Текст книги "Система становления (СИ)"

Автор книги: Джон Демидов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Стойте… Тут… Тут кто-то есть.

Одновременно с этими словами он указал лучом фонаря в небольшую нишу, скрытую за выступающей балкой, и капитан тут же воскликнул:

– Есть кто живой⁈ Немедленно выйди из-за балки!

Его окрик не возымел никакого эффекта, поэтому мы осторожно пошли туда сами, и когда я увидел, что там скрывается – у меня в жилах всё похолодело.

В обнаруженной нами нише, полусидя, прислонившись к стене, сидел человек. Вернее, то, что от него осталось. На нем была одета хорошо знакомая нам камуфляжная форма, разорванная в клочья, и всё выглядело так, будто его терзали гигантские стальные когти, вскрыв бронежилет как консервную банку.

Это был первый погибший из пропавшей группы, которого мы нашли. Не просто пятно крови или гильзы на полу, а именно тело. Зрелище было настолько жутким, что даже видавший виды прапорщик Титов с силой выругался и отвернулся.

Марина, превозмогая отвращение, сделала шаг вперед, после чего сказала тихим, неестественно ровным голосом:

– Нам нужно его опознать…

Капитан Попов молча кивнул, после чего подошел к телу и, осторожно, стараясь не смотреть в то место, где когда-то было его лицо, начал ощупывать карманы разгрузки.

Его добычей оказались несколько пустых магазинов, граната РГД-5, и, наконец, в одном из нагрудных карманов, он нашел солдатский жетон.

Марина быстро сверила полученный номер с базой внутри своего телефона, после чего глухо произнесла:

– Сержант Артемьев, взвод обеспечения.

На лицо капитана было страшно смотреть, и я его понимал… Того, через что прошёл этот сержант не пожелаешь никому. Попов тем временем взял себя в руки, и тихо произнёс:

– Я не знаю, что тут живут за твари, но одно могу сказать вам точно… Делайте что хотите, но не подпускайте их вплотную. Судя по следам на теле Артемьева – силы им не занимать, и противопоставить этому мы с вами ничего не сможем. Теперь мы знаем, с чем можем столкнуться, а потому утраиваем бдительность, и как только хоть кто-то из вас заметит врага – открывайте огонь на поражение, понятно?

Нам всё было предельно понятно, но конкретно сейчас это резко стало не важно, ведь неожиданно наших ушей коснулись приближающиеся лёгкие металлические щелчки…

Глава 19

Интерлюдия. Кабинет в стенах Кремля.

Роман Григорьевич сидел в своем кресле, погруженный в тяжкие размышления. Государственная машина, в которой он занимал далеко не последнюю роль, была огромным колоссом с невероятно разветвлённым управлением. Пока команда из мозга дойдёт до самых дальних частей этого колосса – мозг уже отправит новую команду, и это было огромной проблемой в текущих условиях.

С приходом системы мир превратился в бурлящий океан, где льдины могли за секунду смениться огненными водоворотами, а на горизонте то и дело вставали неизведанные земли. Требовалась невероятная гибкость, способность менять курс за секунды, импровизировать. А бюрократический колосс гибкость ненавидел всеми фибрами своей бумажной души.

Как заставить его танцевать, не сломав хребет? Как совместить железную необходимость контроля с хаотичной, взрывной природой системы? Эти вопросы терзали его уже не первый день…

Внезапно тишину кабинета прорезала резкая трель телефонного зуммера – звонил проводной телефон. Не тот, что стоял на столе, а другой, встроенный в стенную панель около его кресла.

У этого чёрного, угрюмого аппарата без циферблата, был на редкость громкий и противный звонок, от которого Роман Григорьевич вздрогнул, а его пальцы непроизвольно сжали подлокотники кресла. Этот звонок никогда не сулил ничего хорошего и дозвониться сюда могли всего восемь человек со всей планеты. Каждый такой вызов был предвестником бури, и аналогом сейсмического толчка, кардинально меняющего расклад мировых сил.

Он снял трубку, и ровным голосом произнёс:

– Слушаю.

