Текст книги "Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор."

Автор книги: Джон Фредерик Фуллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Первый этап 8 февраля начала 1–я канадская армия. Погода была ужасной, и в результате наступление развивалось медленно. «Бои, – пишет Эйзенхауэр, – скоро превратились в затяжную борьбу, в которой противника приходилось отбрасывать шаг за шагом».[458]458
  «Report by the Supreme Commander», p. 107.


[Закрыть] Клеве был взят 12 февраля, а через день войска вышли к Рейну напротив Эмериха. Между тем 9–я американская армия, которая должна была начать наступление между 10 и 15 февраля, задержалась, так как противник разрушил плотины на реке Роер. Наступление началось только 23 февраля, когда уровень воды достаточно снизился и позволил движение на север в сторону канадцев. 26 февраля в районе Юлиха американцы перешли через реку Роер и очистили город Дюрен. К 1 марта они взяли Мюнхен—Гладбах и Гревенбройх, вступили в Нейсс и достигли Венло. Через два дня в Гельдерне была установлена связь с канадцами. Таким образом, союзники заняли весь западный берег Рейна от Дюссельдорфа до моря, за исключением предмостного укрепления» противника в Везеле. 10 марта было очищено и это предмостное укрепление. Монтгомери утверждает, что в боях немцы оказывали фанатическое упорное сопротивление.[459]459
  «Despatch», Supplement to the London Gazette, 3rd September 1946, p. 4446.


[Закрыть]

Второй этап операций начался стремительным наступлением 1–й американской армии на кельнском направлении. К 10 февраля американцы достигли реки Эрфт, и на следующий день ее западный берег был очищен от противника. Затем американцы создали плацдарм, и 5 марта головные части 7–го корпуса вступили в Кельн. Через два дня весь город западнее Рейна был занят американцами. Южнее этого района наступление развивалось еще эффектнее. 7 марта 3–й корпус отбросил противника к Ремагену и захватил там мост через Рейн, прежде чем немцы успели его подорвать. Передовые части немедленно переправились на восточный берег и к 24 марта там был создан плацдарм длиной 25 миль и глубиной 10 миль. С захватом плацдарма создавалась угроза Руру с юга.

Между тем в течение февраля 3–я американская армия занималась подготовкой к наступлению в западном направлении. К 23 марта ее части преодолели сопротивление противника в районе Саар, Мозель. 2 марта пал Трир, и 9 марта наступающие достигли Рейна у Андернаха, где и соединились с частями 1–й армии. На следующий день западный берег Рейна был очищен от Кобленца до Андернаха, а к 19 марта – до Бингена. Затем немцам был преподнесен новый сюрприз. Ночью 22 марта без всякой специальной подготовки Паттон форсировал Рейн южнее Майнца, близ Оппенгейма. В тот же день немцы прекратили сопротивление. В Майнце, а на следующий день американцы достигли города Шпейер. Таким образом, положение немецких войск к западу от Карлсруэ стало безнадежным.

На юге третья фаза операций началась в середине марта. 6–я группа армий, ликвидировав Кольмарский котел в период 20 января – 3 февраля, начала 15 марта наступление к Рейну. Через 10 дней всякое организованное сопротивление на его западном берегу прекратилось.

Об этих действиях Эйзенхауэр пишет:

«Ни одно поражение, понесенное в эту войну немцами, за исключением, может быть, тунисского, не было столь губительным для немецких войск, как то, которое они потерпели в Саарском бассейне. Для всей операции характерны дерзость, быстрота и решительность действий; победа была такой полной, что когда Паттон бросил в ночь с 22 на 23 марта за Рейн дивизию, он не встретил почти никакого противодействия со стороны противника»[[460]460
  «Report by the Supreme Commander», p. 117.


[Закрыть]

Как ни велики были указанные операции, они явились лишь прелюдией к главному событию – форсированию Рейна севернее Рура, поддержанному вспомогательным ударом с плацдарма в районе Франкфурта в направлении Касселя с целью обойти Рур с востока. Плану дали довольно зловещее кодовое наименование – «Грабеж». План имел следующий вид.

21–я группа армий и 9–я американская армия, обе под командованием фельдмаршала Монтгомери, совершали форсирование Рейна на участке между Рейнбургом и Реесом. 9–я армия располагалась справа от них, а 2–я английская армия – слева; первая – южнее Везеля, а вторая – севернее. Для поддержки наступления 2–й армии 1–я союзная воздушно—десантная армия должна была выбросить 17–ю американскую воздушно—десантную дивизию и 6–ю английскую воздушно—десантную дивизию в районе севернее Везеля. На этот раз десантные части выбрасывались сразу после начала сухопутного наступления с целью застигнуть противника врасплох. Слева 2–ю армию прикрывала 1–я канадская армия.

