Текст книги "Огненные тени"

Автор книги: Джоанна Брендон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Она вспомнила его, каким он был, когда отыскал-таки ее после смерти отца. Он тогда напыщенно заявил: «Никто не собирается загонять их в резервацию, миссис де Леон. Все, что нужно властям, – это зарегистрировать их и поговорить по душам.» – «А если они не желают, чтобы их регистрировали, мистер Мак-Адам? – сдержанно спросила она. – Если они не желают от властей ничего, кроме права жить по своему усмотрению в мире и спокойствии?»

Но мира и спокойствия Мак-Адам не даст им ни за что на свете. Эти полгода он делал все, чтобы добиться своей цели, и, зная его одержимость, Элида не сомневалась, что рано или поздно он своего достигнет. И тогда с помощью сестер, их мужей и одной из двух подруг Элида перевезла своих одноплеменников темной штормовой ночью и спрятала их на заброшенном складе в доках Сиэтла.

Из Сиэтла она снова переправила их в горы, затем – в Чехалис и, наконец, в Порт-Анджелес. И с каждым переездом ее маленькое племя становилось все более разборчивым, и все чаще поговаривали они о том, что им хочется туда, где воздух чист и где можно расслышать голоса предков, путешествующие вместе с ветром.

В Порт-Анджелесе Мак-Адам все-таки нашел ее. Он пытался уговорить ее выдать соплеменников, пугал и упрашивал, но Элида оставалась непоколебимой. В конец концов он начал следить за ней в надежде выйти на след.

– Он не сдастся, он будет преследовать нас до конца, – прошептала она. В Порт-Анджелесе она оставила агенту несколько ложных следов. Через какое-то время он найдет ее – если все еще не махнул на нее рукой, – но к этому моменту она что-нибудь придумает, либо… Либо им снова придется пускаться в бега.

– Только бы мои старики не заупрямились, – прошептала Элида, беспокойно качнув головой.

Как старшая дочь главы племени, она естественным образом приняла на себя руководство им после смерти отца. Если бы она знала, что есть молодой, энергичный мужчина, готовый возложить на свои плечи ответственность за судьбу рода, она с величайшим облегчением сбросила бы с себя эту ношу. Увы, все до одного мужчины ее племени были стариками и не могли заменить Элиду де Леон в роли вождя. Пока судьба людей зависела от нее, она чувствовала себя обязанной поступиться своей личной жизнью и своими интересами ради интересов других.

Племя состояло из дюжины стариков и старух – детей индейцев, покинувших под водительством ее деда исконные земли, когда пришло время спасаться от преследования федеральных властей. Бродячая жизнь была ненавистна привыкшим к оседлости озеттам, и часть соплеменников разбрелась по стране. После деда вся забота за Остатки племени легла на плечи отца. И вот теперь от нее одной зависело, что станет с последними представителями некогда многочисленного народа.

Разумеется, она была не одинока: сестры по мере сил оказывали ей финансовую и моральную поддержку, но они жили далеко и не могли постоянно приходить на помощь.

Тряхнув головой, Элида отвлеклась от тяжелых мыслей и переключила скорость. Ей вспомнился вчерашний вечер, Логан с его мальчишеской улыбкой, каким он был при прощании.

– Эх, Логан, Логан! – прошептала она. – Что мне с тобой теперь делать, Логан?

3

Элида была приятно удивлена, обнаружив, что трое ее людей ждут на автостоянке, где останавливались машины всех, кто приезжал полюбоваться красотами Голубого озера. Прощаясь, они всякий раз обещали встретить ее, но поскольку она никогда не знала точно времени своего прибытия, такие встречи были редкостью.

Улыбаясь во весь рот, она выпрыгнула из грузовика.

– Уку бизал! – хором сказала троица.

Вздрогнув от холода, Элида взглянула в небо, и ей показалось, что сквозь пелену туч начинает пробиваться солнце.

– Уку бизал! – все так же широко улыбаясь, сказала она.

Эти трое считались самыми молодыми мужчинами ее племени, хотя все были преклонного возраста.

