Текст книги "История византийских войн"

Автор книги: Джон Хэлдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Основы развития литературы и искусства в Византии были созданы в процессе развития византийского общества, в связи с его потребностью осмыслить собственное бытие, а также необходимостью реагировать на внутренние и внешние изменения в своей жизни. Искусство развивалось в определенном социально-историческом контексте, и эта связь всегда играла важную роль, даже если она была не столь очевидной. Примером этого может быть влияние на развитие литературы культурных амбиций и чувства превосходства, характерных для имперского византийского мышления в X–XI в. Другой пример – особое значение, которая элита страны придавала «классическому стилю» в XIV–XV вв. С другой стороны, исихазм был, кроме всего прочего, своего рода реакцией против «классицизма», поскольку отрицал рационализм, основываясь на эмоциональном мировосприятии и благочестии. И литература, и изобразительное искусство в Византии должны были иметь назидательный смысл. В литературе это особенно касалось использования библейских сюжетов и исторических примеров, которые должны были служить решению злободневных проблем соответствующего времени. Такая назидательная роль искусства возрастала в определенные кризисные периоды, например в VII столетии или в период иконоборчества. А в XII столетии заявляет о себе, так сказать, отрицательно-назидательный жанр социальной сатиры, представленный Феодором Продромом. Он был представителем средних слоев городского общества, писателем, выражавшим настроение тех, чьим желаниям и стремлениям вовсе не соответствовала окружавшая их действительность. Его гнев и горечь были направлены против представителей старой элиты, которые занимались литературой не как трудом ради заработка, а потому, что представителям их класса полагалось это делать. Сам факт распространения такого жанра многое говорит о социальной жизни Константинополя той эпохи.

ПОСЛЕДНЕЕ АНТИЧНОЕ ОБЩЕСТВО

Существование централизованного бюрократического государства – Византийской империи – на протяжении VI–XV столетий, какие бы изменения оно не пережило на протяжении этой эпохи, само по себе являет удивительный пример приспособляемости и гибкости в историческом масштабе. Византия была прямой преемницей Римской республики и Римской империи, и сама являлась последней античной империей, пережившей социальные катаклизмы V–VII вв. Это свидетельство того, как политическая и идеологическая система христианской Восточной Римской империи была способна жить и развиваться в очень сложных, постоянно менявшихся обстоятельствах. Она обладала достаточно гибкой идеологией, базировавшейся на «вселенной символов» – византийской картине мира, и эта система идей давала им возможность осмысливать события и обстоятельства окружающего мира и действовать в соответствии с этими обстоятельствами. Однако в последний период истории этого общества оно уже не могло адекватно объяснить слишком очевидную разницу между своими идеологическими притязаниями и быстро уменьшавшимся в размерах византийским государством.

И все же идеология Византии позволяла ей очень продолжительное время существовать в меняющихся исторических обстоятельствах, и сама эта идеология пережила даже взрастившую ее империю. Эта приспособляемость имела под собой определенные культурно-исторические основания. То обстоятельство, что византийцы осознавали себя римлянами (ромеями), православными, наследниками и носителями классической греческой культуры, давало им чувство непоколебимой уверенности в своих силах. Это не значит, что они не сталкивались со многими трудностями. Как показывают дискуссии, и в теологических кругах, и среди простых людей таких сложных проблем было немало. И в последний период истории Византии в обществе шли напряженные философские поиски, в надежде найти выход из тяжелого кризиса, а также дебаты о возможности унии западной и восточной Церкви. Эпохи кризисов, например, периоды VII–VIII или XIV–XV столетий, способствуют появлению такого рода дискуссий и духовных поисков, поскольку надо искать пути выживания общества. Но это не значит, что в это время культурная и интеллектуальная жизнь Византии была менее интенсивной, чем в другие периоды. Напротив, работы многочисленных переписчиков IX–X вв., которым удалось спасти многие памятники античного наследия, или труды энциклопедистов X столетия свидетельствуют о насыщенной культурной жизни общества во времена внутренней нестабильности и военно-политической экспансии.

