Текст книги "Тепло твоих рук"
Автор книги: Джон Данн Макдональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
– Видел я его. По мне – нож это.
– Морг пообещал, что у меня еще случай будет, Джорджи. Когда мы уже в машинах будем сидеть, совсем уж ехать соберемся, я вспомню, что забыла сумочку и побегу за ней. Очень быстро это произойдет, Дуайт ничего и не прочухает. Чик-чик, и я даже смотреть не стану, как у них лица переменятся, а Морг газу поддаст, если кто из них заскулит. Понял, как все в ажуре будет? Ясно тебе, что дергаешься ты, чересчур? Год, может, пройдет, пока шлюх этих отыщут. Может, только на другой день Макейрэна найдут, а мы тогда уже разбежимся кто куда, только Морг и я будем в Янгстауне, вроде как и не произошло ничего.
– Херму все это известно?
– Нет еще, милок.
– Никогда еще в такие дела не встревал.
– Чего тебе-то терять?
– И Морг мне все о том же.
– Не забудь удивленный вид сделать, когда он тебе обо всем расскажет.
– Естественно.
– Получшало тебе?
– Пока не знаю. Наверное, не получшает, пока от тебя подальше не оторвусь, чтобы ты на мне этой чертой штуковиной не попрактиковалась.
Она рассмеялась.
– Не стоит подавать мне мысль, Джорджи. Соблазнять не надо.
– Ты зациклилась на этом. Вдруг с Макейрэном так все гладко не пройдет. Может, у него силенок хватит достать тебя, Эйнджи.
– Потому-то ты, милок, вместе с Хермом и Моргом и будете там – чтобы за ручонки его ухватить.
Они не торопясь двинулись к дому. Оттуда донесся тоненький пищащий звук.
– Морг пытается поймать семичасовые известия, – сказал Костинак.
Держа в руках транзисторный приемник, на крыльцо вышел Морган Миллер. Приглушил звук. Он был одет в защитного цвета брюки и охотничью куртку. Лысину прикрывала коричневая фетровая шляпа.
– Кто-нибудь из вас мог бы и кофе сварганить, – укоризненно произнес он.
– Я как раз и собиралась, – ответила Фрэнкел, – думаю вот мужики встанут, я и поставлю кофе.
– Давай-ка развяжи сестренку и с собой ее своди, – велел ей Миллер.
– Я схожу, а потом за ней вернусь. Новенькая-то как?
– Ты что, не глянула на нее, как встала? – спросил Миллер.
– Да глянула я, – немного угрюмо ответила Эйнджела.
– И о чем ты подумала?
– Вид у нее не слишком-то. Паршиво, в общем, выглядит. Время только теряли, привязывая ее проволокой за щиколотки к трубе. Дышит она как-то странно. Может, ты считаешь, если ей разок врезать по затылку, здоровье у нее поправится?
– Полегче на поворотах, Эйнджи, когда со мной говоришь. Если бы она за дверь выбралась и в темноте скрылась, тебе бы следовало врезать за то, что такую ей возможность дала.
– Она тогда так дергалась, – сказала Эйнджела. – Когда из города-то ехали, тихая была. Если и отвесили ей чуть больше, велик ли грех?
– Да ведь и планировал посадить ее в фургоне на переднее сиденье рядом с тобой, если бы она вела себя как человек.
– Но она ведь себя так не вела – хоть Макейрэн и надеялся.
– Моя, что ли, в этом вина? – со злостью спросил Миллер.
Фрэнкел пожала плечами.
– Я схожу, потом вернусь за сестренкой.
Костинак поднялся на крыльцо. Женщина повернула и пошла по направлению ко мне. Никому из них в голову не могло прийти, сколько человек слышало их разговор, не могли они и вообразить всю напряженность момента. Если бы Фрэнкел заметила кого-то из них в то время, как те двое мужчин смотрели в эту сторону, в один миг все бы полетело коту под хвост. Я тихонько потянулся назад, зацепил пальцем и вытянул из заднего кармана кистень, обшитый кожей. Она пошла теперь немного в сторону от меня. Двое мужчин вошли обратно в дом, и тихой музыки, доносившейся из транзистора Миллера, не стало слышно.
Когда женщина прошла мимо меня, я обернулся и посмотрел на нее. Я видел мощные бедра, обтянутые зеленой материей. По тропинке, протоптанной ими в траве, она прошла между мной и лежавшим справа от меня человеком. Мы вслушивались что было сил, надеясь улучить момент, чтобы выдернуть Мег прежде, чем будет обнаружена расставленная нами ловушка.
