Текст книги "Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе"

Автор книги: Джон Куллини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Со дна открытого шельфа на глубине от 10 до 20 метров из длинной перфорированной трубы на протяжении нескольких сот метров в море поступает вода из охлаждающей системы крупной электростанции. Это устройство – инженеры называют его перфораспылителем – похоже на поливочную машину с отверстиями по всей ее длине. В принципе подобное приспособление должно уничтожить смертоносное жало, которым оказывается сконцентрированная в одном месте изливающаяся горячая вода. Эта цель достигается рассеиванием последней на большой площади, однако тем самым создается просто более обширная, но отнюдь не менее опасная зона, привлекающая морских рыб.

Как и водозаборное сооружение, распылитель отработанной воды представляет собой привлекательную помеху, но действует гораздо более утонченным образом. Вокруг распылителей время от времени будут возникать зоны относительной теплой поверхностной воды площадью до нескольких квадратных километров (с температурой воды на один-два градуса выше температуры окружающей воды). Чем ближе к распылителю, тем теплее вода, и разница в температуре между нею и окружающей водой может составлять пять-шесть градусов. Известно, что рыбы воспринимают перепады температуры, измеряемые сотыми долями градуса, на расстоянии ста метров в горизонтальном направлении. Поэтому невозможно даже приблизительно определить, какие последствия повлекут за собой потоки тепла, изливающиеся в море.

Теплая вода может распространить свои щупальца на много километров, используя господствующие поверхностные течения. Некоторые виды, особенно совершающие сезонные миграции, не смогут устоять против соблазна пожить в теплой воде и останутся в ней, как в ловушке, на зиму. Таким образом, спасая рыб от «увлечения», распылители не в силах спасти их от теплового удара.

В январе 1972 года в районе атомной электростанции, расположенной в Устричной бухте на побережье штата Нью-Джерси, произошел впечатляющий случай. Зимой в этом районе рыба обычно не держится. Однако на сей раз, вероятно, еще осенью ее привлек теплый поток воды. Как и в других подобных случаях, ущерб был нанесен, когда электростанцию на короткое время остановили для заправки топливом. В течение ночи температура воды в зоне выбросов упала с 15 °C почти до точки замерзания. Это привело к тому, что называют Холодовым шоком, который не менее опасен, чем воздействие аномально высокой температуры воды. Для рыбы, несколько месяцев влачившей на перенаселенном небольшом участке полуголодное существование, это означало смерть. Тысячи менхаденов погибли, покрыв берега крохотного сбросового бассейна гниющими трупами.

Локальный, не соответствующий сезону нагрев воды в море способствует появлению коварных, уничтожающих жизнь изменений. Например, болезнь, вызываемая газовыми пузырьками.

При повышении температуры растворимость газов в воде быстро снижается. Даже небольшой нагрев может привести к перенасыщению воды растворенным воздухом. При дыхании рыбы используют кислород. Парциальное же давление азота, поступающего в кровь, оказывается выше, чем то, которое обычно характерно для организма, и газ начинает выделяться из раствора. Это приводит к эмболии – закупорке сосудов образующимися пузырьками. Эмболия, как правило, имеет летальный исход. Самое большое насыщение воздухом характерно для холодных вод Атлантического шельфа, естественно, ранней весной. По мнению биолога Дж. Б. Пирса, специалиста по рыбным промыслам, легкий подогрев воды вокруг тепловых выбросов чреват величайшей опасностью для менхаденов, начинающих свою весеннюю миграцию на север.

Теплые зоны, создаваемые на континентальном шельфе новыми сверхмощными электростанциями, могут привлечь астрономическое количество рыб, как постоянно живущих там, так и мигрирующих видов. В то время как сами рыбы могут умереть с голоду вследствие истощения местных пищевых ресурсов, паразитирующие на рыбах животные и болезнетворные микроорганизмы будут процветать. Это тоже создает новую, острую, потенциальную угрозу для экосистемы.