– Надеюсь, вы здесь недавно? – спросила она, с беспокойством взглянув на их мокрые ноги. Она тревожилась о них, как наседка о своих птенцах, да так, в общем, и было: для нее они всегда оставались как бы ее детьми.

– Только подошли, – заверил Элиду один из стариков, и они вернулись к грузовику, чтобы разгрузить снаряжение.

Элиде вовсе не улыбалась прогулка длиной в милю к лагерю племени – бессонная ночь давала себя знать слабостью в теле, но она сочла бы для себя позором идти всю дорогу налегке, распределив груз между встречающими. Как-никак, самому молодому из них было под шестьдесят, а это кое-что значило.

Утешением было то, что они совершали пешую прогулку по одному из самых красивых уголков Северо-Запада. По правую и по левую руку был бесконечный лес: из-за узкой тропы приходилось идти гуськом. Элида замыкала процессию, еле поспевая за своими бодрыми старичками.

Через несколько минут, однако, она забыла про тяжелые коробки в руках, про холод, пронизывающий до самых костей, про холодную росу, вымочившую ее джинсы до колен, потому что вокруг царило молчание величественного, беспредельного леса, не потревоженного присутствием человека. Лишь один раз захлопал крыльями напуганный шорохом шагов фазан или какой-то другой пернатый обитатель этого зеленого храма.

Свернув с тропы, они пошли одним им известным путем сквозь чащу. Несмотря на все красоты штата Вашингтон, в это время года не много находилось охотников порыбачить или просто полюбоваться голубыми водами озера, и уж совсем маловероятно, чтобы кто-то из них обнаружил эту звериную тропу.

Лес кончился, и они, вынырнув из него, оказались на крохотной полянке, где приютились пять палаток: одна – для вещей и припасов, четыре – для жилья. Вокруг, как солдаты на параде, теснились деревья, деревья и снова деревья, ветвями касаясь верха палаток.

Здесь, вдали от цивилизации, Элида всякий раз ощущала себя необыкновенно свободной, наслаждаясь каждым глотком вольного лесного воздуха. Здесь она была дома, и все вокруг казалось родным и знакомым, радостным и любимым.

В лесу темнело быстро, но крохотный лагерь освещался фонарями, вывешенными на шестах. Пройдя в служебную палатку, Элида с облегчением опустила на землю груз. Почти тут же сзади зашелестел полог, и Барни Уэйд вошел внутрь, чтобы посмотреть, что она привезла на этот раз.

Улыбнувшись, со смесью любви и веселья в душе, Элида обернулась к своему названому деду, наставнику и другу. Этот человек помог ей встать на ноги после смерти отца: он всегда готов был выслушать ее излияния – иногда ей так хотелось пожаловаться на тяжкую ношу, волею судьбы взваленную на ее хрупкие плечи. И не кто иной, как Барни, помог перенести Элиде другую страшную утрату – смерть мужа, когда жизнь показалась ей вдруг лишенной всякого смысла.

– Как дела, дедушка? – спросила она с любовью в голосе.

Старик все еще крепкими пальцами потряс ее руку.

– У тебя все нормально? – ответил он вопросом на вопрос, критически оглядывая приемную внучку.

– Я в полном порядке, – сказала Элида и призналась: – Просто я очень много работала все это время и очень мало отдыхала. Зато я рада видеть тебя живым и здоровым.

На морщинистом лице Барни появилась задорная ухмылка.

– Мэри присматривает, чтобы я не особо-то залеживался.

Словно чертик из табакерки, из-за полога вынырнула Мэри Уэйд. При виде Элиды лицо ее расплылось в улыбке.

– Мы так рады, что ты снова дома, – сказала она, приветственно протягивая руку.

– И я тоже, – полушепотом призналась Элида, утопая в теплых, материнских объятиях старой женщины. На лице у нее играла блаженная улыбка – она снова была дома.

– Как провела выходные? – спросил Логан, как только Элида с мокрыми от измороси волосами вбежала в понедельник утром в мастерскую.

Элида неопределенно махнула рукой.

– А ты?

– Ездил на рыбалку, – откликнулся Логан, с любопытством рассматривая Элиду в военной, защитного цвета, куртке. Случайно она ее надела или нет, но в хаки его помощница выглядела невероятно женственной.

