Текст книги "Пираты Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

– Что удалось узнать? – поинтересовался я у писца, стоявшего рядом с дыбой с вощеной дощечкой и палочкой для письма.

– Ничего нового. Говорит то же, что и другие. Утверждает, что их наняли люди Генриса Севариуса. Кто-то из них должен был убивать капитанов, а кто-то поджигать причалы и Арсенал, – писец поднял на меня глаза. – Предполагалось, что сегодня ночью Генрис Севариус станет единственным убаром Порт-Кара и каждый из его людей получит по слитку золота.

– А как насчет Тироса и Коса? Писец ответил недоуменным взглядом.

– Никто из них ни словом не обмолвился о каких-либо островах, – сказал он.

Это взбесило меня: слишком маловероятно, чтобы заговор был делом рук только одного из пяти убаров Порт-Кара. Я ожидал, что в течение этого дня или по крайней мере ночью получу сообщение о приближении флотилии Тироса и Коса. Могло ли быть так, в который раз спрашивал я себя, чтобы попытка переворота обходилась без поддержки со стороны сил этих двух островов? Мне казалось это просто невероятным.

– Что ты знаешь об участии в перевороте Тироса и Коса? – спросил я у негодяя, висевшего на дыбе. Это был один из арбалетчиков, прятавшихся у выхода из здания городского Совета и стрелявших в выбегавших из зала заседаний ничего не подозревающих капитанов.

Глаза у этого молодца выкатывались наружу, на лбу от напряжения набухли багровеющие жилы, ноги и руки стали белыми, кожа на суставах лопнула и сочилась кровью.

– Севариус, – едва слышно бормотал он. – Севариус.

– Кос и Тирос должны были напасть? – повторил я.

– Да! Да! – пробормотал он.

– А Ко-ро-ба, Ар, Тентис, Тария, Тор?

– Да, да!

– И Телетус, Табор, Сканьяр?

– Да, да, они тоже!

– Фарнациум, Халнес, Асферикс, Янда, Анан-го, Ханджер и Скинджер? – перечислял я все известные мне географические названия. – Лудиус, Хельмутспорт, Шенди, Бази?

– Да, да! – завыл человек на дыбе. – Они все, все собирались напасть!

– И Порт-Кар?

– Да, и Порт-Кар, – перешел он на нечленораздельный вопль. – Порт-Кар тоже!

Я с отвращением махнул рукой рабам, и они вытащили из лебедок удерживающие штифты.

Цепи загрохотали, колеса вернулись в исходное положение, натяжение веревок ослабло, и существо на дыбе начало что-то бессвязно бормотать, захлебываясь смехом и слезами.

Еще до того, как рабы сняли его с дыбы, человек потерял сознание.

– Вряд ли из него можно еще что-то вытянуть, – произнес кто-то у меня за спиной голосом ларла.

Я обернулся.

На меня смотрело хорошо известное в Порт-Каре, всегда хранящее бесстрастное выражение лицо.

– Тебя не было сегодня на дневном заседании Совета, – сказал я.

– Не было, – согласился он.

Сонные глаза человека разглядывали меня с какой-то животной бесцеремонностью.

Это был крупный мужчина. Левое плечо его украшали две веревочные петли – символ Порт-Кара; обычно его носят только за пределами города. Плащ его был грубошерстным с капюшоном, откинутым назад. Широкое лицо его, испещренное частыми, глубокими морщинами, как у многих жителей Порт-Кара, носило на себе многочисленные следы близкого знакомства с Тассой, – было покрыто плотным загаром, просоленным и задубевшим на ветрах. Голову его облепляли редкие седые волосы, в ушах покачивались тонкие золотые серьги.

Если бы ларл мог превратиться в человека и сохранить при этом все свои инстинкты, ловкость, хитрость и жестокость, я думаю, он был бы очень похож на Самоса, первого из работорговцев Порт-Кара.

– Я приветствую благородного Самоса, – поздоровался я.

– Мое почтение, – ответил он.