Фрэнкел прошла дальше по лугу, и мне ее больше не было видно. Я так вдавил себя в землю, что трава вокруг моего лица скрывала ее от меня. Последнее, что я видел, это ее белокурые волосы. Я ожидал, что она возвратится той же дорогой. Если нам повезет, она вернется, а затем через короткое время выведет на луг Мег. Тогда-то легко будет все провернуть.
Я прикинул, что прошло минуты три, прежде чем я вновь увидел белокурые волосы. Она пройдет метрах в двух с половиной от меня. Я говорил себе, что почти невероятно, чтобы она меня заметила, поскольку, если она повернет в мою сторону, то будет вынуждена смотреть против солнца.
Она шла медленно, вся нахмуренная. Когда оказалась совсем близко от меня, остановилась, и мне показалось, что вместе с ней остановилось и мое сердце. Она взяла в рот сигарету. Подул легкий ветерок. Интересно, как часто какой-нибудь легкомысленный порыв ветра меняет судьбу человека. Ветер подул с восточной стороны, поэтому она повернулась ко мне спиной, зажгла спичкой сигарету и бросила спичку в сторону. Однако проделав это, внезапно замерла, причем рука, бросившая спичку, так и осталась висеть в воздухе. Вытянув шею, уставилась в траву, росшую по другую сторону протоптанной тропы. Я видел, как напряглось ее тело, и понял, что мы не можем допустить, чтобы она подняла тревогу или пустилась бежать.
Я рванулся к ней, не заботясь о том шуме, который произвожу.
Услышав этот шум, она стала было поворачиваться назад, и из ее горла уже был готов вырваться хриплый тревожный крик, однако я замахнул почти двухсотграммовым свинцовым шаром, упакованным в черный кожаный чехол, и ударил ее в голову позади правого уха. Из-за шапки жестких волос звук от удара напомнил звук лопающейся тыквы. Все еще поворачиваясь, она рухнула на землю вниз лицом, и зарождающийся хриплый крик обернулся тяжким вздохом. Согнувшись в три погибели, я схватил ее за запястья и, оттащив за стоявшую там фермерскую повозку, оставил там лежать, затем поспешно перелез через ее неподвижные ноги и подполз к тому месту, где положил свой револьвер.
Когда Райс тронул меня за плечо, я чуть не выскочил из собственной шкуры.
Он заговорил мне прямо в ухо.
– Она заметила ноги Ритчи. Хорошо сработано. Надо следить за дверью.
Он ее еще оттащил назад. До меня донеслись отдельные фразы утренней сводки новостей. Миллер прибавил звук. Оглянувшись, я увидел, как Райс короткой веревкой связывает ей запястья. Рискнув обернуться еще раз, заметил, что он перевернул ее на спину. Сняв ботинки, он тщательно запихивал ей в рот свои носки. Кляп укрепил, подвязав ей нижнюю челюсть другим куском веревки. Связав затем ее за щиколотки, подтолкнул ее максимально близко к повозке, перевернул вниз лицом, а затем надел ботинки.
Голос диктора сменила музыка. И тут же оборвалась. На крыльце появился Морган Миллер. Вытянувшись, он стал вглядываться в дальнюю часть луга. Внезапно я понял, почему он кажется мне знакомым. Каждым своим движением он напоминал киноактера Хамфри Богарта. Жизнь имитировала искусство. И в этот момент я осознал, что этот человек думает о себе. Менее опасным он оттого не становился, но как бы делался мельче, более управляемым, немного жалким. Люди этой породы вымерли. Их перестреляли еще поколение назад, когда агентов ФБР именовали «джи-мен» – людьми правительства. Ему не было места даже на подножке. Его столько раз пародировало телевидение, что он сделался комичнейшей фигурой. Однако клоун, не сознающий себя клоуном, может убить вас без всякой улыбки.
– Эйнджел? – крикнул он. – Эйнджел!
В дверях появился Костинак, что-то доставая ложкой из жестянки. Начал всматриваться в зелень вокруг дома.
– Полсотни кустов, за которыми она может быть, Морг.
– Какого черта она застряла?
– Может, к ручью спустилась помыться.
– Было у нее полотенце?