– Ну, полагаю, надо поскорее за работу. – Все ее мысли были сосредоточены на лодке, с которой она работала прошлую пятницу. Не заметив тени разочарования, пробежавшей по лицу Логана, Элида сбросила с себя куртку и с головой ушла в работу.

«Это просто идиотизм какой-то», – констатировал Логан, обнаружив, что добрых десять минут пялился только на нее. Покачав головой, он поднялся к себе на террасу и погрузился в чертежи.

А Элида увлеченно превращала грубую поделку в произведение искусства. С некоторых пор она уже не стеснялась пользоваться инструментами, доставшимися ей от отца: они выглядели немного старомодно, но в деле были выше всякой похвалы – не то что нынешние приспособления для плотницкого труда, красивые, но бестолковые.

– Уже полдень, – донесся вдруг из-за спины голос Логана.

Вздрогнув, Элида обернулась. Снова он застал ее врасплох и теперь возвышался над ней – невероятно красивый, гладко выбритый, источающий запах мужского одеколона и тонкий мускусный аромат. У Элиды чуть закружилась голова.

– Вот как? – растерянно отозвалась она, бросая взгляд на большие настенные часы.

– Приглашаю тебя на ленч. Я открыл неподалеку отличный греческий ресторан. – Сунув руки в карманы джинсов, Логан чуть покачивался, ожидая ответа.

Элида беспомощно заморгала глазами. Два сваренных вкрутую яйца и грейпфрут в ее рюкзачке не шли ни в какое сравнение с изысками греческой кухни. «А диета?» – подумала она.

– Греческая кухня! Звучит просто соблазнительно, – сам собой произнес ее язык. Против этого невозможно устоять.

«К чертям все, – подумала она. – Есть и пить, и наслаждаться жизнью – имею я на это право или нет?»

Логан подал ей куртку, и они направились к дверям.

На улице вовсю хлестал дождь. Элида невольно вздрогнула: у нее осталось ощущение, что она так и не отогрелась после поездки к Голубому озеру.

– Такое впечатление, что эти дожди вообще никогда больше не кончатся, – недовольно бросил Логан, всматриваясь в серое небо. Плохая погода – плохой бизнес. Если бы не долгосрочные заказы, они бы давно вылетели в трубу.

А Элида уже улыбалась. Она радовалась, что вовремя привезла своим людям спальные принадлежности и теплые вещи, благодаря которым им теперь не была страшна непогода.

Греческая кухня оказалась фантастически изысканной, и Элида, расслабившись, сверкнула таким фейерверком остроумия, что Логан временами хохотал как сумасшедший.

Они переговорили обо всем на свете, и, лишь допивая свой кофе, Логан вдруг сообразил, что как на ладошке выложил своей даме всю свою родословную от Адама и Евы, умолчав лишь об истории с Лорой Конуэй, в то время как Элида умудрилась ни словом не обмолвиться о себе. Он начал задавать вопросы, и из ее легких и в то же время уклончивых ответов узнал, что к судостроению она приобщилась благодаря мужу, за которого в двадцать два года вышла замуж и который год назад утонул в результате несчастного случая.

– А кто руководит вашим делом в Порт-Анджелесе сейчас?

От сияющей беспечности Элиды не осталось и следа.

– Я продала дело одному своему знакомому, – почти враждебно сказала она.

– И тем не менее ты так отчаянно нуждалась в работе, что готова была драться за место у меня в мастерской? – приподняв брови, спросил Логан.

– У меня есть кое-какие обязательства. «Двенадцать прожорливых ртов, двенадцать раздетых тел, не считая платных медицинских услуг и прочей белиберды», – мысленно закончила она.

– У всех у нас обязательства, – пожал плечами Логан.

– Но не такие, как у меня, – хлестко ответила Элида и, скомкав салфетку, швырнула ее в тарелку. – Ты скажи мне вот что: почему твой предыдущий помощник слинял от тебя?

Логан слегка пожал могучими плечами:

– А кто его знает? Мне он сказал, что хотел бы поглядеть мир, прежде чем жениться и осесть до конца жизни.

В глазах Элиды блеснула усмешка.

– Ой ли? А может, он просто хотел отвязаться от какой-нибудь девчонки?