Задолго до начала операции Рур изолировали путем воздушных налетов, проводившихся методами, весьма схожими с теми, которые применялись перед вторжением в Нормандию. Бомбардировки «на воспрещение» начались 21 февраля; огромное количество бомб обрушилось на германские железные дороги, мосты и на особенно важные пункты. Например, 11 марта было сброшено 5 тыс. т бомб на железнодорожный узел Эссен, а на следующий день – 5487 т на Дортмунд. Между 21 и 24 марта союзная авиация совершила не менее 42 тыс. самолетовылетов.

На фронте Монтгомери ширина Рейна равнялась 400–500 ярдам.[461]461
  1 ярд = 0,9144 м


[Закрыть] При подъеме воды ширина реки могла увеличиться до 700–1200 ярдов. Средняя скорость течения составляла около 3,5 узла.[462]462
  1 узел = 0,514 м/сек


[Закрыть] При такой ширине реки вся операция была организована десантным методом.

23 марта в 8 час. вечера артиллерия открыла сильный огонь, продолжавшийся один час. Сразу после этого на штурм Везеля пошли диверсионно—десантные отряды. Затем через реку двинулись главные силы. Встречая слабое сопротивление, они создали на восточном берегу небольшие плацдармы. В то время как совершалась эта переправа, на восточный берег сбросили американскую 17–ю воздушно—десантную дивизию и 6–ю английскую воздушно—десантную дивизию. Одна была переброшена из района Парижа, а другая – из Восточной Англии. Обе дивизии высадились на восточном берегу в пределах действия поддерживающего огня своей артиллерии, стоявшей на западном берегу. Для переброски двух дивизий потребовалось 1572 самолета и 1326 планеров. Перелет прикрывали 2153 самолета тактической воздушной армий. Потери были незначительны.

Тем временем в центральном секторе оппенгеймский плацдарм был расширен до 9 миль в длину и 6 миль в глубину. 25 марта был взят Дармштадт, и на Майне у Ашаффенбурга были захвачены мосты. Во время этого наступления 1–я американская армия расширила свой плацдарм у Ремагена, а 26 марта немцы были отброшены с рубежа реки Зиг. Южнее американцы подошли к Лимбургу.

22 марта 3–я американская армия взяла Франкфурт и продвинулась к Касселю. Между тем 7–я американская армия 26 марта создала свой первый плацдарм у Вормса, а на следующий день соединилась южнее Дармштадта с частями 3–й армии. 28 марта 7–я армия форсировала Некар и на другой день заняла Мангейм. Через три дня 1–я французская армия перешла через Рейн в Филиппсбурге. Таким образом, с 23 марта по 1 апреля оборона на Рейне была прорвана по всей длине и, как говорит Эйзенхауэр, ценой фантастически малых потерь. В результате такого успеха союзников фон Рундштедт был в последний раз отстранен от командования. Командование над его битыми армиями принял Кессельринг, вызванный из Италии.

Через неделю после форсирования Рейна германские войска находились в состоянии полного развала. Всякая организация на Западном фронте рухнула. Однако бои все еще шли, так что число жертв политики безоговорочной капитуляции продолжало расти.

На севере ближайшей целью стало теперь окружение Рура с севера 21–й группой армий, а с юга – 12–й группой армий. Соединение обоих групп было намечено в районе Кассель, Падерборн неподалеку от места, где в 9 г. н. э. Вар потерял свои легионы. 6–я группа армий получила приказ прикрывать правый фланг 12–й группы.

Этот двойной охват, являвшийся одной из величайших операций типа Кан, успешно завершился 1 апреля. В этот день близ Липпштадта 9–я армия, двигавшаяся с севера, соединилась с 1–й армией, наступавшей с юга. В образовавшемся котле были заперты вся германская группа армий «В» и два корпуса группы армий «Н» вместе со своим командующим фельдмаршалом Моделем. В продолжение 12 дней Модель вел упорные бои в промышленных городах, но 13 апреля сопротивление немцев стало ослабевать, и 18 апреля Модель сдался вместе с 20 генералами и 325 тыс. солдат и офицеров.

