Текст книги "Эмиссар к звездам"
Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 41 страниц)
– Хорошо, но нам-то за что было извиняться? Ведь это они на нас напали!
– Конечно, – тонко улыбаясь, проговорил Кранкхэндл. – Но тем самым мы бы извинились за то, что команда и оборудование нашего конвоя были не совсем вкусными.
– Ретиф, – прошептал Маньян. – Мы имеем редкий случай и честь слышать речь настоящего дипломата. На наших глазах свершается чудо дипломатии! Конечно, у него чересчур развита манерность, но какой он мыслитель! Там где вы, и даже я, руководствовались бы исключительно обидой и резкостью, он плетет тончайшую нить дипломатической сети. Искренно и с легкой улыбкой. Но не прямо, а витиевато.
– Никогда не понимал, чем витиеватость отличается от лицемерия, господин Маньян, – сказал Ретиф.
– Ага! Вот здесь-то как раз и проходит тончайшая черта различия, Ретиф, которая далеко не всякому видима. Пока наши враги набираются ярости и пытаются поймать нас на провокации, мы бьем по ним массированной иностранной помощью, культурным обменом слева и справа, сверху и снизу, в грудь и в спину и – пожалуйста! Прежде чем наши критики смогут завопить: «Ах вы дураки!», мы уже сидим в их столице и преспокойненько и самым мирным способом осуществляем с ними самые тесные взаимоотношения, в частности, торговые. Торговлю я подчеркнул не случайно. Как только угнетенные базуранцами крестьяне получат возможность иметь знаменитые апонские камеры или хобоканские шерстяные одеяла – можно считать, что конфликт исчерпан, и нам остается только праздновать победу.
– Прекрасно понимаю, Бэн, – мягко проговорил Кранкхэндл, – что демонстративно выражаемое вами презрение к формуле и регламенту проведения официальных совещаний – это не более чем желание привлечь к себе внимание. Ну что ж, вы добились своей цели. Мы поверили в то, что у вас или у Ретифа появилась какая-то идея, которая достойна нашего внимания. И подчеркну: идея, непосредственно связанная с обсуждаемой в данную минуту проблемой.
– У кого, у меня?.. То есть у Ретифа?.. О, что вы, господин министр, мы просто комментировали ваше умение быть лидером в дипломатии и, может быть, зашли в этом слишком далеко.
Собравшиеся дипломаты все изъерзались на своих креслах, выражая этим моральную поддержку бедняге Маньяну, но молчали. И только какие-то неопределенные глухие звуки доносились откуда-то с середины стола, сопровождаемые тонким, действующим на нервы скрежетом, который хорошо известен под термином «кошки на душе скребутся».
– Ну и что теперь? – риторически вопросил Кранкхэндл. – Неужели наше совещание кто-то собрался скомпрометировать производством каких-то невнятных звуков. Кто-то как несмышленый малыш решил поиграться. Но напомню вам, господа, вы находитесь в величественных стенах Центрального Сектора!
– Сэр, если мне будет позволено высказать предложение… – дрожащим голосом проговорил Маньян.
В эту минуту стало ясно, что звуки поступают не из комнаты, а в комнату. Из коридора, через запертую дверь. Все дипломаты, как по команде, повернули свои головы к двери.
– Ну раз кроме вас некому что-то сказать… – дозволил Кранкхэндл.
– Я так понимаю, что… Джордж упоминал о том, что сегодня с визитом в Сектор прибывает базуранский посол… По времени как раз сходится. Я бы предложил… Как вы полагаете, не было бы плохо пригласить Его Превосходительство поучаствовать в нашей дискуссии?
– Я как раз хотел обязать кого-нибудь из вас немедленно отправиться к базуранской делегации и официально сделать им такое приглашение.
– Да, сэр, разумеется, вы этого хотели, просто я… Я только имел в виду…
– Достаточно, Бэн.
– Но…
– Садитесь лучше, – тихо проговорил Ретиф.
Маньян сел.
В ту же секунду со своих кресел вздернулась вверх целая дюжина дипломатов, которые выпячивая вперед грудь безмолвно предлагали свою кандидатуру для выполнения столь ответственного поручения.