– Нет, – засмеялся Логан. – А впрочем… Не знаю. Он мне всегда казался здравомыслящим парнем… Ну что, как ни жаль уходить отсюда, нас ждет работа, так ведь?..

– Ты целиком продала свое дело приятелю или бываешь в Порт-Анджелесе наскоками – взглянуть, как и что? – спросил Логан, когда они ехали назад.

«Он не успокоится, пока не узнает все», – кисло подумала Элида и устало вздохнула.

– Крис не нуждается в моей помощи, – покусывая губы, отозвалась она. – Он знает это дело как свои пять пальцев.

Логан мельком глянул на нее и увидел, что еще секунда – и Элида заплачет. «Деревенщина! – обругал он себя. – Дубина бесчувственная! Довел женщину до слез. Что же теперь делать? Приласкать? А если она пошлет меня к черту?»

Осторожно поймав свободной рукой ее плечо, Логан прижал женщину к себе. И тут Элида заревела в полный голос, прижав лицо к его груди.

– Слава Богу, в кабине тепло, – сказал он, чтобы заполнить паузу. – Грузовичок неказистый, но обогреватель – что надо!

Дождь зарядил еще сильнее, и дворники не успевали смахивать мутную влагу с лобового стекла. Логан, напряженно всматриваясь в дорогу, вел машину, а Элида, убаюканная шумом мотора, заснула в теплой кабине, притулив голову к его плечу.

– А? Что? – Она судорожно выпрямилась и огляделась ничего не понимающими со сна глазами. Они уже несколько минут стояли возле мастерской. – Боже, извини, Логан…

– Это редкостное везение, что мы с тобой – судостроители, – объявил Логан, соскакивая на землю и открывая дверь. – Если этот потоп не кончится, нам, того и гляди, придется скоро сооружать ковчег.

– Похоже на то, – согласилась Элида, окидывая взглядом местность.

Двор мастерской уже превратился в полужидкое месиво, и лишь в самом углу оставалось место для парковки их грузовиков.

Удерживая в одной руке бокал с вином, в другой – тарелку с куском яблочного пирога, а подбородком прижимая к груди салфетку, Элида переместилась на диван. Сегодня было воскресенье, ее выходной день, и только что она закончила уборку квартиры.

Несмотря на серый день и льющий за окном дождь, она сегодня ощущала себя невероятно счастливой, и в немалой степени – благодаря Логану.

На ее улыбающемся лице заиграли ямочки. Работать с Логаном было истинным наслаждением. Настоящий мастер своего дела, а к тому же еще и надежный друг.

– Друг? – повторила она, как бы проверяя на слух звучание слова. – Да, друг. Большего мне пока что и не надо.

Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. «Легок на помине!» – подумала она с улыбкой, потому что во всем Сиэтле некому больше было зайти к ней в воскресный день.

– Могу я войти? – спросил через дверь Логан.

Глупо и радостно улыбаясь, Элида поставила бокал и тарелку на пол и поспешила к входу.

Логан успел промокнуть до нитки, и вода лилась с него ручьем. Впрочем, мокрая, липнущая к телу одежда лишь подчеркивала линии его стройного, мускулистого тела. «Такое впечатление, что он с каждым разом выглядит все красивее», – беспомощно подумала Элида.

– Если ты на меня вдоволь насмотрелась, разреши пройти в дом, – ворчливо заметил Логан. – На улице чертовски холодно, и я могу простудиться.

Элида торопливо отступила в сторону, освобождая проход, и только сейчас заметила, что Логан пришел не с пустыми руками.

– Надеюсь, ты любишь швейцарскую кухню, – сказал он небрежно, вписываясь в атмосферу дома как ее неотъемлемая составляющая.

От двух пакетов, которые он держал в руках, распространялся божественный запах. Элида торопливо убрала в холодильник свою немудреную еду, а Логан тем временем принялся хозяйничать, накрывая стол на двоих. Элида подобрала его промокшую куртку и повесила над электрокамином.

– Ты оказываешь мне плохую услугу, – шутливо упрекнула она Логана, возвращаясь на кухню.

– Тебе не нравится вкусная еда? – удивился он, поливая жареную свинину соусом.

