Текст книги "История византийских войн"

Автор книги: Джон Хэлдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

В ходе блестящей четырехмесячной кампании, тщательно подготовленной и поддержанной хорошо организованной работой тыла, император Иоанн I Цимисхий проявил себя великим полководцем и государственным деятелем Византии, сокрушив и изгнав из пределов империи одного из самых опасных врагов за всю ее историю. Оставив сильный гарнизон в Доростоле, он возвратился в Константинополь, где его громкая победа была отпразднована триумфальной процессией. Свергнутого Святославом царя Бориса убедили сложить с себя венец, и вся восточная Болгария вошла в состав империи как одна из провинций. Болгарская кампания 971 г. снова подчеркнула роль дисциплины и организации в победах имперских армий во второй половине X в.

ВОЙНЫ ВАСИЛИЯ II

Василий II (976—1025) по праву числится в ряду наиболее способных и компетентных правителей Восточной Римской империи. Ему досталось тяжелое наследство, но, несмотря на то что начало его царствования совпало с военным и политическим поражением Византии на Балканах, он продолжил дело своих предшественников, расширяя территорию и утверждая гегемонию империи в регионе. После затяжной и изнурительной войны против отложившейся при царе Самуиле Болгарии он одержал, наконец, полную победу, снова присоединил Болгарию и ее вассалов к империи на правах провинции с назначаемой из Константинополя администрацией. Дунай опять стал имперской границей на севере, а эмират Алеппо и его более восточные соседи – сателлитами Византии на востоке. Главным врагом государства стало усиливавшееся военное могущество египетской династии Фатимидов, интересы которой сталкивались с имперскими в вопросе управления сирийскими эмиратами и городами.

Василий обрел полноту власти как правитель только в 976 г., после смерти от брюшного тифа Иоанна I. Но он был все еще очень молод, и могущественные аристократы, состоявшие в родственной связи с предыдущими императорами, Никифором Фокой и Иоанном Цимисхием, считали себя более достойными верховной власти. И Никифор, и Иоанн не родились на троне, а захватив его, смогли в полной мере легализоваться благодаря женитьбе на вдове умершего в 963 г. императора Романа II – отца Василия и его брата Константина. Самым родовитым и влиятельным из честолюбивых вождей знатных кланов, поднявших восстание против Василия при его вступлении на престол в 976 г., был Варда Склир. Чтобы одолеть такого врага, император в 978 г. прибег к помощи его главного соперника, еще более славного происхождением – Варды Фоки. Восстание было подавлено, и Склир пытался найти убежище на территории халифата, где, однако, угодил в тюрьму. После освобождения в 987 г., с большой арабской поддержкой он возобновил свои притязания. Варда Фока выступил против него, но тут же предал императора, сначала войдя в соглашение со Склиром, а затем заточив его в темницу и объявив императором себя. Василий II был вынужден обратиться к киевскому князю Владимиру и заключить с ним договор. Владимир согласился принять христианство и взять в жены сестру Василия, Анну. На помощь императору он отправил большую дружину отличных воинов – варягов. С их помощью Василий сумел разбить Фоку, который не пережил своего второго поражения в 989 г. И хотя Склир с остатками войск мятежников еще держался некоторое время, примирение было вскоре достигнуто, и спокойствие в империи восстановлено.

Ранние военные предприятия Василия были по большей части неудачны (что отчасти объясняется аристократическим заговором против молодого императора). В 986 г. он отправился в поход против Болгарии, возродившейся под властью царя Самуила. После смерти Цимисхия он вместе со своими братьями восстал против ромейского владычества в Македонии и утвердил свою столицу сначала в Преспе, а потом в Охриде. В соответствии со старинной болгарской традицией, Македония стала политическим центром новой империи. Оттуда Самуил стремился расширить свое влияние на северные и восточные области, и к середине 980-х гг. он уже правил всеми историческими землями Болгарского государства до самого Дуная и западных Балкан, включая большую часть Фессалии, Эпира и территорию современной Албании. Он даже начал выдавливать византийцев из Фракии, нападая в 985 и 986 гг. на Салоники и другие главные центры провинции.

