Текст книги "Талларн: Броненосец (ЛП)"

Автор книги: Джон Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Предисловие четырнадцатой главы

Огонь, дым и грохот корёжащегося металла наполнили гигантскую чашу Хедива. Горы и холмы, окружавшую эту местность, служили естественной границей равнин площадью более трёх миллионов квадратных километров. Равнины были широки настолько, что солнце, вставая на одном их краю, только спустя несколько часов начинало освещать противоположную границу, до вирусной бомбардировки здесь был целый океан колышущейся зелёной травы. На предгорьях окольцовывавших равнины холмов цвели фруктовые сады. В лучшие годы Великого крестового похода здесь собирались армии, способные сокрушать целые звёздные системы, они выстраивались на столь больших площадях, что между флангами войск умещалось два часовых пояса.

Армии вновь заполонили равнины, в небесах ревели самолёты и десантные корабли. Но порядок прошлого был таким же воспоминанием, как колыхание травы и запах фруктовых садов с предгорий.

Хедив стал гнездилищем битвы. Не было единого сражения, их были сотни, переплетающихся друг с другом, разделяющихся на ещё большее количество и пожирающих друг друга в мгновенье ока. Ночью равнины пульсировали взрывами, подсвечивая затуманенный воздух кроваво-красным и мигающим оранжевым светом.

Днём дым уплотнял туман, пряча солнце за чёрными завесами. Титаны шагали сквозь мрак, стреляя по целям за горизонтом. За считанные часы, новый, постоянно-меняющийся ландшафт из обломков поглотил рельеф местности. Хаотично разбросанные мёртвые танки сформировали настоящие леса из обгорелого металла вокруг тел павших рыцарей. Плазменные бури ярились часами в тех местах, где погибли громадные машины. Вихри энергии завывали, всасывая в себя ветер.

Обе стороны конфликта продолжали вливать свежие силы в этот котёл. Колонны лоялистов из дальних убежищ продолжали прибывать. Многие потратили значительную часть запасов топлива и кислорода только на то, чтобы присоединиться к битве и пали спустя несколько часов, после вступления в сражение. Многие подошли с южных проходов только для того, чтобы погибнуть в считанные секунды. Истребители сновали в дыму, охотясь на десантные корабли, которые постоянно спускались с орбиты.

Для тех, кто наблюдал за всем этим через прицелы и экраны ауспика, видимого порядка не существовало, лишь бесконечный рёв взрывов и вспышки выстрелов. Они сражались не по плану, они просто сражались с тем, кто был у них на дороге. Для других глаз, смотревших свысока и видевших далеко вперёд, существовала определённая схема, выписанная меняющимися цифрами выставленных войск, потерями и занятой территорией. И эта схема говорила, что победа может достаться и той и другой стороне, но тот, кто утратит контроль над Хедивом, не сможет удержать и Талларн.

14
Железо внутри
Метатрон
Окончательное уничтожение

«Наковальня войны» стреляла вслепую. Каждое её орудие ревело, заглушая вой бури. Корд слышал голоса Менотия, Ориго и остальных, все они что-то кричали, но слава обрывались беспрестанным звоном корпуса, будто он был наковальней под шквалом ударов.

Они отыскали Железных Воинов.

На ауспике вырисовывались тепловые сигнатуры нескольких машин. Крупнокалиберные снаряды забарабанили по лобовой броне «Наковальни войны». Главное орудие выстрелило, казённик откатился назад. Дымящаяся гильза со звоном упала на пол внизу. Через секунды раздался выстрел орудия «Разрушитель». Корд краем сознания отметил исчезновение красной метки с экрана.

«Уничтожение», – подумал он, но глаза снова вернулись к смотровому блоку. Мир снаружи был вихрем из пыли и штормового ветра, прорезанным вспышками молний и выстрелов. Однако, он всё-таки что-то видел, прямоугольное и огромное, опутанное кабелями, корпус стабилизировался опорами на поршнях. Он узнал машину – макро буровая установка, спина механизма была наклонена вверх. Он видел ветер, снующий над кучей земли. Восторженный трепет прокатился по нему. Вот оно, вот ответ. Железные Воины искали что-то не на поверхности Талларна, а под ней.

