Текст книги "Звездные коммандос"

Автор книги: Джоанна Болтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

10

Шоу в одиночестве находился в зале для заседаний на «Вентуре», когда вошла Винтер. Он стоял спиной к двери и смотрел на звезды. Такие большие иллюминаторы в корпусе корабля были сделаны исключительно из эстетических соображений. Когда «Вентура» шла в гиперпространстве, ничего, кроме переливающихся сине-серых огней вокруг корабля, увидеть было нельзя. Но когда крейсер двигался со скоростью меньше световой, вид звезд и газовых скоплений был ошеломляющим.

Войдя в зал, Винтер остановилась и засунула руки в карманы. Дэвид отпустил Шоу уже двенадцать часов назад, но она никак не могла найти время, чтобы поговорить со своим пассажиром.

Шоу выглядел иначе, чем она предполагала, более высоким и слегка устрашающим даже в обычном сером комбинезоне, найденном для него Дэвидом. Серебряный круг на его голове оттенял черные прямые волосы. Шоу стоял прямо, и его тонкие, прямые пальцы лежали на пластике иллюминатора, словно он хотел дотронуться до звезд, сияющих в темной бездне по другую сторону корпуса корабля. На поверхности пластика отражалась его фигура, но не как в обычном зеркале. Здесь она напоминала тень. Длинный прямой нос и выступающие скулы были хорошо освещены, но глаза оставались в тени.

Винтер по примеру Шоу посмотрела на звезды и на мгновение забылась. Она вспомнила ночи на Карте, когда ночевала вне палатки, лежа с открытыми глазами и наблюдая за небом. Она представляла себе, что земля под ней потолок огромной комнаты, а она подвешена к нему. Илия падала в черноту, проколотую булавками света. Дрожа от страха и возбуждения, она представляла, что избавилась от собственного тела. Закрывая глаза и раскидывая руки, она плавала, ныряла, парила вокруг дымчатых туманностей. Ощущение было удивительным – смесь экстаза и ужаса.

На мгновение Винтер сумела вернуть его. В этот момент она почувствовала, что сможет вылететь сквозь стены корабля и купаться в великолепии звезд. Ощущение было коротким, но очень сильным.

К реальности она вернулась очень неохотно. Шоу уже обернулся и смотрел на нее.

– Вам нравится смотреть на звезды, – сказал он, и в его тоне не было вопроса. – Вы их не боитесь.

– Не боюсь? – Винтер вскинула голову и пристально посмотрела на него. Да. Почему я должна их бояться?

Он улыбнулся.

– Многие из тех, кто путешествует, боятся. Среди звезд они чувствуют себя маленькими и незначительными.

– Меня всегда влекли звезды, – ответила ему Винтер голосом без всяких эмоций.

Она снова была капитаном "Вентуры". Отвернувшись от иллюминатора, она подошла к длинному столу, вокруг которого стояли кресла.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила она и заняла свое обычное место во главе стола.

– Вы хотите побольше узнать о союзе Малверна с империей Проксимы, снова уверенно сказал Шоу.

– Именно поэтому я попросила вас встретиться со мной здесь. – Винтер наклонилась к собеседнику и рассматривала его вблизи. – Я проверила ваше прошлое. В памяти компьютера есть кое-что интересное про вашу жизнь.

– Что вам известно? – вежливо поинтересовался Шоу.

– Вы – контрабандист и шпион, никому не доверяете, работаете на того, кто больше заплатит. Вас разыскивают как беглеца, по крайней мере, в трех системах.

– В пяти, – поправил ее шпион подозрительно веселым голосом. – Две из них, наверное, не очень важны для Федерации, чтобы их заносить в списки. Что еще?

– О вас известно немногое, это меня удивляет. Секретные службы Федерации обычно очень тщательно собирают сведения. Но я все же знаю, что вы – шпион.

Шоу по-прежнему улыбался.

– Я предпочитаю называть себя независимым курьером. Определения "контрабандист" и "шпион" имеют негативный оттенок.