Юный Василий должен был принять срочные меры прежде, чем весь полуостров будет навсегда потерян для ромеев. Экспедиция во главе с императором двинулась на север, в район Сердики, но оказалась не в состоянии взять город. Ромейские войска были изрядно потрепаны в горных проходах, даже багаж императора оказался по ходу дела утерянным. Разразившиеся вскоре гражданские войны на несколько лет отвлекли внимание Василия от Балкан, позволив Самуилу значительно укрепить и расширить свое государство. Когда император снова обратил свой взор на запад, он столкнулся там с очень серьезными проблемами.

В 991 г. Василий решился наконец бросить вызов болгарскому царю, находившемуся в то время в зените своего могущества. Император начал с попытки сколотить дипломатические союзы с некоторыми из балканских правителей вроде князей Сербии. Кампания 991 г. в Македонии была краткой и успешной, но восточная политика снова всецело завладела Василием до 1001 г. Тем временем, в 997 г. Самуил понес тяжелое поражение от одного из византийских полководцев, Никифора Ураноса, преследовавшего его до самого Пелопоннеса. Но эта частная удача не могла повлиять на общую ситуацию стратегического равновесия. Начиная с 1001 г., Василий проводит ряд ежегодных кампаний и благодаря вышколенным и отлично экипированным войскам последовательно наносит противнику ряд тяжелых ударов. Действия Василия были хорошо продуманы. Сначала он вбил клин от византийской Фракии до Балканских гор и Плиски, отрезав таким образом основные владения Самуила в Македонии от самого сердца Болгарии. Тактикой двойных охватов он успешно теснил воинство царя примерно до 1007 г., пока военные действия не свелись к обнаружению главных сил Самуила и принуждения их к сражению. Развязка наступила в 1014 г., когда, в ходе сражения в Клейдонском ущелье, которое царь укрепил на случай византийского нападения, его армия была окружена и полностью уничтожена. Самуил умер вскоре после сражения, возможно, от кровоизлияния в мозг или острого сердечного приступа, и четыре года спустя остатки его империи распались в результате гражданской войны. Впервые с VI в. весь балканский регион до самого Дуная был снова в руках ромеев и оставался под властью империи до конца XII столетия.

Мастерство и способности ромейских военачальников этого периода иллюстрируются множеством сражений. Одно из самых известных – на реке Сперхион в 997 г. Царь Самуил вторгся тогда во Фракию, где успешно заманил в западню и захватил Ашота – сына византийского командующего в Салониках, Григория Таронита. В тщетной попытке спасти сына Григорий тоже попал в засаду и погиб, пытаясь вырваться из окружения.

Самуил пересек северную Грецию, спустился до Коринфского залива и вторгся в Пелопоннес, предавая все на своем пути огню и мечу. По дороге на юг ему удалось избежать столкновений с имперскими войсками, но на обратном пути он был принужден к сражению одним из самых способных полководцев империи, Никифором Ураносом, близким другом императора Василия и создателем выдающегося для своего времени военного руководства. Никифор, назначенный на пост главнокомандующего всех западных армий, выступил из Салоников и перешел через Олимп. Выйдя к Ларисе, он оставил там большую часть обоза. Оттуда он отправился налегке на перехват Самуила. Пройдя форсированными маршами всю Фессалию и Фарсальскую равнину и с ходу форсировав реку Апиданос, достиг Сперхиона, где его разведчики обнаружили болгарский лагерь. Никифор разбил свой лагерь напротив Самуила, но это нисколько не смутило царя: брода поблизости не было, а река из-за проливных дождей широко разлилась.

Никифор и не думал отступать перед трудностями. Послав разведку в обе стороны вдоль реки, он все-таки обнаружил подходящее место для переправы. Под покровом ночной темноты ромеи покинули лагерь. Благополучно форсировав реку, они двинулись прямо на болгар. Еще до рассвета византийская армия стояла в полной боевой готовности против слабо укрепленного и плохо охраняемого лагеря неприятеля, где никто не ожидал нападения. Прозвучала команда, и воины ринулись вперед. Болгары были захвачены спящими, и ни о каком организованном сопротивлении не могло быть и речи. Те, кто уцелели от ромейских мечей, по большей части попали в плен. Сам Самуил и его сын Роман, оба тяжело раненные, спрятались под грудой мертвых тел и лежали тихо, пока не смогли незамеченными выбраться и скрыться. Победителям достался весь царский обоз со всей захваченной добычей. Они вернулись в Салоники, ведя за собою большое количество пленников.

