Текст книги "Введение в теоретическую лингвистику"
Автор книги: Джон Лайонз
Жанр:
Языкознание
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]
Ученым эпохи Возрождения, несомненно, казалось, что они полностью порвали с учением схоластов. Петрарка и его последователи считали образцом латыни язык Цицерона и осмеивали варваризмы средневековой латыни. Они заимствовали у Цицерона идеал гуманизма (humanitas), который они считали синонимом цивилизации и противопоставляли варварству. Исходя из того, что литература классической древности – источник всех культурных ценностей цивилизации, они обратили всю свою энергию на собирание и публикацию текстов классических авторов – в особенности после изобретения в конце XV в. книгопечатания, позволившего распространять печатные тексты с невиданной дотоле быстротой. В связи с этим грамматика вновь стала вспомогательным средством для понимания литературных произведений и письма на «правильной» латыни. В 1513 г. Эразм Роттердамский опубликовал книгу о латинском синтаксисе, в основе которой лежала грамматика Доната. К этому же времени относится пристальный интерес к древнегреческому языку, а несколько позже – к древнееврейскому. Таким образом, именно гуманисты передали последующим поколениям язык и литературу трех цивилизаций.
Новые европейские языки стали предметом внимания ученых задолго до эпохи Возрождения: нам известны ирландская грамматика VII в., исландская грамматика XII в., провансальская грамматика XIII в., а также сопоставление латыни и англо-саксонского языка, проведенное Элфриком в X в., и ряд наблюдений над баскским языком, тоже относящихся к X в. К XIV—XV вв. относится несколько французских грамматик для путешественников-англичан. В эпоху Возрождения, начиная с трактата Данте «De vulgari eloquentia» ['О народном красноречии'], резко возрастает интерес к новым языкам и число грамматик сильно увеличивается. По существу, классическое учение было полностью распространено на новые европейские языки. Подлинным языком по-прежнему считался литературный язык, а за настоящую литературу, изучавшуюся в школах и университетах, принимались лишь те произведения, которые продолжали классическую традицию: великое творение Данте, продолжающее традицию эпопей Виргилия, поэмы Мильтона, продолжающие традицию Гомера, пьесы Расина, продолжающие линию Софокла. Несомненно, что современный подход к литературе, при котором писатели не классифицируются по канонам Александрии и эпохи Возрождения, является более правильным. Однако изучение грамматики на филологических отделениях английских учебных заведений все еще проникнуто духом классицизма.
В XVII в. идеи спекулятивной грамматики были возрождены во Франции, в монастыре Пор-Рояль. В 1660 г. была издана «Grammaire générale et raisonnée» ['Всеобщая и рациональная грамматика'], цель которой состояла в доказательстве того, что структура языка опирается на логические основы и что различные языки представляют собой варианты одной логической рациональной системы. Грамматика Пор-Рояля сыграла огромную роль в развитии лингвистического учения как во Франции, так и в других странах, и еще в эпоху Просвещения появлялось много работ, выполненных в духе этой грамматики. Все эти «рациональные» грамматики были ограничены классической традицией и не содержали новых теоретических идей.
Наиболее разительным примером живучести классической традиции в исследовании языка могут служить определения в последнем издании словаря и грамматики Французской академии (1932 г.), которая со времени ее основания в 1637 г. кардиналом Ришелье ставила своей задачей создание нормативных словарей и грамматик французского языка. Грамматика определяется как «искусство правильной речи и письма». Объектом грамматики являются отношения между единицами языка – независимо от того, установлены эти отношения «по природе» или «по обычаю». Задача грамматиста состоит в описании «правильного употребления», то есть языка образованных людей и авторов, которые пишут на «чистом» французском языке, а также в очищении «правильного употребления» от «различных искажений, например от засорения словаря иностранными словами, техническими терминами, просторечиями, жаргонными словами и варваризмами, которые постоянно создаются для удовлетворения нужд торговли, промышленности, спорта, рекламы и т. п.». Что же касается правил грамматики, то они отнюдь не произвольны, но «вытекают из естественных особенностей человеческого разума».
