Текст книги "Властелин Колец: Две Крепости (Две башни) (др. перевод)"

Автор книги: Джон Рональд Руэл Толкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В сумерках охотники снова остановились. Теперь дважды по двенадцать лиг прошли они по равнинам Рохана, и стена Эмин-Муила потерялась в дымке на Востоке. Молодая луна блестела в туманном небе, но давала мало света, а звезд и вовсе не было видно.

– Напрасно мы сделали привал, – сказал Леголас. – Орки бежали, как будто сам Саурон подстегивал их хлыстами. Боюсь, они успели добраться до Леса и темных холмов и уже идут в тени деревьев.

Гимли скрипнул зубами:

– Горький конец всем нашим надеждам и трудам.

– Надеждам – может быть, но не трудам, – возразил Арагорн. – Мы не повернем назад… Но я устал. – Он обернулся, взглянув назад, на пройденный путь. – Что-то странное в этой земле, не нравится мне эта тишина. И даже эта бледная луна мне не нравится. Звезд не видно; я устал, как никогда в жизни, как ни один Следопыт не уставал, идя по следу. Чья-то злая воля ведет наших врагов, а в наши сердца вселяет усталость.

– Верно! – воскликнул Леголас. – Я это чувствую с того момента, как мы спустились со стены Эмин-Муила. Эта злая воля – перед нами, а не позади. – И он указал на равнины Рохана, простершиеся на темнеющем западе под полумесяцем луны.

– Саруман! – пробормотал Арагорн. – Нет, он не заставит нас повернуть назад! Однако нам придется еще раз остановиться. Смотрите, даже луна зашла за облако. Но с рассветом мы двинемся дальше, на Север.

Как обычно, первым встал Леголас.

– Проснитесь! Проснитесь! – восклицал он. – Красный рассвет! Что-то странное поджидает нас на краю Леса. Доброе или злое, я не знаю, но я слышу зов. Вставайте!

Остальные вскочили и тотчас двинулись дальше. Медленно приближались холмы; путники добрались до них за час до полудня. Зеленые склоны убегали прямо на Север. Земля под ногами была сухой, а трава невысокой; от Реки, слабо просвечивающей сквозь густые заросли тростников и камыша, охотников отделяло примерно десять миль. Чуть к западу от южного склона располагался большой круг, где трава была вытоптана множеством ног. От него снова уходил след орков, поворачивая на Север через предгорья. Арагорн остановился и внимательно осмотрел следы.

– Они здесь немного отдохнули, – заметил он, – но эти последние следы очень старые. Боюсь, Леголас, ваше сердце говорило правду: прошло трижды по двенадцать часов с тех пор, как на этом месте стояли орки. Если они и дальше шли с такой скоростью, то вчера на закате они достигли границ Фангорна.

– Ни на Севере, ни на Западе ничего не видно. Только трава тонет в дымке, – тревожился Гимли. – Увидим ли мы Лес, если взберемся на Холмы?

– Он еще очень далеко, – ответил Арагорн. – Если я правильно помню, эти склоны тянутся лиг на восемь к Северу, потом сворачивают на северо-запад, к Энтвошу, а дальше еще остается около пятнадцати лиг.

– Что ж, идемте, – сказал Гимли. – Не надо думать о милях. А все-таки шлось бы легче, будь на сердце легко.

Солнце уже садилось, когда череда холмов осталась позади. Много часов путники шли без отдыха. Теперь они двигались медленно, и Гимли горбился от усталости. И в труде, и в пути гномы тверды как камень, но бесконечная погоня начала сказываться и на нем, когда надежда покинула его сердце. Арагорн шел следом, угрюмый и молчаливый, снова и снова наклоняясь и осматривая след. Только Леголас ступал легко, как всегда; ноги его, казалось, едва касались земли, не оставляя даже следов; иного пропитания, кроме эльфийского хлеба, ему не требовалось, а спал он, если это можно назвать сном, даже на ходу и с открытыми глазами, блуждая мыслями в причудливом мире эльфийских сновидений.

– Поднимемся на тот зеленый Холм! – сказал он.