И тут мне пришло в голову, что этот человек никак не мог находиться на службе у Царствующих Жрецов. Я вдруг с дрожью в сердце осознал, что он мог служить только Другим, являться доверенным лицом только живущих в своих далеких стальных мирах тех, Других, что с беспощадной настойчивостью борются за разрушение этого мира и уничтожение Земли!

Самос неторопливо огляделся, осматривая дыбы, на многих из которых еще висели пленники.

Свет факелов отбрасывал на стены подвала мрачные, таинственные тени.

– Кос и Тирос замешаны в попытке переворота? – спросил он.

– Эти люди признают все, что мы спрашиваем, – сухо ответил я.

– Но доказательств тому нет?

– Нет.

– И все же я склонен подозревать Кос и Тирос в соучастии.

– Я тоже.

– Но эти марионетки, – Самос кивнул на распятых на дыбе пленников, – ничего об этом не знают?

– Похоже, что так.

– А ты бы открыл свои планы подобным ничтожествам?

– Нет.

Он удовлетворенно кивнул, отвернулся и вдруг, бросил мне через плечо:

– Ты тот, кто называет себя Боском, не так ли?

– Да, это я.

– Тебя можно поздравить: сегодня ты командовал всем Советом и сослужил ему хорошую службу.

Я не ответил. Он снова повернулся ко мне лицом.

– А ты знаешь, кто является старшим капитаном Совета? – спросил он.

– Не знаю, – ответил я.

– Я, Самос, – сказал он. Я промолчал.

Самос обернулся к одному из писцов, стоящему возле ближайшей дыбы.

– Снимите этих людей и держите их в кандалах, – распорядился он. – Возможно, завтра мы вернемся к их допросу.

– А что вы собираетесь сделать с ними дальше? – спросил я,

– Нашим галерам требуются гребцы, – ответил он.

Я кивнул. Значит, они станут рабами.

Тут я вспомнил о записке, полученной мной перед тем, как Хенрак ворвался в зал заседаний с сообщением о пожаре в Арсенале. Она до сих пор лежала у меня в кошельке, который я ношу на поясе.

– Позволит ли достопочтенный Самос обратиться к нему с вопросом? – спросил я его.

– Да, – ответил он.

– Не посылал ли благородный Самос записку мне с пожеланием увидеться и поговорить? Самос бросил на меня удивленный взгляд.

– Нет, – ответил он. Я коротко поклонился.

Самос, старший из членов Совета капитанов Порт-Кара, повернулся и вышел из подвала.

– Самос только этим вечером приплыл со Сканьяра, – пояснил стоявший рядом писец. – Он высадился на берег под вечер, не раньше.

– Понятно, – ответил я.

Кто же тогда отправил эту записку? Очевидно, кто-то еще в Порт-Каре хочет поговорить со мной.

Время приближалось к двадцати часам.

Капитан Лисьяк, представитель и доверенное лицо Генриса Севариуса, уже довольно долго выступал перед собравшимися членами Совета. Он стоял перед тронами убаров, перед длинным, некогда гладким столом, поверхность которого, изрубленная мечами и пробитая наконечниками стрел, являла теперь впечатляющее доказательство утренней схватки с арбалетчиками.

Этой ночью здание городского Совета надежно охранялось. Подручные капитанов патрулировали все подходы к нему и дежурили даже на крышах здания.

Лисьяк принялся расхаживать перед длинным столом. За спиной у него развевался плащ, а свой шлем с капитанским гребнем из шерсти слина он держал в руке.

– Итак, – подвел Лисьяк итог своей речи, – я принес вам известие о вашей амнистии Генрисом Севариусом, убаром Порт-Кара.

– Генрис Севариус, – заметил выступающий от имени Совета Самос, – слишком добр к нам. Лисьяк в ожидании опустил глаза.

– Ему даже может показаться, – подчеркивая каждое слово, продолжал Самос, – что Совет проявляет к нему меньшую доброту, не желая принимать его снисходительные уступки.

Лисьяк вскинул голову.

– В его руках больше власти, чем у любого из вас! – воскликнул он, вглядываясь в лица восседающих на тронах убаров. – Больше, чем у любого! – Его голос сорвался на крик.

