Текст книги "Вопль убийства"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Ближайшим к нему на этой стороне холма был детектив-сержант Эббисс, лежавший ничком на заиндевевшей траве, которая уже начала оттаивать и серебриться на солнце. За гребнем лежал Уэннекер, тоже ничком и как-то вывернувшись. Было такое впечатление, что его свело судорогой, как от электрошока.

Наблюдатель дрожал не переставая.

Все движения требовали невероятных усилий. Даже просто перекинуть через плечо ремешок бинокля было едва возможно. Он побрел к машине. Некоторая часть пути шла под гору, и он был настолько слаб, а ноги его так дрожали, что ему приходилось цепляться за стволы деревьев и ветки, чтобы удержаться на ногах. Наконец он добрался до машины. Он чувствовал, что его трясет, как после тяжкого физического удара, хотя его ничего не коснулось.

Ему надо ехать осторожно, очень осторожно.

Доулиш подъехал к бэнфордскому полицейскому участку после медленной поездки, во время которой он изучал расположение местности. Едва он успел открыть дверцу машины, к нему подбежал дежурный. Все они были очень ретивыми. Он придал своей несколько деревянной улыбке доброжелательность.

– Доброе утро.

– Доброе утро, сэр. Вас вызывает по радиотелефону старший инспектор Биверидж.

Биверидж был одним из двух людей, которых он оставил следить за местностью, где был найден мертвый человек.

– А! Я подойду, – сказал Доулиш. – Проводите меня?

Он проследовал за этим человеком почти через все здание в маленькую комнатку, где был миниатюрный приемник-передатчик, и включил приемник.

– Доулиш слушает, – произнес он.

Никто не ответил.

– Это Доулиш, – озадаченно повторил он.

– Я… я вас слышу, сэр… – Доулиш еле узнал голос Бивериджа и в ту же минуту понял, что произошло что-то очень плохое. – Можете… можете… можете ли вы приехать сюда, сэр? Я… я почти кончился, сэр… я… – Звук прервался, а потом раздалось: – Пожалуйста, захватите… всю бригаду, сэр. Мне кажется… я думаю, что Эббисс и Уэннекер мертвы.

7

«Вопль убийства»

Доулиш ехал по извивающейся дороге с предельным вниманием. Он проходил повороты на большой, но не опасной скорости, хотя прохожие бросали на него изумленные или осуждающие взгляды. За ним на такой же большой скорости мчалась машина местного отдела по убийствам, а из Хэйла ехал Сим с остальной лондонской бригадой. Когда Доулиш добрался до места, где врезалась машина Шейлы Бернс, он увидел идущего по дороге шатающегося мужчину. Какая-то девушка за рулем «моррис-минора» резко вильнула, чтобы его объехать, оглянулась, и ее машину повело в сторону Доулиша. В какую-то долю секунды навстречу ему неслась смерть: места разъехаться не было, лишь несколько ярдов отделяли его от девушки. Он нажал на сигнал, увидел, как девушка повернула, быстрым рефлекторным движением крутанув руль. Машины разминулись буквально в дюйме друг от друга. У Доулиша хватило самообладания, чтобы улыбнуться перепуганной девушке и затем взглянуть на человека, казавшегося пьяным.

Это был Биверидж.

Биверидж, самый уравновешенный и трезвый работник в отделе Доулиша! Мощный, коренастый мужчина, всегда хорошо и тщательно одетый и ухоженный. Сейчас его черные волосы были растрепаны, на одежду налипли грязь и сухие листья. Внезапно он зашатался, его повело в сторону, и он ударился о насыпь, в которую врезалась машина Шейлы. Снег быстро таял, и вода ручейками текла на дорогу.

Доулиш успел бросить взгляд на его лицо: оно было пепельно-серым, глаза полузакрыты. Он прислонился там, тело его обмякло, он выглядел просто дебилом. Доулиш затормозил, бэнфордская машина тоже остановилась.

Доулиш вылез из машины и подошел к тупо смотревшему на него Бивериджу.

– Все в порядке, старина, – проговорил Доулиш, стараясь, чтобы в голосе прозвучало спокойствие, которого он далеко не чувствовал. – Где остальные? Где машина?

Губы Бивериджа зашевелились, он поднял правую руку непонятно слабым жестом. Речь была невнятной.

