Текст книги "Введение в теоретическую лингвистику"

Автор книги: Джон Лайонз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

2.3.2. СВОБОДНОЕ ВАРЬИРОВАНИЕ

Как мы видели в предыдущем разделе, каждая лингвистическая единица имеет как контрастивную, так и комбинаторную функцию. Понятно, что две единицы не могут противопоставляться, если они не являются по крайней мере частично эквивалентными по дистрибуции (для единиц, находящихся в отношении дополнительной дистрибуции, вопроса о контрастности не возникает). Единицы, встречающиеся в некотором данном контексте, но не контрастирующие одна с другой, находятся в отношении свободного варьирования. Например, гласные двух слов leap 'прыгать' и get 'получать' контрастируют в большинстве контекстов, в которых они обе встречаются (ср. bet 'пари': beat 'бить' и т. д.), но находятся в отношении свободного варьирования в альтернативных вариантах произношения слова economics 'экономика'. И в фонологии, и в семантике следует избегать смешения свободного варьирования (эквивалентность функции в контексте) с эквивалентной дистрибуцией (появление в одних и тех же окружениях). Что именно подразумевается под свободным варьированием и контрастом, зависит от природы единиц, к которым применяются эти термины, и от той точки зрения, с которой они рассматриваются. Как мы видели, два элемента выражения находятся в отношении контрастности, если в результате замены одного из них на другой получается новое слово или предложение; в противном случае они находятся в отношении свободного варьирования. Но слова (и другие грамматические единицы) можно рассматривать с двух различных точек зрения. Только в тех случаях, когда речь идет об их грамматической функции (то есть, грубо говоря, об их принадлежности к существительным, глаголам или прилагательным и т. д.), понятия контраста и свободного варьирования интерпретируются в терминах эквивалентной дистрибуции; это объясняется наличием прямой связи между грамматической функцией и дистрибуцией (ср. § 4.2.6). Хотя между значением слова и его дистрибуцией также существует известная связь, ни одно из них не определяется другим полностью; и поэтому эти два понятия различаются теоретически. В семантике свободное варьирование и контраст следует толковать как «тождество и различие значений». (Более принято, однако, использовать в семантике традиционный термин «синонимия», а не «свободное варьирование».)

2.3.3. «ПАРАДИГМАТИКА» И «СИНТАГМАТИКА»

Благодаря возможности своего появления в определенном контексте языковая единица вступает в отношения двух разных типов. Она вступает в парадигматические отношения со всеми единицами, которые также могут встретиться в данном контексте (независимо от того, находятся ли они в отношении контрастности или свободного варьирования с рассматриваемой единицей), и в синтагматические отношения с другими единицами того же уровня, вместе с которыми она встречается и которые образуют ее контекст. Возвратимся к примеру, использованному нами в предыдущем разделе: в силу возможности своего появления в контексте /-et/ элемент выражения /b/ находится в парадигматическом отношении с /р/, /s/ и т. д. и в синтагматическом отношении с /е/ и /t/. Точно так же /е/ находится в парадигматическом отношении с /i/, /а/ и т. д. и в синтагматическом отношении с /b/ и /t/, а /t/ связано парадигматически с /d/, /n/ и т. д. и синтагматически с /b/ и /e/.