– Роман Григорьевич, не помешал? – голос в трубке был лишен эмоций, выверен и четок. Хозяин кабинета мгновенно узнал собеседника – это был начальник Разведывательного управления, человек, чье имя редко произносилось вслух – Алексей Владимирович Крутов.

– Нет. Докладывайте, Алексей Владимирович.

Крутов никогда не утруждал себя излишней вежливостью, и всегда переходил к делу без обиняков, не стал исключением и этот случай.

– Данжи конечны, Роман Григорьевич. Раньше мы это только подозревали, а теперь у нас есть стопроцентное тому подтверждение. У нас это пока не так заметно из-за масштабов страны, но наши… восточные соседи уже бьются в истерике.

Он сделал паузу, давая информации усвоиться, после чего продолжил:

– Китайские группы за последние сутки предприняли сорок семь попыток пересечь границу под разными предлогами. Не исключаю, что попыток было больше, но 47 из них погранцам удалось перехватить.

После… интенсивной беседы с одним из задержанных выяснилась причина такого странного поведения наших союзников… Мы конечно знали, что данжи исчезают после прохождения, и новые появляются на следующий день, однако мы понятия не имели, что количество появляющихся данжей намного меньше количества закрытых.

Выглядит всё так, что как будто есть какой-то механизм, открывающий данжи, но у него есть своего рода пропускная способность, и если в день закрыто данжей больше, чем эта пропускная способность, то мы имеем отрицательное сальдо на выходе…

Со средними и тем более тяжелыми данжами нет никаких проблем, потому что при их прохождении есть риск оттуда не вернуться, а вот лёгкие… На территории Китая появившийся легкий данж не живет дольше пяти часов, как его сметают, подобно голодной саранче. У них уже начинают продавать возможность посещения данжа, но даже так от желающих нет отбоя.

Услышав эти новости Роман Григорьевич замер, уставившись в одну точку, ощущая как в его сознании начинает складываться пазл происходящего. Если данжи действительно являются конечным ресурсом, то совсем скоро привычный мир окончательно рухнет и начнётся война. Война за пищу для системы. Быстрая, жестокая, без правил.

– Они просят о помощи? – спросил он, уже примерно представляя контуры возможной сделки, на что его собеседник тут же ответил:

– Они просят доступа хотя бы в ряд регионов, но мы, разумеется, поставили их на место. Пока.

Роман Григорьевич задумался, его взгляд упал на окно, за которым медленно темнело московское небо, и ему на ум пришли недавние размышления. Гибкость… Похоже она понадобится существенно раньше, чем он мог себе предположить.

– Алексей Владимирович, я не против разрешить китайским коллегам завести на нашу территорию… скажем, пару десятков групп по 5 человек, под нашим присмотром, разумеется, и в строго отведенных секторах.

В трубке повисло удивленное молчание, ведь подобное решение шло вразрез со всей логикой государственного суверенитета.

– Роман Григорьевич, вы уверены? Это очень сильный риск! А если нашим бойцам данжей не хватит, то что тогда?

– Это необходимость, Алексей Владимирович. Мы предоставим им доступ, но сделаем это конечно же не безвозмездно. За прокачку на своей территории мы потребуем составления договора, который будет конечно же заключен не просто на бумаге, а с использование способностей нашего «Абсолюта».

В договоре их представитель должен гарантировать нам, что в случае возникновения у нас проблем, которые мы не сможем решить своими силами… они предоставят нам своих «абсолютов». Пусть их сверхлюди станут нашим стратегическим резервом. Страховкой на черный день, который обязательно наступит.

На том конце провода установилась идеальная тишина, символизирующая интенсивную работу мысли Крутова. Он прекрасно понимал весь циничный гений этого предложения, в котором выигрывали все: Китайцы, одержимые идеей контроля и накопления силы, получали доступ к столь нужному им ресурсу, а Россия – получала их самое мощное оружие в долгосрочную аренду, да еще и с гарантиями, которые невозможно нарушить.

