомости осколки куба и искалеченные ударом тела «барсуков». Большая их часть, как видно, вылетела из дыры раньше, когда движение робота тормозилось при подлёте к Венере.

Впереди был объект в виде колоссального сердца, от него отходили и скрывались в недрах робота огромные артерии. «Сердце» было ранено – кусок куба сделал в нём пробоину.

Пилот нагнул к Ричарду глазной стебелёк и что-то сказал.

– Он спрашивает тебя, куда лететь дальше, – перевела Эбби с восьмиугольного экрана.

– Ты видишь то же, что и я? – спросил Ричард.

– Да, – одновременно ответили Эбби и Мэт.

– Что вы можете мне посоветовать?

– Решай сам.

Немного подумав, Ричард показал пауку-пилоту на отверстие в верхней изогнутой трубе. Тот тронул серебристый шар, и шаттл аккуратно вплыл в указанную дыру. Вокруг стало темнее, но видимость оставалась хорошей. Шаттл начал углубляться по извилистой «кишке», не касаясь её стенок.

Ричард открыл свой рюкзак. Почти весь он был заполнен пластиковой взрывчаткой. На всякий случай Ричард прихватил с собой два детонатора с часовыми механизмами, но пока решил использовать только один, чтобы подорвать им сразу всю имеющуюся взрывчатку.

Он установил часовой механизм взрывателя на четыре минуты, выключил его, чтобы запустить в нужное время, и вдруг вспомнил, что у него нет скафандра, а вокруг шаттла вакуум.

– Есть одна проблема, – сказал он, глядя на экран. – Мне придётся выйти из шаттла без скафандра. Выясните, насколько быстро в кабине шаттла можно восстановить прежнее давление и сколько времени паук может обходиться без воздуха?

Мэт и Эбби тревожно переглянулись, затем она обратилась к Арахниде. Из-за трудностей, связанных с переводом единиц времени, принятых у арахнид, в минуты, разговор затянулся, но наконец Эбби разобралась и перевела:

– В среднем паук может выдержать без воздуха пять – десять минут. Если из кабины выйдет воздух, на восстановление прежнего давления уйдёт больше минуты.

– Понятно. Однажды мне приходилось вести подрывные работы на мелководье, я нырял без акваланга, так что знаю, что времени мне хватит. Может быть, в кабине ещё останется достаточно воздуха, когда я вернусь в неё.

Ричард уже сожалел, что вызвался на это опасное дело, и ругал себя последними словами. Надо же быть таким дураком! Надо было дождаться, пока в Манхэттене найдут ядерное оружие. Пытаться повредить огромный космический корабль пластиковой взрывчаткой – это то же самое, что пытаться спалить планету ракетницей. Вот если бы найти уязвимое место вроде главного узла управления…