В районах с умеренной температурой воды тепловые зоны подобны тропическим оазисам. Они создают вполне подходящие условия для проникновения представителей одной биогеографической зоны в другую. Такие очаги теплой воды могут служить пристанищем и инкубаторами для экзотических организмов, которые зимой живут вблизи зон выбросов, а летом осваивают и прилегающие территории. Эта ситуация напоминает периодическую колонизацию моря у побережья Северной Каролины съедобной мидией, но, в отличие от этого моллюска, который путешествует по своим естественным морским дорогам, сравниваемые с ним обитатели Карибского моря, возможно, чаще всего достигают шельфа Центральной Атлантики при непреднамеренном содействии человека. Идущие на север суда несут на своих корпусах настоящие морские джунгли. Ни один таможенный инспектор не ощупывает, не рассматривает, не обнюхивает многоцветные заросли, покрывающие днище судна. Ни один закон не требует очистки обросшего ракушками и водорослями днища судна, пересекающего биогеографическую границу. Но если в океан будут поступать большие массы подогретой воды, такие меры могут стать необходимыми. Отряды в высшей степени нежелательных чужеземцев уже стали вторгаться в воды шельфа Центральной Атлантики, и ученые полагают, что это только авангард армии захватчиков.

Устричная бухта, часть устья залива Барнегат, омывающего побережье штата Нью-Джерси, стала ареной первого известного вторжения тропических морских животных в воды Северной Америки. Центральная ассоциация по электроэнергии и освещению штата Нью-Джерси (ЦЭОД) начала эксплуатировать электростанцию в Устричной бухте в 1969 году и сразу столкнулась с экологическими проблемами. Одной из них было упомянутое выше уничтожение менхаденов в результате холодового шока, но, настоящим камнем преткновения стали корабельные черви,[14]14
  Животные, известные как „корабельные черви", относятся не к червям, а к двустворчатым моллюскам. Свое название они получили за вытянутую червеобразную форму тела, на переднем конце которого располагаются створки рудиментарной раковины, превратившейся в сверлящий аппарат. С помощью этого приспособления моллюск разрушает древесину, проделывая в ней глубокие трубчатые ходы. – Прим. ред.


[Закрыть] два вида которых постоянно обитают в заливе Барнегат. Несколько портовых сооружений в самой Устричной бухте, в которую поступает теплая вода, сильно пострадали от моллюсков древоточцев, период размножения которых благодаря круглогодичному подогреву растянулся, а активность усилилась.

Когда доки вышли из строя, их владельцы предъявили ЦЭОД иск о возмещении ущерба. Судебный процесс затянулся, так как ответчик отрицал свою вину, ссылаясь на то, что корабельные черви представляют собой естественное явление в этом районе. Но в июле 1974 года в Устричной бухте были открыты два новых для этого места вида корабельных червей, ближайшие естественные популяции которых встречаются лишь южнее мыса Канаверал, во Флориде. Вероятно, они попали сюда с какой-нибудь деревянной яхтой и нашли идеальные тропические условия в Устричной бухте.

Это судебное дело было решено в пользу владельцев портов, но подобный его исход имел крайне неблагоприятные экологические последствия. Через год один из этих тропических видов сильно размножился и распространился в залив на расстояние более 15 километров от устья Устричной бухты. Лабораторные эксперименты специалистов Гарвардского университета, выступавших в этом судебном процессе от имени пострадавших, показали, что по крайней мере отдельные половозрелые особи этого вида могут пережить зиму и при обычных условиях, характерных для залива. Более того, они, вероятно, могут размножаться даже вдали от теплого потока на протяжении большей части лета.

В настоящее время ведется изучение других экзотических обитателей моря в этом районе. Программой исследований руководит д-р Рут Тернер, которая в течение нескольких лет занималась проблемой корабельных червей в Устричной бухте. Она пришла к выводу, что и другие оккупанты ждут своего часа. По ее мнению, подобная история может повториться в любом районе моря с умеренными условиями, если там появятся мощные источники тепла. В конце концов это может привести и к более серьезным последствиям, чем появление корабельных червей, а именно к болезням ценных промысловых видов рыб и ракообразных. Зоны аномально теплой воды станут источником инфекций, которые, оставаясь необнаруженными в течение многих лет, при благоприятных условиях дадут вспышку эпидемии. Мигрирующие же рыбы послужат переносчиками болезней. Мертвый и умирающий планктон в районе теплового выброса превратится в нечто вроде естественного бактериального инкубатора небывалых размеров. Некоторые наиболее стойкие типы патогенных организмов могут хорошо приспособиться к местным водам и даже дать новые штаммы. В отличие от рыб и других более высоко организованных существ, бактерии обладают чрезвычайно простой физиологией, и тепловой шок для них не опасен. Следовательно, периодические остановки электростанции, временно восстанавливающие обычные условия, не обязательно приведут к уменьшению возможности заболеваний, а холодовой шок только ускорит гибель рыбы.