– Там… там… дальше… – Это могло означать что угодно. – За… за рекой… – Неужели он был пьян? Биверидж сделал жалкую попытку выпрямиться, но ему это не удалось. – Ужасно, – сказал он, содрогаясь. – Ужасно.

Другие сотрудники приближались к ним медленно, явно потрясенные видом Бивериджа.

Доулиш обнял больного за плечи и вспомнил, каким бодрым и подтянутым выглядел Биверидж, когда ему сказали, что он направлен сюда. У него были особенно выразительные светло-карие глаза, а сейчас они как будто потухли.

– Что ужасно? – тихо спросил Доулиш.

– У-ужасно.

– Да, видимо, так и было, – произнес Доулиш. – Но что это было?

– Ш-шум… ужасный.

– Шум?

– Да… ш-шум.

– Ужасный шум, – медленно повторил Доулиш. Продолжая обнимать Бивериджа, он повернулся к своим людям и с радостью увидел, что подъехала машина Сима. Все были здесь, и Сим мог взять на себя часть его работы. Он пояснил: – Насколько я мог понять, Эббисс и Уэннекер за рекой, на территории поместья, и Биверидж считает, что они мертвы.

– Фопль, – четко и громко произнес Биверидж. – Ужасный… крик… – Он старался очень тщательно выговаривать слова, но напрасно: – Это пило к-как… пилок-как… фопль убийства. Пил этот фопль… Они упали на семлю.

Сим, тяжеловесный, надежный, спросил приглушенно:

– Вопль, сэр. Вы слышали?..

– Да. – Доулиш снова обернулся к Бивериджу. – На вас кто-нибудь напал?

– Нет. Нет… шеф. Нет… я… шмотрел и фее вител.

– Откуда раздался этот звук?

– Оттуда… прямо оттуда… – Дрожащей рукой он показал на поместье Тэвноттов.

– Этот вопль раздался до того, как наши люди упали? – спросил Доулиш.

– Фопль, – важно объявил Биверидж.

Люди из Бэнфорда озадаченно и, пожалуй, нетерпеливо наблюдали за ними. Доулиш увидел, как один из них что-то прошептал на ухо другому офицеру, но слов не уловил. Этот офицер кашлянул.

– Наверное, нам пора ехать, сэр.

Доулиш задумчиво посмотрел на него.

– Да, конечно, – согласился он. – Но, знаете ли, тише едешь – дальше будешь. – Этот тоже может натворить глупостей. – Один человек погиб прошлой ночью, два – сегодня утром…

– Мы не знаем, умерли ли они, сэр.

– Не знаем, – согласился Доулиш, – потерпите… Немного терпения… поспешишь – людей насмешишь. Лучше поскорее пошлите еще за полицейскими, хорошо? – И снова мрачно обратился к Бивериджу: – Что все-таки случилось, инспектор? Что было с вами от этого шума?

Биверидж набрал в грудь побольше воздуха.

– Ужасный, – четко выговорил он, – вопль.

– Мисс Бернс… – начал Сим.

– Знаю, – произнес Доулиш и улыбнулся бэнфордским людям широкой невеселой улыбкой. – Девушка, которая здесь потерпела аварию, сказала, что услышала вопль и он привел ее в ужас. Она объяснила, что поэтому потеряла контроль над машиной. Биверидж, судя по всему, так же перепуган и так же серьезно потрясен. Прошлой ночью человек умер примерно в то же время, когда раздался этот вопль, а теперь… – Он почесал ухо. – Моя жена, – продолжал он, – как-то пригрозила, что будет защищаться от моего храпа наушниками. Наушники ведь приглушают звук. У кого есть с собой вата?

– В аптечках первой помощи ее много, – ответил пожилой бэнфордский полицейский.

– Прекрасная мысль. Думаю, лучше выглядеть глупым, чем… Биверидж, – он снял руку с плеча пострадавшего, – как вы себя чувствуете?

– Не могу… не могу выбросить это из головы.

Доулиш отпустил его, сказав:

– Пройдите к машине, хорошо?

– Пройти… – Биверидж встревожился, но попытался выполнить указание и сделал неуверенный шаг вперед. Тут же он закачался и упал бы, если бы Доулиш не подхватил его. Он всем весом навалился на Доулиша.

– Голова кружится, – медленно произнес он.

Доулиш обратился к пожилому местному полицейскому:

– Надо, чтобы кто-то из ваших отвез его в больницу. И пусть ваш человек в точности расскажет врачам все, что он здесь слышал.