Пока проводилось это огромное окружение, Эйзенхауэр принял решение об окончательном плане завершения войны. Что это был за план? Ответ на это является одним из самых странных в военной истории. Суть его мы передадим собственными словами Эйзенхауэра. В своем «Докладе» он пишет:

«Я был теперь уверен, что Берлин уже не представлял собою важный военный объект… Когда противник был близок к окончательному разгрому, военные факторы казались мне более важными, чем политические соображения, связанные с захватом столицы союзниками. Задача наших войск должна была состоять в разгроме германских армий, а не в распылении наших сил для занятия пустых и разрушенных городов»[[463]463
  «Report by the Supreme Commander», p. 131.
  По этому вопросу весьма ясно пишет Ингерсолл: «В своем желании выиграть войну Соединенные Штаты не считались и с политическими соображениями» (стр. 84). «Война, как ее вели американцы, напоминала футбол… Это была игра в расчете на овации трибун… игра, в которой увечья не редкость; грубая игра, которую ведут всерьез, – но все же игра» (стр. 417). «…англичане руководятся не только чисто военными, но также и политическими соображениями. Они желают иметь Берлин и северное германское побережье, чтобы быть уверенными, что в случае крушения Германии, ни то ни другое не будет занято русскими» (стр. 293). «Во время войны англичане пытались направлять нашу военную политику на путь, который был им желателен, – это был путь антирусский. Это им не удалось» (стр.463).
  По утверждению Ингерсолла, ответственность за отсутствие политической проницательности при решении не наступать на Берлин несет не Эйзенхауэр, а Брэдли. С большим одобрением Ингерсолл заверяет, что эта идея принадлежала Брэдли и что «позиция Брэдли была так прочна, что Эйзенхауэру ничего не оставалось, кроме как одобрить его план, сообщить о нем в Вашингтон и получить санкцию генерального штаба» (стр. 422). Далее он пишет: «Через двадцать четыре часа после того, как план Брэдли достиг Вашингтона и его прочли английские представители в объединенном комитете начальников штабов, англо—американские отношения точно бомбой взорвало… Англичане орали, что Брэдли не имеет права идти на восток к Эльбе, а должен вместе с Монтгомери пробиваться к Берлину. Британское верховное командование обвиняло Маршалла и его помощников в нарушении твердой договоренности о поддержке Монтгомери при взятии Берлина… Ответ, который незамедлительно последовал от американского комитета начальников штабов, по своему тону сильно напоминал знаменитое бастоньское «катись ты…» генерала Маколифа.
  Содержание его вкратце сводилось к тому, что никакой договоренности, ни устной, ни письменной, не было и не подразумевалось, и что никаких изменений в план Брэдли внесено не будет, поскольку этот план обеспечивает самую быструю, самую верную и самую решительную победу над германским государством… То, что последовало, уже не было ни военным, ни чистым. На арене поя вился Уинстон Черчилль» (стр. 424). «Мистер Черчилль сказал, по—видимому, всё, кроме правды, а правда состояла в следующем: военная обстановка ни при чем, потому что с военной точки зрения Брэдли абсолютно прав, но на черта нам нужна быстрая победа над Германией, когда Британской империи важно, чтобы английские войска попали в Берлин раньше русских, а заодно захватили бы Гамбург и Бремен, иначе есть опасность, что их займут русские и попытаются удержать за столом конференции. Президент Рузвельт ответил: НЕТ, – и до конца его жизни отношения между двумя великими руководителями западных держав оставались скверными» (стр. 425).
  Истина, по—видимому, состоит в том, что на протяжении всей войны американцы были такими военными дилетантами, что они не сумели понять, что война есть орудие политики и что разгром противника является только средством для достижения политической цели. Рассматривая войну как спортивную игрe, они воображали, что раз война выиграна, то обе стороны разойдутся и, подобно Кандиду, отправятся домой и будут возделывать свои сады.


[Закрыть]

Если в конце войны политические соображения менее важны, чем военные факторы, то позволительно спросить, когда же они бывают более важными? А если они никогда не бывают такими, то война, конечно, не может быть орудием политики.

В равной мере странны и доводы Эйзенхауэра в пользу принятия такой необыкновенной точки зрения. Их два. Один довод состоит в том, что русские находились тогда в 30 милях от Берлина и надо было избежать осложнений с ними, второй – что немцы могли сосредоточить на так называемом «национальном редуте» в горной области Южной Германии, Тироля и Западной Австрии 100 пехотных дивизий и до 30 танковых дивизий! Хотя одно время такая возможность и существовала, но ее больше уже не было, так как огромная союзная авиация не позволяла этого.