Биологи из университета в Майами предвидят еще одну проблему, связанную с влиянием теплых вод на рыб и человека. В одной небольшой местности на побережье Карибского моря широко распространено отравление людей некоторыми рыбами, живущими среди рифов. Это отравление называют сигуатерой. Оно вызывается особыми сине-зелеными водорослями. Рыбы, питающиеся этими водорослями, становятся в высшей степени токсичными для человека, хотя, по-видимому, сами они совершенно не страдают от отравления. Токсины передаются также хищникам, наделенным плавниками. Поэтому какой-нибудь каранкс или барракуда могут быть столь же или даже более ядовитыми, чем их травоядная жертва. Если сигуатера появится в водах северного шельфа, где тропические условия создаются индустриальным способом, рыба, добываемая там, должна будет проходить тщательный контроль, прежде чем она попадет на стол людям.

Гигантские приемные конструкции и распылители, установленные в интенсивно используемых водах восточного побережья, могут представить собой и более серьезную и тревожную угрозу для живущих здесь людей и их хозяйственной деятельности, чем периодическое уничтожение рыбы. Захватывающий роман „Челюсти" настойчиво поднимает следующий вопрос: почему большая белая акула слоняется именно у данного отрезка побережья? Одной из причин может быть наличие водозаборных и сливных конструкций. Вполне вероятно, что оборудование, установленное на дне моря, привлечет акул и других хищников. Отсюда, при условии, что нынешние планы строительства будут претворены в жизнь, недалеко и до берега, и до своеобразных возбуждающих шумов, производимых людьми в воде. А все эти шумы, по мнению некоторых ученых, акулы ошибочно принимают за звуки, издаваемые их естественной добычей ранеными или искалеченными рыбами, тюленями и морскими свиньями. Вопросы, поднятые романом «Челюсти», пока еще не стали предметом исследований, касающихся влияния электростанций на континентальный шельф. И очень жаль, потому что, если все останется как есть, придется учредить институт наблюдателей за акулами в районах некогда безопасного побережья и заставить отдыхающих плавать, подобно пойманной в сети рыбе, в огромных противоакуловых укрытиях, а в этом не так уж много хорошего.

Недавно электротехнической промышленностью была выдвинута новая идея: установить в водах шельфа плавучие атомные электростанции (ПАС). Хотя эта идея сейчас находится только на стадии рассмотрения, она получила сильную поддержку со стороны некоторых федеральных чиновников, причастных к производству электроэнергии.

Проект этот в нынешнем виде выглядит так. Построенная в "мокром доке" на одной из береговых строительных площадок, каждая ПАС состоит из баржи или парома, на котором установлена сама электростанция. Вся эта плавучая конструкция имеет почти квадратную форму (с длиной стороны около 120 метров), ее осадка составляет 10 метров, водоизмещение – 145000 тонн, а над поверхностью моря она поднимается почти на 55 метров. На станции предусмотрено помещение для 112 человек обслуживающего персонала. Рабочая часть станции состоит из герметизированного водного реактора, подобного используемым теперь. Производительность станции 1150 мегаватт.

ПАС группами по две и более устанавливаются в районах с 10 – 20-метровыми глубинами. Электростанция со всех сторон защищена массивным бетонным молом. Два небольших отверстия в моле обеспечивают свободную циркуляцию морской воды и проход для лодок, которые доставляют персонал на станцию и со станции. Конструкторы ПАС заявляют, что мол устоит против самого плохого, что можно ожидать от Всевышнего и человека, а именно против самых страшных ураганных волн и взрывов в результате аварии нефтяного танкера или судна со сжиженным природным газом.

Первое предложение относительно выбора места для строительства плавучих атомных электростанций было выдвинуто в 1972 году Электрогазовой компанией коммунального обслуживания штата Нью-Джерси. Она предлагала построить две ПАС на континентальном шельфе на расстоянии 4,5 километра от берега, в 19 километрах северо-восточнее Атлантик-Сити. Передача электроэнергии на материк должна была осуществляться по подводному кабелю.