На месте Западной Римской империи образовалось в ту же эпоху несколько государств-преемников, в которых местные элиты отчасти усвоили римское культурное наследие. В результате их социальной эволюции к XII в. возникло общество с гораздо более жесткой иерархией, чем в начальный период, в котором переход с одного социального уровня на другой был крайне трудным, если вообще возможным. Напротив, в Византии, как уже говорилось, было вполне возможно подняться из общественных низов до высот знатности и могущества, и ее история знает ряд таких примеров.

В ряде отношений византийская культура была парадоксальной, но особенно это можно отнести к ее военному аспекту, поскольку христианское вероучение запрещало проливать кровь. Но уже в IV в. было признано, что допустимо проливать кровь ради защиты веры и христианской Ромейской империи, хотя лучше, по возможности, избегать войны и стремиться к миру. Вместе с тем средневековая Византия во многом являлась наследницей военных, милитаристских традиций Римской империи. На основе синтеза этих традиций создалась своеобразная культура, которая сочетала в себе почитание идеи миролюбия с высоким уважением к армии. Культура монашества, с одной стороны, и жизнь провинциальных воинских частей – с другой, как бы символизировали крайние проявления этой культурной целостности. Лучшей иллюстрацией этого сосуществования воинственности и миролюбия было то обстоятельство, что военные, ушедшие в отставку, часто уходили в монастыри, чтобы иметь обеспеченную старость, а также чтобы покаяться в грехах и обрести душевный покой.

Византийская империя даже в последний период была обществом, готовым к войне, но едва ли его можно определить как милитаристское в собственном смысле. В этом смысле интересны впечатления европейских крестоносцев XI–XII вв., чьи пренебрежительные отзывы о «греках» как о людях слабых и невоинственных указывают на огромную разницу в психологии, характерной для западной и восточной частей послеримского мира. Несмотря на военную фразеологию, нередко встречавшуюся и в светской, и в религиозной литературе, византийцы, даже многие военные, в целом воспринимали войну как зло, хотя иногда неизбежное. Они объясняли для себя свое внимание к армии и войнам тем, что им было что защищать, и они знали, за что воюют. Эта идея и лежала в основе успешной борьбы Византии за существование в течение столь долгого времени. Определяющее значение для силы и устойчивости имперской идеологии имело то обстоятельство, что в ней соединялись римская государственная традиция и традиции православного христианства. Она по сути означала тесную взаимосвязь между церковью, защитницей духовных ценностей восточнороманского мира и православной веры, и властью императоров, а это создавало идеологические мотивации для деятельности правящей верхушки. Благодаря церковной службе, обрядам, церковным праздникам, в которых принимало участие практически все население, эта идея была хорошо усвоена рядовыми подданными империи. При всех различиях между крестьянами, средними землевладельцами, магнатами сановниками их все же объединяли определенные общие ценности, основанные на принадлежности к восточнороманской христианской культуре, существенно отличавшейся от культур окружающих народов. Только после 1204 г. это положение начало меняться.

Эта культурная идентичность играла важнейшую роль для жизни страны. В ее формировании всегда существовали две взаимосвязанные тенденции, которые могли противоречить друг другу в определенных отношениях, а в последнее столетие существования империи это противоречие стало явным и постоянным. Эллинский рационализм, классическое философское наследие не всегда уживались с религиозным христианским благочестием и отрицанием рационализма. В VII в. эти противоречия породили споры в византийском обществе о природе разума и веры, которые завершились определенным идеологическим компромиссом. До X–XI вв., как уже говорилось, Византия практически не имела соперников на Западе, а на Востоке на смену персидской империи пришел Арабский халифат, который был исламским по идеологии и при этом имел развитую культуру, чего нельзя было в ту пору сказать о западных регионах Европы. Когда же Запад обрел экономическую и военную мощь, Византия столкнулась с новыми трудностями и противоречиями. Укрепление Западной церкви, с одной стороны, и появление на Балканах новых христианских государств, с которыми империя не раз воевала, привели к тому, что для Византии стало весьма затруднительно (если в принципе возможно) отождествлять себя с христианской общностью или даже с православным христианством. Положение еще более ухудшилось из-за появления опасных соперников империи на суше и море, таких, как Венеция и Генуя. Соответственно, обострились противоречия, свойственные имперской идеологии, претендовавшей на универсальность. К тому же, как уже говорилось, после IX в. наступил период, когда византийская церковь реально контролировала гораздо большую территорию, чем византийские императоры. Еще в большей мере эти противоречия обострились после 1204 г.

