Текст книги "Искатель, 1997 № 09"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

Соавторы: Сергей Высоцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Ухватившись за одну из уцелевших сосен, он заглянул вниз.

Сильный тугой поток уже подмывал, съехавшую в Орсдеж песчаную осыпь. Владимиру показалось, что он видит белый угол погребенного под толщей песка камиона.

– Нельзя так близко подходить к краю обрыва, – прошептал он очень тихо. – Аминь.

Но Корнилов его шепот услышал:

– Что вы там бормочете, коллега? Взгляните лучше на этот «портфельчик».

Он протянул Фризе модный кожаный несессер, из тех, что подкрученные молодые люди так любят носить, повесив на запястье.

Владимир расстегнул молнию. В одном отделении лежала толстая пачка долларов, в другом – новенькие пятисоттысячные купюры. Паспорт на имя гражданина Федеративной Республики Германии Вильгельма Кюна. С фотографии глядел самоуверенный Федя Кавалер – узкое лицо с резкими чертами, прямой взгляд, красивая стрижка.

– Внешний вид и характер нордические, – усмехнулся Фризе и полистал странички паспорта. За последнее время Федя пересекал границу с Россией шесть раз. И русская виза у него была многократной, сроком на два года.

– Вы взгляните на бумаги! – подсказал генерал.

Одну за другой разворачивал сыщик аккуратно сложенные и прошитые скрепками листки. «Культурный фонд Эль Ренессанс направляет в Федеративную Республику Германию передвижную выставку самодеятельных художников Санкт-Петербурга сроком на один год. Список работ прилагается…» Разрешение таможенного комитета… Заключение экспертной комиссии… Письмо первого заместителя премьера России…

– С такими ксивами можно половину страны вывезти! – Фризе выругался.

– Какого черта вы бросили гранату? – поинтересовался Корнилов. – Судя по этим бумагам, ценности там все-таки были. В пещерах, которых нет и быть не может.

– Еще какие! – Фризе заметил, как из ельника вынырнул джип и медленно двигался к ним через поляну. Этот джип показался ему очень знакомым.

– Вы, генерал, встали бы за сосну. По-моему, с этим чудищем я уже встречался.

– Там же не все были бандиты! – не унимался Корнилов.

– Пожалела овца волка. – Фризе вернул генералу «портфельчик» Кюна, открыл свой кейс, достал из него аккуратно сложенную рубашку. Осторожно развернул. Генерал увидел у него в руках гранату. Ту самую, противотанковую.

– Так это не вы! – он, наконец, обернулся и тоже заметил машину.

Боже, не дай мне промахнуться!

Джип остановился. Из распахнутой дверцы выскочил здоровенный амбал. Владимир сразу же узнал его. Это был тот боец, который охотился на дежурную из «Астории» в Павловске. И которого, предварительно залив ему в глотку почти литр водки, Фризе оставил наедине с трупом бывшею прокурора в десятке метров от отделения милиции.

«Ай да менты! – изумился он – Отпустили убийцу без покаяния!»

На этот раз в руках амбала был автомат Калашникова. И, похоже, он собирался им воспользоваться. Тупой, тупой, а своего обидчика узнал моментально.

– Ложись! – крикнул Владимир Корнилову и метнул гранату в лобовое стекло джипа. Она разорвалась внутри автомобиля. Мощный взрыв разнес машину на куски. И тут же, с интервалом в несколько секунд раздались еще два таких же сильных взрыва.

Корнилов собрался выйти из-за ствола липы, но Фризе предупреждающе поднял руку:

– Может еще рвануть! – Он как в воду глядел: снова ухнуло.

Только теперь это была не граната, а бензобак.

Минут пять они пережидали, но больше взрывов не последовало.

– Надо проверить, не остался ли кто в живых. – Корнилов кивнул в сторону догоравших обломков автомобиля.

– Пускай лежат. – Думаете, трех противотанковых гранат для них мало?

Генерал нахмурился и промолчал.

Уже совсем рассвело На первый взгляд, на поляне все было по-прежнему – дряхлые столетние липы и дубы, ольшаник вдоль тропинки, дремучий зеленый островок на месте барского дома. Но если раньше внимательный наблюдатель мог заметить, что этот островок разросся на невысоком взгорке, укрывшем руины усадьбы, то сейчас взгорок исчез. Осел, опустился вместе с последним куском старого фундамента. Обрушилась кладка шахты, пропала каменная плита.