– Сэр, я как раз собирался сейчас сбегать в сортир. По дороге я вполне бы мог… – подал реплику младший вице-консул, не успевший подняться вместе со всеми.
– Мне просто необходимо поупражняться в дипломатии, босс, – залихватски произнес Кларенс.
– С другой же стороны, – тихо сказал заместитель министра. Его голос, будто ножом подрезал шум, поднявшийся за столом, и все стихло, – мне пришло в голову, что приглашение представителя расы, совершившей агрессию, присоединиться к обсуждению на нашем сверхсекретном галактическом совещании, – а ведь мы рассматриваем как раз вопрос о мерах, которые должны быть приняты для воздействия на агрессора, – некоторыми непосвященными может быть расценено как своего рода прокол в системе безопасности, упущение в нашей с вами работе или что-нибудь еще в подобном роде. Так или иначе, а я был вооружен строжайшими инструкциями, одно из положений которых гласит, что в наших совещаниях не должен участвовать никто из посторонних, вне зависимости от причины и конкретных обстоятельств. Вот такие пироги.
– О, босс, ясно, что никому здесь будет не по силам кроме меня… Короче, я предлагаю провести его к нам такими нехожеными тропками, что никто и не заметит, о'кей? – подал голос Перри, средних лет и среднего чина дипломат-бюрократ, все еще не утерявший надежды попасть когда-нибудь в высшие эшелоны.
– Я считаю, Перри, что уже достаточно внятно объяснил причину того, что никто из базуранцев никоим образом не должен быть допущен к участию в сверхсекретном галактическом совещании!
Кранкхэндл вместе со словами метнул в сторону нерадивого подчиненного такой строгий взгляд, что тот как-то весь осунулся, сгорбился, повалился в свое кресло и что-то замычал в оправдание.
– Да, но вы говорили… а потом вы сказали…
– Не утруждайте себя припоминанием каких-либо вырванных из контекста цитат, Перри. Не сомневайтесь: я прекрасно знаю, что говорил пять минут назад.
– Да, конечно, сэр, я только хотел сказать…
– Садитесь, – предложил тихо Маньян.
Перри повиновался.
– И кстати, – сказал Кранкхэндл, подняв вверх указательный палец правой руки. – Если я до сих пор не обратил на это внимания. Мне страшно не нравится, когда ко мне обращаются вульгарно: «босс» или «шеф». Зовите меня просто: «господин министр» или «Ваше Превосходительство».
– О, конечно, шеф. Как скажете. То есть, господин министр.
В дверь конференц-зала кто-то слабо зацарапал.
– Маньян, будьте добры, посмотрите, что там такое, – хмуро сказал заместитель министра.
Маньян резво вскочил со своего места и бросился открывать дверь.
– И все же, сэр, к вопросу о том базуранском после, – воскликнул непонятно зачем маленький человечек с узкими плечиками и наметившимся брюшком. – Может, мне все-таки покрутиться по округе и заловить его, а?
– Гектор, вам это будет сделать очень трудно, ибо это будет связано с игнорированием распоряжений вышестоящего начальника. – Я-то ведь уже процитировал вам инструкции, которые обязательны к исполнению. А вы опять начинаете. Что вы, спали что ли? – устало проговорил Кранкхэндл.
– Нет, сэр. Я никогда и не думал об игнорировании распоряжений… Забудьте. Просто у меня была идея.
– Плохая идея была у вас, Гектор. Когда комиссия по аттестации будет читать протоколы настоящего совещания, я постараюсь как-нибудь загладить перед ней ваш конфуз.
– О, сэр, как это великодушно с вашей стороны!
– А он действительно прибыл, господин заместитель министра? – спросил от двери Маньян.
– «Господин министр» будет лучше, Бэн, – чуть поморщившись, проговорил Кранкхэндл. – Нет смысла добавлять эту громоздкую приставку, значение которой, как вы, надеюсь, понимаете, практически нулевое.