– Вы хотите… нанять их абсолютов? – наконец выдавил Крутов.

– Я хочу обеспечить выживание страны в условиях, когда привычные правила больше не работают, – холодно парировал Роман Григорьевич, и тут же добавил:

– Проработайте все детали. Юридические и оперативные. Как только будете готовы – связывайтесь с ними, и делайте предложение. Давайте посмотрим, насколько голодны их «абсолюты».

После этих слов Роман Григорьевич положил трубку, и в кабинете снова воцарилась идеальная тишина, но только вот теперь она была чуточку иной.В этой тишине чувствовалось напряжение и ожидание нового, еще более непредсказуемого витка событий.

Хозяин кабинета только что сделал ставку, от которой мог зависеть исход всей игры, и впервые за очень долгое время он чувствовал не тяжесть ответственности, а леденящий душу азарт. Привычный мир окончательно рухнул, и чтобы собрать его заново, ему приходилось играть по-крупному. Очень по-крупному.

Сергей

Мы сразу же поняли, что добра от этих звуков можно не ждать, и капитан решил не дожидаться нападения, начав действовать заранее, после чего приказал нам всем прижаться к стене, и выстроиться в полукруг, отодвинув в центр полукруга Марину.

Это оказалось очень своевременное решение, потому что как только мы встали согласно приказов Попова – наших ушей коснулся негромкий, шипящий звук, словно где-то рядом вскрыли банку с газировкой.

Этот звук доносился не спереди, а откуда-то… сверху. Подняв голову, я увидел, что из вентиляционной решетки под потолком, чуть позади нас, вырвалось облако густого, непрозрачного дыма цвета ржавчины. Это облако было тяжелым и быстро опустилось вниз, после чего стало вальяжно растекаться по поверхности пола, надёжно скрывая его из вида.

– Группа! Газы! – не растерялся Попов, сразу после чего мы заученными движениями полезли в специальные сумки, и начали натягивать на себя противогазы.

Пока мы возились с защитой дыхания, дым постепенно сгущался, превращая коридор в рыжую, непроглядную мглу. Когда у него это получилось – видимость упала практически до нуля, и справиться с этой мглой не могли даже наши фонари, ведь их свет свет отражался от миллионов крохотных частичек в воздухе, создавая настоящую слепящую пелену.

– Группа, сомкнуть ряды! Держать строй! – услышал я приглушенный сквозь маску голос капитана, а потом мне стало не до разглядываний своих товарищей, ведь наше время истекло…

Из дыма, совершенно неожиданно для нас, вынырнули тени каких-то существ, которые были просто до одурения стремительные и маленькие. Я успел увидеть лишь мелькание длинных, серповидных металлических когтей и пару горящих красных точек вместо глаз, после чего последовала молниеносная атака, и я услышал звук рвущейся ткани, сразу за которым последовал сдавленный стон.

– А-а-аргх! Прямо по ноге, тварь!

Я развернулся, пытаясь поймать в прицел мелькающую тень, но в дыму это сделать было практически невозможно. Тем временем, пока я пытался выцелить тварь, ранившую Титова, из маскировки вынырнуло второе существо, на сей раз справа от меня.

Краем глаза я успел заметить промелькнувшее движение, и на одних только инстинктах отклонился назад, из-за чего стальной коготь с визгом чиркнул по бронежилету, оставляя в нём глубокую борозду.

Не знаю – откуда у этих тварей столько силы, но от такого простенького удара меня буквально опрокинуло на колени, после чего я снова вскочил, вскидывая свой автомат к плечу.

– Что вы пялитесь на этих мелких уродов⁈ Стреляйте! – заорал на нас взбешённый Титов, сразу после чего коридор огласила короткая пулемётная очередь, отправленная им куда-то в туман.

Я не винил прапорщика за проявленные эмоции, потому что тоже прекрасно понимал, что против мелких тварей наше оружие было совсем не подходящим вариантом, и только лишь создавало полный хаос из вспышек света и мерцающих теней.