– Да, конечно. Доугон… – Он выбрал старшего из своих троих спутников. – Не отвезете ли вы?..

Пока он давал указания, другой бэнфордец принес куски ваты. Каждый из присутствующих скатал вату в шарик и засунул себе в уши. Все, за исключением Доулиша и Сима, чувствовали себя неловко.

– А теперь пойдемте, – сказал Доулиш. – Кто-нибудь представляет, где Уэннекер и Эббисс пролезли через изгородь?

– Я полагаю, что поблизости от того места, где прошлой ночью умер человек, – ответил Сим. – Это единственный широкий проход.

– Хорошо. Мы попытаемся, насколько возможно, проверить это, затем поставим одного человека около этого места, другого – около моста, третьего – около первого тела, – решил Доулиш. На этот раз никто не оспаривал утверждения, что двое полицейских мертвы. – Сим, мы с вами проверим тела.

– Хорошо, сэр.

– Пошли, – сказал Доулиш.

У него было странное настроение: наполовину приподнятое, наполовину паническое. Он остро ощущал нависшую над ними опасность и сознавал, что каждое мгновение ждет этого вопля. Когда они двинулись цепочкой из шести человек, вдруг с дерева рядом с местом, где валялся мертвый кролик, каркнула ворона. Доулиш еле удержался, чтобы не вздрогнуть, Сим буквально подскочил на месте, большинство из присутствующих реагировали так же резко.

Они подошли к проходу и увидели ступеньки вниз, по которым спускался Уэннекер, с его следами. Один человек остался наверху, остальные боком, по-крабьи, спустились к мосту. Большая часть льда стаяла под солнцем, перила почти высохли, но доски еще были очень скользкими. Стая грачей, встревоженная чем-то, отсюда не видным, взвилась в небо с карканьем и воплями.

В голове Доулиша зазвучал голос Бивериджа: «Вопль убийства».

Один человек остался на мосту по другую сторону от дороги, а Доулиш повел троих остальных вверх по склону, к скорченному телу детектив-сержанта Эббисса. Он лежал бесформенной грудой на тонком слое снега, подтаявшего вокруг, но еще видневшегося под его согнутым локтем и между ног. Глаза его были полузакрыты, рот расслаблен. Не было никаких внешних признаков поражения, но пульс не бился, хотя рука была довольно теплой.

Доулиш посмотрел на двоих бэнфордцев – пожилого старшего инспектора Уэбба и более молодого, которого он не знал.

– Кто из вас останется здесь? – спросил он.

– Мне хотелось бы пойти с вами, – ответил Уэбб приглушенным голосом.

– Ладно. – Доулиш снова двинулся вперед.

Он не знал, почему вид молодого Уэннекера расстроил его больше, чем смерть Эббисса, которого он знал много лет. Может быть, потому, что Уэннекер так рвался, так жаждал быть полезным, и потому, что он был так молод и полон жизни.

– Женат? – спросил он Уэбба.

– Я женат, сэр.

– Нет, Уэннекер.

– Нет, – ответил Уэбб. – Он всегда шутил… – Уэбб сбился с шага. – Он всегда говорил, что женат на своей работе.

Они подошли к Уэннекеру, Сим – на ярд сзади.

Все кругом было тихо и очень спокойно. Стая грачей уселась где-то на невидимом поле. Солнце ярко светило над Мэнором. Деревья стояли темные, тихие, почти зловещие. В этом покое были еле слышны какие-то очень далекие звуки, и каждый из них заставлял Доулиша напрягаться в ожидании вопля, который теперь уже связывался со смертью троих людей.

Полузакрытые глаза Уэннекера остекленели, рот тоже был полуоткрыт. Может быть, из-за того, что он лежал на открытом месте, его тело и руки казались более холодными, чем у Эббисса.

Доулиш медленно выпрямился.

Лицо Уэбба было испуганным.

– Но… каким образом? – спросил он.

– Мы разберемся, – произнес Доулиш.

– Нет никаких следов увечья. Ни малейших.

– Нет.

– Не может же это быть… этот звук.

– Мы разберемся, – повторил Доулиш. – Они мертвы, наверное, около часа.

– Нет, – запротестовал Уэбб, – скорее три четверти часа, если судить по времени, когда Уэннекер уехал.

