Текст книги "История византийских войн"

Автор книги: Джон Хэлдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

_{Карта 10. Балканы. Ландшафты и коммуникации}

_{1– Константинополь. 2 – Варна. 3 – Адрианополь. 4 —Фессалоники. 5 – Дирахиум. 6 – Доростол. 7 – Сердика (София). 8 – Сингидунум (Белград)}

Водный транспорт в Византии был, как правило, значительно дешевле сухопутного – по крайней мере при передвижении на средние и дальние расстояния, и существенно быстрее. Дальние перевозки таких габаритных грузов, как зерно, обыкновенно являлись чрезвычайно невыгодными, поскольку приходилось кормить гужевых животных, чинить повозки, кормить возниц, платить различные местные пошлины и т. д., что делало перевозимые таким образом товары чрезмерно дорогими; кроме того, быки двигались крайне медленно. Это отнюдь не означает того, что дальние перевозки габаритных товаров не производились. Однако грузовые перевозки по суше, особенно связанные со снабжением армии, обычно организовывало государство, иногда привлекая к этой деятельности богатых купцов. Напротив, относительная эффективность перевозки грузов по воде, когда большое количество товаров перевозилось на одном корабле с небольшим экипажем, предоставляла жителям прибрежных поселений большие преимущества по сравнению с другими районами в смысле налаживания связи с внешним миром.

НАРОДЫ И ЯЗЫКИ

Позднеримский мир представлял собой пеструю мозаику народов, культур и языков, которую связывал воедино фискально-административный аппарат империи. Римский закон и римское управление по меньшей мере на уровне провинций обеспечивали единство страны с одним правителем – императором – во главе. В еще большей степени укрепляла политическое единство имперская монета, несшая изображение портретного бюста императора вместе с надписями, подтверждавшими его право на власть. А с конца VI в., после падения Западной Римской империи, греческий язык сам по себе напоминал людям о прошлом Рима, намекая на различные толкования как прежнего величия, так и того, что оно подразумевало.

Со времени завоевательных походов Александра Македонского во второй половине IV в. до н. э. и последующего распада его империи греческий язык, особенно аттическое наречие, стал общим языком городской культуры регионов, которые впоследствии вошли в состав Византии. Распространению его среди рядовых граждан провинций способствовали присутствие в регионе армии, служба в ней подданных империи, а также торговля между регионами. Постепенно на основе взаимодействия греческого языка с местными языками развился ряд новых диалектов, так что еще в I в. н. э. в восточных регионах Римской империи даже появилось движение за чистоту классического аттического греческого языка от многочисленных варварских наслоений. Конечно, оно не имело успеха. Живые языки развиваются, они не являются застывшими, и их нельзя улучшить с помощью прямого воздействия. Но кампания эта дала один результат, повлиявший на все дальнейшее развитие греческого языка, греческой литературы и политики, особенно образовательной, вплоть до настоящего времени. Им стало создание диглоссии – «двуязычия», то есть существования двух (иногда более) вариантов греческого языка: обычного, разговорного, и «аттического» или «классического» – языка интеллектуальной и. образованной элиты, свободного от «варваризмов» и по возможности максимально приближенного к языку Афин V в. до н. э. Это создало в обществе известную социальную и культурную дифференциацию. Искусственно культивируя «мертвый» язык, писатели и ораторы, обладавшие различным уровнем образованности, восходившей к различным школам, создавали различные варианты «аттического» греческого языка, тем самым еще более запутывая вопрос. Разрыв между аттицизированным языком ученых людей и разговорным греческим «просторечием» сделался настолько велик, что иногда нам приходится слышать о переводах с ученого языка на разговорный.

Анатолия всегда была регионом значительного культурного разнообразия. Большинство местных негреческих языков (например, исаврийский, галатский, каппадокийский, ликийский) отмерли к V–VII вв., хотя иные из них вполне могли сохраниться в ряде изолированных уголков до более позднего времени. Однако в целом, если не считать армянского языка и родственных ему наречий на северо-востоке страны, в этом регионе господствовал греческий язык, представленный многими диалектами, иные из которых сохранились и до нашего времени, хотя и не на территории Турции (так, например, понтийский диалект греческого языка и теперь можно услышать в тех районах Греции, куда переселились турецкие греки, выехавшие из Турции при обмене населением с Грецией в 1923 г.).