Мы по прежнему стояли, формируя полукруг, и отстреливались практически вслепую. В рыжей мгле то и дело мелькали тени, слышалось шипение, скрежет когтей по броне и сдавленные ругательства.

Пулемет капитана Попова с завидным постоянством выдал длинные очереди, но стрелял он, по сути, в молоко, лишь на мгновение прорезая дым вспышками огня.

– Не вижу! Ни хрена не вижу! – раздался чей-то крик, очень похожий на Илюхин, и в этот момент я почувствовал резкую боль в бедре из-за того, что один из когтей все же дотянулся до меня, с лёгкостью пробив камуфляж и оставив глубокий порез на коже, из которого тут же начала сочиться кровь.

Я вскрикнул от неожиданной резкой боли, и всадил всю обойму калаша в то место, откуда, как мне показалось, пришла атака в мою сторону, но кроме злобного шипения в ответ я ничего не услышал.

В этот момент я как никогда ярко осознал всю разницу между мобами в лёгком данже, и тем, с чем мы имеем дело сейчас.

В лёгких данжах мы можно сказать работали по мишеням, а тут… Эти твари были разумны и использовали дым как укрытие. Они очень быстро поняли, что нападать по одиночке на нас бессмысленно, и охотятся полноценной стаей, координируя свои атаки и уворачиваясь от наших пуль, которые были практически бесполезны. Нужно было что-то менять.

Мне безумно хотелось хоть как-то подсветить округу, и в процессе смены магазина я просипел сквозь противогаз:

– Свет! Нам нужен свет, тогда эти твари не смогут подходить не замеченными!

– Так доставайте файеры! – рявкнул капитан, сосредоточенно поливая пространство перед собой короткими очередями, надеясь попасть хотя бы случайно.

К сожалению во время такой массированной атаки доставать их было чистым самоубийством, потому что пока ты одной рукой будешь тянуться, чтобы достать так нужный файер – твою другую руку полностью отчекрыжит какая-нибудь мерзкая тварь, а такого рода увечий мне бы очень хотелось избежать.

Внезапно рыжий дым вокруг нас на мгновение рассеялся, будто откуда-то подул свежий поток ветра, и я, оглянувшись назад, увидел что Илюха стоял с закрытыми глазами, а его синий круг сиял так, что не снилось и некоторым лампочкам…

– Левее! – вдруг крикнул он громким голосом, и тут же поправился:

– Капитан, левее на три часа, полметра от пола! Огонь!

Наш командир не стал задавать тупых вопросов, и тут же, без капли сомнений, развернул «Печенег» и дал короткую очередь в указанную точку, сразу после чего раздался громкий хлопок и треск ломающегося механизма.

Мы сначала не поняли что произошло, но потом осознали, что шипящий звук пропал, и дым начал постепенно рассеиваться!

– Они управляют ловушками! – внезапно закричал Илюха, открывая глаза. – Это не просто твари! Они… часть охранной системы!

В этот момент дым рассеялся достаточно, чтобы мы снова могли видеть друг друга, и увиденная картина была совсем неутешительной. Каждый из нас был в той или иной мере исцарапан, и сильнее всего пострадал от этого я и Титов.

На полу перед нами лежали три тела наших атакующих, и это были не привычные нам роботы, а существа из плоти и металла. Гибриды, покрытые блестящими черными пластинами, с длинными механическими когтями и невероятно бесящими красными глазами.

Самое печальное в этой ситуации было то, что не смотря на потеря в своих рядах – эти твари не отступали, и они явно были настроены идти до победного.

– Отходим! – скомандовал Попов хриплым от напряжения голосом. – Назад, к развилке! Быстро!

Мы сразу же начали смещаться в ту сторону, откуда пришли, медленно пятясь, и стреляя короткими очередями для прикрытия. Твари пытались проследовать за нами, но словно упирались в какую-то невидимую границу, и лишь злобно щёлкали своими конечностями, провожая нас пристальным взглядом алых глаз.

Спустя некоторое время мы тяжело дыша вывалились обратно на развилку. Противогазы запотели, раны ныли, но мы были живы. Мы впервые столкнулись с противником, который не просто бросался на нас, а думал, координировал атаки и использовал окружающую среду, и это было… утомительно.