– В том-то и беда, что нравится, – с тяжелым вздохом проговорила она.

– А почему так далеко садишься? – многозначительно поинтересовался он, заметив, что Элида отодвинула стул на другой конец стела. – Я такой страшный?

– Наоборот, – засмеялась она.

– Тогда придвигайся ближе, – торжественно скомандовал он.

Элида села рядом, и он по-хозяйски положил руку ей на плечо.

– Надеюсь, тебе нравится сакэ? – спросил он, наливая ей чашечку. – Я лично предпочитаю ее чаю.

– Я уже добавляла брэнди в чай во время завтрака, а теперь еще сакэ на обед? – Элида с сомнением приподняла бровь. – Ты хочешь окончательно погубить мою фигуру?

– Ни в коем случае, – ухмыльнулся Логан. – Я переживаю за твою фигуру не меньше, чем за свою.

От сакэ, а может быть, от пристального взгляда темных глаз Логана по всему телу Элиды разлилось тепло.

– Я тебе уже, кажется, сказал, что мы получили заказ еще на шесть лодок, – сообщил Логан, приканчивая ножку цыпленка и облизывая пальцы.

Элида торопливо подала ему салфетку.

– Спасибо, – пробормотал он, утирая рот.

– Итак, работой мы обеспечены, – сказала Элида.

– По горло. И на целых полгода.

Прекрасно, подумала Элида. До весны будет чем кормить и одевать двенадцать ее подопечных. После продажи дела в Порт-Анджелесе у нее оставались кое-какие средства, но надо было думать и о будущем.

– Очнись, Элида!

Вздрогнув, она обнаружила прямо напротив себя лицо Логана.

– Ты меня совершенно не слушаешь, – сказал он с упреком.

– Извини, – еле слышно пробормотала ©на.

– Ничего страшного, – с улыбкой отозвался он.

Едва не поддавшись искушению поцеловать его в губы, Элида после секундного колебания отодвинула стул и встала.

– Единственное «но»: от этой еды очень хочется пить, – наигранно жизнерадостно объявила она.

– Пить? – с сомнением переспросил Логан, горящими глазами наблюдая, как она склоняется над сервантом, чтобы достать бокалы для воды. В спортивных брюках, плотно облегающих округлые женственные формы, она была невероятно соблазнительна.

К голове у него вдруг прихлынула кровь, и он понял: еще минута – и его желание прорвется наружу.

Решительно встав, он сгреб посуду и отнес ее в раковину. Уходить так внезапно, толком даже не пообедав, было неприлично, но другого выхода для себя он не видел.

– Ты уходишь? – почти испуганно спросила Элида, выпрямляясь с бокалами в руке.

Логан виновато улыбнулся:

– Мне очень неудобно, что я оставляю тебя наедине с посудой, но я вспомнил об одном совершенно неотложном деле.

Элида приоткрыла рот, но тут же плотно сжала губы. Не проронив ни слова, она прошла с ним к двери. Молча кивнув на прощание, Логан вышел на улицу и захлопнул дверь. Элида прислонилась к косяку и вдруг увидела его куртку.

– Логан, подожди! – закричала она, распахивая дверь в дождь, но перед домом уже никого не было.

– Если замерзнешь до костей, во всем вини себя, – проворчала она, прижимая куртку к груди. – А впрочем, так даже лучше.

Она помолчала, словно встревоженная звуком своего голоса.

– По крайней мере, для моей фигуры, – уточнила она. – И для моей тайны – тоже, – добавила она со вздохом, потому что ей так хотелось, чтобы кто-нибудь помог ей справиться с ношей.

4

«Господи, какая же холодина!» – подумала Элида.

Снег прекратился, зато ветер выл с двойной яростью, забираясь под теплую куртку. Каждый шаг по вязкой, присыпанной снегом грязи давался с величайшим трудом, и пробраться к дверям мастерской оказалось совсем непросто.

«Уи кси, ты мне не друг!» – подумала она, когда ветер наподдал сзади и захлопнул дверь перед самым ее носом. Ухватившись одеревеневшими пальцами за железную ручку, она безуспешно попыталась открыть дверь.