Официальных органов, ведающих нормами английского языка, не существует, однако и в англоязычных странах можно столкнуться с литературными и философскими предрассудками, подобными тем, которые выражены в приведенных цитатах труда Французской академии. Эти предрассудки уходят своими корнями в учение о языке древних греков и александрийцев.
Истинными последователями античных и средневековых ученых являются не те, кто пытается сохранить в неприкосновенности всю традиционную грамматику, а те, кто непредубежденно исследует роль и природу языка в свете современного научного мышления, используя обширные знания языков и культур, полученные к настоящему времени. Как мы покажем ниже, многие лингвистические идеи и догадки ученых прошлого имеют непреходящую ценность, но требуют обобщения и эмпирической проверки.
1.2.9. ЭКСПАНСИЯ ГРЕКО-РИМСКОЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИВ предыдущем изложении под «традиционной грамматикой» понималась, как это обычно принято, традиция лингвистического исследования, которая зародилась в Древней Греции, была продолжена в Риме и средневековой Европе и перенесена на новые языки в эпоху Возрождения и в последующий период. Эта традиция, которую из соображений удобства можно назвать греко-римской традицией, еще в эпоху средневековья влияла на описание некоторых не европейских языков. Грамматика Дионисия Фракийского была переведена в V в. н. э. на армянский, а несколько позже – на сирийский. Впоследствии сирийские грамматисты попали под сильное влияние арабских ученых, а арабы в свою очередь вступили в тесный контакт с греко-римской лингвистической традицией в Испании. Под сильным влиянием арабов оказались также еврейские грамматисты. Этим и объясняется столь явная зависимость грамматических описаний армянского, сирийского, арабского[19]19
Что касается арабской лингвистической традиции, то она многое усвоила из древнеиндийской традиции, а кроме того, характеризовалась рядом интересных наблюдений, которые позднее оказали влияние на европейскую науку. – Прим. ред.
[Закрыть] и древнееврейского языков от греко-римской традиции – при том, что в сферу внимания европейских ученых эти языки попали только в эпоху Возрождения.
Прежде чем перейти к периоду сравнительно-исторического языкознания, остановимся на индийской грамматической традиции, сыгравшей значительную роль в становлении современной лингвистики.
Индийская грамматика, возникшая еще до греческой и не испытавшая влияния греко-римской грамматической традиции, сильно отличается от последней и во многих отношениях превосходит ее. Панини (IV в. до н. э.?) – величайший индийский грамматист – упоминает многих своих предшественников, и можно предполагать, что индийская грамматика зародилась за несколько веков до Панини. Что касается развития индийской грамматической теории после Панини, то существовало по меньшей мере двенадцать различных грамматических направлений, большинство из которых, если не все, опирались на грамматическое учение Панини; до нас дошло около тысячи древнеиндийских грамматических трудов.
Хотя, насколько нам известно, индийская и греко-римская грамматики возникли и развивались независимо друг от друга, они имеют ряд общих черт. Как и в Греции, в Индии обсуждался вопрос о том, устроен ли язык «по природе» или «по обычаю». Подобно александрийским ученым, исследовавшим классические тексты древности и составлявшим словари вышедших из употребления слов и комментарии к классическим текстам, индийские грамматисты составляли словари и комментарии к древнеиндийским священным текстам (древнейшие из этих текстов – Ведийские гимны – были созданы несколькими веками ранее). Древнеиндийские грамматисты различали в санкрите имена и глаголы, причем определения имени и глагола очень напоминали платоновские определения: имя суть субъект, глагол суть предикат. (Кроме имени и глагола, индийские ученые выделяли еще две части речи: предлог и частицы.) В двух отношениях древнеиндийское учение о языке превосходило европейское: в области фонетики и в области исследований внутренней структуры слова. Истоки индийского грамматического учения лежат, по-видимому, в требовании точного устного воспроизведения Ведийских гимнов, предписываемого религией. Древнеиндийская классификация звуков речи является более разработанной, точной и обоснованной, чем все известные нам классификации, которые предлагались в Европе (или, насколько нам известно, где бы то ни было) вплоть до конца XIX в.[20]20
Явная ошибка. Как об этом ниже пишет сам автор, «знакомство» европейской науки с древнеиндийской лингвистической традицией состоялось уже в конце XVIII в. – Прим. ред.
