Текст книги "Баронесса де Тревиль"

Автор книги: Джоанна Мэйкпис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Олдит тяжело вздохнула и с опаской огляделась на слуг, которые бросали на них любопытные взгляды.

– Госпожа, не говорите никому об этой встрече! Леди Идгит ни к чему знать правду. Пусть все считают, что сэр Кенрик приехал с визитом в имение и кинулся вас защищать, как и подобает благородному человеку.

– Ты считаешь, что правду следует скрыть и от барона?

Олдит отвела глаза.

– Если ваш отец все еще хочет выдать вас за него, то – да.

– Ох, Олдит, даже не помышляй об этом! – взволнованно зашептала Гизела.

– Но он доказал свою силу и храбрость, – заметила Олдит и замолкла, так как барон вернулся и подошел к Гизеле.

– Если вам будет угодно, мадемуазель, то пойдемте со мной и сами расспросите врача об отце. А ваша служанка тем временем приготовит вам постель. Я распорядился, чтобы ей поставили кровать рядом с вашей.

Сэра Уолтера поместили в маленькой комнате на втором этаже. Из-за кожаного занавеса, служившего дверью, навстречу барону и Гизеле вышел пожилой еврей в темной одежде. Он держался со спокойным достоинством, и от одного его вида у Гизелы полегчало на душе. Он поклонился на восточный манер, коснувшись пальцами груди и лба.

– Рана на бедре глубокая, мадемуазель, но кость не сломана. Кровотечение прекратилось, хотя было значительным. Меня больше волнует рана на голове – милорд либо ударился при падении, либо его ударили рукояткой меча. Он периодически приходит в себя, поэтому я уверен в его выздоровлении. Пока что вашему отцу необходим полный покой. Я дал ему немного маковой настойки для сна. Позже я навещу его, а сейчас займусь другими ранеными.

– Я хочу остаться с ним.

– Мне кажется, что этого не стоит делать, мадемуазель. Вы сами измучены всем пережитым, и вам следует отдохнуть. Смею сказать, что я вполне справлюсь один. Подобные раны я вылечивал не раз.

– Благодарю вас, – тихо ответила Гизела. – Могу ли я увидеть его, господин лекарь?

– Конечно, мадемуазель. Но прошу вас не будить раненого.

Когда Гизела увидела отца лежащим на походной кровати, ей показалось, что он стал меньше ростом. Он был бледен, но дышал ровно. Гизела нагнулась, осторожно поцеловала в лоб и удалилась, как настаивал врач.

Пока они поднимались по винтовой лестнице в ее комнату, лорд Ален рассказал Гизеле про знахаря.

– Джошуа бен Сулейман учился в Салерно [9]9
  Салерно – город в Южной Италии.


[Закрыть]. Он очень искусен в своем ремесле. Лекарь живет у меня уже несколько лет и много раз лечил мои раны после сражений. Вы можете полностью доверить ему своего отца.

Она кивнула.

– Я… еще раз хочу поблагодарить вас, лорд Ален, за то, что вы без промедления бросились нам на помощь, и за то, что спасли меня. Я ведь даже не спросила, не поранились ли вы в схватке.

– Получил пару царапин, – улыбнулся он. – Я вижу, и вам досталось. Джошуа передал вашей служанке горшочек с целебной мазью. Если вам нужна его помощь, пусть она сразу же пошлет за ним. Еще он передал снотворное питье.

При входе в комнату Гизелы он поклонился, взял ее руки в свои, коснулся их губами, а затем повернулся и легко сбежал вниз по ступеням, ведущим в зал.

В маленькой спальне, устроенной, как и комната отца, в башне, Олдит уже положила на постель меховое покрывало и пристроила горячий кирпич.

Гизела с облегчением опустилась на кровать.

– Отец в надежных руках, – усталым голосом сказала она, снимая растерзанный головной убор. – Лекарь уверен в том, что он поправится. Я ему доверяю.

Кровать для Олдит стояла рядом с ее, и Гизела была рада этому, так как знала, что не сможет уснуть одна.

Из-за задернутого кожаного занавеса раздался мужской голос:

– Это Юон, мадемуазель Гизела. Барон послал меня узнать, не требуется ли вам чего-либо и всем ли вы довольны.

– Спасибо. Скажи, что все хорошо.