Путники вскарабкались по длинному склону и оказались на вершине. Этот Холм, круглый и гладкий, стоял одиноко у северной оконечности гряды. Солнце закатилось, и уже сгущались вечерние тени. Путники остались одни в сером бесформенном мире. Только далеко на Северо-Западе на фоне угасающего света виднелась более густая тьма – Мглистые горы и Лес у их подножия.

– Ничего не видно, и куда идти – непонятно, – ворчал Гимли. – Придется снова остановиться и переждать ночь. Холодает!

– Ветер северный, от снегов, – пояснил Арагорн.

– А утром был восточный, – заметил Леголас. – Отдыхайте, если можете. Но не отчаивайтесь. Неизвестно, что будет завтра. Утро вечера мудренее.

– С того времени, как мы пустились в погоню, утро наступало уже трижды, – возразил Гимли.

Ночь была холодной. Арагорн и Гимли спали беспокойно; просыпаясь, они видели Леголаса – тот стоял рядом с ними или бродил взад-вперед, тихонько напевая что-то на своем языке. Так прошла ночь. Вместе смотрели они, как медленно занимается рассвет в небе, теперь чистом и безоблачном. Ветер с Востока и развеял туман; в резком свете перед ними открылась мрачная обнаженная местность.

Впереди и на Востоке виднелись ветреные нагорья Рохана, которые уже мелькнули перед ними много дней назад от Великой реки. К Северо-Западу простирался темный лес Фангорна, в десяти лигах начинались его тенистые окраины, а дальше он терялся в голубоватой дымке. Еще дальше, как бы плавая в сером облаке, видна была высокая вершина Метедраса, последнего пика Мглистых гор. Из Леса навстречу им выбегал Энтвош; здесь он сужался, и течение его становилось быстрым, а берега густо заросли кустарником. След орков поворачивал от склонов к Реке.

Арагорн посмотрел на Реку и перевел взгляд на Лес. Заметив на зеленом фоне быстро движущееся темное пятно, он упал на землю и внимательно прислушался. Леголас, стоящий рядом с ним, заслонил тонкой рукой от света свои яркие эльфийские глаза. Он увидел не пятно, не тень, а маленькие фигурки всадников. Острия их копий блестели в утреннем свете, как слабые звезды, которых не различает смертный взгляд. Далеко впереди темный столб дыма поднимался тонкими извивающимися кольцами.

Было тихо, и Гимли слышал, как шуршит в траве ветер.

– Всадники! – воскликнул Арагорн, вскакивая на ноги. – Множество Всадников на быстрых конях приближаются к нам.

– Да, их больше ста, – уточнил Леголас. – Желты их волосы и ярки копья. Их предводитель очень высок.

Арагорн улыбнулся:

– Остры глаза эльфов.

– Ничего подобного. До них не больше пяти лиг, – парировал Леголас.

– Пять лиг или одна, – вздохнул Гимли, – мы не можем спрятаться от них на этой голой равнине. Будем ли мы ждать их или продолжим путь?

– Будем ждать, – решил Арагорн. – Я устал, а охота наша не удалась. По крайней мере, другие легко опередили нас: эти всадники возвращаются по следу орков. Мы можем получить от них новости.

– Или копья, – заметил Гимли.

– У них три лошади без всадников, но хоббитов среди них я не вижу, – сказал Леголас.

– Я не сказал, что мы узнаем хорошие новости, – заметил Арагорн. – Но хорошие они или дурные, мы будем ждать их здесь…

Три товарища покинули вершину холма, где их легко было заметить на фоне бледного неба. Немного спустившись, они остановились и, закутавшись в плащи, сели рядом на траве. Время тянулось медленно и тяжело. Дул резкий пронзительный ветер. Гимли чувствовал беспокойство.

– Что вы знаете об этих всадниках, Арагорн? – спросил он. – Не внезапной ли смерти мы здесь дожидаемся?

– Я бывал среди них, – ответил Арагорн. – Они горды и упрямы, но сердце у них правдивое; они великодушны в мыслях и деяниях; храбры, но не грубы, мудры, но учености не знают; они не пишут книг, но поют много песен, как пели дети людей до пришествия Темных лет. Но я не знаю, что произошло здесь позже, не знаю, как ведут себя рохиррим, оказавшись между предателем Саруманом и угрозой, исходящей от Саурона… Они издавна были друзьями людей Гондора, хотя и не похожи на них. Давным-давно, в забытые годы, их привел с Севера Эорл Юный, и они скорее сродни людям Берда из Дейла и Беорнингам из Леса; среди тех тоже много высоких и красивых людей, как и среди всадников Рохана. По крайней мере, орков они не любят.

