Текст книги "Капкан для призрака"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

– Не знаю. Я вообще не видела его. Если ты думаешь, что это не так, ты, наверное, просто сошел с ума.

– Ты долго находишься здесь, внизу?

– Две… две-три минуты, не дольше. Вот и все.

– Если ты что-то скрываешь, Бетти, скажи об этом мне. Ты не должна меня опасаться.

Бетти сделала глубокий вдох.

– Да, я знаю, что не должна. Я знаю, что ты будешь защищать меня. Ты уже защищаешь кое-кого другого, разве не так?

Она уже не владела своим нежным голосом, от него осталось лишь напряженное дыхание. Гарт неотрывно смотрел на эту восковую бледность и потухшие карие глаза. Сейчас не стоило говорить ей, что женщина, каждая женщина, умеет выбрать самый неподходящий момент для сцен обиды или ревности, доходя при этом до грани исступленной ненависти.

– Так значит, – сказал он, – это ты была под дверью моего номера вчера ночью. Ты подслушала мой разговор с Марион Боствик.

– Да, я слышала его. Я слышала все. Хотя во второй раз ты едва не поймал меня.

– Бетти, неужели ты действительно не можешь понять…

– Нет, не могу. Вплоть до той минуты я ругала себя за то, что плохо относилась к тебе, и ненавидела себя за это. Но потом мне это стало казаться смешным. Разве я была хоть когда-нибудь такой же скверной, как твоя драгоценная-предрагоценная подружка миссис Боствик? А теперь я скажу тебе, что в действительности произошло в субботу…

– Нет, не скажешь!

– Я скажу тебе…

– А я тебе говорю, что ты этого не скажешь! – крикнул Гарт; обошел вокруг стола и встал рядом с ней. – Бетти…

Серые перчатки взлетели, готовые растерзать. Однако и это был всего лишь жест.

– Я уже догадался об этом, но сейчас у нас нет времени. Если с Майклом Филдингом что-то случилось, этого будет достаточно, чтобы тебе пришлось объяснять свое сегодняшнее поведение.

– А ты полагаешь, что мне будет трудно объяснить свое сегодняшнее поведение?

– Можешь уже сейчас попытаться объяснить, что ты делаешь здесь внизу. Именно в бильярдном зале. Почему ты убежала из салона?

– Я спустилась сюда, потому что это единственное место в этом ужасном отеле, где человек может побыть в одиночестве в воскресенье. В одиночестве, в абсолютном одиночестве. Разве тебе никогда не хотелось побыть наедине с собой и спрятать свое лицо от всех? Нет, тебе наверняка не хотелось. Ты относишься к тем людям, которые никогда не выходят из себя и всегда сохраняют спокойствие. Я знала, что ты не веришь мне. Знала это уже со вчерашнего вечера. Но я не предполагала, насколько ты не веришь мне, до тех пор пока ты не показал Майклу Филдингу тот листок бумаги с напечатанным на машинке текстом и не сказал ему, что был вынужден солгать мне, будто это письмо написал ты.

– Ты слышала ночью, что я говорил Марион. И тем не менее ни словечка не упомянула об этом сегодня. До тех пор пока такая глупость, как это письмо, не разозлила тебя.

– Так, значит, это глупость? Значит, то, что произошло с этим письмом, это, по-твоему, глупость! Как я ненавижу тебя! Я никогда в жизни никого так не ненавидела!

– Бетти, замолчи!

– Ну, ударь меня! Почему ты меня не ударишь? Я знаю, что ты сделал бы это с большим удовольствием. Я вижу, как ты поднимаешь руку. Ну, почему ты меня не ударишь?

– Замолчи, говорю я тебе. Мы должны найти Майкла. Мы обязательно должны найти Майкла! Еще минута и…

Гарт знал, что еще минута, и Бетти расплачется, и остановить этот плач он сможет только, дав ей сильную пощечину. Но именно этого он и хотел; его даже испугало, что он испытывает такое сильное желание ударить Бетти или трясти ее так, чтобы у нее стучали зубы.

Гарт быстро повернулся, оглядел помещение и принялся размышлять.