На Балканах после VI в. сложилась еще более сложная языковая ситуация. Прежде здесь можно было выделить три основные языковые группы – греческий язык и его диалекты на юге, латынь и ее диалекты в центре и на севере (включая Дунайскую долину к югу и северу от реки, где она после римского завоевания в I–II столетиях н. э. вытеснила некоторые местные языки, например дакийский), а также несколько изолированных языков западных приморских районов (например, иллирийский – предтеча нынешнего албанского). Население второго из этих трех субрегионов говорило на языках римско-македонской и римско-дакийской групп, от которых в XIII в. произошел, в частности, румынский язык, восходящий к поздней латыни и испытавший сильное влияние славянских языков, с которыми дако-фракийское население находилось в постоянном контакте. Здесь языковую ситуацию определили два фактора – появление здесь в VI–VIII вв. большого числа славян, а также миграция через эти районы, начиная с X в., кочевых и полукочевых народов, таких, как влахи и албанцы. Топонимика свидетельствует о долговременном пребывании славян в ряде областей Греции, однако повторная эллинизация северных Балкан в VIII–IX вв., очевидно, стерла большую часть славянских языковых элементов. Наличие в Пелопоннесе и в Северной Греции славянских топонимов свидетельствует о пребывании здесь значительного славянского населения. И действительно, славяне, в X–XV вв. оккупировавшие области Пелопоннеса, фигурируют в источниках как разбойничьи отряды или независимые сообщества, поддерживавшие свирепые и воинственные традиции. Славяне Македонии и Фессалии сохранили свои первоначальные языки, приобретшие несколько эллинизированный облик лишь лоскутно, в ряде регионов, а те из них, кто селился в более южных районах, постепенно стали говорить по-гречески.

Происхождение албанцев, которые впервые упоминаются в поздневизантийских источниках, не вполне ясно. Они являются потомками иллирийцев, отступивших в горы центрального Динарского хребта в доримские времена, и их язык, вероятнее всего, происходит от древнеиллирийского, ныне считающегося самостоятельным ответвлением греческой группы индоевропейской языковой семьи, испытавшим на себе значительное влияние греческого, турецкого, славянских и отчасти итальянского языков. По не вполне понятным причинам албанцы, начиная с XIV в., стали переселяться с гор в приморские районы, поступая на службу наемниками в византийское, а также в сербское войско и организуя самостоятельные княжества во главе с различными военными вождями. Значительное количество албанцев появилось также в Фессалии, Беотии, Аттике и Пелопоннесе, где они служили солдатами, крестьянствовали или осваивали заброшенные земли. Большое количество албанцев появилось здесь при местном деспоте (правителе) Мануиле Кантакузене (1349–1380), который использовал их в качестве солдат и заселял ими опустевшие регионы.

Важную роль в центре Балкан и на севере Греции играл также этнос, именуемый влахами. Их обычно считают представителями коренного дославянского населения дакийско-го и фракийского происхождения, которое перебралось в малодоступные горные районы после вторжений на северные Балканы германцев и славян и переселения последних в V–VII вв., сохранив свое пастбищное полукочевое хозяйство. Их язык относился к уже упомянутой македоно-романской группе. Начиная с XI в. эта народность фигурирует в источниках как отгонные скотоводы, мигрирующие со своими стадами между зимними пастбищами в Фессалии и летними на хребтах Пинд и Граммос. Ее представители служат в византийской армии. Впрочем, авторы византийских источников, часто неточные в том, что касалось племен и народов, нередко путали влахов с болгарами, поскольку первые кочевали на землях, населенных болгарами.

Болгары были тюркским, первоначально кочевым народом, чье появление и оккупация восточной оконечности южной части долины Дуная в конце VII в., оказали радикальное воздействие на всю дальнейшую историю всего балканского региона. Собственно тюрок-болгар всегда было гораздо меньше, чем их данников славянского и иного происхождения, и к концу IX – началу X в. они были практически ассимилированы своими подданными-славянами в языковом и в культурном отношениях. Болгарский язык с эпохи Средних веков является славянским.