– Дело не в названиях. То, что вы делаете, – незаконно во всех системах галактики, – нахмурилась Винтер.

Но ее слова не были восприняты всерьез.

– Законно или нет – зависит от того, как посмотреть, – высказался ее собеседник. – Если человек убивает другого человека, то его действия называются убийством и считаются незаконными. Но если правительство объявило войну и вы убили кого-нибудь – вы совершили героический поступок и достойны восхищения. Все зависит от точки зрения.

Он пожал плечами.

– Здесь это не подходит, – возразила Винтер.

– Разве? Ваши секретные службы участвуют во многих операциях, которые можно назвать преступлением. Например, поджоги, похищение людей, политические убийства. Список можно продолжить. В любом обществе эти действия будут расценены как антисоциальные, но все же секретные службы весьма уважаемая ветвь правительства. Разве то, что я делаю, отличается от их работы?

– Иногда цель оправдывает средства, – продолжала спорить Винтер. Секретные службы не делают подобных вещей без особой причины. Только тогда, когда это необходимо для защиты Федерации и сохранения порядка, необходимого ее членам.

– Но те, которые работают на ваше правительство, тоже считают себя оправданными, если у них на руках неопровержимые доказательства.

Капитан промолчала, а он продолжил:

– Я не понимаю, как вы можете называть меня преступником. Поверьте, я лишь защищаю себя и свою жизнь подобно тому, как ваше общество защищает себя и своих членов. Для меня это имеет первостепенное значение. И не говорите мне, что в вашей так называемой демократии до сих пор верят, что прибыль порочна и вредна.

Винтер была изумлена и раздражена. Она не знала, что сказать, и рассмеялась.

– Я даже не заметила, как наш разговор превратился в философскую дискуссию.

– Вы сделали замечание о моем образе жизни. Это была бы отличная тактика, если бы вы стремились подорвать мою уверенность в себе.

– Я вовсе не собиралась делать этого. – Глаза Винтер скользнули с опаской по волновому глушителю на голове Шоу, а затем вновь вернулись к его лицу.

Шоу заметил это.

– Нет, я не слышу ваши мысли. Ваш доктор сделал это невозможным. Просто я должен защищать себя, раз уж я проснулся на вашем корабле. Я был уверен в ваших действиях, потому что это естественный для вас способ вести себя. На вашем месте я бы сделал то же самое.

Винтер растерянно улыбнулась.

– Агент спецслужб, наверное, знал бы, как вести себя в подобной ситуации.

– Вы признаете, что как простой капитан не можете ответить на простой вопрос?

– Очевидно, да, раз уж это у меня не получилось. У меня нет определенного метода. – Капитан посмотрела на свои руки, сжатые вместе. Наверное, честность между нами – лучший способ продолжить разговор.

– Но вы все еще не убеждены, что можете доверять моей информации.

– С тех пор, как вы признались, что никому не верите, я не вижу причин, по которым вы могли бы быть откровенным со мной.

– А как насчет того, что я считаю необходимым дать вам что-нибудь для спасения вашей жизни?

– Я этому не верю, – призналась Винтер. – Признательность – хороший повод для тайной злобы.

Шоу молча посмотрел на нее.

– О, черт! – произнесла Винтер, приглаживая рукой короткие волосы. Мое воображение сегодня не на шутку разыгралось. Мне нужно извиниться перед вами, да?

– Да.

– Тогда извините. Мы можем начать сначала? Расскажите мне все, что вы знаете, и пусть Федерация сама решает, что из этого правда, а что вымысел.

– Согласен, – он усмехнулся. – Я изо всех сил постараюсь говорить правду.

Винтер не понимала, шутит ли он, но предпочла принять его слова за чистую монету.

– Тогда начинайте. Какое дело привело вас на Малверн?

– Я расскажу все, что могу, но вы ведь понимаете, что я не могу назвать своих заказчиков?

Винтер кивнула.

– Хорошо, пропустите это.

