Текст книги "Талларн: Броненосец (ЛП)"

Автор книги: Джон Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Предисловие восьмой главы

На орбите звезды Талларна всегда болтался какой-нибудь горящий корабль. Битва никогда не прекращалась над охваченным войной миром, поскольку стороны постоянно сражались за ключевые подходы к планете. Боевые группы сходились в спиралях безмолвного света и расходились вновь, оставляя остывающие обломки, как результат встречи. Столкновения кораблей происходили даже на орбитах, приближенных к звезде системы, там, где командиры звездолётов пытались проскочить зоны гравитации и повышенной радиации, чтобы добраться до планеты. На внешних окраинах системы отряды прочёсывали рубежи облака Оорта, охотясь за только что вышедшими из варпа кораблями. Отсветы сражений никогда не покидали небеса Талларна. Но пришествие Золотого флота зажгло пустоту как ничто другое.

Первыми новоприбывших встретили корабли одной из боевых флотилий Пертурабо. На их вызовы ответили заявлениями о лояльности и почтении.

Они сражаются на одной с ними стороне, говорили с кораблей Золотого флота. Они пришли в ответ на призыв Железного Владыки. Конечно, они примут военных наблюдателей на свои мостики и проследуют в систему под конвоем. Конечно…

Владычица Золотого флота выждала, пока они не покрыли расстояние от тёмных окраин системы до мёртвого мира. Затем все корабли Золотого флота развернули свои орудия и превратили эскорт в металлолом и горящую пыль. Войска, отправленные на её корабли, были схвачены и уничтожены. Остальные силы Пертурабо выдвинулись на перехват Золотого флота, но последний уже набирал скорость, нацелившись на мёртвую планету подобно скоплению огненных стрел, падающих с ночного неба. Флот обстреливал каждый корабль, оказавшийся на пути, уничтожив многих из них и оставив за собой след из израненных кувыркающихся звездолётов.

Со своего трона владычица смотрела на растущую по мере приближения в смотровом портале мостика планету. Сигналы с кораблей лоялистов и поверхности самой планеты остались без ответа. Она вынесла свой приговор.

Корабли обеих враждующих сторон толпились на нижних орбитах Талларна. Флоты поддержки удерживали стационарные орбиты, выжигая турболазерами наземные войска. Обе стороны во время затиший активно занимались сбросом припасов и войск на поверхность. Гигантские танкеры с прометием, баржи со снабжением и макротранспортники передвигались под прикрытием эскортов. Это были уязвимые корабли, но противники расположили их в хорошо защищённых от вражеского огня зонах. Они не были готовы к атаке флота с другого направления.

Золотой флот обрушился на скопление кораблей снабжения, которые только начали спуск в атмосферу планеты. Над ними на стационарных орбитах находились десять линейных крейсеров, чьей задачей было обеспечение безопасности транспортников. Они открыли огонь по Золотому флоту.

Пламя поглотило щиты и избороздило позолоченные корпусы, но они продолжали движение. Они распределили цели несколько часов назад, когда невооруженный взгляд видел Талларн маленькой светящейся точкой. Они не имели понятия, или не беспокоились по поводу принадлежности их целей.

Корабли авангарда Золотого флота ободрало огнём, за ними тащился хвост из обломков щитов. Следом за ними, во второй волне, шли настоящие линейные крейсера с утыканными орудиями хорошо бронированными позолоченными корпусами. Носовые орудия «Нова» были заряжены, а таймеры на спусковых механизмах уже начали отсчёт. Если они не выстрелят, то уничтожат сами себя, но экипажи этих кораблей были набраны с лишённых ночей лун Креды, и они сражались подобным образом за свою госпожу уже много раз. Корабли начали гореть, их корпусы разбрасывали камни и расплавленные металл, по мере того, как они неслись навстречу огненному оскалу орудий противника. Множество снарядов и энергетических лучей обрушились на их щиты и носовые отсеки.

Сфера Талларна заполнила собой обзорные экраны их мостиков, а гравитация планеты тащила корабли вниз. Команды топливных танкеров и эскортов поняли намерение атакующих и начали рассредоточиваться. Неповоротливые, из-за загруженного топлива, они ломали строй, но было уже слишком поздно.