– Не заметил. Ты же ее знаешь. Вмажешь ей за что-нибудь, так она назло снова сделает то же самое. Ты ей насчет кофе вклеил, вот она и тянет резину.
– Может быть. – Морг выпрямился и, задрав подбородок, стал осматривать поле. Он делался все более настороженным. – Джордж, давай-ка выковыривай мужиков из постелей.
– Какого дьявола, Морг, после вчерашней ночи они глаза не разлепят. Отдохнуть им надо…
– Поднять их! Немедленно!
– Что за муха тебя укусила?
– Не знаю. Не знаю что, но что-то происходит. И я хочу, чтобы все были на ногах. Все. И тут же.
– Ладно. Хорошо. Сейчас. – Джордж вошел в дом.
Морган Миллер спрыгнул с крыльца и, сделав три шага по двору, снова вошел в дом. Спустя считанные секунды появился вновь с армейским карабином в руках. Проверил, как действует затвор.
Застегивая рубашку, из дверей появился Дэйтуоллер и встал рядом с Миллером.
– Что за чертова кутерьма?
– Не знаю. Эйнджи пошла на луг и не вернулась.
Дэйтуоллер зевнул.
– Вернется. Горячку не пори. Чувствую себя совсем хреново.
Смертельная бледность была разлита по обтянутому кожей, обрамленному корочкой грязных черных бакенбардов лицу этого высокого сутулого человека с вдавленной грудью.
– Чертовски тихо, Херм.
– Побойся бога, Морг, тут всегда тихо. Ты что, не заметил? Так тихо, что я заснуть не могу, пока не поддам.
– Тихо не как всегда, – сказал Миллер. – Эйнджи! – Он покрутил головой, прислушиваясь. – Молчит.
– Ей не по нраву было, когда сестрица заявилась, вот, может, она и двинула куда подальше.
– Не похоже на Эйнджи. Не сделает она так.
Я твердо знал, чего хотел, и знал, что не стану спрашивать на то чьего-то дозволения. Мне хотелось, чтобы на этом узком полуразвалившемся крыльце появился Костинак, чтобы затем я снял того, кто ближе к двери, и тут же, на одном дыхании – двух остальных.
– Кофе! – заорал Костинак. Я узнал его по голосу.
Пожав плечами, Дэйтуоллер ушел в дом. Появился Макейрэн. Он заполнил собой весь дверной проем. Рядом с ним остальные выглядели какими-то тщедушными фигурками. На нем были джинсы и шерстяная ковбойка, расстегнутая до пояса.
– Джордж говорит, ты дергаться стад, Морг.
– Пропала Эйнджи.
– Она просто досадить тебе хочет. Не стоит кому-нибудь вскарабкаться вон на ту горку? Ведь сегодня день святого Георгия.
– Заткнись. Я здесь распоряжаюсь.
– Каждому известно, что распоряжаешься ты, Морг. Особенно мне об этом известно. С того момента, как я пытался тебе втолковать, что нормальным будет отослать Мег назад, я понял, что ты распоряжаешься. Но вот другой вопрос, хорошо ли ты распоряжаешься. Было бы нормальным отпустить ее и…
– Паленым пока не пахнет. В новостях о ней не было ничего.
– Могу я хотя бы развязать ее теперь? Она на улицу хочет выйти, чтобы…
– Никто на сантиметр от дома не отойдет ни ты, ни Херм, ни Мег, никто. Пока я не скажу, пушки свои приготовьте.
– Ну ты задергался! Развязать-то можно ее?
– Да, только из дома она не выйдет.
– Ладно, ладно, ладно.
Через несколько минут после того, как Макейрэн скрылся внутри, Миллер внезапно резко повернулся и тоже вошел в дом. До меня доносились их голоса, но разобрать ничего было нельзя.
Минуты через три я услышал звон разбитого стекла и треск ломающегося дерева. Мне показалось, что звуки доносятся с другой стороны дома. Я ожидал услышать выстрелы, но их не было. Позже я понял, что шум этот произвел Морган Миллер, выбивший сначала стекло в окне, а затем выломавший и целиком слуховое окошко на той части крыши, что выходила на запад. Он вылез через него и, вскарабкавшись по покрытой битумом кровле, осторожно выпрямился во весь рост подле конька крыши. Я почувствовал, что там происходит какое-то движение и, осторожно заглянув туда, заметил, что он сможет увидеть за повозкой ярко-голубой свитер Фрэнкел. Медленно и осторожно повернувшись, он скрылся из виду. Я перевел дыхание.