– Ученые с Проксимы разрабатывали новое секретное оружие для использования против своих врагов, в число которых, насколько я понимаю, входит и Федерация. У меня нет никаких подробностей, да я никогда и не знал природы этого оружия, но люди, которые меня наняли, очень беспокоились на этот счет. Информация была у Митвала, Главнокомандующего Проксимы. Мы узнали, что он находился на Малверне, обговаривая с Матриархом условия договора. Ведь эта планета, кажется, имеет стратегическое значение?

– Да, – подтвердила Винтер. – И многие интересовались Малверном, но Матриарх никогда не заключала союз.

– Она изменила своим принципам. Во всяком случае, Верховный Главнокомандующий был на Малверне. Меня наняли для того, чтобы я украл его документы.

– Вам это удалось?

– Конечно, мне это удалось.

Хотя в его словах была доля гордости, капитан поняла, что шпион не просто хвастается.

– Где сейчас эти документы?

– Я спрятал их в тайник на своем корабле. Они все еще там, если только какой-нибудь болван не решил вскрыть его без знания кода. В этом случае все пленки уничтожены.

– Да-а! – протянула капитан в разочаровании. – Вы, конечно, не успели ознакомиться с ними?

– Не было времени. Мне нужно было добраться до документов, украсть их и улизнуть как можно быстрее. Как вы знаете, удирать я умею, но на этот раз не повезло. – Шоу встал и подошел к иллюминатору. Винтер наблюдала за ним. – Я долго думал о своем пленении. Я наделал много шума, когда мой корабль захватили. Я разрушил мозг каждого десантника, всех, кроме одного. Того, который меня подстрелил, – его будто вообще не было. Его мозг был абсолютно пуст. Я не понимаю, как такое возможно. Хотя...

Голос Шоу прервался. Он внезапно снова сел в кресло.

– Его мозг мог быть блокирован, если у него вообще был разум.

– Без разума? – Винтер старалась понять, как может тело функционировать без ума, это казалось невозможным. – Разве такое бывает?

– Это мог быть искусственный человек. Андроноид.

– Нет, не мог, – возразила она.

– Почему вы так думаете?

– Робототехника достигла больших результатов, но еще не научилась делать искусственных людей. По крайней мере, таких, которые бы не отличались от настоящих людей. Вы видели этого десантника?

– Да.

– Он был похож на человека?

– Он выглядел точно так же, как и остальные, кроме того, о чем я уже сказал. Если он не андроноид, то какое еще объяснение можно найти?

– Не знаю, – призналась Винтер.

Шоу сдвинулся на край стула.

– Дэвид сказал мне, что я вытворял, когда выходил из стазиса, значит, вы знаете о моих телепатических способностях. Человека можно убить, посылая сильный и концентрированный ментальный сигнал. Именно такие сигналы я и посылал, когда меня схватили. Но на десантника, который стрелял в меня, это не подействовало. Все остальные умерли. – Он перевел дыхание: – Почему?

– Я не знаю. Никогда раньше не видела телепатов.

Винтер поставила локоть на стол и оперлась на него. Она нахмурилась, обдумывая сказанное.

– Вы вывели из строя десантников? – переспросила она. – И всех убили?

– Кроме одного.

– И они были с Проксимы?

– По крайней мере, в форме Проксимы.

– Тот, кто выжил, ничем особенным не выделялся?

– Нет. Но все произошло так быстро! Я был в машинном отсеке, когда они высадились. Они быстро добрались до центра управления, – вспоминал Шоу. Тот, что попал в меня, шел последним. Больше я ничего не могу вспомнить.

И он покачал головой.

– А вы больше ничего не знаете о союзе Проксимы и Малверна, кроме того, что Верховный Главнокомандующий вел переговоры?

– Ничего.

Винтер встала и с сожалением вздохнула.

– Спасибо. Я пошлю эту информацию командованию. Может быть, они смогут найти в ней больше пользы, чем я. Если вы что-нибудь вспомните, дайте мне знать.

Шоу кивнул.

11

– Досталось? – поинтересовался Дэвид несколько минут спустя.