Упрямый отказ пасовать перед препятствиями, которые всем казались непреодолимыми, демонстрировали лично Василий II и его полководцы в кампании 1014 г. В предыдущие годы ромейская стратегия ограничения возможностей неприятеля до такой степени ослабила сопротивление Самуила, что вместо планов масштабного наступления он занимался только отражением постоянных византийских рейдов на свою территорию и сохранением того, что можно было уберечь. Стратегия царя состояла в попытках предотвращения ежегодных разрушительных набегов в самое сердце своих македонских владений.

В тот год военные действия, как всегда, начались в мае. От Серры на юге, через горный проход Рупел имперские войска по длинной равнине реки Стримона устремились вглубь страны. Следуя старинной болгарской тактике, Самуил преградил проходы деревянными палисадами и рвами, особенно укрепив важное Клейдонское ущелье, которое имперские армии регулярно занимали на пути в Македонию. В то же время был организован диверсионный рейд против Салоник, который закончился разгромом болгарских войск армией Феофилакта Вотаниата. Однако попытка запереть Клейдонское ущелье привела к полной катастрофе. Натолкнувшись там на высокий палисад, установленный болгарами, ромеи сначала пробовали штурмовать его в лоб, но потеряли много людей и уже решили обойти препятствие с запада или с востока, однако фактически это было бы равносильно откладыванию кампании на будущий год. Один из полководцев Василия, Никита Ксифас, командующий войсками Филиппопольского района, предложил провести небольшой отряд по горам в обход неприятеля. Главные силы тем временем, чтобы усыпить бдительность болгар, продолжали демонстрации перед проходом. Разведчикам Ксифаса удалось найти труднопроходимую узкую тропу к западу от ущелья, и на рассвете 29 июля обходная колонна с громовыми боевыми криками, многократно усиленными эхом, как снег на голову свалилась на тылы оборонявшихся. Воспользовавшись возникшим замешательством и отсутствием организованной защиты, ромеи решительным штурмом с фронта овладели палисадом и немедленно обрушили его. Началось страшное побоище, много болгарских воинов было зарублено, но еще больше окруженных было вынуждено сдаться в плен.

Это была последняя армия Самуила, и с ее уничтожением закончилось всякое серьезное сопротивление. Согласно более позднему источнику, приблизительно 15 000 пленных болгар были ослеплены по приказу Василия. Из каждой сотни одному солдату оставили один глаз, чтобы он мог провести остальных обратно к царю. Сейчас трудно судить, насколько правдив этот рассказ, но, вероятно, он содержит некоторый элемент истины. Во всяком случае, когда Самуил увидел, что произошло с его воинами, его хватил удар, и вскоре он скончался. За последующие четыре года Василию удалось закончить покорение Болгарии, снова превратив Дунай в естественную границу Византии.

Военные успехи империи периода 960—1025 гг. действительно очень внушительны, но они оказались временными. Правда, ромейская армия к 1030-м гг. имела такую репутацию, что одного слуха об ее приближении к границам северной Сирии было достаточно, чтобы удержать в узде местных эмиров. Эти победы были результатом сочетания хорошей организации и снабжения, продуманной и иногда блестящей тактики, высокого уровня подготовки и дисциплины, как и боевого духа войск, при компетенции и способностях командующих. Даже при Василии II бездарное командование некоторых военачальников было главной причиной тяжелых поражений. В условиях обострившегося внутриполитического конфликта слабость военного руководства на тактическом уровне вместе с близоруким стратегическим планированием привели к серьезным проблемам в середине XI в. и вызвали эрозию эффективности полевых армий и пограничной стражи.