– Я только хотел… Я совсем не имел в виду… То есть я…
– Разумеется, Бэн. Мы все понимаем, – сказал Кранкхэндл, мягко улыбаясь. Так мог бы улыбаться крокодил, если бы у него были человеческие зубы, двойной подбородок и пенсне на носу.
– Ну, может, я все-таки в конце концов разыщу этого чертова базуранского посла, а? – сказал Гектор, решительно продвигаясь к двери. – О, здорово, Джордж! – крикнул он толкавшемуся там человеку. – Где сейчас базуранский Чрезвычайный и Полномочный посол, а?
– Я не знаю. Подождите, пока я пороюсь в корзине для бумаг мисс Линчпин, – сказал Джордж и тут же удалился для выполнения задуманного.
– А теперь, джентльмены, давайте обсудим, как мы будем себя вести в продолжение визита этого выскочки базуранского посла, – предложил заместитель министра тоном 4-г (Команда в Мягкой Форме). – Наша твердая позиция, на мой взгляд, должна заключаться в признании того, что если мы каким-либо способом оскорбим Базур, если какая-либо акция, предпринятая Землей или отдельными землянами, войдет в противоречие и конфликт с законными желаниями базуранцев…
– Как вы определили бы выражение «законные желания»? – мягким голосом спросил Перри.
– Ну как… Разумеется, так, как это принято традиционно. Когда мы имеем дело с негодяями, любое желание, которое они пожелают принять как руководство к действию, – особенно к действию против нас с вами, – является их законным желанием.
– Ага, понял, – хмыкая, сказал сотрудник информационного агентства. – Это шутка. Забавно.
– Для шуток у нас нет времени, – холодно возразил Кранкхэндл. – Если вы хоть немного начитаны в истории, молодой человек, то сразу признаете этот освященный веками принцип.
– Но тогда… – Перри проговорил, заикаясь. – На чьей мы стороне? – Он тупо уставился на свою пепельницу, затем кинул туда свою ручку.
– Мы на своей собственной стороне, – нараспев произнес Кранкхэндл. – Чиновник, как адвокат, должен быть выше субъективных привязанностей. Но вернемся к делу. Давайте четко осознаем все, что мы не будем принимать сейчас ту позицию, которая в один прекрасный миг оставит нас открытыми для самой огульной критики. Мы должны быть в высшей степени безупречными.
– Но кто нас может критиковать? На кого вы намекаете? – спросил моложавый чиновник, недавно переведенный в Земной Дипломатический Корпус из Земной Гражданской Службы.
– Вы у нас здесь новичок, Харлой, – печально оглядев подавшего реплику с ног до головы, произнес Кранкхэндл. – В самом деле, кто? Традиционно в Корпусе по всем тонким вопросам занимается категорически правильная позиция, которая исключает всякую критику. А равно и носителей самой критики.
– Ну да, конечно, я все это уже знаю, – ответил небрежно моложавый. – Я просто не пойму, неужели найдется хоть один здравомыслящий человек, который будет критиковать нас за то, что мы стоим на своем и действуем в своих собственных интересах? А если даже и найдется такой подлец, то неужели нам будет до него какое-то дело? «Сила с нами…»
– Ценю ваши познания в классике, Харлой, мой мальчик, но слова… Это немного не совсем то, что обычные ракеты. Тонкая материя.
– О'кей, сэр, принято.
– Великолепно. Но вернемся к разбираемому вопросу. Наша позиция, джентльмены, ясна, как белый день. Мы не будем принимать поспешных практических решений в отношении базуранцев, какими бы провокационными их действия не показались любителям в дипломатии.
– Вы намекаете на то, что они получают от нас зеленую улицу, и пусть делают что хотят, а мы будем сидеть здесь молча и сложа ручки, так что ли, шеф? – риторически спросил Уолли.
– Слишком пространно излагаете, Уолли.
– О, в таком случае я полагаю, нам всем пора отправляться по домам, – прокомментировал создавшееся положение сотрудник финансово-бюджетного подразделения с одутловатым лицом.
– Мы разойдемся только после того, как снабдим подходящим материалом, на основе которого он составит свою депешу в агентство, – поправил подчиненного Кранкхэндл. – В конце концов мы не должны с вами допустить, чтобы нас завтра же обвинили в бездеятельности.