А корабельные сосны, радовавшие глаз прохожего, валялись под обрывом у самой воды, в мгновение ока превратившись из породистых красавиц в древесину.

На поляне стелился туман, смешивался с дымом от догорающего джипа. Как ни в чем не бывало, пели птицы.

Разбуженные взрывом, к реке подтягивались наиболее смелые обыватели – заспанный мужчина и мальчик с бабушкой. Мужчина, Корнилов знал, что это врач, каждый год снимающий в Рождествено дачу, глядя на тела бандитов поинтересовался:

– Мертвые?

– Даже очень! – буркнул Фризе.

Доктор многозначительно покивал головой.

– Бандитская разборка? – спросил воспитанный на криминальных романах и телевидении мальчик. Он все время норовил вырваться из цепкой руки женщины и подойти поближе к мертвецам.

– Следствие покажет, – значительно изрек доктор.

– Ничего оно не покажет! – выпалил начитанный мальчик и посмотрел на доктора как на дурачка. С презрением и капелькой сочувствия. Бабуля с силой дернула всезнайку и что-то прошептали ему на ухо. Наверное, пообещала трепку.

Подъехал на своем трескучем мотоцикле участковый Лысенко. Окинул внимательным взглядом все еще дымящиеся обломки машины и тела бандитов. Молча поздоровался за руку с Корниловым и доктором. Кивнул Фризе, стоявшему поодаль.

– Василий Семеныч! Не в службу, а в дружбу, – обратился он к доктору. – Позвоните в Гатчину, в прокуратуру. Скажите, что у нас ЧП. Трупы… – Он взглянул на мертвецов. – Скажите – много трупов. Взорвалась машина. Похоже, джип, товарищ генерал?

– Я не очень-то в них разбираюсь, – ответил Корнилов.

– Джип, – подал голос Фризе.

Лейтенант внимательно посмотрел на Фризе, потом перевел взгляд на генерала. Наверное, старался понять, почему племянник и дядя ведут себя, как чужие.

– Так я пошел звонить? – спросил доктор.

– Будьте добреньки, Василий Семеныч, и не забудьте «скорую».

Когда доктор ушел, лейтенант обратился к женщине:

– Вы, наверное, дачница?

– Да. Мы у Сидоровых снимаем. – Женщина показала в сторону деревни Грязно.

– Вы видели, что тут произошло?

– Слышал, – сказал мальчик. – Как бабахнуло. А потом еще два раза. Бандитская разборка.

– Мы шли в Рукавишников лес за грибами. И услышали три взрыва, – подтвердила бабушка.

«А взрыв в подземелье? – удивился Фризе. – Неужели не слышали?»

– Понятно, – кивнул лейтенант. – А стрельба, крики?

– Не было стрельбы.

– По-нят-но! – протянул Лысенко и посмотрел на Корнилова.

Генерал внимательно разглядывал царапины на руках.

Участковый опять обратился к женщине:

– Скажите, вас как зовут?

– Клавдия Леонидовна Кузина.

– Через час приедет следователь, Клавдия Леонидовна. Захочет с вами побеседовать. Может, за грибами вы после обеда сходите? А сейчас дома посидите.

– Все грибы оберут, – сердито сказал мальчик.

– Завтра сходим, – пообещала ему Клавдия Леонидовна. Фризе удивился, что она ни разу не назвала мальчика по имени.

Кто не рискует…

Отправив Клавдию Леонидовну и ее начитанного внука домой, участковый спросил у Корнилова:

– Опять наезд, товарищ генерал? – и показал на груду металла, оставшуюся от джипа.

– Нет, Виктор. Здесь каша заварилась покруче.

И, словно бы, в подтверждение его слов, из леса, со стороны Могильного моста выскочил уазик. На борту машины красовалась надпись: «Прокуратура Санкт-Петербурга».

Из уазика не спеша выбрались двое мужчин – пожилой милицейский майор и молодой человек в штатском. Еще один мужчина и водитель остались в машине.

«Как будто из парикмахерской», – подумал Фризе, разглядывая прекрасно подстриженные и даже слегка набриолиненные темные волосы молодого человека.