Отказавшись от движения на Берлин, Эйзенхауэр решил начать наступление в центре от Касселя на Лейпциг силами 1–й и 3–й американских армий при поддержке 9–й американской армии, которая 4 апреля была переведена из 21–й группы армий в 12–ю группу. Во время этой операции действия 21–й и 6–й групп армий должны были носить ограниченный характер. Первая из этих двух групп наносила удар в сторону Эльбы, а вторая прикрывала южный фланг войск, наступающих в центре.

«Когда удар в центре достиг своей цели, главной задачей должно было стать наступление 21–й группы армий к Балтике и очищение всей северной зоны от Киля до Любека»[[464]464
  «Report bу the Supreme Commander», р.131.


[Закрыть]

3–я армия очистила Кассель 4 апреля. Войска достигли Веймара 11 апреля, Иены и Хемница 13 апреля, а на пятый день после этого пересекли границу Чехословакии. Тем временем 9–я армия продвигалась вперед к Брауншвейгу и 11 апреля вышла южнее Магдебурга к Эльбе. На следующий день она вступила в Брауншвейг и 18 апреля после ожесточенных боев овладела Магдебургом. 11 апреля наступление 1–й армии южнее горного района Гарц шло полным ходом. Армия быстро продвигалась; 14 апреля ее войска достигли Дессау, а к 21 апреля очистили от противника весь район Гарца.

В то время, когда 12–я группа армий продвигалась на восток, 21–я группа наступала на Бремен и Гамбург, а 1–я канадская армия очищала северо—восточную Голландию. 2–я английская армия пересекла 5 апреля Везер, 18 апреля достигла Люнебурга, затем, выставив заслон против Гамбурга, она перешла 29 апреля через Эльбу и продолжала наступление на Любек. Во время этих наступательных действий 6–я группа армий двигалась на Байрейт. Там она соединилась с 12–й группой и 16 апреля вступила в Нюрнберг. В это же время 1–я французская армия захватила Карлсруэ и Пфорцгейм.

Эти удивительные продвижения вперед, в некоторых случаях без всякого сопротивления, иногда по 100 миль в день, были возможны только благодаря тому, что заранее организовали снабжение танковых колонн по воздуху.

«При выполнении этой задачи, – пишет Эйзенхауэр, – транспортные самолеты совершали замечательные подвиги; во всех операциях в северо—западной Европе они оказались неоценимым средством; «летающие товарные вагоны» никогда не были так важны, как на заключительных этапах войны. Они садились на импровизированные аэродромы у самой линии фронта, а иногда и в расположении частей, временно окруженных противником. 1500 самолетов С–47 9–го военно—транспортного командования вместе с тяжелыми бомбардировщиками, приспособленными для транспортных целей, в апреле совершили более 20 тыс. самолетовылетов и перебросили передовым сухопутным частям почти 60 тыс. т грузов (в том числе 10 255 509 галлонов бензина)… Без этой помощи танковые дивизии не могли бы действовать с таким поразительным успехом»[[465]465
  «Report by the Supreme Commander», p. 137.


[Закрыть]

Наконец урок был понят, и это был основной урок войны на суше. После завоевания превосходства в воздухе, первоочередной задачей авиации на войне становятся действия в тыловой сфере, а не в тактической. Хотя солдаты всё еще должны сражаться на суше, однако снабжать их теперь можно по воздуху. Такова основная разница между современными и прежними военными действиями на суше. Сбрасывание взрывчатых веществ является делом совершенно второстепенным.

Пока завоевывалась Западная Германия, происходили заключительные сражения в Восточной Германии и Северной Италии. К середине апреля «третий рейх» под ударами с запада, востока и юга быстро рушился.

На Востоке, как мы видели, «политические соображения» уже давно и неуклонно вытесняли «военные факторы». Русские вели войну не только для того, чтобы разгромить противника, но и чтобы выиграть то, что они считали нужным, а именно политическое, социальное, экономическое и стратегическое Lebensraum в Восточной и в Центральной Европе. Поэтому 17 апреля, через четыре дня после занятия Вены, русские приступили к завоеванию Берлина, имевшего тогда величайшую политическую важность и к установлению своей западной границы на Эльбе, так как они понимали её стратегическое значение как большого пути, связывающего северную половину Центральной Европы с её южной половиной и с Дунаем.