Подняв голову, Элида вгляделась в сумрачное месиво из туч, громоздящееся на горизонте.

– Одно можно сказать точно, – пробормотала она себе под нос. – Уи кси не в духе, так что жди любых сюрпризов.

Воспользовавшись тем, что ветер на секунду ослабел, она приоткрыла большую дверь и проскочила внутрь. К ее ужасу, внутри мастерской царил такой же холод, что и снаружи. За дверью снова заревел ветер, словно собираясь смести со своего пути этот невзрачный на вид дом. Элида подышала на озябшие руки. Итак, не зря ей казалось с утра, что ничего хорошего сегодня не будет.

Из дверей туалета вышел Логан. Не говоря ни слова, Элида сняла рюкзак и вынула его куртку.

– А я вчера чуть было не вернулся за ней, – сказал он, забирая куртку.

– Я пыталась тебя догнать, но ты пропал в одно мгновение.

– Значит, плохо пыталась, – пошутил он, но как-то невесело. – На обратном пути я промок насквозь.

– Представляю, – усмехнулась Элида, наблюдая, как он набрасывает куртку поверх синего свитера.

– Еще одна радостная новость, – усмехнулся он в ответ. – Отопление не работает.

– Ужас! – пробормотала Элида, чувствуя, что от его слов ей стало еще холодней. Она окинула взглядом обширную, похожую на пещеру мастерскую, и впервые за время работы у Логана ей захотелось, чтобы помещение было поменьше – может быть, тогда здесь было бы теплее.

– Есть только один способ согреться, – преувеличенно бодрым голосом объявила она и на задубевших от холода ногах прошлась по мастерской. – Активность, активность и еще раз активность!

Замерзшее тело никак не отозвалось на ее оптимистический призыв, напротив, с каждой минутой оно все больше отказывалось слушаться.

Логан чуть было не предложил ей другой, более приятный способ согреться, но в последний момент сдержался. «Еще огреет меня одним из своих доисторических рубанков», – насмешливо подумал он и поплелся в чулан посмотреть, что можно сделать с калорифером.

«О, духи моих достославных предков, – взмолилась про себя Элида, отчаянно отогревая дыханием руки, – не взыщите с меня за мою нескромную просьбу. Явите мне свою силу, и уговорите уи кси умерить свою злобу и не терзать нас стужей!»

Она попробовала приподнять шлифовальную машину и с отчаянием обнаружила, что окоченевшие руки не подчиняются ей.

Зуб не попадал на зуб, и, плохо соображая, что она делает, Элида забралась в готовую плоскодонку и свернулась в комочек на ее дне. Чтобы как-то заполнить время, она начала мурлыкать под нос древнюю охотничью песнь озеттов, которую выучила в детстве, сидя у отца на коленях.

– Это что, мантра?

Элида прикусила язык. Она опять не заметила, когда Логан приблизился к ней.

– Что это ты говорила? – спросил Логан, забравшись к ней в лодку.

– Пыталась согреться, – сердито пробормотала Элида, прикрывая рот воротником куртки.

– Таким образом вовек не согреешься, – проворчал Логан, и Элида, прежде чем опомниться, оказалась в его объятиях.

– А дальше что? – шепотом спросила она и подняла глаза.

Ветер взвыл, как злобный дух, сотрясая все здание. За мутными окнами падал и падал снег.

– Как только я тебя немного отогрею, мы сделаем пробежку до моего грузовика, – прогудел он на ухо. – А потом отвезу тебя домой. И не надо спорить. Я прокляну себя, если позволю тебе самой добираться домой в такую жуткую погоду.

Всю жизнь чувствуя на себе ответственность за других, Элида почти отучилась от мысли, что и о ней кто-то может заботиться на этом свете. Горло у нее сжалось. «Йа бикси кукс! – мелькнуло у нее в голове, пока пальцы ее пробирались ближе к телу Логана. – Йа бикси кукс!» Именно эти слова всплыли в ее мозгу вместо простого и в то же время пугающего: «Я люблю тебя!»

– Ты играешь с огнем, – хрипло предупредил Логан, с изумлением чувствуя, как ее рука ласкает его тело.

