Текст книги "Огненные тени"

Автор книги: Джоанна Брендон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Логан закивал, хотя и с ошарашенным видом. Он знал, что Элида – дочь вождя, но до сих пор и подумать не мог, что она сама может быть главой племени.

Он покосился на Элиду и поразился. Вместо хрупкой, уставшей женщины перед ним стоял властный, уверенный в себе лидер: ноги в мокасинах широко расставлены, плечи расправлены, подбородок приподнят. В свете висящей на шесте лампы кожа у нее отливала бронзой.

– Барни очень снисходителен, – пояснила она с полуулыбкой. – На деле он руководит каждым моим шагом, а чтобы пощадить мою гордость, уверяет всех, и меня в том числе, что он ни при чем.

Старик ответил на ее реплику взрывом здорового, громкого смеха, и Логан почувствовал себя более уверенно: благоговейный трепет мало-помалу уступал место обычному состоянию.

– Ужин скоро будет готов, – известил Барни, отсмеявшись, и Элида предложила Логану:

– Пойдем прогуляемся.

Логан вышел из палатки, и, когда увидел лагерь, им овладело ощущение, что он перенесся в другую эпоху. «Это ты вестернов насмотрелся, старик», – успокоил он себя с мальчишеской ухмылкой.

У входа в большую палатку толпились люди, и в пожилой женщине с пышной фигурой Логан узнал Мэри Уэйд – жену Барни.

– Она тебе покажет, где здесь можно умыться, – сказала Элида. – Встретимся в большой палатке у костра – на ужине.

Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала Логана в щеку.

– Будь как дома, – сказала она напоследок и растворилась в сумерках, а добродушная и неумолчно трещащая Мэри отвела Логана в палатку, где он мог найти горячую воду.

– Как умоетесь, приходите к костру, – с улыбкой сказала Мэри и оставила его одного.

Когда он вернулся в общую палатку, там на подстилках из шкур уже сидело все племя, а чуть поодаль от других – Элида.

Логан тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. Оторвав взгляд от дороги, он посмотрел на Элиду, прикорнувшую рядом. Кроткая и беззащитная, она, казалось, совершенно не походила на властную предводительницу племени, которая извещала свой народ о том, что Фрэнк Мак-Адам снова вышел на ее след. «Но повода для беспокойства нет, – объявила она индейцам. – Я позабочусь о том, чтобы у него ничего не вышло». И хмурые лица озеттов разгладились, и люди, оживившись, приступили к ужину, весело болтая и смеясь. Они в нее верили, целиком на нее полагались и чувствовали себя как за стеной.

– И все же они не могут любить тебя так, как я, – ожесточенно пробормотал Логан, вглядываясь в дорогу. Он ощущал себя опустошенным и, что самое странное, одиноким, хотя рядом спала, положив голову ему на плечо, его любимая женщина.

«В чем дело? – спросил он себя, по-хозяйски оглядывая Элиду. – Она моя, и ничья больше!» И все же гнетущая пустота не оставляла его.

«Ты просто устал, – сказал себе Логан. – Это вполне естественно после такого адского напряжения».

Элида вдруг очнулась и первое мгновение не могла понять, где она. Но чувство реальности понемногу вернулось, приступ паники прошел, и она, судорожно вздохнув, сунула руку Логану под рубашку чтобы согреть ее.

– Осторожнее, леди, я при исполнении, – предостерег ее Логан.

Элида хрипло рассмеялась и облизнула губы.

– Надеюсь, до дома осталось недолго?

– Пара-другая миль.

– Вот и чудно, – сказала она. – Полцарства отдам за горячую ванну и мягкую постель.

– Я знаю такое место, где все это можно получить, – отозвался Логан. – Все удобства, плюс мужчина впридачу.

– Коварный, – пробормотала Элида, прижимаясь к нему.

Они уже ехали по ее улице, и Элида вгляделась в темноту, пытаясь увидеть хотя бы намек на голубой «шевроле». Абсолютно ничего! А впрочем, это ничего не значило. Пронырливый агент мог оставить машину в соседнем квартале, а сам расхаживать здесь пешком.