Он продолжал следить за буровой установкой, даже когда «Хищник» Менотия пересёк линию прицела, стреляя на ходу, терзая вражеские машины, которые были лишь смазанными силуэтами за песчаной завесой. По ним вели ответный огонь, но он мог бы сказать, что они всё же побеждают. А как же иначе? Он был прав, он был…

Луч вырвался из шторма, поразив верхушку правой гусеницы «Наковальни войны». Корд почувствовал жар попадания через корпус. Вторая гусеница продолжала вращаться, уводя танк в занос.

Нижняя часть вращающегося трака налетела на кучу мусора и подпрыгнула на ней. В течение длинной, ужасной секунды Корд чувствовал, как смещается вес «Наковальни войны», словно у корабля, взбирающегося на волну. Потом танк рухнул на борт, покачнулся и замер. Корд ударился головой о прицел, и мир вокруг потускнел. Двигатель продолжал вращать левую гусеницу. Он чувствовал кровь, стекавшую по внутренней стороне капюшона костюма химзащиты. Он всё ещё слышал рёв и взрывы бушующей снаружи битвы.

Что-то приблизилось к нему, он изогнулся и увидел держащегося за голову Ориго. Сквозь левую линзу скаута он видел кровь, как раз в том месте, к которому тот прижимал свою руку. Подменный стрелок изогнулся, едва Корд пошевелился, и ухватил полковника за руку. Хватка была всё ещё сильна, очень сильна. Корд инстинктивно потянул руку из захвата Ориго.

– Позови на помощь, – прохрипел скаут по внутреннему воксу, – позови их, зови кого угодно, и они узнают, они придут за нами.

Двигатель наконец-то вырубился, остался лишь приглушённый звук сражения снаружи.

Корд стряхнул руку Ориго, и стрелок отстранился прочь, всё ещё держась за голову. Корд переключил вокс на частоту эскадрона.

– Менотий, – позвал он.

– У нас ещё две активные цели, полковник.

– Мы…

– С вашей ситуацией всё ясно, полковник. Мы вернёмся к ней после сражения, – голос Менотия был холодным и непоколебимым.

Голова Корда онемела и болела, запоздалая паника разрасталась в мозгу.

– Вызывай, они услышат, – повторил Ориго, рука его всё ещё была плотно прижата к окровавленной половине головы. Голос его звучал отдалённо, почти невнятно. – Они придут. Мои братья мертвы. Я – последний, но они придут. Мы нашли это. Скажи им. Они придут.

Корд посмотрел на стрелка. В голосе человека было что-то странное, интонация, сочетавшая в себе и отчаяние, и уверенность. Говорил он так, будто обращался вовсе не к Корду. Он подумал о крови, размазанной по внутренней стороне линзы капюшона Ориго, в том месте, где тот ударился о казённик главного орудия. Повреждение, сотрясение мозга, бред, но в одном он был всё же прав. Корд изогнулся, стараясь пальцами дотянуться до контролеров вокс-установки, когда он смог это сделать, то включил аппарат на полную мощность на всех диапазонах частот лоялистов. Штормовой ветер набирал силу, осыпая песком брюхо «Наковальни войны», звук рос, смешиваясь с грохотом битвы. Он колебался, от адреналина дрожали руки.

Был ли смысл? Пробьются ли его слова сквозь шторм? А если пробьются, то придёт ли кто-нибудь на помощь?

– Всем, кто меня слышит, говорит полковник Корд, Талларнский 71-й. Мы подбиты, не можем двигаться. Текущая позиция – 093780 на равнинах Хакадии. Пожалуйста, ответьте.

– Повелитель? – вымолвил Хренд, но не пошевелился. Прицел забивала статика, руны и данные мгновенно появлявшиеся и исчезавшие.