Эти регионы составляли сердцевину Восточной Римской империи начиная с середины VII в. Однако до этого времени приходится считаться также с существованием и влиянием в восточных и южных районах империи ряда семитских языков – в основном сирийского, но с существенной арабской примесью задолго до эпохи арабских завоеваний, коптского в Египте и различных хамитских диалектов в Северной Африке, хотя в прибрежных регионах городское и сельское население полностью разговаривало на латыни. Городское население Сирии и Египта и существенная часть сельских жителей этих регионов в этот период была грекоязычной, что еще более усложняет языковую карту. В Италии преобладала латынь, хотя на Сицилии и в южных районах многие говорили по-гречески, а в VII в., после бегства многих греков с Пелопоннеса и из западной Греции в связи с вторжением туда славян, греческий язык распространился в южных районах Италии еще сильнее, что оказало влияние на все дальнейшее языковое развитие этого региона.

СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ

И ПРОМЫШЛЕННЫЕ РЕСУРСЫ

Экономика Римской империи была по преимуществу аграрной. Начиная от горных долин Центральных Балкан и до плодородного Нила, от приморских равнин и взгорий Италии до широких полей северной Сирии сельское хозяйство являлось средоточием жизни, средством существования городов и селений, основным источником поступлений для налоговой системы. Промышленность и торговля играли местами важную роль в хозяйстве ряда регионов, особенно в городах, но все же в целом их роль в экономике империи была вторичной. В любой из периодов существования империи, по оценкам исследователей, не менее 80 % ее населения было занято в земледелии и скотоводстве, и эта пропорция изменилась лишь в последний период и только в Константинополе и в непосредственно прилегающей к нему области Фракии.

Хлеб был основным видом продовольствия для населения Средиземноморья, Ближнего и Среднего Востока, а потому большая часть сельскохозяйственных производителей культивировала злаки. В Египте благодаря плодородным аллювиальным почвам долины Нила производилось наибольшее количество зерна в расчете на душу населения. Значительное количество зерна производилось также на равнинах Северной Сирии, в приморских областях Малой Азии, Фракии, Фессалии, Северной Африки, которая снабжала зерном и маслом Рим. В V–VII вв. произошло важное изменение в культивировании пшеницы: выращивавшиеся прежде мягкие сорта пшеницы сменились твердыми сортами, для которых характерно более высокое содержание белка, что позволило получать муку, более пригодную для хлебопечения. Одним из результатов этого стало, в частности, уменьшение потребления хлеба в исламском и византийском мире, поскольку меньшее количество хлеба, полученного из твердой пшеницы, позволяло потреблять то же самое количество белка, что и в хлебе, выпеченном из мягкой пшеницы. Наряду с пшеницей важную роль в сельскохозяйственном производстве Византии играл ячмень, в меньшей мере просо, по большей части не считавшееся пригодным для питания людей. Там, где позволял климат – в основном на прибрежных равнинах Средиземного и Эгейского морей и в некоторых укрытых от непогоды внутренних регионах, – выращивались фрукты. Виноград и оливы культивировались в подходящих для этого районах, в основном на приморских равнинных землях, и предназначались преимущественно для потребления на месте, но иногда и для продажи на городских рынках. Овощи и бобовые выращивали обычно на личных огородах, а не на специальных плантациях, так что города получали основные необходимые ресурсы – еду, питье, одежду, строительные материалы и т. д. – непосредственно из прилегающих к ним районов. Однако хозяйство регионов, конечно, не было просто натуральным. Существовал торговый обмен между несколькими местностями определенного района, так что жители каждой из этих местностей могли приобрести у других то, что не производили сами. Кроме того, путем, например, ежегодных традиционных ярмарок развивалась и торговля между более отдаленными районами империи. Но лишь крупные города, обычно морские порты, имели возможность импортировать товары на регулярной основе. В основном это были предметы роскоши, предназначенные для тех, кто мог их приобретать. Рим и Константинополь в большом количестве ввозили зерно и масло, но они представляли собой исключение из общего правила, являясь городами с чрезвычайно большим населением; к тому же там находились высшие органы государственной и церковной власти. Подобная зависимость от удаленных центров производства была возможна лишь потому, что ее оплачивало государство. Внутренние города, как правило, полностью зависели от местного производства при всех ограничениях на разнообразие и доступность товаров, накладывавшихся сезонными и географическими факторами.