– Да, шеф, но это будет справедливое обвинение. Вы только что сами сказали…
– Послушайте, Боб, я все-таки попросил бы избавить нас от выслушивания грубейших семантических ошибок. Да я говорил о своего рода бездействии. Но хорошо продуманном и тщательно обоснованном бездействии! Но я вовсе не хочу, чтобы пошли разговоры об обычной, тривиальной бездеятельности. Это поставило бы под угрозу репутацию дипломатических процедур и поставило бы под сомнение необходимость самой профессии дипломата. Вы понимаете, чем это может обернуться ну хотя бы лично для вас?
– Понял, Босс! Я совершил промашку. Больше не повторится, – пробурчал Боб растерянно и плюхнулся обратно в свое кресло.
– Но мы обязаны все же что-то сделать! – слабым голосом воскликнул полковник Андернакл. Он оскалил зубы, что, по-видимому, означало, что его переполняет тревога и волнение. – Даже если наша акция будет неправильной… Какой она скорее всего и будет…
В дверь раздался тяжелый удар.
– Что такое?! – резко встрепенулся Кранкхэндл, оглядываясь на мелко подрагивающую дверь.
– Это стук, – высказал предположение Маньян.
– Стук? Насколько я помню, Бэн, раса с таким названием не имеет своего представительства в Секторе.
– У вас что рентген-зрение, что ли, или что-нибудь в этом роде? – спросил Кларенс. Он встал из-за стола, подошел к двери и открыл ее на несколько дюймов.
– Ага, это не стук, это Джордж, – сказал он.
– Да, входи же, Джордж, – сказал Кранкхэндл, употребив для этого, по догадке Маньяна, полновесный 87-б (Несдержанная в Приличных Рамках Сердечность).
– О, э-э… господин Кранкхэндл… То есть э-э, господин заместитель министра… – как-то смущенно начал Джордж, толкаясь в дверях.
– Вот видите, Джордж тоже говорит «заместитель министра», – тихо прошептал Маньян.
– Короче, сэр, э-э… Я имел в виду, что… Словом, тут со мной этот инопланетянин… Он хочет поговорить с вами, ребята.
С этими словами Джордж отступил в сторону и проем двери заняло существо, внешний вид которого напоминал карикатурное изображение широкоплечего коротышки, облепленного со всех сторон кусками покореженного металла. Он ввалился в конференц-зал, оттеснив Джорджа и производя металлическое скрежетанье и грохот, что еще больше усилило иллюзию.
– Э! – воскликнул пришедший в себя Кранкхэндл. Он поднялся из-за стола.
– Кто… или вернее, что это?!
– Я У-Д-В Хонк, – на языке землян с невообразимым акцентом и безразличным тоном объявил незнакомец.
Он неспешно вытащил откуда-то толстую длиной в восемнадцать дюймов палочку, свернутую, очевидно, из материала растительного происхождения, прикурил, затянулся и выпустил в сторону землян клуб желтоватого дыма, по запаху очень схожего с атмосферой, которая характерна для местности, где сжигается мусор, свозимый со всех концов большого города.
– Вы… кто? – вскричал Кранкхэндл. – И вообще, о чем вы думаете, приятель, когда вламываетесь в зал, где проходит совещание высшего дипломатического ранга?!
– Умерь свой пыл, парень. Я вполне ясно и к тому же на вашем варварском языке объяснил, что мое имя и звание – У-Д-В Хонк. Так что обращайся ко мне соответственно. Или тебе не знакома дипломатическая процедура?
– Просветите меня. Фрэд, – прошипел Кранкхэндл, не поворачивая головы, в сторону полковника Андернакла. – Вы как свои пять пальцев знаете все эти инопланетные регалии. Черт возьми, что означает эта дикая аббревиатура?!
– Это базуранское воинское звание, – ответил Фрэд. – Означает следующее: Устрашитель Дерзких Выскочек. Выше на одну строчку Производителя Ритуальных Гримас, насколько я помню.
– Как это перевести в наши звания?
– О, это где-то между младшим капралом и крупным генералом. Я бы так ответил на ваш вопрос, сэр.
