Текст книги "Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор."

Автор книги: Джон Фредерик Фуллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

Позднее в ходе войны англичане учли это. 1 октября 1942 г. в английской армии впервые был создан корпус ремонтно—восстановительных частей. На него была возложена задача обслуживания, эвакуации и ремонта танков. О важности этого корпуса можно судить по тому, что к концу войны его численность превышала численность довоенной регулярной британской армии.

3. Шестая ливийская кампания

Как мы видели, немцы начали с запозданием осознавать свою главную ошибку: непонимание того, что в основе стоявшей перед ними стратегической проблемы была морская мощь Британии и что дорога в Египет – заморскую базу британского военно—морского флота на европейском театре военных действий – лежала через Мальту. Если бы Мальта была занята, Роммеля можно было бы снабжать быстрее, а поскольку в военных действиях в Северной Африке успехи и поражения главным образом определялись состоянием коммуникаций, Мальту нужно было захватить давным—давно, как, например, Крит. Вместо этого германское верховное командование решило нейтрализовать Мальту бомбардировками с воздуха, которым в феврале значительно помогло возвращение аэродромов в Киренаике.

Как только Роммель был остановлен, воздушное наступление на Мальту усилилось. В апреле оно достигло кульминационного пункта. За апрель немецкая авиация произвела 5715 самолетовылетов на остров. На Мальте не было подземных ангаров, оборона острова зависела главным образом от зенитной артиллерии.

Однако у гарнизона под командованием генерал—лейтенанта Добби и гражданского населения моральный дух был непоколебим.[209]209
  Это новое подтверждение полнейшей несостоятельности теории Дуэ. 8 апреля на Мальте была объявлена двухтысячная по счету воздушная тревога. Согласно протоколам совещаний Гитлера со своими адмиралами, опубликованным британским морским министерством, «на военном совете с Муссолини в конце апреля 1942 г. было решено в конце мая или начале июня наступать в Ливии, затем в середине июня захватить Мальту и только после этого начать решающее наступление на Каир и Суэцкий канал. Операция против Мальты, на важности которой всегда настаивал германский флот, была запланирована в больших масштабах и должна была выполняться главным образом германскими, а не итальянскими силами… В начале июля, однако, Гитлер, на которого успехи Роммеля произвели чрезмерное впечатление, неожиданно отменил операцию против Мальты, не посоветовавшись ни с итальянцами, ни с собственным морским штабом. Операция была отложена до завершения «завоевания Египта», и припасы, предназначенные для нее, были направлены Роммелк» (»T he Observer», London, 8 June 1947). В дневнике Чиано о предполагаемой операции против Мальты впервые упоминается 22 апреля (стр. 459). В записи 12 мая указывается, что она должна была состояться «в июле или самое позднее в августе». 21 июня (стр. 483) Чиано записал: «Муссолини написал Гитлеру, что, если у нас не будет 40 тыс. от нефти, мы вынуждены будем отложить операцию (вторжение на Мальту) на неопределенный срок».


[Закрыть] Одновременно немцы нанесли удар с Крита и 11 мая потопили 3 британских эсминца.

От Айн—эль—Газалы британская укрепленная линия тянулась на 40 миль в южном направлении к Бир—Хашейму. В этом районе не было естественных препятствий, и генерал Ритчи отказался от мысли создать непрерывный фронт. Он разместил войска позади неохранявшихся минных полей в ряде укрепленных пунктов, получивших название боксов. Каждый из них имел размеры от 1 до 2 квадратных миль, был подготовлен к круговой обороне и снабжен в изобилии припасами, необходимыми, чтобы выдержать осаду. Их можно сравнить со средневековыми замками, служившими убежищами и оказывавшими сопротивление до подхода своих войск. Следовательно, тактическая ценность боксов зависела главным образом от наличия подвижных войск, могущих прийти на помощь. Если противник проникал в промежутки между укрепленными пунктами, а их. гарнизоны стойко сопротивлялись, тогда при удобном случае они могли совершать вылазки и действовать на вражеских коммуникациях. Противнику было опасно оставлять в своем тылу в целости эти укрепленные пункты. Следовательно, если наступление было не простым рейдом, противнику приходилось осаждать их, и тогда на сцене появлялись английские подвижные части.