Он зашел в зал в поисках Винтер, но ее уже не было там.

– Отнюдь! – возразил Шоу.

Он снова смотрел на звезды, но повернулся к доктору, когда тот вошел. Дэвид вздохнул и сел в кресло.

– Ты думал, что со мной она будет вести себя авторитарно? Почему?

– Не знаю. Просто такое чувство, – Дэвид зевнул. – Она изменилась за последние месяцы, и иногда трудно предсказать ее поведение. Она всегда была сдержанна, но в последнее время...

Дэвид протер глаза. Он работал почти всю ночь.

– Не следовало бы мне говорить тебе этого...

Шоу удивился.

– Ты что, вообразил, что выдаешь военную тайну врагу? – наполовину в шутку спросил он.

Дэвид пристально посмотрел на него.

– Нет, не врагу, но... – он запнулся, не зная, как выразить свое нежелание говорить, основанное частично на хороших манерах, а частично на чувстве собственного достоинства. Шоу был незнакомцем, но Дэвид чувствовал, что ему можно было доверять. Человек, прошедший такие потрясения, обычно проявляет свои худшие черты, но Шоу воспринял все беды с терпением и даже с юмором. Дэвид считал такое поведение восхитительным, и, несмотря на то, что Винтер раскопала прошлое Шоу, он обнаружил, что ему нравится хладнокровный незнакомец.

– Ты думаешь, что немного предал капитана? – предположил Шоу. – Я понимаю.

Дэвид рассмеялся.

– Сядь, – мягко приказал он. – Не знаю, почему, но с тобой легко разговаривать.

– Я очень рад этому. Я хотел бы задать много вопросов.

Шоу отодвинул кресло от стола и поставил его там, где можно было смотреть одновременно на дверь и на звезды. Дэвид закинул ногу на ногу.

– Спрашивай. Что знаю – отвечу.

– Спасибо. – Шоу смотрел на звезды и думал, с чего начинать. – Мое положение на корабле...

Он повернулся к Дэвиду.

– Капитан еще не определила твой статус, но она сказала мне, что ты не пленник.

– Я могу пойти куда захочу?

– Пойти куда? – уточнил Дэвид, оглядывая переборку и бездну за ней.

– Куда-нибудь. Покинуть корабль, когда он приземлится.

Дэвид заколебался.

– Я знаю, что Винтер должна о тебе доложить командованию – о том, что мы нашли тебя и так далее. Решение о том, что с тобой делать, будет исходить от них. Если они решат, что твои сведения о Проксиме и Малверне ценны, они, вероятно, захотят говорить с тобой дальше. Кто знает, сколько ценного ты мог насобирать во время твоей э-э-э, карьеры.

– Я уже сказал капитану все, что помнил про Малверн. Может быть, ты не знаешь, но люди вроде меня не очень-то стремятся попасть под опеку властей. Даже если это твое командование.

– Но ты не совершил ничего против Федерации, – высказал свое мнение Дэвид. – А если даже и совершил, то за тобой не числится.

Шоу захохотал.

– Ты тоже читал данные?

– Ну... да.

– Кажется, моя слава идет впереди меня. – Шоу издал горестный звук наполовину вздох, наполовину смешок. – Нет, я не совершил преступлений против Федерации, но ваше правительство поддерживает союзнические отношения с Новым Домом, например. Им может показаться политически выгодным предать меня этому Дому.

Дэвид обдумал его слова.

– Да, могут, – согласился он в конце концов. – Но если информация, переданная тобой, окажется ценной, то нет.

– Ты считаешь, что я могу купить себе свободу ценной информацией?

– Я бы выразился несколько по-другому, но ты прав.

Шоу вздохнул.

– Вся Проксима жаждет моей казни. Если бы они это сделали, то и не было бы никаких хлопот.

– Ты хочешь, чтобы тебя снова усыпили и отправили на Гилер?

Шоу покачал головой.

– Нет, совсем нет. – Он расслабился, положил локти на кресло и сложил руки на животе. – Расскажи мне про корабль.