– Но Гэндальф говорил, будто они платят дань Мордору, – сказал Гимли.

– Я верю в это не больше, чем Боромир, – ответил Арагорн.

– Скоро мы узнаем правду, – заметил Леголас. – Они приближаются.

Наконец даже Гимли услышал отдаленный топот копыт. Всадники, двигаясь по следу, свернули от Реки и скакали к склонам. Они неслись как ветер.

До путников доносились возгласы чистых, сильных голосов. Вот всадники приблизились с шумом, подобным грому, и передний промчался у подножия Холма, ведя отряд на юг по западному краю склонов. За ним скакали остальные – длинная череда одетых в кольчуги всадников, быстрых, сияющих и прекрасных.

Лошади были крупные, сильные и породистые; их серая шерсть блестела, длинные хвосты развевались на ветру, а гривы были туго заплетены. Всадники были им под стать: высокие, с длинными ногами и руками; их волосы, бледно-желтые, выбивались из-под легких шлемов и были заплетены в косы; лица их были строги и серьезны. В руках они держали длинные копья из ясеня, раскрашенные плащи и щиты были заброшены за спины, а на поясе у каждого висел длинный меч.

Парами скакали они мимо; и хотя время от времени кто-нибудь из них поднимался в стременах и всматривался вперед или по сторонам, они, казалось, не замечали троих странников, сидевших молча и следивших за ними. Отряд уже почти проскакал мимо, когда Арагорн внезапно встал и громко воскликнул:

– Какие новости с Севера, всадники Рохана?

Поразительно быстро и умело всадники остановили лошадей и повернули, рассыпавшись. Вскоре три товарища обнаружили, что вокруг них смыкается кольцо; всадники были и перед ними, и по сторонам, и сзади. Арагорн стоял молча, а остальные двое сидели, не двигаясь, и гадали, как повернутся события.

Без слов, без крика всадники неожиданно остановились. Лес копий был направлен на незнакомцев; некоторые всадники держали в руках луки, и стрелы уже лежали на тетивах. Потом один из них, высокий человек, гораздо выше остальных, выехал вперед; с макушки его шлема свисал конский хвост. Он приблизился, и острие его копья оказалось в футе от груди Арагорна. Арагорн не шевельнулся.

– Кто вы и что вы делаете в этой земле? – спросил всадник на общем языке Запада; речь его по манере и тону напоминала речь Боромира, уроженца Гондора.

– Я – Скороход, – ответил Арагорн. – Я приехал с Севера. Я преследую орков.

Всадник соскочил с лошади. Отдав коня другому, он извлек меч и встал лицом к лицу с Арагорном, пристально и не без удивления разглядывая его. Наконец он заговорил снова.

– Вначале я подумал, что вы сами орки, – сказал он, – но теперь вижу, что это не так. Вы плохо знаете орков, если решились на такую погоню. Они быстры и хорошо вооружены, и их много. Вместо охотников вы стали бы добычей, даже если сумели бы догнать их. Но в вас есть что-то странное, Скороход. – Он снова оглядел своими острыми глазами Следопыта. – Это не имя человека. И одежда ваша слишком странная. Откуда вы взялись? Выпрыгнули из травы? Как вы скрылись от нашего взгляда? Вы эльфы?

– Нет, – ответил Арагорн. – Только один из нас эльф – Леголас из Лесного королевства в отдаленном Чернолесье. Но мы пришли через Лотлориэн, и с нами – дары и милости его Владычицы.

На мгновение в глазах всадника удивление вспыхнуло с новой силой, но тотчас взор его стал холодным.

– Значит, в Золотом лесу и впрямь правит Владычица, о которой говорится в старых сказках! – воскликнул он. – Говорят, мало кто может избежать ее чар. Странные времена настали! Но если вы снискали ее расположение, значит, вы тоже маги и чародеи? – Он повернулся и холодно взглянул на Леголаса и Гимли. – Почему вы молчите? – спросил он их.