Основными были следующие четыре бокса: Айн—эль—Газала, защищаемый 1–й южноафриканской дивизией, к югу от него – бокс 50–й дивизии, в центре на пересечении дороги Бир—Хашейм – Акрома с дорогой на Капуццо находился бокс гвардейской бригады под названием «Рыцарский мост» и на крайнем юге – бокс Бир—Хашейм. который обороняла бригада частей Свободной Франции. Между ними и в тылу находились другие боксы и укрепленный район Тобрука.

В 8–ю армию все еще входили 13–й и 30–й корпуса. В 13–м корпусе были 1–я и 2–я южноафриканские дивизии и 50–я пехотная дивизия; в 30–м корпусе были 1–я танковая дивизия (2–я и 22–я танковые бригады), 7–я танковая дивизия (4–я танковая бригада), 201–я гвардейская усиленная бригада, бригада частей Свободной Франции, 3–я индийская моторизованная бригада и 29–я индийская бригада. Генерал—лейтенант У. Готт командовал 13–м корпусом, генерал—лейтенант У. Норри – 30–м корпусом.

Армия Роммеля состояла из 6 итальянских пехотных дивизий, 20–го итальянского подвижного корпуса (танковая дивизия «Ариете» и Триестинская мотомеханизированная дивизия). Африканского корпуса (15–я и 21–я танковые дивизии) и германской 90–й легкой дивизии.

Считалось, что у Роммеля было 550 танков и около 90 самоходных орудий. Танковые силы Ритчи насчитывали 631 танк, в том числе около сотни пехотных танков и 160 танков типа «Грант» – американских машин, вооруженных 75–мм пушкой. После окончания последней кампании Ритчи также получил некоторое количество 6–фунтовых противотанковых орудий и значительное количество танковых транспортеров для эвакуации поврежденных танков. Теперь британская армия была значительно лучше снаряжена. Кроме того, улучшилось взаимодействие между авиацией и 8–й армией. В будущем британской авиации надлежало избегать действий только против авиации противника и оказывать больше непосредственной поддержки наземным войскам.[210]210
  «Они (Теддер и Конингем) решили отказаться от старой негативной теории, что задача авиации заключалась в нейтрализации авиации противника. Вместо нее они приняли позитивную теорию: основная задача авиации – принимать участие в сражении вместе с наземными войсками. Они больше не думали о взаимодействии как о погоне за двумя зайцами, а считали его сотрудничеством в выполнении одной задачи» (Clifford A., Three Against Rommel, р. 237).


[Закрыть]

В начале мая Ритчи готовился к наступлению 7 июня. Однако, ожидая, что Роммель будет готов раньше, Ритчи решил действовать следующим образом: в случае наступления противника 13–й корпус удерживает основные боксы, 30–й корпус уничтожает танки противника и прикрывает левый фланг 13–го корпуса. Очевидно, эти две задачи были несовместимы, так как нельзя смешивать прикрытие и наступление.

Основной замысел наступательного плана Роммеля заключался в следующем: линию фронта удерживает итальянская пехота, тем временем все танковые силы обходят левый фланг противника, уничтожают в бою английские танковые части и занимают позицию Эль—Адем, Сиди—Резех к вечеру первого дня наступления. На второй день танки поворачивают на запад и атакуют врага с тыла на линии Айи—эль—Газала, а на третий день развертываются на 180 градусов и берут штурмом Тобрук. Это был план молниеносной войны и реванша.

Детально план Роммеля выглядел следующим образом: в ночь с 26 на 27 мая Африканский корпус, 20–й подвижный корпус и 90–я легкая дивизия сосредоточивались к югу от Бир—Хашейма. На следующее утро, когда Триестинская дивизия начнет штурм Бир—Хашейма, Африканский корпус, дивизия «Ариете» и 90–я легкая дивизия двигаются на Эль—Адем и по пути уничтожают неприятельские танки. Тем временем проводится ложная атака на Айн—эль—Газалу и высаживается десант к востоку от нее. Если Бир—Хашейм не будет занят немедленно, в минных полях противника в месте пересечения их с дорогой на Капуццо проделывался проход для сокращения путей снабжения.

Днем 26 мая Роммель выступил из Ротонда—Сегнали, приступив к выполнению своего маневра типа, примененного при Лейтене. Хотя англичане знали о предстоящем наступлении, в этот день на разведку вылетел только один самолет, да и тот был сбит. Только утром на следующий день Ритчи узнал о сосредоточении около 200 танков к югу от Бир—Хашейма.