– Великолепно. О, ну тоща я его выше по званию. Если по чести, то я выше по званию даже адмирала флота, хотя мне и не нужно носить много медалей…
– Земляне, надеюсь, у вас хватит разума на то, чтобы принять меня с честью, соответственно моему высокому статусу, – грубо прервал Кранкхэндла Хонк. – Во избежание дипломатического конфликта.
– Что скажете, Глен? – обратился Кранкхэндл к руководителю протокольного отдела. – Каких почестей заслуживает Устрашитель Дерзких Выскочек по нашим правилам?
– Насколько я могу судить по его замашкам… – ответил Глен, еще и еще раз оглядывая базуранца. – Где-то… Словом… Э, да что там! Он, разумеется, большая шишка, господин министр.
Глен был приятным молодым человеком с хорошо загорелым лицом и маленькими аккуратными усиками. Вообще он походил на древний манекен, наподобие тех, что выставлялись в пошивочных ателье, и всегда ходил в помятой кепочке яхтсмена, которая была лихо заломлена на его уже начавшей плешиветь голове.
– О, шишка?.. – недоуменно воскликнул Хонк, с подозрением глядя на Глена. – Но насколько я понимаю…
– О, не волнуйтесь, дражайший господин Устрашитель, это всего лишь формула протокола! – поспешил заверить базуранца Кранкхэндл. – Кстати, что вы, собственно, хотите?
– Что я хочу? Я, к вашему сведению, земляне, являюсь личным представителем субъекта дипломатического права – планеты и расы Базур! Я аккредитован со всеми правами при Земном Дипломатическом Корпусе в качестве Чрезвычайного и Полномочного посла Базура. А вот, кто вы такие, я не знаю, потому и задаю вопрос: к кому я имею весьма сомнительное удовольствие в данный момент обращаться?
– О, господин посол, вы смело можете вручить свой мандат мне лично в руки! Я, как здесь все могут подтвердить, являюсь заместителем министра иностранных дел по чрезвычайным делам. Вы, думаю, согласитесь, что базуро-земные отношения носят в настоящем характер именно чрезвычайный?
– Положим, что так. Но будет лучше, если ты первым покажешь мне свое удостоверение личности. В конце концов, будучи также и командующим базуранской миссией, я никому не обязан предъявлять свой мандат! Если уж все делать совсем официально, то я должен был бы потребовать личного разговора с вашим самым большим начальником, императором, шефом или как вы там его еще называете. Но я не буду утруждать себя этим. Я очень либерален, что видно и из моего звания – Устрашитель Дерзких Выскочек, но и только.
– Очень великодушно с вашей стороны. Ваше Превосходительство. Кстати, как вы узнали, что меня можно застать именно здесь?
– Элементарно, мой дорогой землянин. Как всегда надежные источники информации…
– О, Джордж! – Кранкхэндл в связи с последней репликой базуранца вспомнил об уборщике, который все еще топтался в проеме полуоткрытой двери. – Ты что же, одновременно хочешь присутствовать на сверхсекретном дипломатическом совещании и здороваться со всеми проходящими по коридору?! Кстати, как ты посмел работать на два фронта?!
– Вы это мне, шеф? Просто я сопровождал эту жестяную развалину от самого входа, почистил там его слегка… Он мне дал на чай, а что тут такого? Разве я не заслуживаю этого? Моя работа еще почище будет, чем у таксиста. Ну, я и решил отблагодарить его… По-моему, тут все справедливо.
– Разумеется, – согласился Кранкхэндл. – Я-то тебя понимаю, но у нас здесь много неискушенных в тонкостях дипломатической службы субъектов ходит. Им твоя практика разделенной лояльности может показаться сомнительной.
– Лояльность? Это не ко мне, сэр. Я достаточно уже проработал в Центре и успел просечь, что замены мне для этой работы не найти. Я бы и сам ушел отсюда. Меня зовет к себе миссис Смотер работать у нее боем при дверях. Но я остаюсь здесь, на этой каторге.
– Мы сделаем из тебя настоящего дипломата, Джордж. Вижу, что не зря я тебе всегда доверял.