– Про "Вентуру"? Я не могу ничего рассказать тебе о ее устройстве, запротестовал доктор.

Шоу удивленно вскинул брови.

– Это не моя область, – объяснил Дэвид. – Я не разбираюсь в машинах. Но я охотно расскажу про остальное. Что конкретно ты хочешь знать?

– Что это за корабль? Что вы делаете в этой части галактики?

– Это один из новейших круглых кораблей. Ты слышал о таких? Быстрые, подвижные и вооружены до зубов. – Губы Дэвида растянулись в кривой ухмылке, и он покачал головой. – Мы выполняли научное исследование. Мы отправились на Дворы Галландри почти год назад. На "Вентуре" должен был быть еще один круг для лабораторий и дополнительных кают. Ты ведь знаешь, что произошло на Галландри.

– Дворы были уничтожены.

– Почти за две недели до нашего прибытия. Мы помогали спасателям. Там была такая разруха! Потребуется много времени, прежде чем Дворы снова приступят к работе. Если вообще когда-нибудь приступят.

Дэвид на минуту замолчал, припоминая те события. Шоу терпеливо ждал.

– Потом, – продолжал Дэвид, – после того, как мы перевезли большую часть выживших на Галландри на одну из баз Федерации, командование нашло для нас новую работу. Наше последнее задание состояло в доставке домой посланницы с Малверна.

– Так вы попали в систему Малверна?

– Да. А в награду за безопасный полет Матриарх попросила нас перевезти в лаборатории Гилера парочку контейнеров.

– И в одном из них вы нашли меня, – догадался Шоу.

– Мне стало любопытно, – объяснил Дэвид. – Но почему Матриарх попросила именно нас доставить контейнеры на Гилер, если она заключила союз с Проксимой? Почему она не попросила их? Возможно, союз не так уж прочен, как кажется с первого взгляда. Она могла не доверять Проксиме.

– Что ж, ее в этом не упрекнешь. Но все равно непонятно.

Доктор опять помолчал.

– Скоро война разрастется до крупных масштабов. Ты, наверное, знаешь больше, чем я. Пока что происходят лишь изолированные инциденты, да политики поднимают шум. Кажется, Федерация еще может контролировать ситуацию, но иногда мне страшно.

Шоу с секунду смотрел на Дэвида с удивлением: он не мог понять, как это человек на правительственной службе знает о его деятельности так мало. Но доктор говорил совершенно искренне.

– Вы действительно в это верите?

Дэвид смутился.

– Дэвид, если Федерация что и держит под контролем, так это новости о войне.

– Что ты имеешь в виду?

– Люди воюют уже десять-одиннадцать лет. Миллионы убитых. Целые планеты опустошены, целые народы стерты с лица земли. И ты ничего не слышал?

– Я знаю о нескольких сражениях, конечно, – отозвался Дэвид. – Почему ты думаешь, что Федерация утаивает информацию?

– Я не думаю, я знаю. Новости не просто подвергаются цензуре – на Землю не доходит ни единого слова о том, что происходит в действительности.

– Этого не может быть! Ты ошибаешься.

Шоу покачал головой.

– Я не ошибаюсь. Это моя профессия, – с едва заметным ударением возразил он. – Я участвую в этой войне с самого начала.

– Миллионы людей убиты! – почти шепотом повторил Дэвид. – Боже мой, миллионы людей! Это значит, что происходят не изолированные инциденты.

– Боюсь, что так. В Федеральной администрации колонизированных миров произошли радикальные перемены. Официально объявлено, что эти перемены необходимы из-за опасности, исходящей от нескольких взбунтовавшихся планет.

– Так оно и есть, – вставил слово Дэвид.

– Возможно, – согласился с ним Шоу. – Некоторые колонии желают остаться частью Федерации, но их очень и очень мало. Остальные требуют автономии. Многие уже объявили о своей независимости и активно ее защищают.

Шоу внимательно посмотрел на собеседника.

– Ты наблюдаешь конец старой политической системы, Дэвид. Колонии победят в этой войне.