«Боже! – подумала она, и плечи у нее опустились. – Как я устала от всего этого!»

Когда они вошли в ее квартиру, Элида остановилась и прижала руку Логана к своей щеке. Она не сказала ни слова, но он понял все.

– Денечек был еще тот, так? – сказал он, обнимая ее за плечи. – Как ты себя чувствуешь?

– Если честно, то устала.

– Еще бы.

Они обнялись, а потом Элида, освободившись от его рук, прошла к дивану и просто-напросто упала на него.

– Мне казалось, что ты хочешь принять ванну, – заметил Логан.

– Именно так, – сонно ответила Элида. – Через минуту.

– Как насчет того, чтобы выпить?

– Ты знаешь, где вино. – На усталом лице Элиды мелькнуло подобие улыбки.

Логан с шутливым изумлением обернулся к ней.

– Ты хочешь сказать, что я сам должен обо всем позаботиться?

Элида хихикнула и устроилась на диване поудобнее.

– А ты рассчитывал, что я вскочу и побегу тебя обслуживать?

– Признаться, надеялся на это.

– Ты крепче и у тебя больше сил… Будьте как дома, мистер Теннер.

– И это называется гостеприимство, – проворчал Логан, потягиваясь.

– Гостеприимство тоже будет – немного позже, – пробормотала Элида, обхватила обеими руками подушку и с блаженным вздохом уснула.

Логан достал бутылку и бокал, налил себе вина и сел на диван, с хозяйской гордостью поглядывая на спящую рядом женщину. Она спала свернувшись калачиком, подложив руки под щеку – ни дать ни взять маленькая девчушка. Логан улыбнулся, затем на цыпочках прошел в гостиную, нашел в шкафу шерстяное одеяло и аккуратно накрыл им Элиду.

– Сладких тебе снов, принцесса! – прошептал он, двумя пальцами коснулся своих губ, а затем приложил пальцы к ее щеке.

Снова вспомнив о вечере на стоянке индейцев, он допил вино и на цыпочках пробрался на кухню – посмотреть, что из еды есть в холодильнике.

10

Луч утреннего света пробился в спальню через проем в тяжелых розовых гардинах. Упав на лицо Логана, он заиграл на длинных черных ресницах и загорелой рыжеватой коже.

Облокотившись на руку, Элида любовалась этим красивым, бесконечно родным лицом, стараясь запомнить навсегда.

«Неужели я больше не увижу его? – подумала она. – Я его люблю – это так. Но я люблю и свой народ, и во имя благополучия соплеменников гордость заставляет меня пожертвовать своим собственным счастьем».

«А значит, и счастьем Логана», – с неожиданной болью подумала она. К горлу подступили слезы, и она скатилась с кровати, схватила халат и побежала в ванную – единственное место, где, стоя под душем, можно было рыдать, сколько тебе заблагорассудится.

И она рыдала, потому что ей было так чудесно с ним, потому что она его ранит в самое сердце, не позволив разделить свою ношу, потому что она должна будет поступить с ним жестоко и – как ни крути – нечестно. Честно было бы уйти открыто, тихо и незаметно перестать быть частью его жизни – но на это у нее не оставалось ни времени, ни сил.

Перестав, наконец, всхлипывать, она выключила воду, обмоталась полотенцем и прошлепала на кухню – варить кофе. Когда же она вернулась в спальню переодеться и высушить волосы, Логан еще спал.

Нуждаясь в том, чтобы еще хоть какое-то время побыть наедине с самой собой, Элида достала фен и на цыпочках выбралась на кухню.

Она допивала вторую чашечку кофе, когда на пороге возник Логан.

– Чем ты занимаешься в такую рань? – невнятно пробормотал он и сонно оглядел кухню.

– Ничем особо. – Элида невольно улыбнулась. – Я проснулась от солнца.

– Что? – Губы Логана расплылись в ухмылке, и только тут Элида поняла, что говорит с ним на наречии макахов.