– Оно конечно, это приятно слышать, только что мне от комплиментов? Их ведь на хлеб не намажешь и с маслом не съешь, правильно? Вот если бы вы мне дали в каком-нибудь старом рваном конвертике эдак…
– На мой взгляд, предоставленная нам всем возможность ведения прямых переговоров, старых добрых переговоров, – заговорил Кранкхэндл, тут же забыв о Джордже и вновь занимая свое место во главе стола, – греет нам всем душу и сердце. – Он оглядел всех присутствующих в зале. – Я верю всем вам, младшие чины, что вы будете внимательно наблюдать за всем, что тут будет происходить.
– Хватит попусту брехать-то! – скомандовал Хонк, выбрав себе понравившийся стул и выгнав того, кто на нем сидел. – Я здесь вовсе не для того, чтобы читать лекции или вести практические занятия перед неопытными земными дипломатами. То, что я на самом деле хочу, так это узнать, – с этими словами он треснул по столу кулаком, от чего подлетели в воздух все пепельницы, – что вы собираетесь предпринять в связи с возмутительным нарушением закона на Фезероне?
– О, право же, какое совпадение! – радостно воскликнул Кранкхэндл. – А мы как раз об этом и говорим, не правда ли, друзья мои? – Начальник обвел взглядом всех своих подчиненных, требуя от них таким образом кивка головы.
– Именно, сэр!
– Клянусь, это так, сэр!
– Разумеется, но… – это заговорил Харлой. – Я хочу сказать, – он икнул, но продолжил, – то что мы решили… то есть то, что вы решили, господин министр, это… ничего не делать, так ведь?
– Как раз наоборот, мой мальчик, – мягко оскалился в улыбке Кранкхэндл.
– Мы договорились о том, что для урегулирования ситуации достаточно предметного и серьезного разговора.
– Минуточку! – вмешался Хонк. – Должен ли я понимать, что посредством глупейшего и грубого разговора вы все тут пытаетесь добиться подчинения себе достойнейшей расы?!
– Ну вот, я так и знал. Вы извращенно поняли мою мысль, мой дорогой Устрашитель. Я только имел в виду…
– Берегись, приятель! А ты просчитал, какое воздействие на галактическое общественное мнение окажет твое бесцеремонное обращение с бедным, но гордым народом Базура?! О, это гордая раса, гордая цивилизация, и тебе придется с этим считаться!
– Кстати, – вдруг подал от двери голос Джордж. – Быстро же он преобразился. Пришел как несчастный паренек, которого все дразнят, а тут смотрите-ка, что с ним стало… Таким обернулся, что – не подходи близко!.. Ишь ты!
– Да, он, несомненно, проворен, – восхищенно пробормотал какой-то толстый дипломат. – Но ты посмотри на Кранки. Уж он-то себя в обиду не даст. Словом, как дубиной, может огреть. Вот гляди.
– Прошу вас, господин Устрашитель, успокойтесь, – настоятельно просил Кранкхэндл. – Давайте не будем раньше времени перепрыгивать сразу к выводам и заключениям. Без предварительного серьезного разговора они в лучшем случае могут быть незрелыми. Печальные выводы пока ничем не подкреплены.
– Ты намекаешь на то, что позже они будут выглядеть обоснованными? – сказал Хонк. – Печальные выводы?
– Разумеется. Позже. Намного позже.
– Для нас сейчас каждая минута дорога! – вскричал Хонк неожиданно. – В это самое время подданные Базура сносят тяжкие лишения, переживают опасности и все такое подобное! Эту ситуацию больше нет сил переносить! Я требую принятия с вашей стороны немедленных и решительных мер, которые бы положили конец этой дикой несправедливости и облегчили бы положение базуранцев!
– Но, э-э… я не уверен… – запинаясь от изумления, пробормотал Кранкхэндл. – Что это за ситуация, на которую вы пытаетесь обратить наше внимание? И каким образом я должен приступать к действию?