Парадигматические и синтагматические отношения релевантны также на уровне слов и, собственно говоря, на любом уровне лингвистического описания. Например, слово pint 'пинта', благодаря возможности появления в таких контекстах, как а. . . of milk'. . .молока', вступает в парадигматические отношения с другими словами – такими, как bottle 'бутылка', cup 'чашка', gallon 'галлон' и т. д., и в синтагматические отношения с a, of и milk. Слова (и другие грамматические единицы) в действительности вступают в парадигматические и синтагматические отношения различных типов. «Возможность появления» можно интерпретировать, обращая внимание на то, является ли получающееся в результате словосочетание или предложение осмысленным, либо безотносительно к этому; с учетом ситуаций, в которых производятся реальные высказывания, либо независимо от этого; учитывая зависимости между различными предложениями в связной речи, либо не учитывая их и т. д. Ниже нам придется остановиться подробнее на различных ограничениях, которые могут налагаться на толкование термина «возможность появления» (см. § 4.2.1 о понятии «приемлемость»). Здесь следует подчеркнуть, что все языковые единицы вступают в синтагматические и парадигматические отношения с единицами того же уровня (элементы выражения с элементами выражения, слова со словами и т. д.), что контекст языковой единицы может быть точно определен в терминах ее синтагматических отношений и что определение множества контекстов, в которых единица может встретиться, так же как и объема класса единиц, с которыми она вступает в парадигматические отношения, зависит от интерпретации, эксплицитно или имплицитно придаваемой понятию «возможности появления» (или «приемлемости»).

Может показаться, что последнее положение излишне усложняет вопрос. Позднее станет ясно, что одно из преимуществ данной формулировки состоит в том, что она позволяет нам разграничить грамматически правильные и осмысленные предложения не в терминах сочетания грамматических единиц в одном случае и семантических единиц («значений») в другом, а в терминах степени или вида «приемлемости», сохраняемой различными сочетаниями одних и тех же единиц.

2.3.4. ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ ПАРАДИГМАТИЧЕСКИХ И СИНТАГМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

Теперь можно сделать два важных утверждения о парадигматических и синтагматических отношениях. Первое из них, которое (наряду с разграничением субстанции и формы) может рассматриваться как определяющая черта современной, «структурной» лингвистики, звучит так: языковые единицы не имеют значимости вне парадигматических и синтагматических отношений с другими единицами. (Это более конкретная формулировка общего «структурального» принципа, гласящего, что всякая языковая единица имеет свое определенное место в системе отношений: см. § 1.4.6.) Вот иллюстрация из уровня элементов выражения. В предшествующем рассмотрении таких английских слов, как bet, pet и т. д., предполагалось, что каждое из этих слов реализуется последовательностью из трех элементов выражения (подобно тому, как они записываются последовательностями из трех букв в принятой орфографии). Теперь можно проверить это предположение. Допустим, вопреки фактам, что существуют слова, реализующиеся как put, tit, cat, pup, tip, cap, puck и tick, но не существует слов, реализующихся («произносимых») как but, pet, pit, bit, cut, gut, kit, duck, cab, cad, kid, cud и т. д. Иными словами, мы предполагаем (удовлетворяясь достаточно неточными фонетическими терминами), что все фонологические слова, представленные комплексами из трех звуков, можно описать с точки зрения их субстанциальной реализации (то есть в качестве фонетических слов) как последовательности согласный+гласный+согласный (где согласные – это [р], [t] или [k], а гласные – [u], [i] и [а] – для простоты предположим, что не существует других согласных или гласных), но что в первой и второй позиции возможны только такие сочетания согласного и гласного, как [pu], [ti] и [ka]. В таком случае ясно, что [u], [i] и [а] не являются реализацией трех различных элементов выражения, поскольку они не находятся в парадигматическом отношении (и, a fortiori, в отношении контрастности). Сколько именно элементов выражения выделяется в подобной ситуации (которая не является чем-то исключительным по сравнению с тем, что обычно встречается в языке) – зависит от некоторых более частных фонологических принципов, которые мы обсудим ниже. Можно считать, что в каждом слове выделяются только две позиции контрастности, из которых первая «заполняется» одним из трех консонантно-вокальных комплексов, а вторая – одним из трех согласных: тогда мы выделим шесть элементов выражения (реализуемых как /1/ : [ka], /2/ : [pu], /3/ : [ti], /4/ : [р], /5/ : [t] и /6/: [k]). С другой стороны, можно выделять четыре элемента выражения, из которых три реализуются согласными [р], [t] и [к], встречающимися в начальном и конечном положении, а четвертый, фигурирующий в срединной позиции, реализуется гласным, фонетическое качество которого определяется предшествующим согласным. Дело, следовательно, в том, что нельзя сначала установить элементы, а затем устанавливать их допустимые сочетания. Элементы определяются посредством одновременного учета их парадигматических и синтагматических связей. Причина того, что мы выделяем три позиции контрастности в английских словах bet, pet, bit, pit, bid, tip, tap и т. д., заключается в том, что парадигматические и синтагматические связи могут быть установлены в трёх точках. Мы увидим, что взаимозависимость парадигматических и синтагматических измерений представляет собой принцип, применимый ко всем уровням языковой структуры.