Из района сосредоточения танки Роммеля двинулись на север тремя колоннами: на левом фланге – дивизия «Ариете», в центре – 21–я танковая дивизия, на правом фланге – 15–я танковая дивизия. В 7 час. 30 мин. утра они смяли 3–ю индийскую моторизованную бригаду, затем с боем отбросили 4–ю танковую бригаду. Продвигаясь на полной скорости, танки Роммеля внезапно напали на штаб 7–й танковой дивизии и взяли в плен ее командира генерала Мессерви, которому позднее удалось бежать. Наконец танки Роммеля вступили в бой с 1–й танковой дивизией в районе бокса «Рыцарский мост». Все боксы были окружены и многие атакованы. К вечеру 27 мая, несмотря на непрерывные налеты английской авиации, передовые части Роммеля достигли Акрома, Эль—Дуда и Сиди—Резеха, а одна небольшая колонна, пройдя вдоль восточного края минных полей, вышла на прибрежную дорогу. Большая часть этих колонн была отброшена назад, и высадка к востоку от Айн—эль—Газалы не удалась. Однако для англичан значительно более важным было то, что Бир—Хашейм, несмотря на сильные атаки, выстоял.

С утра 28 до ночи 31 мая происходили ожесточенные и запутанные схватки между сражающимися танковыми силами. Сражение перемещалось вперед и назад в обширном районе, но наиболее ожесточенным оно было к западу от бокса «Рыцарский мост», в районе, известном под названием «Котел».

Тем временем германские саперы расчистили проход через минное поле на дороге в Капуццо и принялись за расчистку второго прохода примерно в 10 милях южнее. К моменту завершения расчистки проходов обе стороны совершенно выдохлись, и ночью 31 мая Роммель отошел к проходам, между которыми находился бокс 150–й британской бригады. По мнению Ритчи, войска Роммеля были разбиты и отступали. Однако это было далеко не так; подобно тому как рыцари в средние века имели обыкновение возвращаться в свои укрепленные лагери, войска Роммеля отходили, чтобы привести себя в порядок и пополнить запасы боеприпасов и горючего. С флангов их прикрывали минные поля противника, к востоку от проходов и в районе «Котла» Роммель выставил заслон противотанковой артиллерии. Под прикрытием заслона 1 июня войска Роммеля атаковали бокс 150–й британской бригады и, несмотря на то, что Конингем направил на поддержку бригады всю свою авиацию, взяли штурмом укрепленный пункт, захватив свыше 3 тыс. пленных.

Ритчи и его генералы обсудили множество планов, однако в результате истощения войск и всеобщей неразберихи план за планом отвергался. Однако, чтобы хоть что—то сделать до принятия определенного решения, попытались тревожить тылы противника. 2 июня колонна частей Свободной Франции заняла Сегнали – исходный пункт наступления Роммеля, а 7–я моторизованная бригада действовала против германской линии коммуникаций около Ротонда – Мтейфель.

Наконец Ритчи решил наступать в районе «Котла». Согласно его плану, 10–я индийская бригада наступала на бокс Роммеля с юга в ночь на 4 июня. Утром 5 июня 22–я танковая бригада нанесла удар с севера, а 32–я армейская танковая бригада действовала в направлении Сидры.

Наступление провалилось. Хотя 10–я индийская бригада выполнила свою задачу, 22–я танковая бригада натолкнулась на сильный огонь противотанковых орудий и не смогла продвинуться, а танки 32–й армейской танковой бригады встретили минное поле. Роммель вовсе не намеревался отступать, он немедленно покинул свой лагерь и разгромил 10–ю индийскую бригаду.

Комментируя это сражение, генерал Мартел пишет:

«Сейчас ясно, что обстановка оценивалась оптимистически. Метод, избранный англичанами, подходил для наступления на противника, отступающего со своих позиций, но был непригоден в создавшихся условиях… Этот день, 5 июня, возможно, явился поворотным пунктом в сражении»[211]211
  Martell О., Our Armoured Forces, 1945, р. 174.