– Ты преуспел, сын мой. Ты преуспел там, где другие провалились. Ты шёл теми же путями, что и другие, но тебя они привели сюда.

– Что это?

– Это судьба. Это шанс, который больше не повторится ни для тебя, ни для твоих братьев, ни для твоего отца.

– Ты – не мой повелитель. Ты – не Пертурабо.

Хренд поднял уцелевшую руку, раскрывая пальцы, мельтаган… холодный и безжизненный. Существо, которое не было Пертурабо, но носило его личину, улыбнулось.

– Нет. Мы – твоя тень, Железный Воин, но не это причина нашего присутствия здесь.

– Разговор окончен, – рыкнул Хренд. Он кативировал вокс-передатчик, формируя сообщение Джарваку на поверхности. Передача даже не началась.

Существо медленно покачало головой.

Боль прокатилась по Хренду, когда одно за другим запылали все его нейронные подключения. Поршни ног начали стравливать давление, шестерёнки и сервоприводы свободно раскручивались. Он сполз на пол, подобно гигантской железной марионетке с обрезанными ниточками.

С прожекторов на корпусе продолжал струиться свет, устремляясь вверх, выхватывая углы его осевшего тела, отбрасывая их силуэты на стены и потолок. Фигура Пертурабо не отбрасывала тень, но утекала во мрак. Оно смотрело на Хренда, склонив голову на бок, словно исследуя феномен, который раньше не встречало.

– Мы здесь, чтобы предложить тебе выбор, «Броненосец».

Хренд чувствовал металлический корпус дредноута, окружавший его. Он не мог двигаться, пропали даже призрачные ощущения отрезанной руки.

– Что ты такое? – проскрежетал его голос из решётки динамика.

– Ты знаешь, что мы такое, – ответил голос Пертурабо. – Мы встречались много раз. Мы присутствовали при рождении твоего легиона и легионов твоих братьев. Мы присутствовали, когда вы утопили звёзды в крови. Когда вы почувствовали первый всплеск боевой славы, мы чувствовали его вместе с вами. Когда вы были ранены, мы были в крови, пачкавшей землю. Когда вы чувствовали урон вашей чести и мечтали о железе, мы были и уроном, и мечтой.

Контуры фигуры расплылись, её формы превратились в дым и пыль. Из облака показались другие лица: лицо, вычерченное холодными строгими линиями под копной белых волос, лицо, улыбавшееся сочувственно и издевательски одновременно, лицо, излучавшее контроль своими хищными линиями.

Они приходили, наслаиваясь друг на друга пока черты их не смазались, пока не слились в одно.

И в карусели силуэтов и теней он увидел новые лица, морды гончих, отлитые из огня и бронзы, лица с бледной кожей и бритвенно-острыми улыбками, лица, покрытые сгустками опухолей и язвами, лица, внутри которых были другие лица. Он вновь ощутил жар пламени Исствана V. Он чувствовал, как пальцы, которых у него больше не было, обгорают до состояния обугленных веточек, а в пустых глазницах черепа вновь выкипают глаза.

Внезапно оранжево-красная вспышка прокатилась по стенам тоннеля. Существо отошло в сторону так, чтобы Хренд мог увидеть диск света, который был выходом из шахты. Злобный свет становился мощнее и перемигивался, он услышал рёв выстрелов и визг раздираемой лучами энергии брони. Вокс ожил. В разум ворвался шум. Он узнал голоса: Джарвак, Орун, экипажей его отряда, экипажей достаточно сильных, чтобы добраться сюда. Они умирали.

– Это не конец, – проговорило создание. – Это перекрёсток.

– Мы уничтожим тебя.

Существо, вновь обретшее личину Пертурабо, улыбнулось.

– Вы не можете уничтожить грядущее, – ответило создание. – Вы можете только выбирать.