2.3.5. «СИНТАГМАТИЧЕСКОЕ» НЕ ПОДРАЗУМЕВАЕТ «ЛИНЕЙНОЕ»

Вторым важным утверждением является следующее: синтагматические связи не обязательно предполагают упорядоченность единиц в линейную последовательность, такую, что субстанциальная реализация одного элемента предшествует во времени субстанциальной реализации другого. Сравним, например, два китайских слова – hào ('день') и hǎo ('хороший'), – которые отличаются друг от друга фонологически тем, что первое произносится с интонацией, условно обозначаемой как «четвертый тон» (/‛/), реализуемый как понижение тона в течение слога), а второе произносится с «третьим тоном» (/˅/, реализуемым как повышение тона в течение слога со среднего тона до высокого и снова понижение до среднего). Эти два элемента – /‛/ и /˅/ – находятся в отношении парадигматической контрастности в контексте /hao/; другими словами, в этом контексте (и во многих других) они вступают в одни и те же синтагматические отношения. Если мы скажем, что одно слово следует анализировать фонологически как /hao/+/‛/, а другое – как /hao/+/˅/, это, естественно, не означает, что субстанциальная реализация тона следует за субстанциальной реализацией остальной части слова. Языковые высказывания произносятся во времени и, следовательно, могут быть сегментированы как цепочка последовательных звуков или комплексов звуков. Однако является ли это следование во времени релевантным для структуры языка, зависит опять-таки от парадигматических и синтагматических связей языковых единиц и не зависит, в принципе, от сукцессивности их субстанциальных реализаций.

Относительная последовательность представляет собой одно из свойств звуковой субстанции (в случае графической субстанции эта особенность отражается в пространственной упорядоченности элементов – слева направо, справа налево или сверху вниз, в зависимости от принятой системы письма), которое может быть, а может и не быть использовано языком. Сказанное лучше всего проиллюстрировать примером, относящимся к грамматическому уровню. Английский язык обычно называют языком с «фиксированным порядком слов», а латынь – это язык со «свободным порядком слов». (В действительности, порядок слов в английском языке не является полностью «фиксированным», а порядок слов в латыни – абсолютно «свободным», но разница между этими двумя языками достаточно ясна для целей настоящей иллюстрации.) В частности, английское предложение, состоящее из подлежащего, сказуемого и прямого дополнения (напр., Brutus killed Caesar 'Брут убил Цезаря'), в нормальных условиях произносится (и пишется) с субстанциальными реализациями трех рассматриваемых единиц, упорядоченными в виде последовательности подлежащее + сказуемое + прямое дополнение; перемена мест двух существительных, или именных составляющих, приводит к тому, что предложение становится не грамматичным или превращается в другое предложение: Brutus killed Caesar 'Брут убил Цезаря' и Caesar killed Brutus 'Цезарь убил Брута' – это разные предложения; в то время как The chimpanzee ate some bananas 'Шимпанзе поела бананов' является предложением, Some bananas ate the chimpanzee таковым (как можно думать) не является. Напротив, Brutus necavit Caesarem и Caesarem necavit Brutus суть альтернативные субстанциальные реализации одного и того же предложения ('Брут убил Цезаря') так же, как Caesar necavit Brutum и Brutum necavit Caesar ('Цезарь убил Брута'). Относительный порядок, в котором слова располагаются в латинском предложении, следовательно, грамматически нерелевантен, хотя, конечно, слова нельзя произносить иначе, как в том или ином конкретном порядке.