– Солнце, – повторила она, на этот раз по-английски. – Оно светило мне прямо в лицо, и я проснулась.

– Ага, понятно, – сказал он и прошел к буфету, чтобы достать чистую чашку. – Индейские штучки. Только объясни мне, неразумному, откуда у тебя, выросшей среди первобытных индейцев, такая искушенность в делах современной цивилизации – в работе, в бизнесе, в умении увиливать от закона и власти?

– Я училась в обычной школе, Логан, совсем как и ты. Вся разница в том, что я вернулась к своим соплеменникам и с тех пор мечусь между этими двумя мирами, ни одному из них толком не принадлежа.

Она сосредоточенно посмотрела на чашку, провела пальцем по ее краю.

– Видишь ли, подростком я взбунтовалась против всего, чему меня учили, во что заставляли верить. Я совершенно не гордилась своим индейским происхождением, по каждому поводу воевала с отцом и даже отказывалась говорить на языке моего народа. Мне хотелось иметь все то, что было у других, но не у нас: собственный дом, образование, одежду, сделанную не из одних только оленьих шкур, автомобиль…

Она помолчала, глядя в окно.

– По счастью, мой отец был очень мудрым и практичным человеком. И он души во мне не чаял, а потому дал мне свободу. С его благословения я поселилась у одной пожилой четы. Дети у этих людей давно выросли и жили вдали от дома. И я пошла в школу, а во второй половине дня, в выходные и в каникулы работала, чтобы оплатить свое содержание.

– Они к тебе хорошо относились?

– Да, очень хорошо. Давали мне время, чтобы я успела сделать домашние задания, помогали, если что-то не получалось, утешали и ободряли в случае неудач и учили никогда и ни при каких обстоятельствах не сдаваться. А потом…

– А потом?

– Они погибли в авиакатастрофе. Мне казалось, что с их гибелью рухнули все мои надежды на новую жизнь. Но оказалось, они завещали мне некоторую сумму, благодаря которой я смогла кончить школу и – более того – оплатить учебу в университете. Но когда я собралась поступать, отец находился при смерти и позвал меня к себе. – Элида усмехнулась. – Слава Богу, к тому времени я была достаточно взрослая, чтобы брать на себя ответственность.

– И сколько тебе тогда было?

– Шестнадцать.

– И в этом нежном возрасте ты взвалила на свои плечи заботу о судьбе своего племени? – спросил он недоверчиво.

– Не совсем. Хотя и полагала, что это так. Прошло много времени, прежде чем я поняла, что все решения в конечном счете принимает Барни. Он просто давал мне тешиться, думать, что я всему хозяйка. Берег мое самолюбие.

– Я его мало видел, но, по-моему, он себе на уме.

– Хитер как лиса, – согласилась Элида. – Когда Мак-Адам нашел нас, именно Барни настоял на том, что мы должны исчезнуть.

Она налила чашечку кофе и, присев на стул, продолжила:

– Пока я отвлекала внимание Мак-Адама на себя, племя свернуло свои палатки, собрало пожитки и при помощи моих сестер, их мужей и еще одной моей подруги дало деру.

– И было это, как я прикидываю, лет шесть назад.

– Примерно. – Оборвав рассказ, Элида отставила чашку с кофе и подошла к холодильнику. – Что тебе хочется на завтрак? – Она вопросительно посмотрела на Логана.

– А тебе? – спросил он.

– Мне вполне хватит яичницы и крекеров.

– А как насчет тех чудных лепешечек, которые мы ели у костра?

Элида отрицательно мотнула головой.

– Картофельные лепешки очень сложно готовить в обычной духовке, так что придется ограничиться крекерами.

– На нет и суда нет, – смиренно сказал Логан. – Помочь с чем-нибудь?

Когда завтрак был готов, Логан подмигнул Элиде и спросил:

– Мы остановились на вашем бегстве. И что же было дальше? Вознаграждение за поимку?

– Мак-Адам предложил премию за всякую информацию, которая могла бы вывести его на след. Ты себе представить не можешь, сколько нашлось охотников.