Золотой флот открыл огонь. Ливень снарядов «Нова» обрушился на танкеры.

Над Талларном засияло сплюснутое солнце. Энергетическая волна разошлась во все стороны, выхватив корабли и орбитальные платформы в остановившееся мгновение реальности. Корпусы, размером с огромные города раскололись, кровь их реакторов влилась в огненную бурю. Катящаяся стена огня разрослась в считанные секунды, поглотив корабли, слишком медленные, чтобы уйти от её объятий. Золотой флот запустил двигатели и развернулся. Километры металла и камня кричали от перегрузок, обрушившихся на корпусы кораблей. Они уходили в пустоту, оставив за собой залитые огнём небеса Талларна, с шипением пожиравшие корабли.

Внизу на ночной стороне Талларна расцвёл фальшивый рассвет. Пылающие обломки сыпались с неба подобно золотым монетам, падающим из руки. На полюсах полярные сияния из огня и звёздного света полностью закрыли собой небо.

Золотой флот уходил, отступая к окраинам системы и холодной тьме, лежавшей за её пределами, свет необъяснимого акта его правосудия сопровождал корабли до самого выхода обратно в варп.

Шок прокатился по всем оставшимся в системе войскам. Орбиты Талларна, за обладание которыми шла непрерывная битва, опустели, небесное противостояние враждующих сторон надо было начинать с нуля. Даже Железным Воинам понадобилось время, чтобы осознать тот факт, что они одновременно столкнулись как с самой широкой перспективой, так и с самой сильной опасностью со времён начала Битвы за Талларн.

Позднее, учёные и поэты дадут имя этой ночи, чтобы отметить её в хрониках: они нарекут её «Волна инферно».

8
Дыхание
«Штормовой владыка»
Предупреждение

Корд очнулся от ощущения жара на коже. Он медленно сел. Через смотровые блоки пробивались оранжевые и красные отсветы. Он выглянул наружу. «Наковальня войны» была охвачена огнём. Языки пламени с догорающих поблизости остовов лизали корпус «Наковальни войны».

Чувствовал он себя так, будто его избили стальным прутом. Рёв орудий всё ещё звенел у него в ушах, ему хотелось спать. Желание было столь сильным и всеподавляющим, что он почувствовал, как закрываются глаза. Саша ничком лежала рядом. Он мог видеть изжёванную фигуру Зейда, лежавшую в пространстве под башней. Было очень тихо, мерцающее пламя по ту сторону смотровых блоков было похоже на расплавленное море безмолвно давящее на иллюминаторы тонущего корабля. Он потряс головой, чтобы прочистить мозги, но добился только того, что перед глазами поплыли серые пятна. Что случилось? Он помнил диск и мощный взрыв, уничтоживший его. После этого…

Как долго он был в отключке?

Он посмотрел на экран ауспика. Тот был пустым и тёмным, Корд включил его, и дисплей постепенно наполнился разноцветными блоками. Он обратился к машинному духу, молясь, чтобы прибор заработал. Это помогло. Поначалу медленно, помигивая, ауспик всё же показал ему окружавший танк мир. Тепловые отметки разрастались и пульсировали на экране. Он мог видеть силуэты погибших машин, каждый кусок был ярко очерчен тепловой линией. Больше не было ничего. Он расширил зону отображения на экране, но вызванное тепловыми выбросами опустошение лишь разрослось.

Он щёлкнул вокс. Поначалу была лишь статика, потом наступила тишина, которая словно ожидала, когда же он заговорит. Он облизнул губы, внезапно осознав, что во рту пересохло.

– Всем машинам… – начал он, – говорит «Наковальня войны», – он посмотрел по сторонам. Уцелел ли кто-нибудь из экипажа? Он посмотрел на уровень оставшегося кислорода.

Трон, воздух был на исходе. Он переключился на общую частоту передачи.

– Говорит «Наковальня войны», если вы слышите, ответьте.

Откуда-то из глубин корпуса «Наковальни войны» раздался лязг, когда что-то металлическое открылось. Секундой позже показалось лицо в маске.

– Сэр, – раздался по воксу женский голос, больше похожий на хрип.