Наступление на Берлин было предпринято фронтами Жукова и Конева. Один наступал от Одера на запад, другой от реки Нейссе на север. Против них действовали 4 германские армии: 21–я армия оборонялась между Штеттином и Эбедсвальде; 12–я армия вместе с поддерживавшей ее 3–й танковой армией удерживала фронт от Эберсвальде до Франкфурта, а южнее Франкфурта по реке Нейссе оборонялась 9–я армия. В Берлине, по—видимому, было около 250 тыс. человек, имевших оружие Этих сил было недостаточно для обороны столь большого города, в особенности в случае захвата русскими окружной автострады, опоясывающей его.

17 апреля поднялся занавес заключительного акта мировой трагедии. В этот день утром Конев двинулся вперед со своих плацдармов на Нейссе. Он направил свое левое крыло на Дрезден и Торгау и повернул центр и правое крыло в северном направлении, на Берлин, рассеяв войска 9–й германской армии. Одновременно Жуков двинул свои армии с плацдармов севернее и южнее Кюстрина, прорвал сильные укрепления 12–й германской армии, 22 апреля достиг окружной берлинской автострады и двинулся по ней на запад на Шпандау. Тем временем Конев вышел на автостраду с юга.

25апреляпроизошли два события выдающейся важности: 1) был полностью окружен Берлин; 2) авангард 58–й русской гвардейской дивизии из состава войск Конева соединился в Торгау на Эльбе с передовыми патрулями 273–го полка 1–й американской армии.

В Берлине уже вспыхнули ожесточенные уличные бои. К 29 апреля они захватили Шарлоттенбург, Вильмердорф, Моабит, Шенеберг и другие районы столицы. Вскоре у немцев осталась только центральная часть города, превращенная в развалины артиллерийским огнем. 30 апреля Гитлер застрелился, и 2 мая остатки гарнизона Берлина капитулировали.

Между тем в Италии разгром шел с такой же быстротой. 10 апреля фельдмаршал Александер начал свое последнее наступление между Францией и озером Коммакио. 21 апреля он взял Болонью, 26 апреля пересек реку По и вступил в Верону. Через два дня Муссолини и его любовница, Клара Петаччи, пытавшиеся перейти в Швейцарию, были убиты итальянскими партизанами в городке Лонго близ озера Комо. 29 апреля командующий германскими силами в Италии генерал Генрих фон Фитингофф—Шеель подписал в Казерте безоговорочную капитуляцию и сдался фельдмаршалу Александеру своей почти миллионной армией.

Как только был установлен контакт с русскими, Эйзенхауэр остановил свои армии на реках Эльбе и Мульде и в Рудных горах. Затем были отданы приказы 21–й группе армий продолжать наступление на Любек, 12–й группе – двигаться нa Линц и 6–й группе – подготовиться к действиям против «Национального редута» на случай его занятия немцами. В отношении Берлина Эйзенхауэр пишет, что надо. было «подождать и посмотреть, как сложится обстановка после выполнения (этих) более важных задач».[466]466
  «Report by the Supreme Commander», p. 138.


[Закрыть]

Пока совершались эти передвижения, 3 марта адмирал Фридебург, новый командующий германским военно—морским флотом, прибыл в сопровождении трех офицеров в штаб Монтгомери близ Люнебурга и просил принять капитуляцию 3–й танковой, 12–й и 21–й армий, которые сражались в этот момент против русских. Монтгомери отказался обсуждать капитуляцию на этих условиях. 4 мая Фридебург вернулся и заявил, что он получил полномочия предложить безоговорочную капитуляцию всех германских вооруженных сил, находящихся в Северной Германии, Голландии, в Шлезвиг—Гольштейне и Дании. С этим согласились как с тактической мерой местного характера. Был подписан документ о капитуляции, и в 8 час. утра 5 мая фронту 21–й группы армий был дан сигнал прекратить огонь. Через два дня в штабе союзного верховного командования в Реймсе этот документ снова был подписан, а 9 мая ратифицирован в Берлине. Таким образом, война в Европе была окончена, и победители приняли на себя безоговорочную ответственность.

Глава десятая. Окончательное завоевание инициативы на Тихом океане Союзниками

1. Отвоевание Бирмы

Поражение Германии сделало безнадежным положение Японии, и в нормальной войне последовала бы ее быстрая капитуляция. Но этого не могло быть, так как путь к миру снова преграждало требование безоговорочной капитуляции. Поэтому в настоящей главе мы сначала вернемся к обстановке, сложившейся к лету 1944 г., когда большой клин, который Япония создала на Тихом океане, стал уменьшаться, а часть его основания в Бирме должна была вот—вот рухнуть.