[Закрыть]

Роммель немедленно завладел инициативой. Чтобы освободить свой правый фланг и занять пустыню к югу от Тобрука, он сосредоточил всех имевшихся под рукой солдат, орудия и самолеты против Бир—Хашейма. Ритчи оказал сильную поддержку французскому гарнизону под командованием генерала Кёнига, бросив авиацию против наступавших. Однако к 10 июня из—за отсутствия воды и боеприпасов пункт нельзя было больше удерживать. Вместо того чтобы капитулировать, генерал Кёниг в ту же ночь под прикрытием темноты искусно отступил и благополучно вывел три четверти своих солдат на север.

Сразу после занятия Бир—Хашейма Роммель двинулся на север и вернулся к первоначальному плану. 12 июня его войска атаковали англичан в районе «Рыцарского моста» и у Эль—Адема. Там войска Роммеля встретили 2–я и 4–я британские танковые бригады, но англичане не сумели преодолеть мощной противотанковой обороны Роммеля. В этот же вечер оставшиеся британские танки в количестве 170 машин были переданы в распоряжение 13–го корпуса и на рассвете 13 июня[212]212
  2 июля Черчилль сообщил в палате общин, что 13 июня 230 британских танков были уничтожены, попав в засаду. Это совершенно неверно. Дело не только в том, что на 13 июня в строю находилось не более 170 танков, в этот день не было песчаной бури, и трудно понять, каким же образом танки могли попасть в засаду в огромных открытых просторах пустыни.


[Закрыть] двинулись на выручку бокса «Рыцарский мост». Однако противника не удалось отбросить, и Ритчи, чтобы гарнизон не оказался отрезанным, решил вывести его. Утром 14 июня началось отступление, в результате чего прибрежная дорога осталась без защиты. 1–я южноафриканская дивизия и 50–я дивизия на фронте Айн—эль—Газала были открыты для атаки с тыла. Поэтому последовал приказ Ритчи об отводе 8–й армии к границе Египта, но в то же время он решил оставить гарнизон в Тобруке. Это противоречило плану, составленному накануне сражения: если отход станет неизбежным, Тобрук не следовало удерживать, так как британский флот больше не господствовал на Средиземном море.

Авиация прикрывала отступление, на фланге двигалась 1–я танковая дивизия, сдерживавшая германские танковые части к востоку и западу от Акромы. Несмотря на страшную загруженность дороги, 1–я африканская дивизия покинула Тобрук 15 июня. Отступать 50–й дивизии было значительно труднее, так как противник перерезал к этому времени ее пути отхода. Но командир дивизии генерал Готт подготовился заранее к такому варианту и вместо попытки пробиться в восточном направлении двинулся на запад, прорвал итальянскую оборону и направился к Бир—Хашейму. Отсюда он проследовал прямо на восток и, пройдя 200 миль, привел свою дивизию в Египет.

30–й корпус, к которому вернулись обе его танковые дивизии, удерживал восточные выходы из Тобрука до 17 июня, когда наступление танков противника с юга из района Сиди—Резеха заставило его отступить через границу. Тобрук был вновь осажден.

18 июня Роммель энергично преследовал отступавшего врага и, устроив около Гамбута засаду, разгромил 20–ю индийскую бригаду. Затем войска Роммеля неожиданно повернулись на 180 градусов и устремились к Тобруку.

Гарнизоном крепости командовал генерал—майор X. Клоппер. В состав гарнизона входили 2–я южноафриканская дивизия (без одной бригады), 32–я армейская танковая бригада, примерно 50 пехотных танков, и большое количество истощенных в боях солдат, отставших при отступлении и собравшихся в крепости. Тобрук был хорошо снабжен, однако оборонительная линия общей протяженностью 25 миль была в плохом состоянии. В крепости царила большая неразбериха. Не менее плохо было и то, что истребительная авиация не могла помочь гарнизону Тобрука из Египта.

Роммель знал, что слабейшее звено обороны крепости – сектор Эль—Дуда, и немедленно направил туда итальянскую пехоту. Под прикрытием итальянцев Роммель собрал части, оставшиеся от Африканского корпуса, 20–го подвижного корпуса и 90–й легкой дивизии. В тылу Роммель создал заслон из противотанковой артиллерии с одним танковым батальоном.