– Шорнал? – спросил он, стрелок спонсона кивнула в ответ. – Есть ещё кто-нибудь живой…? – начал было он.

Её ответное движение можно было трактовать, как пожимание плечами.

– Я не знаю, сэр. Какое-то время было тихо. С тех пор как прекратилась стрельба.

– Мы получили какие-нибудь повреждения?

– Нет. Я не…, – она просто повалилась на пол.

– Шорнал, – произнёс он, вкладывая каждый кусочек силы и спокойствия в её имя. Голова стрелка дёрнулась вверх. Её глаза были испещрёнными прожилками пятнами за линзами костюма. – Повреждения? – спросил он осторожно.

– Не думаю, – она раскачивалась, сидя на месте. – Но… но двигатель заглох какое-то время назад. Не знаю почему, – её голова наклонилась, потом резко дёрнулась вверх, словно на ниточке. – Сэр, – добавила она невнятным голосом.

Корд моргнул, когда сказанное ею дошло до него. Если двигатели заглохли, то… то… система подачи воздуха работала на резервных источниках питания. Мысли его текли как густое масло. Он моргнул и поднёс руку к лицу. Облаченные в перчатку пальцы заполнили всё поле зрения. Он нажал на лицевую маску, вдохнул, почувствовал очень слабое дуновение холодного воздуха на лице и понял, что все они уже одной ногой в могиле.

Он потянулся, стараясь не двигаться слишком быстро и держать серый туман на краю зрения, и толкнул Сашу. Её сникшее тело сдвинулось, но не зашевелилось. Он попытался пошевелить ногами, чтобы соскользнуть в подбашенное пространство. Ноги не двинулись с места. Они просто не двигались. Он глянул на свою руку, задумавшись на секунду, что если она тоже просто откажется двигаться.

– Шорнал, – осторожно позвал он, – ты можешь добраться до Мори в ячейке водителя?

– Я… думаю да, – она поползла по полу. Под ней перекатывались пустые гильзы снарядов. Дюйм за дюймом она медленно исчезала из виду. Корд всё время держал канал вокса открытым, стараясь делать очень, очень маленькие вдохи. Медленно тянулись минуты.

– Я на месте, – тяжело дыша, доложила Шорнал.

– Мори? – спросил он.

– Не шевелится, сэр.

– Попытайся привести его в сознание.

– Он… он погиб, сэр.

– Погиб?

– Линзы костюма залиты кровью. Трон! – она выругалась, и Корд напрягся. Серые облака росли. Он старался выровнять дыхание. – На контроллерах кровь, сэр. Его лицо… он, должно быть, ударился о консоли, когда в нас попали.

– Ты видишь контроллеры? – спросил Корд, тщательно подбирая слова.

– Да.

– Там есть рычаг, красный рычаг прямо рядом с контроллерами? Видишь его?

– Да.

– Потяни его.

Он услышал слабый стук. Потом ещё один. Потом ничего.

– Сэр…

– Попробуй ещё, – сказал он. Пауза, опять стук, опять тишина. Он слушал, как Шорнал пытается ещё и дышал. Он задумался над тем, сколько ещё раз она успеет попытаться, прежде чем потеряет сознание? Серая пелена обволакивала его сужающийся мир.

«Сердца этих машин должны бы биться вечно», – подумал он.

Стук.

Но любое сердце может дать сбой.

Стук.

Он закрыл глаза.

Стук.

С мощным содроганием «Наковальня войны» пробудилась. Ветер ударил ему в лицо, и он жадно вдохнул.

Он кашлял. Свежий воздух обжигал лёгкие. Он дышал, и дышал, и дышал, в то время как корпус «Наковальня войны» сотрясался от мощи работающего двигателя. Облегчение растеклось по его телу. Он посмотрел на руки, сжал кулаки и понял, что может пошевелить ногами. Он глянул на отсветы огня, танцевавшего по ту сторону армогласа смотровых блоков. Надо было выбираться отсюда.