Элида устало покачала головой. Пресса и добровольные соглядатаи замучили ее. Но ее дух оказался сильнее. Один за другим журналисты и прочие преследователи сходили с дистанции, убедившись, что на этой внешне хрупкой девушке они не сделают бизнеса.

– Ты знаешь, мы сделали полный круг, – сказала она вдруг с удивлением. – Когда мой отец был вождем, мы прятались именно на Голубом озере. И вот мы снова там.

Логан, поколебавшись, спросил:

– А ты не думала о том, чтобы сесть с Мак-Адамом за стол и обо все переговорить? Мне кажется…

Она оборвала его – впрочем, спокойным и дружелюбным тоном:

– Ты решил, что я устала? К твоему сведению, когда он впервые объявился у меня, я сказала ему, что обо всем переговорю со своими людьми и последнее слово будет за ними. Соплеменники отказались вести какие-либо переговоры и напомнили мне: именно власти вынудили их покинуть прежнее место жительства. Мак-Адам стал для них своего рода воплощением этой власти, и разговор с ним был коротким. Я сообщила ему обо всем, но он оказался не из тех людей, которые могут смириться с поражением. И вообще, наша беседа походила на разговор глухого со слепым.

Логан нахмурился.

– Но что плохого в том, чтобы позволить человеку сделать его работу? Что мешает вам поступить именно так?

– Гордость. Мешает гордость, и ничего больше.

– И тебе мешает гордость? – спросил Логан, приподняв брови.

– Я подчиняюсь воле моих людей, – огрызнулась она и начала собирать посуду со стола.

– Я тебе помогу, – сказал Логан.

Когда с посудой было покончено, Элида решила убраться в кухне, а Логан отправился в душ.

– А вот и я, – объявил он, появляясь на кухне и вытирая голову полотенцем.

Элида, поддавшись искушению, убрала у него со лба мокрую прядь.

– Куда ты так спешил? – сказала она с упреком. – Я собиралась присоединиться к упреком. – Я собиралась присоединиться к тебе.

– Негодница! – засмеялся Логан, жадно ее целуя.

Быстро подхватив ее на руки, он прошел в спальню и осторожно положил Элиду на смятую кровать. Затем он снял с нее халат и отшвырнул его в сторону.

– Если мы проживем еще сотню лет, мне все равно будет мало тебя, – пробормотал он, пожирая взглядом ее золотящееся на солнце тело. – Боже, какая ты красавица!

– А ты – лучший любовник, которого только может пожелать женщина, – ответила она с улыбкой.

Отбросив на время все сомнения и заботы, она целиком отдалась наслаждению, и тела их слились, сотрясаемые судорогой блаженства.

Потом они лежали рядом, и Логан мизинцем обвел ее губы и шутливо спросил:

– Ты ничего не подложила в кофе? Какой-нибудь приворотной травы или чего-нибудь в этом роде?

Элида строго нахмурилась, но в голосе у нее сквозило веселье.

– Индианки достаточно могущественны в искусстве соблазна и способны очаровать воина без зелий и заговоров.

– Гордячка! – засмеялся он, прижимая Элиду к себе.

– Еще какая! – отозвалась она и, положив голову ему на грудь, закрыла глаза. Она отчетливо слышала стук его сердца, а по ровному дыханию поняла, что он погружается в сон.

– Я люблю тебя, – прошептала она, целуя его в подбородок.

Логан что-то сонно пробормотал и еще крепче сжал объятия.

– И буду любить всегда, – добавила она, прежде чем уступить дреме.

– Объявляю выходной, – сказал Логан, когда ближе к полудню они окончательно проснулись.

Элида, обмотав мокрую голову полотенцем, стояла у зеркала, а он, подложив сзади подушки, восседал на кровати, как паша.

– И чем ты предлагаешь заняться в этот выходной? – поинтересовалась Элида.

– А чего бы тебе хотелось? – Закинув руки за голову, он с ленивой улыбкой следил за ее действиями.