Тени начали отползать прочь, обжигающий свет набирал мощь во тьме. Раскалявшееся металлическое тело Хренда засветилось. В его железную усыпальницу начал вливаться огонь. Он выгорал. Жидкость вокруг него кипела. Плоть слезала с костей. Чёрные пузыри затмили ему взор, когда последняя капля влаги в его теле обратилась в дым. Он всё ещё мог видеть, но мир вокруг изменился.

– Смотри, «Броненосец», – промурлыкала тварь, – смотри, чем ты можешь быть.

Потом он понял, что стоит, что его собственные руки вытянуты вперёд. Он был тлеющим, расплавленным богом, кожей ему служила почерневшая корка остывающей лавы. Он чувствовал, что мысли его очистились от всяких забот. Он был линией, бегущей сквозь время, совокупностью. Он присутствовал при падении самой первой твердыни. Он жил, когда с ясного неба на приговорённый город рухнул снаряд. Он сокрушал шкуры миров, и рёв его бытия разносился огненным штормом. У этой жизни был всего один ритм и одна мера – ритм стреляющих орудий и хруст костей, сокрушаемых молотами. Он больше не был плотью. Он больше не был кровью или хрупкими костями. Он был уничтожением и стоял посреди огненной пелены, окутывавшей миры.

Видение растворилось, но он продолжал стоять. Его броня затухала в красно-чёрном жаре. Он чувствовал это. Он чувствовал это как жар собственной горящей крови. Он посмотрел вниз на свои руки, те были блестящими, влажными, словно состояли только из мускулов и крови. Скованная мощь и жар переплетались в его руках. Он выдохнул, дым с паром со свистом наполнили воздух вокруг. Со скрежетом шестерёнок и хрустом костей он поднял голову.

– Твой легион будет подобен тебе, – сказало создание. – Они могут жить, ты можешь жить. Все вы можете быть гораздо большим, чем могли себе представить. Такова истина железа. Железо внутри и снаружи, железо в венах, железо, кричащее в небеса. Это истина, к которой вы стремились всю свою жизнь. Через боль, смерть и грохот стрельбы вы пришли сюда. Вы можете быть большим, чем это. Вы можете подняться из этого.

Он мог видеть это, чувствовать: легион железа и смерти, сжигающий звёзды, никем не понукаемый и ничем не сломленный. Это было тем, чем они должны были бы быть всегда. Децимация, бесчестье и предательство ничего не будут значить.

– Зови свой легион, Соллос, – голос звучал подобно песне, свистящей сквозь оскал черепа. – Зови своего Пертурабо. Зови своих братьев. Приведи их сюда. Приведи их к вратам богов.

Он почувствовал, как его мысли потянулись к воксу, и понял – всё, что от него требуется – заговорить. И его призыв пробьётся сквозь бушующий на поверхности шторм и приведёт его отца к оружию, ради которого он погубил планету.

А потом он вспомнил свет призрачного мира под чёрным солнцем и вопли Детей Императора. Истинное лицо его отца, сморщенное, но всё ещё полное силы, взглянуло на Хренда из глубин его сознания.

– Нет, – ответил Хренд, голос его дрожал, поскольку он пытался перекрыть эхо грохота бушевавшего над шахтой сражения. Он чувствовал, как жар его тела тащил его мысли в сторону, мог слышать, как глухой стук выплюнутых в воздух снарядов и визг плавящегося металла. Песнь разрушения звала его. Это было его. Это был голос его тени.

– Нет, – прорычал его голос, крепнувший с каждым произнесённым словом. – Вы не получите нашу силу. Вы не сделаете нас рабами тьмы.

Существо засмеялось, и смех превратился в сотрясающуюся землю и грохот взрывов. Хренд почувствовал, как обжигающий жар вытекает из его переделанного тела. Он попытался шагнуть вперёд к существу. От усилия по его телу побежали трещины. Огонь внутри его ядра угасал.

Тварь покачала головой и отступила к обнажённому из-под земли лоскутку чёрного камня.