– И к ним никто не подходил, – заметил Доулиш. – Никаких следов поблизости от них нет.

– Нет… – Уэбб нервно сглотнул. – Это что-то сверхъестественное.

– Самое подходящее слово, – согласился Доулиш. Он взял себя в руки, осознав в это мгновение всю нереальность и ненормальность происшедшего. – Но кто-то их убил и этот кто-то должен был во время трагедии находиться довольно близко отсюда. – Он посмотрел на Сима. – Сколько времени потребуется нашим остальным людям, чтобы прибыть сюда?

– Самое большее два часа.

– Я хочу, чтобы все входы и выходы, все известные дороги из поместья были поставлены под строгое наблюдение, – распорядился Доулиш. – И чтобы за любым, кто покинет его, была установлена слежка. Я хочу, чтобы было проведено самое тщательное расследование передвижений всех, кто сегодня покинет пределы поместья, все равно – из Мэнора, из квартир или из коттеджей. – Он говорил быстро, как будто ясно представляя наконец, что нужно делать. – Если у нас не хватает своих людей, обратитесь к присутствующему здесь мистеру Уэббу, чтобы он помог нам с недостающими силами.

– Но… – начал было Уэбб и замолчал.

– Да? – спросил Доулиш.

– Это поместье занимает почти семь тысяч акров. Дороги ведут к трем главным входам. Но кроме того, есть еще более дюжины тропинок из деревень и соседних ферм. В усадьбе живут по крайней мере пятьдесят человек. То, что вы хотите, мистер Доулиш, просто невозможно сделать. Разве только если будет предоставлено гораздо больше подмоги, чем есть у меня.

– Я прошу вас обратиться за помощью в полицию графства, – сказал Доулиш.

– Если они смогут, то, конечно, окажут помощь, но…

– Мистер Уэбб, – резко проговорил Доулиш, – мне нужно, чтобы эта работа была выполнена немедленно. Все подходы к Мэнору должны быть под наблюдением, за тем, кто покинет его, должна быть слежка или надо установить, где он находится, каждое строение должно быть обыскано. Мне этим заняться или это будете делать вы?

Уэбб задержал дыхание, потом попытался все-таки показать свою власть.

– Сначала надо забрать тела…

– Нет, пока мы не проведем тщательного обследования на месте, – сказал Доулиш, сдерживая гнев. – Мне все равно, как вы это сделаете и к кому обратитесь за помощью, но это сделать необходимо.

– Если бы не было кругом такой таинственности…

– Если вы имеете в виду, что я не объясняю вам, что все это значит, то ответ очень прост: я не знаю. Первый мертвец, наверное, мог бы нам объяснить, в чем дело, если бы остался жив или заговорил перед смертью. – Доулиш остановился. – Сим, будете вы сотрудничать с мистером Уэббом, чтобы все сделать как надо?

– С радостью, сэр.

– Хорошо, – произнес Доулиш. – А теперь я отправляюсь в дом.

Он повернулся и пошел прочь от них. Постепенно злость его улеглась. Да, поначалу и Хортон, а теперь и Уэбб были настроены недоброжелательно и сотрудничать не хотели, вели себя так, словно нарочно хотели помешать расследованию. Эта мысль вроде была нелепой, но… может быть, в ней была какая-то доля истины? Доулиш отбросил пока эту мысль. Он вернется к ней позже. А теперь он шел широким шагом через парк к Мэнору и постепенно успокаивался при виде этих сглаженных временем камней, благородных очертаний здания.

Воздух был чист и свеж, солнце его слегка нагрело. Доулиш забыл свое ощущение предчувствия, снова спокойно воспринимал щебет птиц и даже звук пилы. Он увидел дорогу, ведущую к дальнему концу здания, очевидно к фасаду, и свернул по ней.

Из боковой двери появился молодой парень и остановился, наблюдая за ним. Доулиш решил, что это наверняка Дэвид Тэвнотт. Молодой парень не обратил на него особого внимания, только глянул с некоторым любопытством. Доулиш миновал его и, подойдя к фасаду здания, увидел приближающийся маленький автомобиль. Машина остановилась у каменного портика Мэнора, и из нее вышла девушка, которая чуть не врезалась в него на дороге.

8

Сэр Хьюго Тэвнотт

У нее были стройная тонкая фигура, белокурые волосы до плеч, ясные голубые глаза и твердый подбородок. Сейчас она выглядела одновременно смущенной и настороженной. На ней были голубые облегающие брючки и синий свитер.