– Съездить в горы, совершить прогулку по снегу.

Логан содрогнулся всем телом, словно на него вылили ведро ледяной воды.

– Ничего потеплее ты не могла придумать?

– Меня согревает твоя жаркая страсть, – отозвалась она, переходя к шкафу. – Думаю, это тебе подойдет.

Она повернулась, и он увидел у нее в руках пару опушенных мехом мокасин.

Логан сжал губы.

– Это тоже наследство Симона? – спросил он сухо.

Элида покачала головой и засмеялась:

– Нет, глупышка! – она подошла к нему и села на кровать. – Я сшила их для тебя – на Рождество. Но если есть повод обновить сейчас, то почему бы не сделать это?

Логан изумленно округлил глаза.

– Но как ты могла сшить их, не зная размера моей ноги?

– Примерь – и посмотрим, угадала ли я.

Элида лукаво улыбнулась. Она не стала говорить, что пару раз тайком измерила его обувь.

– Уж не испугался ли ты снега, Логан Теннер? – тоном прокурора спросила она, видя, как он медлит. – Если так, скажи, мы, индианки, снисходительны к слабостям бледнолицых.

И почти тут же она взвизгнула – так неожиданно Логан затащил ее в постель.

– Ах ты, маленькая негодница, – пробормотал он, жадно целуя ее, а потом отобрал мокасины. – Я их примерю, но потом. Я вовсе не трус и от прогулки по снегу не отрекаюсь.

Он посмотрел на нее долгим и любящим взором.

– Ты просто прелесть, Элида! Ты удивляешь меня всякий раз, когда я начинаю думать, что теперь-то меня уже ничем не удивишь.

Он сел на край кровати.

– Ну, а теперь иди оденься. Я собираюсь сперва познакомить тебя со своей матерью, а затем можно сколько угодно гулять по снегу.

«Нет!» – в ужасе подумала Элида. Он стоял напротив, красивый, немного задумчивый, и сердце у нее оборвалось. Ей хотелось закричать, что это знакомство бессмысленно, что Мак-Адам все равно не оставит ей никакого выбора, кроме как снова пуститься в бега, что она любит Логана больше жизни, но безопасность и благополучие соплеменников – главная обязанность ее жизни…

Но вместо этого она спросила:

– По-твоему, я ей понравлюсь?

– Она тебя полюбит, – твердо заверил Логан. Он обнял ее, поцеловал и поглядел ей в глаза. – Ничего не бойся, Элида. Моя родня – такие же славные и чудесные люди, как и твои соплеменники.

Он пошел одеваться, а Элида смотрела ему вслед, и глаза у нее туманились от слез. «Это нечестно!» – кричал голос внутри нее. Они с Логаном влюблены друг в друга без памяти, и они заслужили свое право на счастье. Должен, должен быть какой-то способ остаться рядом с Логаном!

Должен, но она его пока не видела.

Сбросив с себя оцепенение, она прошла в спальню, чтобы одеться. Ее боль – это ее боль, и она не может отравить этот радостный день Логану.

Для визита она выбрала темно-красные шерстяные слаксы, кремовую шелковую блузку, темно-красную куртку, а на ноги надела черные кожаные сапоги на высоких каблуках, чтобы казаться выше. Стоя у зеркала, она подводила губы, когда на пороге вырос Логан.

– Ничего себе! – Глаза его горели восхищением. – Ты просто прелестна. У меня нет слов.

Раскрыв объятия, он двинулся на нее, но Элида пронырнула у него под локтем и оказалась в стороне.

– Я рада, что угодила тебе, – сказала она с достоинством. – Но держите себя в руках, мистер Теннер, иначе мы до скончания века не выйдем из дома.

– Это ты все время куда-то спешишь, – коварно улыбаясь, сказал Логан. – Будь моя воля, я бы залег здесь на весь зимний сезон, как медведь, впадающий в спячку.

– Ты просто саботируешь прогулку в горах, – объявила она, ускользая от его новой попытки поймать ее.