Он чувствовал, как у него на лбу выступает пот. В этом так называемом «Гроте» они, казалось, совершенно затеряны, как в каком-то подводном мире, где нет абсолютно никаких звуков, если не считать звука шагов Гарта. Он быстро направился к альковам с рыбацкими трофеями.

Возможно, они действительно были полированные или лакированные; Гарт не настолько хорошо разбирался в рыбной ловле, чтобы это знать. В каждом алькове был, кроме того, круглый столик со скамеечкой, обтянутой зеленой кожей. Он заглянул подо все скамеечки и осмотрел искуственно нагроможденные камни над головой. Потом вернулся к бильярдным столам.

– Больше здесь искать негде, – сказал он. – Майкла здесь нет.

– А тебя это удивляет? Наверное, он исчез. Наверное, это я устроила, чтобы он исчез, словно колдунья в одной из тех книг, которые ты мне дал.

– Ладно, с этим пора кончать, Бетти. Именно здесь отчасти кроется причина наших затруднений, и ты должна узнать об этом прямо сейчас. Я не только дал тебе эти книги, многие из них я написал сам.

– О боже, о чем это ты снова говоришь?

– Только о том же: возможно, я не очень хорошо защищаю тебя. Однако не думаю, чтобы тебя повесили только потому, что я написал несколько романов о преступлениях, которые, на первый взгляд, было невозможно совершить.

– Только не оправдывайся. Не стоит. Ты ведь занимаешься еще кое-чем, не правда ли? Ты замечательно защищаешь свою драгоценную, драгоценнейшую миссис Боствик!

– А что может произойти, – нарушил тишину новый голос, – с его драгоценной, драгоценнейшей миссис Боствик?

Буквально за полсекунды до того как раздался этот новый голос, Гарт заметил полосу света, который, впрочем, мог быть включен уже давно. Сводчатый коридорчик, ведущий в бильярдный зал, был ярко освещен снаружи. Освещены были также красная ковровая дорожка, ведущая к лестнице, и красный ковер на лестнице, и латунные прутья, придерживающие его; полированные стены с обеих сторон. Все это сияло в ярком свете. У подножья лестницы стоял Винсент Боствик, прижимая цилиндр к груди и держа под мышкой трость с серебряным набалдашником.

– Итак, мадам, – спросил он, – могу ли я поинтересоваться, что вы имели в виду?

Бетти не пошевелилась, а ее лицо сейчас абсолютно ничего не выражало. Однако Гарт тремя широкими шагами преодолел расстояние, отделяющее его от коридорчика.

Весь коридор над лестницей был освещен хрустальными люстрами, висящими под роскошно отделанным потолком. На середине лестницы слева у перил стояла Марион Боствик, а ее голубые глаза ничего не выражали, так же как и глаза Бетти.

Винс сказал:

– Я спросил…

– Разумеется, – перебил его Гарт, внутри у которого все кипело. – Но мы думали, что ты ушел, Винс. Мы думали, что вы оба ушли. Мы думали, что ты всегда ходишь за Марион.

– Я действительно хожу, милый друг, – сказал Винс совершенно другим тоном. – Поэтому я вернулся. Марион не ушла. Она подумала, что у тебя внизу какие-то странные делишки, и я подкупил одного служащего, чтобы он включил здесь свет.

– А почему Марион подумала, что у меня здесь какие-то делишки?

– Ну, понимаешь…

– Не позволяй им запугать себя, Винс! – воскликнула Марион. Ее губы искривились в гримасе, выражающей смесь испуга и жестокости. Она великолепно выглядела в белом платье на фоне красного ковра и полированных дубовых панелей.

– Не позволяй им запугать себя, Винс, – повторила она, наклоняясь вниз. – Ты всегда позволяешь всем себя запугивать. А я этого не хочу! Что бы ни говорил Дэвид, нам нечего бояться.

Винс покачал головой.

– Бывают моменты, дорогая, когда тебе недостает элементарного приличия. Серьезно, бывают моменты, когда тебе не хватает приличия. Во многих смыслах этого слова. Я не намерен здесь ссориться, чего ты от меня, очевидно, ждешь.