Он выскользнул со своего кресла. Ему надо было отключить свой шланг подачи воздуха на время нахождения в ячейке водителя. Он сделал глубокий вдох и отщёлкнул трубку. Паника навалилась на него, едва подача кислорода прекратилась. Он спрыгнул в узкое подбашенное пространство, ноги слегка заскользили на латунных гильзах. Шорнал сидела рядом с местом водителя, грудь её вздымалась от глубоких вдохов. Тело Мори наполовину вылетело из отсека водителя. Кровь капала из разбитых линз, засыхая коричневыми подтеками на костюме химзащиты.

Грудь заныла от недостатка воздуха, он заметил серый туман, собирающийся на краях зрения. Он подключил трубку к системе, услышал щелчок клапана и вдохнул. Он осмотрелся. Неподвижное тело Сола свисало из ниши, отведённой под орудие «Разрушитель». Он вновь посмотрел на Шорнал. Она дышала уже спокойнее.

– Ты когда-нибудь управляла танком? – спросил он.

– Нет, – покачала она головой. Он кивнул и потащил труп Мори с места водителя. Тело вывалилось, его вес почти свалил полковника с ног, пока он осторожно опускал мёртвого товарища на пол.

– Сходи, проверь всех остальных. Приведи их в чувство, если сможешь.

Она кивнула и начала пробираться в сторону Сола к стрелковой нише переднего орудия.

Корд пробрался на место водителя и оглядел контролеры. Он уже пару десятилетий не управлял машиной. Кровь была как на рычагах управления, так и на смотровом блоке. Она прилипла к рукам, едва он взялся за рычаги.

– Сол жив, – сказала Шорнал, – как и Код с Зейдом, хотя они всё ещё в отключке.

– Саша?

– Не могу сказать, – в её голосе было сомнение.

– Лезь в башню, – ответил он, – следи за ауспиком и воксом.

Он повернулся обратно к контролерам. Штурмовой танк был больше, тяжелее и мощнее любой машины из тех, которыми ему доводилось управлять раньше. Он глянул на видоискатель переднего сектора. Аугментированный дисплей приглушил яркость огненных всполохов до почти чёрного цвета, но он мог различить обломки машины, находившейся прямо перед ними. Пламя вырывалось из распахнутых люков, а лобовая броня превратилось в перекрученное месиво. Борт танка украшала белая отметина, каким-то непостижимым образом, различимая сквозь сажу и огонь. «Плакальщик», – неосознанно подумал он. Старое потрёпанное лицо Аббаса всплыло перед его внутренним взором, пока он смотрел на пламя.

Он понемногу начал прибавлять мощность «Наковальни войны», и танк двинулся вперёд; мало-помалу и постепенно разгоняясь.

– Полковник! – голос Шорнал нарушил его концентрацию, – снаружи что-то движется.

Ледяной кулак сжал его сердце, холод разбежался по всему телу. Кто-то из врагов сумел выжить, или другая засадная группа прибыла, что выяснить, причины исчезновения первой.

– «Наковальня войны», – раздался усталый голос по воксу. – «Наковальня войны», говорит «Бритва». Ответьте, «Наковальня войны».

Корд почувствовал, как его руки затряслись на рычагах.

– Ориго?

– Сэр.

– «Бритва» ещё на ходу?

– Пока живы, сэр. Да.

– Ещё кто-нибудь?

Пауза выдала всю правду ещё до того, как Ориго ответил.

– Других признаков жизни нет, – ещё одна пауза. – Мы собирались уходить на север. Не думал, что кто-то ещё выжил… пока не завёлся двигатель «Наковальни войны».

Корд кивнул, потом понял, что никто его не видит. Усталость навалилась на его тело и мысли, после того как схлынула волна адреналина. С ней пришла ещё одна мысль, одна из тех, которые он не хотел бы видеть сейчас, мысль о том, что он сделал именно то, чего опасался Аббас – погубил почти всех, кто ему доверял.

– На север? – переспросил он.

– На окраинах этих равнин должно быть убежище. Во всяком случае, если мы там, где я думаю.

– Хорошо, – сказал Корд. – На север. Веди нас.

– Сэр, – отозвался Ориго.

Корд вновь двинул машину вперёд.

– И, Ориго…, – слова вырвались сами по себе.

– Да, полковник.

– Спасибо.

