Текст книги "Баронесса де Тревиль"

Автор книги: Джоанна Мэйкпис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Значит, увидимся за ужином и… Рейнальд, ты очень меня обяжешь, если не станешь столь явно очаровывать дам, – сказал Ален.

Де Турель тоже встал. Лица обоих друзей были серьезны.

– Храни тебя Господь, Ален, в этом путешествии! Знай, что все мы уповаем на тебя.

Глава восьмая

Гизела не на шутку встревожилась, когда Ален неожиданно рано появился в спальне. Заметив, как он мрачен, она позвала Юона, чтобы тот забрал Хереуарда. Щенок, правда, попытался вскочить Алену на грудь и облизать ему лицо, но был тут же выдворен за дверь.

Олдит, готовящая постель для своей госпожи, тоже с поклоном удалилась.

Лорд Ален стоял у двери и пристально смотрел на жену. Гизела из-за холода надела подбитую мехом накидку. Ее золотистые волосы падали ниже талии. Она встала и прижала руку к сердцу. Что сейчас будет? Они впервые остались вдвоем после того, как она обвинила мужа в трусости. Гизела закусила губу – ей очень хотелось помириться, но она не знала, с чего начать.

Наконец она нерешительно произнесла:

– Я думала… что ты еще побудешь с нашим гостем. Он доволен оказанным ему приемом?

Ответ прозвучал немного резко:

– Учитывая то, что я увидел в купальне, с его стороны было бы неблагодарностью жаловаться.

Она залилась краской и стала нервно теребить шнурки накидки.

– Я… мне объяснили, что таков обычай – хозяйка замка должна помогать гостю, когда он принимает ванну. К тому же там была леди Роэз и…

– Вы обе уж очень старались ему услужить, хотя Рейнальд умеет очаровывать дам, – оборвал жену Ален.

– Он веселый, – продолжала оправдываться Гизела. – Правда, некоторые его шутки немного дерзкие, но…

Ален пренебрежительно махнул рукой.

– В конце концов, он не позволил себе ничего неприличного. Возможно, меня задело то, что он похож на Кенрика Аркоута.

В голубых глазах Гизелы промелькнул ужас.

– Ты все продолжаешь терзаться из-за моих чувств к Кенрику?

– Да, особенно когда я увидел, как ты плакала у его могилы.

– Я ведь объяснила…

– Ты все еще любишь его? – Он в упор смотрел на нее.

– Я до сих пор скорблю по Кенрику и всегда буду его оплакивать. Он был моим другом детства. Я считала, что он – моя любовь, но…

– Но?..

Гизела едва не расплакалась.

– Он не должен стоять между нами.

– Не должен, но, словно призрак, присутствует на нашем супружеском ложе, – резко ответил Ален. – Ты ведь решила превратить меня в орудие возмездия за смерть своего любовника!

Гизела вскочила и набросилась на мужа с кулаками.

– Он не был моим любовником! И вам это прекрасно известно, милорд! Девственности меня лишили вы!

Он поймал ее руки и с силой сжал.

– Мне принадлежит лишь твое тело, но не сердце. Признайся в этом!

– В чем я должна признаться? – Она подняла на него глаза, полные злых слез. – Ты – мой муж. Я тебе не изменяла и никогда не изменю.

– Конечно, раз он умер, у тебя не будет такого искушения.

Гизела сникла.

– Да, он мертв, – безжизненным голосом сказала она, – и я искренне горюю о нем. Ведь в какой-то мере в его смерти виновата именно я! Я попросила его поехать со мной в Брингхерст и попросить у отца моей руки, чтобы спасти меня от нежеланного брака.

Ален ахнул в ответ. Ее слова лишь подтверждали все его опасения.

– Отец принудил меня к этому браку, и ты это знаешь! – вспыхнула Гизела. – У меня не было выхода.

– И не будет! Уж я об этом позабочусь.

– Ну что же, изображай тирана в собственном доме! Держи меня взаперти, можешь побить, если хочешь, ты вправе это сделать.

– Разве я плохо к тебе относился?

– Ты мне угрожаешь!

– Я не угрожаю, а напоминаю тебе, что ты – моя.

Красные пятна проступили у нее на щеках.