По существу, он построил свою армию в подвижной бокс. Все свои самолеты Роммель собрал на аэродромах в Айн—эль—Газале и Эль—Адеме. К 20 июня подготовка к штурму закончилась. На рассвете Тобрук подвергся сильной бомбардировке, которая загнала в убежища гарнизон и затруднила передвижения внутри крепости. Затем пикирующие бомбардировщики волна за волной бомбили минные поля. За ними немедленно последовали саперы и сняли невзорванные мины. Таким образом был проделан проход для танков, которые под прикрытием огня артиллерии бокса прорвали внешний пояс обороны. К середине дня, уничтожив контратаковавшие британские танки, войска Роммеля ворвались в Тобрук.

Клоппер потерял всякое управление войсками. В самом начале бомбардировки он был вынужден перевести штаб в другое место. Там его вновь настигли пикирующие бомбардировщики. В течение этих критических часов Клоппера несколько раз гоняли с места на место, средства связи неизбежно оказывались прерванными. Так же как во время сражения за Крит, генералы должны были просто сидеть и ждать новостей, они не могли принимать меры в случае надобности.[213]213
  Morehead A., A Year of Battle, 1943, р. 206.


[Закрыть]

Командование было парализовано, и гарнизон крепости перестал быть единым целым. Отдельные группы доблестно сражались, некоторым удалось выйти из окружения, другие сдались. Не было общей капитуляции – был общий разгром. К рассвету 21 июня Тобрук оказался в руках Роммеля, захватившего огромную военную добычу и около 30 тыс. пленных.

Едва дав войскам передохнуть, Роммель продолжил наступление. 23 июня войска Роммеля пересекли границу с Египтом между Маддаленой и Сиди—Омаром. Генерал Ритчи приказал под прикрытием авиации отступить к Мер—са—Матруху. Английские войска заняли эту линию 27 июня. Здесь был отдан новый приказ отступить к Эль—Аламейну, где между Средиземным морем и впадиной Каттара длина фронта сокращалась до 36 миль. Английские войска заняли Эль—Аламейн 30 июня; 8–я армия получила в подкрепление дивизию, переброшенную из Сирии.

В течение трех дней положение англичан было настолько критическим, что Окинлек был готов отойти к укреплениям у Александрии и Дельты. К счастью, армия Роммеля совершенно измоталась, ее наступательный порыв иссяк. У Роммеля оставалось 50 немецких и 75 итальянских танков, пригодных к действию, тогда как против него стояли значительно большие танковые силы. В течение некоторого времени обе стороны пытались продолжать сражение, однако к концу июля линия фронта стабилизировалась.

С 27 мая инициатива находилась в руках Роммеля, но теперь, когда он находился только в 65 милях от цели – Александрии, сначала постепенно, а затем все быстрее инициатива переходила к его противнику. Дело было не только в том, что удлинение линий коммуникаций Роммеля затрудняло снабжение, державы оси начинали терять господство в центральной части Средиземного моря. В мае на Мальту прибыли «Спитфайры» с американского авианосца «Уосп» и нанесли потери германским пикирующим бомбардировщикам. Между 14 и 16 июня на Мальту направились два конвоя – один из Гибралтара и другой из Александрии. Конвой, шедший с востока, был вынужден повернуть назад, однако часть второго конвоя достигла Мальты 16 июня. Хотя эта операция дорого обошлась британскому флоту, потерявшему крейсер, 6 эсминцев, 2 сторожевых корабля, не считая 12 потопленных транспортов, она знаменовала собой поворотный пункт в ходе войны. В Северной Африке немцы оказались невероятно близорукими и прозевали приливную волну. Теперь отлив грозил им катастрофой.

Среди многочисленных кампаний в Северной Африке последняя дает нам прекрасный пример подвижности танковых сил на ровной местности без естественных препятствий. Действия танков в таких условиях чрезвычайно похожи на сражения рыцарей на равнинах в средние века. Линия фронта появляется и исчезает, зоны и районы заменяют линии, коммуникации перерезаются и их бросают, отступления проводятся в самых неожиданных направлениях. В каждой схватке танки преобладают на поле боя, пехоте отводится роль гарнизонных войск или войск, занимающих поле сражения после боя. Средневековые замки и укрепленные повозками лагери возродились в виде боксов, которые, если их можно выручить, становятся препятствием для противника, а если нет, то немедленно превращаются в мышеловку для своего гарнизона. Бокс и танковые войска сильнее всего, когда они взаимодействуют. То же) самое можно сказать о танках и противотанковых орудиях, в налаживании взаимодействия которых немцы превосходили англичан.