В результате в XI–XII столетиях в византийском обществе начался своеобразный отход к «эллинизму» (хотя ранее византийцы подчеркивали свою преемственность по отношению к Риму). По иронии судьбы, это был один из уязвимых моментов для самих византийцев, поскольку на Западе в это время византийских императоров пренебрежительно именовали «правителями греков». И все же расцвет греческого классицизма в XII в. знаменовал этот отход к культурному «эллинскому» изоляционизму, благодаря чему византийцы могли по-прежнему верить в свое превосходство и исключительность, в то, что они – подлинные представители царства Божьего на земле, несмотря на все политические реалии.

Эти тенденции, как в столице, так и в провинциях, обострились в период после 1204 г. В это время культурного патронажа со стороны императорского двора уже не было, а в новых маленьких государствах культура пользовалась гораздо менее щедрой поддержкой. Даже после восстановления империи в 1261 г. продолжалась провинциализация культуры и сохранялась проблема ограниченности средств. В это время имперская идеология уже явно не соответствовала экономической и политической реальности. Сама империя стала небольшим государством, с опустевшей казной, и даже ее оборона зависела от наемников или от милости иноземцев. В последний век существования империи скорее церковь, имевшая тогда гораздо больший авторитет и ресурсы, могла реально содержать войска. И с упадком государства именно православие, не зависящее от царства земного, все больше отождествляется с византийской идеологией.

В этих условиях происходит столкновение между возрожденными эллинистическим рационализмом и движением исихазма. Как уже отмечалось в главе 6, в Восточной церкви существовали давние традиции мистицизма и созерцания, как способов непосредственного общения с миром духовным. Но появление исихазма с его новой медитативной практикой вызвало у одних традиционных мыслителей беспокойство, а у других насмешки. Однако исихазм (который именовали также «паламизмом» по имени вождя движения, Григория Паламы) получил поддержку претендента на трон Иоанна Кантакузена. В результате исихазм был использован в политической и военной борьбе между Кантакузеном и Андроником III, а после его смерти в 1341 г. – между его сыном Иоанном V и регентшей Анной Савойской. Сторонники исихазма имели большое влияние при императорском дворе во время междоусобной войны 1340-х гг., и отчасти сохранили его в последующий период. Трудно сказать, в какой мере исихазм был реакцией на упадок государства и бегством от светских и церковных традиций. Но результат его доминирования сказался в ощутимом сокращении в византийском обществе изучения естественных наук, а также математики, музыки, истории, литературы. Ученые классической школы еще сохранились, но их число уменьшилось, и они работали в условиях известной культурной изоляции.

Впрочем, и эллинистические традиции в их крайнем выражении находили своих адептов, например, в деспотате Морея, одном из маленьких государств, возникших после 1204 г., где с такого рода идеями выступил Георгий Гемист Плифон (его прозвище означало «полный, целостный» и должно было символизировать его философские взгляды). Он выступал против христианства и предлагал взамен эллинистическую религию, основанную на учении Платона, у которого (из трактата «Законы») он позаимствовал также концепцию «идеального государства» во главе с царем-фи-лософом. У Георгия Гемиста нашлось немного учеников и сторонников (впоследствии подвергшихся преследованиям со стороны церкви), но его радикальные идеи не были востребованы, а более умеренные, касавшиеся государственных реформ, не могли быть проведены в жизнь из-за неприятия их со стороны крупных землевладельцев и высшего духовенства.