– Ты уже сказал – мое тело принадлежит тебе, но, – воинственным тоном уточнила Гизела, – над моей душой и мыслями ты не властен.

– Твоими мыслями о том, что я трус? – сквозь зубы прошипел он, и его черные глаза гневно засверкали.

Она испуганно отшатнулась от него.

– Мне не следовало этого говорить…

– Но ты так думаешь!

– Нет! – У нее пересохло во рту. – Я была вне себя от злости и потом пожалела об этих сгоряча вырвавшихся словах. Я знаю, что ты не трус!

Ален усмехнулся.

– Каждый иногда может струсить…

Гизела молча ждала объяснения.

– Поверь, у меня есть причины, чтобы медлить с задержанием Мейджера де Котэна.

– Я могла бы доказать его виновность, так как видела их главаря – он участвовал в налете на Брингхерст! Стоило только пойти за ним, и я уверена, что он привел бы нас в Оффен.

– Согласен, но тебе придется в этом деле довериться мне.

Гизела беспомощно пожала плечами.

– Я беспокоюсь об Эдвине, Алгаре и… Сигурде, – прошептала она. – Я боюсь, что ты жестоко с ними обойдешься, но они лишь помогали мне, а виновата во всем я.

– Ты, как я погляжу, продолжаешь считать меня тираном, – холодно заметил Ален.

– Я… ни разу не видела, чтобы ты проявил излишнюю суровость, но все же…

– Ты боишься меня! – Он сделал шаг вперед и взял ее за плечи. – И не вздумай отрицать этого!

Гизела вздрогнула, а он приподнял пальцем ее подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

– Тебя считают строгим господином, – пробормотала она.

– Да, – тихо проговорил он, – и на то есть основания, – и хриплым голосом добавил: – А сейчас я горю желанием заставить жену полюбить меня, хоть это и уронит меня в ее глазах.

Он стоял так близко, что она ощущала запах его чисто вымытого тела. Гизеле стало страшно – ведь она сама дала мужу повод наказать ее. Она не повиновалась ему, обвинила в трусости, что было ужасным оскорблением его мужского достоинства и рыцарской чести, а потом вызвала его гнев, принимая ухаживания де Туреля.

Он поднял ее на руки и прижал к себе. Его требовательный рот так внезапно сомкнулся на ее губах, что она едва не задохнулась.

И Гизела прильнула к Алену. Ей так недоставало его! Она жаждала ощутить на своем напрягшемся от ожидания теле его умелые руки! Она любит его одного и хочет подчиняться только ему. А еще она хочет услышать о том, как он ее любит.

Ален отнес ее в постель, а сам опустился рядом на колени. Их лица были совсем близко.

– Может быть, любимая, я научу тебя любви ко мне. Пресвятая Дева, – голос у него прервался, – я почти потерял тебя тогда в лесу. Этот рыжебородый негодяй готов был надругаться над тобой и убить. Я люблю тебя, Гизела! Разве ты еще этого не поняла? Мне больно видеть, как ты смотришь на другого мужчину или оплакиваешь умершего друга.

Она повернулась к нему, и скоро слова стали не нужны.

Он быстро разделся и торопливо стянул с ее белоснежных плеч ночную рубашку, погрузил пальцы в светлые длинные пряди.

И уже потом, когда он вознес Гизелу к вершинам блаженства, она, пресыщенная и довольная, откинулась на постели и стала нежно гладить его сильные руки и грудь.

– Ален, – тихо сказала Гизела, – пойми, что мое чувство к Кенрику Аркоуту – это романтическая любовь девочки, и неизвестно, переросла бы эта детская любовь в любовь зрелой женщины к мужчине. Он умер, и я всегда буду с теплотой вспоминать его, но теперь я – твоя преданная жена и… – она чуть не заплакала, – ты доставил мне такое счастье, о котором я не могла и мечтать.

Он лежал неподвижно, и Гизела уже решила, что он заснул и не слышал ее признания в любви. Она наклонилась к его лицу и увидела торжествующую улыбку.

– Значит, ты хоть немного любишь меня, Гизела из Элистоуна?

– Я – твоя жена, и это мой долг, – смутилась она.

– Ты любишь меня? Скажи!

– Да, – прерывающимся от волнения голосом ответила она. – Да, Ален де Тревиль, я на самом деле люблю тебя!