– Отказ – это всё ещё выбор. Этот финал уже поджидает твой легион. Вы уже отдали себя. Это – Врата Богов, место перемен, дверь между прошлым и настоящим. Око Ужаса не где-то среди далёких звёзд, сын железа. Оно внутри вас. Оно здесь. Выбор состоит не в «если», «Броненосец». А в «когда». Отсвет взрыва прокатился по тоннелю. Существо исчезло. На Хренда со стены из чёрного камня взирало безглазое лицо с бритвенно-острыми зубами. Он улыбнулось в расколотом свете прокатившегося взрыва.

– Итак, сын мой, ты всё ещё желаешь быть железом?

– Железо… – прошипел он голосом умирающей статики. Он дотянулся до очага внутри себя, до мерзкого ядра уничтожения, и потянул. – Железо идёт изнутри.

Атомы его существа выплеснулись наружу ослепляюще-белым тепловым ударом. Вокруг места, на котором он стоял, земля просто превратилась в пар. Пылающий газ ринулся к выходу из шахты и вырвался с поверхности одним сверкающим копьём ярости. Во все стороны разошлась ударная волна. Обломки и догорающие остовы машин подпрыгнули на своих местах, а потом начали опрокидываться вниз в образовавшуюся под ними пропасть. Пыль и обломки затягивались расширяющимся кратером. Машины кувырком летели вниз, а сползавшая следом земля погребала их под собой.

И вот наступила тишина.

В воздухе висел пылевой шлейф, шторм уже начинал распадаться на части. А под ним ветер затягивал кратер новыми слоями пыли, гигантская рука затёрла его так, будто его никогда и не было.

На краю зоны опустошения лежал на боку одинокий танк похожий на опрокинутый могильный памятник.

– Ты пролил кровь моих воинов, эмиссар, – голос Пертурабо перекрыл даже рокот двигателей, Аргонис выпрыгнул из кокпита «Лезвия серпа». Взлётный ангар представлял собой замершую мешанину активности. Ракетные двигатели завывали, техника висела в клетях под десантными кораблями, всё это было готово обрушиться на Талларн. Пертурабо в окружении Железного Круга стоял перед громадным танком цвета полированной стали. Его аугментированный корпус вздымался и опадал словно бы в такт глубокому дыханию. Шлем с щелевой лицевой пластиной укрывал его голову, в Аргониса впился взгляд холодных голубых глаз.

– Вы скрыли правду от вашего магистра войны, – сказал Аргонис, вкладывая силу в каждое слово. Он услышал, как Сота-Нул и Професиус подошли и встали у него за спиной. Железный Владыка не обратил на это внимания. Он был спокоен, но Аргонис чувствовал напряжение в этом спокойствии, как у плотины сдерживающей нагнанную штормом воду.

– Я сделал то, что считал необходимым, – сказал Пертурабо, – как и всегда.

Аргонис покачал головой.

– Это больше не имеет значения, всё кончено, владыка. Вы уйдёте из этого места.

– Ты не знаешь, о чём говоришь.

– Знаю, – Аргонис глянул на застывший в ожидании космолёт и подумал о битве в космосе вокруг Талларна и сверкающем покрывали взрывов на поверхности планеты.

– Это битва не за стратегические преимущества. Это битва…

– За оружие против предательства.

– Оружие, спрятанное от тех, кому вы служите?

– Мы никому не служим, – прошипел Пертурабо, ледяной тон, с которым это было сказано, пронзил Аргониса.

– Магистр войны…

– Он был моим братом до того, как стал магистром войны, – покачал Пертурабо головой. – Я делаю этого ради него, ради всех нас.

Аргонис покачал головой.

– Вы отступите. Битва окончена.

– Мы не можем этого сделать, – Аргонис обернулся к вышедшему из-за «Громового ястреба» Форриксу. Волкитный пистолет в руке первого капитана был направлен на Аргониса. Рядом с вновь прибывшим выстроились линией терминаторы в одинаково скучных доспехах. Всё их оружие было нацелено на Аргониса, и он чувствовал обещанную каждым стволом смерть. – Мы должны закончить это.