В последний период своей истории византийцы именовали себя уже не ромеями, как прежде, а эллинами, пытаясь отмежеваться от римской части своего исторического наследия, чтобы сохранить имперскую идеологию и чувство исключительности. Они пытались сохранить свою историческую идентичность, прибегая то к греческому классицизму, то к мистицизму, который во многом склонен был игнорировать современную им политическую реальность. Наследницей Римской империи на Востоке – и в культурном смысле, и в смысле имперской идеологии – стала церковь.

Хотя светское византийское государство исчезло, взращенная им культура долго продолжала существовать благодаря изучению византийской патристической и теологической литературы в православном мире, а также изучению классической истории и литературы в Италии, куда перебрались многие ученые византийцы незадолго до или вскоре после падения Константинополя в 1453 г. Влияние византийской науки и философии, как и классической византийской живописи, сыграло огромную роль в развитии итальянского Возрождения. Даже в Оттоманской империи греческие историки, такие как Дукас, Сфрант, Критобул и Халкокондил, составляли хроники последних времен империи. Одни из них в своих сочинениях подыгрывали турецким властям, другие же сохраняли объективность. Историографическая традиция, как часть византийского культурного наследия, стала впоследствии достоянием ученых европейского Просвещения в XVII–XVIII столетиях, и таким образом это наследие дошло до нашего времени. Но это не было просто культурное наследие. Оно во многом определило взаимоотношение Запада и Балкан, и еще более прямо, через традиции и структуры православной церкви, на политическую и культурную эволюцию в новое и новейшее время не только Греции, но и Турции и некоторых соседних стран. Ни историю Греции и ее взаимоотношений с Турцией, ни историю Центральных Балкан нельзя правильно понять без учета определяющего влияния византийской эпохи для их прошлого.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Византия сохраняет привлекательность для тех, кто интересуется историей западного мира, не только потому, что она находилась на границе Востока и Запада, как своего рода мост между двумя очень разными культурами. Дело и в том, что Византия символизирует романтический утраченный мир средневекового христианства, мир, который был и восточным, и западным по своему культурному смыслу. Многие позднейшие аналитики видели в ней также бастион христианства против ислама. Благодаря Византии европейцы могли получить столь необходимую им информацию о Турецкой империи, чья агрессия стала серьезной угрозой для Европы в XVI–XVII столетиях. Ученые, писатели, да и политические лидеры эпохи итальянского Возрождения обратились к византийским источникам, когда им потребовались сведения о турках – опасных и могущественных врагов христианского мира. Они же позднее обратились к византийским историкам и писателям в поисках своих исторических и культурных корней в эпохе классической древности. Хотя источником античных памятников литературы для европейских ученых был также и исламский мир, именно коллекции византийских книг и рукописей, попавшие разными путями в Европу, прежде всего повлияли на развитие наук о классической древности в целом. К этому следует добавить, что это классическое наследие было проанализировано, переработано и оказало большое косвенное влияние на политические и моральные программы великих имперских держав, прежде всего Великобритании в XVIII–XIX столетиях. Это византийское наследие и сегодня продолжает играть большую роль.

Несмотря на это продолжает существовать ярлык «византизм» для обозначения политического интриганства, махинаций, продажности и т. д. Причина этому коренится не только в определенных представлениях эпохи Просвещения, но и в культурных и этнических предрассудках крестоносцев, считавших византийцев богатыми, хитрыми, коварными и изнеженными (зеркальным отражением этих представлений были предрассудки самих византийцев относительно Запада). В этой книге нам, надеюсь, удалось показать, что ни романтизм, ни карикатуры не служат пониманию средневекового общества и культуры. Вместо этого необходим тщательный анализ истории как Византии, так и тех регионов, которые некогда входили в состав этой империи, прежде всего Балкан и Греции.