Однако энтузиазм проектантов был охлажден исключительно важными аргументами. Генри У. Кендалл, физик МТИ и председатель Союза заинтересованных ученых, заявил, что крупная авария на ПАС приведет к худшим последствиям, чем аналогичная неудача на суше. Выступая перед комиссией конгресса в 1973 году, Кендалл сказал:

«…когда остатки радиоактивного горючего и продукты распада расплавят защитные конструкции реактора… в результате контакта между этими веществами и океанской водой очень большое количество твердых радиоактивных отбросов попадет в Мировой океан. Это уже будет настоящей катастрофой, какой наша страна еще никогда не испытывала. В реакторе крупной атомной электростанции задействовано, к примеру, такое количество стронция-90, какого вполне достаточно, чтобы загрязнить тысячи кубических миль воды сверх допустимого уровня, установленного Комиссией по атомной энергии…»

Крупнейшие течения Мирового океана связывают между собой страны и континенты. В течение всей истории Земли они были проводниками жизни и регуляторами климата; теперь эти артерии океана могут получить опасные дозы самых ядовитых из известных веществ. Медленно передвигающееся радиоактивное облако, сея невидимую смерть, окажет опустошительное воздействие на богатые рыбные промыслы Северо-Западной Атлантики. Хотя океанические водные массы перемешиваются медленно, долговечность многих радиоактивных отходов неизбежно приведет к тому, что в конце концов все главные системы течений окажутся загрязненными. После того как Гольфстрим отворачивает от восточного побережья Соединенных Штатов, он разветвляется на два потока, один из которых устремляется к Исландии, а другой – к северо-западным берегам Европы. Таким образом, утечка радиоактивных веществ, включающих стронций-90 и чрезвычайно опасный плутоний, из парализованной плавучей атомной электростанции у побережья Нью-Джерси нанесет ущерб дружбе народов, и это еще самое меньшее из возможных последствий.

Комиссия по атомной энергии (теперь она переименована в Комиссию по ядерному урегулированию, КЯУ) посчитала опасения Кендалла преувеличенными, отметив, что авария, в результате которой реактор расплавится, «в высшей степени маловероятна». Однако Комиссия признала, что, действительно, авария, о которой говорил Кендалл, в состоянии отравить огромные пространства океана, и предложила предпринять дополнительные исследования для изучения поведения в море опасных отходов ядерного материала, особенно плутония. Несмотря на то что официальный орган, по сути дела, отклонился от прямого ответа на этот вопрос, тем не менее стало немыслимо относиться к высокому уровню содержания ядерных отходов в море в духе часто повторяемой броской фразы: решение проблемы загрязнения – в разбавлении.[15]15
  здесь игра слов: английское слово «solution» означает и «решение», и «растворение». – Прим. перев.


[Закрыть]

В последние годы высказываются различные мнения относительно возможной террористической деятельности, направленной против атомных станций, заводов по переработке топлива, транспортных средств для перевозки урана и плутония. Теперь, когда перестал быть секретом тот факт, что любой студент-физик, даже при скромных познаниях в механике, может изготовить при помощи куска украденного плутония величиной с грейпфрут примитивную, но действующую атомную бомбу, – теперь немыслимое перестало быть невозможным. Начиная с 1974 года принимаются гораздо более усиленные меры в отношении ядерной безопасности в общественном секторе. Управление по энергетическому исследованию и развитию (УЭИР) и Комиссия по ядерному урегулированию планируют на будущее еще более жесткие меры по обеспечению безопасности.

Если в грядущие годы тучи еще более сгустятся, как ожидают КЯУ и УЭИР, тогда необходимо придумать какие-нибудь охранительные меры и для континентального шельфа.

Осьминог

Широкое применение атомной энергии означает, что мир теперь всецело зависит от придуманных человеком мер против опасностей, с которыми естественные целебные силы экосистем Земли не могут справиться. Мы только еще начинаем подвергать сомнению целесообразность использования ядерной энергии с позиций, которые касаются восприимчивости окружающей среды, пределов поглощения радиации, характеристик рассеивания и здоровья биосферы. Не следует забывать и о социальном аспекте проблемы. Ответы на все эти вопросы не придут сразу, но, может быть, когда некоторые из них будут получены, они не позволят разумно мыслящим существам следовать старыми путями. Начиная с 80-х годов, возможно, возникнет необходимость в патрульной службе, которая будет защищать уязвимые установки на континентальном шельфе, осуществлять наблюдение за близлежащими берегами, а "подозрительных" рыбаков подвергать досмотру.