– Может, дела не так уж плохи? – тихо задал вопрос доктор.

Шоу рассмеялся.

– Дэвид, я зарабатываю деньги на войне уже долгое время. Моя жизнь зависит от точного знания положения вещей. В основном, я занимаюсь кражей информации, поэтому всегда нахожусь в эпицентре событий. А их происходит много – от незначительных перестрелок до огромных битв, сражений войск Федерации с планетарными силами, которые думают, что они настолько сильны, что могут перекроить всю империю по-новому.

– Вроде Проксимы? – предположил Дэвид.

– Вроде Проксимы, – подтвердил Шоу. Трудно поверить в размах военных действий, так как планеты разбросаны на огромном расстоянии, но колонии решительно намерены освободиться. Они долго ждали этого и теперь готовы бороться до конца. Понимают они это или нет, но они поставили Федерацию в труднейшее положение.

– В это невозможно поверить, – запротестовал Дэвид. Я знаю, что есть повстанцы – причина всех неприятностей. Но я до сих пор считаю, что большинство колоний верны Федерации. Они и должны быть верны: ведь они зависят от правительства, которое снабжает их техникой, дает медицинское обслуживание, образование, словом – все. Почему они должны хотеть отрезать себя от всего этого?

– Колонии существуют уже триста лет, Дэвид. Этого достаточно, чтобы развить свои собственные источники. Между планетами существует торговля, и колониям больше не нужна Земля для их существования.

Казалось, что серебристые глаза Шоу отражали холодный блеск звезд, которые было видно за пластиковым окном. Дэвид застыл в своем кресле.

– Ты говорил об этом Винтер? – наконец произнес он.

– Нет. Мы говорили только о моем задании на Малверне, – ответил Шоу. Я не думал, что об этом тоже нужно сказать.

– Если Малверн заключил союз с Проксимой, то они тоже будут против нас.

– Так и будет.

– Я не могу опровергнуть твоих слов, но я все равно не верю.

– Я сказал правду, – заверил его Шоу. – Ваши журналисты пишут лишь то, чего хочет от них правительство. Так бывает на всех войнах. История этого периода тоже будет лишь частично правдивой, потому что напишут ее победители. Так было всегда. Ничего не поделаешь.

Дэвид грустно взглянул на Шоу.

– Зачем ты мне все это рассказал? Почему не рассказал капитану?

– Я хотел, чтобы у тебя были факты. Я хотел, чтобы кто-нибудь из вас осознал всю глубину ситуации – моей ситуации, – настойчиво воскликнул Шоу. – Я благодарен вам за свое спасение и взамен готов рассказать все, о чем знаю. Но по причинам, которые я уже описал, мне нельзя попадаться в руки твоего правительства. Капитан Винтер – официальный представитель Федерации. И я не знаю, станет ли она слушать правду. Но ты, Дэвид, отличаешься от нее. Хоть ты и служишь в Космическом Флоте, ты доктор, а не должностное лицо. И если я не ошибся, тебе наплевать на все.

Но доктор не мог все еще поверить тому, что сказал Шоу. Он был немного, чуть-чуть зол из-за того, что пострадало его благодушие. Но та часть его души, которая слушала и запоминала, знала достаточно много, чтобы осознать вероятность сказанного Шоу. Он видел слишком много, чего не смогли бы объяснить выпуски новостей.

– Мои слова смутили тебя, – услышал Дэвид слова Шоу, который заметил борьбу чувств в глазах Дэвида.

– Да.

– Извини.

Дэвид думал о том, что вдруг это какая-нибудь ловушка? Может быть, Шоу пытается использовать его в каких-нибудь махинациях, которые ничего общего с его словами не имеют? Он посмотрел на Шоу, пытаясь понять его, но прочитать по глазам этого странного человека он ничего не смог. В них не было тайного умысла.

Доктор глубоко вздохнул, постаравшись выкинуть свои мысли подальше из головы. Он интуитивно чувствовал, что сказанному Шоу можно верить, а интуиция его обычно не подводила.