Олдит откинула занавес, и они увидели, что юноша прижимает к груди круглую тростниковую корзинку, в которой кто-то царапается и скулит.

– Лорд Ален видел, как вам понравился щенок, и подумал, что он вас утешит, мадемуазель. Но если он вам надоест, я его сразу заберу.

Гизела протянула руку к корзине и неожиданно для себя улыбнулась. Там сидел щенок, которого она спасла во дворе замка.

Большие круглые глаза внимательно смотрели на Гизелу. Она взяла у Юона корзинку и, поставив на кровать, вытащила щенка, потерлась носом о его мягкую коричневую головку.

– Скажи своему хозяину, что я очень тронута его подарком. – Тут у нее дрогнул голос. – Я, конечно же, оставлю щенка на ночь.

Юноша с облегчением вздохнул и пошел к двери.

– Лорд Ален подумал, что вы, наверное, обрадуетесь, если ваши покои будет охранять тот, кого вы хорошо знаете.

С вежливым поклоном Юон удалился, а Гизела вышла из комнаты, прижимая к себе щенка. Какая-то фигура поднялась с корточек и вежливо с ней поздоровалась. Гизела радостно вскрикнула.

– Олдит, иди сюда! Здесь Сигурд, его выпустили из темницы!

Глава четвертая

Когда Гизела проснулась, в комнату из окна струился бледный утренний свет. Сразу не сообразив, почему находится не в своих покоях в Брингхерсте, она вдруг все вспомнила и подавила подступившие рыдания. Она была одна – Олдит куда-то вышла.

Сбросив одеяло, Гизела встала. От окна раздалось тявканье – это подаренный щенок изо всех сил пытался дотянуться до нее, так как Олдит веревкой привязала его за кожаный ошейник к железной ручке комода, стоящего у незакрытого ставнями окна.

Гизела отвязала щенка и снова улеглась с ним в постель. Она стала ласкать и целовать его, а тот от радости вилял хвостом и лизал девушке лицо.

Грустные мысли стали постепенно отходить. Гизела то плакала, то целовала щенка, и за этим занятием ее застала Олдит, появившаяся из-за кожаной занавески с кувшином горячей воды и полотенцами.

– Вы избалуете собаку, – нарочито строго сказала она.

Гизела откинула со лба тяжелые пряди волос.

– Ах, Олдит, я знаю, что слезами горю не поможешь, но когда я проснулась и увидела, что я не в Брингхерсте, неожиданно заплакала. А этого малыша не обижай! Он ведь еще ребенок и наверняка скучает по матери. Ты что-нибудь узнала об отце?

– Пока нет. Сенешаль сказал, что сейчас у него этот лекарь-еврей. Попозже вы сможете пойти к нему.

– Он не пришел в себя?

Олдит покачала головой.

– Не тревожьтесь понапрасну. После снотворного снадобья он будет долго спать.

Гизела хотела встать, но щенок ее не пускал, за что получил шлепок от Олдит и был снова привязан к комоду.

– Ах ты, чертенок! – разворчалась нянька. – Я проснулась и увидала, как он жует вашу туфлю. Подожди! – прикрикнула она на щенка. – Я скоро принесу тебе поесть, а потом Сигурд погуляет с тобой во дворе.

Гизела поспешно умылась и оделась. Ей не терпелось пойти к отцу.

– Ты уже видела лорда Алена?

– Мне сказали, что он уехал в Брингхерст осмотреть повреждения и проследить, чтобы прислали мастеров из Окема.

Гизеле это не понравилось.

– Он слишком много на себя берет. Я сама должна этим заняться.

Олдит сердито взглянула на нее.

– Вот ваша благодарность! Человек занимается вашими делами, когда своих выше головы, а вы недовольны.

– Я не ребенок, чтобы ты меня отчитывала! – резко ответила Гизела, но тут же пожалела о сказанном и взяла Олдит за загрубевшую руку. – Прости, я виновата. Я ведь знаю, как ты обо мне печешься, но…

– Но вам не нравятся его знаки внимания, – продолжила Олдит. – А что было бы, не приди он вам на помощь? Страшно подумать.

– Знаю, и очень ему признательна за это и за заботу об отце, но… Барон чересчур надменен и полагает, что мы будем беспрекословно следовать его советам, поэтому не считает нужным ни о чем спрашивать.

– Ваш отец сейчас не в состоянии что-либо решать, – заметила Олдит, – да и вы пока что тоже.