Он снова прижал ее к себе, и их общая страсть вылилась в сладостный восторг, охвативший обоих. Но тем не менее Гизела чувствовала, что его что-то мучает.

И Ален нарушил молчание.

– Завтра я должен уехать.

– Сэр Рейнальд призывает тебя на помощь королю? – дрожащим голосом спросила она. – Вот, выходит, зачем он приехал!

– Частично поэтому. – Поколебавшись, Ален заглянул ей в глаза. – Мне необходимо уехать на юг. Это секретное поручение.

– Путешествие опасное? – Она коснулась пальцами темных завитков волос у него на груди.

– Обычное, – нарочито беспечно ответил он. – Я возьму с собой Эдвина и Сигурда. – и добавил: – Это отвлечет их от безобразий, к тому же они будут у меня на глазах.

– Ты берешь Сигурда? – забеспокоилась Гизела. – Но он не солдат. Лучше взять для охраны кого-нибудь поздоровее.

Он усмехнулся.

– Им не придется сражаться. Моя миссия не военная.

– Ты едешь разведать обстановку по поручению короля? – Голос Гизелы звучал тревожно. – Тебя ведь могут задержать как шпиона.

– Могут, конечно, но всадник, путешествующий с такой незначительной охраной, не представляет угрозы, да и бандитам я неинтересен, так как вид у меня далеко не богатого человека.

– Эта поездка необходима королю? – догадалась Гизела.

– Она может оказаться неоценимой, – уклончиво ответил он.

– Но почему ты? В Уоллингфорде много других людей, да и сэр Рейнальд сам мог бы…

– Он не подходит, и другие из окружения короля – тоже. Король уверен, что только я справлюсь с этим поручением, а я, разумеется, не могу ему отказать.

Гизела похолодела. Мужу предстоит опасная миссия, а она не в силах это предотвратить.

– Ты изменишь свою внешность? – в отчаянии спросила она.

Он засмеялся.

– Этого не потребуется! Я лишь оденусь купцом. Они часто разъезжают по своим делам, даже с риском для жизни.

Гизеле уже рисовались страшные картины. Ален, конечно, постарается избежать нападения, но от оскорблений и насмешек никуда не денется, а такой гордый человек, как он, этого не потерпит.

– Если купец будет путешествовать с женой, это вызовет меньше толков, – нерешительно начала она. Рука Алена крепко сжала ее талию. – Позволь мне поехать с тобой. Дай мне возможность искупить мою вину. Как я посмела сомневаться в твоей чести! Клянусь впредь быть послушной и осмотрительной. Я должна смыть то страшное оскорбление, которое бросила тебе в лицо. Разреши мне поехать с тобой и облегчить тебе путь.

Она ждала резкой отповеди, но муж молчал Затем медленно произнес:

– Такая мысль приходила мне в голову. Я боюсь оставлять тебя здесь одну. С де Бергом ты не посчитаешься, если уж что-нибудь взбредет тебе в голову. Со мной, Гизела, ты будешь в большей безопасности.

– Я хорошо езжу верхом!

– Я знаю. Обещай мне повиноваться, и тогда я возьму тебя с собой вместе с Олдит. Когда мы проделаем большую часть путешествия и минуем позиции двух противоборствующих армий, я оставлю тебя в монастыре или поселю в трактире, а дальше поеду один.

– Я клянусь! – задыхаясь, тихо вымолвила Гизела. – А ты… ты не отрубишь Сигурду руку?

– Нет, если в будущем он не станет запускать ее в мой кроличий садок, – лишь проворчал Ален.

Гизела наклонилась и крепко его поцеловала.

– Олдит подыщет мне подходящую одежду. Мы не заставим тебя ждать.

Ален убеждал себя, что поступает правильно. Храбрости и решительности Гизеле не занимать, она не станет жаловаться и на неудобства во время пути. Но кто защитит его жену, когда он оставит ее одну на попечении Олдит и Сигурда?

В это тревожное время надежно защищают лишь толстые стены такого замка, как Элистоун. Де Тревиль мог только молиться, чтобы его миссия закончилась благополучно. Из-за этого он рисковал жизнью Гизелы.