КРАХ И ВОЗРОЖДЕНИЕ:
XI И XII СТОЛЕТИЯ

Как ни странно, громкие успехи экспансионистской стратегии ромейских полководцев второй половины X столетия имели свою оборотную сторону. Прежде всего, в полном небрежении оказались фемные структуры, служившие главной опорой империи с конца VII по IX столетия. Новые стратегические системы регионального управления и командования, известные как дукаты и катепанаты, намного меньшие территориально, установили защитную завесу между внутренними областями империи и границей. Но фемные армии прекратили свое существование. Новые стратегические единицы обеспечивали лучшее выполнение мобилизационных планов в интересах армии вторжения на неприятельскую территорию, но не могли самостоятельно отразить вражеский удар, нацеленный в самое сердце империи. Отсутствие единоначалия в пограничных округах сделало устранение серьезной угрозы прерогативой самого императора или его главнокомандующего, на чьи плечи теперь ложилось и проведение мобилизации, а главное, от личных качеств и компетентности которого зависел успех всего дела. Империя все еще обладала чрезвычайно эффективной военной силой, и пока командование ее армиями находилось на должном уровне, ее враги не смели поднять голову.

СТРАТЕГИЯ

Действовавшая до сороковых годов IX в. эффективная система союзов и создания вдоль границ буферных государств, дополненная умелой дипломатией, высвобождала большие воинские силы и экономила Византии значительные средства. Выгодная торговля, экономическое и культурное влияние лучше, чем военная угроза, способствовали поддержанию мира, например, на северной границе, проходившей по Дунаю, в годы, последовавшие за возвращением региона в состав империи при Василии II.

Даже такие солдафоны на троне, как Исаак I Комнин, понимали, что государство не в состоянии на постоянной основе нести расходы на армию военного времени. Императоры активизировали внешнюю политику, чтобы при необходимости с полным правом рассчитывать на вассалов и правителей соседних государств вместе с их вооруженными силами, сберегая при этом ресурсы Византии.

В середине XI столетия имперская защитная стратегия обанкротилась. Это было в значительной степени результатом нарушения равновесия между дипломатическими мерами и военной силой в результате гражданской войны и солдатских мятежей. Фемными ополчениями слишком долго пренебрегали в пользу регулярных войск, и было бы несправедливо всю ответственность за развал фемной системы возложить на императоров XI в. Сокращения военного бюджета вызывали все более тяжкую зависимость от иностранных наемников, несравнимую с тем, что имело место до конца царствования Василия II. Наемные отряды, особенно западных рыцарей – франков, немцев и норманнов, – стали играть все более и более заметную роль, особенно при своих собственных командирах. Поражение при Манзикерте в 1071 г. не было бы таким большим бедствием само по себе, имея в виду чисто военный аспект, но последующая гражданская война и разрушение внутреннего уклада развязали руки туркам в центральной части Малой Азии и позволили им сильно перекроить политическую и стратегическую карты региона. Императоры, начиная с Алексея I в период 1180-х гг., пытались переломить ситуацию, но без особого успеха. Войны этого периода демонстрируют многочисленные заимствования у западных стран в области тактики и вооружения, но еще сохраняется дух выдающейся ромейской военной организации, и современников порой продолжает удивлять сплоченность и порядок во многонациональных и таких пестрых византийских армиях.

ТАКТИКА И ТАКТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

Дело было в том, что наемные профессионалы, завербованные как среди византийцев, так и представителей воинственных племен, вроде степных кочевников или норманнов, следуя традициям, еще поддерживали дисциплину на высоком уровне, выполняя в бою приказы командования. Но многие части имперских армий являли собой совсем иную картину. Отправляясь в сирийский поход в 1068 г., император Роман IV вынужден был потратить много средств и усилий не только на пополнение старых и формирование новых частей, но и на их элементарное обучение, без которого они были бы совершенно небоеспособны. Современник, Михаил Атталет, рисует нам безрадостную картину состояния фемных армий, развернутых для кампании 1071 г. Оказалось, что это провинциальное ополчение не годится для ведения боевых действий. Это была неорганизованная толпа, не получавшая ни положенного жалованья, ни вооружения, ни снаряжения, ни обеспечения продовольствием. Старшему поколению, имевшему опыт военной службы, не хватало должной экипировки, а молодые призывники вообще не имели понятия о самых необходимых вещах, и их приходилось прикреплять к ветеранам в качестве, так сказать, подшефных. И все-таки в кампаниях 1068–1071 гг., включая Манзикерт, имперские войска все еще сохраняли, вопреки общепринятому мнению, и дисциплину, и строй, и связь. Мы должны с большой осторожностью относиться к такому источнику, как Михаил Атталет, поскольку очевидно желание автора переложить ответственность за упадок военного могущества Византии при Романе IV на его некомпетентных, обюрократившихся предшественников путем преувеличения бедственного состояния имперской армии.