Представление о византийском обществе и культуре, как о чем-то статичном, во многом происходило от популярной историографии и, как показали недавние исследования было ошибочным. Такому взгляду способствовала сама византийская имперская концепция незыблемого, установленного свыше государственного порядка, альтернативой которому могут быть лишь варварство или хаос. Но за этим фасадом статичности существовало живое, развивающееся общество, многие грани которого интересовали и продолжают интересовать нас. Жизнь крестьян и купцов, чиновников и аристократов, священников, монахов и воинов запечатлелась в многочисленных византийских литературных и археологических памятниках, от древних крепостей до керамических изделий. По этим многочисленным данным мы можем, пусть далеко не полным образом, восстановить для себя мир живой и сложной византийской культуры, мир, который для нас, помимо прочего, является ценнейшим связующим звеном с историей поздней Римской империи. Византию лучше всего рассматривать на ее собственной основе, а не как предшественницу какой-то культуры и наследницу Римской империи. Только целостный анализ этого общества, ее эффективного государственного аппарата, ее армии, ее сложной и динамичной идеологической системы может служить правильному пониманию его сущности и влияния на жизнь будущих поколений и на то физическое пространство, которое некогда занимала эта империя. Эту небольшую книгу я рассматриваю как введение в многостороннее социально-культурное исследование этого феномена. Я предложил лишь очерк по истории ряда его аспектов. При этом я попытался дать представление о развитии Византии, о природных и антропогенных факторах, определявших это развитие, о том, как работали различные государственные и культурные механизмы этого средневекового общества. Мне хотелось бы надеяться, что мне удалось пробудить у читателей интерес к дальнейшему изучению этой темы.

СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

Август Старший из императоров-соправителей или в группе правителей (например, в тетрархии) или внутри одной семьи.

Автократор Самодержец, греческий эквивалент латинского imperator, особенно использовавшийся после VII столетия, чтобы подчеркнуть личный и освященный Богом характер правления императора.

Аннона Военный рацион, собранный с помощью натурального налогообложения.

Апотека Государственный склад используемый для различных товаров и материалов; в VII–VIII вв. склад и приписанный к нему район, находящийся под управлением коммеркария.

Арианство Христианская ересь, усматривавшая в Христе лишь человеческую сущность, осуждена на Никейском соборе в 325 г.

Архонты Обладатели имперских титулов или должностей; члены доминировавшей в городах провинциальной землевладельческой элиты.

Базилевс Официальный титул византийского императоре после VII столетия.

Варанги Наемное войско, впервые набранное при императора Василии II и состоявшее из скандинавских наемников.

«Великолепный» (Magnificus) Высокий сенаторский сан, введенный Юстинианом.

«Высокородный»(Spectabilis) Второй сенаторский ранг

Гасмулы В поздней империи первоначально люди смешанного греко-латинского происхождения, использовавшиеся в качестьве наемников.

Гексаграм Серебряная монета, введенная в употребление Ираклием, дословно «шесть грамм», номисму составляли двенадцать таких монет. Широко использовалась Ираклием и Константом II, однако в начале VIII столетия ее выпуск постепенно сошел на нет.

Геникон (секреток) Общее казначейство и основной налоговый департамент правительства после VII в.

Демы Организации болельщиков в гонках колесниц, иногда выступавшие в качестве средоточия политического или религиозного протеста.

Деспот Высокий имперский чин в поздневизантийский период, обыкновенно сохранявшийся за членами правящей династии, или правитель полунезависимой имперской территории.

Динатос Буквально «могущественный человек», т. е личность, занимающая важный пост в военной или гражданской администрации.

Диокет Начиная с VII в. фискальный чиновник, ответственный за взымание земельного налога обыкновенно в одном диоцезе.

Диоцез Лат. dioecesa, греч. dioikesis, административная единица, состоящая из нескольких провинций; начиная с IV в. епископальная административная единица церкви.

Донатизм Ригористическая христианская секта, существовавшая в основном в Северной Африке, не признававшая совершение таинств теми, кто был скомопрометирован сотрудничеством с дохристианской имперской администрацией. Несколько раз осуждавшаяся начиная с IV в., она просуществовала до VII столетия.

Дромос Греческий термин для cursus publicus.

Дуке, дука В позднеримский период командир военного отряда; командир отряда лимитанеев, то есть гарнизона; в средне– и поздневизантийский периоды титул doux соответствовал высокому военному рангу.

