Текст книги "Апостол"

Автор книги: Джон Поллок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Глава 36. И смерти нет

В последний раз Павла арестовали, вероятно, летом 66 года. Это случилось, скорее всего, в северо-западной части Малой Азии или восточной Македонии, потому что принадлежащие Павлу вещи остались в Троаде – его теплый шерстяной плащ (может быть, подарок Филимона из Колосс), его свитки папируса, на которых записаны были все известные слова Господа Иисуса, а также копии посланий Павла и сочинения Луки; кроме того, Павел хранил и с молодых лет возил с собой пергамент с Писанием и Пророками, переписанный им еще в детстве.

Упоминание о причине ареста мы находим во Втором Послании к Тимофею: "Александр Медник много сделал мне зла" – пишет Павел, добавляя, – "Да воздаст ему Господь по делам его! Берегись его и ты, ибо он сильно противился нашим словам". В добавление ко всему, асийские ученики оставили апостола в момент опасности, подобно тому, как ученики оставили Иисуса в Гефсиманском саду, в испуге и растерянности отступились от Учителя своего, чтобы раскаиваться в этом потом всю жизнь.

Одинокого, закованного в цепи Павла спешно доставили по Виа Эгнация и через Адриатику в Рим и там бросили в темницу. Может быть, впрочем, Павел уже вернулся в Рим и был арестован там – он упоминает, что расстался с Трофимом в Милите и с Ерастом в Коринфе, а это значит, что апостол двигался в западном направлении. Если он действительно прибыл в Рим, чтобы поддержать поредевшую, испуганную общину, то присоединился к христианам, прятавшимся в катакомбах по ночам, чтобы собираться вместе и молиться. В дневное время им приходилось держать в тайне свое вероисповедание. На стенах катакомб сохранилось несколько изображений Павла, нарисованных теми, кто в детстве слышал от отцов и дедов описания апостола, которого они видели своими глазами – рисунки эти относятся ко второму веку. На нас смотрит удлиненное лицо с большим носом, хранящее выражение возвышенной сосредоточенности, с седой бородой и почти лысой головой.

Снова Павел был в темнице, и на сострадание теперь рассчитывать не приходилось. Закованный в тяжелые цепи, он лежал с другими преступниками на твердых, острых камнях вонючей ямы на Мамертинском холме (или в другой такой же тюрьме); тусклый свет проникал в темницу только из небольшого отверстия в потолке, через которое узников опускали в камеру на веревках.

Павла, как и других христиан, обвинили в поджоге Рима. Ему грозила та же страшная участь, что и в Эфесе – быть разорванным львами на арене, под хохот и крики толпы. Римский гражданин, он должен был предстать перед императором, сенаторами и консулами в Базилике на Форуме. Окружающие галереи и портики были заполнены скучающей, охочей до развлечений публикой. Павел ожидал, что кто-нибудь из христиан выступит в его защиту. Но все оставили его – ужас перед Нероном оказался сильнее сострадания. "При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им! Господь же предстал мне и укрепил меня", – пишет Павел, – "дабы чрез меня укрепилось благовестив, и услышали все язычники; и я избавился из львиных челюстей". Снова Павел воспользовался судом для проповеди перед многочисленными слушателями, и голос его был слышен в самых дальних галереях.

Обвинение в поджоге было с него снято, но его нашли виновным в распространении запрещенной веры; это был тяжкий приговор, ибо он подразумевал оскорбление обожествленной личности императора. Павла снова бросили в тюрьму, на этот раз в одиночное заключение. Один из лучших, надежнейших друзей предал Павла, другие разъехались далеко, и только Лука отважился остаться в Риме и навещать апостола: "Постарайся придти ко мне скоро", – пишет Павел Тимофею, – "ибо Димас оставил меня, возлюбив нынешний век, и пошел в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далматию; один Лука со мною". Затем асийский христианин, видимо, занимавший высокое общественное положение, не побоялся риска и навестил Павла несколько раз, утешая его и помогая всем необходимым: "Да даст Господь милость дому Онисифора за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих".

Теперь Павел мог передать письмо Тимофею через Онисифора. Лука записывал послание. Павел просил Тимофея скорее найти Марка и привести его в Рим: "Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служения". Мы видим, что Павел даже за стенами тюрьмы продолжал руководить благовествованием. Потеряв свободу на склоне лет, он молит Тимофея: "Итак не стыдись свидетельства Господа нашего Иисуса Христа, ни меня, узника Его; но страдай с благовестием Христовым силою Бога, спасшего нас и призвавшего званием святым, не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен, открывшейся же ныне явлением Спасителя нашего Иисуса Христа, разрушившего смерть и явившего жизнь и нетление чрез благовестие, для которого я поставлен проповедником и Апостолом и учителем язычников. По сей причине я и страдаю так. Но не стыжусь. Ибо я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день".

Павел вспоминает далекие дни совместных своих странствий с Тимофеем, и поддерживает друга: "Итак, укрепляйся, сын мой, в благодати Христом Иисусом. И что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить… Проповедуй слово, настой вовремя и невовремя, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием". "Будь бдителен во всем, переноси скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое".

Обстоятельства не подавляли Павла. Другому могло показаться, что христианство выжигают огнем и вырубают мечом, что оно вымирает, что его сменяют другие учения, – Павел был тверд: "Но твердое основание Божие стоит". Страшная война, разразившаяся в Иудее, представлялась Павлу первым признаком близящегося пришествия Господня – он надеялся, что Израиль, наконец, узнает Господа Иисуса и встанет под Его знамена. Но когда бы ни пришел Господь, слово Его должно быть проповедано беспрерывно.

Павел продолжал свой труд. Коринф, несмотря на вечные неурядицы в общине, стал значительным центром христианства, а Эфес уже через тридцать лет (как мы знаем из Откровения святого апостола Иоанна) был большим епископством. К тому времени, когда Римская империя, наконец, в 313. г. по Р.Х., приняла христианство как истинную веру, ни одна из церквей, основанных Павлом, не исчезла. Но многие опасения апостола оказались верны.

Малая Азия, запутавшись в спорах и различных течениях, смешала учение Иисуса с политическими амбициями и провозгласила себя христианской империей, со временем пришедшей в упадок и завоеванной (через 1400 лет после Павла) мусульманами. Но несмотря на то, что многие из основанных Павлом общин перешли в руки завоевателей, отрицавших божественную сущность Христа, послания и труды апостола пережили все попытки дискредитировать и поставить под сомнение значение этого величайшего христианского мыслителя, возвышающегося, подобно величественной башне, над всеми, кто искажал его труды и преуменьшал его заслуги. Павел предвидел такие попытки: "Сии противятся истине, люди развращенные умом, невежды в вере. Но они немного успеют; ибо их безумие обнаружится пред всеми…" Во всей своей простоте и во всем своем величии нетленный призыв Павла звучит победоносно и в наши дни: "Помни Господа Иисуса Христа от семени Давидова, воскресшего из мертвых, по благовествованию моему!"

"Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его".

О последнем суде над Павлом ничего не известно, кроме легенды, согласно которой он был осужден по обвинению в оскорблении личности императора. Мы не знаем, как долго Павел и Симон Петр вместе находились в заключении, ожидая дня, когда их казнят – возможно, около 9 месяцев. 29 июня 67 года – день, почитаемый в Риме как дата мученической смерти апостолов Петра и Павла. Петр был пригвожден к кресту по его просьбе – вниз головой, и выставлен напоказ в Цирке Нерона на потеху толпе. Павла обезглавили.

Древняя традиция точно указывает место казни Павла, хотя подробности этого дня неизвестны. Мы не знаем, как и откуда шел Павел в свой последний путь на этой земле. Крестный путь Господа нашего Иисуса Христа может быть прослежен шаг за шагом. И потому, что Он уже прошел его, Павел не был одинок – Христос был с ним: "Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!" – "И уже не я живу, но живет во мне Христос"; "Жизнь – Христос, и смерть – приобретение".

Павла вывели за городские стены, мимо пирамиды Цестия, по дороге в Остию, к морю. Прохожие, снующие из Рима в Остию и обратно, издали видели, что осужденного ведут на казнь: медленно шли ликторы, несшие свои топорики со связками прутьев, палач с мечом или большим топором, конвой и с ними сам осужденный – в тяжелых цепях, с трудом переступающий кривыми ногами, истощенный и бледный после месяцев, проведенных в темнице, но не павший духом. Он шел на смерть, как к победе, как на праздник, чтобы получить венец, к которому он стремился столько лет. Ему, проповедовавшему всегда о вечной жизни, дарованной нам Богом, о вечной жизни в Иисусе Христе – чего ему было бояться? Присутствие палача не заставляло его забыть о присутствии Иисуса Христа: он был с Ним здесь, он будет с Ним всегда. Апостол радовался, что скоро снова увидит Иисуса. Прежние его встречи с Ним были кратки, неполны – по дороге в Дамаск, в Иерусалиме, в Коринфе… Теперь, только теперь он встретится с Ним лицом к лицу и узнает больше, чем знал.

У третьего путевого столба по дороге в Остию стражники повернули к небольшой сосновой роще, где находилось место под названием Акве Сальвиэ, или Исцеляющие Воды. Теперь там находится аббатство Тре Фонтане, основанное в честь св. Павла. Перед казнью осужденных обычно помещали в тесную камеру на ночь. Если Лука был с Павлом, если Марк и Тимофей уже приехали в Рим, то случайный путник, проходивший мимо, услышал бы не рыдания и не жалобы, но четыре голоса, поющие благодарственный гимн: "Нас огорчают, но мы всегда радуемся… Нас наказывают, но мы не умираем… Нас почитают умершими, но вот, мы живы!"

С первыми лучами рассвета солдаты вывели Павла к эшафоту. Палач стоял наготове, с обнаженным топором. Павла раздели до пояса и связали; апостол опустился на колени и положил голову на плаху. Некоторые считают, что Павла предварительно бичевали прутьями – это была обычная процедура перед обезглавлением, хотя и не всегда применявшаяся. Если Павла и били перед казнью, тело его, приготовленное к смерти, не чувствовало боли – дух его был далеко: "Кто отлучит нас от любви Божией? Нагота, или опасность, или меч?"

"Думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас…"