Они отправились в путь на следующий день ранним утром. У Гизелы почти не осталось времени, чтобы проститься с отцом. Сэр Уолтер был поражен тем, что лорд Ален покидает Элистоун в такое время года и к тому же берет с собой его дочь.

У Гизелы нашлась скромная и достаточно теплая одежда, которая как нельзя лучше подошла для ее роли жены купца. Лорд Ален оделся в темного цвета штаны и коричневую тунику, а плащ заколол простой медной булавкой. От украшений они оба отказались.

Гизела не была уверена, надел ли ее муж под тунику кольчугу, но меч и кинжал он точно положил в мешок, притороченный к седлу. Плащи обоих были из серой домотканой материи. Гизела знала, что в такую холодную погоду ей будет очень не хватать подбитой мехом теплой накидки.

Было решено, что Алгар тоже поедет с ними, так как Сигурд не умел ездить верхом. Гизела считала, что парня вообще не надо брать с собой, но у лорда Алена были свой соображения на этот счет.

Гизела села на лошадь, с которой сняли дорогую попону, а лорд Ален вместо своего норовистого боевого скакуна выбрал коня попроще. Олдит устроилась позади Эдвина, а Сигурд – позади Алгара. Все закутались в грубые шерстяные плащи и натянули капюшоны.

Эдвин вел вьючную лошадь с двумя коробами, в которые лорд Ален положил образцы шерстяной материи якобы для продажи на рынках в городах, которые им предстояло проехать.

Подсаживая Гизелу в седло, он задал ей лишь один вопрос:

– Ты не передумала?

– Нет, конечно, нет!

– Сэр Уолтер весьма недоволен. Слава Богу, он не знает, насколько опасно наше путешествие. Он лишь боится, как бы твоя лошадь не сломала ногу на скользкой тропинке и не сбросила тебя.

– Я была осторожна в разговоре с папой, хотя мне кажется, что он кое о чем догадался.

– Я отправил в Брингхерст небольшой отряд опытных солдат, так что ты можешь не беспокоиться за отца.

– Спасибо, – тихо сказала Гизела. – А наши сопровождающие знают о цели путешествия?

Лорд Ален высокомерно поднял брови.

– Мои подчиненные привыкли ни о чем не спрашивать. А Сигурд вообще должен радоваться тому, что его освободили из заточения. – Он невесело усмехнулся. – Он и его мать будут зорко следить за тобой. Я доверяю только им – они знают тебя с детства, и ты им дорога.

– Мне без Олдит не обойтись, – улыбнулась в ответ Гизела. – Что касается Сигурда, то он умеет драться.

Всадники передвигались настолько быстро, насколько было возможно, но это удавалось, лишь когда они съезжали в сторону от основных дорог, а на главном торговом пути приходилось изображать простого купца, жену и слуг.

Лорд Ален направлялся в город Лестер, а оттуда – на запад в Варвик и дальше по старой Фосской дороге, построенной еще римлянами. Затем их путь пролегал через Котсвольдские холмы к Чиппинг-Нортону, Сайренсестеру, Чиппенему и, наконец, к Девайзесу.

– Нам придется обогнуть королевский лагерь около Уоллингфорда, – сказал Гизеле лорд Ален, – и постараться не столкнуться с воюющими армиями, не говоря уже о тех солдатах, которые попадутся нам на пути, поскольку под осадой не только Уоллингфорд, но, возможно, и Малмсбери.

Погода была плохая, но Гизела ожидала худшего. Она удивлялась обилию путешественников. Казалось, что в такой морозный январь люди должны сидеть около очагов, но, выходит, у многих были дела. Им встречались солдаты, торговцы и даже монахи и священники.

Мороз стоял сильный, но снега не было. По изрезанным колеями и покрытым льдом дорогам передвигаться было трудно и опасно, так что порой приходилось ехать очень медленно.

Они останавливались там, где, как считал лорд Ален, их не станут ни о чем расспрашивать. В монастырях Гизела спала вместе с Олдит, а в захудалых трактирах ей удавалось предаваться страстной любви в объятиях мужа.

Она ужасно боялась за него, но не подавала виду и старалась держаться уверенно и спокойно. Бывало, что от усталости ей хотелось плакать, но Гизела ни разу не пожаловалась, лишь стискивала зубы и терпела. А Олдит, глядя на Сигурда, возносила молитвы Пресвятой Деве.