IV. Порча моря

В первые дни февраля на открытом мелководном шельфе в холодной воде Нью-Йоркской бухты, внутри дельтообразного равностороннего кармана, образуемого 350-километровым, отрезком побережья Лонг-Айленда и Нью-Джерси, начинают собираться стаи. Рыбы попеременно то немного продвигаются вперед, то недолго отдыхают на песчаном дне, отлого поднимающемся к поверхности. Во время плавания эти рыбы длиной около трети метра похожи на миниатюрные ковры-самолеты, парящие прямо надо дном. Когда они отдыхают, их уплощенные тела сливаются с окружающим песком. Этот вид рыб не образует косяков, и обычно они живут сами по себе, но к своим нерестилищам в заливах и эстуариях – Барнегат, Навесинк, Гаритан, Джамайка и многих других – они идут широко растянувшейся волной.

Это зимняя камбала (Pseudopleuronectes americanus), или черноспинка. Этот вид обитает в мелководной части континентального шельфа, и его ежегодные миграции в эстуарии можно наблюдать вдоль всего Атлантического побережья, от приморских провинций Канады до мыса Гаттерас. Нью-Йоркская бухта лежит почти в центре ареала этого вида и исторически является местом, в котором находят приют большие популяции камбалы.

Хотя ни один из эстуариев, в которые заходят для нереста взрослые рыбы, не сохранился в первозданном виде, более того, многие из них сильно загрязнены, камбалы встречают здесь относительно небольшие трудности. Во-первых, холодная вода ранней весны сама по себе содержит больше растворенного кислорода, чем в другое время года. Во-вторых, в период нереста рыбы едят очень мало или совсем ничем не питаются и, таким образом, избегают накопления в их тканях ядовитых веществ. Наконец, загрязнения, в том числе нефть, пестициды, детергенты и другие химические вещества, концентрируются в основном в поверхностном слое. В эстуарии относительно пресная вода располагается над более солеными слоями, и физический барьер, образуемый перепадом плотности, гало-клин (наподобие термоклина), препятствует проникновению загрязнений с поверхности на глубину. Донные виды рыб могут, пользуясь чистыми нижними слоями соленой воды, постоянно связанными с открытым морем, проникать далеко внутрь эстуариев, где верхний двухметровый слой воды сочетает в себе качества воды, сброшенной в море после промывания танков нефтеналивного судна, и сточных отходов химического предприятия.

Самки камбалы откладывают икру ночью. В отличие от икры многих морских рыб, включая и других камбаловых, икра Pseudopleuronectes americanus тяжелее воды. Гроздья икры содержат клейкое вещество, благодаря которому пакеты икринок удерживаются на дне. Через две-три недели инкубационного периода из икринок выклевываются личинки. Они имеют хрупкое тело длиной в два миллиметра, огромные глаза и похожи, как и все вообще личинки, на фигурки из мягкого стекла. В течение следующих нескольких недель они дрейфуют, но при этом остаются в системе эстуария и всегда держатся около дна. Все это время они питаются за счет содержимого подвешенного снизу луковицеобразного желточного мешка, по мере медленного сокращения которого личинка все более и более становится похожей на рыбу.

Пройдет еще немного времени, и нетерпеливый глаз переместится на другую сторону головы; и с этих пор жизнь маленькой рыбы будет проходить только на дне моря. В движении ее тело будет копировать контуры морского ложа; в состоянии покоя юная камбала научится принимать его окраску и узоры.

К середине лета сеголетки-камбалы покинут и слабо, и сильно загрязненные эстуарии и переместятся на прибрежные участки. По всей дуге побережья, в вершине которой стоит город Нью-Йорк, пути молодых камбал сходятся в точке, в которой загрязнение моря, по-видимому, не имеет равного в мире.