– Что за ситуация? Да ты издеваешься! Свыше пятисот тысяч базуранцев в настоящее время терпят жесточайшие лишения на дикой и негостеприимной планете! А вы, представители надменной Земли, по вашему же собственному хвастливому и гадкому признанию, не собираетесь делать ничего практического для того, чтобы облегчить несчастным их положение!
– Да, но… – все еще запинаясь и спотыкаясь на каждом втором слове, продолжал Кранкхэндл. – Ведь в конце концов это ваши солдаты! Никто не приглашал их вторгаться на Фезерон и грабить урожаи благородных землян-колонистов! Они могут отправляться оттуда домой, никто их не держит!
– Что это ты тут мелешь про солдат? Какие могут быть солдаты?! Если ты ведешь речь о достойнейших базуранцах, то среди них есть только туристы, любители птиц и дикой природы, невинные обожатели веселых пикников, исследователи естественных процессов, таких, например, как созревание урожая, работа на золотых приисках, хождение по магазинам, заваленным потребительскими товарами. Потребление – это искусство, и мы, базуранцы, являемся не имеющими себе равных знатоками этого искусства! А что касается преждевременного возвращения домой, как ты только что столь бессердечно предложил, скажи на милость, что они будут дома есть, а? В настоящее время мы переживаем на Базуре годину страшного голода. Пора бы уж тебе открыть глаза на реальность! Базуранцы, о которых идет речь, страдают! Необходимо предпринять какие-нибудь эффективные меры! Немедленно!
– Мм, э-э… это, конечно, просто реплика, но ведь, если разобраться, никто не приглашал вас на Фезерон! И с вашей стороны это просто в некотором роде э-э… нахально намекать на то, что вторгнувшиеся на Фезерон базуранцы не являются солдатами… Они уже захватили половину территории всей планеты!
– Но, мой дорогой землянин, не упускай из виду важную деталь. Они не вооружены, они беззащитны! Если ты хочешь доказать, что они являются солдатами, тебе придется сначала доказать, что они носят с собой оружие. А я еще раз говорю тебе, что они безоружны и беззащитны перед лицом любого произвола!
– Вы это очень тонко подметили, господин посол. Действительно, над этой проблемой наша команда аналитиков может ломать голову целую неделю, но ведь в конце концов дело не в том, вооружены они или нет, солдаты они или туристы. Дело все в том, что их присутствие в данное время на Фезероне является вторжением на территорию, находящуюся под управлением Земли! Надеюсь, вы не будете оспаривать этот тезис?
– Не скажи! Любому непредвзятому наблюдателю не составит никакого труда установить, что планета Блиф, которую кто-то извращенно назвал Фезероном, всегда была и будет расположена в сфере базуранских интересов. Эта планета есть не что иное, как олицетворение базуранской души и базуранского предназначения! И я буду удивлен, если услышу, что кто-то позволит себе выразить в этом сомнение!
– В самом деле, сэр? Каким же это образом Фезерон может являться олицетворением базуранской души и лежать в сфере базуранских интересов, если солнце Фезерона отстоит от солнца Базура на пять световых лет?!
– Ох уж мне эти мертвые цифры! Само название планеты восходит к названию древнего города, воспетого в базуранских мифах! Правда, город назывался Боморлерфуф, но Блиф – это не что иное, как лексически обоснованное сокращение. На сладкозвучном базуранском языке это слово, означает «восхитительная часть рогатого»! Даже в древнейшие времена, когда мастер бригады собирателей булыжников отворачивался в сторону, рабочие ложились на землю лицом вверх, изучали звезды, горящие на небосклоне, любовались ярким светлячком Блифа и грезили о грядущих завоеваниях!
– Ага! Вот вы и проговорились! Так значит, о завоеваниях грезили! – счастливо воскликнул Кранкхэндл и потер руки.
– Разумеется, они грезили о завоеваниях другого рода.
– А, понимаю! Ну что ж, что им мешало и дальше охотиться за юбками и не трогать владения землян?
– Так значит, это весь твой ответ на призыв о помощи?! О, я уже предчувствую, как галактическая пресса отзовется на этот возмутительный акт пренебрежения к ближнему! Я уже вижу заголовки сенсационных статей, где все будет названо своими именами. Где вас, землян, наконец-то назовут эксплуататорами! То есть теми, кто вы есть на самом деле!