Гизела застегнула пояс. Хорошо, что Олдит захватила ей одежду, так как платье, что было на ней вчера, безнадежно испорчено. Достаточно взглянуть на него, чтобы стало ясно – она чудом избежала насилия и смерти. И за свое спасение она должна благодарить Алена де Тревиля.

Они с Олдит спустились по винтовой лестнице в зал. У очага для Гизелы был накрыт стол, около которого стоял Сигурд, готовый прислуживать мадемуазель.

Гизела через силу улыбнулась ему.

– Тебя не били, Сигурд?

– Нет, госпожа. Я сидел взаперти, но есть мне давали. Барон сказал, что я могу вам прислуживать, если дам слово, что не убегу.

– И ты дал слово?

Сигурд усмехнулся.

– Он – мой сеньор, и мне пришлось это сделать. К тому же… я хотел быть около вас, госпожа.

– Смотри, сдержи слово! Я ведь отвечаю за тебя.

Он налил ей эля. Гизела отломила кусочек от белой булки, а Олдит подвинула поближе горшочек с медом.

– Сигурд, ты должен примириться с теперешним положением. К тебе отнеслись очень снисходительно.

– Я ему об этом уже говорила, – сердито сказала Олдит, – и не желаю больше слушать его жалоб. Нам всем придется терпеть, и нечего отчаиваться.

Гизела опустила голову – Олдит укоряла и ее, а не только Сигурда. Что ж, Гизеле следует покориться судьбе и выйти замуж за барона Алена де Тревиля? Никто не может понять, как она горюет по Кенрику. Потерять жениха, более того, стать причиной его смерти! Надо поехать и засвидетельствовать свое сочувствие матери Кенрика, решила она. Вот только навещу отца и посмотрю, хорошо ли о нем заботятся.

Спустя час Гизеле позволили пройти к отцу. Уолтер Брингхерст, к радости дочери, был в сознании, хотя выглядел бледным и похудевшим. Она опустилась подле него на колени и поцеловала руку.

Он погладил ее по голове.

– Ты не пострадала, дитя мое? Мне сказали, что ты появилась в доме как раз во время налета. – Его вопрос прозвучал взволнованно и недвусмысленно.

– Нет, папа. К счастью, подоспел барон Ален де Тревиль и спас меня от грабителя, который… – Она отвернулась. – Барон убил его, но прежде тот убил Кенрика.

– Да, я об этом знаю. – Сэр Уолтер сжал губы. – Кенрик был прекрасным, благородным молодым человеком, и всем в графстве его будет недоставать. Мне сообщили, что управляющий из Аркоута увез его тело.

– Лорд Ален позаботился об этом и о том, чтобы похоронили наших слуг.

Сэр Уолтер кивнул.

– На де Тревиля можно положиться. Следует радоваться его дружескому к нам расположению. – Он многозначительно взглянул на Гизелу, а она закусила губу. Ей не хотелось сейчас, когда отец так слаб, говорить о помолвке.

Гизела встала.

– Врач говорит, что тебе лучше, папа, но несколько дней придется полежать. Я снова навещу тебя, а пока выясню, что надо сделать в Брингхерсте, чтобы мы смогли вернуться домой как можно скорее.

– Я так понял, что Освин куда-то исчез, – ворчливо проговорил отец. – Небось убежал и спрятался, но я его не виню. Де Тревиль сказал мне, что крыша в Брингхерсте сильно повреждена и пройдет несколько недель, прежде чем мы сможем вернуться, так как погода плохая. Он предложил нам пожить пока у него.

Конечно, барону это на руку, сердито подумала Гизела, но не решилась показать отцу свое раздражение. Она лишь поцеловала его и поспешно ушла.

Увидев в зале Сигурда, Гизела велела ему проводить ее на конюшню. Она непременно хотела удостовериться, привели ли ее лошадь из Брингхерста, так как твердо решила съездить в Аркоут к леди Идгит.

Они шли по двору, когда показалась кавалькада всадников. Во главе отряда был барон Ален де Тревиль.

Сигурд спрятался за Гизелу, а она, к своему ужасу, увидела, что к седлу последнего въехавшего во двор всадника был привязан пленник.

Лорд Ален спешился и, подойдя к Гизеле, поклонился ей.