Евнух Кастрат, имевший возможность занимать едва ли не любые посты в имперской системе; некоторые должности, по крайней мере в теории, замещались только евнухами или наоборот. Предпочтение евнухам часто оказывалось потому, что закон лишал их права находиться на императорской службе и они всецело зависели от императоров.

Иконоборчество Отказ от поклонения иконам, рассматривавшихся как форма идолопоклонства. Осуждено в качестве ереси на Никейском соборе в 787 г., повторно – в 843 г.

Иперпер Крупная золотая монета, введенная реформой Алексея I Комнина.

Исихазм Поздневизантийское мистическое движение, особенно популярное в монашеских кругах.

Капитацио-югацио Формула, связывающая землю с рабочей силой при расчете налогообложения в IV–VII вв.

Капникон Налог на «очаги» или дворы, введенный, вероятно, в конце VII или в VIII в.

Кастрон «Крепость», однако начиная с VII столетия слово это также использовалось в значении «город».

Кастрофилакс «Комендант замка», правитель крепости.

Катепан Армейский офицер, командующий независимым отрядом и/или районом (VIII–XII); после XIII в. – наместник фемы (провинции).

Кесарь В рамках тетрархии подчиненный Августу правитель; впоследствии младший из императоров, а с VII столетия высочайший придворный чин, обыкновенно принадлежавший сыновьям императора, но иногда представлявшийся и другим лицам.

Кефал Провинциальный военный и гражданский губернатор, командующий катепаникионом, военно-административным районом в XIV–XV вв.

Клариссимус Нижняя степень сенаторского ранга.

Клисура Небольшой передовой отряд; примыкающий к границе район (особенно в конце VIII–X вв.).

Книга Эпарха Сборник законов, изданный правителем Константинополя в конце IX – начале X в.

Кодекс Юстиниана Кодекс Римского права, созданный в начале правления Юстиниана I, послуживший основой для всего дальнейшего византийского законодательства.

Колон Крестьянин-арендатор; некоторые из колонов были прикреплены к обрабатывавшейся ими земле, другие обладали свободой передвижения.

Комитаты Солдаты, подразделения полевых армий, находившиеся под командованием магистра милитум в IV–VII столетиях (также лимитанеи).

Коммеркиарии Налоговые чиновники, ответственные за находящуюся под государственным контролем торговлю и сбор налогов с нее. В VII и VIII вв. роль их в фискальной системе и снабжении армии существенно расширилась; начиная с середины VIII в. свелась к чисто коммерческим функциям.

Курия/куриалы Городской совет и советники; управляющий городом орган.

Курсус публикус Общественная система почты и транспорта.

Лимитанеи Провинциальные гарнизоны в позднеримский период.

Логариаст Старший налоговый чиновник; должность, введенная в соответствии с реформой Алексея I.

Логофет Налоговый чиновник, буквально «счетчик»; начиная с VII в. все основные налоговые службы были подчинены логофетам, часто весьма высокопоставленным людям.

Логофет стад Чиновник, ведавший императорскими племенными фермами в провинциях Азии и Фригии, наследовавший прежнему praepositus gregum.

Магистер милитум Командир крупного воинского отряда, примерно с 660 г. замещенный стратигом.

Магистер оффициорум Буквально – «начальник служб»; ведущий гражданский министр и близкий сотрудник императоров в позднеромейский период.

Метохион Подчиненный или дочерний монастырь, находящийся под управлением более крупного или влиятельного.

Милиарисий, лат. milliarensis. Серебряная монета стоимостью в одну двенадцатую долю солида/номисмы. Первоначально чеканились из расчета 72 штуки на фунт, с VII по XI в. основная серебряная монета, чеканившаяся при различном весе – от 144 до 108 штук на фунт, в особенности серебряная монета после реформы Льва III. Выпуск прекращен при Алексее I, однако термин остался в употреблении как счетная денежная единица.