Я окинул взглядом убаров: Чанга, приземистого, как всегда невозмутимо спокойного; худощавого, узколицего Этеокля, мастера плести интриги; высокого, смуглого, длинноволосого Нигеля, похожего на сурового военачальника откуда-нибудь с Торвальдсленда; и Сулиуса Максимуса, который, как поговаривают, пишет стихи и изучает свойства различных ядов.

– А сколько у него кораблей? – поинтересовался Самос.

– Сто два! – с гордостью ответил Лисьяк.

– У капитанов, членов Совета, – сухо заметил Самос, – больше тысячи кораблей только в личном пользовании. А кроме того, в ведении Совета находится еще около тысячи кораблей, принадлежащих городу.

Лисьяк стоял напротив Самоса, набычившись, бросая на него хмурые взгляды.

– Таким образом, – подытожил Самос, – в распоряжении членов Совета находится больше двух тысяч кораблей.

– В городе еще много других кораблей! – сердито заметил Лисьяк.

– Вы, наверное, имеете в виду корабли Чанга, Этеокля, Нигеля и Сулиуса Максимуса? – с тонкой усмешкой уточнил Самос.

В зале раздались мрачные смешки.

– Нет! – крикнул Лисьяк. – Я имею в виду две с половиной тысячи кораблей мелких капитанов, не входящих в состав Совета!

– Однако люди на улицах, я слышал, требуют передать всю власть городскому Совету, – возразил Самос.

– Я не хочу спорить, – надменно вскинул голову Лисьяк. – Признайте Генриса Севариуса единственным полноправным убаром Порт-Кара, и вам будет гарантирована жизнь и полное прощение.

– В этом и состоит ваше предложение? – уточнил Самос.

– Да, – ответил Лисьяк.

– А теперь послушайте предложение Совета, – сказал Самос. – Генрису Севариусу и его регенту Клаудиусу надлежит немедленно сложить оружие, после чего они будут лишены кораблей, слуг, ценностей, владений и всего имущества, и, закованные в цепи, как рабы, они предстанут перед Советом, чтобы заслушать вынесенный им приговор.

Бешенство охватило Лисьяка; судорожно сжимая рукоять меча, не в силах вымолвить ни слова, он оцепенело уставился на Самоса, первого работорговца Порт-Кара.

– Возможно, – словно в раздумье продолжал Самос, – жизнь им будет сохранена, и им позволят занять причитающиеся им места на принадлежащих городу галерах.

Зал наполнился криками в поддержку сказанного.

Лисьяк испуганно оглянулся.

– Я требую парламентской неприкосновенности! – крикнул он.

– Она тебе гарантируется, – ответил Самос и, повернувшись к стоящему у окна за спиной посыльному, распорядился: – Проводи капитана Лисьяка до владений Генриса Севариуса.

– Слушаюсь, благородный Самос, – ответил мальчик.

Лисьяк, окинув зал полным ярости взглядом, круто развернулся и зашагал за выходящим из комнаты мальчиком-посыльным.

Самос тяжело поднялся со своего широкого кресла.

– Итак, – официальным тоном произнес он, – является ли, по мнению Совета, Генрис Севариус убаром или хотя бы капитаном Порт-Кара?

– Нет! – раздались отовсюду единодушные голоса. – Не является!

Громче всех, я думаю, кричали сейчас остальные четверо убаров.

Когда шум стих, Самос повернулся к тронам четверки правителей города.

Они смотрели на него с нескрываемым беспокойством.

– Достопочтенные капитаны, – обратился к ним Самос.

– Убары! – тут же недовольно поправил его Сулиус Максимус.

– Убары, – согласился Самос, спрятав улыбку в легком полупоклоне.

Напрягшиеся было правители города – Чанг, Этеокль, Нигель и Сулиус Максимус – с видимым облегчением откинулись на спинки тронов.

– Да будет вам известно, убары, – снова продолжал он заседание, – что я, Самос, первый работорговец Порт-Кара, выношу на рассмотрение уважаемого Совета предложение взять ему в свои руки всю полноту власти в Порт-Каре – законодательной, исполнительной и судебной.