В быстроте принятия решений и скорости маневра немцы далеко превосходили англичан, и главным образом потому, что Роммель не передоверял командования своим подчиненным, а обычно сам руководил танковыми частями. Отсутствие централизации в командовании у противника вновь привело к распылению его танковых сил. Британские танковые силы не только были разбросаны на обширном пространстве в начале сражения, но и в ходе его они по частям или полностью передавались от одного корпуса к другому, и тем самым утрачивалось личное руководство – важнейший залог единства действий. Как говорят, Роммель заметил в июне в разговоре с пленным командиром бригады: «Что толку в ваших двух танках на один мой, если вы распыляете танковые силы и даете мне возможность разбивать их по частям? Вы бросили против меня по очереди 3 бригады».[214]214
  Graves P., The Eleventh Quarter, p. 103.


[Закрыть]

Касаясь полководческого искусства Роммеля, Александер Клиффорд писал:

«Роммель мог немедленно направить свои части в пустыне в любую сторону, потому что обычно командовал ими сам. Он понимал, что как адмирал выходит в море со своим флотом и руководит боем, находясь в самой гуще его, так и во время танковых сражений в пустыне командующий должен находиться на месте действия. Вся необходимая информация поступала прямо к нему, минуя посредников. Он мог принимать решения за несколько секунд, а отдавать приказы – за несколько минут. Роммель мог изменить весь ход сражения до того, как сведения об этом отправлялись в британский штаб»[215]215
  Clifford A., Three Against Rommel, p. 225.


[Закрыть]

Дело не в том, что английские генералы оказались менее способными, чем германские, а в том, что их знания устарели. Британские генералы учились на опыте позиционной войны 1914–1916 гг. и не были подготовлены к танковой войне, которой им пришлось руководить.

4. Русское контрнаступление зимой 1941/42 г.

Провал германских планов взятия Москвы был таким же огромным стратегическим поражением Германии, как и битва за Британию. Как мы увидим, за поражением под Москвой последовала аналогичная ошибка: Гитлер снова изменил оперативно—стратегическое направление.

7 декабря 1941 г. Берлин был ошеломлен. Одновременно поступило два сообщения. Первое – о вступлении в войну Соединенных Штатов и второе – что за день до этого на московском фронте ударил 40–градусный мороз. Затем, как уже говорилось, 8 декабря последовало сообщение, что отныне ход войны в России будет зависеть от условий зимы. Что это точно значило, не было известно, но сообщение оказалось достаточно прозрачным, чтобы пробудить воспоминания о 1812 г. Арвид Фредборг, находившийся в то время в Берлине, пишет:

«Тревожные настроения нарастали. Пессимисты припоминали войну Наполеона с Россией, и все книги о Великой армии вдруг стали пользоваться спросом. Предсказатели занимались судьбой Наполеона, астрология стала популярной… Даже наиболее убежденные нацисты не хотели войны с Америкой. Все немцы с большим уважением относились к силе Америки. Каждый из них не мог не вспомнить, как вмешательство Америки в 1917 г. решило исход первой мировой войны. Перспектива повторения того, что было в 1917 г., вызывала беспокойство»[216]216
  Fredborg A., Behind the Steel Wall, p. 60–61.


[Закрыть]

В оккупированных странах происходил обратный процесс: печаль сменилась радостью. Колосс был остановлен, и, хотя, быть может, голова его была из железа, ноги оказались глиняными. Шире развернулась партизанская война на Балканах, немцы и итальянцы направляли все больше и больше сил в оккупированные страны для поддержания своего господства.

На фронте царил ужас. Морозы усиливались, и каждый немецкий солдат чувствовал на собственной шкуре, что к зимней кампании немецкое командование не подготовилось. У войск не было ни теплой одежды, ни снаряжения, равно как они не были подготовлены к войне в условиях зимы. Генералы рекомендовали отступить, но Гитлер понимал, что отступление может привести только к тому, чем кончилось отступление армии Наполеона. Хотя его упрямство и поставило кампанию на грань катастрофы, на этот раз оно спасло армию от краха. Отказавшись отступить из России или даже отойти к западу от Смоленска, Гитлер, несомненно, спас свою армию от еще большего разгрома, чем тот, который постиг армию Наполеона в 1812 г.