Хренд бежал сквозь огонь, тяжёлые шаги превращали камни в пыль. Его мелтаганы пели. Ударная волна взрыва «Гибельного клинка» накрыла дредноута. Мир наполнился огнём и звонким стуком шрапнели. Щиты искрились, превращая летящие осколки во вспышки огня и пыль. Он чувствовал, что его орудия жаждут сжигать. Он ощущал смерть металла и звон осколков. Он горел, погружаясь в железо. Он…

… бежал вниз по склону навстречу ударной волне взрыва «Гибельного клинка».

Гортун бежал рядом с ним, хриплый рёв раздавался из динамиков на его корпусе. Остальные машины группы «Киллар» устремились к дну долины. У каждого был план атаки, и целый набор запасных планов и приоритетных целей. Троица «Хищников» уже стреляла, лучи конверсионных излучателей и лазеров разрывали на куски уцелевший основной танк из эскорта «Гибельного клинка». Орун с двумя «Венаторами» менял позицию на возвышенности. Они будут готовы открыть огонь через шесть секунд.

Прямо перед ним маневрировал один из противников. Выстрел лазпушки ударил в скалу под его ногой. Каменные осколки обрушились на щит, превращаясь в крошки. Пыль застучала по его коже. Он увидел, как длинное дуло «Покорителя» поворачивается прямо на него. Оно обещало конец, шанс отдохнуть от войны, выйти из железа. Но оно так и не выстрелит.

Хренд метнулся в сторону, поднимая руки и растопыривая пальцы. До «Покорителя» оставалось двадцать шагов. Жерло орудия стояло чёрным кругом перед его глазами. Два ярко-белых раскалённых копья сорвались с его рук. Дуло танка расплавилось в момент выстрела. Взрыв вырвал верх и кормовую часть башни «Покорителя».

Он мчался прямиком на искорёженный остов, за которым маневрировали ещё два танка, выискивавшие цели. В воздухе стоял свист выстрелов и рёв разрастающегося пламени, подкрашивавшего облака над долиной.

Разведывательная машина выскочила из-за обломков «Покорителя». Она была шустрой, а её водитель среагировал быстрее, чем Хренд ожидал от обычного человека. Это было ошибкой. Хренд поднял руку. Энергия наполнила его ладонь. В своём коконе внутри железа он почувствовал жар, растёкшийся по нервам. Невероятное ощущение. Будто он снова был жив.

Гортун обрушился на скаута за секунду до того, как должен был раздаться выстрел Хренда. Вгрызаясь бурами на кончиках когтей в бронеплиту, дредноут протащил противника по земле. Гусеницы вхолостую крутились катках, пока машина пропахивала снег и камни. В итоге танк упёрся в валун, и на секунду Гортун вырос над противником. Зубья его буров светились красным. Гортун вонзил свои когти, клочья металла полетели во все стороны, бронепластины корпуса разорвались. Хренд видел фигуру в громоздком костюме, хватавшуюся за всё подряд внутри разорванного танка, в попытках удержаться. Потом отравленный воздух нашёл прореху в химзащитном костюме и человек затрясся, пока его плоть превращалась в желе.

Гортун добрался до потрохов погибшего танка, и когти его сомкнулись. Огненный шар окутал дредноута, но Гортун выстоял, отбросив обломки в сторону. Хренд услышал рёв своего брата раскатившийся по воксу и воздуху. Потом он понял, что тоже кричит, бежит вперёд, его машинное тело ощущалось текучим, как его собственные мышцы, словно его подгоняла жажда, о существовании которой он никогда не подозревал, жажда жить и жечь.

Он убил следующий танк просто руками. Тот пытался повернуться, скребя траками по скале. Он ударил противника в борт. Одной рукой он ухватил крутящуюся гусеничную ленту и дёрнул её на себя. Разорванная дуга ленты просвистела над ним. Танк начало заносить на уцелевшем траке. Хренд покачнулся, когда корпус машины врезался в него. Ударом сверху вниз он пробил сварной шов сразу за блоком спонсонов. Хренд сжал хватку и включил мелту. Расплавленная броня потекла внутрь машины, пробив себе путь наружу с другой стороны. Лежавшему в своём саркофаге Хренду почудился запах горелой плоти. Дредноут отступил на шаг от затихшего танка противника. Пламя ярким гребнем вырывалось из его кормовой части.