В результате поражений, которые японцы понесли на Араканском фронте, в Кохиме, на Импхалском фронте, и продвижения генерала Стилуэлла к Мьиткьине инициатива перешла от японцев в руки их противников. В дальнейшем наступать предстояло союзникам. Тем не менее их цель осталась прежней, а именно развитие сухопутных коммуникаций с Китаем. Для этого требовались две вещи: во—первых, завоевание Северной Бирмы и, во—вторых, завоевание Южной Бирмы, ибо, как впоследствии указывал адмирал Маунтбеттен, он «не считал разумным, с военной точки зрения, находиться в Центральной Бирме, не имея надежных сухопутных коммуникаций, особенно в период муссонов».[467]467
  Mountbatten, The Strategy of the South—East Asia Campaign, Journal of the Royal United Service Institution, November 1946, p. 479.


[Закрыть]

Чтобы решить огромную задачу – завоевать обратно всю Бирму – Маунтбеттен разработал две тесно связанные между собой операции; одна предусматривала наступление с севера, другая – с юга. В соответствии с планом первой операции 14–я армия генерал—лейтенанта У. Слима (4–й и 33–й корпуса) наступала от Манипура через Чиндвин в район Йе, Швебо, северо—западнее Мандалая, где имелись аэродромы. В это же время армии генерала Стилуэлла и маршала Вэй Ли—хуана наступали на Бамо с севера и с востока. Эти действия с трех направлений должны были поставить японцев, находившихся в Северной Бирме, между трех огней. Вторая операция намечалась для захвата района Рангуна путем совместной высадки воздушного и морского десантов и последующего наступления на север; предполагалось отбросить японцев к району действий 14–й армии, лишив их главных коммуникаций с Сиамом. Для выполнения этой операции требовалось перебросить из Англии дополнительно 6 дивизий, включая одну авиадесантную и большое количество десантных судов. Но так как суда можно было выделить только в случае победы над Германией до октября месяца, они так и не были переброшены. В результате эту часть плана пришлось отбросить и, следовательно, завоевывать Южную Бирму с севера.

Сразу возникла проблема, как снабжать 14–ю армию, когда она двинется на юг от района Швебо? Снабжение армии почти целиком зависело от транспортной авиации, которая базировалась в Ассаме и в Швебо. Радиус действий транспортных самолетов «Дакота» оказался бы недостаточным, и поэтому для снабжения 14–й армии во время ее наступления на Рангун предстояло приблизить авиационные базы. Это лучше всего достигалось занятием островов Акьяб и Рамри. Вследствие этого решили ускорить действия в Аракане и захватить эти два острова путем высадки с моря. Чтобы подготовить десантную операцию, адмиралу А. Пауеру предложили собрать все наличные суда. Фактически всю операцию пришлось проводить, используя те средства, которые были под рукой и которые удалось раздобыть.

Хотя выполнить этот план полностью оказалось невозможным, пока не кончится период муссонов, однако паузы в действиях не произошло. После отступления японцев из Импхала и Кохимы их упорно преследовали и, наконец, 19 августа отбросили за индо—бирманскую границу. Однако транспортные трудности были столь велики, что 14–я армия создала свой главный плацдарм на Чиндвине в Калеве только 3 декабря. Тем временем в Аракане 15–й корпус медленно продвигался по полуострову Майу по направлению к Акьябу.

В ноябре произошло большое перемещение лиц высшего командования. Генерала Стилуэлла отозвали в Америку, генерал—лейтенанта Р. Уилера назначили заместителем главнокомандующего союзными силами, генерал—лейтенант Д. Салтен стал командовать китайскими армиями в Индии и Бирме и генерал—майор А. Ведемейер получил пост начальника штаба при Чан Кай—ши. В добавление к этим изменениям генерал—лейтенант О. Лизи, командовавший 8–й армией в Италии, был назначен командующим союзными силами в Юго—Восточной Азии, которые включали 11–ю группу армий (14–я армия и 15–й корпус) и командование северной боевой зоны Салтена – всего около 20 дивизий. Командование северной боевой зоны в это время состояло из 5 китайских дивизий и смешанной американо—китайской бригады, известной под названием боевой группы Марса, которая заменила группу Меррила, а также из 36–й английской дивизии генерал—майора Ф. Фестинга.