2.3.6. ЛИНЕЙНЫЕ И НЕЛИНЕЙНЫЕ СИНТАГМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Теперь сформулируем наше утверждение в более общем виде. Для простоты предположим, что мы имеем дело с двумя классами (ориентировочно выделенных) единиц, причем члены каждого класса находятся в парадигматических связях друг с другом. Это классы X с членами а и b и Y с членами р и q; употребляя стандартное обозначение для выражения принадлежности к классу, получаем:

Х = {а, b}, Y = {p, q}.

(Эти формулы можно прочесть так: «X – это класс, членами которого являются а и b», «Y – это класс, членами которого являются р и q».) Субстанциальная реализация каждой единицы представлена соответствующей курсивной буквой (а реализует а и т. д., а X и Y суть переменные, обозначающие реализации единиц). Допустим, что эти субстанциальные реализации не могут встречаться одновременно (это могут быть согласные и гласные или слова), но линейно упорядочены по отношению друг к другу. В этом случае следует учитывать три возможности: (i) последовательность может быть «фиксированной» в том смысле, что, скажем, X непременно предшествует Y (то есть встречаются ар, aq, bp, bq, но не pa, qa, pb, qb); (ii) последовательность может быть «свободной», в том смысле, что встречаются как XY, так и YX, но XY = YX (где ' = ' означает 'эквивалентно' – эквивалентность определяется для того или иного конкретного уровня описания); (iii) последовательность может быть «фиксированной» (или «свободной») в том, несколько ином смысле, что встречаются как XY, так и YX, но XY ≠ YX ('≠' означает 'не эквивалентно'). Заметим мимоходом, что эти три возможности не всегда разграничиваются при рассмотрении таких вопросов, как порядок слов. Интерпретация последних двух из перечисленных трех возможностей не представляет теоретических трудностей. В случае (ii), поскольку XY и YX не контрастируют, единицы а, b, р и q, реализуемые в таких последовательностях, как ар или ра, находятся в нелинейном синтагматическом отношении (таково положение со словами в языках со свободным порядком слов). В случае (iii), поскольку XY контрастирует с YX, единицы находятся в линейном синтагматическом отношении (таково положение с прилагательным и существительным для некоторых французских прилагательных). С бóльшими сложностями связана трактовка случая (i), кстати весьма обычного. Поскольку YX не встречается, члены классов X и Y не могут находиться в линейном отношении на этом уровне. С другой стороны, в каком-то месте описания языка следует указать обязательный порядок их реализации в субстанции; поэтому при обобщении правил, имеющих отношение к разным уровням, было бы выгодно объединить примеры из (iii) с примерами из (ii) [27]27
  Видимо, опечатка; следует читать (i). – Прим. перев.


[Закрыть]. Неявным образом обращаясь к этому принципу, мы говорили выше, что английские слова типа bet, pet и т. д. имеют фонологическую структуру согласный + гласный + согласный (используя термины «согласный» и «гласный» для классов элементов выражения). То, что некоторые синтагматические отношения в английском языке являются линейными, ясно из сравнения таких слов, как pat 'шлепок', apt 'подходящий', cat 'кошка', act 'акт' и т. д. Последовательности CCV (согласный + согласный + гласный; речь идет о согласных, реализуемых как [р], [t], [k], [b], [d] и [g]) невозможны, однако встречаются, как мы только что видели, как последовательности CVC, так и, по крайней мере несколько примеров, VCC. В то же время имеются систематические ограничения на совместное появление согласных в последовательности VCC; например, слово, которое реализовалось бы в субстанции как [atp] или [atk], систематически исключается, точно так же, как и [akk], [арр], [att]. В фонологической структуре рассматриваемых английских слов экземплифицированы, следовательно, как случай (i), так и случай (iii). Сводя их к одной и той же упорядочивающей формуле, мы упрощаем утверждение об их субстанциональной реализации. Следует, однако, подчеркнуть, что это не означает, что мы должны отказаться от выявления разницы между такими «случайными» пробелами в английском словаре, как [git] или [ped], и такими системно исключаемыми 'словами', как [pti] или [atp] (ср. § 2.3.1).