Он перешел на другую часть крыши. Мне стало видно, как он тщательно осматривает все вокруг. За каменным основанием церкви укрылись двое из команды Уилера. Один пригнулся рядом со стеной, другой был с ним рядом. Миллер заметил его ноги. Вскинув карабин, прицелился гораздо тщательнее, чем можно было от него ожидать, и превратил колено в полное месиво. В ту же секунду ринулся по крыше к слуховому окну. Раненый испустил дикий вопль. Несколько человек сделали выстрелы по движущейся цели, но Миллеру удалось добраться до слухового окна и скрыться в нем.
– Прекратить огонь! – раздался громкий голос. Я знал этот голос. Бесстрастный голос принадлежал Д. Д. Уилеру, но был усилен громкоговорителем, привезенным его людьми. – Прекратить огонь! – эхом разнеслось по окрестным холмам.
– Морган Миллер! Морган Миллер! Я жду ответа.
– Ублюдки! – раздался крик Миллера из недр дома. В сравнении с громкоговорителем, голос звучал тонко и истерично. – Грязные полицейские ублюдки!
Он выкрикивал ругательства и проклятия, пока ярость его не стала угасать, а голос не сделался хриплым.
– Миллер, вы окружены полицейскими силами штата, округа и города. Перекрыты все выходы из дома. Тебе не удастся сделать больше ни одного выстрела. У нас есть все необходимое, чтобы выкурить вас оттуда – тебя вместе с Костинаком, Макейрэном и Дэйтуоллером. Ты проиграл – станешь ты дергаться или нет. У нас все предусмотрено. Если ты станешь тянуть время, вечером мы осветим все здесь так, что будет светлее, чем в операционной – у нас тут генераторы припасены. Так лучше выходи сейчас. Дольше проживешь.
В голосе не ощущалось никакой возбужденности. Тон был холодный, безапелляционный, почти что скучающий.
Долгое время из дома не доносилось ни звука.
– Обсуди это со своими и выходи с поднятыми руками, – раздалось из громкоговорителя.
Когда эхо затихло, донесся крик Макейрэна:
– Фенн? Ты здесь, Фенн?
Я не был уполномочен ему отвечать. Внезапно резким движением Фрэнкел перевернулась на спину. Она уперлась в меня взглядом загнанного в клетку леопарда, ненависть ее была безграничной.
– Хиллиер, немедленно сюда, – прохрипело из громкоговорителя.
Я окликнул Ритчи. Он быстро переполз ко мне, и я оставил его стеречь женщину. Я пополз назад, сделал круг и поднялся, когда оказался позади развалившегося дома, заранее избранного местом для командного пункта. Бринт, Райс и Уилер укрылись за сложенной из валунов стеной чуть выше метра. Сидя на корточках, Райс покусывал травинку. Бринт сидел на колченогом кухонном стуле, под одну из ножек которого был подложен плоский камень. Выглядел он уставшим. Уилер расположился на груде камней, держа между колен громкоговоритель. Сквозь расщелину в стене он мог следить за тем домом.
Подняв на меня глаза, Лэрри сказал:
– Не так мы все планировали, мой мальчик.
– Чуть раньше казалось, что все идет неплохо, – ответил я и, пригнувшись, пробрался к Уилеру. Опустившись на одно колено, взглянул на него вопросительно.
– Хочу, чтобы вы были здесь, чтобы слышать условия сделки, – сказал Уилер. Он поднес громкоговоритель к губам: – Хиллиер слушает.
– Хочу услышать его голос.
Уилер передал мне громкоговоритель.
Нажмите здесь на крючок. Говорите обычным тоном.
– Я здесь, Дуайт.
– Ты ведь знаешь, что тут у нас твоя жена, дружище.
Заколебавшись, я предложил Уилеру взять громкоговоритель.
– Приступайте, – проговорил он.
– Нам известно, что она здесь. Она сестра тебе, Дуайт, – ответил я.
– Моя любимая сестренка? Уверен? Послушай ее.
Раздался вопль женщины, кричавшей от боли, и сердце в груди у меня перевернулось тяжелым камнем. Вслед за этим она тоненько выкрикнула:
– Скорее убейте этих грязных… – Голос ее внезапно прервался, как будто ей ладонью заткнули рот или вновь ударили ее.