* * *

В Сайренсестере лорд Ален услыхал наконец долгожданные вести. Горластый и болтливый хозяин постоялого двора рассказал ему, что сын королевы Матильды высадился на побережье Англии в Уэрэме двадцать шестого января.

– Говорят, что у него тридцать шесть кораблей и больше сотни рыцарей, а также несколько тысяч солдат. Многие его ждут, и неудивительно – стоит только посмотреть, что здесь творится последние годы. Король, правда, старался навести порядок, благослови его Господь, но ему это не удалось. Даже здесь, так далеко на западе, мы не знаем, проснемся ли живыми утром. Может, этот молодой Анжуйский наведет порядок. Странно, – продолжал он, – один купец рассказывал, что когда Генрих высадился и пошел в церковь вознести благодарность Богу за успешное плавание, то хор как раз пел: «Ты владычествуешь над всем; и в руке твоей сила и могущество» [17]17
  Строки из молитвы Давида (Библия. I. Парали-поменон 29:12).


[Закрыть]. Похоже на пророчество, правда?

Лорд Ален лишь рассеянно кивал в ответ. Хозяин трактира ничего не сказал о том, сколько военачальников короля Стефана и баронов-предателей встречали Генриха. Именно это предстояло разузнать в Девайзесе.

* * *

По дороге на юг им стало попадаться все больше отрядов вооруженных людей. Лорд Ален старался избегать их, но как-то их остановил капитан отряда из двадцати солдат и заставил открыть короба и показать товар. Гизела видела, как напрягся ее гордый муж, которому пришлось подчиниться нахальному грубияну. Она ждала взрыва ярости, но барон обуздал гнев. Гизела облегченно вздохнула, лишь когда они отъехали от гогочущих солдат.

Девайзес кишел вооруженными людьми, но это были уже не беспорядочные толпы, которые встречались на дорогах, а управляемые господами отряды. Здесь собрались многие из самых влиятельных и могущественных в королевстве баронов.

Лорд Ален внимательно ко всему присматривался, а оба охранника не спускали глаза с Гизелы, оберегая ее от возможных оскорблений или нападения.

Доказательства того, что военные отрады взбунтовались против короля, были налицо. Молодой Генрих жил в замке, именно сюда явились бароны-отступники.

Ален и Гизела устроились в трактире в предместье торгового города. Им повезло, так как незадолго до их появления приезжий рыцарь освободил невзрачную комнатушку, где и поселилась Гизела с Олдит, а лорду Алену с юношами пришлось довольствоваться жутким помещением во дворе.

Олдит ушла за водой для госпожи, а лорд Ален брезгливо оглядел грязную комнату.

– С тобой останутся Алгар, Сигурд и Олдит. Я прикажу им днем и ночью сторожить дверь.

– Ты собираешься уйти на ночь глядя? Все, что тебе необходимо разузнать, можно сделать днем. Купец, который ходит по улицам ночью, вызовет подозрение! В городе полно сторонников королевы Матильды и тех, кто предал короля. Ты же видел гербы на одежде людей, так что располагаешь достаточными сведениями о тех, кто собирается поддерживать графа Генриха.

Ален отвернулся, и она не смогла разглядеть его лица в неясном свете, проникавшем в комнату через грязное окошко, затянутое бычьим пузырем.

– Мне необходимо попасть в замок, – наконец произнес де Тревиль. – Возможно, я задержусь. Тогда я пришлю Эдвина, и вы все немедленно отправитесь домой.

У Гизелы перехватило дыхание.

– Ты не можешь так рисковать! Я слыхала, что там находится граф Честер. Он мог видеть тебя в свите короля. Тебя узнают и схватят…

– В этом случае ты должна тут же уехать! Гизела подошла к мужу и робко взяла за руку.

– Разве ты уже не доказал свою верность и храбрость? Ты не можешь незаметно пройти в замок.

Он тяжело опустился на низкую кровать.

– Я не собираюсь пробираться украдкой. Я войду вместе с толпой просителей, которые выстаивают часами, чтобы подать Генриху Анжуйскому петиции и попросить о помощи.

Гизела побелела, и глаза у нее округлились.