– Разговоры об огне… Как хорошо! – Элида словно бы увидела воочию пылающий камин, коврик, на котором так славно лежать вдвоем, пить пунш и… Она задрожала при одной мысли, что еще можно делать вдвоем на ковре перед камином.

– Тогда скорее к огню, к очагу, – сказал Логан, поднимаясь. – Встали и побежали. Ну?

Оставшись одна в объятиях холода, Элида на секунду оцепенела, а затем сломя голову бросилась за Логаном к дверям.

Оказалось, однако, что дом занесло снегом, я объединенных усилий Логана и его помощницы не хватило, чтобы сдвинуть непокорную дверь хотя бы на дюйм.

– Попробуем пройти через запасной выход, – сказал Логан с сомнением, как вскоре выяснилось, вполне обоснованным, потому что и этот выход оказался заваленным снегом.

В нормальных условиях Логан тщательно следил за тем, чтобы не пользоваться в присутствии женщин своим богатейшим словарем площадной брани, но сейчас условия были далеки от нормальных, и те же губы, что минуту назад нашептывали ей на ухо всякие нежности, теперь изрыгали самые невероятные и непереносимые для тонкого слуха проклятия. Что самое смешное – если эту ситуацию вообще можно было назвать смешной, – Элиде неудержимо захотелось повторить за ним все эти крепкие выражения.

Они еще раз налегли на дверь, и Логан, выругавшись напоследок, скомандовал отбой.

– И что же теперь? – спросила Элида, с надеждой глядя в лицо товарища по несчастью.

Логан, помедлив, неуверенно пожал широкими плечами, разрушая остатки ее веры в спасение.

– Я в полном тупике, – признался он. – Сегодня я уже пытался позвонить по телефону – связь не работает. Вот уж никак не мог подумать, что в наше время можно оказаться в снежном плену… Готов обсудить любое предложение, – добавил он, помолчав.

– Неужели ты ничего не предусмотрел на случай заноса? – недоверчиво спросила Элида.

– Ну-у… видишь ли, до сих пор меня ни разу не заносило снегом.

По спине у Элиды пробежали мурашки, не имевшие никакого отношения к холоду.

– Будем делать костер? – с преувеличенным энтузиазмом спросила Элида.

– Что-то надо делать в любом случае.

– Тогда не стоит откладывать.

Логан, ворча что-то о правилах противопожарной безопасности, собрал кору и щепки, Элида – стружки и опилки, а когда костер был готов, она взяла у Логана спички, подожгла лучину и раздула пламя, прикрывая огонек ладонями.

– Класс! – покачал головой Логан, глядя почему-то на ее обтянутые джинсами ягодицы.

– Спасибо, – сверкнула улыбкой Элида и села на корточки, грея руки около разгорающегося пламени.

– Школа герл-скаутов?

– Нет, уроки мужа.

Логан бросил чурку в огонь и осторожно опустился на брезент предусмотрительно расстеленный Элидой на ледяном цементном полу.

– И чему же еще он тебя научил? – спросил Логан, отогревая руки над огнем.

«Двусмысленный вопросик», – с усмешкой подумала Элида.

– Научил охотиться, научил свежевать оленя так, чтобы шкуру можно было пустить на…

Она осеклась, чуть не проговорившись, что Симон де Леон научил ее делать мокасины и мягкие сапожки из оленьих шкур. «Ах, Симон», – подумала она, и ей вдруг до сердечной боли захотелось, чтобы вернулись старые, счастливые времена их совместной жизни.

Логан мельком взглянул на нее, увидел искаженное мукой лицо, опущенные плечи, застывший взгляд и устыдился своей бесцеремонности.

– Извини, – прошептал он виновато. – Я веду себя как последняя сволочь, бередя твои раны ради собственного любопытства. – Он отвел у нее со лба выбившуюся прядь волос и осторожно обнял Элиду.

– Ничего страшного, – откликнулась Элида, на минуту прикрыв глаза. – Просто мы с Симоном жили душа в душу, и, когда он умер, я никак не могла понять, зачем осталась жить. Сначала думала, что лишь из чувства долга, а совсем недавно мне начало казаться, что дело в другом. Просто жизнь дана нам не для страдания, а для счастья, и ради ушедших ты должен прожить ее радостно и счастливо.