А Корнилов подивился тому, откуда взялись здесь эти ранние пташки. Добраться так быстро из Питера они не могли. Выезжали на другое происшествие и получили сигнал завернуть в Рождествено? От кого? И, между прочим, залезли они на чужую территорию. В области имеется своя прокуратура.

Молодой мужчина, проигнорировав участкового, двинувшегося ему навстречу, все внимание обратил на трупы братвы. Даже присел на корточки, чтобы получше разглядеть. Майор стоял рядом, не проявляя к трупам никакого интереса.

– Участковый инспектор лейтенант Лысенко, – представился Виктор, подойдя к гостям. Майор лишь кивнул в ответ. Штатский выпрямился и повернулся к лейтенанту:

– Здравствуй, лейтенант. Что тут у вас произошло? – Задав вопрос он внимательным взглядом оглядел Корнилова и Фризе.

«Болван и хам! – Владимир неприязненно посмотрел на молодого человека. – Какой-нибудь заштатный следователь, а корчит из себя большого начальника. Сразу на «ты»! Представься, урод! Зачем обижаешь деревенского детектива!»

– С кем я имею честь разговаривать? – ледяным тоном поинтересовался Лысенко. Оказывается, он и сам мог за себя постоять.

– Помощник прокурора города Рыбкин. – Молодой человек показал на майора: – А это старший оперуполномоченный по особо важным делам Управления уголовного розыска Пантелеев. Я удовлетворил ваше любопытство? Теперь дело за вами. – Он снова взглянул на Корнилова и Фризе. – А это свидетели?

– Свидетели.

– Что же здесь произошло? Бандитская разборка?

Корнилов усмехнулся: «Ну точь– в-точь, как начитанный мальчик».

– Здесь много чего произошло! Во-первых, обвалилась часть берега: ночью к самому краю обрыва подъехало несколько машин…

– Где?

Лысенко показал туда, где еще совсем недавно росли на Красном берегу красавицы сосны.

– А люди?

– Я просил вызвать «скорую» и оперативно-следственную группу из Гатчины.

– Павел Сергеевич! – щеголеватый помпрокурора многозначительно взглянул на майора.

– Начнем осмотр оттуда?

– Я попрошу вас не начинать осмотр до приезда группы из Гатчины, – сказал Лысенко.

– Это еще почему?

– Вы же на территории области. Гости, – с подкупающей простецкой улыбкой сказал лейтенант. – Подождем хозяев – Лейтенант, вы, наверное, не совсем врубились в обстановку. Я помощник прокурора города!

– Извините.

– У меня есть все основания считать, что события, которые здесь разыгрались, имеют отношение к делу, которое мы расследуем. Вам понятно?

– Что за дело, не подскажете?

– Ну, нахал! – пробасил майор. – Можешь ведь и погон лишиться.

– Я могу вас соединить с прокурором города, – предложил Рыбкин и достал из кармана светлого модного пиджака крошечный радиотелефон.

– Вот удача! Разрешите я позвоню и в Гатчину, узнаю, выехала ли группа? Они с минуту на минуту должны быть. Наверное, Рыбкин решил, что с чинами постарше он быстрее договорится и протянул лейтенанту радиотелефон:

– Умеете обращаться?

Лысенко кивнул и уверенно набрал номер. Спросил, когда абонент отозвался:

– Пушкин, это ты?

Трубку поднял кто-то другой и, наверное, пообещал позвать Пушкина. Потому что участковый, прикрыв трубку загорелой ладонью, посчитал нужным разъяснить:

– Пушкин, это его настоящая фамилия. – И тут же сказал в трубку: – Алексей, это я, Лысенко из Рождествена. Дежурный УАЗ прокуратуры в нашу сторону проехал? Да? Отлично! Значит, сейчас подъедут. Да, тут заварилось дело! Конечно расскажу. А дежурный рафик питерской городской прокуратуры когда проезжал? Да что ты? Вчера вечером? Ну, бывай!

Последнюю фразу Лысенко его приятель Пушкин, наверное, не услышал: взбешенный помощник прокурора выхватил из рук участкового свой радиотелефон. И в это время одна за другой последовали две фотовспышки.

Фризе с удовлетворением спрятал свою «мыльницу» в карман брюк.

– Что за хулиганство? – яростно завопил помощник прокурора и бросился к Владимиру. – Немедленно отдайте фотоаппарат!