Когда генерал Салтен принял командование, он застал передовые части своих войск довольно далеко продвинувшимися на юг от Мьиткьины. В это же время 36–я дивизия двигалась вдоль железной дороги, идущей из Могаунга. 16 декабря она установила контакт с 19–й индийской дивизией 4–го корпуса 14–й армии в пункте Наба, несколько к северо—западу от Каты, расположенного у реки Иравади. 2 января 1945 г. 14–я армия заняла Еу, а 7 января – Швебо. Тем временем 6–я китайская армия (22–я и 50–я дивизии) под командованием генерал—лейтенанта Ляо Йо—сяна двигалась левее 36–й дивизии, а левее 6–й армии наступала 1–я китайская армия генерал—лейтенанта Сунь Ли—ена (30–я и 38–я дивизии), которая двигалась вместе с боевой группой Марса и качинскими ополченцами. Они двигались в Бамо, который 16 декабря заняла 38–я китайская дивизия. В это же время армия маршала Вей Ли—хуана продвинулась западнее Салуэна и 27 января соединилась с войсками командования северной боевой зоны. Наконец, Бирманская дорога была отвоевана. На следующий день первая транспортная колонна, двигавшаяся из Ледо в Чунцин, пересекла в Вантинге бирмано—китайскую границу.

Действия войск почти всецело зависели от снабжения по воздуху. К началу 1945 г. из Ассама перебрасывалось по 7500 т грузов в неделю. Однако этого было недостаточно; нужно было еще 100 транспортных самолетов для войск и 40 самолетов, чтобы кормить население. Объединенный комитет начальников штабов утвердил требование, и самолеты были посланы в Индию.

«…мы постепенно организовали, – пишет Mayнтбеттен, – снабжение по воздуху в масштабах, превосходивших все, что когда—либо делалось в этом духе раньше. Речь шла совсем не о вспомогательной переброске запасов авиацией; 96 % снабжения 14–й армии шло по воздуху. В ходе этой операции мы доставили нашим армиям 615 тыс. т грузов, три четверти которых перевезли воздушные силы США и одну четверть – английская авиация. Мы перебросили 315 тыс. человек подкреплений, половину которых доставили американцы и половину – англичане, эвакуировали 110 тыс. человек больных и раненых; три четверти из них было перевезено англичанами и одна четверть – американцами. В наш лучший месяц – март 1945 г. – мы перевезли 94 300 т грузов. В это время командование американской транспортной авиацией организовывало движение «по воздушному мосту», и, таким образом, к июлю американцы достигли своего максимума, перебросив за месяц 77.500 т».

И далее Маунтбеттен указывает:

«У нас не было достаточного количества самолетов, чтобы выполнить такую работу. Фактически мы имели примерно половину нужного количества самолетов. Но мы восполнили недостаток, почти удвоив время пребывания самолетов в воздухе против положенного при продолжительных действиях… Хотя была серьезнейшая опасность, что дело может сорваться, однако авиатранспорт продолжал работать безотказно день за днем, неделя за неделей и месяц за месяцем»[[468]468
  Mountbatten, The Strategy of the South—East Asia Campaign, Journal of ihe Royal United Service Institution, November 1946, p. 481.


[Закрыть]

В то время как Салтен и Вей Ли—хуан освобождали Бирманскую дорогу, перед Слимом возникла громадная проблема переправы 14–й армии через реку Иравади, которая почти в 7 раз шире Рейна у города Везель.

Первый шаг был предпринят 14 января. В этот день 19–я индийская дивизия, действовавшая на северном фланге 33–го корпуса, захватила на восточном берегу реки в Табейкьине и в Сингу два небольших плацдарма. Генерал Кимура, командовавший 15–й и 33–й японскими армиями, сразу стал сосредоточивать против этих плацдармов крупные силы.

С целью избежать форсирования реки с лобовой атакой значительных сил противника Слим решился на чрезвычайно дерзкий маневр. Зная, что Кимура осведомлен о том, что 19–я индийская дивизия входила в состав 4–го корпуса, он считал, что ее присутствие в Сингу в момент наступления сильных колонн с запада, северо—запада и севера в направлении Мандалая, по всей вероятности, заставит Кимуру предположить, что 4–й корпус движется на усиление 33–му корпусу с целью нанести главный удар севернее Мандалая. Слим решил обратить расчеты Кимуры в свою пользу, перебросив 4–й корпус (без 19–й дивизии) с левого фланга 14–й армии из района выше Мандалая на юг в Пакокку и оттуда, пока Кимура сосредоточивал свои войска против плацдарма в Сингу, захватить переправу через Иравади и ударить по тылам войск генерала Кимуры в районе Мейктилы, где находилась главная японская база и имелось 8 хороших аэродромов.