Я в очередной раз порадовался тому, что догадался позвать с нами Илюху, ведь без всяких преувеличений – если бы не он, то мы все были бы уже мертвы.

Первым делом, когда мы вывалились на площадку развилки, то сразу же сорвали с лиц противогазы, жадно глотая воздух, смешанный с запахом пороха, пота и крови.

– Группа, доклад по раненым! – раздался требовательный голос капитана, на что сразу же раздался голос прапорщика:

– Титов, ранение в ногу. Глубоко, но кость, кажется, цела.

– Я… вроде мелочь, – пробормотал я, касаясь разреза на бедре и царапин на плече. Больно, но терпимо.

– У меня царапины, – коротко доложила Марина, уже срывая с плеча свою медицинскую сумку, после чего сразу же бросилась к Титову, чтобы оказать ему первую помощь.

Капитан, морщась от боли, кивнул, наблюдая за ней, а потом перевел тяжелый взгляд на остальных.

– Всем… всем не терять времени, и проверить оружие! Титов, доложи боезапас.

После этого приказа площадку заполнили щелчки извлеченных магазинов и лязг затворов, а прапорщик, с залитым потом лицом, мрачно докладывал:

– У меня на «Печенеге» пол коробки, ещё одна целая. Автомат… два магазина. Гранаты все.

Ситуация была хуже некуда. Мы израсходовали уйму патронов, а продвинулись… куда? Мы просто отступили, и за той невидимой границей нас по прежнему ждал целый рой этих стальных тварей.

Капитан Попов устало закрыл глаза, сжав пальцами переносицу. Было видно, как он лихорадочно перебирает варианты, и не находит выхода. Повторный штурм легко мог окончиться куда более серьёзными потерями, допускать которых он не хотел.

Тишину, нарушаемую лишь тяжелым дыханием и звуками перезарядки оружия, прервал неуверенный, но настойчивый голос Илюхи:

– Товарищ капитан… – он сделал паузу, привлекая внимание командира, и как только Попов посмотрел на него, тут же сказал:

– Кажется, у меня есть идея.

– Говори, курсант, – выдохнул капитан, с изрядным скепсисом в голосе, но помимо этого скепсиса в нём так же хорошо слышалась капля надежды.

Илюха не заставил себя упрашивать, и сразу начал рассказывать свою идею:

– Эти твари… Они не преследовали нас за пределы определенного участка, и атаковали только когда мы подошли к определенной точке, а до этого… помните, мы шли совершенно спокойно!

– Так. И что? – нахмурился Попов, явно не догоняя – куда ведет курсант.

– А то, что у них есть зоны ответственности! – воодушевленно продолжил Илюха. – Они не бродят по всему данжу свободно, а привязаны к определенным секторам, как… как программы защиты! Как стражники в крепости!

Один отряд охраняет коридор с газовой ловушкой, другой – ещё чего-нибудь… Почему бы нам не заставить их вылезти из своих укрытий, отступить, и расстрелять к чертям в тот момент, когда они выстроятся вдоль границы своих владений⁈

Глава 20

Идея Илюхи нашла очень серьёзный отклик в душе капитана Попова, который сразу же начал обдумывать её, взвешивая все возможные риски, и продумывая любые возможные исходы. Его лицо, искаженное усталостью и болью, постепенно прояснялось, потому что предложенный Илюхой план не имел подводных камней. Это была чертовски безумная, крайне рискованная затея, пусть и основанная на логике, но она действительно могла помочь им справиться с этой преградой на пути.

– Ладно, – капитан резко выпрямился, и в его глазах снова зажегся знакомый огонек командира, принимающего волевые решения. – Рискнем. Но прежде чем что-либо предпринимать, нам жизненно необходимо восстановить запас патронов. Нужно много патронов, а поэтому мы с Семенихиным возвращаемся в главный зал, к нашему сброшенному снаряжению.