Секунду он стоял и смотрел на мёртвую машину. Сражение казалось почти безмолвным, взрывы звучали унылым рокотом, как шум далёких обрушающихся волн. Он знал положение каждой своей машины, но всё казалось таким далёким, как будто что-то только что отключилось от его осознания. Слева от него три «Хищника», двигаясь в умышленно беспорядочном построении, перемещались вниз по склону. Вспышки выстрелов лазпушек освещали их спонсоны. «Венаторы» снова меняли огневую позицию. Машина Джарвака всё ещё оставалась на противоположной стороне долины, скрытая от взора стеной огня и дыма. Они разорвали половину отряда противника, не понеся ни единой потери, битва разворачивалась точно по плану. Кроме одной неправильной вещи, чего-то, не имевшего отношения к вопросу их выживания в этом сражении.

Что-то звало его, что-то внутри него, что-то, возможно, всегда находившееся там, внутри.

«Железо внутри».

Он чувствовал хватку, тянущую его с неумолимой силой. Его собственной силой. Это было похоже на обещание глотка воздуха утопающему. Было похоже на жизнь.

«Железо снаружи».

И он хотел отпустить. Он хотел позволить этому произойти. Он хотел почувствовать себя снова живым. Он хотел быть чем-то большим, чем труп, запаянный в железо.

Он почувствовал, как задвигались его конечности.

Из стены огня выехал «Штормовой владыка».

Хренд отпрянул в сторону, когда гигант протаранил обломки только что убитого им танка. Корпус врезался в Хренда с силой, способной расколоть броню. Он отлетел прочь, чувства наполнились мигающими предупредительными рунами. Долетев до земли, он пропахал борозду на поверхности своим телом. Когда сила инерции иссякла, он начал подниматься.

Стволы мегаболтеров «Штормового владыки» крутились всё быстрее. Раскручивающиеся орудия чудовища уставились прямо на один из «Хищников» Хренда на той стороне долины.

Хренд подтянул под себя ноги. На земле было масло, вытекавшее из его железного тела, чёрные капли, со стуком падавшие на грязный снег.

Дула орудий «Штормового владыки» превратились в смазанные круги. «Хищники» ломали построение, рассыпаясь по склону, их орудия поворачивались, прицеливаясь в «Штормового владыку».

Хренд поднялся. Обзор закрывали янтарные предупредительные руны. Щиты упали. Он чувствовал погнутые поршни и заклиненные шестерни. Ощущения походили на те, которые обычно сопровождали переломы костей и разрывы мышц. Он атаковал.

Мегаболтеры открыли огонь, изрыгнув шквал снарядов из вращающихся стволов. Кусок долины просто исчез. Ревущее облако камней, пыли и осколков взметнулось над землёй. Гильзы дождём сыпались на корпус «Штормового владыки». «Хищники» боролись не больше секунды, град снарядов изрешетил их корпусы. Хренд увидел, как отметки трёх «Хищников» стали янтарными, потом красными. Он побежал к «Штормовому владыке». Хренд отключил свои аудио сенсоры, едва раздался первый выстрел, но всё ещё слышал мегаболтер. Выстрелы чудовищного орудия сотрясали его наполненный жидкостью гроб и череп подобно рёву железного дракона.

Он вскинул руки, приготовившись стрелять. На краю обзора он увидел, как два его «Венатора» маневрируют, пытаясь избежать встречи с ураганным обстрелом. У них не получится. Мегаболтер просто разрывал отряд Хренда на куски.

«Штормовой владыка» повернулся, траки заскребли по скале, перемалывая её в крошку. Орудие спонсона развернулось, прицеливаясь в Хренда. Он выстрелил…

Снаряды обрушились на его тело. Пламя застлало взор, он зашатался, атакующий импульс прервался. Попадания снарядов сотрясали его. Кровь просочилась в окружающий его тело амнион. Звон новых попаданий погрузил его мир в пронзительную тишину. Часть него, та которую выковали и натренировали для войны, чувствовала всё это и каталогизировала бесстрастно.