Этот отважный проект вызывал необходимость совершить 300–мильный марш через тылы 33–го корпуса.

«Чтобы восполнить недостаточное снабжение по дороге, на расстояние 400 миль от конечной железнодорожной станции в Димапуре, – пишет полковник Фрэнк Оуэн, – командующий 14–й армией обратился к подручным средствам. Таковыми являлись река Чиндвин и строевой лес, росший на ее берегах. Саперы превратились в лесорубов и кораблестроителей. Они скоро изготовили сотни лодок… Из Калькутты авиация доставила навесные моторы и даже разобранные на части буксиры, которые собирались на берегу реки… Были собраны две морские канонерки, вооруженные пушками «Бофорс» и «Эрликон». Их спустили на воду, чтобы нести на реке патрульную службу… Так или иначе, движение по реке было организовано, и 4–й корпус с необходимыми запасами сосредоточился в исходном для наступления районе во время».[469]469
  Owen F., The Campaign in Burma, 1946, p. 122.


[Закрыть]

14 февраля 7–я индийская дивизия 4–го корпуса захватила в Ньяунгу, в 10 милях южнее Пакокку, переправу через Иравади. Но даже и тогда Кимура все еще заблуждался, притом вдвойне, ибо 11 февраля 20–я индийская дивизия переправилась через реку близ Сагаинга, несколько ниже Мандалая, что заставляло предполагать, что действия в Ньяунгу являлись маскировкой.

Теперь все было готово для совместной операции, которая должна была открыть дорогу в Рангун. 19–я и 20–я дивизии находились за рекой севернее и западнее Мандалая. Позади 20–й дивизии сосредоточилась 2–я английская дивизия. 7–я дивизия располагалась в Ньяунгу, в 100 милях юго—западнее Мандалая. В тылу у нее были сосредоточены 5–я и 17–я индийские моторизованные дивизии и 255–я индийская танковая бригада.

Наступление началось 19 февраля движением 19–й дивизии с ее плацдарма. Два дня шли ожесточенные бои, и 19–я дивизия захватила возвышенность Мандалай—Хилл, с которой просматривается город, только 7 марта. Как только холм был очищен от противника, началось наступление на город и на Форт—Дафферин, который упорно обороняли японцы.

Пока 19–я дивизия вела эти действия, 2–я английская и 20–я индийская дивизии переправились через Иравади в Сагаингеи, наступая вверх по течению реки с запада, медленно продвигались по направлению к Мандалаю. 19 марта 2–я дивизия вступила в Аву, а через два дня обе дивизии соединились с 19–й дивизией и Мандалай был очищен от противника.

Между тем на юге, где предстояло нанести главный удар, 20 февраля 17–я индийская моторизованная дивизия двинулась с плацдарма в Ньяунгу и, встречая незначительное сопротивление, 24 февраля заняла Таунгту, лежащую в 40 милях северо—западнее Мейктилы. 27 февраля был захвачен один из 8 аэродромов, который немедленно стал действовать. За этим успехом последовали ожесточенные бои за остальные 7 аэродромов; бои продолжались до 5 марта, когда Мейктила, наконец, была занята 255–й индийской танковой бригадой. Кимура решил вернуть город и весь район Мейктилы, для того чтобы освободить свои коммуникации.

Нанеся удар по плацдарму в Ньяунгу с целью отрезать 17–ю дивизию от ее базы, Кимура вполне мог бы достичь цели. Однако, как указывает полковник Оуэн, «он не мог воспрепятствовать авиационному подвозу, и союзные транспортные самолеты, летая по 12 час в день, продолжали приземляться на аэродромах и выгружать грузы и солдат, в то время как японская артиллерия уже обстреливала машины, находящиеся на взлетной полосе».[470]470
  Оwen F., The Campaign in Burma, 1946, р. 124.


[Закрыть] Так устоял бокс Мейктила.

Оставление японцами Мандалая освободило 33–й корпус, который начал теперь наступать в южном направлении, в то время как 5–я индийская дивизия двинулась из Паккоку на запад и 31 марта расчистила себе путь в район действий 17–й дивизии. За день до этого 2–я дивизия захватила Кьяуксе и оказалась в 50 милях от Мейктилы. Это наступление поставило 15–ю японскую армию и часть 33–й армии (которые пытались взять обратно Мейктилу) между двух огней. К 5 апреля японцы отражали удары и с севера и с юга и к 10 апреля были так потрепаны, что, бросив орудия и транспорт, отступили в горы Шань, на восток от железной дороги Мандалай – Рангун.