Какая проблема стояла перед Гитлером? Вопрос вовсе не заключался в том, чтобы отступать, как сделал Наполеон, или твердо удерживать свои позиции. О последнем не могло быть и речи, а отступление в условиях, когда транспорт буквально[217]217
  Тысячи германских грузовиков и сотни паровозов остановились из—за низкой температуры. Потребовались недели, чтобы снова пустить их в ход.


[Закрыть] замерз, могло легко закончиться поражением. По существу, выбора не было. Можно было только укрыть большую часть войск, пока они не погибли от мороза, и держаться за линии коммуникаций, чтобы переоснастить армию и подвезти запасы.

Наиболее важными линиями коммуникаций в московском секторе фронта были железные дороги: Москва – Ржев – Великие Луки; Москва – Вязьма – Смоленск; Москва – Калуга – Брянск; Москва – Тула – Орел. Все перечисленные дороги соединялись поперечной линией Великие Луки, Витебск, Смоленск, Брянск, Орел. Далее от Орла железная дорога шла на юг к Таганрогу на Азовском море. На всех этих железных дорогах было по одному или несколько передовых складов, снабжавших фронт. Важнейшие склады были в Старой Руссе, Ржеве, Вязьме, Калуге, Брянске, Орле, Курске и Харькове. Между ними находились второстепенные склады. Все склады были полны, и здесь можно было укрыть войска. Поэтому было важно удержать эти города и отвести к ним войска.

Гитлер решил превратить передовые склады в укрепленные лагери, по существу в укрепленные районы, и отойти к ним. Таким образом он обеспечивал укрытие для войск, которые могли существовать за счет имевшихся запасов до приведения в порядок коммуникаций. Между тем позади перечисленных складов можно было создать новые передовые склады. Следовательно, план Гитлера был не планом отступления, каким был план Наполеона; это был маневр в сторону тыла, хотя и вынужденный.

Каждый из указанных укрепленных районов занимал много квадратных миль; в некоторых из них могли укрыться целые армии. Подобно ливийским боксам, эти районы были приспособлены для круговой обороны и могли продержаться в окружении до подхода помощи извне. Немцы, взяв название средневековых карре шведских копейщиков для защиты от кавалерии, именовали эти районы «ежами», «игелс», так как они имели круговую оборону. Между основными районами были созданы второстепенные укрепленные районы в городах и больших деревнях, вся эта система соединялась воедино авиацией; иногда укрепленные районы снабжались по воздуху.

Вообще говоря, продвижение русских вперед было не столько контрнаступлением или преследованием, сколько упорным просачиванием в обход германских укрепленных районов и окружением их. Войска были вынуждены продвигаться главным образом вне дорог. Русские широко использовали казачьи дивизии, усиленные артиллерией и пехотой на санях и лыжниками. Колеса на самолетах—истребителях также заменяли лыжами. Эти дивизии не обладали большой огневой мощью, поэтому они, как правило, обходили сильные и уничтожали небольшие «ежи». Партизанские отряды действовали не только совместно с казаками, но и независимо далеко в тылу немцев. Боевые действия приобрели крайне ожесточенный характер. Жестокость порождала жестокость. Корреспондент «Нейе Франкфуртер цейтунг» писал:

«Сейчас идет война на истребление, какой еще не знала современная Европа. Это беспощадная борьба, в которой ни одна сторона не дает и не получает пощады. Бой почти всегда заканчивается ожесточенной рукопашной схваткой»[218]218
  «The Tenth Quarter», p. 63.


[Закрыть]

Немцы отступали по всему фронту. Дальше всего они отступили в центре московского сектора – между Калинином и Тулой. 16 декабря от немцев был очищен Калинин и тут же начата большая операция по двойному охвату Ржева, Гжатска и Вязьмы. Русские двигались на юго—запад из района Калинина и на северо—запад из района Тулы. У Калуги развернулись ожесточенные бои. Русские заняли Калугу 26 декабря, но тут же были выбиты из города и вновь заняли его 30 декабря. Занятие Калуги – важнейшая победа русских за всю зимнюю кампанию, ибо Калуга была одним из основных «ежей».

От Калуги русские продолжили наступление в северо—западном направлении на Юхнов – «еж», находившийся прямо на восток от Смоленска и к юго—востоку от Вязьмы; они глубоко вклинились в германский фронт. Одновременно на севере, обойдя с запада Ржев, они двинулись на Витебск и достигли Великих Лук, севернее Витебска. Обойдя Вязьму, русские приблизились к Смоленску на расстояние 50 миль. 20–22 января был занят Можайск, что в 65 милях к западу от Москвы и в 40 милях восточнее Гжатска.

