Текст книги "Жестокие игры"

Автор книги: Джоди Линн Пиколт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Ноябрь 1998 года
Лойал,
Нью-Хэмпшир

Иногда, когда Джек наблюдал, как его девочки летают по полю, время останавливалось. Он слышал только биение собственного сердца, видел лишь маленькие темные наклейки на подошвах специальных кроссовок, когда они бегали от ворот к воротам, и думал: «Нет ничего прекраснее этого».

– Давайте, давайте! – крикнул он, хлопая в ладоши. – Ариэль открыта!

Он видел, как его нападающие завязали потасовку с соперницами, – ураган ног и грязи на мгновение остановил игру. Потом правой рукой он бросил мяч в сторону Ариэль, центрального нападающего. Неизменный капитан команды, Ариэль была лучшим его нападающим. Она постоянно находилась на поле, центральные нападающие из второго и третьего состава лишь ненадолго сменяли ее, чтобы она могла перевести дух… и только тогда, когда Джек чувствовал, что они выигрывают с огромным преимуществом. Он с гордостью наблюдал, как она бежит к сетке ворот, не сводя глаз с мяча, намереваясь забить гол головой. Но только мяч коснулся ее макушки, как она левым плечом ударилась о столб ворот. Мяч перелетел через сетку и откатился в сторону, а Ариэль упала на землю прямо у ног вратаря.

Над полем повисла тишина. Игроки обеих команд растерянно замерли. Они обеспокоенно топтались на месте в ожидании, пока Ариэль встанет.

Но она не двигалась. Джек затаил дыхание. Раздался свисток арбитра, и он бросился через поле туда, где неподвижно лежала Ариэль.

– Я не рассчитала гол, – простонала она.

Джек видел, как крепко она прижимает к себе руку, как корчится от боли. Он готов был держать пари, что у нее сломана ключица. Черт, он трижды ломал ключицу, когда играл в футбол в колледже.

Одной рукой обхватив Ариэль за талию, он помог ей покинуть поле. Раздались приветственные крики обеих команд.

– Может, если я минутку отдохну, то смогу вернуться на поле, – сказала Ариэль.

За это он ее и любил.

– Думаю, нам лучше подождать в сторонке, – ответил Джек.

Арбитр, глядя на него, поднял руки вверх, ожидая замены, чтобы возобновить игру.

Нападающие второго и третьего состава, сидящие на скамейке запасных, вскинули на него глаза, словно дамы, оставшиеся на танцах без кавалеров и всем сердцем молящие, чтобы на этот раз выбрали именно их. Джек, переводя взгляд с одной на другую, остановился на Кэтрин Марш, дочери школьного священника. Кажется, в команде ее любят. Раньше Джек не очень-то обращал на нее внимание, чтобы иметь собственное мнение. Сейчас она не сводила с него взгляда, исполненного надежды. Казалось, она светилась изнутри.

– Хорошо, – сказал он, – ты в игре.

«Боже мой! – подумала Кэтрин. – Боже мой! Боже мой! Боже мой!»

Она стояла на месте Ариэль, которую сейчас отвезли в больницу. Кэтрин настолько сосредоточилась на мяче, что, казалось, готова была воспламенить его взглядом. Но вот мяч прилетел от сетки ворот, с того места, где раньше выскочил за пределы поля, и у нее уже не было времени на всякую ерунду.

Она встряхнула руками и ногами, расслабила мышцы и велела себе успокоиться. Это не очень-то помогло.

«Успокойся!» – приказала она себе, но от этого сердце лишь сильнее забилось в груди. Она представила, как в венах бурлит кровь. И взглядом проследила за траекторией полета мяча, когда крайний нападающий попытался забить гол. Вратарь, грузная девица, каких Кэтрин еще не встречала, отбила мяч одной рукой. Мяч закрутило, он перелетел через металлическую кромку ворот и с глухим стуком упал за пределами поля.

– Угловой удар! – заорал арбитр у нее за спиной.

Кэтрин знала свое место. Когда крайний нападающий стоит в углу поля за воротами, она перемещается ближе к воротам. Кэтрин подпрыгнула и кончиками пальцев правой руки коснулась планки ворот. В голове роились тысячи мыслей: «Если она пошлет но дуге, я смогу забить головой. Ворота теплые на ощупь. Солнце светит в глаза. Боже, а если я промажу?» Она снова коснулась пальцами ворот, пытаясь разглядеть что-нибудь из-за вратаря, которая была на целую голову выше. «Следи за мячом. Бей прямо в ворота. Не стой как идиотка!»

Крайний нападающий ударила. Кэтрин услышала, как засвистел мяч, и вытянула шею, чтобы увидеть, как он летит по дуге от порот. «Боже, я никогда до него не добегу», – подумала Кэтрин, и сердце ее сжалось, потому что она больше не обязана была вступать в игру. Кэтрин увидела, как мяч повис в воздухе, словно второе солнце… а затем полетел к ней – вращающийся шар, направленный ей прямо в правое плечо.

Без долгих размышлений она слегка наклонилась вперед, ноги спружинили, сошлись и разошлись в прыжке, «ножницы», и правая послала мяч через голову в том направлении, откуда он прилетел.

Кэтрин не видела, как мяч, пролетев у нее над плечом, угодил к верхний левый угол ворот. Сперва она не поняла, почему вся команда кричит и валится на нее сверху, так что она не смогла бы встать, даже если бы захотела. Она продолжала лежать на спине, не в силах вздохнуть.

Одна из девочек протянула ей руку, чтобы помочь встать. Кэтрин оглядела трибуны. Все приветствовали ее – ее! – радостными криками. Ее взгляд остановился на том, кого она искала. Тренер Сент-Брайд стоял у кромки поля, скрестив руки на груди.

– Спасибо, – одними губами произнес он.

Кэтрин так широко улыбнулась, что была уверена: счастье просто выплеснется ей под ноги.

– Не за что, – прошептала она в ответ и вернулась на поле в игру.

Грязные и уставшие, но в эйфории от победы, девочки похватали бутылки с водой, куртки и направились в раздевалку. Фанаты растекались вдоль кромки поля, направляясь одни к белым зданиям Уэстонбрука, другие на парковку – дожидаться встречи с игроками команд, которые пришли поддержать.

Школьная медсестра сообщила, что у Ариэль сломана ключица и она выбывает на шесть недель. Еще утром эта новость повергла бы Джека в панику, но сейчас он воспринял ее относительно спокойно. И все благодаря Кэтрин Марш, маленькому воробышку, которого он даже не замечал, потому что был слишком занят тем, что восхищался павлином.

Она шла последней. Ее белокурые волосы выбились из хвоста и закрыли лицо, словно вуаль, когда она наклонилась, чтобы взять свои вещи.

– Привет, Пеле! – окликнул Джек.

Она непонимающе уставилась на него.

– Боже, я чувствую себя стариком. Забудь Пеле. В таком случае Миа. [viii]  [viii]Мэриел Маргарет Гарсиапарра, более известная как Миа Хэмм – известная американская футболистка.


[Закрыть]Или Бранди. [ix]  [ix]Бранди Честейн – профессиональная американская футболистка, полузащитник. Неоднократно позировала обнаженной для различных журналов.


[Закрыть]

– Не совсем. – Кэтрин потянула себя за свитер. – Видите, я одета. – И через минуту добавила: – Спасибо, что дали мне возможность сегодня сыграть.

– Было бы разумнее, – рассудительно заметил Джек, – если бы мяч поймал крайний нападающий и ввел его снова в игру. С таким же успехом я мог бы стоять здесь и распекать тебя за то, что ты сделала, а не поздравлять, как самого ценного игрока.

– Знаю.

– Если хочешь проводить такие рискованные удары, я научу тебя, как избежать травм.

Кэтрин подняла голову.

– Правда?

– Конечно. Идем.

Джек подал мяч и поставил ее у флага, чтобы она провела угловой удар. Через секунду он занял позицию, которую она занимала, у ворот.

– Бей!

Она попыталась, но первый мяч оказался в воротах.

– Простите.

Джек засмеялся.

– Никогда не извиняйся перед тренером, когда забиваешь гол.

Кэтрин улыбнулась и повторила попытку. Мяч полетел на середину поля. Джек побежал. Его светлые волосы развевались на ветру, и каждой клеточкой он ощущал, как тело наполняется радостью, когда он вскидывает ноги, поворачивается, ловит мяч и отбивает его назад через правое плечо. Падая, он обхватил себя руками и покатился по земле.

– Ого! – восхитилась Кэтрин. – Как здорово у вас выходит!

– В моем исполнении это выглядит менее болезненно. – Джек положил руки Кэтрин на плечи. От нее пахло пылью, на кончиках волос засохла грязь. – Ты падаешь на спину. – Он провел ладонью по ее лопаткам. Потом его руки, чуть касаясь, скользнули вниз по ее рукам. – Нужно перекатиться на спину: упасть на плечи, локти, а потом уже на пятую точку.

Они поменялись местами, чтобы Джек мог высоко подбросить мяч ей из-за спины. Он все время советовал что-то новенькое, а солнце садилось все ниже. С седьмой попытки Кэтрин приземлилась как нужно.

– У меня получилось. Получилось! – Она вскочила и повисла у Джека на шее. – Это так круто!

Смеющийся Джек убрал ее руки со своей шеи. Если бы он мог каким-то образом собирать энтузиазм пятнадцатилетних подростков, то стал бы очень богатым человеком. Он бросил Кэтрин бутылку воды и куртку.

– Отправляйся домой, Пеле.

– Лучше Бранди, если вы не против.

Он с улыбкой смотрел, как она, подпрыгивая, бежала через футбольное поле. И удивлялся тому, что мог недооценивать Кэтрин Марш, которая уже три месяца играла у него в команде.

– Ты меня разводишь! – Джей Кавано вытаращился на экран телевизора, висящего над баром, а бутылка пива «Бад» замерла на полпути к его рту. – Ей нет шестнадцати!

– Есть, – настаивал Джек. – Я не шучу.

Они смотрели, как юная принцесса поп-музыки трясет своими прелестями в клипе MTB.

– Но… но… Господи, посмотри на ее лицо!

– Это грим.

– А в бюстгальтер она засунула вату?

Джек глотнул пива.

– Рано созрела.

– Это называется не «созрела», – пробормотал Джей, – это настоящий, черт возьми, вечнозеленый тропический лес! – Он схватил со стойки пульт и переключил канал на фильм, в котором Арнольд Шварценеггер до крови забивал человека. – Вот. Менее возбуждающее зрелище. – Джей поставил пустую бутылку на стойку и жестом попросил еще одну. – Не знаю, как ты это выносишь.

– Что выношу?

– Каждый день поддаешься искушению.

– На что, черт возьми, ты намекаешь?

– Господи, тебя же целый день окружают… шестнадцатилетние поп-принцессы.

– Джессика Симпсон в Уэстонбруке не учится.

Джей пожал плечами.

– Ты понимаешь, о чем я. Я знаю окружных прокуроров, которые не стали бы подвозить домой своих несовершеннолетних нянь. Как ты можешь смотреть на них целыми днями и ничего… не замечать?

– Потому что я их учитель, и это делает меня почти святым, – усмехнулся Джек. – Ты что, после допроса преступников внезапно решил перелистнуть новую страницу преступлений?

Джей снял пробку с бутылки, которую поставил перед ним бармен.

– Нет, но иногда я смотрю на наркодилера, упакованного в «Армани», и, прежде чем успеваю себя одернуть, думаю: «Живи себе припеваючи, пока не поймают».

Джек поднес пиво к губам.

– Да уж, – признался он со смехом, – иногда я тоже об этом думаю.

Ужин в доме Маршей проходил в напряженной обстановке. Кэтрин с отцом сидели на противоположных концах длинного полированного стола и ели то, что ей удалось приготовить.

– Опять макароны? – спросил преподобный Марш, придвигая миску, чтобы положить горку себе на тарелку.

– Прости. Мясо закончилось.

– Господь превращал воду в вино. Я намекаю на то, что неплохо было бы прогуляться в бакалею.

Кэтрин потянулась за стаканом молока.

– У меня не было такой возможности, папа.

– А вот тут ты ошибаешься. Возможность всегда есть. Просто ты решила потратить время на иные цели.

– Представь, мне выпала удача сыграть в основном составе! Я не могла от этого отказаться.

Эллидор намотал спагетти на вилку.

– Если хочешь знать мое мнение, все это варварство. Эти полуодетые девочки, которых муштрует какой-то сержант.

– Папа, мы не полуодеты. А тренер Сент-Брайд – не воплощение дьявола.

Священник уставился на дочь.

– Не с такими девочками тебе следует проводить время, – заявил он. Потом встал, подошел к буфету и швырнул на стол глянцевый журнал «Гламур». – Кто из них дал тебе это непотребство? Он лежал в твоей спортивной сумке.

– Это не непотребство…

Эллидор схватил журнал и прочел текст на обложке:

– «Как выглядеть, как сирена, не потратив и 25 долларов? Как сделать своего мужчину счастливым?» – Он взглянул на Кэтрин. – «Десять тайн секса, которые сведут его с ума».

Кэтрин не поднимала глаз от тарелки.

– Да, номер не совсем пристойный. Это прошлогодний, за февраль. Мне дала его Синтия, потому что здесь есть клёвая прическа.

– Я привез тебя в Уэстонбрук для того, чтобы ты меньше поддавалась искушениям, способным навлечь неприятности на голову юной девушки. Подобные журналы – лишь первый шаг. С них легко скатиться до мальчиков, наркотиков, спиртного. – Эллидор вздохнул. – Кэтрин, что скажут люди, если узнают, что дочь священника – потаскуха?

– Я не потаскуха! – обиделась Кэтрин. – Если они увидят, что я читаю «Гламур», то просто подумают, что я ничем не отличаюсь от других пятнадцатилетних девочек.

– Это-то и плохо, – ответил Эллидор, касаясь щеки дочери. – Ты намного лучше их.

Кэтрин прижалась к его ладони. И подумала: «А что, если я не хочу быть лучше?»

– Ну-у, – сказал Джек, поднимаясь с кресла при виде Кэтрин, которая вышла из раздевалки, – отлично выглядишь!

Это было явным преуменьшением. На Кэтрин была короткая черная юбка и свитер в обтяжку. Сейчас она совершенно не походила на измученную ученицу, которая бегала по полю, пока он не увидел, что она вот-вот упадет, если приказать ей сделать еще хоть один шаг. Именно поэтому Джек и не приказал.

Он закрыл черно-белый блокнот, в котором делал отметки о тренировках команды.

– Отец везет тебя в ресторан?

Кэтрин криво улыбнулась.

– В будний день? Это грех.

Джек все больше и больше удивлялся, как у такого педанта, как преподобный Эллидор Марш, могла вырасти такая живая девочка, как Кэтрин. Он знал, что мать Кэтрин, вольный дух которой не вынес бремени жены священника, ушла из семьи, когда Кэтрин была еще совсем маленькая. Вероятно, характер девочка унаследовала от нее.

– Я иду в ресторан, – застенчиво призналась она, – но с парнем.

– Твой отец, разумеется, знает о свидании?

– Естественно. – Кэтрин взглянула на блокнот Джека. – Вы там написали и обо мне?

– Не сомневайся.

– А что?

– Свои грешные мыслишки, – пошутил он. – И несколько пристойных ударов, которые нам нужно отточить.

Открылась дверь, и вошел парень Кэтрин. Его глаза при виде ее загорелись, как будто она была неким деликатесом.

– Готова?

– Да. – Кэтрин надела пальто. – До свидания, тренер.

Молодой человек, как и следовало ожидать, положил руку ей ниже талии.

– Кэтрин, – окликнул Джек. – Ты не могла бы подойти на минутку?

Она подошла так близко, что он почувствовал аромат дезодоранта, которым она воспользовалась в раздевалке, и резкий запах розового мыла из душевой.

– Насколько хорошо ты с ним знакома? – негромко спросил он.

– Я уже большая девочка. И могу сама о себе позаботиться. – Кэтрин направилась к двери. – Но все равно спасибо, тренер, – добавила она, – что беспокоитесь обо мне.

– Ради всего святого! – взревел Джек.

В шестой раз мяч пролетал прямо под носом у Кэтрин Марш. Тренировка проходила впустую, потому что центральный нападающий не мог сосредоточиться на игре.

Джек свистнул в свисток и злой как черт вышел на середину поля.

– Простите, – тут же извинилась Кэтрин.

– «Простите» тебе не поможет, когда получишь в голову мячом, который летит со скоростью двадцать километров в час! Или когда мы проиграем чемпионат округа из-за того, что команда никак не может собраться!

С каждым словом она, казалось, зажимается все сильнее.

– Кэтрин, – вздохнул Джек. – В чем дело?

– Тренер, – обратилась к нему другая футболистка. – Уже половина шестого. Можно нам пойти в душ?

Он посмотрел на часы. Если честно, было всего двадцать минут шестого. Но сегодняшняя тренировка – пустая трата времени, потому что Кэтрин витала где-то в облаках.

– Идите! – рявкнул он. Кэтрин бочком двинулась за остальными, но он схватил ее за руку. – А ты останься!

Она подняла на него глаза и расплакалась.

– Мне нужно в Вудхевен.

Общественный транспорт в Вудхевен, городок в пятидесяти километрах от Лойала, не ходил. Вызов такси – астрономическая сумма для неработающей пятнадцатилетней девочки. Но, насколько Джек знал, в Вудхевене нечего было ловить.

– А что есть в Вудхевене, чего нет в Лойале?

– Центр планирования семьи.

Эти слова возвели между ними стену.

– Кэтрин, ты беременна?

Она зарделась.

– Хочу от этого застраховаться.

С отцом-фундаменталистом говорить о противозачаточных пилюлях – это смерти подобно. Но существовали другие варианты, при которых можно обойтись без посещения женской консультации.

– Он не хочет их надевать, – шепотом призналась Кэтрин; читая мысли Джека. – Говорит, что это не стопроцентная гарантия, поэтому не хочет и пробовать.

Джек засунул руки в карманы куртки. Он чувствовал себя чрезвычайно неловко. Хотя он знал, что сейчас молодежь довольно рано начинает сексуальную жизнь, при мысли о том, что этим занимается Кэтрин, ему стало немного не по себе. Она была его Аталантой, стремительной и неизбалованной, бегущей настолько быстро, что никто не мог ее догнать.

– Прошу вас, тренер, – взмолилась она, испытывая такую же неловкость, когда произносила эти слова, как и Джек, когда их слушал.

– Кэтрин, – сказал он, – этого разговора не было.

И он отошел, решительно настроенный на то, что это не его проблема. И никогда не станет его проблемой.

Круглая отличница Кэтрин провалила контрольную. А на следующий день – контрольный опрос.

– Я должен с тобой поговорить, – сказал Джек, когда остальные ученицы покинули класс. – Подожди минутку.

Она осталась сидеть за партой. Оценка, выведенная бескомпромиссной красной ручкой, просто бросалась в глаза. Джек присел рядом.

– Давай взглянем на ситуацию объективно, – предложил он. Она пожала плечами.

– Я могу дать тебе новую контрольную.

Она промолчала, и на Джека накатила волна ярости.

– Ты слишком умная, чтобы забросить учебу ради какого-то парня! – не сдавался он.

Кэтрин повернулась к нему.

– Если я собираюсь испортить себе жизнь, – возразила она, – то неужели так важно, каким именно способом?

Ее глаза, обычно казавшиеся такими глубокими, что, похоже, могли вобрать в себя весь мир, сейчас были совершенно пустыми и ничего не выражающими. Именно поэтому у Джека с губ сорвались слова, которые он произносить не хотел:

– Вы уже… у вас уже…

– Нет, мы ждем, чтобы не залететь.

Он заставил себя посмотреть на Кэтрин.