[Закрыть], когда европейская фонетика подпала под сильное влияние древнеиндийских лингвистических трактатов, незадолго до этого открытых в Европе и переведенных на ряд европейских языков. Что касается анализа слов, то в этом отношении индийские грамматисты сделали гораздо больше, чем было необходимо для выполнения своей исходной задачи – сохранения в неприкосновенности языка древних священных текстов. В грамматике Панини рассматривается не только язык Вед, но и современный ему язык.
Описывая санскритскую грамматику Панини, грамматисты часто утверждают, что по своей полноте (в пределах главного ее предмета – внутренней структуры слова), последовательности и лаконичности она намного превосходит все грамматики, написанные вплоть до настоящего времени. Основная часть этой грамматики состоит примерно из 4000 правил (некоторые из них очень коротки) и списков исходных форм («корней»), причем в правилах содержатся отсылки к тем или иным корням (эта часть грамматики Панини весьма специфична и отличается высокой формальностью, поэтому понять ее можно лишь с помощью комментариев, составленных последователями Панини). Правила упорядочены таким образом, что сфера действия каждого правила определяется или уточняется предыдущими правилами. Экономия места достигается также с помощью использования сокращений и условных знаков.
Как мы увидим в следующем разделе, открытие санскрита было одним из основных факторов, приведших европейских языковедов XIX в. к сравнительно-историческому методу. Важную роль в этом сыграло знакомство европейцев не только с санскритом, но и вообще с древнеиндийской лингвистической традицией. Языкознание XIX в. заимствовало многое из трудов древнеиндийских грамматистов. Однако такие принципы грамматики Панини, как полнота, последовательность и лаконичность, характерны скорее для относительно недавних лингвистических работ, нежели для трудов компартивистов XIX в.
1.3. СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ [21]21
В оригинале данный раздел называется «Comparative philology» 'Сравнительная филология'. Поскольку это словосочетание не принято в русской лингвистической традиции, мы заменили его более привычным термином «сравнительно-историческое языкознание». В связи с этим в переводе нам пришлось опустить последнюю фразу параграфа 1.3.1, в которой говорится о том, что используемый автором термин «сравнительная филология» не следует ассоциировать с такими областями филологии, как литературоведение, текстология и т. п. – Прим. перев.
[Закрыть] *
1.3.1. «ЯЗЫКОВЫЕ СЕМЬИ»Хорошо известно, что различные языки сходны друг с другом в разной степени. Вообще говоря, два языка могут быть сходны либо по словарному составу, либо по грамматической структуре. Если, допустим, сравнить английский язык с немецким, то в общеупотребительном словаре обоих языков мы найдем много слов, сходных как по форме, так и по значению (son : Sohn 'сын', mother : Mutter 'мать', brother : Bruder 'брат', six : sechs 'шесть', seven : sieben 'семь', have : haben 'иметь', must : muss 'должен', can : kann 'мочь' и т. п.). Значительно меньше подобных пар обнаруживается при сравнении английского языка с русским, и совсем мало (если не учитывать международную научную терминологию) – при сравнении английского языка с турецким или китайским. Более того, для упомянутых языков большее или меньшее сходство словарного состава подкрепляется большим или меньшим сходством грамматического строя. Английский и немецкий имеют больше общих грамматических черт, чем английский и русский, совсем мало общего между грамматикой английского и турецкого или китайского языков. Это бросается в глаза всякому, кто изучает упомянутые языки или просто сравнивает их. Эти факты объясняют тем, что английский и немецкий являются близкородственными языками, английский и русский находятся между собой в более отдаленном родстве, а английский и турецкий, равно как английский и китайский, вообще, насколько нам известно, не родственны друг другу.