_{1. Пахота в западной части Малой Азии (1960-е гг.), с использованием традиционной технологии}

_{2. Обмолачивание пшеницы традиционным для восточной части Малой Азии способом}

_{1. Традиционное боронование, восток Малой Азии}

_{2. Традиционная повозка для передвижения на быках, восток Малой Азии}

Характер сева и уборки урожая, а также сезонных работ зависел от условий данного региона. Там, где господствовал средиземноморский климат, овощи обычно убирали в июне, а хлеб – в июле, после чего землю можно было использовать для пастбищ, что способствовало ее естественному удобрению. Пахота и обработка почвы производились обычно в октябре – ноябре, после чего производился сев и посадка овощей, чтобы можно было использовать преимущества зимних дождей и сезонное увлажнение почвы. Однако в более сухих регионах эти циклы могли быть и несколько иными. Например, в Сирии урожай собирали в ноябре, а сев производился в июле – августе. В районах, где сельскому хозяйству способствовала система ирригации, как, например, в долине Нила или в еще более сухих районах с минимальным количеством осадков, существовал свой цикл сева и уборки урожая. Также различался и уровень урожайности зерновых: наивысший, в наиболее плодородных районах, составлял от 7:1 до 8:1 с колебаниями в обе стороны. В более сухих районах уровень урожайности составлял 5: 1, но эти средние цифры могли несколько меняться в каждом конкретном регионе в зависимости от конкретной культуры и сезонных климатических колебаний.

_{Поселения V–VI вв. в богатом известняком районе Сирии}

Развитие дальней торговли до конца VI – начала VII столетия способствовало прежде всего процветанию регионов, производивших конкретные товары. Например, из Северной Африки во все области Средиземноморья в большом количестве вывозилось зерно и растительное масло (вместе с керамическими изделиями, в которых они транспортировались); аналогичным образом с берегов Сирии растительное масло и вино путешествовали к западным берегам Эгейского моря и на южные Балканы, откуда они поступали потом во внутренние районы Балканского региона, а также в Италию и южную Галлию. Очень многое об этих торговых путях можно узнать, изучая керамику византийской эпохи, поскольку керамические сосуды – амфоры – служили иногда весьма емкой тарой для перевозки и хранения многих товаров, как твердых (например, зерна) так и жидких (вино, растительное масло), причем форма их менялась согласно потребности. Перевозили эти сосуды чаще всего по морю, нередко вместе с другими керамическими изделиями – например, изящной столовой утварью, экспортировавшимися совместно с продовольственными товарами. Находки подобного рода вместе со знанием центров производства позволяют составить себе хорошее представление о развитии межрегиональной торговли в то время. Некоторые из товаров совершали весьма далекие путешествия. В конце VI в. торговые корабли из Египта ходили через Средиземное море и Атлантику к южным берегам Британии, обменивая зерно на добываемое там олово. Средиземноморская торговля имела не только частный, рожденный спросом характер: похоже, что внушительная доля всей торговли утварью осуществлялась кораблями больших зерновых караванов, следовавших из Северной Африки в Италию или из Египта в Константинополь, капитанам которых было позволено везти с собой товары, предназначенные для частной торговли, в обмен на определенный процент прибыли, полученной от их продажи (как впоследствии поступали офицеры и матросы индийских кораблей, плававших в XVIII–XIX столетиях из Индии в Англию, или совершавшим путешествие на вест-индских пакетботах).

Существовали значительные различия между крупными приморскими центрами и провинциальными городами и селами. Позднеантичная экономика была в высокой степени регионализирована, и это осознавали и отражали в своем облике сами жившие тогда люди. Это отнюдь не означает, что Восточная Римская империя была бедна ресурсами (хотя некоторые из регионов, бесспорно, были беднее), но при величине территории и сложности ландшафта империи стоимость транспортных перевозок, особенно наземных, ограничивала возможность распоряжения этими ресурсами. Речь по-прежнему идет о крупных городских центрах.

Скотоводство – выращивание овец, коз, крупного рогатого скота, лошадей и свиней – было характерно для большинства сельских общин, однако некоторые регионы скорее концентрировали свое внимание на скотоводстве, чем на прочих сферах производства. Коневодство и разведение мулов являлись отраслями, особенно важными для государства, поскольку предоставляли средства перевозки для общественной почты и транспорта, а также для армии. Крупные коневодческие фермы существовали в различных областях Малой Азии (Фригии, Лидии, Каппадокии), а также в Северной Африке, Италии, Сирии. На анатолийском плато господствовало скотоводство, причем важная роль здесь принадлежала крупным поместьям, находившимся в собственности богатейших землевладельцев этого региона, и хотя, конечно, земледелие играло в нем немалую роль в обеспечении населения, крупные господа основывали свое благосостояние именно на этом типе производства. Скотоводство играло существенную роль на всей территории Восточной империи, и овцы, свиньи, козы составляли важную часть продукции многих местных сообществ, требуя к себе такого же внимания крестьянина, как и производство зерна. Скотоводство было источником не только мяса, молока, шерсти, но и кож, сырья для производства клеев, изделий из рога и кости и т. д.