Гимли встал и прочно расставил ноги, руки его ухватили рукоять топора, глаза блеснули.

– Скажите мне свое имя, хозяин лошадей, и я скажу вам свое, – ответил он.

– Что касается этого, – сказал всадник и поглядел сверху вниз на гнома, – то чужестранец должен назвать себя первым. Но так уж и быть. Я Эомер, сын Эомунда, третий Маршал Риддермарка.

– Тогда слушайте меня, Эомер, сын Эомунда, третий Маршал Риддермарка! Гимли, гном, сын Глоина, должен предостеречь вас от глупых слов. Вы дурно говорите о той, чья красота превышает ваше понимание, и лишь слабый разум может служить вам оправданием.

Глаза Эомера сверкнули, люди Рохана гневно заговорили друг с другом и придвинулись ближе, нацелив копья.

– Я срубил бы вам голову вместе с бородой, господин гном, не будь она так низко от земли, – стал угрожать Эомер.

– Он не один, – молниеносно отреагировал Леголас, натягивая лук и накладывая стрелу на тетиву. – Вы умрете прежде, чем успеете нанести удар.

Эомер поднял меч, и все могло бы окончиться плохо, но Арагорн быстро стал между ними и поднял руку.

– Прошу прощения, Эомер! – воскликнул он. – Когда вы будете знать больше, чем сейчас, вы поймете, почему разгневали моих товарищей… Мы не несем зла Рохану – ни его людям, ни лошадям. Не выслушаете ли вы наш рассказ, прежде чем ударить?

– Выслушаю, – сказал Эомер, опуская меч. – Но чужеземцы в Риддермарке проявили бы мудрость, если бы в наши сомнительные времена были менее высокомерны. Вначале назовите мне свое истинное имя.

– Вначале скажите, кому вы служите, – потребовал Арагорн. – Вы друзья или враги Саурона, Властелина Тьмы из Мордора?

– Я служу только Повелителю Марки, королю Теодену, сыну Тенгела, – ответил Эомер. – Мы не служим власти Черной земли, но мы и не в открытой войне с ней; и если вы бежите от нее, то лучше вам оставить эту землю. На всех наших границах неспокойно, и мы под угрозой, хотя мы хотим только свободы, хотим жить, как жили раньше, оставаясь самими собой, не служа иноземцам, добрым или злым. В лучшие времена мы с радостью встречали гостей, но сейчас непрошеный чужеземец увидит, что мы быстры и жестоки. Кто вы? Кому вы служите? По чьему приказу вы охотитесь за орками в нашей земле?

– Я никому не служу, – ответил Арагорн Эомеру, – но слуг Саурона я преследую в любых землях. Мало кто из смертных знает об орках больше меня. Орки, которых мы преследуем, захватили двух наших товарищей. В таком крайнем случае человек, у которого нет лошади, пойдет пешком и не будет просить разрешения идти по следу. Не будет он считать и головы своих врагов, разве что мечом. Я не безоружен.

Арагорн распахнул плащ. Эльфийская одежда блеснула, и яркое лезвие Андурила засияло, как внезапная вспышка пламени.

– Эарендил! – воскликнул он. – Я Арагорн, сын Араторна, меня называют Элессар, эльфийский камень, Дунадан, потомок Исилдура, сына Элендила, из Гондора. Вот меч, который был разбит и скован вновь. Поможете вы мне или нет? Выбирайте быстро!

Гимли и Леголас в изумлении глядели на своего товарища: таким они его никогда не видели. Казалось, он стал выше ростом, в то время как Эомер съежился; в лице Арагорна они увидели отражение власти и могущества каменных королей. На мгновение Леголасу показалось, что белое пламя сверкает на челе Арагорна, как сияющая корона.

Эомер отступил на шаг назад и с благоговейным страхом посмотрел на него, а потом опустил взгляд.

– Действительно, необычные времена, – пробормотал он. – Сны и легенды оживают на глазах. Поведайте мне, господин, – сказал он, – что привело вас сюда? И каково значение ваших темных слов? Уже давно Боромир, сын Дэнетора, отправился на поиски ответа, и лошадь, которую мы дали ему, вернулась без всадника. Какая судьба привела вас с Севера?