– Не нужно извиняться, – ответил он. – То, что ты мне сказал, отличается от официальной версии, но мне кажется, что такое вполне вероятно. Если война действительно так разрослась, то пора появиться правде. Я просто не понимаю, почему правительство считает необходимым все скрывать.

– Оно не хочет, чтобы люди знали, насколько оно беспомощно. Впервые силы Земли оказались уязвимыми. Они боятся этого.

– Разве колонии настолько могущественны?

– Да.

– Ты уверен, что у нас нет ни шанса на победу?

Шоу пожал плечами.

– Кто выигрывает в войне? Сражение можно выиграть или проиграть. Когда все закончено, можно изменить форму правления и начать угнетать определенную группу людей, но все равно будут угнетающие и угнетаемые.

Дэвид обдумал его слова.

– Что мы можем сделать?

– Ничего. Что делают все в данный момент, кроме самого необходимого? Ты должен думать за себя и делать выводы на основе собственной морали.

– Ты поэтому стал шпионом?

Смех Шоу был искренним. В нем слышалась радость, но и насмешка тоже. Дэвид понял, что тот смеется сам над собой.

– С какой ты планеты? – спросил доктор. – Что заставило тебя ввязаться в войну?

Шоу перестал смеяться и какое-то время молчал.

– Когда-нибудь я расскажу о себе, – тихо пообещал он. – Но не сегодня.

Он встал и пошел к двери.

– Но рассказать есть о чем, да? – сказал вдогонку Дэвид. – Есть нечто, что ты сам не хочешь вспоминать?

– Спасибо за внимание.

Дверь закрылась, и Шоу ушел.

Карт, 2452 год по СЗК

Последняя ночь празднования Поворотной обычно была самой восхитительной. Собрание завершилось, торговля кассиями и другие дела закончились на ближайшие шесть месяцев. Теперь все могли полностью отдаться веселью. Но в этот год все было по-иному. Появилась напряженность между двумя группами: тех, кто был удовлетворен поражением Горнодобывающего Консорциума, и тех, кто все еще намеревался извлечь пользу из ископаемых минералов Карта.

Предыдущими ночами люди беззаботно бродили по ярмарке, наслаждаясь ее красками и звуками. Но теперь люди собирались группами и пересказывали все события дня. Некоторые из них были недовольны исходом этих событий и думали о том, как можно изменить ситуацию.

Палатки, как всегда, стояли открытыми, и пастухи ходили от одной к другой, прощаясь с друзьями, которых не увидят до Праздника Зимы или даже до следующей Поворотной. В эту ночь некоторые палатки не были освещены их владельцы показывали свое недовольство голосованием. Было грустно, потому что этим летом прервалась дружба многих людей, испытанная годами. Споры вокруг хартии вызвали раскол в кланах, и теперь они уже не смогут жить по-старому.

На Илию и Эрика раздоры не повлияли. Для них последняя ночь ярмарки была важна по совершенно другим причинам. Это была последняя Поворотная, которую они проводили вместе. После нее Эрик поедет учиться в Хэйвмспорт. Они не увидят друг друга больше года, и для них это – необычайно долгий срок.

Они бродили, держась за руки, среди шума и возбуждения, не желая расставаться ни на секунду. Они молчали и были более грустны, чем их друзья, хотя некоторых из них тоже ждало подобное расставание.

Когда наступила полночь, созвездия стали склоняться вниз, а Илия и Эрик все еще бродили вдвоем в темноте.

Был самый разгар лета, но ночи по сравнению с жаркими днями стояли холодные. Илия с Эриком взобрались на холм позади лагеря и остановились на краю чащи вечнозеленых деревьев, чтобы посмотреть на огни внизу. До них едва доносились голоса и музыка. Запахи пищи и кассий сменились на резкий смолистый аромат деревьев. Какая-то ночная птица ухала своим низким и скорбным голосом.

– Как здесь хорошо! – воскликнула Илия, прислонившись к стволу дерева. – Давай останемся здесь до утра!