После этого он перевёл взгляд в нашу сторону и сказал:

– Степанов, ты остаешься здесь с Мариной. Сейчас она подлатает тебя, потом поможешь ей с Титовым. И не геройствуй, – он строго посмотрел на меня, видя мой порыв встать и пойти с ними. – Лучше нормально залечи свои раны, потому что уже совсем скоро мне потребуется твоя самоотдача на все 200 процентов, понял?

По виду капитана я понял, что возражать ему было бесполезно, и это целиком его устроило. После этого они с Илюхой быстрыми движениями скинули с себя тяжелые разгрузки, оставив только автоматы с одним снаряженным магазином и по паре гранат на всякий случай.

– Даже уже как-то не привычно без снаряги… – пробормотал капитан, после чего бросил в нашу сторону:

– Ждите здесь, и давайте мне тут без самодеятельности. Вы даже не успеете соскучиться, как мы уже вернёмся, – и коротко кивнув Илюхе, они быстрым шагом скрылись в темноте коридора, ведущего к главному залу.

Я остался сидеть на холодном металлическом полу, прислонившись к стене, пока Марина заканчивала возиться с моими царапинами. Она работала молча, быстро и профессионально устраняя полученные повреждения.

Глядя на работу этой хрупкой по своей сути девушки, и на то, насколько тугие витки бинтов у неё получались – мне было нестерпимо стыдно за то, как я перевязывал Дорошина и Орлова в своем первом данже.

Девушке были неведомы мои моральные терзания, потому уже совсем скоро она удовлетворённо хмыкнула, и переключилась на Титова, который, кряхтя словно столетний старец, протянул ей свою раненую ногу.

После встречи с роботами прапорщик вообще был слишком мрачен, и сейчас, когда контролирующий орган в лице капитана ушёл – он наконец получил возможность дать волю своим чувствам:

– Вот же ж… – шипел он сквозь зубы, пока Марина обрабатывала глубокий порез на его ноге. – Если повезет отсюда выбраться… Клянусь, больше ни ногой в данжи выше легких. Ни но-гой! Хватит с меня этих никому не нужных приключений, и рисков не пойми ради чего…

К моему удивлению Марина молчать не стала, и не отрываясь от работы, бросила ему с усмешкой:

– Вон курсант сидит, молчит и терпит, а ты, видавший виды прапор, чего сопли развесить решил? Как будто тебя впервые поцарапали…

Титов на эту отповедь злобно хмыкнул, после чего пробурчал:

– Да знала бы ты, медичка, сколько у меня царапин таких за службу было… А что касается курсанта – так ему по званию терпеть положено, вот и не вякает…

Марина проявила мудрость и не стала встревать в полемику, но как мне показалось слишком сильно затянула последний виток бинта, от чего Титов болезненно сморщился.

В скором времени девушка отошла от Титова, и стала укладывать медикаменты обратно в сумку, а мы с Титовым просто молчали, ожидая возвращения своих товарищей из начального зала.

От нечего делать я прокручивал в голове план Илюхи, и никак не мог отделаться от подленьких мыслей, что план то конечно был шикарен: выманить… расстрелять на границе… Но это звучало слишком просто! Эти твари уже показали, что умеют думать, и у меня возникали серьёзные опасения в том, что они позволят так себя провести.

Время тянулось мучительно медленно. Я уже начал по-настоящему беспокоиться за судьбу товарищей, когда вдали наконец мелькнули лучи фонарей, и спустя пару минут капитан с Илюхой вышли на развилку, сгибаясь под тяжестью принесенных ящиков с патронами и дополнительных коробок к пулеметам.

Они насквозь пропотели и явно очень сильно устали, их дыхание было сбито ко всем чертям, но не смотря на это на их лицах читалось удовлетворение от хорошо проделанной работы.

С наслаждением скинув груз на пол, они тут же принялись за дело. Капитан, отмахиваясь от Марины, которая с медицинской сумкой наготове тут же подскочила к нему, начал раздавать указания.