– Всё уже кончено, – рявкнул Аргонис.

– Этот приказ отдавать не тебе, – ответил Форрикс. Аргонис перевёл взгляд обратно на Пертурабо.

– Вы утверждаете, что лояльны…

– Не смей говорить со мной о лояльности. Я преподносил свою лояльность много раз, лояльность исчислявшуюся жизнями и кровью.

– Я говорю от имени магистра войны.

Аргонис не заметил движения Пертурабо, но внезапно над ним навис примарх. Палуба зазвенела от его шагов.

– Ты – не мой брат, – зарычал Пертурабо, – и твой голос – не его.

– Нет, – ответил Аргонис, сражаясь с инстинктами, требовавшими немедленно отвернуться и убежать прочь, – нет, не его, но у меня с собой есть голос магистра войны.

Аргонис отступил на шаг и снял с шеи корявый ключ. Професиус выступил вперёд, словно его подозвали. Время словно превратилось в сироп. Звуки, наполнявший зал, стали приглушёнными. Цвета потускнели до оттенков серого. Протягивая руку с ключом к задней части маски Професиуса, Аргонис чувствовал покалывание на коже.

– Что…это? – спросил он Малогарста.

– Создание давинских жрецов. Когда-то он был астропатом. Теперь они называют его метатрон, канал для голосов, заклинатель теней, способный переносить их на любые дистанции. Его имя – Професиус.

– Почему он в маске?

Прежде чем ответить Малогарст улыбнулся.

Ключ вошёл в маску. Рука Аргониса дёрнулась, словно воин взялся за силовой кабель. Он почувствовал привкус корицы и озона. Он повернул ключ, какое-то мгновенье ничего не происходило. Потом раздался щелчок, ещё один, ещё и ещё, грохочущих вместе в каком-то немыслимом хоре раскручивающихся пружин и проворачивающихся шестерней. Задняя часть маски разошлась в стороны. Руки Професиуса тряслись, хватаясь за воздух. Восковая дощечка полетела вниз, истаивая в падении. Пронзительные крики заполнили уши Аргониса, едва он отступил от создания. Форрикс вздрогнул, отчего его прицел сбился. Все живые существа на палубе зашатались. Все кроме Пертурабо.

Маска упала с головы Професиуса, открыв взорам кусок бледной плоти с широким беззубым ртом.

Секунду Професиус просто стоял, безвольно хлопая ртом. Затем его пасть широко распахнулась. И ещё шире. И ещё. Из неё вырвалось единственное тихое слово. Аргонис почувствовал, как оно зазвенело у него в затылке и завибрировало в костях. Тлеющий пепел и снег поплыли по воздуху, а слово всё шло и шло, пока не достигло чего-то, находившегося за пределами этого места, бывшего просто далёкой тенью. Дым и пепел исторглись из пасти Професиуса. Взметнулось чёрное облако, сгустилось, затвердело, став чем-то средним между дымом и воздухом.

Перед ними стояла фигура в броне, плечи которой укрывала шкура с головой гигантского волка. Рука с когтями покоилась на навершие лежавшей у ног булавы. Аргонис преклонил колени, не заметив приказа, пришедшего из глубин разума.

Висевшая над ним тень Гора смотрела на Железного Владыку.

– Пертурабо, – произнёс Гор голосом, сочетавшим в себе голод огня и треск ломающегося льда.

Пертурабо не шевельнулся.

– Брат, – ответил он спокойным голосом.

– Нет, – сказал Гор, его тень будто бы выросла в размерах, свет утекал в дыры, которые были ему глазами. – Нет, не брат. Я твой магистр войны, Пертурабо, и я наблюдал с помощью моего эмиссара. Я видел то, что ты скрыл от меня.

– Гор… – начал было Пертурабо, но раскатистый, словно гром, голос магистра войны оборвал его.