Говоря в подобных случаях о «родстве» языков, лингвисты имеют в виду их историческое или генетическое родство. Родственными называются такие языки, которые произошли от одного и того же языка. Это утверждение можно выразить иначе, сказав, что два или несколько языков относятся к одной языковой семье. Почти все языки Европы и многие языки Азии относятся к так называемой индоевропейской языковой семье. Внутри этой огромной семьи существует много ветвей, или групп, например германская (немецкий, английский, голландский, шведский и др.), славянская (русский, польский, чешский и др.), романская (языки, имеющие предком латынь, – французский, итальянский, испанский и др.), греческий, индо-иранская (санскрит и его средневековые и современные потомки, персидский и др.), кельтская, включающая гэльскую подгруппу (ирландский и шотландский), уэльский, бретонский и др. Приведенный нами перечень далеко не исчерпывает всех имеющихся групп, не говоря уже об отдельных языках; однако его вполне достаточно, чтобы дать читателю представление о широте распространения индоевропейской языковой семьи. Среди других крупных языковых семей отметим семитскую (иврит, арабский и др.), угро-финскую (финский, венгерский и др.), банту (суахили, кикуйю, зулу и др.), алтайскую, китайско-тибетскую (китайский, тибетский и др.), алгонкинскую (некоторые языки американских индейцев) и пр.
Именно разработка принципов и методов, позволяющих выделить эти и другие языковые семьи, а также – что еще более важно – создание общей теории изменения языка и отношений между языками являются наиболее значительными достижениями лингвистики XIX в. При рассмотрении этого периода развития науки о языке, характерных для него целей и методов мы пользуемся термином «сравнительно-историческое языкознание». Этот термин пришел на смену менее удачному термину XIX в. «сравнительная грамматика», хотя последний (как и многие другие устаревшие термины) по традиции все еще нередко встречается в книгах по общей лингвистике, в названиях университетских отделений и кафедр, а также лингвистических курсов.
1.3.2. НАУЧНАЯ ЛИНГВИСТИКАПринято считать, что научное исследование языка в Европе зародилось лишь в XIX в. Это положение верно, если понимать слово «научный» в современном смысле; действительно, только в XIX в. языковые факты стали предметом внимательного и объективного рассмотрения, и научные гипотезы строились на основе тщательно отобранных фактов. Не следует забывать, однако, что такое понимание науки сложилось лишь в недавнее время. Спекулятивную грамматику схоластов, равно как и грамматику Пор-Рояля, в основе которой лежали схоластические принципы, можно назвать научной лишь в соответствии с тогдашними представлениями о том, что составляет истинное знание. Рассуждения, показывающие, почему строй языка должен быть именно таким, каков он есть, строились на принципах, которые считались универсальными и неоспоримыми. Различие между схоластическим подходом к языку и тем подходом, благодаря которому в языкознании возникло исключительно плодотворное сравнительно-историческое направление, состоит не столько в более внимательном отношении к фактам языка, свойственном компаративистам (это скорее следствие сравнительно-исторического метода, чем его причина), сколько в общей методологии: конец XVIII в. характеризуется скептическим отношением к априорным и так называемым логическим объяснениям – их место занимают исторические обоснования.
1.3.3. ЭВОЛЮЦИОННЫЙ МЕТОД В НАУКЕВыдвижение на первый план исторических обоснований характерно не только для языкознания, но и вообще для науки того времени. Априорные методы исследования были отвергнуты сначала в естественных науках, а несколько позже – в общественных. Было замечено, что все социальные институты – закон, обычаи, религия, экономика, социальные классы и языки – непрерывно изменяются. Объяснение различных состояний этих институтов в тот или иной период с помощью абстрактных принципов уже не удовлетворяло ученых; подобным объяснениям стали предпочитаться описания развития указанных социальных институтов из некоторого предшествующего состояния – с учетом объективных внешних условий, вызвавших то или иное изменение. Провиденциальный взгляд на историю (как на нечто предопределенное свыше), свойственный христианству, все чаще подвергался нападкам и в конечном счете сменился эволюционными теориями общественного развития, противостоящими церковному мировоззрению.