– Доброе утро.

– Доброе утро. Вы тот мужчина, на которого я чуть не наехала, правда?

Так, значит, у нее хорошая память и не менее хорошая наблюдательность.

– Да, вы совершенно правы.

– Я надеюсь, что не вызвала аварию? Я очень торопилась, а то бы, конечно, остановилась.

– Не было повода останавливаться, – успокоил ее Доулиш.

Ее настороженность исчезла.

– Ох, камень с души! Я… Боже мой! – оборвала она сама себя. – Вы, должно быть, шли пешком!

– Я несколько старомоден, – сухо заметил Доулиш.

– Я имею в виду… Почему? Что, произошел несчастный случай?

– Не из-за вас. Вы здесь живете?

– Я здесь гощу, – ответила она. – У моего дяди.

– Сэра Хьюго Тэвнотта?

– Да.

– Не знаете, он дома?

– Да… Я ездила в Бэнфорд кое-что достать для него, и он ждет меня.

– Не попросите ли вы его принять меня сразу? – сказал Доулиш. – Меня зовут Доулиш, я помощник комиссара столичной полиции.

– Я не думаю, что у него найдется… – Она начала говорить еще до того, как он закончил фразу, а затем остановилась и повторила: – Полиции?..

– Да.

– Но вы не должны были знать! – воскликнула она.

Произнося это неожиданное заявление, она, казалось, заметила какое-то движение за спиной Доулиша и перевела взгляд туда. Доулиш не стал оглядываться и не спросил, что именно не полагалось знать полиции. Сзади него заскрипел гравий, и юноша, которого он видел у боковой двери, появился между Доулишом и дверью.

– Моя кузина не понимает, – произнес он, – что полиция всеведуща и всезнающа. Не правда ли, мистер Доулиш?

Доулиш все еще не поворачивался, и юноша передвинулся дальше, попав в поле его зрения.

Это было почти невозможно объяснить, но у Доулиша мгновенно появилось ощущение зла. Именно это слово возникло у него в голове, он сделал слабую попытку отвергнуть его, но ощущение зла не проходило. Было что-то такое в сощуренных с издевкой глазах, в складке хорошо очерченных, но очень тонких губ, в самом выражении этого почти мальчишеского личика, что создавало такое впечатление.

Девушка, как будто почувствовав эту быструю и резкую враждебность, застыла, не шевелясь.

– Вы не совсем правильно формулируете, – сказал Доулиш.

– Вы имеете в виду, что не все знаете?

– Я имею в виду, что в конце концов мы узнаем все, что нам нужно, – поправил его Доулиш.

– Всеведущий мистер Доулиш, – с издевкой протянул молодой человек.

Он был тонким, с узкими бедрами, на нем были выцветшие джинсы и свитер под горло. Его светлые, как у девушки, волосы с золотистым отливом были красиво подстрижены «под пажа», чисто вымыты.

Доулиш посмотрел на девушку и мягко произнес:

– Пожалуйста, попросите сэра Хьюго принять меня сразу.

Девушка неохотно повернулась и вошла в дом, просто толкнув громадную дверь. Когда она распахнулась, молодой человек, по всей видимости Дэвид Тэвнотт, двинулся в дом, издав на ходу какой-то визгливый звук, чем-то похожий на воронье карканье, но более громкий и пронзительный.

Этот звук неприятно отдался в голове Доулиша. Но к тому времени, когда Дэвид Тэвнотт подошел к порогу дома, Доулиш овладел собой и направился вслед за ним. Тяжело положив правую руку на плечо юноши, он прежде, чем Дэвид успел воспротивиться, резко повернул его к себе лицом.

– Как вы издаете этот звук? – требовательно спросил он.

– Какой звук?

– Вы знаете, о чем я говорю, – холодно проговорил Доулиш.

Дэвид Тэвнотт язвительно усмехнулся, намеренно медленно скривив губы. Затем с необыкновенной скоростью он двинул коленом, целясь Доулишу в пах.

Доулиш увидел блеск его глаз и слегка переменил позу, так что колено юноши скользнуло по внешней стороне бедра. Не успел Дэвид очухаться, как Доулиш вцепился руками в его плечи и начал его трясти.