– В таком случае буду ссориться я, Винс. Буду ссориться сейчас!

– Ну, начинай, Марион, – сказал Гарт.

Однако он не узнал, что могло бы произойти или что сказала бы Марион. Наверху на лестнице появились еще две фигуры – молодой человек с бледным лицом и неуверенной походкой и пожилой джентльмен с пышными седыми усами, сжимающий выше локтя руку молодого человека, – и остановились там, глядя на находившихся внизу.

На обоих вновь пришедших падал яркий свет из хрустальных люстр. Этим пожилым джентльменом был Каллингфорд Эббот. А молодым человеком был Майкл Филдинг.

– Идите вниз, – буркнул Эббот своему спутнику и отпустил его руку. – Пожалуйста, идите вниз и попросите прощения. Можете мне поверить, сегодня днем я уже поставил на место одного юношу вашего возраста. И сейчас собираюсь сделать то же самое. Идите вниз!

Появление Майкла, казалось, должно было сразу снять напряжение, однако этого не произошло. Выражение его глаз, сжатые губы, почти неестественный блеск высокого воротничка – все это говорило Гарту, что худшее еще впереди.

И несмотря на то, что он появился так неожиданно, от внимания Гарта не ускользнуло, какое в этот момент выражение лица было у Марион, хотя больше никто этого не заметил. Марион, Винс и Гарт смотрели на верхнюю площадку лестницы. Бетти прибежала в коридорчик и тоже глядела наверх.

Эббот, все еще стоящий на верхней ступеньке, вытащил из рукава платок и промокнул им губы, как искусный иллюзионист. Потом засунул платок обратно в рукав, поднял правую руку и сделал жест, предназначенный кому-то, кого не было видно. Люстры погасли. Погас весь свет наверху, остался лишь слабый отблеск из бильярдного зала. За спиной Эббота Гарт видел квадрат угасающего дневного света в окне из мозаичного стекла, по-прежнему наполовину открытом, а также (раньше он этого не замечал) еще одну вертикальную полоску света за какой-то полуоткрытой боковой дверью.

Майкл споткнулся в этой неожиданно наступившей полутьме и едва не упал на лестнице. Винс отступил в сторону. Первой заговорила Бетти.

– Надеюсь, теперь ты успокоился, – сказала она, обращаясь к Гарту. – И они, надеюсь, тоже. Надеюсь, что все, все успокоились!

И она побежала наверх.

Гарт лишь мельком увидел выражение безнадежности и отчаяния на ее лице, когда она, приподняв юбки, словно слепая, взбежала вверх по лестнице. Пробегая мимо Марион, она слышала, как та смеется. Гарт не пытался ее задержать. Теперь его чувства (а они были очень сложны) сосредоточились прежде всего на Марион и Майкле Филдинге.

– А теперь, милый Гарт, – строгим голосом сказал Каллингфорд Эббот, спускаясь с лестницы, пожалуй, чересчур эффектным шагом, – теперь мы проясним это недоразумение.

– Да, конечно.

– Во-первых, я избавился от Твигга. Прошу тебя, не расспрашивай, как мне это удалось, однако я избавился от него на несколько минут, так что он не будет тебя беспокоить. Во-вторых, из-за всех этих прогулок и переполоха я превратился в идиота.

– В этом я не совсем уверен.

– Нет? – Непринужденным движением Эббот вставил монокль в глазную впадину. – Твигг уже собирался отправиться в отель, чтобы найти тебя. Наш милый секретарь (называй его секретарь, а не портье) был вне себя от злости. А мне достаточно было зайти в… мне достаточно было умыть руки, и я обнаружил там этого юношу, которого вы искали, здорового и невредимого, как видишь.

– В этом я тоже не уверен. – Гарт быстро повернулся. – Майкл, что произошло?

– Да, Майкл, – крикнула Марион, – что произошло?

Пока Бетти бежала наверх, Майкл спустился по лестнице и вбежал в бильярдный зал. Теперь он стоял спиной к ближнему столу прямо под люстрой, на лице у него было испуганное, выжидательное и недоверчивое выражение.