– Но почему? Я ничего не понимаю. Ален, ты ведь не собираешься… Король был очень щедр к тебе – ты не станешь предателем и не перейдешь на сторону Генриха, сына смертельного врага короля?

– Ты снова плохо думаешь обо мне, – холодно заметил он.

– Пожалуйста, скажи, что это неправда! – воскликнула Гизела.

Он встал и пожал плечами.

– Если ты так считаешь…

Слезы задрожали у нее на ресницах. Она вглядывалась в его лицо, пытаясь угадать правду, и, наконец, тихо произнесла:

– Нет, я не верю, что ты способен на подобное подлое предательство. Ты просто не хочешь рассказать мне всего. Но я твоя жена, Ален, и имею право знать. Ты мне не доверяешь?

Он вздохнул и усадил ее рядом с собой на кровать.

– Тогда слушай, любовь моя. Я не могу тебе всего поведать, скажу лишь, что с этой секретной миссией меня к Генриху отправил сам король.

– Ты увидишься с Генрихом?

– Если меня к нему допустят.

– Но если там будет Честер или Солсбери, то тебя узнают…

– Знаю, но самая большая опасность в том, что меня может не узнать Генрих. Мы были знакомы лишь мальчиками, когда служили пажами. Я должен поговорить с ним наедине. Главное – чтобы он дал мне аудиенцию без присутствия советников. – Ален поморщился. – Я хорошо знаю Генриха. У него взрывной характер, и он вполне может тут же арестовать меня как шпиона.

– Тогда зачем появляться перед ним?

– Я должен, любовь моя! У меня секретное поручение к нему.

Гизела была в ужасе.

– Но… если тебя арестуют, то король, разумеется, выкупит тебя.

Лицо Алена сделалось суровым.

– Король отречется от меня. Он… будет вынужден это сделать.

Сердце едва не выскочило у Гизелы из груди.

– Как же ты сможешь увидеть Генриха?

– Я тебе уже сказал. Множество богатых, да и бедных купцов идут к нему с просьбой прекратить эту войну. Их грабят банды наемников, торговля несет убытки. Тебе не надо объяснять весь кошмар происходящего. Я присоединюсь к просителям, постараюсь привлечь к себе внимание Генриха и убедить его дать мне аудиенцию. Генрих справедлив, и он сочувствует этим людям, но… – тут Ален невесело усмехнулся, – он не терпит давления на себя.

Гизела задумчиво помолчала, затем сказала:

– Я слыхала, что он любит женщин. Это правда?

– Как и его отец Жоффруа.

– А если купца будет сопровождать жена… тогда можно рассчитывать на успех?

На этот раз замолчал Ален. Он пристально посмотрел на Гизелу, сдвинув брови.

– Я не могу тебе это позволить.

– Но ты говорил, что эта миссия чрезвычайно важная.

– Да.

– Еще ты говорил, что тебе спокойнее держать меня при себе.

Он неожиданно улыбнулся.

– Насколько я помню характер Генриха, при любых обстоятельствах ты не пострадаешь, но тем не менее…

– Значит, решено! – твердо прервала все его сомнения Гизела.

Чтобы госпожа выглядела прилично, Олдит вычистила, как могла, плащ Гизелы, а под капюшон дала ей надеть тонкую льняную вуаль, стянутую лентой.

Гизела с лордом Аленом прошли через шумный торговый городишко к внушительному замку, возвышающемуся на высоком, хорошо укрепленном холме. За замком виднелась новая церковь святого Иоанна. Ее колокольня доходила почти до зубчатых башенных стен.

Вместе с ними пошел Эдвин, а Алгар остался с Олдит и Сигурдом в трактире. Они миновали караул и дощатый мост через глубокий оборонительный ров. Замок был полон людьми, стремящимися попасть в главный зал. В основном это были богатые важные горожане, но встречались и уставшие от дороги путешественники в пыльной одежде.

Угрюмая на вид стража пропускала всех вероятно, по приказу молодого графа Анжуйского. В толкотне и давке лорд Ален с Гизелой пересекли двор замка и вошли в огромный зал.

Несмотря на холодную погоду, здесь было тепло. От запаха потных тел и тесноты Гизеле едва не сделалось дурно. Сзади ее пихнул толстый мужчина, и она упала бы, если бы Ален не удержал ее за руку.