Дэвид мгновенно обмяк, выражение его лица стало удивленным и даже испуганным. Доулиш тряс его, медленно раскачивая туда-сюда, туда-сюда. Он представил себе мертвые лица Халла, Эббисса, Уэннекера, безнадежное лицо Бивериджа и тошноту, которая его настигла.

Тело Дэвида напряглось, и так же внезапно, как и раньше, он лягнул Доулиша в колено. Доулиш отодвинул его на длину руки, и Дэвид промахнулся. Он попытался снова, губы его сжались в злобной ухмылке, тело сопротивлялось изо всех сил. Он вновь промахнулся. Доулиш продолжал трясти его, все быстрее и быстрее. Голова юноши моталась взад-вперед. Как будто поняв, что скоро из его тела вытрясут всю силу, он постарался напрячь в комок все мускулы и огромным усилием освободиться.

У него это не вышло.

Теперь Доулиш тряс его еще сильнее, так что голова Дэвида дергалась туда-сюда, как у идиота, рот открылся, язык высунулся, в углу рта начала пениться слюна, а глаза как бы вращались в своих орбитах… Когда Доулиш почти израсходовал свою ярость, а рассудок стал брать верх, он услышал, как открылась дверь и затем восклицание деву шки:

– Прекратите! Прекратите!

Дэвид только похрюкивал.

– Прекратите! – закричала девушка, и Доулиш почувствовал, как она бьет его кулачками по рукам, сжимавшим плечи юноши. – Если вы не прекратите, я пошлю за сэром Хьюго!

Она произнесла это как самую страшную угрозу.

Доулиш постепенно прекратил тряску, сознавая, что потерял самообладание и что не должен был этого делать.

– Что вы себе позволяете? – ахала девушка. – Вы с ума сошли?

Доулиш посмотрел на нее и медленно покачал головой.

– Нет. Я просто потерял самообладание. Считаю, что меня спровоцировали на это. А сейчас я дам ему шанс доказать, чтоон прав. Относительно всеведения полиции… – Он продолжал медленно трясти Дэвида, уже полностью владея собой. – Ну-ка, Дэвид Тэвнотт, что за звук вы издаете?..

Юноша хрюкнул.

– Я с вами разговариваю, – мягко сказал Лоулиш. – Зачем вы издаете этот звук?

– Звук? – тупо повторил Дэвид.

– Он что… издал такой звук, который почти оглушил вас? – спросила девушка, а потом с отвращением добавила: – Ох, Дэвид, какой же ты безмозглый осел! – Она обернулась к Доулишу. – Пожалуйста, отпустите его. Он делает это еще с тех пор, как был ребенком.

– Делает что? – Доулиш уже только поддерживал юношу, чтобы тот не упал.

– Издает пугающие звуки.

– Неужели?

– Это только… такая шутка…

– Какая шутка?

– Ему… ему нравится смотреть, как животные… и люди подпрыгивают.

– Вы имеете в виду, нравится пугать их до бесчувствия?

– Это… это такой розыгрыш.

– Это садистская жестокость.

– Он… Я не думаю, что он хочет повредить кому-то.

– Значит, не думаете? – Доулиш отпустил юношу, который, качаясь, добрался до колонны и прислонился к ней, ища опоры. – Вы сказали, что вы племянница сэра Хьюго?

– Да.

– Могу я узнать, как вас зовут?

– Рут Десмонд, – ответила она, – и я не кровная его родственница.

– Я мог бы только посочувствовать вам, если бы вы были кровной родственницей Дэвида, – ядовито проговорил Доулиш. – Что сказал сэр Хьюго?

– Он… он может уделить вам десять минут. – Ее глаза округлились в испуге. – Вы должны идти, он терпеть не может ждать.

– Неужели не может? – переспросил Доулиш. – Не передадите ли вы вашему кузену Дэвиду, что я хочу поговорить с ним после разговора с его отцом и что я хочу знать, почему он завизжал на меня сейчас и что он знает об Элберте Халле.

– О ком?

– Элберте Халле, – отчетливо выговорил Доулиш. – Вам лучше присмотреть за Дэвидом. Я сам найду дорогу.

– Это вторая дверь направо, – сказала она безнадежным тоном, вдруг ее голос стал резким: – Осторожнее, Дэвид!