Территориальные войска Византии действительно представляли собой смешение регулярных кадровых частей в различных областях империи с остатками фемных армий и иностранными наемниками. Тем не менее рейды Романа IV в конце 1060-х гг. против турок-сельджуков, которые в итоге завершились Манзикертом, ни в коем случае не предвещали катастрофы. Напротив, Атталет сам свидетельствует о высокой степени дисциплины войск и компетентности командования. Лагеря всегда отлично укреплялись, в поле войска маневрировали в полном порядке, образцово работала интендантская служба. Согласно другому современнику, Михаилу Пселлу, император Исаак I возродил строгую субординацию и экзерции в лучших традициях, которыми, случалось, пренебрегали, и его войска были весьма эффективным инструментом, вполне успешным в сражении. Причинами поражения Романа IV при Манзикерте были проявившиеся в данном конкретном случае неудачное командование, плохая организация связи, явное предательство и дезертирство.

Бесспорно, что благодаря политике и политическим деятелям середины XI столетия былая армия империи исчезла. Вскоре после поражения при Манзикерте правительство Михаила VII смогло выставить только несколько сот воинов против мятежа франков под командованием Руселя де Бейля, полагаясь главным образом на своих турецких союзников. Хотя к концу семидесятых годов XI в. небольшая полевая армия была все-таки восстановлена, но вследствие разразившейся гражданской войны к началу восьмидесятых годов армия Алексея I состояла почти полностью из наемников, по большей части иностранных. Поскольку в императорских войсках стало намного больше представителей соседних народностей: турок-сельджуков, печенегов, куманов, которые поставляли на службу отличных лучников, стреляющих с седла, немецких и франкских рыцарей, болгар и анатолийцев, незаменимых в легкой пехоте, грузин и алан с Кавказа, даже англо-саксов, набиравшихся в императорскую гвардию, армия стала менее «византийской».

В конце XI столетия норманны ошеломили имперских военачальников атаками тяжелой конницы галопом. Хотя византийцы, конечно, знали об этой тактике (они использовали норманнских наемников в Италии и Сицилии в 1030-х и 1040-х гг.), но с середины XI в. ромеи имели дело по преимуществу с легковооруженными, очень мобильными врагами вроде турок и печенегов. Византийская тяжелая конница конца X в., вооруженная копьями и булавами, согласно военным уставам того времени атаковала шагом, намереваясь при массированной поддержке лучников протаранить и опрокинуть хуже экипированную конницу и пехоту неприятеля. Как мы видели из описания сражения при Доростоле, такой натиск не всегда приводил к немедленному успеху, особенно против сплоченной и хорошо вооруженной пехоты. Хотя свидетельства XI столетия не дают нам ясной картины, норманны, кажется, привили своим противникам вкус к новой тактике. В сражении при Тройне в 1041 г. наблюдались атаки галопом и норманнской, и ромейской тяжелой конницы, в полном порядке бросавшейся на неприятеля.

Есть утверждения, что при Гастингсе, в 1066 г., та же самая тактика использовалась, по крайней мере, некоторыми кавалерийскими частями герцога Уильяма, а сражение при Диррахии в 1081 г., речь о котором у нас пойдет ниже, вполне может служить ее наглядной иллюстрацией. Точна ли на самом деле хронологическая последовательность зарождения нового тактического приема, и действительно ли для этого использовалась особая порода более выносливых лошадей (что отрицается почти всеми свидетельствами) – не ясно, но факт, что византийцы столкнулись с серьезной проблемой отражения «смертельных» кавалерийских атак.

Алексей I и Иоанн II пробовали восстановить национальную армию, но без особого успеха. При Мануиле I много территориальных частей были переформированы и обучались западному строю. В результате получилась многонациональная армия, не отличающаяся от любых других многоязычных наемных формирований. Историк Никита Хониат при описании военных действий имперских войск против венгров в 1167 г. отмечает сходство экипировки и выучки обеих сторон. Различие заключается в превосходном порядке тактических построений имперских войск, когда они оказывались под должным командованием.