– Да простит меня Бог, но вы, шеф, наверное, сошли с ума. – Майкл повысил голос. – Что произошло? Ничего не произошло. Это была шутка.

– Что?

– Шутка! Причем, не очень удачная. Вы ведь присутствовали при этом, да? Ну, когда тот официант вошел в салон и принялся шептать мне на ухо.

– Да, я присутствовал при этом. Что сказал тот официант?

– Что якобы какая-то дама желает поговорить со мной с глазу на глаз в «Гроте» (это его точные слова) кое о чем, что имеет отношение «к этому делу». Ну, естественно, что сразу же пришло мне в голову? – Майкл внезапно сглотнул, словно у него болело горло. – Мне пришло в голову, что она имеет в виду это убийство, о чем я вам и сказал. Я не знал, что такое «Грот», хотя по всему отелю развешаны таблички с этой надписью и стрелками, указывающими, как туда пройти.

Официант сказал вам, кто эта дама?

– Нет. Он утверждал, что не видел ее. Потом, когда я уже шел сюда, мне это не давало покоя. Слова «это дело» могут ведь означать что-нибудь другое.

– Ага! – выдохнул Каллингфорд Эббот, который стоял рядом с Марион Боствик и поглаживал усы. – А потом вы, конечно, подумали, что какая-то красотка хочет с вами познакомиться, верно? А вы случайно чуточку не переоцениваете себя, юноша?

Тем временем все столпились вокруг Майкла, который теперь стоял, понурив светловолосую голову. После этих слов напряжение еще больше усилилось.

– О чем бы я ни думал, это продолжалось недолго. Что я стал бы делать в этом месте? В бильярдном зале?! К тому же здесь никого не оказалось. Я подождал восемь или десять минут. Потом мне стало ясно, что надо мной подшутили, и я ушел отсюда. Это не самое чистое место на свете, сами видите.

Потом Майкл повернулся к Гарту и спросил:

– А зачем весь этот шум, шеф? Тут что, кто-то сошел с ума? Я всего лишь зашел в… туда, чтобы умыться и почиститься, а на меня сразу набросился этот пожилой джентльмен с моноклем, словно я украл королевские драгоценности. Прошу прощения за то, что я разговаривал с ним слишком резко и советовал не совать нос в чужие дела. И вообще, с меня на сегодня уже вполне достаточно этих удовольствий.

– Это еще не все, – сказал Эббот, – если вы не будете вести себя, как следует. Ну, ладно! Я принимаю ваши извинения. Ничего плохого не произошло. Как по-твоему, Гарт?

– А что, если я так не думаю?

– Что ничего плохого не произошло?

– Так значит, вы говорите, Майкл, – спокойным тоном спросил Гарт, – что никого здесь не видели? И что ничего плохого в этой темноте с вами не произошло?

– Черт возьми, шеф, что плохого могло со мной произойти? Я ведь в полном порядке. Разве вы не видите? У меня даже воротничок не измят. Так в чем же дело?

– Меня удивляет, – после минутного молчания ответил Гарт, – почему вы вообще упомянули об этом воротничке. Многие люди берут с собой запасной воротничок в жаркое воскресенье. На полотне, которым накрыт этот бильярдный стол, имеется большое пятно крови, приблизительно в десяти сантиметрах от того места, куда вы опираетесь правой рукой.

– Шеф!..

– На вас здесь кто-то напал, да? И вы так перепугались, что едва не сошли с ума. Вы ведь сами медик, так что позвольте, я осмотрю ваши горло и ноздри.

Майкл перебежал на противоположную сторону стола, словно хотел сохранить расстояние, равное его длине, между собой и приближающимся Гартом. Однако атмосфера уже, очевидно, повлияла на большинство присутствующих. Марион стояла выпрямившись, ее глаза и губы выражали презрение. Винс уставился в пол.

– Молодой человек, – лаконично спросил Эббот, – это правда?

– Нет! Нет! Клянусь, это неправда!