– Эксплуататоры? Это вряд ли подходящее определение, господин посол. Земля никоим образом не эксплуатировала вас, базуранцев. Наоборот! Это вы вторглись и разорили планету, которая вот уже длительное время населена мирными и честными тружениками с Земли!
– Ба! Свыше ста тысяч несчастных томятся в данную минуту на враждебной планете без пищи и снабжения, без оборудования и хоть сколько-нибудь приемлемых условий, а вы имеете наглость открыто заявлять о том, что не подадите им руку помощи?! Невероятно! Это невероятно!
– Невероятно как раз другое, дорогой господин посол. А именно то, что вы, похоже, всерьез рассчитывали на то, что мы будем всячески поддерживать войска агрессора, как будто это какая-нибудь группа туристов, попавшая в беду!
– Слова, слова, слова!!! – горячо вскричал базуранец. – Вы тут разводите бесполезные и даже вредные дискуссии, а в эти самые минуты там страдают несчастные! Я требую принятия решительных и немедленных действий по оказанию им всемерной помощи и поддержки!
– Послушайте, – устало сказал Кранкхэндл. – Насколько мне известно, вы, базуранцы, вполне можете употреблять в пищу горные породы и большинство почвенных слоев. Каким же это образом так получилось, что ваши солдаты сейчас страдают на Фезероне от голода, а?
– Ага, вот как раз это я сейчас и объясню тебе, надменный землянин! Да, всем известно, как устроен неприхотливый и выносливый базуранский организм! Да, наша система обмена веществ позволяет нам в чрезвычайных случаях довольствоваться примитивными субстанциями. Но в обычной жизни мы предпочитаем, как и все, хорошо приготовленные блюда растительного и животного происхождения! А вы отнимаете у нас эту пищу!
– Итак, вы не только рассчитывали на то, что мы морально поддержим ваше вторжение на нашу территорию, но еще и обеспечим каждому солдату комфорт и уют? Гениально!
Хонк поднялся из-за стола.
– Твой цинизм не делает тебе чести, землянин! Я пришел сюда, преисполненный искренней надежды получить помощь для моих несчастных соотечественников. Однако вместо поддержки, которую вам было нетрудно оказать, учитывая ваши обширнейшие ресурсы… вместо помощи я получил грубый и наглый отказ! Итак, совершенно очевидно, что судьба многих тысяч подданных Базура – это для вас ничто. Всего хорошего, земляне! Будьте уверены, что галактическая пресса получит из моих уст самую подробную информацию об этом!
– Один момент, сэр! – вскричал Кранкхэндл. – Прошу вас, не делайте поспешных заключений! Я со своими подчиненными… Мы и сейчас, как вы видите, обсуждаем вопрос о проведении в жизнь соответствующих действий!
– И сейчас обсуждаете?! – рявкнул Хонк. – Как будто нужные меры для облегчения тяжкого положения, в котором оказались тысячи несчастных базуранцев, требуют долгого обсуждения! Да ведь все и так лежит на поверхности! Я ожидаю немедленных и решительных действий! Ну, впрочем, я уже сказал вам всем: всего хорошего!
Базуранец со скрипом повернулся и грохоча своими железными ногами вышел из зала, громко хлопнув за собой дверью.
– Дубина неотесанная! – прокомментировал Маньян.
– О, Господи, – прошептал изящный экономист. – Если только он разыщет журналистов…
– Мы должны перехватить инициативу! – твердо заявил Кранкхэндл. – Бэн!
– Он уперся взглядом в Маньяка. – Идите вслед за ним и убедитесь в том, что он ушел. Если вам это не по силам, обеспечьте хотя бы, чтобы никто из писак не попался ему на пути! А сегодня вечером затащите его ко мне домой. Закружу ему голову солеными анекдотами, накачаю его пикантными слухами, короче, дам ему понять, что он вращается в высоких сферах. Уж я-то знаю, как потрясти гостя истинным земным гостеприимством! Он будет настолько ошарашен, что забудет о всяких интригах, это я вам обещаю.