Сырье другого рода – лес, камень и особенно руды металлов – добывалось в более ограниченном числе мест. Леса на побережьях Средиземноморья и Черного моря поставляли лес для кораблестроения, и существуют свидетельства того, что правительство располагало определенной стратегией эксплуатации лесов. Вполне пригодный для строительства камень можно было добывать по всей империи, однако определенные виды камня, в особенности мрамор, добывали специалисты на конкретных месторождениях. Например, пользовавшийся высоким спросом качественный мрамор из Проконнеса развозили по всему Средиземноморью. Существовала большая потребность в каменщиках и каменотесах; известно, что в V–VI вв. в Сирии на ряд конкретных работ нанимали бригады странствующих мастеров. Последовавшее падение спроса на постройки и изделия из камня в VI–VII вв. привело практически к полному упадку этого ремесла, однако богачи продолжали импортировать дорогой мрамор в течение всего периода средневековой истории, и остаточная локализованная торговля камнем сохранилась.

Из руд, месторождения которых имелись в Византии, самое большое значение имело железо, необходимое для производства оружия и инструментов. Центрами добычи железной руды являлись северо-восточная Анатолия, центральный район южного Причерноморья, Сирия, южные Балканы и некоторые другие регионы. Олово, необходимое для производства из меди бронзы и латуни, добывали в горах Тавра и частично импортировали из южной Британии. Бронза использовалась достаточно широко, как для производства разменной монеты, так и для изготовления широкого диапазона домашней утвари, инструментов и украшений. Источники меди не очень хорошо известны, но в ранневизантийский период часть потребности в ней удовлетворялась за счет месторождений Кавказа, южного Понта, северной Сирии, центральных Балкан и Испании. Жизненно важное для экономики золото добывали в первую очередь на Кавказе, и прежде всего в Армении, располагавшей богатыми россыпями, а в меньшей мере – на Балканах, хотя точное местонахождение римских и византийских копей остается неопределенным. Серебро добывали также на Балканах, в Понтийских Альпах, в Армении и горах Тавра. Правительство стремилось держать строгий контроль за экспортом драгоценных металлов. Вывоз золота и серебра был строго запрещен в течение всего существования Византийской империи, хотя успешность этой меры в разные времена была разной. Применялась в Византии и чистая нефть, добывавшаяся в небольшом количестве на месторождениях Кавказа, Грузии и южнорусских степей и употреблявшаяся в основном для производства «греческого огня» – его метали из труб, поражая неприятельские корабли. Квасцы, добываемые в Вифинии и в горах восточного Понта, применялись для получения красителей, при валянии, а также для медицинских целей, хотя добыча квасцов является изобретением относительно позднего времени.

Таков был физико-географический мир Восточной Римской империи и средневековой Византии, та основа, которая ставила пределы политическим программам различных императоров или порождала их, определяя способность ромейского государства отражать нападения врагов, улаживать взаимоотношения с соседями, организовывать органы управления, набирать, кормить и перевозить войска. Конечно, не одна физическая география определяла все многообразие культурно-исторического развития страны: следует считаться и с культурными ограничениями, традициями, представлениями о том, что делать можно, а чего нельзя, также влиявшими на сложное переплетение причин и следствий, результаты которого мы называем историей. Однако равным образом не следует недооценивать фундаментальную роль климатогеографических факторов в этом процессе. Состояние дорог и коммуникаций, скорость, с которой могут путешествовать новости, ресурсы и люди, боеспособность армии, доступность определенных ресурсов, а также влияние на эти факторы климатических и сезонных вариаций имеют фундаментальное значение. Они напрямую определяют эффективность управления, количество сельскохозяйственной продукции, которое страна может использовать для собственных нужд, здоровье и благополучие крестьянства, количество произведенного и потребленного им продукта, наличие в регионе скота и т. д. Без понимания этих проблем невозможно понять историческое развитие Византии в целом.