– Ты обманул меня. Ты искал силу, и хранил её втайне от меня. Ты расходовал мои войска для собственных целей.

Облачная фигура Гора росла всё больше, нависая над залом, подобно облаку от взрыва над мёртвым городом. Аргонис почувствовал, как в черепе нарастает давление.

Перед глазами Гора мощная фигура Пертурабо уменьшилась, но примарх всё ещё стоял не склонившись.

– Всё что я сделал, было сделано ради Империума, который мы построим. Брат, ты не можешь не видеть змиев среди нас. Я видел истинное лицо наших союзников. Я прочувствовал нож их предательства. Мы должны держать свой собственный меч над их шеями, иначе нас сметут. Я почти добрался до него, – казалось, что он задрожал. – Прошу, брат, прислушайся ко мне. Поверь мне сейчас.

Безмолвие повисло в набирающих силу грозовых раскатах. Потом тень Гора покачала головой.

– Ты заблуждался, Пертурабо, – он поднял руку. – А теперь услышь мою волю.

Тень Гора сморщилась, затвердевая. Аргонис едва заставлял себя держать глаза открытыми. Он чувствовал, как на кончике языка закипает слюна. Он увидел, как тени когтей потянулись к Пертурабо.

– На колени, – сказал Гор.

Иаео падала в ожидающую её тьму. Воздух с рёвом проносился мимо, унося с собой струйки её крови. Она умирала, от этого факта нельзя было отвертеться. Это была даже не проекция, это был факт: слишком сильные физические повреждения, не считая определённо фатального приземления. Реагируя на это, разум её заработал быстрее, словно пламя свечи, которое разгорается ярче и чище, перед тем, как угаснуть навеки.

И в разложившемся на отрывки мире её падения, она слышала, как разматываются последние пряди её творения.

Она слышала, как по войскам Пертурабо прокатился приказ о тактическом отступлении

Она слышала, как загудели в недоумении линии связи Альфа-легиона.

Она слышала отсчёт последних секунд её жизни, отлетающих в прошлое.

Это был длинный путь, долгая дорога между началом миссии и её окончанием. Все проекции закончились, все вероятностные задачи были решены. Все кроме одной. Одна последняя нить незафиксированной возможности.

Она отключила все сигналы и потоки входящей информации, оставив один единственный вокс-сигнал. Звучавший голос дрожал от статики, но текст всё равно оставался разборчивым.

– Всем, кто меня слышит, говорит полковник Корд, Талларнский 71-й. Мы подбиты, не можем двигаться. Текущая позиция – 093780 на равнинах Хакадии. Пожалуйста, ответьте.

Ответа не пришло. Несколько станций перехвата с обеих сторон конфликта уловили сигнал, но лишь она слышала голос Корда. Фильтры и врезки в сети гарантировали, что сигнал услышит кто-нибудь ещё, только если она позволит.

Эта была самая тонкая часть проекции по ликвидации, используя одержимость Корда, подкармливая её, направляя его так, чтобы отряд Хренда сгинул без следа. Это сработало, и теперь это был последний неразрешённый фактор.

– Всем, кто меня слышит, говорит полковник Корд из Талларнского 71-го. Прошу, ответьте.

Если никто больше не услышит сигнал, то «Наковальня войны» станет всего лишь ещё одной потерянной на Талларне машиной.

– Если вы меня слышите, прошу, ответьте.

Какое-то время они ещё проживут, но, учитывая отход войск Пертурабо, никто не отправится на их поиски, и лоялисты никогда не услышат их призывы о помощи. Никто не найдёт то, что они обнаружили.

– Пожалуйста, ответьте.

Они умрут в тишине, когда закончится воздух.

– Пожалуйста…

Придёт пылевая буря и накроет их танк, который станет им могилой.

– …ответьте.

Она отключила сигнал.

Две секунды спустя её падение окончилось. Её последняя мысль эхом разнеслась по опустевшему пространству разума.

«Ликвидация окончена. Без ошибок».