1.3.4. РАСШИРЕНИЕ КРУГА ЯЗЫКОВКак мы видели, в эпоху Возрождения не только усилилось внимание к древним языкам – древнегреческому, латыни и ивриту, – но и возник пристальный интерес к новым европейским языкам. Начиная с XVI в. публиковались хрестоматии и словари все большего круга языков, в том числе некоторых языков Среднего и Дальнего Востока и даже Америки. Предпринимались различные попытки расклассифицировать их по языковым семействам, но поскольку в основе большинства из них лежало неверное предположение о том, что источником всех языков является язык Ветхого Завета – древнееврейский, эти попытки не имели успеха.
1.3.5. РОМАНТИЗМОсобенно важную роль в становлении лингвистического учения сыграло новое направление – романтизм, развившееся в конце XVIII в., особенно в Германии, как реакция на классицизм и откровенный рационализм предшествующей эпохи. Теоретики романтизма отвергали привычное положение о том, что литературные каноны заложены раз и навсегда классическими произведениями античных авторов. Их интерес к далекому прошлому Германии выразился, в частности, в публикации текстов и словарей древненемецких языков (готского, древневерхненемецкого и древнесеверного). Гердер (1744—1803) утверждал, что существует тесная связь между языком и национальным характером. Вслед за ним этот тезис развил государственный деятель того времени, человек широчайшего кругозора Вильгельм фон Гумбольдт (1767-1835), придав ему более определенную форму. Гумбольдт писал, что каждый язык имеет специфическую структуру, которая отражает и обусловливает способы мышления и выражения у людей, говорящих на данном языке. Положение о том, что национальный язык и национальный характер связаны между собой, зародившись в Германии, позднее переросло в произвольные и вредные спекулятивные рассуждения, в результате которых безнадежно перепутались понятия «язык» и «раса» (особенно в соседстве со словом «арийский»). Однако в рассматриваемый период это положение не только вызвало интерес к более ранним стадиям развития немецкого языка, но и стимулировало многочисленные исследования различных языков в равной степени – независимо от того, являются они «варварскими» языками или нет. Тот факт, что немецким языковедам принадлежит главенствующая роль в разработке сравнительно-исторического метода, не случаен.
1.3.6. ОТКРЫТИЕ САНСКРИТАКонец XVIII в. ознаменовался выдающимся открытием: было доказано, что санскрит – древний священный язык Индии – родствен древнегреческому, латыни и другим европейским языкам. Это открытие сделали независимо друг от друга несколько ученых. Одним из наиболее влиятельных из них был английский востоковед сэр Уильям Джонс, который в 1786 г. провозгласил (его слова получили широкую известность), что санскрит обнаруживает в соотношении с древнегреческим и латынью «такое сходство как в корнях глаголов, так и в их грамматических формах, которое нельзя объяснить случайным совпадением. Это сходство настолько разительно, что каждый филолог, столкнувшись с ним, должен неминуемо прийти к выводу о том, что эти языки имеют общий источник, который, возможно, уже не существует». Нетрудно вообразить волнение и удивление, которое вызвало это открытие у воспитанных в духе классических традиций европейских ученых. Для них не было откровением сходство между древнегреческим и латынью. Но ведь они знали о тесных и продолжительных культурных и политических контактах между Древней Грецией и Римом, и эти контакты могли наложить отпечаток на языки двух государств. К концу XVIII в. ученые уже располагали настолько обширными сведениями о языках различного строя, что разительное сходство между двумя классическими языками Европы и санскритом настоятельно требовало научного объяснения.