На северном, или ленинградском, фронте немцы 9 декабря оставили Тихвин; русские продолжали наступление и форсировали реку Волхов. Немцы создали фронт на линии Шлиссельбург, Новгород, к северу от озера Ильмень, где он и стабилизировался. На крайнем юге русские перешли в контрнаступление в Крыму и на северном побережье Азовского моря. «Ежи» в Таганроге, Сталине и Артемовске были обойдены, с тем чтобы бросить все силы против «сверхъежа» – Харькова. Однако последний держался стойко, хотя была занята Лозовая к югу от него и наступавшие подошли на расстояние 30 миль к Полтаве.

Зима полностью вступила в свои права, увеличился снежный покров, и немцы ожидали передышки. Тем не менее русские продолжали просачивание, хотя и не достигли решающих успехов, за исключением ленинградского фронта. Там в январе 1942 г. они соорудили автомобильную дорогу по льду Ладожского озера и восстановили связь с Ленинградом. 22 февраля была отрезана значительная часть германской 16–й армии в районе Старой Руссы, южнее озера Ильмень, которая потом была постепенно истреблена.

На центральном фронте в феврале и марте русские закрепили свои успехи и ликвидировали два небольших «ежа» в Сухиничах и Юхнове, последний – 3 марта 1942 г. В апреле началась распутица, и боевые действия прекратились, за исключением Крыма, где немцам удалось достичь некоторых успехов в районе Керчи, занятой русскими зимой одновременно с Феодосией.

Основные результаты этой кампании сводятся к следующему: во—первых, она оказала большое моральное воздействие на Россию, Германию и весь мир вообще. В ноябре Гитлер объявил, что русские армии уничтожены. Кампания продемонстрировала, что это далеко не так. В зимних условиях русский солдат превосходил германского, несмотря на то, что, по словам Фредборга, «германские солдаты совершили невозможное в борьбе против наседавших русских».[219]219
  Frеdbоrg A., Behind the Steel Wall, p. 68.


[Закрыть] Во—вторых, принудив немцев превратить передовые базы в «ежи», а следовательно создать новые передовые базы позади первых на линии Днепра и Двины, русские заставили немцев перенести исходные позиции для следующей германской кампании на много миль назад. В—третьих, чего больше всего опасались германские генералы, война на истощение стала фактом. Дело не только в том, что оборонительные бои и мороз уменьшили численность германской армии, передовые войска не имели возможности перегруппироваться и подготовиться к возобновлению наступления. В «ежах» в эти зимние месяцы острие «Великой армии 1941 г.» затупилось, и никакие рекрутские наборы итальянцев, румын и солдат из других стран—сателлитов не могли вернуть ему былую остроту.

5. Германская летняя кампания 1942 г. в России

Чтобы полностью оценить значение второй немецкой летней кампании в России, необходимо вспомнить цели первой летней кампании. Как мы видели, они заключались не в завоевании всей России, а в том, чтобы наступлением на основные стратегические районы заставить русские армии оборонять их и терять в последующих боях защитников. Стратегическая цель заключалась в тактическом истреблении.

Мы также видели, что эта стратегия потерпела крах, так как скорость продвижения была невелика, пространство – чрезмерно большое и сопротивление слишком сильное.

Если стратегия сокрушения не достигла цели в более благоприятных условиях 1941 г., разве могла она иметь успех в менее благоприятных условиях 1942 г.? Гитлер отвечал на этот вопрос отрицательно; и было бы глупо вновь прибегнуть к ней. Вместо стратегии сокрушения следовало применить стратегию истощения. Однако не могло быть и речи о том, чтобы решить эту задачу путем тактического истощения; даже если бы это и было возможно, такой образ действия отнял бы слишком много времени. О том, чтобы раздуть революцию против большевиков, также не могло быть и речи. Следовательно, оставалась единственная возможность: подорвать экономическую мощь России, ударить по материальной основе ее вооруженных сил. Было решено, что для этого нужно лишить Россию донецкого промышленного района, кубанской житницы и кавказской нефти. Короче говоря, лишить Россию важных стратегических районов в четырехугольнике Харьков, Сталинград, Баку, Батуми, что со временем вывело бы русскую армию из строя.