– Судьба, которую мы выбрали сами, – ответил Арагорн. – И можете передать Теодену, сыну Тенгела: война ожидает его, война с Сауроном. Никто не может жить сейчас так, как жил раньше, и мало кто может сохранить то, что называет своим. Но об этих великих делах мы поговорим позже. Если будет возможность, я сам явлюсь к королю. Теперь у меня срочное дело, и я прошу вас помочь или, по крайней мере, сообщить новости. Вы слышали, что мы преследуем орков, захвативших наших друзей. Что вы можете сказать нам?

– Что вам не нужно больше их преследовать, – сказал Эомер. – Орки уничтожены.

– А наши друзья?

– Мы не видели никого, кроме орков.

– Это странно, – сказал Арагорн. – Обыскивали ли вы убитых? Не было ли тел, не похожих на тела орков? Они должны быть маленькими, детьми, на ваш взгляд; они не обуты, а одеты в серое.

– Там не было ни гномов, ни детей, – ответил Эомер. – Мы пересчитали всех убитых, собрали все оружие, потом сложили тела и сожгли их, как полагается по нашему обычаю. Пепел все еще дымится.

– Мы говорим не о детях и не о гномах, – сказал Гимли. – Наши друзья – хоббиты.

– Хоббиты? – удивился Эомер. – А кто это? Странное название.

– Странное название странного народа, – сказал Гимли. – Они очень дороги нам. Вероятно, вы слышали в Рохане слова, обеспокоившие Минас-Тирит. Они говорили о невысокликах. Эти хоббиты и есть невысоклики.

– Невысоклики! – рассмеялся всадник, стоявший рядом с Эомером. – Невысоклики! Это же маленькие человечки из старых песен и сказок Севера! Мы перенеслись в легенду или ходим по нашей зеленой земле среди бела дня?

– Возможно, и то и другое, – спокойно ответил ему Арагорн. – Ибо не мы, а те, кто придет за нами, сочинит легенды о наших днях. Зеленая земля, говорите вы? О ней тоже сложено немало легенд, хоть вы и ходите по ней среди бела дня.

– Время не ждет, – сказал всадник, не обратив внимания на слова Арагорна. – Мы должны торопиться на Юг, господин. Оставим этих чужаков с их выдумками. Или свяжем их и отвезем к королю?

– Спокойно, Эостен! – прикрикнул Эомер на своем языке. – Оставь меня ненадолго. Пусть эоред соберется на дороге и готовится скакать к Энтвейду.

Эостен, бормоча что-то, отошел и заговорил с остальными. Затем все они отъехали дальше, оставив Эомера наедине с тремя товарищами.

– Все сказанное вами очень странно, Арагорн, – сказал Эомер. – Но вы говорите правду, это ясно; люди Марки не лгут, потому их тоже нелегко обмануть. Однако вы не сказали всего. Не расскажете ли поподробнее о своем деле, чтобы я мог принять решение?

– Я вышел из Имладриса, как его называют в старых сказаниях, много недель назад, – ответил Арагорн. – Со мной был Боромир из Минас-Тирита. Я должен был вместе с ним идти в город его отца Дэнетора и помочь его народу в войне против Саурона. Но у отряда, с которым я путешествовал, было другое дело. О нем я не могу говорить вам сейчас. Нашим предводителем был Гэндальф.

– Гэндальф! – воскликнул Эомер. – Гэндальф Серый известен в Марке, но я должен предупредить вас, что его имя больше не служит залогом королевского расположения. Он много раз на памяти людей бывал гостем в нашей земле, приходя по своей воле. Он предвестник странных происшествий; некоторые говорили, что он приносит с собой зло.

И действительно, последний раз он появился летом, и с тех пор все дела пошли плохо. Начались неприятности с Саруманом. До того времени мы считали Сарумана своим другом, но Гэндальф пришел и предупредил нас о том, что Изенгард готовит внезапное нападение. Он сказал, что сам был пленником в Ортханке и с трудом бежал оттуда, и попросил нашей помощи. Но Теоден не пожелал его слушать, и Гэндальф ушел. Не произносите имя Гэндальфа громко в присутствии Теодена! Он разгневан. Ведь Гэндальф взял коня по кличке Обгоняющий Тень, лучшего из королевских коней, предводителя меаров, на котором может ездить только Повелитель Марки. Его предком был великий конь Эорла, знавший человеческую речь. И семь ночей назад Обгоняющий Тень вернулся, но король по-прежнему в гневе, потому что конь одичал и никого к себе не подпускает.