– А как же свобода печати? – Фризе отступил на шаг, пытаясь избежать прямого столкновения с Рыбкиным. – Я внештатный репортер. Мое дело – фотографировать. – Он сделал еще шаг в сторону, так как Рыбкин тянул к нему руки – И я на чужой площадке не играю. На своей.

Помощник прокурора оставил попытки схватить Фризе.

– Кто вы, черт возьми?

– Нештатный корреспондент газеты «Криминальное подполье».

Такая газета просуществовала всего месяца три и почила в бозе несколько лет назад. Но у Владимира остались визитки. Иногда эти визитки его выручали. Он достал из нагрудного кармашка одну из них и протянул помощнику прокурора.

– Это, черт возьми, всего лишь визитка! – рявкнул Рыбкин. – Мне нужны документы! Я вас задерживаю! Марш в машину!

– Обойдетесь!

– Майор!

В это время дверца дежурного рафика прокуратуры открылась, из нее выглянул оставшийся в салоне мужчина:

– Ренат Искандерович! – негромко позвал он. – Не будем навязывать свою помощь. Пусть разбираются сами.

Через полминуты машина уехала.

Корнилов мог поклясться, что узнал обладателя негромкого голоса. Этот человек так долго не сходил с первых страниц газеты и экранов телевидения, что ошибиться было нельзя. Бывшего главу города, а ныне Председателя Культурного фонда Ренессанс знала любая собака.

Участковый проводил взглядом машину гостей, скрывшуюся на лесной дороге, и подошел к сыщикам. Вид у него был немного растерянный.

Фризе показал ему большой палец, а Игорь Васильевич сказал:

– Взрослеешь, Виктор!

Женская логика

– Володя! Какой ты молодец, что позвонил! – Энергичная и обаятельная приятельница Владимира Фризе, журналистка Света из популярной московской молодежки была, как всегда рада звонку. – Ты где?

– В селе Рождестве но Ленинградской области.

– Уж не приехал ли ты на поклон к Владимиру Набокову? Как я тебе завидую!

– Не завидуй. Бери билет на последний самолет и планируй в Питер. Я тебя встречу. И будем вместе кланяться.

– Да ты что? Я только прилетела с Дальнего Востока. Отписываюсь

– Сходи к шефу. Скажи – дело будет громкое. Реституция наоборот. На пять подвалов – так, кажется, у вас в газете называются большие материалы? – Он усмехнулся оттого, что непреднамеренно скаламбурил. – Скажи своему шефу, что я звонил. Он знает – где Фризе, там пахнет жареным.

– А ты со мной побудешь? – осторожно спросила Света.

– Приедешь – решим.

– А как же твой приятель из прокуратуры? Он сегодня звонил. Сказал тоже, что и ты: скандальная история.

– Обойдется!

Потом Фризе позвонил в Мюнхен. Услышав Знакомое контральто, спросил:

– Лизавета, ты зачем подбросила мне дохлую крысу?

– Милый! Как я рада тебя слышать! С тобой все в порядке?

– Зачем ты подбросила мне дохлую крысу?

– Ну… Это не телефонный разговор.

– Пропади они все пропадом. Пускай слушают.

– Тебе легко так говорить. У тебя нет начальства

– Лизавета…

– Я уже столько лет Лизавета. Даже страшно делается. И до сих пор не замужем.

«Какой же я кретин! – подумал Фризе. – Она подписала то письмо «Эльза Кох»! А всегда утверждала, что Лизавета – ее настоящее имя. Я же и сам в паспорте видел. Тупяга! Она хотела сказать мне, что ее просьбу вовсе не следует выполнять».

– Почему ты назвал себя кретином, Володя? – оказывается, он не только подумал о себе так плохо, но и высказался вслух. – Почему?

– Скажи, Хиндеман, о котором ты мне написала, оказал твоему папе большую услугу?

– Ах, ты об этом… Получил письмо? Надеюсь, ты обратил внимание на подпись и не принял его всерьез?

– Что я, по уши деревянный?!

– По уши? Это какая-то идиома?

– Идиома. Так какую услугу оказал Хиндеман твоему папахену?

– Он доставал ему билет на концерт Лучано Паваротти. Володенька, почему ты обозвал себя кретином?

Фризе усмехнулся: интересно, подслушивает ли кто-нибудь их разговор?