– Надеюсь, вы немного отдохнули, мадемуазель. После всего пережитого трудно рассчитывать на хороший сон, но я хочу сделать ваше пребывание в Элистоуне как можно более приятным.

– Благодарю вас, барон, за ваши хлопоты об отце и обо мне.

Гизела прикрыла ладонью глаза от лучей низкого осеннего солнца, чтобы получше разглядеть пленника, который вырывался из рук солдата и хриплым голосом молил о пощаде.

– Мне очень жаль, что вы это увидели, – пожал плечами барон.

– Хорошо, если вы действительно сожалеете, – с жаром ответила она. – Для вас, как я понимаю, довольно привычно жестоко обращаться с вассалами, милорд. Что сделал этот человек?

Лорд Ален невозмутимо посмотрел на пленника.

– Его поступок непростителен, мадемуазель! Он ослушался моего приказа.

– Понятно. – На лице Гизелы было написано отвращение.

– Он попался на краже. Я не потерплю, чтобы мои люди вели себя, как грабители, которые нанесли ущерб Брингхерсту.

Барон сунул руку за ворот туники и вытащил маленький медальон, висевший на толстой золотой цепочке.

– Я подумал, что это, должно быть, принадлежит вам.

Гизела с благоговением взяла медальон, и глаза у нее наполнились слезами.

– Да, это вещь моей матери. Медальон был на мне, когда на меня напали, – с трудом вымолвила она. От одного воспоминания об этом ужасе Гизела покрылась холодным потом.

Она снова взглянула на упирающегося пленника.

– Как вы с ним поступите?

– Повешу, разумеется.

– Не делайте этого!

Барон выразительно поднял брови.

– Мадемуазель Гизела, я не могу вечно уступать вашим просьбам в отношении тех, кто нарушает мои законы. Наказание послужит уроком остальным.

Он не добавил, что ему очень непросто держать в повиновении вооруженных людей, которые при любом удобном случае готовы добыть себе военные трофеи.

– Милорд, – прерывающимся голосом ответила Гизела, – но… ведь он покушался на мою собственность… и к тому же никто при этом не пострадал…

– Неужели вы полагаете, что мои люди благороднее тех, кто вчера совершил налет на ваше поместье? Все, что они умеют, – это воевать и получать добычу. Их сдерживает только сильная воля и власть человека, который ими командует. Поверьте мне на слово – я пережил не одно сражение. Мои подчиненные ждут казни для этого человека. Если же я проявлю слабость, в дальнейшем они не станут слушаться моих приказов. Вам же будет грозить от них такая же опасность, как и от шайки разбойников.

Гизела отвернулась, с трудом сдерживая себя. Конечно, барон прав, и отец тоже так рассуждал бы. Тем не менее она не смогла удержаться и попросила еще раз:

– Но сейчас не война, милорд…

– Грабеж хуже, чем война, – холодно прервал ее барон. – Стоит только уступить разнузданной алчности, и это приведет к более страшным преступлениям – изнасилованиям.

Краска залила щеки Гизелы.

– Однако, – он снова по-галльски пожал плечами, – поскольку медальон принадлежит вам и вы так проникновенно просите за преступника, я не стану его вешать.

– А что вы с ним сделаете? – робко осведомилась она. Не стоило больше расспрашивать барона, но для собственного спокойствия ей необходимо было все знать. Ведь если этому человеку отрубят руку, он умрет медленной смертью, истекая кровью, и виновата будет она.

Темные глаза Алена де Тревиля внимательно смотрели на нее.

– Другие девушки не стали бы об этом спрашивать.

– А я спросила, – прошептала она в ответ.

Барон рассмеялся.

– Я прикажу его хорошенько выпороть и выгнать вон – в Элистоуне мне не нужны неверные слуги.

Гизела вздохнула. Она знала, что это суровое наказание, так как зимой людям без ремесла грозит голод, но все-таки у этого человека будет хоть какая-то возможность выжить. Не хотелось думать о том, что он может пополнить собой отряды наемников.

– Я снова приношу вам благодарность, милорд.

– Давайте поговорим о более приятных вещах. Вашему батюшке, как мне сказали, лучше.

– Да, он пришел в сознание и расспросил о налете. Лекарь бен Сулейман доволен его состоянием.

– Замечательно!

За спиной Гизелы переминался с ноги на ногу Сигурд.