Доулиш толкнул дверь и обнаружил, что она движется легко, как перышко, и совершенно бесшумно. За ней находился просторный холл, красиво обставленный и светлый. В центре его поднималась лестница, оставляя по бокам как бы два маленьких холла. Стены были облицованы тем же камнем, что и снаружи, но лучше отполированным. Ступени лестницы во всю ширину покрывал ковер, ковры были разбросаны и по плитам холла. Вдоль стен стояли старинные стулья и табуреты, около заполненного поленьями громадного камина – три рыцарских доспеха. По стенам были развешаны картины, на которых, как заметил Доулиш, изображались батальные или охотничьи сцены.

Ничто, ни звук, ни движение, не нарушали тишины.

Доулиш увидел, что вторая дверь справа от того места, где он стоял, закрыта. Это была массивная деревянная дверь ручной полировки, обитая железом, как и все другие двери, ведущие из холла. Свет шел из окон по обеим сторонам холла и с верха лестницы. Доулиш решительно постучал, повернул ручку и вошел.

Сэр Хьюго Тэвнотт сидел за огромным столом в дальнем конце комнаты, вдоль стены которой стояли книжные полки. Это была комната, выдержанная в глубоких каштаново-коричневых и темно-зеленых тонах, с высокими окнами, изливавшими ясный свет на стол и человека за ним. Он выглядел как старое издание Дэвида. Сходство было так велико, что ошеломленный Доулиш остановился в дверях.

Этот человек был почти совсем лысым.

На нем были норфолкский пиджак и свитер под горло, который, казалось, поддерживал его подбородок. Когда он смотрел вверх, двигались только его глаза. Это были усталые глаза, совсем не похожие на глаза его сына. Он сделал слабую попытку подняться, но затем упал обратно в высокое резное кресло.

– Мистер Доулиш?

– Сэр Хьюго Тэвнотт?

– Садитесь… где хотите.

– Благодарю вас.

– Мистер Доулиш, – сказал Тэвнотт, когда Доулиш уселся в такое же кресло с высокой спинкой, как у него, помещенное таким образом, что лицо Тэвнотта было в тени, а на Доулиша падал свет. – Я ничем не могу вам помочь.

– А в какой помощи, по-вашему, я нуждаюсь?

– Мне позвонил мистер Джеймс Хортон, – сказал Тэвнотт. – У вас, кажется, появилась абсурдная мысль, что какой-то человек, содержавшийся в плену в моем поместье, бежал и был умерщвлен кем-то, преследовавшим его. Я считаю это полной чепухой. Такое здесь произойти не могло.

Доулиш помолчал мгновение, а затем ядовито спросил:

– А если бы произошло, вас это беспокоило бы?

– Особого значения для меня это бы не имело, – твердо и решительно ответил Тэвнотт. – Я поглощен своими собственными делами, своими проблемами и занятиями. Смерть постороннего человека мало или ничего для меня не значит. Я понял из слов мистера Хортона, что этот человек важен для вас. Если это ваш друг, я сожалею.

– Он не был другом, – ответил Доулиш. – Он был, сэр Хьюго, жертвой в высшей степени опасного и злобного преступника.

– Как полицейский вы безусловно знаете, что говорите.

– Как полицейский я должен расследовать возможность того, что он был здесь пленником.

– Это я понимаю.

– Поэтому мне нужна ваша помощь, – продолжал Доулиш.

– Вы имеете в виду, что вам нужно разрешение… обыскать территорию и строения?

– Да, сэр. – Доулиш не стал говорить, что в случае необходимости он сделает то, что ему нужно, без разрешения.

– Вы можете осмотреть все, что хотите. Я прошу только, чтобы люди, проводящие расследование, вели себя с разумной внимательностью и осторожностью, в чем, впрочем, я уверен. Хранилища в подвалах могут быть открыты только моими ключами, и я хотел бы присутствовать, если вы захотите их осмотреть. Для этого вы должны предварительно договориться со мной о времени. Без сомнения, вы захотите осмотреть комнаты моей жены. Как вы, возможно, знаете, она тяжело больна. Все, что связано с ее комнатами, должно быть предварительно оговорено с ее компаньонкой и секретаршей, мисс Джеймсон. В остальном, – Тэвнотт откинулся в кресле, – идите куда хотите, когда хотите, но, пожалуйста, прошу вас, по возможности не беспокойте меня.

– Вы очень добры, сэр Хьюго, – сказал Доулиш. – И невероятно безучастны.

– Разве мистер Хортон дал вам понять, что я буду мешать? – спросил Тэвнотт.