– Ты точно решила? Ведь ты запомнишь этого парня на всю жизнь.

Она нахмурилась.

– Почему вы так думаете?

Господи, как ей объяснить? Его первый раз случился на заднем сиденье лимузина, который принадлежал отцу одной богатенькой девчонки. Много лет он не решался смотреть водителю в глаза.

– Он должен быть тем единственным, – запинаясь, ответил Джек. – Когда встретишь такого, сразу поймешь.

Кэтрин кивнула.

– Он тот единственный.

– Тогда я отвезу тебя в Вудхевен.

Она вышла из коричневого муниципального здания, держа в руках коробочку с противозачаточными таблетками, которые были похожи на зубы аллигатора.

– Нужно принимать их в течение месяца, прежде чем они подействуют, – сообщила Кэтрин, хотя Джек не желал больше ничего знать.

Через месяц и четыре дня после того, как Джек отвез ее в Вудхевен, Кэтрин опоздала на тренировку. В тот день она играла как зверь: до изнеможения бегала по полю и с такой силой лупила по мячу, что дважды сбила с ног вратаря. Джек понимал: она за что-то наказывает себя.

И догадывался, что произошло.

Хотя Джек не мог объяснить себе, почему так сложилось, но после той поездки он с Кэтрин не общался, только давал указания в ходе игры. Да и Кэтрин не приставала к нему с вопросами по технике.

Они выиграли четыре матча.

Джек и Кэтрин продолжали молча двигаться вокруг друг друга, как два магнита с одинаковым зарядом, которые насильно притягивают, но они не могут ничего поделать и отталкиваются.

Ей пришлось собраться с мужеством, чтобы постучать в дверь его класса.

– Войдите.

Кэтрин глубоко вздохнула и вытерла размазавшуюся под глазами тушь. Сент-Брайд стоял в пустом классе у доски. На стенах были развешены портреты: Карл Великий, Коперник, Декарт… Она уставилась на них – главным образом затем, чтобы не смотреть на тренера.

– Почему Карла прозвали Великим? – пробормотала она.

– Приходи на мои уроки в следующем году и узнаешь. – Джек нахмурился и снял очки в тонкой оправе, которые иногда носил. – С тобой все в порядке? – негромко спросил он.

Она всегда считала, что у него такой же ласковый и обволакивающий голос, как дым от костра, – странный объект для сравнения, но в детстве ничто так не успокаивало ее, как прогуливаться прохладным днем и наблюдать, как из труб клубится серый дым.

Джек направился к ней.

Боже, ее сейчас хватит удар! Но она должна рассказать кому-нибудь… Она почти решилась признаться тренеру, но тут же подумала, что если сделает это, то умрет от унижения. Это было сродни – как там это называется? – сублимации. Как будто ты сейчас здесь, а потом – раз, и без следа растаяла в воздухе, словно тебя и не было.

– Кэтрин! – окликнул он.

Она отвернулась и оказалась перед огромной картой, которая занимала почти всю стену, – «стеганое одеяло» из стран и океанов. Озера размером с осколки алмаза, города не больше булавочной головки. Можно шагнуть и потеряться…

Она со всхлипом кинулась тренеру на шею. От неожиданности он попятился, а когда понял, что Кэтрин плачет, похлопал ее по спине. Это вышло как-то неловко – он не привык утешать учениц, но от этого жест казался еще более трогательным.

– Он бросил меня. Он… сделал это… а потом… потом…

Договорить она не смогла. Да это было и не нужно: тренер Сент-Брайд и так все понял.

Он погладил ее по голове.

– Кэтрин, мне очень жаль.

– А мне нет. Мне нет! Какой же я была дурой!

Она еще крепче прижалась к нему. И вдруг заметила, какие золотистые у него на шее волоски, какие большие руки, что могут обнять ее. Кэтрин приоткрыла рот и с величайшей осторожностью прижалась губами к его шее, чтобы он подумал, что она просто дышит. И почувствовала вкус его кожи, солоноватый и пряный. Она закрыла глаза. «Это правда, – подумала она. – Когда его встретишь, сразу поймешь».