– Спасибо, что разрешили Сигурду прислуживать мне, – на этот раз с теплотой в голосе поблагодарила Гизела. – И, конечно же, спасибо за щенка. С вашей стороны было весьма любезно сделать мне такой приятный подарок.

Глаза де Тревиля загорелись и скользнули по ее фигурке.

– Мадемуазель, я никогда не забуду, как вы стояли во дворе со щенком на руках.

Она вновь покраснела, так как не знала, как ответить на подобные слова. Барон умеет говорить комплименты, ведь он служил при дворе. А может, он просто смеется над ней?

– Могу я узнать, куда вы направляетесь? – вдруг спросил он.

– На конюшню. Я хочу узнать, там ли моя лошадь.

– Конечно, там. Я приказал доставить ее. Неужели вы собираетесь куда-то ехать? – спросил он, видя, что на ней плащ с капюшоном.

– Да, – спокойно ответила она. – Я хочу поехать в Аркоут и выразить соболезнования леди Идгит, матери сэра Кенрика.

– По-моему, это неразумно!

Гизелу поразила резкость его тона. Она устремила на него взгляд больших голубых глаз.

– Сэр Кенрик – наш ближайший сосед и друг. Я просто обязана поехать.

– Не лучше ли отложить визит на несколько дней?

– Нет, я хочу поехать сейчас! Сэр Кенрик умер, защищая меня…

– Тогда я поеду с вами. Вам не следует отправляться в путь одной.

Ну уж нет! Чего ей совсем не хотелось, так это чтобы с ней ехал именно барон, тем более что визит носил очень щепетильный характер. О ее отношениях с Кенриком не знал никто. Вдруг лорд Ален об этом догадается?

– Нет, нет! – возразила она. – Вы и так рано встали из-за наших дел. Я не могу вас утруждать. Это недалеко, и Сигурд побежит рядом с лошадью. Он это часто делал.

– Сигурд дал слово не покидать пределы замка, – заметил барон, посмотрев на мальчика. – Так что, мадемуазель Гизела, если вы твердо решили ехать в Аркоут, охранять вас буду я!

Ей пришлось уступить и покорно ждать, пока выведут ее лошадь. Лорд Ален подсадил Гизелу в седло и приказал четверым всадникам сопровождать их.

Короткий путь до Аркоута они проделали молча.

В поместье Аркоутов лорд Ален остался ждать Гизелу во дворе.

– Я незнаком с леди Идгит, и поэтому с моей стороны будет невежливо навязывать ей свое общество в такой горестный час.

Гизела поспешно поднялась по ступеням. В зале она замерла на пороге, увидев помост, с четырех сторон которого горели свечи. Пожилой священник склонился в молитве у завернутого в саван тела Кенрика. Управляющий имением неслышно подошел к Гизеле и низко поклонился.

– Здравствуйте, мадемуазель. Надеюсь, вашему отцу лучше.

Гизела, вздрогнув, отвела глаза от тела человека, который должен был стать ее женихом.

– Спасибо, Осрик, ему лучше. А как леди Идгит? Какой страшный удар для нее! Передай ей, пожалуйста, что я здесь.

– Она обезумела от горя, мадемуазель, и не выходит из своих покоев. Аптекарь из Окема дал ей макового сока, и это ее чуть-чуть успокоило. Она не знала, что сэр Кенрик находился рядом с Брингхерстом. У Гизелы задрожали губы. – Я глубоко сожалею, что он отправился нам на помощь и поэтому погиб.

Осрик с поклоном удалился в будуар своей госпожи.

Гизела неуверенно приблизилась к помосту и опустилась на колени около священника. Лицо Кенрика не было закрыто и выглядело безмятежно, как у спящего. Рыдания подступили ей к горлу. Она с трудом повторяла вместе со священником слова молитвы по умершему, а когда в зале вновь появился Осрик, поднялась ему навстречу.

Управляющий выглядел смущенным.

– Мадемуазель, госпожа благодарит вас за то, что вы приехали, и за участие и просит сказать вам, что очень плохо себя чувствует и поэтому не сможет вас принять. Она надеется, что вы не оскорбитесь. – И, поколебавшись, добавил: – Она также просила передать, что похоронный обряд завтра в деревенской церкви и… что будет присутствовать лишь семья.

Гизела не ожидала такого ответа.