Гвалт стоял ужасный, так как сотни голосов говорили одновременно. Люди протискивались к возвышению в дальнем конце зала, где сидел взмокший писец и записывал имена тех, кто добивался аудиенции у графа Генриха. Гизела заметила среди просителей монахов и даже нескольких монахинь.

Вдруг раздался резкий окрик, и многоголосая толпа затихла. Все взоры устремились на шпалеру за помостом, из-за которой появились три человека. Лорд Ален сжал Гизеле руку.

Все трое уселись за высокий стол. Один из них, дородный смуглый мужчина, был одет в великолепную ярко-красную тунику, украшенную золотой вышивкой, а другой, похудее, – в изысканную зеленоватую тунику поверх нижней коричневой. Гизела посмотрела на Алена – его взгляд был прикован к третьему мужчине, который уселся посередине.

Вот он каков, Генрих Плантагенет, сын королевы Матильды и Жоффруа, графа Анжуйского, считавший себя законным наследником английского престола.

Гизела была разочарована. Генрих оказался невысокого роста и коренаст. Одет он был в простую шерстяную коричневую тунику, а сверху накинул подбитый мехом плащ. Она не увидела на нем ни цепи, указывающей на его положение, ни золотого обруча на голове. Рыжеватые волосы Генриха блестели в свете шести восковых свечей в тяжелом железном канделябре, висящем над помостом.

Гизела слыхала о том, что отец Генриха, Жоффруа, был красавцем. Про сына этого не скажешь. Она заметила, что лоб у него высокий, но волосы уже начали редеть. С возрастом он располнеет, подумала Гизела. Черты лица у Генриха были крупные, особенно выделялись большой нос и рот, но серо-голубые глаза под нависшими бровями смотрели зорко и умно. Он с интересом и улыбкой оглядывал зал. Гизела сделала вывод, что хотя он и не так хорош, как его знаменитый отец, но женщинам может нравиться.

Алену с Гизелой никак не удавалось подойти поближе.

– Вон тот, темноволосый и дородный, – граф Честер, а другой – Роберт, граф Глостер, незаконный сын покойного короля Генриха и дядя графа Генриха. Он – сторонник Матильды, своей сводной сестры.

– Он – сильный противник? – шепотом спросила Гизела.

– Очень. К счастью, я с ним незнаком, но Честер видел меня при дворе короля Стефана.

Гизела с беспокойством огляделась. Казалось, что в сгустившемся спертом воздухе витала опасность. Она не слышала, о чем молодой граф Генрих говорит сподошедшими к нему, но он был со всеми любезен, и люди уходили от него довольные.

Для нее оставалась загадкой уверенность просителей в этом человеке, который уже приплывал в Англию, но потерпел поражение и вынужден был вернуться в Анжу [18]18
  Анжу – историческая провинция во Франции в бассейне р. Луары.


[Закрыть]. Теперь он повзрослел, и к нему переметнулись многие военачальники короля.

Около дверей зашумели, и появился еще один пришелец с вооруженным конвоем. Под плащами виднелись кольчуги, палаши и кинжалы. Шедший впереди откинул капюшон, и Гизела чуть не вскрикнула – она узнала этого кудрявого черноволосого человека.

– Барон Мейджер из Оффена со срочными вестями из Малмсбери, милорд, – объявил паж.

Вооруженные солдаты встали за спиной своего хозяина, который преклонил колено перед сидящими за высоким столом.

Со своего места поднялся Глостер.

– Добро пожаловать, милорд. Граф Генрих наслышан о ваших многочисленных услугах ему и рад вас видеть здесь.

Вне себя от возмущения, Гизела бросилась вперед, продираясь сквозь толпу; люди от неожиданности расступалась перед ней, и вот она оказалась прямо около ненавистного врага. Повернувшись к нему, Гизела указала на него пальцем. Мысли об опасности, грозящей мужу, улетучились у нее из головы, как только она увидела этого красивого, улыбающегося сатану.

– Милорд, – обратилась она к графу Генриху. – Я прошу справедливости. Этот человек – само воплощение греховности! В восточной части страны это известно всем. Он окружил себя отбросами общества из Англии и Франции, которых укрывает, за что они расплачиваются с ним награбленным у несчастных жителей добром. Этот дьявол во плоти напал на мой дом, разрушил его и чуть не убил моего отца. Я поклялась отомстить и, зная, милорд, вашу справедливость, прошу вас задержать его и судить за преступления против тех, кого вы желаете видеть своими подданными.