МАНЗИКЕРТ, 1071 Г.

В период с конца 1040-х до конца 1060-х гг. турки-сельджуки под водительством султана Алп Арслана (1063–1073) значительно уменьшили территорию Византии в восточной Анатолии. Как номинальный правитель Ирана, Ирака и северной Сирии – от имени багдадского халифа из династии Аббасидов, Арслан столкнулся с проблемой неповиновения вождей туркменских кочевников, горевших желанием дальнейших завоеваний и захвата добычи. Поскольку эти стремления уже нельзя было реализовать в пределах исламского мира, султан направил свою агрессию против христианских стран, расположенных к северу и западу от его владений. Первой жертвой стало Армянское царство. Его столица Ани была захвачена в 1064 г., разграблена и разрушена. Дальше лежали собственно имперские земли. Свирепые набеги, оставлявшие за собою выжженную землю на месте цветущих городов и пашен, создали невыносимую ситуацию, с которой имперские войска никак не могли справиться. В ряде кампаний между 1068 и 1070 гг. император Роман IV (1068–1071) пытался принудить кочевников к генеральному сражению, но его медлительные и малоподвижные войска вынуждены были постоянно отбиваться от облепивших их со всех сторон небольших мобильных отрядов неприятеля, в то время как главные силы султана безнаказанно хозяйничали в имперских владениях. Главной бедой Романа было отсутствие у него таких генералов, которые прославили Византию в царствование Василия II.

Зимой 1071 г. Роман подготовил мощную экспедицию против сельджукских гарнизонов в отобранных у Византии восточных пограничных крепостях, Хилат и Манзикерт. Прежде всего он надеялся на восстановление границы, а при удобном случае – и на разгром главных сил Алп Арслана в решающей битве. Когда в марте – апреле 1071 г. все приготовления были закончены, император предложил турецкому повелителю переговоры. Смысл византийских предложений сводился к возвращению султану города Иераполя, взятого ромеями в ходе кампании 1068 г. в обмен на снятие турками осады с Эдессы. Это позволило бы султану возобновить войну с Фатимидами, захватившими под шумок некоторые города в Сирии. Таким образом у Романа развязывались руки в наведении порядка в регионе и в отражении туркменских набегов. Первое посольство императора было подкреплено вторым, которое достигло Алеппо в мае. Послы настаивали на обмене городами, угрожая войной в случае отказа.

Роман уже оставил Константинополь и назначил сбор своих войск на конец февраля – начало марта. Ко времени прибытия второго посольства Арслан уже, должно быть, получил вести о походе византийской армии к границам Армении. Прервав переговоры с правителем Алеппо, он немедленно, лишь с собственным конвоем и маленькой свитой, отправился на восток, переправился через Евфрат, чтобы принять на себя командование войсками в Армении и Месопотамии и отразить нашествие ромеев.

Начало византийского похода сопровождалось некоторыми событиями, которые не предвещали экспедиции успеха. Во-первых, Роман оставил не у дел Никифора Вотаниата, способного полководца, которого он подозревал в нелояльности. Во-вторых, он взял с собой в поход Андроника Дуку, старшего сына Иоанна Дуки, одного из главных претендентов на престол, который уж точно был к нему нелоялен. В то же время Роман все дальше удалялся от собственных солдат и офицеров. Он не только отказался делить с ними тяготы похода, но и повелел на каждой стоянке разбивать для себя, своего конвоя и свиты отдельный лагерь, и даже завел специальный обоз, перегруженный сложными материалами и обстановкой для собственного шатра. На марше от реки Халис до Севастии императорская охрана из немецких наемников была несколько потрепана партизанскими атаками ограбленных ими жителей. Роман был вынужден призвать своих телохранителей к порядку, окружив их лагерь верными войсками. Затем последовало расформирование части, с распределением солдат в гарнизонную службу, подалее от театра военных действий. В то же время в Севастии император обрушил репрессии на местное армянское население, которое он обвинил в участии вместе с сельджуками в налетах на византийскую территорию в предыдущем году.