– Я понимаю, Осрик. Представляю, как страдает леди Идгит. Мы с отцом очень уважали сэра Кенрика и будем молиться о нем. Передай, пожалуйста, что я поступлю согласно желанию леди Идгит.

И она поспешно отвернулась, чтобы слуга не увидел ее растерянности. Кенрик был ее ближайшим другом. Раз отец не может приехать на похороны, то вполне закономерно, что именно ей следует присутствовать на них. Итак, леди Идгит выказала свое неудовольствие по поводу того внимания, какое ее сын уделял Гизеле. Теперь тем более никто не должен узнать об их с Кенриком намерении тайком обвенчаться. Гизела еще раз взглянула на помост и тихо вышла из зала.

Она едва не заплакала, когда лорд Ален приблизился к ней.

– Леди Идгит… винит меня в его смерти, – дрожащим голосом сказала Гизела. – Она не пожелала принять меня и даже не разрешила присутствовать на похоронах.

– Я наслышан о характере леди Идгит. Хотя вы и не виноваты в смерти сэра Кенрика, но, судя по всему, она считает, что если бы он не кинулся вас спасать, то был бы жив. Она вне себя, разумеется. Простите ее…

– Да, я понимаю…

Во двор въехали еще три всадника. Один из них спешился и, подойдя к Гизеле и лорду Алену, отвесил барону подобострастный поклон.

– Милорд де Тревиль, полагаю, что вы здесь по тому же печальному поводу, что и я. В Оффене стало известно о смерти сэра Кенрика, и я решил принести свои соболезнования его несчастной матери.

Дерзкие глаза пришельца окинули стройную фигуру Гизелы, а губы на бородатом лице растянулись в широкой и наглой ухмылке. Это был крупный мужчина, склонный к полноте. Высокий, красивый и самоуверенный на вид, он, очевидно, нравился женщинам. Незнакомец откинул подшлемник, и Гизела увидела, что у него темные вьющиеся волосы.

– Мне кажется, что я незнаком с вашей спутницей, милорд.

Сдержанно поздоровавшись, лорд Ален представил их друг другу.

– Сэр Мейджер, это мадемуазель Гизела Брингхерст. Она и ее отец – мои гости. На их поместье был совершен налет, в результате чего и погиб сэр Кенрик. Как я вижу, вести быстро доходят до Оффена.

Лорд Ален положил ладонь на руку Гизелы и этим жестом удержал ее от готовых уже вырваться нелицеприятных слов. Узнав, кто перед ней, девушка сразу почувствовала отвращение к стоящему перед ней мужчине.

Значит, вот он каков – Мейджер де Котэн из Оффена, которого в графстве считали укрывателем грабителей! И он осмелился приехать с соболезнованиями к леди Идгит!

Она взглянула на лорда Алена, ожидая, что тот бросит Мейджеру в лицо обвинения, но этого не произошло. Правда, держался барон подчеркнуто холодно.

Сэр Мейджер нисколько не обиделся. Он широко улыбнулся и низко поклонился Гизеле.

– Сочувствую вашей беде, мадемуазель. Вы, видно, тоже приехали к леди Идгит с соболезнованиями. Какое несчастье! Ваш отец, вероятно, нездоров, иначе он был бы с вами.

У Гизелы слова застряли в горле. За нее ответил лорд Ален:

– Да, сэр Уолтер был ранен, но он поправляется и вскоре будет добиваться от главного судьи графства наказания тем, кто совершил это бандитское нападение.

– Выходит, он знает, кто эти разбойники?

Гизела чуть было не вскрикнула, но твердая рука сжала ей запястье.

– К сожалению, нет. Я появился вскоре после налета и увидел кое-кого из грабителей. По их одежде, разумеется, трудно было что-либо определить. Но шайка находится где-то поблизости, так что разыскать ее не составит труда.

– Хорошо, если так, милорд, но налеты продолжаются, – ответил на это Мейджер, скаля зубы и похлопывая одной рукавицей о другую.

– Согласен, – спокойно ответил лорд Ален. – Ходит много разных слухов, но, к сожалению, пока что нет доказательств. А теперь прошу извинить нас – мы должны вернуться в Элистоун. У меня много дел, поскольку уцелевшие обитатели Брингхерста разместились в замке. Маловероятно, что леди Идгит примет вас, – она в отчаянии от горя.