– Всем взять боеприпасов по максимуму! Семенихин, бери побольше гранат, Степанов, на, вот тебе ящик с патронами 5.45, снаряжай магазины калашей. Быстро, быстро, работаем!

Марина, хмурясь, тыкала пальцем в свежую ссадину у капитана на щеке, и ворчала:

– Товарищ капитан, дайте обработать вашу рану! Вдруг зараза какая залезет⁈

– Потом! – отрезал он, отстраняясь. – Сейчас не до царапин. Нам нужно в максимально сжатые сроки подготовиться, и двигаться дальше! Пока мы тут сидим и в бирюльки играем – в пропавшей группе вполне могут гибнуть люди! Чем за мной бегать – лучше бы винтовку подготовила!

После таких наставлений работа закипела с невероятной скоростью. Титов с Илюхой снаряжали ленты к «Печенегам», я, не смотря на боль в пальцах, запихивал патроны в автоматные магазины… В общем каждый был при деле и никто не сачковал, ведь все мы прекрасно понимали, что в случае нашей недоработки – роботы с нами шутить совершенно точно не будут.

Спустя пятнадцать минут мы снова были готовы. Пятерка изможденных, перевязанных, но до зубов вооруженных людей. Капитан окинул нас взглядом, после чего устало улыбнулся, и сказал:

– Ну что, готовы? Тогда пошли, надерём задницы этим стальным ублюдкам!

Мы снова двинулись по левому коридору, но так как теперь мы знали что нас ждёт – наши шаги были гораздо более уверенными, чем раньше. Мы шли тем же маршрутом, и уже совсем скоро увидели вдалеке нишу, где лежало тело сержанта Артемьева.

– Думаешь, сработает? – тихо, почти шепотом, спросил я у Илюхи, который шел впереди меня, на что он так же тихо ответил, не отрывая настороженного взгляда от коридора:

– Я так думаю, что да. Их поведение… оно алгоритмичное, прямо как у охранных систем. Мы нарушили периметр, и получили соответствующую реакцию на это.

Тем временем мы приблизились к той невидимой границе, за которую твари не решились выйти, преследуя нас, и капитан поднял руку, останавливая нашу группу.

Сначала я не понял причины остановки, но потом до меня дошло, что всё будет не так просто, как хотелось бы…

Коридор был пуст.

Никакого шуршания, никаких щелчков, никаких горящих красных глаз… Только холодный металл стен, слабый гул вентиляции, и едва уловимый едкий запах в воздухе. Ни единого признака тех гибридных тварей, что всего полчаса назад едва не разорвали нас на куски в этом коридоре не было.

– Где они? – прошептал Титов нервным голосом, на что капитан медленно опустил свой «Печенег», и мрачным голосом ответил:

– А вот это уже совсем нехорошо… Они либо перегруппировались, либо…

Он не договорил, но мы все поняли. Либо они готовят новую, еще более изощренную ловушку. Идея Илюхи о четких зонах ответственности внезапно показалась мне наивной и надуманной. Эти твари оказались куда хитрее, чем мы думали, и совершенно не желали играть по нашим правилам.

Вместо этого они меняли эти самые правила прямо по ходу игры, и сейчас затаились где-то в этом хитросплетении коридоров, и выжидали, пока мы сами войдем в приготовленную для нас западню.

Несколько томительных минут мы простояли в полной тишине, вглядываясь в пустой, безжизненный коридор, и чувствовали нарастающее напряжение от этого мерзкого ощущения неизвестности.

– Черт с ними, – наконец хрипло выдохнул капитан Попов, после чего повернулся в нашу сторону и сказал требовательным голосом:

– Степанов, ко мне.

Я подошел, не понимая, что он задумал, а капитан тем временем скинул со своего плеча «Печенег» и протянул его мне. Я на автомате принял протянутое оружие, чуть не уронив его, с трудом удержав в руках.

– Держи, боец, – сказал Попов, и когда он это говорил – я заметил в его глазах странную смесь решимости и усталости. – Надеюсь, ты умеешь пользоваться этой штукой.

Я удивленно переводил взгляд то на пулемет, то на него, после чего не выдержал и всё-таки спросил:

– Товарищ капитан? А как же вы?

Он пожал плечами, снимая с себя разгрузку и сумку с противогазом, а потом сказал:

– Я же обещал вам, что не буду излишне рисковать вашими жизнями? А своей рисковать мне никто не запрещает, – он произнес это с какой-то ледяной, отрешенной простотой, после чего продолжил:

– Я пойду туда один и попробую спровоцировать этих уродов на нападение, а ваша задача, – его взгляд скользнул по всем нам, – сделать так, чтобы я смог вернуться обратно. Сносите всех, кто приблизится ко мне на расстояние ближе чем на десять метров. Патронов не жалеть, главное в меня не попадите… Понятно?

Как только я осознал безумный план капитана, который добровольно собирался стать приманкой – в моей голове всё перевернулось.

– Капитан, но так же нельзя! – вырвалось у меня. – Это чистой воды самоубийство!

– Это тактика, курсант, – отрезал он, внимательно проверяя свой АК-74. – Ты не хуже моего понимаешь, что они клюнут только на живую цель. Я буду приманкой, а вы будете подсекать.

Марина, ты берешь на себя дальние цели, Семенихин, следи за окружением, Титов, и Степанов, – он ткнул пальцем в пулеметы в наших руках, после чего продолжил:

– Ваша задача – обеспечить кинжальный огонь и не дать им меня окружить. Всё ясно?

Зная капитана Попова – возражать ему было совершенно бесполезно. Он принял решение, и теперь его с этого решения не спихнешь. Именно поэтому мы молча кивнули, стараясь не думать о том, что будет – если мы не справимся, и капитан пострадает из-за своей авантюры.

Попов тем временем немного подумал, и взял с собой только автомат и пару гранат, после чего не оглядываясь шагнул в зловещую пустоту коридора.

Мы замерли на условно безопасной стороне, и вцепившись в оружие внимательнейшим образом следили за продвижением своего командира. Я решил не играть в Рэмбо и лёг прямо на пол, чтобы было сподручней вести прицельный огонь.

Сердце от волнения колотилось где-то в горле. Мы вынужденно наблюдали, как одинокая фигура капитана медленно движется вперед, и уже вплотную приближается к нише с телом сержанта Артемьева.

Вот он дошел до неё, после чего замер, настороженно поводя оружием в сторону, и именно в этот момент на стене прямо над ним что-то заискрило, проскочила короткая, яркая вспышка электричества, после чего из вентиляции и технических ниш полезли те самые гибридные твари, но дыма не было! Ловушка, похоже, была исчерпана или что более вероятно – сломана в предыдущем бою.

С каждым мгновением в полумраке загоралось всё больше красных глаз, но теперь, без удушающей дымовой завесы, они уже не казались такими всесильными и неуязвимыми, как это было раньше. Да, они по прежнему были чертовски быстрыми тварями, но теперь мы их видели, а значит они теряли как минимум половину своей силы.

– Ждем, – тихо прошептал Титов, припадая к своему «Печенегу», а капитан Попов, как только увидел выползающих роботов, не стал дожидаться нападения на себя, а сразу же резко развернулся и начал отступать в нашу сторону, двигаясь короткими перебежками, что очень сильно не понравилось тварям.

С пронзительным визгом и щелканьем когтей они ринулись за ним, скользя по стенам и полу, пытаясь отрезать путь наглому человеку, и именно в этот момент наконец настал наш выход:

– Огонь! – рявкнул прапорщик, после чего коридор в очередной раз огласился оглушительным грохотом. Мой «Печенег» ожил в руках, затвор заходил ходуном, настоящим дождём выплёвывая стреляные гильзы на металлический пол, и я ловил себя на мысли, что получаю от этого невероятный кайф.

Я стрелял, как меня учили – короткими, контролируемыми очередями, прочесывая пространство перед бегущим капитаном. Тяжелые пули калибра 7.62 хлестали по металлическим тварям, сбивая их с ног, и разрывая в клочья. Без дыма они были прекрасными мишенями.