– Потому, что до сих пор не выбрался к тебе погостить.

– В таком случае ты употребил подходящее слово. Валодька, ты просто прелесть! – помолчав пару секунд, Лизавета добавила: – Ближайший самолет Люфтганзы в пятницу.

«Какая нелепость! – невесело подумал Фризе, опустив трубку. – Такая мелочь. А последствия!»

Но грустить ему не хотелось. Все-таки впереди его ожидало много приятных событий. Он вспомнил, из-за какого пустяка один знаменитый военачальник проиграл самое громкое сражение. «Вот! Со всеми бывают промашки!» – подумал Фризе и улыбнулся.

* * *

Дорогие читатели!

Вышел в свет очередной номер сборника «Мир «Искателя».

В рубрике «Новинки» – захватывающий триллер Михаила Рогожина «Дочь крестного отца».

Подписаться на «Искатель» (подписной купон на 159 стр.), «Мир «Искателя» и новое издание «Библиотека «Искателя» можно, начиная с 1 сентября. Требуйте «Объединенный каталог Почта России» (обложка зеленого цвета), где на 107 стр. представлена информация о всех трех наших изданиях.

Кейт ЛОМЕР
«СВОЙСТВО МАТЕРИИ»
Рассказ

Туго затянутый ремнями в противоперегрузочном кресле космического опытного модуля, подполковник Джейк Вандергер почувствовал легкое покалывание в сердце – он знал, что вскоре его пронзит раскаленное копье боли и невольно напрягся. Таблетки, с помощью которых ему удавалось скрывать свою болезнь от врачей, наверное, перестали действовать.

Прошло всего шесть часов с тех пор, как он принял очередную таблетку. Сидевший рядом капитан Лестер Тил искоса взглянул на него.

– У вас все в порядке, подполковник?

– Все хорошо. – Вандергер заметил, что голос у капитана хриплый, и, чтобы отвлечь внимание, кивнул на десятидюймовый экран, где радостно сияло лицо полковника Джека Садстона. Он осуществлял контроль за миссией с Луны. – Лучше бы этот сукин сын помолчал немного. Он меня раздражает.

Тил усмехнулся:

– Да черт с ним. Он в восторге от такой аудитории: вся Земля смотрит и слушает.

– …Сообщаю, что модуль сейчас находится в исходной позиции и в состоянии полной готовности, – оживленно говорил тем временем Садстон.

– Полная готовность к первому полету с людьми на борту космического корабля нового типа. Магнитоторзионный двигатель открывает перед человечеством новые горизонты… – Он помолчал. – Сейчас давайте-ка свяжемся с Ваном и Лесом, их модуль на солнечной орбите, до старта четыре минуты пятьдесят три секунды.

Вандергер нажал на клавишу.

– Вас слышу, контроль, – проговорил он. – Мы с Лесом готовы к старту. Вид отсюда роскошный. Земля, как полумесяц. А Луна, Джек, отсюда кажется очень маленькой и не ярче, чем добрый старый Сириус. Конец.

– Пока мы ждем, слова Вана мчатся к нам со скоростью света, – вещал Садстон. – Но даже при этой фантастической скорости – достаточной, чтобы обежать Землю десять раз за секунду, – требуется целых двадцать восемь секунд…

«Вас слышу, контроль…», – вернулись слова Вандергера, ретранслируемые телезрителям на Земле.

– Спектакль, – фыркнул он. – Мы же испытываем этот двигатель в крошечную долю его силы. Под нами энергетическая установка, которая может в секунду высвободить столько же энергии, сколько все человечество за предшествующую историю. А что планируется? Крошечный шажок в космос.

– Успокойтесь, подполковник. – У Тила насмешливо вздернулись уголки губ. – Вы же не хотели бы рисковать жизнью людей в непродуманных экспериментах?

– Ты когда-нибудь слышал о Колумбе? – проворчал Вандергер.

Они помолчали.

– …Пятьдесят три секунды, и отсчет продолжается, – эффектно звенел голос Садстона.

Тил с трудом повернул голову – мешали ремни – и вопросительно посмотрел на Вандергера.

– Обо мне не думай, парень, – сказал подполковник. – Мы сейчас совершим наш лягушачий прыжочек, подождем десять минут, пока все запишется на ленты, и вернемся назад, чтобы нас погладили по головке.

– Пятнадцать секунд, отсчет продолжается, – завывал Садстон. – Четырнадцать секунд. Тринадцать…

Тил и Вандергер отработанным движением положили руки на рычаги.

– …Четыре. Три. Два. Один. Прыжок!

Одновременно оба астронавта повернули большие спаренные, окрашенные в белый цвет рычаги. Они услышали нарастающий гул и ощутили сильную перегрузку.

Тил не сразу справился с головокружением, которое охватило его в ту же секунду, когда торзионный двигатель швырнул крошечный корабль в глубокий космос. Он стиснул подлокотники кресла, борясь с тошнотой и острым чувством тревоги.

Все в порядке, сказал он себе. Ничего не случится. Через три часа ты будешь опять на борту базового корабля. Успокойся…

Все о’кей. Он знал, что делать в любой мыслимой и немыслимой ситуации. Нужно следовать предписаниям. Все очень просто. Этот секрет он раскрыл давно, когда понял, что рожден для военной службы; секрет создал ему репутацию храброго человека. Но для него храбрость означала лишь умение следовать предписанному курсу…

Он открыл глаза, быстро осмотрел шкалы приборов, повернулся к Вандергеру. Подполковник выглядел бледным, больным.

– Прыжок на сорок два миллиона миль, плюс-минус полмиллиона, – сказал Тил. За время ноль, ноль, ноль секунд – Ох-х! – выдохнул Вандергер. – Резвая у нас коняга!

Из командного репродуктора послышался хриплый шепот:

– …Сообщаю, что модуль сейчас находится в исходной позиции и в состоянии полной готовности. – Это был знакомый голос Садстона.

– Мы обогнали радиоволны, – заметил Тил.

– Боже мой, Тил, – с чувством сказал Вандергер – Я вот думаю: что эта штука может сделать, а? На что она способна, если дать ей волю?

У Тила заколотилось сердце. Он уже чувствовал, что сейчас будет, и не сводил глаз с Вандергера. И тот смотрел на него с каким-то особым выражением. Возможно, он думал как раз о том, что у Тила репутация бесстрашного человека?

– Ну что, пришпорим конягу? – размеренно проговорил Вандергер.

– Вы говорите о намеренном отклонении от программы миссии? – Голос Тила звучал очень ровно.

– Нам пришлось бы отключиться от запланированной последовательности и дать новую программу, – продолжал Вандергер. – Пройдет четыре минуты, прежде чем Садстон что-то заметит. А уж остановить нас не смогут.

– Вся система управления спарена, – продолжал Вандергер помолчав. – Мы можем сделать это только вместе. – Он встретился глазами с Тилом, но, не выдержав взгляда, отвернулся.

– Забудем об этом, – быстро проговорил он. – Ты молод, у тебя карьера, семья. Мою дурацкую идею…

– Нет, она не дурацкая, – оборвал его Тил хриплым голосом. – Я согласен.

– Я настроил систему наведения на Андромеду, – сказал Вандергер. Боль по-прежнему не уходила, она притаилась, и прыжок, конечно, ничего хорошего не принес. Но она немного подождет, ради такого-то дела. Должна подождать…

– Какую мощность включать? – спросил Тил.

– Давай на полную катушку. Раскроем все возможности этой штуки. Посмотрим, на что она способна.

Пальцы Тила запорхали по клавишам.

– Станции слежения только что сообщили о новом положении экспериментального модуля. Он сейчас на орбите Марса, – прозвучал взволнованный голос полковника Садстон а. – Ван, отзовись!

– Я тебе сейчас отзовусь, – проворчал Вандергер.

– К старту готов, сэр, – формально доложил Тил.

– Последняя возможность передумать, – заметил Вандергер.

– Вы можете пойти на попятную, если хотите, – проговорил Тил сквозь зубы.

– Прыжок! – приказал Вандергер. Две пары рук передвинули рычаги. Гудение перешло в тончайший визг, давление нарастало…

Вандергер потерял сознание.

В этот раз, понял Тил, все обстоит хуже – намного хуже. Кресло вздыбилось под ним, и казалось, что он летит кувырком в бездну. Тошнота подкатывала волнами, на лбу выступил холодный пот. Тело вибрировало в унисон с надрывным воплем торзионного двигателя.