Главное орудие «Штормового владыки» не стреляло по нему, если бы это произошло, то он был бы уже мёртв. По нему вели огонь из тяжёлого болтера. Снаряды были мощными, но они не могли пробить его броню. Но всё же, они могли пригнуть его, поставить на колени, отключить сенсоры и ослепить. Они стреляли не для того, чтобы убить его, а просто задержать на время, необходимое для разворота основного орудия, которое превратит его в кучу металлолома, приправленного кровавой кашей. И этот момент приближался, становясь неизбежным с каждой секундой, которую он проводил без движения.

Подняв кулаки перед собой, он начал вставать, бронепластины предплечий сотрясались от попаданий. Сенсоры обзора были забиты отметками угроз и докладами о повреждениях. Обстрел прекратился. Он шагнул вперёд, обзор прочистился. «Штормовой владыка» поворачивал свои раскалённые докрасна вращающиеся стволы, переводя огонь со склона долины на него.

Он сделал ещё шаг, повреждённые сервоприводы жалобно завыли, когда он начал поднимать свои орудия. Он отдал приказ на пуск ракеты из отсека на корпусе. Ничего, только искрящееся пустое ощущение разорванной связи.

Машина с клинообразным корпусом выкатилась из огня позади «Штормового владыки». Корпус цвета шлифованного металла был запятнан ожогами. Хренд увидел лучи трёх лазерных прицелов, пробивающиеся сквозь забитый пеплом воздух.

– Повелитель, – раздался голос Джарвака по воксу и, будто слово было командой, «Сикаранец» открыл огонь из всех орудий.

Корма «Штормового владыки» взорвалась, выплюнув густой столб чёрного дыма. Огромный танк накренился, гусеницы крутились ещё мгновенье по инерции. По корме разливалось прометиевое пламя, танк, покачнувшись, замер. Он ещё не был мёртв, пока не был. Он открыл круговой огонь из всех орудий, будто ослеплённый воин пытающийся отогнать нападающих.

Хренд бежал, чувствуя, как разрастаются повреждения тела. Это было глупо, не оптимально, и далеко не рационально. Но он уже не смотрел на мир теми глазами. Он был железом внутри, и он мог чувствовать больше, чем когда-либо прежде, больше, чем при жизни. Он был оружием, а оружие могло жить только убийством.

Он врезался в лобовую броню «Штормового владыки», схватился за скошенную бронеплиту и поднял кулак. Раскалённое копьё ударило в пушку. Облако раскалённого металла вырвалось наружу. Оно повредило его, пластины брони покрылись выбоинами и пузырями. Он пробился внутрь корпуса израненного «Штормового владыки», ухватился за прогнувшийся металл и выстрелил из мелтагана.

Мир поглотила безмолвная белизна.

Холод нахлынул на Талдака. Аргонис почувствовал, как со щелчком захлопнулась его собственная челюсть, когда воздух стал похож на смолу. Железного Воина затрясло на месте, бледная дымка заструилась от его бронированного тела. Аргонису почудились проплывшие в испарении лица и распахнутые рты. Шлем Талдака сотрясался. Вонь палёных волос и мёда забила нос и рот Аргониса. Он сжал губы. Медленно, будто борясь с непомерным весом, руки Талдака начали подниматься. Пальцы Професиуса светились в местах касания шлема Железного Воина. Аргонис мог видеть очертания кости и кровеносные сосуды внутри руки астропата. Талдак начал поворачиваться, медленно тяжёлые пальцы потянулись к руке Професиуса, болтер поднимался вверх. Аргонис шагнул вперёд и схватил руки Талдака.

Это было всё равно, что взяться за молнию.

Он вырубился. Когда Аргонис пришёл в себя, то обнаружил, что стоит на коленях на платформе лифта. Рядом лежало неподвижное тело Талдака, от которого валил маслянистый дым.

Он стащил шлем, глубоко вдохнул и почувствовал привкус железа.

– Это было глупо, – обратилась к нему Сота-Нул. Она стояла, наклонившись над открытой панелью на платформе. Цепкие кабели струились из-под её одежд, исчезая в люке. Платформа рывком остановилась.

В трёх шагах от него стоял Професиус, абсолютно неподвижный, словно он вообще не двигался. Астропат в железной маске поднял свою вощёную дощечку в ответ на взгляд Аргониса. Увенчанный серебряной иглой палец замелькал по поверхности.