В течение вот уже более сорока лет город Нью-Йорк и его города-спутники официально используют примыкающий к ним континентальный шельф в качестве свалки, хотя, конечно, океан служит людям мусорной ямой уже давно. Сегодня канализационный отстой, портовая грязь, кислоты и другие химические вещества, строительный мусор и еще несколько категорий отбросов, сопутствующих цивилизованной жизни, в громадных количествах сваливаются в море лишь в 10 километрах восточнее Санди-Хук (Нью-Джерси). Еще дальше от берега десятилетиями исчезали под волнами устаревшие боеприпасы и другое военное имущество, исключительно токсичные химикалии и материалы с невысокой радиоактивностью. Для каждого вида отходов отведено свое место. Благодаря такой практике можно обнаружить их специфическое влияние на окружающую среду и помочь избежать комбинаций, оказывающих особо вредное воздействие. Однако серьезные попытки по регулированию, контролю, поддержанию порядка и постепенному поэтапному прекращению создания разнообразных свалок только недавно получили свое отражение на бумаге. В качестве наблюдателей за подводными свалками Агентство по защите окружающей среды (АЗС) и Береговая служба США проявили себя не с лучшей стороны. АЗС отвечает за изучение влияния крупных свалок в районе Нью-Йоркской бухты на жизнь, населяющую ее вбды.

Одна из самых близких к берегу свалок и, может быть, самая главная с точки зрения ее воздействия на чувства людей, это свалка содержимого канализационных отстойников. Канализационный отстой, сбрасываемый с барж, образует густой, тяжелее воды, раствор, растекающийся по дну. В 1974 году почти 4 миллиона кубических метров отстоя было сброшено во внутреннюю часть Нью-Йоркской бухты.

В том же 1974 году организации, представляющие интересы охраны окружающей среды и отдыхающих в окрестностях Нью-Йорка и северной части Нью-Джерси, подняли серьезную тревогу. На расстоянии менее одного километра от нескольких пляжей ученые из местных университетов обнаружили то, что они назвали «черный майонез» (ЧМ). Этот термин не только более благозвучен, чем канализационный отстой, но и точно отражает цвет, структуру и органическое богатство отстоя. АЗС было, видимо, застигнуто врасплох и в предварительном докладе заявило, что, хотя сгустки ЧМ были действительно найдены, они не имеют никакого отношения к главной свалке, находящейся в море в 10 километрах от пляжей. Таким образом, заявило АЗС, отстой не был принесен донными течениями к берегу, как утверждали ученые, занимающиеся охраной окружающей среды. Однако это утешительное заявление не объяснило присутствия сгустков отстоя у берегов. Должно быть, какие-то неразборчивые в средствах люди ради своего удобства недавно устроили свалку около пляжей, под носом у общественности и Агентства по защите окружающей среды. Сам факт существования незаконной свалки служит свидетельством того, что попытки осуществить комплексный контроль за сбрасыванием отходов в океан в большой мере оказались несостоятельными. Блуждающие сгустки отстоя и отдельные нарушители закона, время от времени попадающие в руки Береговой охраны, несомненно представляют только вершину айсберга противозаконной деятельности, которая особенно процветает далеко за горизонтом, там, где находятся официальные свалки.

В 240 километрах на юго-юго-запад от главных свалочных площадок Нью-Йорка другие тошнотворные продукты оскверняют чистое ложе шельфа Центральной Атлантики. До 1973 года Филадельфийская свалка отстоев находилась в 16 километрах от мыса Кейп-Мей, штат Нью-Джерси, практически у входа в залив Делавэр. Теперь эту площадку переместили на 60 километров восточнее Оушн-Сити, штат Мэриленд, и дело идет полным ходом (только в 1974 году в море было спущено 700 000 тонн жидких отходов). Кроме того, есть данные, свидетельствующие о том, что и здесь, так же как и в Нью-Йоркской бухте, устраиваются незаконные свалки вблизи берега. Тревожное увеличение содержания тяжелых металлов в тканях двустворчатых моллюсков, поселяющихся в прибойной зоне, зарегистрировано специалистами Агентства по защите окружающей среды и другими учеными. Следы явно ведут к канализационным свалкам Филадельфии, и возникают серьезные опасения, что загрязнение важных районов промысла рыбы на шельфе может нанести ощутимый вред здоровью людей.