_{Карта 11. Восточная Малая Азия в XI столетии}

К концу июня имперская армия достигла Эрзерума (Теодозиополиса), где надлежало уточнить стратегический план кампании и выбрать направление главного удара. На военном совете мнения резко разделились. Некоторые командиры предлагали продолжать поход, перенеся военные действия вглубь неприятельской территории, и выйти в тыл главным силам султана, принудив его, таким образом, к решающей битве.

Сторонники наступления исходили из последних сообщений шпионов из ставки Арслана о том, что он в панике бежал из Алеппо, и предполагалось, что он должен будет сначала вернуться в Ирак, чтобы собрать там войска для сопротивления ромеям. Другие, включая Иосифа Тарханио-та и Никифора Вриенния, настаивали, что надо ждать развития событий, укрепляя окрестные города и усилив их гарнизоны, а лежащая впереди местность должна быть полностью опустошена, чтобы лишить приблизившуюся турецкую армию всяких поставок. Этот план был отвергнут из опасения, что слишком долгое ожидание неприятеля приведет к истощению припасов собственно византийской армии, и был отдан приказ выступать.

_{Карта 12. Восточная Малая Азия в XI столетии. Фрагмент}

Точно подсчитать численность императорской армии трудно. Ясно, что далеко не все войска Византии приняли участие в походе. Часть личных гвардейцев императора – варангов (варягов) – оставили в роскошном Константинопольском дворце; франкская тяжелая конница при своем командире Криспосе была оставлена в Абидосе; поскольку и норманны и венгры были постоянной угрозой спокойствию ромейского мира на Балканах, гарнизоны в этих областях не уменьшались. Возможно, что именно туда и отправился проштрафившийся немецкий контингент. Полевые армии в Сирии, в особенности те войска, которые находились под личным командованием военного правителя в Антиохии, оставались нетронутыми, и в свете последующих событий некоторые подкрепления в главную армию будут посланы именно оттуда.

Источники того времени свидетельствуют, что после сражения значительные силы еще оставались в составе гарнизонов по всей Анатолии.

Многие части и соединения главной армии нами установлены точно: франки Русселя де Бейля, насчитывайте 500 или больше человек; пять регулярных полков с запада империи, каждый из 1000 бойцов; некоторое количество турецких наемников, точное число которых неизвестно; отряды из Болгарии; восточные фемные полки из Каппадокии и, вероятно, также из Колонеи, Харзианона, Анатоликона (части из Фисиды и Ликаонии участвовали в более ранних кампаниях середины 1050-х гг.).

Халдия (Трапезунд) и Армениакон, возможно, отрядили по тысяче человек, но боевая ценность этих частей была, конечно, невелика. В одном из источников также упомянуты части из Киликии и Вифинии. Из Сирии было взято несколько территориальных полков. В дополнение к ним надо причислить значительные силы армянской пехоты. Возможно, они были набраны в регионах Севастии и Теодозиополиса, так же как и отозваны из Сирии. Кроме того, было завербовано много наемников среди печенегов и в союзных, или вассальных государствах на Балканах. Из гвардейских дворцовых полков присутствовали хетареи, схолы и стратилаты, сведенные в резервную дивизию, в которую частично вошли и варанги. Общую численность войск средневековые исламские источники оценивают от 100 000 до 300 000 человек, что абсолютно нелепо ввиду демографической ситуации в империи в то время и нагрузке на тыловые службы. Однако цифра в 40 000 бойцов весьма вероятна и вполне способна объяснить самоуверенность императора и беспокойство турецкого султана.

План Романа, очевидно, состоял во взятии Манзикерта и Хилата, лежащего несколько южнее, на западном берегу озера Ван. Но ромеи были полностью дезинформированы о движении войск Арслана, который вообще не возвращался в Ирак, а вместо этого поскакал прямо к армянской границе, выбрав дорогу через Амиду и Мосул на Хой, к северу от озера Урмия.

Оттуда его визирь отправился в Азербайджан – набирать новые войска, а сам Арслан, собрав по пути приблизительно 10 000 кавалеристов во владениях своих союзников и вассалов, уже имел к тому времени до 30 000 всадников. Таким образом, пока в императорском штабе по-прежнему считали, что султан еще далеко, он был фактически всего в 100 милях, и его разведка исправно сообщала о каждом шаге врагов. Уже поэтому положение византийцев было хуже, несмотря на их численное превосходство.