Дальнейшее обсуждение вопросов, связанных с линейной организацией элементов, будет здесь неуместно. Мы вернемся к нему ниже. Но прежде чем продолжать изложение, следует подчеркнуть, что настоящее рассуждение преднамеренно ограничено предположением, что все единицы, находящиеся в синтагматической связи, обладают равными возможностями совместной встречаемости и что не существует никаких группировок внутри комплексов таких единиц. Может также показаться, что наше рассуждение основывается на дополнительно вводимом предположении, что каждая единица непременно реализуется одним и только одним выделимым сегментом или признаком звуковой субстанции. Это не так, как мы увидим позже. Наши два общих утверждения сводятся к следующему: (1) парадигматические и синтагматические измерения взаимозависимы и (2) синтагматическое измерение не обязательно упорядочено во времени.

2.3.7. «МАРКИРОВАННОСТЬ» И «НЕМАРКИРОВАННОСТЬ» *

До сих пор мы выделили только два типа возможных отношений для парадигматически связанных единиц: они могут находиться в отношении контрастности или свободного варьирования. Часто бывает так, что из двух единиц, находящихся в отношении контрастности (для простоты мы можем ограничиться двучленными контрастами), одна выступает как положительная, или маркированная, тогда как другая – как нейтральная, или немаркированная. Поясним на примере, что имеется в виду под этими терминами. Большинство английских существительных имеет родственные формы множественного и единственного числа, подобно таким словам, как boys: boy, days: day, birds: bird и т. д. Множественное число маркировано конечным s, тогда как единственное не маркировано. Другой способ выразить то же самое – это сказать, что в том или ином контексте наличие определенной единицы контрастирует с ее отсутствием. Когда имеет место подобное положение, немаркированная форма обычно имеет более общее значение или же более широкую дистрибуцию по сравнению с маркированной формой. В связи с этим стало обычным использование терминов «маркированность» и «немаркированность» в несколько более абстрактном смысле, так что маркированный и немаркированный члены контрастирующей пары не обязательно различаются наличием или отсутствием какой-то определенной единицы. Например, с семантической точки зрения слова dog 'собака, пес' и bitch 'сука' являются соответственно немаркированным и маркированным в отношении противопоставления по полу. Слово dog семантически не маркировано (или нейтрально), поскольку оно может относиться и к самцам и к самкам (That's a lovely dog you've got there: is it a he or a she? 'У вас очаровательная собака: это он или она?'). Однако bitch маркировано (или положительно), поскольку его употребление ограничено обозначением самок, и оно может использоваться по контрасту с немаркированным термином, определяя значение последнего как отрицательное, а не нейтральное (Is it a dog or a bitch? 'Это кобель или сука?'). Другими словами, немаркированный терм имеет более общее значение, нейтральное по отношению к определенному противопоставлению; его более специфическое отрицательное значение является производным и вторичным, будучи следствием его контекстуальной оппозиции с позитивным (не нейтральным) термом. Особый характер отношения между словами dog и bitch является объяснением того, что female dog 'самка собаки' и male dog 'самец собаки' совершенно приемлемы, а сочетания female bitch 'самка суки' и male bitch 'самец суки' семантически аномальны: одно тавтологично, а другое противоречиво. Понятие «маркированности» внутри парадигматических оппозиций чрезвычайно важно для всех уровней языковой структуры.