– Значит, Обгоняющий Тень нашел путь с далекого Севера, потому что там он расстался с Гэндальфом, – заключил Арагорн. – Но, увы! Гэндальф не будет больше ездить на нем! Он упал в темную пропасть в подземельях Мории и не выйдет оттуда.

– Это плохая новость, – расстроился Эомер, – по крайней мере для меня и многих, хотя и не для всех, как вы увидите, прибыв к королю.

– Эта новость печальней, чем может показаться жителям этой земли, хотя не пройдет и года, как все поймут это, – заключил Арагорн. – Но когда падает великий, меньшие должны продолжать путь. Мне пришлось вести наше Братство на долгом пути из Мории. Мы прошли через Лориэн – хорошо бы вам узнать правду об этой земле, прежде чем говорить о ней, – и потом спустились по Великой реке до водопада Рауроса. Здесь Боромир был убит теми самыми орками, которых вы уничтожили.

– Ваши новости – сплошное горе! – в отчаянии воскликнул Эомер. – Эта смерть – большая потеря для Минас-Тирита и для всех нас. Это был достойный человек! Он редко бывал в Марке, потому что большей частью вел войны на восточных границах; но я его видел. Он показался мне больше похожим на быстрых сынов Эорла, чем на ваших гондорцев; он стал бы вождем своего народа, когда пришло бы время. Но мы не получали никаких сообщений об этом горе из Гондора. Когда он погиб?

– Сегодня четвертый день с его смерти, – ответил Арагорн, – и вечером того же дня мы выступили из тени Тол-Брандира.

– Пешком? – воскликнул Эомер.

– Да, как вы нас видите.

В глазах Эомера отразилось крайнее удивление.

– Скороход – неподходящее имя для вас, сын Араторна, – сказал он. – Я назвал бы вас крылоногим. О деяниях трех друзей должны петь во многих землях. Сорок пять лиг прошли вы до того, как кончился четвертый день! Сильны потомки Элендила! А теперь, господин, что вы посоветуете мне делать? Я должен как можно быстрее вернуться к Теодену. В присутствии своих людей я вынужден говорить осторожно. Верно, что мы еще не вступили в открытую войну с Черной землей и у трона короля стоят трусливые советчики. Но война приближается. Мы не можем отказаться от старого союза с Гондором, и, если Гондор будет воевать, мы поможем ему. Так говорю я и те, кто меня поддерживает. Моя область, область третьего Маршала, – это Восточная Марка, и я отогнал все табуны и стада, отвел их за Энтвош; здесь остались только сторожевые посты, отряды и быстрые разведчики.

– Значит, вы не платите дань Саурону? – спросил Гимли.

– Не платим и никогда не будем, – ответил Эомер с гневным блеском в глазах, – хотя до меня доходили слухи о том, что кто-то распространяет эту ложь. Несколько лет назад Повелитель Черной земли пожелал за большую цену купить у нас лошадей, но мы отказали ему, потому что он использует животных для злых дел. Тогда он послал в набеги орков, и те стали уводить у нас лошадей, выбирая всегда черных, которых теперь осталось мало. Потому-то наша ненависть к оркам возросла. Но сейчас главная наша забота – Саруман. Он объявил себя Повелителем всех этих земель, и между нами много месяцев шла война. Он взял к себе на службу орков, и волчьих всадников, и злых людей, он закрыл для нас проход, так что мы осаждены с Востока и с Запада. Плохо иметь дело с таким врагом: он хитрый волшебник и умеет принимать множество обликов. Говорят, он ходит тут и там, в облике старика в плаще с капюшоном, очень похожий на Гэндальфа, как вспоминают теперь многие. Его шпионы пролезают в каждую щель, а его птицы злыми вестниками непрестанно кружат в небе. Я не знаю, чем все это кончится, потому что сердце мое говорит: друзья Сарумана живут не только в Изенгарде. Но когда вы придете в дом короля, сами увидите. Или вы не пойдете? Я, может, зря надеюсь, что вы посланы мне в помощь в минуту сомнения и нужды?