Сэр Мейджер кивнул и снова поклонился Гизеле. Та в ужасе замерла, ожидая, что он дотронется до нее, и поспешно спрятала руку за спину. Даже просто смотреть на этого человека было выше ее сил, а он буквально раздевал ее своим похотливым взглядом. Гизела была не настолько наивна, чтобы не понимать – Мейджер считает ее любовницей лорда Алена. У нее по коже пробежали мурашки. Хорошо, что барон рядом, подумала она.

Наконец Мейджер уехал, сопровождаемый всадниками, а лорд Ален подсадил дрожащую Гизелу в седло. Он подождал, пока она успокоится, затем сел на коня и сделал знак конвою следовать за ними.

Гизелу все еще била дрожь, когда они спешились во дворе Элистоуна. Барон повел ее к башне.

– Почему вы не обвинили его? – не сдержавшись, гневно воскликнула она.

– Мейджера из Оффена?

– Его, конечно!

– В нападении на ваш дом?

– Он наверняка укрывает тех, кто это сделал!

Барон покачал головой.

– К сожалению, мне это неизвестно – доказательств нет. Ни один из пленных не выжил.

– Но все это знают…

– Слухами ничего не докажешь. Если бы главный судья графства был в этом уверен Мейджеру давно бы предъявили обвинение.

– Да они его боятся! – выпалила Гизела. Он внимательно посмотрел на нее.

– Возможно. Но пока у Мейджера из Оффена не найдут награбленное добро либо не обнаружится, что он укрывает бандитов, трудно что-либо предпринять. Сам король не может действовать, не имея достаточных улик.

Гизела раздраженно вырвала свою руку из его и с вызывающим видом одна поднялась по ступеням башни.

Де Тревиль за ней не пошел.

Когда барон навестил сэра Уолтера, он нашел его в лучшем состоянии. Это подтвердил и лекарь.

– Рана на голове не столь опасна, как я вначале думал, – сказал он барону, выйдя из комнаты сэра Уолтера, – но больной нервничает и хочет поговорить с вами наедине.

Лорд Ален поблагодарил бен Сулеймана и подошел к раненому.

– Чем могу быть вам полезен, сэр Уолтер?

– Мне сказали, что вы ездили в Аркоут вместе с моей дочерью.

– Да. – И лорд Ален, поколебавшись, все же рассказал сэру Уолтеру о том, что там произошло, и об их встрече с Мейджером из Оффена.

Сэр Уолтер нахмурился. Помолчав, он сказал:

– Одно время я думал, что Кенрик Аркоут попросит у меня руки Гизелы. Подобный брак не стал бы удачным. Старая карга, его мать, ни за что по-доброму не приняла бы Гизелу, – тут он слабо улыбнулся, – да и Гизела, как я уже говорил, не потерпела бы, чтобы ею командовали, особенно другая женщина, пусть и старше ее. – Лорд Ален улыбнулся в ответ. – Мне кажется, что Гизела не была бы счастлива с молодым Кенриком. Он приятный, мягкосердечный человек и, я уверен, угождал бы жене, но и с матерью не захотел бы ссориться. Его беда заключалась в том, что он старался угодить всем и никого не обидеть. Гизелу со временем это стало бы раздражать, и, в конце концов, Кенрик заработал бы лишь презрение. – Он беспокойно зашевелился на кровати. – Мне не стоило, наверное, плохо говорить о мертвом…

– Вы знаете Кенрика Аркоута лучше, чем я, – просто заметил лорд Ален.

Сэр Уолтер прямо посмотрел в темные глаза барона.

– Скажите, вы еще не отказались от мысли жениться на моей дочери, милорд?

Ответ последовал незамедлительно:

– Конечно, нет, сэр Уолтер! Я хочу как можно скорее жениться на мадемуазель Гизеле.

– Да и мне это было бы желательно. – Он вздохнул. – Предупреждаю вас, милорд что Гизела без удовольствия воспримет мое решение. Мне не хочется проявлять свою власть теперь, когда она в таком горе но придется. Я вас прошу прислать писца для заключения брачного контракта.

Лорд Ален согласно кивнул.

– Я пошлю в деревню за отцом Иоанном – он знаток в таких делах.

– Да, это честный и дельный человек.

– Не волнуйтесь, сэр Уолтер, – уже стоя в дверях, сказал барон. – Я соглашусь с тем приданым, которое вы посчитаете справедливым, и не бойтесь за мадемуазель Гизелу. В Элистоуне она будет в полной безопасности. Правда, своевольничать ей я не позволю, но на первых порах не стану и требовать многого.