Потом вдруг тишина. Тил сделал глубокий вдох, открыл глаза. Командный экран был пустым, приборы…

Тил не верил своим глазам: шкалы всех приборов стояли на нуле. Такого просто не могло быть. Наверно, при прыжке пробило все предохранители в модуле. Тил посмотрел вверх – на купол прямого видения. Чернота, полная, всеохватная.

Тил повернулся к Вандергеру:

– Что-то не в порядке. Наши экраны… – Он умолк. Вандергер лежал, обмякнув в своем кресле, лицо его было восковым.

– Вандергер! – Тил отстегнул свои ремни, взял руку командира: пульс не прощупывался. – Спаренное управление, – пробормотал он. – Джейк, очнитесь. Я один не справлюсь. Вы меня слышите, Джейк? Очнитесь!

Тил встряхнул вялую руку командира. Голова Вандергера упала на грудь. Тил перегнулся, чтобы посмотреть на его плече индикаторы жизненно важных систем организма. Сердцебиение было слабым, дыхание поверхностным. Жизнь едва мерцала в нем.

Тил откинулся на спинку кресла. Заставил себя глубоко дышать – еще и еще. Постепенно панический страх отступил.

О’кей. Они решились на авантюру, и что-то случилось. Но все еще может кончиться хорошо, если он будет следовать правилам.

Прежде всего нужно привести в чувство Вандергера. Он вытащил диагностико-лечебное устройство из ниши, вспоминая все, чему его учили. Один за другим присоединил датчики монитора к контактам на костюме Вандергера.

Через четырнадцать минут Вандергер зашевелился и открыл глаза.

– Вы потеряли сознание, – быстро проговорил Тил. – Как вы себя чувствуете?

– Я… в порядке. Что?..

– Мы совершили прыжок. Что-то получилось не так. Экраны все отключились, связи нет.

– Как… далеко?

– Не знаю, говорю вам! – Тил услышал истерические нотки в своем голосе, крепко стиснул зубы. – Я не знаю, – повторил он уже спокойнее. – Сейчас будем прыгать назад. Всего-то и делов – вернуться по пройденному пути… – Он заметил, что пытается успокоить прежде всего себя, и замолчал.

– Надо определить… наше местоположение, – задыхаясь, проговорил Вандергер. – Иначе… все впустую.

– К черту все это! – отрезал Тил. – Вы больны. Вам необходима медицинская помощь.

Вандергер попытался поднять голову и взглянуть на панель.

– Приборы словно взбесились, – сказал Тил. – Мы должны…

– Ты проверил все контуры?

– Еще нет, я занимался вами.

– Проверь.

Тил сделал, что от него требовалось.

– Все системы в состоянии готовности, – доложил он.

– Ладно, – произнес Вандергер слабым голосом. – Контуры в порядке, но экраны ничего не показывают. Наверно, что-то их маскирует… Давай посмотрим. Задействуй аппаратуру прямого видения.

Руки Тила дрожали, когда он установил объектив в нужное положение. Он мысленно выругался, покрутил настройку. В поле зрения появилась бледно светящаяся прямоугольная решетка – одна из внешних радиационных поверхностей модуля. Линза, следовательно, была чиста. Но почему дальше такая чернота?

Он еще покрутил настройку, поле зрения переместилось за решетку. В нем оказался ярко светящийся продолговатый, похожий на облако объект.

– Что-то сеть, – сообщил Тил. – Слева.

Он внимательно изучал этот овальный мазок света. Около тридцати дюймов в длину, решил он, и на расстоянии всего сотни футов.

– Смотри справа по борту, – сказал Вандергер.

Тил увидел второй объект, в полтора раза больше первого. Сбоку висели два неправильной формы объекта поменьше. Прищуриваясь от бившего в глаза света, Тил подрегулировал фильтр. Яркое сияние, окружавшее самый большой объект, потускнело. Теперь он мог рассмотреть детали, сгустки света, изгибающиеся в две спирали от центрального ядра…

Когда Тил понял, что он видит, он почувствовал себя совершенно раздавленным…

Вандергер смотрел на светлые пятна, почти забыв о стальном копье в груди. Андромеда и Магеллановы облака, Большое и Малое. А это, поменьше, Млечный Путь, родная галактика.