– Он был возмущен и, по-моему, считал, что вас это оскорбит.

– Я слишком стар, чтобы оскорбляться или возмущаться по пустякам, – ответил Тэвнотт, и в голосе его прозвучали нетерпение и усталость. – Я пойду дальше и предупрежу вас, чтобы вас не вводил в заблуждение мой сын. Он очень любит розыгрыши, и ему может показаться забавным представиться вам в качестве подозреваемого в каком-нибудь отвратительном преступлении. – Старик начал что-то быстро писать. Когда он глянул вверх на Доулиша, то ярко напомнил ему своего сына, хотя и не вызвал этого тревожащего ощущения зла. Он выглядел очень и очень усталым. – Вот вам моя записка с разрешением: некоторым моим жильцам и слугам она потребуется. Я повторяю, идите куда хотите и в любое время, какое вам заблагорассудится, но будьте по возможности кратки, прошу вас.

Он снова приподнялся в своем кресле, очевидно прощаясь с Доулишем.

Доулиш остался сидеть на месте.

– Вы нам очень поможете, сэр, если ответите сейчас на несколько вопросов… Это сбережет время позднее.

– А, хорошо, – ответил Тэвнотт не очень дружелюбно и опустился в кресло.

– Сегодня утром у вас были какие-либо посетители? – спросил Доулиш.

– Нет.

– Знаете ли вы всех, живущих в поместье, лично?

– Я знаю тех, кто арендует фермы… Но не тех, кто живет в квартирах или в этих модернизированных коттеджах.

– Можете ли вы поручиться за честность тех, кого знаете?

– Я могу поручиться только за то, что они платят арендную плату, – холодно ответил Тэвнотт.

– И, по-видимому, хорошо себя ведут.

– Меня не касается их личная жизнь, мистер Доулиш, только бы они не нанесли урона той собственности, которую арендуют, и не приставали ни к кому. Все они ведут себя хорошо. Так же, как те, что живут в квартирах. Я не восторгаюсь их внешностью или одеждой, но держатся они пристойно. Мой сын может рассказать вам о них больше. А теперь, мистер Доулиш…

– Я почти закончил, сэр, – прервал его Доулиш. – Знаете ли вы человека по фамилии Коллис?

Тэвнотт помедлил какое-то время, потом ответил:

– Я знаю Джеймса Колиса, партнера в фирме «Колис, Марсден и Смит» в Иннер-Темпле.

– Я знаю эту фирму, – сказал Доулиш. – Но меня интересует Коллис с двумя «л».

– Тогда я его не знаю.

– Знаете ли вы человека по имени Элберт Халл?

– Нет, не знаю, – без колебания ответил Тэвнотт.

– Спасибо. Зачем вы посылали свою племянницу в Бэнфорд… и почему полиция не должна была знать о вашем поручении? – спросил Доулиш, не меняя интонации, как бы продолжая фразу.

Сначала то, что он сказал, не дошло до сознания сэра Хьюго Тэвнотта. Когда же наконец он понял, о чем его спросили, резкая перемена его лица, самого его облика была поразительна: казалось, внезапно он стал одержим духом своего сына.

9

Ярость

Доулиш даже отодвинулся назад в кресле, как бы в страхе, что Тэвнотт бросится через стол. Губы старика напряглись и задрожали, ноздри раздулись, а суставы пальцев, вцепившихся в край стола, побелели, как фарфор.

– Кто вам это сказал? – требовательно спросил он резким звенящим голосом. – Кто вам это сказал? Если это Рут сказала, я ее научу разговаривать, я ее научу… – Он оборвал себя, все еще не отпуская край стола. – Кто вам это сказал?

Доулиш встал. Он возвышался, как башня, над сидящим стариком, который, казалось, стал еще меньше, как-то съежился, когда Доулиш приблизился к столу. Наклонившись над столом, так что его руки оперлись о стол прямо перед Тэвноттом, он произнес:

– С меня уже хватит Тэвноттов, хоть сумасшедших, хоть нормальных. Три человека были убиты за последние двенадцать часов на вашей территории или рядом с ней. Трое! Мне нужно ваше полное содействие. Если у меня его не будет, я получу ордер на обыск и перетряхну здесь все, пока не узнаю правду. А теперь отвечайте на вопросы немедленно. Зачем ваша племянница поехала в Бэнфорд? Почему полиция не должна была об этом знать?