Сэр Уолтер еле заметно улыбнулся и махнул рукой.

Днем за Гизелой послал отец. Она поспешно пошла следом за Юоном. Вдруг отцу стало хуже? Но сэр Уолтер встретил дочь, сидя в постели, откинувшись на подушки и попивая отменное бургундское.

Гизела опустилась на стул.

– Ты выглядишь лучше. Рана уже не болит?

– Немного, только когда я двигаю ногой. Лекарь считает, что это не страшно. Лорд Ален сказал мне, что леди Идгит тебя не приняла.

Гизела наклонила голову, стараясь не встречаться с отцом взглядом.

– Боюсь, что она считает меня виновницей смерти Кенрика. Она ясно дала понять, что не желает моего присутствия на похоронах, но я все равно пойду!

– Нет, не пойдешь!

Она уже была готова сердито возразить, но взглянула на отца и осеклась.

– Ты не появишься в Аркоуте!

– Но Кенрик был нашим близким другом…

– Мы не родня. Если леди Идгит не желает этого, то тебе не следует поступать наперекор. Я знаю твою привязанность к Кенрику, но он умер, и ты должна горевать молча. Леди Идгит не хватает только сплетен, а они начнутся, если ты поведешь себя вызывающе и явишься на похороны вопреки ее желанию.

Слезы застилали Гизеле глаза, и она отвернулась от отца. Догадался ли он о той последней их с Кенриком встрече в Элистоунском лесу? А леди Идгит? Нет, Кенрик, конечно же, не сказал матери, что едет на свидание. Ведь она настаивала на секретности!

Сэр Уолтер подождал, пока Гизела справится со слезами, и спокойно произнес:

– Мы уже говорили с тобой о том, что лорд Ален просит твоей руки, и ты знаешь, что я желаю этого брака. А теперь я требую, чтобы ты согласилась.

Гизела вскочила на ноги и негодующе воскликнула:

– Папа, как ты можешь просить меня об этом сейчас!..

– Именно сейчас! Дитя мое, я лежал здесь и думал о том, что могло бы произойти, если бы меня убили. Я не настолько здоров, чтобы уберечь тебя, если вдруг что-нибудь опять случится. Поразмыслив, я пришел к выводу, что ты можешь быть в безопасности, только выйдя замуж за барона. Я говорил с ним сегодня утром, и он выразил желание, чтобы обряд бракосочетания совершился поскорее. Он рассказал мне о вашей встрече с Мейджером из Оффена. Ты понимаешь, что можешь стать его новой жертвой? Гизела вздрогнула, что не укрылось от глаз сэра Уолтера.

– Как я вижу, ты сознаешь, что тебя ждет, попадись ты ему в руки. Скажи, лорд Ален де Тревиль тебе так же ненавистен, как Мейджер?

– Нет… я не знаю, как лучше объяснить, но… мне он не нравится. Он слишком суров и холоден.

– Ты его боишься?

Голубые глаза Гизелы встретились с серыми глазами отца. Она была в явном замешательстве.

– Нет, – тихо ответила она. – Мне кажется, я его не боюсь… – Гизела замолчала и стала покусывать нижнюю губу. – Но я не представляю, как уживусь с ним. Вот с Кенриком…

– Да, в обществе Кенрика ты чувствовала себя легко. Он не противоречил тебе. Вы вместе росли, но брак – это совсем другое, Гизела, и со временем, я думаю, ты обнаружила бы в Кенрике определенные недостатки, например слабохарактерность, и жизнь уже не казалась бы такой сказочной, как об этом поют трубадуры.

Она покраснела, так как отец затронул ее самые сокровенные мечты.

– В Элистоуне тебя ждет много дел. Ален де Тревиль не будет уступчивым мужем, но я полагаю, и не чересчур суровым.

– Ты думаешь, он станет меня бить? – нетвердым голосом спросила она.

– Возможно, и станет, – ответил сэр Уолтер. – Порой ты этого заслуживаешь.

– Но сломить меня ему не удастся! – Гизела решительно задрала подбородок.

– Да он и не захочет этого. Вы поладите, если ты постараешься.

Гизела молчала, и сэр Уолтер увидел, что дочь вот-вот расплачется.