В зале началось смятение. Два солдата из охраны де Котэна попытались оттеснить Гизелу, но граф Генрих привстал с кресла и повелительно поднял руку, запрещая ее трогать.

Гизела задыхалась и дрожала, но не от страха, а от гнева. Граф Честер громко призывал всех замолчать. Гизела почувствовала, как кто-то взял ее за руку. Обернувшись, она увидела около себя Алена, лицо которого исказилось от ярости.

Протестующий голос Мейджера де Котэна потонул в общем шуме. Граф Глостер схватил тяжелую подставку от солонки и стукнул ею по столу.

– Милорды, добрые люди, позвольте нам во всем разобраться, и тогда мы продолжим принятие петиций. А пока что отойдите от дамы, – обратился он к толпе.

Относительный порядок удалось навести не сразу. Солдаты де Котэна еще раз попытались схватить Гизелу, но им помешали лорд Ален и слуги Глостера. В результате Ален с Гизелой оказались в кольце стражи. Тут только Гизела поняла, что натворила. Она подняла на Алена полные слез глаза, но он хранил молчание.

– Эта женщина – сумасшедшая! – выкрикнул побагровевший от злобы де Котэн. – Я понятия не имею, о чем она говорит.

– Я – Гизела из Брингхерста, – громко и четко ответила она, – и вы прекрасно это знаете. Этот злодей известен всем в Рутланде, но он до сих пор не понес наказания.

Черные глаза графа Честера смотрели прямо на Алена.

– Это баронесса де Тревиль, она жена барона Алена де Тревиля, – объявил он, – одного из самых доблестных военачальников короля и владельца Элистоунского замка. Он и сам здесь, как мне показалось… Но почему барон одет в столь странный костюм? По-моему, он шпион!

Гизела не удержалась от испуганного крика.

– Милорды, это не так. Он…

Но граф Глостер сделал знак страже и почтительно повернулся к Генриху.

– Предлагаю вам лично разобраться с этим делом, милорд. Не стоит выносить подобные ссоры на публичное обсуждение.

Граф Генрих перевел заинтересованный взгляд с красивой взволнованной баронессы на презрительно ухмыляющегося де Котэна.

– Конечно, – спокойно произнес он. – Пусть даму препроводят наверх в будуар. Мы поговорим с ней позже. А что касается ее спутника, – острым взглядом из-под белесых ресниц он просверлил Алена, – то отведите его в караул и заприте там.

Стража отстранила Гизелу от Алена. Он отчаянно пытался пробиться к ней, но его грубо потащили к двери.

– Нет-нет! – рыдала она. – Мой муж никому не собирается причинить вреда. Послушайте…

– Мы все учтем, миледи, – успокаивал ее граф Глостер. – Не бойтесь. Обещаю вам, что барона Мейджера тоже возьмут под стражу но ему будет предоставлена возможность опровергнуть ваши тяжкие обвинения.

Женский будуар в замке Девайзеса оказался пуст. Вместо супруги сенешаля, как ожидала Гизела, ее встретила необщительная беззубая старуха, которая, правда, принесла воды для умывания и блюдо с остатками еды, белый хлеб и графин хорошего вина.

Есть Гизела не могла, но вину обрадовалась, так как у нее пересохло в горле. Она опустилась на подоконник и печально уставилась на двор внизу, где толпились просители. Мужа своего она не увидела.

От сознания содеянного у нее разрывалось сердце.

Ей бы промолчать, и Ален вполне мог получить аудиенцию у графа. Тогда у него появилась бы возможность удачно завершить свою миссию и к тому же изложить Генриху Анжуйскому дело Мейджера де Котэна. А теперь маловероятно, что ему все это удастся. Его обвинят в шпионаже и повесят!..

Гизела разрыдалась. Пусть граф Генрих и накажет Мейджера де Котэна, но Алена де Тревиля она может потерять. Что ей сказать в его оправдание, если ее спросят? Она не знала всех подробностей его тайной миссии, но должна убедить того, кто станет ее допрашивать, что Ален не желал вреда Генриху Анжуйскому.