Канализационный отстой имеет сложный состав. Это комбинация зловонных отходов миллионов уборных, кухонь, домовых, торговых и промышленных выгребных ям. Большая часть сточной воды отфильтровывается, после чего остается вязкий отстой, который или подвергается дальнейшей сушке, или прямым ходом выбрасывается на свалку. Неочищенный отстой – это невероятно богатая смесь химических веществ органического происхождения, и когда его сбрасывают в океан, он превращается в великолепную питательную среду для простых форм жизни, прежде всего для бактерий. Для концентрированных органических веществ эта роль естественная и нормальная, и те же самые морские бактерии, которые завершают разложение тканей мертвой рыбы или любого другого органического субстрата, завладевают отстоем.

К счастью, в отстое редко встречаются очень ядовитые для морских форм жизни вещества. Но сам по себе объем органического материала буквально подавляет способность донной среды к естественному круговороту веществ. Огромные массы бактерий используют кислород настолько интенсивно, что его содержание опускается ниже уровня, необходимого для существования более высоко организованных форм жизни. Поэтому в местах накопления сбросов отстоя над дном появляются громадные участки „мертвого моря". Здесь гибнут не только двустворчатые моллюски, черви, зарывающиеся в грунт креветки и другие обитатели дна. Даже рыбы не могут проникнуть в придонный слой воды, в котором содержание растворенного кислорода близко к нулю. Если такой слой безжизненной воды, образовавшийся над свалкой отстоя, начнет дрейфовать вдоль дна, оказавшиеся на его пути обитатели моря, накрытые этим невидимым облаком смога, задохнутся и погибнут. Это явление, вероятно, происходит уже много лет, хорошо иллюстрируя поговорку: «с глаз долой, из сердца вон». Если бы нечто подобное случилось на суше – скажем, постепенная гибель сотен акров леса, окружающего мусорную свалку, – этого бы не потерпели еще задолго до того, как на свет появилось Агентство по защите окружающей среды.

Хотя большинство морских бактерий считаются безвредными для окружающей среды и человека, отстой в море консервирует и долго хранит множество специфических микробов человека. Результаты микробиологических исследований поначалу выглядели утешительно. Они показали, что типичные бактерии кишечного тракта человека, так называемая кишечная палочка, попадая в морскую воду, быстро погибают. Однако эти эксперименты не были проверены в условиях большой свалки отстоя. Позднее было установлено, что даже через полтора года после захоронения отстоя на дне моря в нем еще сохраняется большое количество самых распространенных кишечных спутников человека Escherichia coli. Кишечные бактерии были найдены в шельфовых отложениях в радиусе 11 километров от Нью-Йоркской свалки, а фекалии распространились более чем на 30 километров вдоль шельфового канала, идущего к подводному каньону реки Гудзон. Сам по себе Е. coli безвредный вид. Однако благодаря большому количеству и легкой узнаваемости они используются как индикатор присутствия среди загрязнений человеческих фекалиев, которые могут содержать и настоящие болезнетворные формы.

По своей долговечности и устойчивости к методам очистки сточных вод хуже вирусов, пожалуй, нет никого. Находясь ниже бактерий на эволюционной ступени развития, вирусы даже в малых количествах могут вызвать опасные инфекционные заболевания. Случайное или вызванное какими-то иными причинами сбрасывание канализационного отстоя на мелководье вблизи пляжей, в районах, где производится лов рыбы, идущей для питания людей, превращает проблему общественного здоровья в дело исключительной важности. Двустворчатые моллюски, преимущественно мии и устрицы, получили печальную известность за их способность накапливать в себе вирусы, среди них и вирус полиомиелита. Зараженные вирусами морские продукты вызывают вспышки и такой болезни, как гепатит. Проблема вирусов остается главным камнем преткновения в использовании канализационного отстоя в сельском хозяйстве. Даже в лабораторных условиях невозможно как следует очистить отстой от вирусов, а он является основным источником питания для микроскопических водорослей, которыми, в свою очередь, питаются устрицы. Даже если в окружающей среде возбудители имеются в самых ничтожных количествах, устрицы накапливают их до уровня, который становится уже весьма опасным, и доставляют их прямо по назначению. Гораздо менее опасно использовать сухой, обработанный отстой в качестве удобрения для наземных сельскохозяйственных культур. А в свете стремительно растущей стоимости очищенных химических веществ, применяемых в сельском хозяйстве, захоронение на континентальном шельфе больших количеств органических нитратов, фосфатов и других соединений, пригодных для удобрения, представляется чрезвычайно расточительным.