– Если вы позволили убийце запугать вас до такой степени, что теперь ничего не скажете, Майкл, – произнес Гарт, – вполне может случиться, что из-за вас повесят невинную женщину. Вы видели леди Калдер? Вам нравится эта перспектива?

– Помилуй меня Бог, нет, шеф!

– А если вы позволите Дэвиду запугать вас до такой степени, что исполните все его желания, бедняжка Майкл, – весьма убедительным тоном сказала Марион Боствик, – вы окажетесь еще глупее, чем я до сих пор считала. Мы ведь ничем ему не обязаны! Мы не должны его бояться! Ему нужно только одно: защитить свою любовницу из того домика возле пляжа. Или, возможно, вы скажете, что это неправда, Дэвид?

Гарт по инерции сделал еще два шага к бильярдному столу и обернулся.

– Марион, – сказал он, – не развязывайте войну. Во имя старой дружбы не развязывайте войну.

Марион приподняла одно плечо.

– Дэвид, что за чушь вы несете? Болтаете невесть что, да к тому же с таким спесивым видом? Войну?

– Войну между вами и мной. Я стараюсь избежать ее.

– Ну-ну! Полегче на поворотах! Я не имею ни малейшего понятия…

– Если не вы, то Винс имеет понятие.

– У меня есть куча понятий, чтобы вы знали, – сказал Винс, покачал головой и бесстрастно посмотрел на Марион, – понятий, о которых даже моя проклятая болтливость никому не говорит и позволяет им спокойно спать. Марион, малышка, я бы на твоем месте вел себя чуточку осторожнее. Ты думаешь, что Дэвид больше тебе не нужен. Ты думаешь, что он не осмелится выбросить тебя за борт, чтобы вместе с тобой не выбросить туда Бетти Калдер. Ты, как безумная, становишься на слишком тонкий лед, моя любовь. Будь осторожнее! Я уже однажды предупреждал тебя, но ты никогда не умела думать на два хода вперед.

– Ну, если уж ты заговорил о безумцах, – сказала Марион, – то они меня окружили сейчас со всех сторон. Ну, Майкл, скажите этим глупцам, был кто-нибудь в этом помещении, когда вы пришли сюда несколько минут назад?

– Нет, Марион, здесь никого не было.

– А на вас напал кто-нибудь, милый Майкл?

– Нет! Нет! Нет! И на шее у меня нет никаких синяков!

– Если человек хочет узнать правду и ничего, кроме правды, а я, прошу вас мне верить, тоже этого хочу, – это страстное желание Марион звучало, как желание материализованного ангела, – это вовсе не так трудно, как думают люди. И это действительно правда! Вы должны понять, что это правда. А если вам это непонятно, то вы просто болваны! Мистер Эббот, разве вам не понятно, что это правда?

– Эббот… – довольно раздраженно начал Гарт.

– Послушайте, если вы будете вмешиваться… – почти завизжала Марион.

Их голоса звонким эхом отражались от каменных гротов. Майкл оцепенело стоял у бильярдного стола. Винс снова уставился в пол.

– Послушайте меня, вы все! – сказал Каллингфорд Эббот.

Мгновенно стало тихо.

Эббот снова вытащил из рукава платок и приложил его к губам и ко лбу. Он колебался. Направился в сторону коридорчика, словно хотел уйти, но тут же вернулся.

– Еще двадцать четыре часа назад, – сказал он, – я стал бы самоуверенно утверждать, что сумею овладеть любой ситуацией. И вот, пожалуйста, этой ситуацией я овладеть не могу. Я не господь Бог. Несмотря на все свои заявления, я всего лишь руководитель департамента уголовного розыска. Твигг принес пару новостей, Гарт.

– Да?

– Предварительное разбирательство по делу Глайнис Стакли состоится завтра в Фэрфилдском муниципальном совете. Тебе уже известно об этом?

– Нет, конечно нет. А какую позицию займет полиция во время этого разбирательства?

– Не знаю. Более того, думаю, что Твигг не скажет мне об этом. – Лицо Эббота стало еще более серьезным. – Возможно, он будет добиваться отсрочки. Однако, с другой стороны, если принять во внимание, как теперь настроен Твигг, возможно, полиция неожиданно предъявит доказательства, которые приведут к вердикту, что речь идет о преднамеренном убийстве и, согласно предварительному заключению, в нем будет обвиняться леди Калдер.

– Значит, разбирательство будет коротким?

– К сожалению, да.

– А Майкла тоже допросят в качестве свидетеля?

– Гм! – Монокль многозначительно блеснул. – Связь этого юноши с Глайнис Стакли не имеет – по крайней мере с точки зрения закона – ничего общего с убийством, совершенным вчера днем. Если уж мы начали этот разговор, то юного Ормистона тоже не вызовут, так же как мистера и миссис Боствик, даже если бы они что-то знали. Единственная, кто обязательно будет давать показания, это леди Калдер как ближайшая родственница. А также, очевидно, ты, поскольку именно ты обнаружил труп.

– Я хотел бы спросить тебя кое о чем. – Эббот сделал нервный жест. – У тебя имеются какие-нибудь доказательства, кроме психологических, Гарт? Что, если полиция займет ту, другую, позицию? Если бы тебе пришлось быть адвокатом леди Калдер во время этого разбирательства, ты смог бы воспрепятствовать вынесению вердикта, что речь идет о преднамеренном убийстве?

– Нет, не смог бы. Многое из того, что говорит Твигг, это правда.

– Стало быть, грубо говоря, ты сдался?

На лице Марион появился намек на улыбку – не более чем едва заметное движение уголка губ – и тут же исчез. Почти не верилось, что такая улыбка могла появиться у этой очаровательной женщины двадцати лет. Однако Винс Боствик заметил эту улыбку. И Эббот тоже.

– Только не это, – равнодушно сказала она. – Я надеялась…

– Послушай! – энергично продолжил Эббот, жестикулируя еще быстрее. – В дуэли, непрерывно ведущейся между тобой и Твиггом, вы оба для нападения и отражения атаки пользуетесь средствами, которые пока что были бесконтрольными. Было ясно, как Божий день, что еще неизвестно, кто в ней победит. Но поскольку я внимательно следил за этой дуэлью, то осмелюсь сказать, что это продолжалось до тех пор, пока…

– До каких пор?

– Незадолго до того как ты ушел из салона, Твигг спросил, как бы ты расследовал это дело. А ты ему порекомендовал прочесть роман, который называется «Чьей рукой?». Припоминаешь?

– Конечно, припоминаю.

– Ну так это здесь не поможет. Я эту книгу тоже читал. Та женщина, которая производит впечатление колдуньи и заманивает в свои сети, а также лишает здравого рассудка мужчину намного старше нее, вовсе не является, естественно, никакой колдуньей. Она совершенно невиновна. Ее «необъяснимые» преступления всего лишь фокусы, придуманные и выполненные действительным убийцей, другой женщиной, очень хладнокровной и коварной, которая пытается свалить всю вину на нее. Я спросил Твигга, что он думает об этом твоем заявлении. А Твигг сказал, что он с тобой согласен.

– Твигг согласен со мной? – недоверчиво спросил Гарт.

– Да. Он записал себе в блокнот несколько слов из последней главы этого романа. Подожди, я попытаюсь процитировать. – Он быстро взмахнул рукой, чтобы сосредоточиться. – «Мне не повезло, – говорит истинная убийца, – однако могло повезти. Все зависит от того, как толковать закон. Вас не вправе обвинить в убийстве, если не могут установить, каким образом вы его совершили».

Гарт наклонил голову. Он не видел ни Марион, ни Винса, ни даже гипнотизирующих глаз Эббота. Так, значит, Твигг в конце концов загнал его в тупик и воспользовался для этого именно неудачной частью его собственной защиты.

– Ну так как? Есть в этой книге такие слова?

– Есть.

– Значит, теперь на стороне Твигга, возможно, также юридические критерии? А если это так, как ты собираешься противостоять обвинениям?

– Не знаю. – Гарт поднял глаза. – Бог мне свидетель, я все еще не знаю. Однако какой-нибудь способ я должен найти, найти до того, как станет слишком поздно.