Она смахнула с лица выступившие слезы и улыбнулась.

– Когда приходится говорить о Симоне, мне и теперь бывает немного больно, но еще… еще меня наполняет чувство светлой благодарности, и от этого становится легче жить. Так что не надо извиняться, Логан, – ни к чему.

У Логана дрогнуло сердце. Он вдруг ощутил, что любая боль и любая радость этой миниатюрной женщины – его боль и его радость. «Я люблю ее», – подумал он, и все сразу стало на свои места, и он понял, почему с первого дня эти карие глаза так околдовывают его.

– Если тебе надо выговориться, я готов слушать, – сказал он, хотя понимал, что не так легко ему будет это делать.

И Элиду словно прорвало. Она говорила и говорила, умалчивая о тех сторонах супружеской жизни, которые имели отношение к тайне ее племени, и в ревнивых глазах Логана незнакомый ему мужчина представал рыцарем без страха и упрека.

– Он, кажется, был парень что надо, – сказал Логан, когда Элида смолкла.

– Да, пожалуй, – кивнула Элида. Она посидела, а потом, увидев, что огонь угасает, потянулась за новой чуркой, перегнувшись через колени Логана. Логан поймал ее за руку.

– Костер гаснет, – неожиданно оробев, прошептала Элида.

– Я сам, – хрипло сказал Логан и поднялся. Подбросив в костер дров, он сказал: – У меня в столе чай. Пить будешь?

– Да, не откажусь.

– Тогда я сейчас вернусь.

Он ушел, и вновь послышался вой вьюги за окном. Элиде снова стало страшно, и она, вскочив на ноги, стала собирать все, что годилось для костра, чтобы хоть как-то отвлечь себя от пугающих мыслей.

– А чай не так уж плох, – сообщил Логан, сбегая по лестнице с термосом в руках. – Горячий и сладкий. И вообще, ничего страшного пока что не произошло. Метель утихнет, и мы снова попробуем открыть двери.

Он поставил термос и обнял ее.

– Если бы в этом был хоть какой-то толк, – возразила она, вырываясь из его утешающих объятий, чтобы смахнуть со щеки слезы.

Улыбнувшись, Логан большим пальцем вытер слезинку на ее щеке, потом приподнял ее подбородок и начал медленно опускать свой рот.

– Логан, я…

– Тсс! – выдохнул он, легонечко касаясь своими губами ее рта. Он хотел ее только утешить, но, едва ощутив вкус ее губ, забыл обо всем на свете.

– Я хочу тебя, – пробормотал он. – Ты мне разрешишь любить тебя?

Останься в Элиде хоть капля здравого смысла, она бы отпрянула, выхватив из костра горящую головешку, и любым мыслимым или немыслимым способом вырвалась бы из этой ловушки. Но ее руки уже жили самостоятельной жизнью, обвиваясь вокруг талии Логана и привлекая его большое, сильное, жаркое, несмотря на холод, тело ближе к себе. С губ Логана слетел тихий стон.

– Пойдем!

Он поймал ее за руку и повел к брезенту, потом, подбросив топлива в костер, начал раздевать ее: осторожно, медленно, не сразу управляясь со всеми этими «молниями», пуговицами и застежками, а закончив, опустился перед ней на колени.

Не отрывая глаз от ее сияющего тела, он ласкал ее шелковистую кожу, впервые ощущая, как полные груди наполняют ладонь, как напрягаются соски от прикосновения его больших и ласковых пальцев. Закрыв глаза, он продолжал свое исследование женственных линий ее тела. А потом его ладони властно легли на ее ягодицы, и мягким, но решительным движением он привлек Элиду к себе.

Со слабым протестующим вскриком она попыталась остановить его, но что-то помешало ей сопротивляться.

От костра веяло жаром, и язык и пальцы Логана творили самую сладостную из пыток, когда-либо существовавших на свете.

– Логан… – прошептала она, впившись ногтями в его плечи. – Логан, пожалуйста!..

Логан еще крепче сжал ее в кольце своих рук, и волны наслаждения одна за другой начали растекаться по ее телу, захлестывая сознание.