– Какого черта! – изумленно проговорил Тил. – Даже если мы на полпути к Андромеде – миллион световых лет, – это должно стягивать не больше секунды дуги! А здесь кажется, что можно рукой достать!

– Включи камеры, Лес, – прошептал Вандергер. – Нужно все заснять.

– Убираемся отсюда, Вандергер! – Тил не слушал его. – Боже мой, я не думал…

– Никто не думал. Вот почему мы должны произвести съемку…

– Хватит с нас! Возвращаемся!

Вандергер посмотрел на Тила. Тот был бледен, глаза бегали. Несомненно, он сильно потрясен. Но его нельзя винить. Миллион световых лет одним прыжком! Световой барьер теперь постигла та же участь, что когда-то и звуковой.

– Немедленно, – настаивал Тил. – Пока…

– Да, – выдавил Вандергер, – пока ты не оказался здесь наедине с трупом. Ты прав. О’кей. Приступай.

Он лежал, прислушиваясь к своему организму. Боль пронизывала грудь частыми взрывами. Он может отключиться в любую секунду. А управление сдвоенное, нужны они оба, чтобы вернуть модуль обратно по курсу. Нельзя терять время.

– К старту готов, – доложил Тил.

– Прыжок, – прошептал Вандергер и нажал рычаги.

Вмиг не осталось ничего, кроме боли.

Тил помотал головой, моргая, разогнал туман в глазах, потом жадно осмотрел панель.

Ничего не изменилось. Приборы по-прежнему стояли на нулях, экран был пуст.

– Вандергер, не получилось… – У Тила перехватило горло, когда он увидел неподвижную фигуру в соседнем кресле. – Джейк! Вы не можете умереть! Только не сейчас! Я же навсегда останусь здесь! Джейк! Очнитесь! Очнитесь! – словно издалека слышал он свои вопли…

Вандергер всплывал из невообразимой глубины – и вот оказался на волнистой поверхности моря боли. Некоторое время он просто лежал, борясь за каждый вдох. Потом с трудом повернул голову.

Кресло Тила было пустым.

Что же это значит, в двадцатый раз спрашивал себя Вандергер, что же это значит? Что случилось? Они прыгнули, он чувствовал, как торзионный двигатель дал тягу…

И Тил… Где Тил, черт возьми? Покинуть модуль он не мог, ведь аппарат герметичен.

Но его не было. А там, за куполом, по-прежнему висела Андромеда, величиной с таз, и Млечный Путь. Всего этого быть просто не могло. Возможно, он умирает и уже не в силах отделаться от галлюцинации?

Нет. Вандергер отверг это предположение. Здесь что-то случилось. Вдруг вспомнилась фраза: «Пространство – это свойство материи…»

А где нет материи, там… нет пространства.

– Ну конечно, – прошептал Вандергер. – Если бы мы хорошенько подумали, то поняли бы, что теоретически для магнитоторзионного двигателя нет предела. Мы включили его на полную мощность – и кривая сошла с ленты. Нас выбросило за пределы галактики в ту область, где плотность материи составляет один ион на кубический световой год. До самого конца пространства, в тупик. Ничего странного, что мы не пролетели дальше и не смогли прыгнуть обратно. Ноль – это лишь особый случай бесконечности. И дальше нуля мы не уйдем, даже если будем путешествовать в вечность.

Взгляд упал на пустое место Тила. Где же все-таки Тил? Как объясняет теория о негативном пространстве исчезновение Тила?

Боль вспыхнула с новой силой, сознание начало затуманиваться. Ну вот, успел подумать он…

Вандергер стоял на гравийной дорожке у озера. Был рассвет, над водой висел легкий туман. За расплывчатой линией деревьев на дальней стороне вздымался холм, усыпанный невысокими домами. Он сразу узнал это место: озеро Берил. И вспомнил дату: 1 мая 2007 года. Все казалось таким знакомым, будто было вчера, а не двадцать лет назад. Маленький отель для лыжников, пустующий весной, цветы на столе, корзина с ланчем, упакованная официантом…

И Мирла. Он знал, еще не повернувшись, что она стоит там, улыбаясь… Такой он помнил ее все эти годы…

Музыка звучала очень громко, и Тил, поднимая рюмку, чтобы ее наполнили, был рад этому шуму, рад толчее, с радостью ощущал прильнувшую к нему девушку.