– Сильная женщина, – мягко заметил Райс.
– Фенн! – прокричал Макейрэн. – Она наша валюта. Мы ею торговать станем. Но она – не единственное, что у нас есть.
Уилер взял громкоговоритель.
– Все, что у вас есть, не является для нас тайной. Нам известно, что вы держите там девушку по фамилии Перкинс и как вы похитили ее и зачем. Известно, что вами убит Кермер, а также как вы проехали через контрольный пункт на шоссе, знаем, что один из вас задушил Келли, знаем, почему это было сделано. Нам ясно, что время у вас вышло.
– Пять минут! – прокричал Миллер. – У вас пять минут, чтобы освободить для нас дорогу. Через пять минут либо вы сообщите, что путь свободен, либо мы бросим во двор ухо жены вашего полицейского. Еще спустя минуту бросим второе ухо. Потом возьмемся за ее пальцы. А если швырнете какую-нибудь штуковину со слезоточивым газом или еще чего придумаете, клянусь, перережу горло им обеим. Терять нам нечего. Нечего терять.
Закрыв лицо ладонями, я закусил губу.
– Ну а если мы примем твои условия игры? – спросил Уилер.
– Мы выйдем вместе с женщиной. Девушку оставим здесь. Она больна. Когда оторвемся, женщину отпустим.
– Чтобы оповестить наши пропускные пункты, Миллер, нам потребуется больше пяти минут. Им надо дать знать, чтобы вас пропустили, – проговорил Уилер.
– Сколько потребуется времени?
– Как насчет двенадцати минут? Сейчас без двенадцати минут восемь.
Воцарилась тишина – по всей видимости, они совещались.
– Когда мы выйдем, – прокричал Миллер срывающимся голосом, – к хребту этой женщины будет приставлен револьвер. Мы поедем на фургоне и хотим, чтобы убрали с дороги «плимут» и чтобы отодвинули с пути ствол дерева.
– У нас нет радиосвязи, Миллер, мне придется послать нарочного к тому месту, где запаркован «плимут».
– Так пошли его! Давай, действуй. Дай нам знать.
Отложив громкоговоритель, Уилер вздохнул и, повернувшись к одному из своих людей, сказал:
– Дениелсона ко мне, бегом. – Человек поспешил выполнить приказ. Достав платок, Уилер промокнул пот на лице. – Нельзя их выпускать. Надеюсь, вам должно быть это понятно, Хиллиер. Этой публике тоже следовало бы нас понимать. Но они не понимают. Придется продолжать игру, надеясь на удачу.
– Но как вам удастся…
– Спокойно, сынок, – сказал Лэрри. – Соберись.
Появился слегка запыхавшийся Дэниелсон. Это был невысокий рыжеватый человек довольно опрятного вида с крупными руками и широкими запястьями. С нескрываемой нежностью он прижимал к себе старый «спрингфилд» с довольно громоздким цейсовским оптическим прицелом.
– Ты все слышал, Уилли? – спросил Уилер.
– Да, сэр, так точно, шериф.
– У тебя будет один паршивый шанс – когда они появятся с женщиной. Готов к этому?
Дэниелсон озабоченно нахмурился.
– Честно, как перед богом – не знаю. Я старался соблюдать осторожность, но, возможно, когда мы шли через лес, я задел раз-другой за дерево, так что прицел мог сбиться. Мне нужно хотя бы один раз выстрелить, чтобы его проверить, шериф.
– Ты выстрелишь, а им это может не понравиться, – ответил Уилер.
– Разве только, – включился Лэрри, – они не будут знать, что это сигнал.
Щелкнув пальцами, Уиллер взял в руки громкоговоритель.
– Миллер, я посылаю человека снять заграждение на дороге, и он должен будет подать сигнал, что все в порядке, двумя выстрелами с интервалом. Мы ответим таким же сигналом, чтобы сообщить, что мы поняли, так что не паникуй.
– Не вздумайте целиться в нашу сторону, – прокричал Миллер.
С разрешения Райса Уилер подозвал одного из его гвардейцев и приказал ему, сделав широкий круг по лугу на глазах у обитателей дома, бегом направиться в сторону рощи и у начала просеки произвести два выстрела.
– Какова будет дистанция, шериф? – спросил Дэниелсон.
Д. Д. Уилер нахмурился.