– Я приду, когда смогу, – сказал Арагорн.

– Идемте сейчас! – не унимался Эомер. – Потомок Элендила будет сильной поддержкой сыновьям Эорла в злую минуту. На Западе уже сейчас идут сражения, и, боюсь, они плохо кончатся для нас. В этот северный поход я отправился без королевского разрешения, и в мое отсутствие его дом остался с малой охраной. Но три ночи назад разведчики сообщили мне, что видели отряд орков, спускавшийся с Восточной стены; они сказали, что у некоторых из них были значки Сарумана. Я заподозрил, что случилось то, чего я больше всего боялся: что заключен союз между Ортханком и башней Тьмы. Поэтому я погнал свой эоред, людей из моей Марки; мы догнали орков перед наступлением ночи два дня назад у границ Энтского леса. Тут мы окружили их и вчера на рассвете дали бой. Я потерял пятнадцать своих людей и двенадцать лошадей. Увы! Орков оказалось больше, чем мы рассчитывали. К ним присоединились и другие, пришедшие с Востока через Великую реку. Вы легко разглядите их след немного севернее от этого места. И еще другие орки пришли из Леса. Большие орки, тоже со знаком Белой Руки Изенгарда. Эти сильнее и злее всех.

Тем не менее мы покончили с ними. Но мы слишком долго были в отъезде. Нужно торопиться. Пойдете ли вы с нами? Вы видите – у нас есть лишние лошади. И есть работа для мечей. Мы найдем работу и для топора Гимли и лука Леголаса, если они простят мои резкие слова, касающиеся владычицы Леса. Я говорил так, как говорят люди моей земли, и я с радостью узнаю о ней больше.

– Благодарю вас за эти прекрасные слова, – промолвил Арагорн, – сердце мое жаждет идти с вами, но я не могу покинуть своих друзей, пока остается надежда.

– Надежды нет, – сказал Эомер. – Вы не найдете своих друзей на Севере.

– Но они не остались сзади. Мы нашли ясный знак недалеко от Восточной стены: по крайней мере один из них был еще жив. А между Стеной и этим местом мы не нашли других следов. Никто не сворачивал от главного следа, если только мое искусство мне не изменило.

– Тогда что же стало с ними?

– Не знаю. Их могли убить и сжечь вместе с орками; но вы говорите, что это не так. Я могу только предположить, что их увели в Лес до начала битвы, может быть, еще до того, как вы окружили своих врагов. Можете ли вы поклясться, что никто не выскользнул из ваших сетей таким образом?

– Я могу поклясться, что ни один орк не сбежал после того, как мы увидели их, – заверил Эомер. – Мы достигли окраины Леса раньше их, и если после этого кому-то и удалось выскользнуть из нашего окружения, то только не орку; такое существо должно обладать способностями эльфов.

– Наши друзья одеты так же, как и мы, – возразил Арагорн, – а вы прошли мимо нас при свете дня.

– Об этом я забыл, – озадачился Эомер. – Трудно быть уверенным в чем-то среди подобных чудес. Весь мир становится необыкновенным. Эльф в компании с гномом путешествуют по нашим степям; можно говорить с Владычицей Леса и остаться в живых; и меч, который был сломан еще до того, как отцы наших отцов приехали в Марку, снова возвращается к войне! Как может человек решить, что делать в такие времена?

– Но добро и зло остались прежними, – сказал Арагорн. – Они все те же у гномов, эльфов и людей. Дело человека – различать их и в Золотом лесу, и в собственном доме.

– Это верно, – согласился Эомер. – Я не сомневаюсь ни в вас, ни в том, чего жаждет мое сердце. Но я не могу делать все, что хочу. Наш закон не позволяет чужеземцам свободно разъезжать по нашим полям, и только король может дать такое разрешение… Этот закон стал особенно строг в наши опасные дни. Я прошу вас добровольно пойти со мной, но вы не хотите. Но ведь не могу же я бросить сто человек в битву против троих!

– Не думаю, чтобы ваш закон имел отношение к такому случаю, – усмехнулся Арагорн. – Я не совсем чужеземец; я бывал в этой земле и раньше, и не однажды; я ехал с войском Рохиррима, хотя и под другим именем и в другой одежде. Вас я не видел: вы слишком молоды, но я разговаривал с Эомундом, вашим отцом, и с Теоденом, сыном Тенгела, и никогда в прежние дни ни один высокий военачальник этих земель не принуждал человека отказываться от такой погони, как моя. Мой долг ясен – идти дальше. Вы должны сделать выбор, сын Эомунда. Помогите нам или, по крайней мере, не мешайте. Или попытайтесь исполнить ваш закон. Если вы так поступите, меньше ваших воинов вернется к королю, меньше станет участвовать в войне.

Эомер некоторое время молчал, потом заговорил:

– Мы оба должны торопиться. С каждым часом ваши надежды тают, а моих товарищей раздражает задержка. Мой выбор таков: можете идти. Более того, я дам вам лошадей. Прошу только об одном: когда завершите свои поиски или поймете, что они напрасны, верните лошадей к Энтвейду, где в Эдорасе в золотом чертоге сидит теперь Теоден. Тогда вы докажете, что я не ошибся. Я рискую собой – быть может, всей своей жизнью, – в надежде на вашу честность. Не обманите меня!

– Не обманем, – пообещал Арагорн.

Всадники сильно удивились, бросали мрачные и недоверчивые взгляды, когда Эомер отдал приказ передать свободных лошадей чужеземцам, но лишь Эостен осмелился высказаться открыто:

– Может, это и хорошо для этого лорда из Гондора, если он говорит правду. Но кто слышал о том, чтобы лошадь Марки давали гному?

– Никто, – ответил Гимли. – И не беспокойтесь: никто и не услышит об этом. Я предпочитаю идти пешком, чем сидеть на спине у такого большого и свирепого животного.

– Но вы должны ехать, иначе задержите нас, – заметил Арагорн.

– Вы можете сесть со мной, друг Гимли, – предложил Леголас. – Тогда все будет хорошо.

Арагорну дали большую темно-серую лошадь.

– Ее имя Хасуфель, – сказал Эомер. – Пусть она носит вас лучше и приведет к большей удаче, чем Гарульфа, своего бывшего хозяина.

Меньшую и более легкую, но норовистую и живую лошадь дали Леголасу. Звали ее Арод. Леголас попросил снять с нее седло и уздечку.

– Мне они не нужны, – сказал он и легко вспрыгнул на лошадь.

К удивлению всадников, Арод был спокоен и послушен, он двигался взад и вперед по первому слову всадника; эльфы знали, как обращаться с лошадьми. Гимли помогли сесть позади Леголаса. Он вцепился в своего друга, но держался спокойнее, чем Сэм Гэмджи в лодке.

– Прощайте! Желаю вам отыскать то, что вы ищете! – воскликнул Эомер. – Возвратите этих лошадей, и пусть тогда наши мечи сверкают вместе!

– Я приду, – сказал Гимли. – Слова о госпоже Галадриэль все еще стоят между нами. Я должен научить вас вежливым речам.

– Посмотрим, – ответил Эомер. – Так много странного произошло, что учиться хвалить прекрасную госпожу под ласковыми ударами гномьего топора будет уже неудивительно… Прощайте!

На этом они расстались. Быстры были кони Рохана. Когда немного погодя Гимли оглянулся, отряд Эомера был уже далеко позади. Арагорн не оглядывался: он смотрел на след, по которому они скакали, низко пригнув голову к шее Хасуфель. Вскоре они оказались у берегов Энтвоша и здесь увидели другой след, о котором говорил им Эомер. След шел с Востока.

Арагорн спешился и осмотрел землю, затем, прыгнув в седло, проехал немного на Восток, держась в стороне от следа и стараясь не наступить на него. Потом снова спешился и еще раз осмотрел след.

– Мало что можно обнаружить, – сказал он, вернувшись. – Главный след затоптан всадниками, когда они скакали назад. Но этот след с Востока свеж и ясен… Никто не возвращался по нему назад к Андуину. Теперь мы должны ехать медленнее, чтобы быть уверенными, что ни один след не сворачивает в сторону. С этого места орки уже знали, что их преследуют; они могли предпринять попытку как-то спрятать пленников до того, как их догонят.