«он живет, – обводя чётко слова, после того как закончил, – он спит в колыбели жестокости и наслаждений, он проснётся и ничего не будет помнить».

«я останусь».

«я присмотрю за ним во снах».

Аргонис кивнул. Смесь облегчения и отвращения прокатилась по нему. Инстинктивно он нащупал ключ от маски Професиуса, вещица была на месте, висела на горжете.

Со стороны Сота-Нул раздалось шипение, в котором странным образом присутствовало удовлетворение, двери шахты открылись. Аргонис поднялся. Пространство за дверьми было тёмным, но он чувствовал напряжение в воздухе. Жужжание электрических каналов и механизмов давило на неприкрытые участки кожи лица. Он обнажил гладий, палец завис над штифтом активации.

– В твоём прогнозе была охрана, – сказал он.

– Наиболее вероятно, – ответила Сота-Нул, извлекая свои кабели из платформы и присоединяясь к нему, – они будут здесь.

– Если ты ошиблась, и тут будут легионеры…

– Не будет. Это не их вотчина. Даже Пертурабо уважает обычаи.

– Так это будут техножрецы, такие как ты?

– Не такие, как я. Слабаки, создания, стоящие ниже уровнем, дураки, которым выпало находиться на стороне наших союзников. Я – будущее, а они – всё ещё часть прошлого.

Аргонис понятия не имел, о чём она говорила, и был уверен в том, что желает и дальше оставаться в неведении относительно данного вопроса.

Он шагнул за дверь. Тьма простиралась во все стороны. Он замер, пока глаза приспосабливались к темноте, собирая остатки света. Прямо перед ним лежала узкая аллея, уходившая вдаль, под ней была пустота, далеко внизу виднелся пол. По обеим сторонам аллеи высились громадные силуэты. Изредка по ним пробегали искры, высвечивавшие металлические вставки и пучки проводов. Это были инфо-хранилища «Незримого лабиринта». Во времена, когда это место было убежищем, здесь хранились данные о войсках, снабжении, отправках, касавшихся сил крестового похода, которые группировались на планете для дальнейшей отправки к звёздам. Техножрецы Марса заложили ядро этих гигантских машин в первые десятилетия после приведения мира к согласию. С тех пор они выросли в размерах и высились в напряжённом мраке подобно горам.

Сота-Нул скользнула следом, шипя в предвкушении.

– Где…

– Такие новые, такие нетронутые, – проговорила Сота-Нул, – О, вы спали так долго, но понятия не имели, как надо спать, дети мои.

Она задрожала, одеяния зашуршали в заряженном воздухе.

Аргонис шёл следом, чувствуя пальцами тяжесть меча. По доспехам временами пробегали, извиваясь, заряды энергии. Он слышал глубокое пульсирующее гудение, вызывавшее вибрации в воздухе и аллее. Они продолжали идти.

Техножрец появился неожиданно.

Он выступил из тени одного из машинных блоков, скорее всего, он стоял там уже некоторое время полностью неподвижно. Умбиликальные кабели всё ещё соединяли его с великой машиной. Он изрыгнул поток машинного кода. Оружие, или пальцы, или пальцы, которые были оружием, поблескивая, увенчивали его руки. Аргонис начал двигаться, но Сота-Нул опередила его. Она скользнула вперёд. Воздух вокруг неё замерцал, маслянистые пятна света кружились за её спиной. Ореол серебристых рук появился из-под её одежды. Аргонис разглядел вращающиеся лезвия и шприцевые иглы под робой. Влажная плоть блестела от радужных маслянистых разводов. Веки помаргивали на блоке кристаллических глаз, сидевших в переплетении сухожилий и шестерёнок. У неё не было ног, просто столб переплетённых кабелей.

Техножрец попытался увернуться, на кончиках его пальцев заплясали молнии. Сота-Нул зашипела. Электрическая дуга сорвалась с рук техножреца. Сота-Нул, атакуя, проскрежетала машинный код. Она обернулась вокруг техножреца. Веер её щупалец вонзился в противника, и тот перестал шевелиться.