– Кратчайшим путем можно дойти до автомобилей, если выйти из задней двери, так что будем рассчитывать на это. Согласны, Лэрри? Пол? – Райс и Лэрри Бринт ответили кивками. – Входить в узкую дверь сарая им придется по одному. Посмотри сквозь эту щель, Уилли. Видно это место?
– Я могу обогнуть сарай с другой стороны, чтобы угол для выстрела был поудобнее, шериф. Тридцать метров. Без суматохи должно обойтись, если женщина эта не рванется. – Он огляделся по сторонам. – Сарай расположен достаточно близко. – Нагнувшись и уперев левую руку в кожаный ремень, он посмотрел сквозь прицел на крышу сарая. – Хорошо видны дырки от пары выпавших сучков.
– Уилли, выстрели дважды, не торопись – после того, как гвардеец подаст сигнал.
– Ясно, шериф.
Я придвинулся к Дэниелсону.
– Во сколько раз увеличивает?
– В шесть.
– Многовато, чтобы с руки стрелять.
– Из положения лежа верное дело. Рука у меня твердая. Свинец отвешен на ювелирных весах, а порох пересчитан до зернышка.
Мне хотелось говорить. Мне хотелось без умолку говорить, чтобы не оставалось времени думать. Но я больше не находил слов.
Внезапно донесся первый выстрел, породивший серию эхо, более громких, чем звук от выстрела. Когда затихало последнее эхо, мы услышали второй выстрел.
– Давай, Уилли, – тихо произнес шериф Уилер.
Я видел, как он набрал воздуха и слегка выдохнул. Щелчок от выстрела слился с ударом свинца о дерево. Чуть поправив прицел, он вновь выстрелил. Обернулся и с улыбкой посмотрел на Уилера.
– В самую точку, сэр. Прямиком в обе дырки от сучков, а они размером с десятицентовик.
– Целься в револьвер, Уилли.
Дэниелсон был явно разочарован.
– Я полагал, выстрел в позвоночник позволит…
– Ты свалишь его в любой момент. Мы это знаем, Уилли, но в одном случае из десяти палец на крючке у него может дернуться, и рисковать мы не имеем права.
– В нее рикошетом попасть может, шериф.
– Такая вероятность меня прельщает больше. Ее может ранить, но она не будет убита.
– На крыше он был с карабином. Что, если он опять с ним будет, когда ее выведет?
Мгновение Уилер размышлял.
– В этом случае целься в основание черепа, Уилли, и целься чертовски точно, чтобы перебить к дьяволу эти нервные волокна, прежде чем по ним поступит приказ к пальцу на спусковом крючке.
– Вы чего там канителитесь? – завопил Миллер. – Чего-то задумываете?
Уилер поднял громкоговоритель.
– Мы хотим получить у тебя обещание отпустить миссис Хиллиер целой и невредимой, Миллер, иначе нам нет смысла с тобой дело иметь.
– Когда мы оторвемся, отпустим ее.
– Прямо из дверцы автомобиля на скорости семьдесят миль в час, – пробормотал Райс.
– Вниманию всех! – пророкотал усиленный громкоговорителем голос. – Сейчас эти люди выйдут вместе с женщиной. Мы разрешаем им пройти. Миллер, восемь часов. Можете в любой момент выходить. Но рано или поздно вы будете арестованы.
Дэниелсон исчез. Я кинулся вперед в надежде занять удобную позицию за разбитой повозкой прежде, чем они выйдут. Я слышал, как меня окликнул Лэрри, но не остановился.
Я добрался до того места, где лежал раньше. Мне была видна тропка к кухне. Фрэнкел была все еще там и уперла в меня яростный взгляд. Внутри кухни я заметил движение. И вслед за этим они вытолкнули Мег из дверей на яркий солнечный свет. Ее медного цвета волосы были растрепаны. Через левую щеку тянулась красная царапина. На ее раскрасневшемся лице застыло гневное выражение. Они появились позади нее, все четверо, сбившись в плотную группу и стараясь укрыться за ее спиной, все они вытягивали шеи, стремясь обнаружить вокруг хоть какие-то признаки жизни. К моему облегчению, Миллер шел чуть сбоку, двумя руками направив карабин прямо на нее. Сразу за ней шел Дэйтуоллер, костистый и сутулый, его подбородок едва не касался ее плеча. Позади Дэйтуоллера шагал Макейрэн.
Я увидел, что Дэйтуоллер держит ее за запястье.