– Нет! – вскакивая с места, закричали убары.

– Это приведет к гражданской войне! – взвизгнул Этеокль.

– Итак, прошу выразить свое отношение к вынесенному мной предложению, – сказал Самос.

Зал буквально взорвался от единодушного крика.

– Власть – Совету капитанов! – требовали присутствующие. К ним присоединились и писцы, и разместившиеся на галерке, не имеющие права голоса на заседаниях младшие капитаны, и даже мальчишки-посыльные.

– Власть – Совету капитанов! – кричали они все, как один.

Я, с улыбкой на губах, спокойно сидел на своем широком кресле.

– Кроме того, – продолжал Самос, – предлагаю принять постановление о расторжении всех договоров между лицами, занимающими ответственные посты в городе, и их клиентами, и перезаключении их только на основе обоюдного согласия сторон и взаимовыгодного сотрудничества, предусмотрев хранение копии подобного договора в архиве городского Совета.

– Вам не удастся лишить нас власти! – потрясая кулаками, перебил Самоса Сулиус Максимус. – Не удастся!

– Далее, – продолжал Самос, – предлагаю принять постановление о санкциях для нарушителей распоряжений Совета, дела которых будут рассматриваться впредь на заседаниях Совета.

Предложение было принято с большим энтузиазмом.

Убар Чанг, закинув через плечо полу плаща, вместе со своими людьми вышел из зала заседаний.

За ним, с видом высокомерного презрения, неторопливой, размеренной походкой зал покинул Нигель.

– А теперь, – сказал Самос, – я попрошу ответственного секретаря опросить относительно моих предложений всех капитанов по списку.

– Антистен, – выкрикнул секретарь первое имя.

– Антистен принимает предложения, – ответил человек в третьем ряду, сидящий в нескольких ярдах от меня.

Не в силах больше сдерживаться, намотав конец плаща на одну руку и стиснув рукоять меча другой, бормоча под нос проклятия, к длинному столу быстро приблизился Этеокль. Он выхватил из ножен меч и пригвоздил им к столу зачитываемый секретарем список капитанов.

– Есть еще власть в Порт-Каре! – воскликнул он.

Самос не торопясь обнажил свое оружие и положил его на колени.

– В этом зале, – сказал он, – тоже есть власть.

Почти все присутствующие обнажили мечи и положили их на колени.

С мечом в руке я поднялся на ноги и с подчеркнутым вниманием посмотрел на Этеокля.

Он взглянул на меня и, разразившись новым потоком брани, рывком вытащил свой меч из поверхности стола, с силой вогнал его в ножны и с гордо поднятой головой зашагал из зала.

Я снова опустился на свое кресло.

На смену подчеркнуто спокойно, с наигранной улыбкой с трона поднялся Сулиус Максимус. Один из его людей тут же расправил на нем плащ, чтобы лучше была заметна золотая застежка у него на плече. Второй держал в руках его шлем.

Сулиус Максимус неторопливо подошел к длинному столу и остановился напротив ответственного секретаря.

– Я лучше пойду писать поэму, – сообщил он, – этакую элегию о свержении власти убаров в Порт-Каре.

Он ухмыльнулся и вышел из зала. Этот, отметил я, будет самым опасным.

Я вложил меч в ножны.

– Бежар! – выкликнул секретарь следующее имя.

– Бежар принимает предложения Самоса, – ответил смуглолицый длинноволосый капитан, сидевший во втором ряду, справа, через два кресла от меня.

– Боcк, – продолжал опрос секретарь,

– Боcк, – ответил я, – воздерживается.

Самос и некоторые из капитанов бросили на меня быстрые взгляды.

– Воздерживается, – записал в своих документах секретарь.

На этот момент у меня не было оснований поддерживать программу, предлагаемую Самосом и всем Советом. Его предложения пройдут, это не вызывало никаких сомнений. Более того, они как нельзя лучше соответствовали моим самым насущным интересам. Но официально воздерживаясь, я сохранял полезную сейчас двойственность в отношении своих намерений и политических пристрастий. Это предоставляло мне большую свободу действий. Кроме того, я считал, что пока рано с полной уверенностью говорить о том, чья возьмет.

Как я и предполагал, выдвинутая Самосом программа действий была принята подавляющим большинством голосов. Кое-кто воздержался, кто-то, очевидно, опасавшийся тайной мести убаров, голосовал против, но в целом решение об упразднении института убаров и передаче верховной власти в городе Совету капитанов было принято.

В ту ночь члены Совета заседали непривычно долго; на обсуждение их выносились все новые и новые вопросы.

Еще до рассвета началась осада владений Генриса Севариусa, а его причалы были заблокированы кораблями Совета. Усиленное патрулирование производилось вокруг владений остальных убаров. Было сформировано несколько комиccий, в основном в составе писцов, для сбора различной статистической информации стратегического, товарного и коммерческого характерa, тщательно засекреченной и необходимой для решения вопросов, связанных с обороной города. Комиссиям вменялось в обязанность составить подробные списки капитанов города всех рангов и представить полный перечень принадлежащих им кораблей, а также произвести учет запасов всех стратегически важных в жизни города материалов и продовольствия, таких, например, как лесоматериалы, зерно, соль и тарларионовое масло. Были обсуждены – без вынесения окончательного решения – вопросы, связанные с налогообложением и сводом законов и поправок к ним, внесенных убарами, и учрежден судебный орган при Совете капитанов, заменивший собой действовавший до сих пор суд убаров. Было сформировано военизированное подразделение, которому надлежало находиться в непосредственном подчинении Совета и следить за охраной правопорядка. Предполагалось, что это небольшое по численности личного состава подразделение будет обладать ограниченными полномочиями и выполнять строго определенные функции, подобно тому подразделению, которое уже существует на территории Арсенала. Именно внешней охране Арсенала надлежало стать одной из основных обязанностей вновь образованного подразделения. Правда, городской Совет уже располагал огромным количеством кораблей, экипажи которых безусловно преданы своим капитанам, но не следует забывать, что эти силы по природе своей морские, а в распоряжении Совета уже находился военно-морской флот. События же этого дня показали, что городу неплохо бы иметь подразделения сухопутных войск, которое можно было бы быстро поднять по тревоге. Нельзя все время надеяться на толпу, которая в этот день поднялась на защиту городского Совета. Так или иначе, если Совет капитанов действительно намеревается стать верховной властью Порт-Кара, ему необходимо иметь свою армию.

Следует упомянуть и еще об одном инциденте, произошедшем на заседании Совета.

Уже рассветало, и бледные солнечные лучи начали робко пробиваться сквозь узкие, расположенные высоко под потолком окна зала заседаний. Я вытащил из кошеля записку, полученную якобы от Самоса, хотя сам он это отрицал, и еще раз пробежал ее глазами. Ничего нового в ней я не обнаружил. Развлечения ради я спалил ее на пламени свечи, стоявшей на столе неподалеку от меня. В лужице воска осталась только горка серого пепла.

– Подозреваю, – словно издалека донесся до меня голос Самоса, – что Кос и Тирос также замешаны в этой попытке переворота.

Я бы не удивился, если бы это оказалось правдой.

Его слова вызвали гул присутствующих. Подозрения Самоса вполне совпадали с мнением капитанов. Казалось действительно маловероятным, чтобы Севариус мог решиться на проведение подобного переворота в одиночку, без поддержки каких-либо внешних сил, наиболее вероятными из которых являлись Кос и Тирос.

– Что касается меня лично, – сказал Самос, – я устал от этой затянувшейся войны с Тиросом и Косом.

Капитаны, по крайней мере, те из них, кто еще не спал, переглянулись.

– Теперь, когда Совет взял на себя всю полноту власти в Порт-Каре, – продолжал Самос, похлопывая ладонью по подлокотнику своего кресла, – почему бы нам не заключить с ними мирное соглашение?

Его предложение меня озадачило.

Все капитаны окончательно сбросили с себя дремотное состояние и оторвали головы от сложенных перед ними на столах ладоней.

– Порт-Кар испокон веков ведет войну с Тиросом и Косом, – откинувшись на спинку кресла, удивленно заметил один из капитанов.

Я не ожидал от Самоса подобного предложения. Интересно, каковы были его мотивы?

– Как вам известно, – начал Самос, – Порт-Кар не пользуется среди остальных городов Гора ни особой любовью, ни почетом, ни хотя бы элементарным уважением.

В зале раздались смешки.

– Но правильно ли нас понимают при этом? – поинтересовался Самос. – Не заблуждаются ли они на наш счет?

Язвительный хохот, прокатившийся по рядам присутствующих, свидетельствовал, что заблуждение при этом едва ли возможно.

Даже я усмехнулся. Порт-Кар был слишком хорошо известен остальным городам Гора.

– Давайте рассмотрим нашу торговлю, – предложил Самос. – Разве не увеличится ее объем втрое, если Порт-Кар сумеет снискать себе славу города миролюбивого и радушного по отношению к своим соседям?

Зал наполнился гоготом; люди барабанили кулаками по столу. В зале не осталось ни одного спящего или равнодушного. Даже мальчишки-посыльные заливались безудержным хохотом.

В постепенно наступившей тишине спокойный, негромкий голос Бежара, темнокожего длинноволосого капитана, отвечающего на поставленный Самосом вопрос, показался еще более неожиданным.

– Несомненно, – сказал он.

В зале воцарилась полная тишина. Не осталось, мне кажется, никого, кто не затаил бы дыхания, чтобы лучше услышать слова Самоса.

– Я предлагаю Совету, – сказал Самос, – заключить мир с Тиросом и Косом.

– Нет! – тут же раздались громкие крики. – Никогда!

Когда волнение улеглось, Самос тихо произнес:

– Конечно, выдвигаемые нами условия будут отклонены.

Капитаны обменялись недоуменными взглядами, затем на их лицах появились понимающие улыбки, а некоторые из них рассмеялись.

Я усмехнулся. Самос действительно проницательный человек. Маска великодушия действительно может оказаться для нас весьма полезной. Люди могут поверить, что теперь, с приходом к власти Совета капитанов, Порт-Кар полностью изменит свою политику. А что этому может служить лучшим доказательством, нежели подобный жест в отношении своих извечных противников – Коса и Тироса? Если стремление продолжать конфликт останется только за островами, может статься, их теперешние союзники окажутся вынужденными сократить либо совсем отказать им в своей поддержке, а возможно даже, решат предоставить ее Порт-Кару. Нельзя не принимать во внимание и городов, обычно придерживающихся нейтралитета. Едва ли в этой ситуации они выкажут свое расположение Тиросу и Косу, скорее будут склонны стать на сторону Порт-Кара. По крайней мере, корабли Порт-Кара смогут после этого беспрепятственно заходить в порты, которые до сих пор оставались для них закрытыми. И кто знает, может быть, торговые корабли других городов начнут посещать Порт-Кар, когда станет известно, что это гостеприимный и миролюбивый город.

Расчеты Самоса показались мне весьма разумными.

– Ну, а что, если наше предложение мира будет принято? – поинтересовался я.

Капитаны недоуменно посмотрели на меня, кое-кто из них нерешительно рассмеялся, но большинство с нетерпением ожидали ответа Самоса.

– Думаю, это слишком маловероятно, – усмехнулся он.

– Ну а все же? – настаивал я.

По моему лицу скользнул холодный, лишенный каких-либо эмоций взгляд его серых, водянистых глаз. Я не мог угадать, что у него на душе. Губы его растянулись в кривой ухмылке.

– Значит, мирное соглашение будет подписано, – развел он руками.

– И мы будем его соблюдать? – не унимался я. – Возможен ли вообще мир между Порт-Каром и Тиросом с Косом?

– Эти вопросы мы сможем обсудить на последующих заседаниях Совета, – прервал нашу дискуссию Самос.

Присутствующие поддержали его смехом и грубыми замечаниями.

– Момент сейчас для выдвижения нами мирных инициатив весьма удобен, – продолжал развивать свои планы Самос. – Во-первых, Совет капитанов только что взял власть в свои руки, а во-вторых, судя по сообщениям верных мне людей, убар Тироса на этой неделе посетил остров Кос.

По залу прокатился недовольный ропот. Подобный визит главы Тироса не предвещал для Порт-Кара ничего хорошего. Сейчас с большей вероятностью, чем когда-либо, переговоры между двумя островами могли означать заговор против Порт-Кара. Иначе зачем еще устраивать встречу двум убарам? Тем более что в обычное время в их отношениях наблюдается не больше теплоты, чем между Порт-Каром и каждым из них в отдельности.

– Значит, они все же могут готовить свой флот для выступления против нас, – пришел к выводу один из капитанов.

– Конечно, – согласился Самос, – а мы, хотя и выступаем с мирными инициативами, должны предусмотреть и такой вариант.

По рядам прошел гул одобрения.

– А что об этом говорят ваши шпионы? – спросил я. – Ведь если они настолько хорошо информированы, что знают маршруты движения убара Тироса, от них, вероятно, не скрыть и факт объединения флотов Коса и Тироса?

Ладонь Самоса инстинктивно потянулась к рукояти меча, но он заставил себя сдержаться и, сжав ее в кулак, поместил на подлокотнике своего кресла.

– Для человека нового в Совете капитанов вы рассуждаете слишком быстро, – сухо заметил он.

– Похоже, быстрее, чем способен уследить достопочтенный Самос, – парировал я.

Интересно, подумалось мне, какие дела могут быть у Самоса с Тиросом и Косом?

– Флотилии Тироса и Коса еще не объединились, – неторопливо произнес Самос. Мне было хорошо заметно, что ему вовсе не хочется об этом говорить. – Еще не объединились, – задумчиво повторил он.

Присутствующие затаили дыхание.

Если он об этом знал, почему же не сказал раньше?

– Тогда, возможно, Самос предложит, чтобы мы прекратили патрулирование Тассы? – поинтересовался я.

Самос ответил мне холодным, как сталь, взглядом, твердым и пронзительным, как гори-анский клинок.

– Нет, – процедил он, – этого я не предлагаю.

– Отлично, – заметил я. Капитаны переглянулись.

– Да будет мир в Совете и между всеми нами, – поднял руку ответственный секретарь, сидящий за длинным столом перед снова пустующими тронами убаров Порт-Кара.

– В пиратстве я заинтересован, думаю, меньше, чем многие из моих коллег, – сказал я. – Поскольку мои занятия носят сугубо коммерческий характер, я бы только приветствовал заключение нами мира с Тиросом и Косом. Мне кажется вполне правдоподобным, что эти две державы действительно устали от войны, как нам здесь говорит Самос. Если все обстоит именно так, они, вероятно, могли бы принять предложенный нами почетный мир. Заключение мирного договора, смею заметить, открыло бы для наших кораблей не только порты Тироса и Коса, но и их союзников. Таким образом, мир, уважаемые капитаны, может оказаться для нас очень выгодным, – я перевел взгляд на Самоса. – Если, конечно, он будет предложен нами искренне и условия его будут соблюдаться.

Самос бросил на меня странный взгляд.

– Предложение мира будет искренним, – сказал он.

Я был поражен.

Капитаны начали вполголоса обмениваться мнениями.

– Боcк хороню говорил о преимуществах, которые принесет нам заключение мира, – сказал Самос. – Давайте хорошенько поразмыслим над его словами. Думаю, не многие из нас больше любят кровь, чем золото.

Шутка вызвала дружный смех.

– Если мирный договор будет заключен, – поставил вопрос Самос, – кто из вас не будет соблюдать его условия?

Он внимательно осмотрел зал.

К моему удивлению, противников мира не нашлось.

Тогда мне показалась возможность заключения мира между тремя нашими сильнейшими на Тассе морскими державами такой простой и вполне реальной. Неожиданно для себя я поверил Самосу. Мне передалось всеобщее настроение, рождавшее мысль о том, что если мира на Тассе удастся добиться, Порт-Кар будет его поддерживать.

Война между нами длилась так долго.

Смеха в зале слышно не было.

Я застыл в своем широком капитанском кресле, не сводя глаз с Самоса и не переставая удивляться ему. Странный он человек, человек-хищник, ларл. Я не мог разгадать его намерений.

– Но наше предложение мира, – неожиданно заметил Самос, – конечно, будет отвергнуто.

Капитаны переглянулись; на их лицах появились кривые ухмылки.

Я снова находился в Порт-Каре.

– Для осуществления нашей идеи, – продолжал развивать свои мысли Самос, – нам необходим посланник мира, который бы отправился на Кос, где именно сейчас находятся убары Тироса и Коса.

Я его уже почти не слушал.

– Это должен быть человек рангом не ниже капитана, который входил бы в состав членов городского Совета, чтобы подлинность его заявлений не могла вызвать сомнений.

С этим нельзя было не согласиться.

– Это должен быть человек дела, пользующийся весом и хорошей репутацией среди членов Совета.

Я поскреб пальцем пепел в застывшей восковой лужице – все, что осталось от сожженной мной на свече записки. Воск затвердел и стал желтоватого цвета. Солнце уже взошло, я чувствовал себя уставшим.

– К тому же, – говорил Самос, – это должен быть человек, не боящийся выражать свое мнение, умеющий говорить, достойный быть представителем Совета.

Самос, похоже, тоже устал, и голос у него был утомленный.

– А кроме того, – продолжал Самос, – этот человек должен быть неизвестен на Тиросе и Косе, чтобы не вызывать у них раздражения, не являться их заклятым врагом.

Сонливость тут же оставила меня.

Я все понял.

Да, Самос вовсе не глуп, усмехнулся я. Он, имеющий такой вес в Совете, мог без проблем освободиться от моего присутствия, назначив меня послом.

– И такой человек есть, – подвел итог Самос. – Это Боcк – тот, кто прибыл в Порт-Кар из дельты Воска. Пусть он и будет посланником мира на Тиросе и Косе. Я предлагаю назначить Боcка!

Наступило молчание.

Меня порадовала реакция зала. До сих пор я не отдавал себе отчета, насколько ценит меня Совет капитанов.

Антистен, первый в списке капитанов, первым и нарушил молчание.

– Я не думаю, что это обязательно должен быть капитан, – сказал он. – Отправка с подобной миссией капитана равнозначна приговору eго к пожизненному пребыванию на рабской cкамье где-нибудь на галерах Тироса или Коса. По залу прошел гул одобрения.

– А кроме того, – продолжал Антистен, – на мой взгляд, это вообще не должен быть человек из Порт-Кара, один из нас, тех, кто носит на воем плече две веревочных петли. Нашими поcланниками вполне могут выступить купцы, путешественники или капитаны других городов, если им за это, конечно, хорошенько заплатить.

– Пусть так и будет! – раздались голоса в зале. Все посмотрели на меня. Я усмехнулся.

– Для меня большая честь, что достопочтенный Самос вспомнил обо мне, несомненно, самом младшем и наименее обеспеченном из всех присутствующих здесь капитанов, – сказал я. – Быть поcланником мира – чрезвычайно ответственная обязанность, тем более, когда речь идет о наших вековечных противниках – Тиросе и Косе.

Капитаны криво усмехнулись, обменялись по-имающими взглядами.

– Итак, Боcк, вы отклоняете мое предложение? – уточнил Самос.

– Просто я считаю, – пояснил я, – что это для меня непомерно большая честь. Миссия слишком ответственна, ее должна выполнить знаменитая особа, тот, кто действительно выделяется среди нас и может вести переговоры с убарами Тироса и Коса на равных.

– У вас есть такая кандидатура? – поинтереcoвался ответственный секретарь.

– Это – Самос, – ответил я. В зале раздался смех.

– Я благодарен за выдвижение, – ответил Самос, – но мне едва ли кажется разумным назначать посланником мира того, кто является старшим капитаном Совета, вынуждать его оставить город именно в это трудное для нас время, когда Порт-Каре со дня на день может разгореться война.

– Он прав, – поддержал Самоса Бежар.

– Следовательно, вы отклоняете мое предложение? – уточнил я.