Монофелитство Вторая попытка компромисса, предложенная патриархом Сергием и поддержанная императором Ираклием, согласно которой ключевым становится вопрос о единой божественной воле, в которую погружены природа и энергии. Введено во время правления Константа II, но осуждено и отвергнуто собором в 681 г.

Монофизитство Учение о «единой природе»: христианская ересь, отвергавшая две природы в Христе – человеческую и божественную, в предположении о том, что божественная природа вытеснила человеческую после воплощения. Осуждено как ересь на Халкедонском соборе в 451 г., однако сохранилось в качестве основной веры в крупных регионах Сирии и Египта, а также в современных сирийской и коптской церквах.

Моноэнергизм Предложенная патриархом Сергием компромиссная формула, согласно которой вопрос о двух природах становится второстепенным, поскольку обе они были соединены в единой божественной энергии. Уже через несколько лет отвергнута всеми конфликтующими сторонами, и осуждена в качестве еретической на Шестом вселенском соборе в 681 г.

Несторианство Возникшая в V в. христианская ересь, согласно которой божественная и человеческая природы в

Христе рассматривались не как соединенные в одной личности, но как действовавшие совместно. Несториан обвиняли в проповеди наличия двух личностей в Христе, Божественной и человеческой, а также двух сыновей, человека и Бога. Осужденные в 431 г. Эфесским собором несториане покинули пределы империи и в 486 г. создали собственную церковь в Персии. Несторианство прочно закрепилось в Персии и распространилось на северную Индию и Центральную Азию вплоть до Китая. Оно существует и поныне как Ассирийская церковь Востока.

Номисма, лат. solidus. Золотая монета, выпущенная при Константине I, остававшаяся основой византийской системы драгоценной чеканки до латинского завоевания в 1204 г. При весе 4,5 грамма она считалась составляющей 24 кератий, счетных единиц (карат); долями ее являлись 12 серебряных гексаграм или милиарисиев и 288 медных фоллисов. Обесценивавшаяся с середины XI столетия, была реформирована императором Алексеем I и впоследствии известна под названием номисма гиперпирон или просто гиперпирон.

Омойусиос «Подобный», то есть из подобной, но не той же материи. Ключевой термин в христологических спорах вплоть до конца VII столетия.

Омоусиос «Подобносущный», то есть из той же материи, другой основной термин в христологических дебатах IV–VII вв.

Павликиане Дуалистическая секта, существовавшая в

VII–IX вв. В середине IX в. заняли большую часть восточной Анатолии и сражались с империей, пользуясь поддержкой халифата. Были разгромлены Василием I.

Паройкос Крестьянин-арендатор на частной или государственной земле, выплачивающий ренту и налог одновременно. Византийский эквивалент колона.

Полис См. цивитас.

Практикой Документ, составленный налоговыми чиновниками, перечисляющими выплаты с арендаторов поместья или поместий.

Префектура Крупнейшая административная единица империи со времен Константина I, находившаяся под управлением префекта претория (первоначально командир преторианской гвардии). Каждая префектура была разделена на диоцезы и далее на провинции, а также располагала собственной административной и судебной структурой.

Прокатемен Правитель города или крепости в Комне-новский период.

Пронойя Предоставление средств, полученных от сбора налогов обыкновенно солдату за военную службу. Впервые появилась на ограниченной основе в XII в.; включала пожизненные и наследуемые права.

Просаленции Гребцы на императорских кораблях, похоже, получавшие за службу земли в определенных прибрежных и островных регионах.

Протонотарий Главный налоговый чиновник фемы начиная с 820 г. до середины XI столетия.

Сакелларий Старший налоговый чиновник, после VII столетия контролировавший другие налоговые учреждения. Перовоначально ведал лисной казной или «кошельком» (sacellum) императора.

Священая казна (Sacred largesses) Правительственный налоговый департамент, первоначально принадлежавший императорскому дому, ответственный за изготовление слитков и монет вплоть до VII в.

«Сиятельный» (Ilhistris) Высочайший сенаторский ранг до середины VI в.

«Славный» (Gloriosus), греч. endoxos. Высокий сенаторский титул, введенный Юстинианом I.