– И никаких штучек с вашей стороны, мадам Мег, – сказал Миллер. – Херм тебе руку сломает, и ты ничего не добьешься.
– До смерти напугали, – отрезала она.
Той же процессией они двинулись через двор. От чьей-то ноги в грязь отлетела лежавшая на крыльце зубная щетка Эйнджи. Держа в руке большой синий автоматический пистолет 45 калибра, Костинак бесцельно водил им из стороны в сторону, и всякий раз, когда он оказывался направленным на меня, я ощущал, что гляжу прямо в его дуло. У Макейрэна был короткоствольный револьвер. Он походил на табельное оружие полицейского. Держал он его направленным вверх, резко согнув в локте правую руку. Лицо его было абсолютно бесстрастным. Он облизывал губы и, казалось, старался ступать на цыпочках.
Миллер крикнул:
– Мы берем фургон. Нам понадобится время кое-что выгрузить из него. Идет?
– Идет, – был усиленный громкоговорителем ответ.
– И никаких резких движений! – выкрикнул Макейрэн, и в его голосе я заметил легкую дрожь.
Уилер промолчал. Они продвинулись слева от меня достаточно далеко, чтобы мне стал виден пистолет в бледной и худощавой руке Дэйтуоллера. Автоматическое оружие, но размером поменьше, чем у Костинака. Он упирался им ей в позвоночник. Ее любимая блузка была помята, а светло-голубая юбка сильно испачкана.
По мере того как они подходили к сараю, они шли все быстрее – на мой взгляд, слишком быстро, чтобы Уилли Дэниелсон смог своим единственным выстрелом поразить цель. Однако когда они приблизились к узкому входу, Костинак шагнул чуть вперед, оказавшись рядом с Мег, и на какой-то миг они в растерянности притормозили. Костинак вошел внутрь сарая. Я затаил дыхание. Внезапно донесся до боли знакомый звук выстрела из «спрингфилда», запела срикошетировавшая пуля. Херман Дэйтуоллер завертелся в диком танце, топая ногами, пронзительно взвизгивая, в невыносимой боли прижав правую руку к животу. Быстро обогнув сзади стоящий в сарае фургон, национальный гвардеец разнес выстрелом Костинаку голову, превратив ее в бесформенное месиво.
В этот же миг Мег бросилась назад, она бежала в сторону, где трава была особенно высокой, бежала, высоко поднимая колени, волосы ее развевались. Не подозревая о том, она мчалась туда, где залегли люди, готовые мгновенно срезать выстрелами остальных. Я видел, как Миллер обернулся и вскинул карабин, целясь в нее. Не заметив, как вскочил на ноги, я сообразил, что стою в полный рост. Тяжелый револьвер трижды дернулся у меня в руке, и все пули, попавшие ему в грудь, отбросили его к стене сарая – с воздетыми вверх руками, из которых вывалился карабин.
Я почувствовал, что кто-то бежит, и бежит по направлению ко мне. Мне хотелось посмотреть на него. Я знал, что это Макейрэн. Но я не мог оторвать взгляда от моей жены. Мне казалось, что она бежит невыносимо медленно. Я бросил взгляд на Макейрэна в тот миг, когда он выстрелил в нее, и краем глаза я с ужасом заметил, как она оседает на землю, и когда я рванул ствол в сторону Макейрэна, что-то ударило меня в левое плечо точно молотком – резко и жестко. Потеряв равновесие, я, кажется, был на какое-то мгновение ослеплен, он же промчался мимо меня метрах в пяти, на ходу бросаясь из стороны в сторону. Люди окликали меня по имени. Я не понимал, зачем. Позднее мне объяснили, что они хотели, чтобы я упал на землю и не мешал стрелять в него.
Обогнув дом, он кинулся в сторону конюшни. Большая дверь давным-давно свалилась с петель. Она гнила, валяясь на земле. Пахнуло застоявшимся запахом сена, животных. Миновав пустые стойла, он продолжал бежать, несколько раз попадая под яркие солнечные лучи, проникавшие сквозь дыры в крыше, споткнулся, но удержался на ногах, и, достигнув задней стены, повернулся ко мне, уперев в нее спину. Метрах в пяти от него я тоже остановился. Оба мы тяжело дышали, целясь друг в друга из револьверов, словно в дешевом вестерне.
– Еще посмотрим, – выдохнул он.
– Сейчас прикончу тебя. Сообщаю, чтобы ты знал.