Эрик встал рядом и обнял ее за плечи. Он поцеловал ее в щеку, а затем их губы слились в страстном поцелуе.

– Давай займемся любовью! – прошептала Илия.

Ее волосы блестели от лунного света, а медальоны на блузке были похожи на алмазы.

– Ты уверена? – спросил юноша, удивленный таким порывом страсти. – Мы собирались подождать с этим до тех пор, пока не будем вместе учиться в университете.

– Я больше не хочу ждать. Я люблю тебя.

Она снова поцеловала Эрика.

Тот стал ее целовать в щеки, губы, шею и вдыхать запах ее волос. Они опустились на толстый ковер из травы и опавших листьев, но Эрик все еще не решался.

– Я думал, что у нас будет как-то по-особенному. Я хочу, чтобы все было правильно.

– У нас и будет по-особенному.

Илия поцеловала его, ее пальцы запутались в волосах Эрика. Все ее тело дрожало от нетерпения.

Эрик перестал спорить, отдавшись силе своих чувств.

Когда утренний туман коснулся Илии, было еще темно. Она сонно прижалась к Эрику, чтобы было теплее. Он открыл глаза и поцеловал ее.

– Я люблю тебя! – прошептал он.

– Я знаю. – Она еще теснее прижалась к любимому, чувствуя огромное удовольствие.

– Когда вы снимаете лагерь? – спросил Эрик.

– Сегодня. Нам нужно выпустить кассий. Они уже начинают смещать пастбища на юг.

– Наши тоже, но мы уезжаем только завтра. – Его пальцы гладили волосы Илии. – Я тебя больше не увижу.

В его голосе звучало сожаление.

– Да, целый год и три месяца, – отозвалась Илия, и голос ее изменился. – Я по тебе буду скучать.

Они молча лежали и смотрели, как гаснут звезды и появляются первые лучи солнца. Золотой свет залил землю, придавая пейзажу чистоту и свежесть, которые никогда не ощутимы при резком дневном свете.

– Ты можешь поехать в университет на год раньше, – предложил Эрик. – У тебя отличные оценки.

Но Илия покачала головой.

– Нет, я не могу. Этот год очень важен. Мне нужно закончить подготовительные курсы.

– Ты все еще изучаешь физику?

– Да.

Эрик нахмурился. Он боялся потерять Илию.

– Зачем пастуху физика и астрономия?

– Не знаю, – засмеялась Илия. – Но это то, что я знаю лучше всего.

– Ты еще собираешься попробовать поступить на службу в Космический Флот? – Голос Эрика выдал его чувства.

– Я всегда говорила, что поступлю, – ответила Илия, стараясь, чтобы ее друг понял. – Ты же знаешь.

Эрик спрятал свое лицо на ее плече.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – объяснил он. – Ты улетишь с планеты и никогда не вернешься. Я знаю.

– Эрик, давай вместе! – сказала она. – Мы можем поступить в академию. Пока не закончится тренинг, нас не возьмут на службу, но, по крайней мере, мы получим представление о том, как живут на других планетах.

Эрик не ответил.

– Ты говорил, что подумаешь над этим! – настаивала Илия.

– Я знаю... и я подумал. – Он поднял голову, глядя ей в глаза. – Но я всегда верил, что ты изменишь свое решение.

– Нет, – отказалась она.

Илия понимала, что должна убедить его или, по крайней мере, дать понять, что ее выбор – не детская забава.

– Это не означает, что улечу навсегда. Я буду возвращаться всякий раз, когда смогу. А после пяти лет тренинга я вернусь навсегда.

– Нет, не вернешься. Исчезнешь в звездах и забудешь про Карт.

– Никогда. – Она улыбнулась, но лицо оставалось спокойным и серьезным. – Не говори глупостей. Давай полетим вместе!

Она слегка поцеловала его. Глаза девушки блестели, как звезды перед рассветом.

– Ты твердо решила поступить в академию?

– Да, – ответила Илия.

– Хорошо, наверное, мне тоже придется подумать об этом.