– Хватит, – возразил он со смехом. – Если пообещал вывезти тебя в горы, вывезу. Я одеваюсь, мы пьем кофе, и – в дорогу. Сначала к маме, а там посмотрим.

Когда «бронко» плавно остановился у старого фермерского дома, где жила мать Логана, Элида сидела как на иголках. Почувствовав, что она не находит себе места, Логан похлопал ее по колену и ободряюще улыбнулся.

– Зря волнуешься, Элида. Мама – премилый человек с отменным чувством юмора, и она обожает завязывать знакомства с новыми людьми.

Несмотря на его заверения, Элида буквально извелась, когда Логан постучал и миниатюрная седовласая старушка в синем ситцевом платье и белом переднике с оборками открыла дверь.

– Логан! Какой ты молодец, что приехал!

Логан, рассмеявшись, обнял мать и закружил ее в объятиях.

– Тише, тише. Я даже не поздоровалась с гостьей. – Кэрола, запыхавшись, оправила платье и чинно спросила: – Вы – Элида, я не ошиблась?

– Здравствуйте, миссис Теннер, – почти шепотом сказала Элида и протянула руку. – Вы очень любезны, пригласив меня в ваш дом.

– Я очень, очень рада, – просияла Кэрола и с обожанием оглянулась на сына. – Она необыкновенно мила, Логан!

– Я тоже обратил на это внимание, – пошутил тот.

Они прошли в дом: впереди – Кэрола, за ней – Элида, замыкал шествие Логан.

– Пойди и найди себе какое-нибудь занятие, Логан, – строго сказала мать. – Нам с Элидой хочется поболтать наедине.

Логан издал смешок, с комической покорностью поклонился и, поцеловав мать в щеку, двинулся к двери.

– Учти, – сказал он, подмигнув Элиде, – мама от рождения одарена способностью читать чужие мысли. Ничего не таи и не скрывай – бесполезно.

– Чашечку чаю? – спросила Кэрола, проводя гостью в старомодную кухню. Здесь было тепло и уютно, в воздухе пахло свежеиспеченным хлебом.

– Логан обожает пить чай с медом и палочкой корицы, – доверительно сказала Кэрола, ставя чашки на старый дубовый стол.

Элида вспомнила, что умудрилась ни разу не попить с Логаном чаю.

– Боюсь, я не такая сладкоежка, как ваш сын, – сказала она тихо.

– Я тоже так считала, пока не вышла замуж за его отца, – беспечно сообщила Кэрола. – Сразу после свадьбы я поняла, что он готов съесть все, что поставлю на стол, лишь бы поскорее добраться до десерта. Бывало, ставила блюда, совершенно не рассчитанные на человеческий желудок, и ничего, он все съедал подчистую.

Она посидела минуту, покачиваясь, и мысли ее были где-то далеко-далеко. Элида, пригубив чай, молчала, боясь потревожить воспоминания старой женщины.

– Боже, я совсем забыла о вас! – спохватилась вдруг миссис Теннер и выставила на стол мед.

К тому времени, когда Логан вернулся, они уже болтали как две давние подружки.

– Вы что, забыли обо мне? – поинтересовался он, одобрительно оглядывая их.

– По правде сказать, да, но не бросай нас в отместку за это, – радостно отозвалась Кэрола. – Садись, выпей чаю.

– Это меня вполне утешит, – сообщил Логан, усаживаясь на стул. Он подмигнул Элиде. – Она тебе еще не сказала, что в нашем доме бесплатно не кормят? Если захочешь пообедать, придется тебе что-нибудь спеть или станцевать.

– Прекрати, – замахала на него руками Кэрола. – Элида невесть что может подумать о нас. Не слушайте его, девочка моя. Он у нас такой шутник!

Вечер наступил неожиданно быстро. О прогулке в горах нечего было и думать, и они остались в доме на ужин.

Элида сидела со всеми, смеялась, шутила, а в душе отчаянно молилась, чтобы время в этой кухне остановилось и не наступил следующий день, безжалостный и жестокий.