До меня донеслись голоса снаружи, я услышал топот ног бегущих людей. Он посмотрел на что-то позади меня. Внезапно я увидел столь знакомую мне блуждающую ухмылку. Он отбросил в сторону пистолет. Тот стукнулся о полусгнившие доски стены и упал вниз. Он поднял руки.
– Что мне оставалось делать? Эти мужики на меня навалились. Вынудили меня. Взяли у меня машину. Что я мог поделать? Должно быть, меня судить станут, но вряд ли в чем серьезном обвинят.
– Ты ее застрелил.
– Многие в этот момент стреляли, Фенн. Масса народу. К чему мне было палить в мою любимую сестренку? Да если бы ты думал так, то не стал бы в меня стрелять. Ты же полицейский, приятель. Руки у меня подняты. Ты же по правилам станешь действовать. Давай, арестовывай.
Шаги остановились невдалеке от меня. Я посмотрел на Макейрэна, моего шурина. Я увидел, что он все прочел на моем лице. У него отвисла челюсть, глаза широко раскрылись.
– Нет! – воскликнул он. – Ты что! Фенн!
Револьвер вздрогнул у меня в руке, и ствол, как обычно, дернулся вверх. Отверстие появилось у него в правой щеке, рядом с ноздрей. Он сделал шаг назад. Взгляд стал блуждающим. С поразительной мягкостью он сел на пол, почти без шума, лишь слегка кашлянув, склонил голову к коленям, затем столь же неторопливо повалился на левый бок. Последний звук, который он испустил, напоминал приглушенный кашель, какой бывает во время службы в церкви…
– Назад! – рявкнул Лэрри Бринт. – Все назад!
Я обернулся. Увидел их силуэты в свете дверного проема. Они скрылись из виду, и проем опустел. Не понимаю, как ему так быстро удалось сюда добраться, не видел я, кого он отогнал от двери.
Он проковылял вглубь конюшни, сжимая свой обожаемый «магнум».
– Жаль, парень, что ты промахнулся, – проговорил он.
Вложив в вялую руку Макейрэна револьвер, отброшенный им, нацелил его на стену и дважды выстрелил. Выпрямившись, он ткнул ногой в лежащее тело и перевернул его на спину.
– А потом он в тебя не попал.
Он стал целиться. Издав низкий, хрипловатый звук, «магнум» послал пулю в отверстие на лице, проделанное выстрелом из моего револьвера. Вторую пулю послал в живот. Каждый выстрел подбрасывал тело сантиметра на два вверх, одновременно поднимая облачка пыли.
– И вот тут его я и достал, лейтенант, – проговорил он. – Подойдя ко мне, он в задумчивости посмотрел на меня. Протянув руку к моему плечу, он затем отдернул ее и кивнул. – Один раз он в тебя попал. Неплохо, – немного рассеянно улыбнулся он и вслед за этим издал хихикающий звук, что было вовсе ему не свойственно.
– Он поднял руки, Лэрри, а я…
– Нет, не поднял. Не желал сдаваться. И я прикончил его. Ей мало удовольствия узнать, что ты его, парень, убил, неважно при каких обстоятельствах. Она его вырастила. Это ей и придет в голову. Пусть лучше она думает, что я это сделал.
– Но он стрелял в нее, Лэрри.
– Если ее тоже нет в живых, это ведь, сынок, не имеет тогда значения, так? Но мы-то не знаем этого наверняка.
– Но я сделал это на ваших глазах. Он отшвырнул свой револьвер…
– Заткнись, лейтенант. Ты опередил меня на десятую долю секунды…
По дороге двигались машины. Жизнь в Кипсейфе бурлила так, как, быть может, никогда. Я медленно побрел по направлению к дому. Никогда прежде не чувствовал себя таким измотанным. Заметил Райса вместе с его связистом, держащим в руке радиотелефон, об отсутствии которого Райс говорил Миллеру, и мне стало ясно, что он вызвал «скорую помощь», дав «добро» на ее проезд по лесной просеке. Я увидел, как она появилась на дороге вместе с машиной полиции штата, как обе они повернули в сторону дома, и я пошел туда быстрее.
Она оставалась там, где упала, полускрытая травой, до подбородка накрытая пледом. Черты мертвенно-бледного лица были как бы смазаны, губы посинели. Я опустился возле нее на колени. Кто-то позади меня произнес:
