Текст книги "Звездные коммандос"

Автор книги: Джоанна Болтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

25

Винтер в скафандре все еще сидела на палубе, куда она упала во время прыжка корабля. Дэвид помогал ей снять шлем.

– Из всех людей на корабле именно тебя мы не можем потерять! – ворчал он.

Его до сих пор трясло от страха и облегчения.

– Я была обязана снять его, – защищалась Винтер, отдавая прибор технику. – Возьми. Отнеси его в инженерную лабораторию. Скажи капитану Томасу, чтобы разобрал его на части. Посмотрим, что это такое.

Техник кивнул и вышел, держа устройство с такой осторожностью, словно это была мина.

– Ты могла послать за ним кого-нибудь еще, – продолжал свои упреки Дэвид.

– Я бы не успела даже объяснить, что нужно делать, – отбивалась от него Винтер. – Я знала, что делать, поэтому и пошла. Как ты не можешь понять? Если бы я послала кого-нибудь, было бы слишком поздно.

– Ты могла погибнуть во время прыжка.

– А если бы эта штуковина осталась на месте, погибли бы мы все. Помоги мне встать.

Шатаясь, Винтер поднялась на ноги и ухватилась за стену. Дэвид подхватил ее за руку, заметив, как она побледнела.

– С тобой все в порядке? – заботливо спросил он.

– Я прекрасно себя чувствую, это все – лишь постэффекты, – она неуверенно засмеялась. – Не ругайся, Дэвид. Я знала, на что иду, на какой риск. Если бы у меня было время задуматься, вряд ли бы я решилась. Но у меня всегда была отличная реакция.

Она снова засмеялась.

– Помоги мне снять скафандр. В нем жарко.

Дэвид помог ей расстегнуть застежки. К тому времени, когда он вытащил ее из костюма, ее буквально трясло.

– Тебе нужно пойти в каюту и прилечь.

– Сначала проверю все на мостике. У меня все-таки корабль, знаешь ли.

Она сделала глубокий вдох, успокаиваясь. Дэвид смотрел, как она уходит с таким видом, словно ничего не произошло. Он посмотрел на палубу, где валялся скафандр, и выругался про себя. Затем он поспешил за капитаном.

Офицер связи Делиус и инженер Нельсон были единственными на мостике, когда там появилась Винтер.

– Доложите о положении дел, – потребовала она, едва появившись в дверях.

За ней вбежал Дэвид.

– Все системы в порядке, – отозвался Нельсон.

– Точка прибытия находится в системе Кассиопеи, сектор два три Б семь, – продолжил Делиус. – Расчетное время прибытия – восемьдесят два и семь десятых часа.

– Спасибо. Лейтенант, вы знаете, где сейчас Шоу?

– Нет, сэр. Он ушел с мостика сразу после прыжка.

– Благодарю. Я буду у себя в каюте до утренней смены. Если что-то случится – разбудите. – Она повернулась к Дэвиду и дружески сжала его плечо в знак благодарности. – Спасибо за заботу.

После этого она направилась в каюту.

– Это моя работа, – сказал вдогонку ей доктор. – Спокойной ночи.

Покинув мостик, Винтер не сразу пошла к себе. Она повернула в другую сторону и остановилась у двери Шоу. Он уже ждал ее и открыл дверь, когда капитан гадала, стучать или уйти.

– Я опасалась, что вы спите, – сказала она.

– Нет, я знал, что вы придете за ответами на свои вопросы об Ал*лаане. И вы абсолютно правы в том, что если я не расскажу все, что знаю, то подвергну корабль угрозе. Заходите.

Он отступил в сторону, чтобы Винтер смогла войти.

– Вы же могли предвидеть последствия нашей встречи с ал*лаанцами. Почему же вы ничего не сказали?

– Мне не приводилось думать о соотечественниках довольно долгое время. Я надеялся, что никогда не встречусь с ними снова. – Он замолчал. – Вы видели, что отношение к своему народу у меня далеко не лучшее.

– Что произошло? Дортем Видор назвал вас принцем. Что он имел в виду?

– Садитесь, пожалуйста. Это длинная история, и придется прослушать ее полностью.

Шоу подождал, пока Винтер усядется, и начал рассказ.

– Ал*лаанцы – древняя раса, намного древнее землян. Мы развивались на планете с маленькой гравитацией и настолько богатой различными минералами, что органическая жизнь имеет огромную их концентрацию в своих клетках. Именно этим обусловлена окраска наших тел и плотная структура кости. Атмосфера нашей планеты неспокойная. Дуют постоянные ветры, и большинство форм выработали способность использовать крылья, в том числе и сами ал*лаанцы. В последние десять тысяч лет мы научились строить постоянные поселения – города. Мы строим их под землей или в пещерах, находящихся в горных массивах. Из-за нашей подвижности эволюция протекала медленнее, чем у вас, но, несмотря ни на что, мы во многих отношениях сходны с вами.

Шоу замолчал и задумался, затем заговорил снова.

– Моя родная планета прекрасна, хотя, возможно, людям так не покажется. Они найдут ее дикой и даже устрашающей. Все движется, постоянно меняется, и мы движемся, как все остальное. И меняемся. Мы летаем на крыльях.

Он снова замолчал.

– Из-за чего тебе пришлось покинуть свою планету? – спросила Винтер.

Шоу посмотрел на нее.

– Наша раса управляется императорской династией. Император – глава правительства, состоящего из знати. Я руководил группой людей, пытавшихся изменить этот порядок. Сначала мы пробовали бороться через двор, через правительство, но ал лаанцы – страшные консерваторы. Поэтому мои друзья и я решили свергнуть правительство.

– Попытались что?

Винтер плохо представляла себе то, что привело Шоу к отчуждению от своего народа. И меньше всего у нее укладывалось в голове, что он мог быть главой шайки повстанцев. Хотя почему бы и нет? Его нынешняя профессия шпиона мало чем отличалась от этого.

– Я возглавил революцию, – продолжил Шоу. – Почему вы удивляетесь? Подобное не раз случалось в вашей истории. Впрочем, в моем мире революции – редкость.

– Значит, ваша революция не удалась?

– И в наказание меня изгнали.

Шоу плюхнулся на край койки, сжав ладони между коленями.

– На Земле обычным наказанием за измену является смерть, – сказала ему Винтер.

– У ал*лаанцев то же самое наказание, – ответил Шоу. – Они сделали облаву и поймали почти всех, кто был со мной. Когда мы вместе сидели в тюрьме под императорским городом, они убили всех моих друзей одного за другим. Это было ужасное зрелище.

Он встал и принялся расхаживать взад-вперед. Когда он снова заговорил, его голос оставался спокойным, почти невыразительным, но речь стала быстрее.

– И мне пришлось смотреть. Они были моими друзьями. У нас была одна вера, одни идеалы. Я видел, как они умирали. Я надеялся, что меня тоже убьют. Я ждал. Но у них для меня была приготовлена другая участь.

Он перевел дыхание.

– Они превратили меня в то, кем я сейчас являюсь. Меня отдали в руки ученых-докторов, которые работали со мной почти год, изменяя мой химический состав, мою кожу, мою окраску. Они говорили, что хотят сделать из меня человека, чтобы я мог выжить среди вас. Но я знал, к чему они на самом деле стремились – чтобы я никогда больше не вернулся на Ал*лаан.

Шоу засмеялся.

– Они оставили мне воспоминания о том, кем я был. И они оставили мне воспоминания о том, кем я больше никогда не буду.

Он коснулся рубца, видимого под рукавом.

Винтер не отрывала глаз от Шоу. Его движения были изящны, несмотря на ограниченное пространство каюты. В его неспособности остановиться скрывалась глубокая боль. Слова лились, будто он больше не мог держать их внутри.

– Императорская семья – святыня для ал*лаанцев. Они, то есть мы, правили без перерыва многие века. То, что сделал я, было неслыханно, и меня должны были убить, но я был членом императорской семьи, престолонаследником, лицом неприкосновенным. Меня нельзя было убить открыто. Единственным выходом оставалось выслать меня в ваши миры... горько прошептал он. – В ссылку. Медленное убийство.

– Они дали шанс начать новую жизнь, – осторожно заметила Винтер. – Они изменили вас, чтобы можно было выжить.

– Но они оставили мне память... воспоминания об убийстве моих друзей. Они оставили мне осознание того факта, что я никогда больше не буду ал*лаанцем. – Он взглянул на капитана. – Для вас они – «чужие», но я «чужой» для всех рас. Я ни человек, ни ал*лаанец. Они позаботились об этом. Я не принадлежу ни к чему. Навсегда отчужденный от всех народов. Вы никогда не представите себе, что это значит – быть проклятым своим домом, своей семьей, своим народом. Что значит – знать, что возврата нет, что никогда больше не станешь тем, кем был.

Винтер прочувствовала его слова.

«Откуда мне знать?» - подумала она вначале. Но, в отличие от других, на самом деле она знала, что значит – не иметь возможности вернуться.

– Некоторым знакомо это чувство отчужденности.

Слова сами по себе вырвались из нее, будто это говорил кто-то другой. Они напоминали хрип. Шоу молчал, глядя на нее так, словно понял что-то.

– Единственное, что волнует нас здесь, – это ваша информация об Ал*лаане. Пожалуйста, продолжайте, – официальным тоном сказала Винтер.

– Для вас это имеет и другое значение, – медленно произнес Шоу. – Мне кажется, оно связано с теми видениями, которые я видел в вашем мозгу на Гилере, – кони на пляже.

Винтер вскочила. Ее голова начала болеть от дневного стресса. Шоу стоял перед ней, и на его лице было сочувствие к так легко уязвимому капитану.

– У вас есть своя ноша. Да? – мягко спросил он.

Шоу положил ей руки на плечи, легко удерживая ее и полностью соединяясь с ее мозгом. И под влиянием его воздействия у Винтер появились воспоминания о Карте.

Винтер вырвалась из рук Шоу и прислонилась к стене, потрясенная и дрожащая.

– Никогда так больше не делайте! – задыхаясь, произнесла она.

Шоу просто смотрел на нее, но в его глазах все еще было то видение, которое он прочел в ее мозгу.

– Винтер!

В первый раз он назвал ее просто по имени, без упоминания титула. Он хотел снова прикоснуться к ней и узнать причину ее сопротивления собственной памяти. Он знал ее чувства, и, хотя его собственная боль была по-прежнему сильна и свежа, ему хотелось освободить капитана от той муки, которая была видна в ней. Чувство было новым для него, но не было времени подумать об этом.

– У нас обоих был тяжелый день, – быстро произнесла Винтер. – Но он уже закончился. Все!

Хладнокровие вернулось к ней, и она вышла из каюты.

Вернувшись к себе, Винтер принялась ходить из угла в угол. Адмиралу Джеммсону понадобится детальный отчет обо всем, что произошло в тот день, включая и разговор с Шоу. Ей нужно было записать все, пока события оставались свежими в ее памяти, но почему-то не хотелось отдавать рассказ Шоу на холодный и бездушный анализ начальства.

«Почему?» - вопрошал ее внутренний голос.

Потому, что этот рассказ был очень похож на ее собственную историю? Винтер не хотела думать об этом, и сумбур в ее уме заставлял ее ходить взад и вперед. Случилось то, что происходило нечасто: она задала себе вопрос – что она делает на службе Федерации? Ее глубоко волновали происходящие события и появление зародыша сомнения в правильности ее отлично налаженной жизни.

Винтер ходила и ходила, доводя себя до умоисступления. Прилив адреналина в кровь во время выхода за пределы корабля прошел и оставил после себя депрессию. Из-за усталости каждый шаг становился пыткой, равно как и само поддержание тела в вертикальном положении. Но, несмотря на это, мозг ее был оживлен и мысли потоком хлынули на нее помимо воли.

Винтер двигалась и не понимала, что ей нужно и чего она хочет. Наконец она упала на койку и тело ее замерло. Сон охватил ее плоть, но не сознание.

26

Рано утром по засекреченному каналу адмирал Джеммсон получил важное сообщение. После этого он собрал всех своих адъютантов и начальника Информационной Службы Оливера Герни. Сам же он сидел, задумчиво положив подбородок на сомкнутые ладони, и ждал подчиненных. Он был полон тревожных опасений, обдумывая приказ, поступивший из штаб-квартиры Главного Командования. На него, как всегда, свалили самую сложную проблему. Тот факт, что он точно так же поступил с ними неделю назад, не имел никакого значения. Теперь ему снова придется иметь дело с ал*лаанцами, и новая проблема обещает быть более серьезной, чем предыдущая.

Размышления Джеммсона были неприятны. К счастью, ждать своих подчиненных ему пришлось недолго. В дверь постучали, а затем вошли четверо мужчин в безукоризненных мундирах с блестящими значками, указывающими на их звания.

– Господа! – встретил их адмирал, выходя из-за стола. – Прошу садиться. У меня есть довольно неприятные новости.

Адъютанты обменялись многозначительными взглядами, рассаживаясь вокруг маленького овального стола.

Джеммсон остался стоять и смотрел на их ожидающие лица. Он сложил руки за спиной и стал расхаживать по своему кабинету. Все молчали.

– У меня есть необычное послание с Земли, – наконец произнес он. Перед нами стоит трудная задача, но я вполне уверен, что ее можно решить. Я только что был осведомлен Командованием, что они получили ультиматум от Ал*лаана.

– Как это? – не удержался Герни. – Когда это произошло? Я считал, что ситуация с Ал*лааном находится под тщательным контролем. Не провалила ли Винтер задания? Если да, то беда неминуема.

– Да, меня тоже удивил этот беспрецедентный случай, – тяжеловесно ответил Джеммсон. – Но еще больше меня шокировал текст ультиматума. Похоже на то, что "Вентура" спасла контрабандиста Шоу, который, оказывается, принадлежит к той же расе.

Он помолчал, чтобы дать возможность всем осознать ситуацию. Глаза Герни сузились. Он просчитывал в уме последствия такого открытия. Адъютанты сохраняли молчание, понимая, что эта информация весьма осложнит им жизнь.

Джеммсон продолжал:

– Сущность ультиматума в следующем: ал*лаанцы возмущены тем, что Шоу был... скажем, задержан Федерацией, и они требуют его немедленного освобождения. Поскольку "Вентура" находится под моим командованием, дело передано в мои руки. Герни, запустите свои компьютеры, просчитайте все аспекты этой проблемы. На данный момент кажется, что мне остается только приказать капитану Винтер отвезти Шоу на ближайшую населенную планету и отпустить его... Но я хочу подтверждения или вариантов этого плана.

– Вы хотите составить все возможные окончания ваших действий? – спросил офицер информации.

– Да, – Джеммсон оперся на стол. – Я не могу отделаться от мысли, что Шоу способен оказать неоценимые услуги Федерации. Поэтому проработайте такой вариант: нет ли возможности оставить Шоу так, чтобы Ал*лаан не знал об этом.

Герни покачал головой, не уверенный в правильности такого поступка.

– Пока мы не знаем, насколько обширна агентурная сеть Ал*лаана и есть ли такая сеть вообще. Поэтому действия такого рода очень рискованны.

– Именно поэтому я хочу все просчитать. Мы должны попытаться найти способ спасти Шоу для Федерации. Если он скроется, есть вероятность, что он попадет в руки Проксимы. Они уже один раз добрались до него, если вы помните. – Джеммсон сурово смотрел на подчиненных. – В общем, если возможно, Командование просит его сохранить.

– Тогда почему Командование отдает такой серьезный вопрос нам? осмелился спросить один из адъютантов. – Я имею в виду, что они располагают более обширным банком данных, чем мы.

Герни уже знал ответ: Командование отдает всю ответственность Альфа-базе на тот случай, если что-нибудь произойдет не так.

– Как я уже сказал, лейтенант, – ответил Джеммсон, – "Вентура" находится под моим руководством. И наши компьютеры абсолютно пригодны для принятия адекватного решения. У кого есть вопросы?

И адмирал внимательно осмотрел всех присутствующих.

– Когда по расписанию должна дать о себе знать капитан Винтер? спросил Герни.

– Примерно через двадцать часов, – ответил адмирал, сверившись с часами. – К этому времени все должно быть готово.

На этом он посчитал задачу совещания выполненной.

Винтер и главный инженер находились в мастерской второго кольца «Вентуры». Она была доверху завалена запасными деталями, измерительными приборами и инструментами, которые Томас и другие инженеры использовали в своей работе.

Устройство ал*лаанцев, которое Винтер сняла со шлюза, лежало в маленькой изолированной камере под толстым защитным стеклом. Оно было уже частично разобрано.

– Вот эти провода и являются собственно смесителем, – сказал Томас. Все очень аккуратно размещено и очень точно.

– Откуда ал*лаанцы могли знать о "Вентуре", чтобы создать такой прибор?

– Не знаю, – инженер помрачнел. – Но они знали наверняка, знали, что делают, поэтому вывести из строя такую систему без влияния на другие системы очень сложно. Могу поклясться, что у них были источники информации. Такую штучку наугад не сделаешь.

Винтер тоже помрачнела, глядя на прибор.

– Но вот что меня действительно пугает! – продолжал Томас, разбирая один из отделов устройства и откладывая его в сторону. – Посмотрите!

Он прикрепил к прибору блок питания. Раздался громкий щелчок.

– Что вы сделали? Я ничего не заметила.

– Я отсоединил внутренние источники питания, но мне нужно немного энергии, чтобы показать нечто интересное.

Он взял тяжелую отвертку и поднял ее над прибором.

– Смотрите! – повторил он.

Томас разжал пальцы и убрал руку, но инструмент остался подвешенным над прибором "чужих".

– Не может быть! Что это?

Изумленная Винтер смотрела, как тяжелый инструмент парит и качается в воздухе.

– Антигравитация, – объяснил инженер. – Этот аппарат может фокусировать значительное поле. Очень сильное для такого маленького генератора. Когда я впервые испытал его, поле было метров на сто. Слава Богу, что я направил его на переборку и в космос. Посмотрите.

Он соединил два провода, и резкий луч света ударил в отвертку. Она рассыпалась на части.

– А если бы такой луч попал в двигатели?

– Мы бы сейчас с вами не разговаривали, – закончила Винтер его мысль.

– Так точно, – по-уставному ответил Томас. – Мы стали бы вечностью за одну секунду. А может быть, и быстрее.

Он отсоединил блок питания.

– Не могу определить назначение этого прибора, но у него есть дистанционный и сенсорный спусковые крючки. Нам также известно, что луч был направлен на наше оружие, а по дальности достигал двигателей. Если бы он был пущен, он испарил бы ко всем чертям системы контроля и аварийный глушитель двигателей.

– И двигатели достигли бы критической нагрузки за считанные секунды, сделала вывод капитан, переводя дыхание. – Для миролюбивого народа ал*лаанцы чересчур постарались ради нашей погибели.

Она приняла решение и отвернулась от стекла, чтобы посмотреть на верзилу-инженера.

– Убедитесь, что аппарат полностью безопасен, и упакуйте его так, чтобы ничто не могло случайно его активировать. Мне кажется, что лучше всего передать его специалистам на Альфа-базе.

– Так и поступим.

Пальцы инженера протерли стекло, хотя оно было чистым. Он молчал и явно подбирал слова, чтобы сказать что-то.

– Капитан Винтер! – необычно смущенно начал он. – Мы испугались до смерти, когда вы вышли из корабля за этой штукой. Мы не знали, что происходит, и я подумал, что с вами не все в порядке. Но если бы вы его не сняли...

Его голос сорвался.

– Но я же сняла, – Винтер улыбнулась ему, догадавшись о невысказанной признательности. – Только позаботьтесь о том, чтобы он был безопасным.

Дэвид заставил себя встать из-за компьютера в своем кабинете. Он устал от нескончаемого потока докладов, требуемых от него. Делать записи для себя – это совсем другое дело, чем переписывать те же самые записи на жаргон бюрократов. Ему к тому же нужно было адаптировать все технические данные, чтобы они были доступны для высших офицеров Флота. Дэвид не видел в такой работе никакого смысла, особенно потому, что копию доклада он всегда отсылал своему начальству по научной работе. Почему бы просто не переслать эту информацию генералитету?

Он неожиданно для себя представил картину, в которой Командование тонет в безбрежном море данных. Чем выше ранг военного чиновника, тем выше волна, захлестывавшая его. Наверное, быть обычным техником не так уж плохо. Во всяком случае, всегда можно умыть руки. Да, неплохая идея.

Дэвид налил себе еще одну чашку кофе из отдельной большой кружки и снова сел, положив ноги на стол. В этой позе и застала его Винтер, войдя в лазарет.

– Ты уже закончил работу? – спросила она, усаживаясь напротив него.

– Когда же это все кончится? – Он потянулся и налил еще одну чашку. – Я решил, что военная служба превращается в сплошной бюрократизм. Может, это уже кто-то говорил? Ну, неважно, я все равно согласен. Однако командованию придется какое-то время крутиться без нас, потому что мы не сможем посылать им доклады до тех пор, пока не вернемся в обычный космос. Придя к такому заключению, я решил сделать перерыв.

Он подал капитану кофе.

– Я тоже никак не могу дописать доклад, – согласилась с ним Винтер.

– И ты тоже? – насмешливо переспросил Дэвид. – А я-то подумал, что писанина – это пустяк для человека, преданного воинскому образу жизни. Просто как дыхание – вдохнул, выдохнул, и доклад готов. Все очень просто. Итак, что у тебя случилось?

Он отпил из чашки.

– То, что бессознательным состоянием не вылечишь, – ответила Винтер, отводя глаза.

– Ну-ну, – протянул Дэвид, – кто-то, наконец, пробился через твою броню.

Она нахмурилась в ответ, но Дэвид не обратил на это никакого внимания.

– Спорим, что ты говорила с Шоу? Что же такого он тебе сказал, что ты перестала выполнять свои священные обязанности?

– Я думала, что ты уже обо всем знаешь. Ты говорил с ним?

– Нет, и это так же верно, как натолкнуться на чувствительную зону.

Хотя Дэвид и шутил, наблюдал он за Винтер весьма внимательно.

– Что-то незаметно.

– Я имел в виду, что наблюдать за тобой – это моя работа, – объяснил доктор.

– Спасибо, но я в этом не нуждаюсь. Космические капитаны могут быть самыми крутыми людьми во всей галактике, но и у них есть слабые места.

– Именно поэтому у каждого капитана есть своя нянька, – весело сказал Дэвид.

– Иными словами, персональный шпион, да? Ладно, кому ты пишешь доклады? Джеммсону?

В словах Винтер слышался явный надлом. Дэвид обиделся.

– Это несправедливо, Винтер. Ты же знаешь, я всегда был на твоей стороне.

– Надеюсь.

Но несмотря на свое последнее слово, капитан казалась совсем отчужденной.

– Даю слово. Тебе придется поверить.

На его лице отразилось искреннее страдание, и Винтер прекратила нападки.

– У меня ведь нет другого выбора, правда? – более мягко сказала она и вздохнула.

– Что все же случилось? – спросил Дэвид. – Что тебе сказал Шоу?

– То, что он сказал, не так уж важно. Важно, как я восприняла его слова, – она издала звук отвращения. – Я надеюсь, ты веришь, что я не хочу осложнять жизнь Шоу. Но я помню, что сказала о нем Шамаск. И теперь, когда у Федерации появился свой ал*лаанец, я уверена, что они выжмут из него все соки.

– Как пить дать! – воскликнул Дэвид. – Они разберут его на части. Раньше им нужна была только информация о союзе Проксимы с Малверном, но теперь, когда они знают, кто он такой, – я удивлюсь, если они когда-нибудь отпустят его. Его пропустят через всех – от госохраны до патологоанатомов, и каждый возьмет себе кусочек от него.

– Но ведь есть законы... – попробовала возразить Винтер.

– Шоу – "чужой", – перебил ее Дэвид, – и ты прекрасно знаешь, что прав у него не больше, чем у подопытного кролика. Кроме того, во время войны законы никого не волнуют. Целесообразность и выгода – вот что берется в расчет.

– Дэвид...

– Нет! – предвосхитил ее слова доктор. – Шоу – незнакомый, почти враждебный элемент, и для них он потенциально опасен. А поскольку он представитель таинственной расы, Федерация будет держать его под опекой, чтобы он не попал в руки врагов.

– Это называется – охрана! – сказала Винтер. – Охрана и тюремное заключение – не одно и то же.

– Какая огромная разница! – саркастически воскликнул Дэвид. – Одна беда с мышлением военных – они наивны. Винтер, запомни, сейчас идет война. Оказаться на какой-нибудь планете-тюрьме для Шоу – лучший выход. Но его отвезут к Командованию, и он пропадет в их подземных лабиринтах. Он больше никогда не увидит дневного света. Как будто свет никогда вообще не существовал.

– Может быть, я и наивна, но твоя точка зрения слишком упрощена, заявила капитан.

– Винтер, как ты можешь так думать? Ты что, веришь, что кто-то из Командования станет вспоминать о его правах? Или задумается о его жизни? Будь реалисткой! Он – ал*лаанец, к тому же не рядовой, а принц. У него информация, жизненно важная для Федерации. Они захотят использовать ее против Проксимы или Малверна или кто там будет их врагом в то время? Может быть, даже против его собственного народа.

– Что ты говоришь, Дэвид!

Винтер была поражена силой его слов. Она пыталась подавить дрожь ужаса, вызванного внезапным осознанием правоты доктора.

– Раса Ал*лаана не контролируется Федерацией. Представь себе, как нервничают по этому поводу политики. А если ты знаешь генералов, то они уже зачислили ал*лаанцев во враги.

Винтер не знала, что сказать, и побалтывала недопитым кофе. Дэвид наблюдал за ней, замечая те изменения, которые произошли в ней за последние месяцы. Она по-прежнему до мозга костей оставалась капитаном, но похудела и приобрела какие-то привычки, которые наводили на мысль, что она злоупотребляет своей нервной системой. Она была недалека от нервного срыва.

– Винтер, как я могу помочь тебе? – мягко спросил доктор.

– Никак. Некоторые решения я должна принимать сама, но перед этим полезно бывает поговорить с кем-нибудь. – Ее голос понизился. – Иногда мне кажется, что ты прав, но мне трудно... То, что ты говоришь, идет против моих убеждений.

– Никогда не поздно исправить то, что ошибочно.

– Но знать, что ты жил во лжи...

– Не будь к себе так сурова, – посоветовал Дэвид.

– Нет, я не сурова, но то, что случилось, я никак не могу объяснить. Я встревожена.

– Ты справишься. Я верю в тебя.

– Спасибо, – она грустно улыбнулась. – Приятно слышать, даже если я и не исправлюсь.

Дэвид сгорал от любопытства по поводу ее разговора с Шоу. Но он понимал, что лучше сейчас ничего не спрашивать. Если нужно, Винтер сама все расскажет. Дэвид спрашивал себя, стоит ли сейчас упомянуть о записях про Карт. Он решил подождать, пока не подвернется более подходящий случай. К тому же у него самого будет возможность более детально ознакомиться с ними, а до этого не стоит и говорить, так как она сейчас слишком обеспокоена судьбой Шоу.

– Где Шоу? – неожиданно спросила Винтер. – Ты его видел?

– Нет. Я работал над этими дурацкими докладами. Насколько я знаю, он либо в каюте, либо в спортзале.

– В спортзале? Разве он начал тренироваться?

– Я водил его туда пару дней назад. Он почти не отличается от нас. Даже ал*лаанцы не могут вечно жить без упражнений, а жизнь у нас начала уже сказываться на нем.

Дэвид не мог устоять против соблазна еще раз попытаться вернуть Шоу свободу, хотя он и был до конца предан Винтер.

Капитан поставила кофе и поднялась.

– Спасибо, – тихо поблагодарила она.

Винтер сама не знала, что хотела сказать Шоу, но ей было необходимо снова увидеть его, прежде чем начать составление доклада. После беседы с Дэвидом ее еще больше волновала проблема Шоу и его передачи Командованию.

Винтер мучила не только ответственность за ал*лаанца. Она постоянно принимала решения, связанные с безопасностью экипажа "Вентуры". Хотя эти решения порой и были связаны с опасностью, капитану никогда не приходилось выносить приговор кому-либо. Дэвид утверждал, что в отношении Шоу ей придется его вынести.

Винтер уважала суждения Дэвида, хотя иногда ей не хватало терпения их выслушивать и она злилась от излишней заботы доктора. Но несмотря на слова Дэвида, она не могла поверить, что Федерация может лишить Шоу его прав. Винтер не хотела в это верить.

Не в ее правилах было обсуждать приказы, даже если они ей не нравились. Военные силы состоят из частей, каждая из которых взаимодействует с другой под управлением Командования. Только командование знает, как действие каждой части вписывается в общий план. И все же Винтер разрывалась между долгом и чувствами. Такая дилемма впервые возникла перед ней, нарушив хорошо организованную жизнь.

Шоу забавлялся. Он крутил сальто и нырял через кольцо, закрепленное в самом центре зала нулевой гравитации. Сосредоточившись на движениях тела, он полуприкрыл глаза и, кажется, не замечал Винтер.

Она наблюдала, как ал*лаанец легким прикосновением ног отрикошетил от стены и, раскачивая тело, с изгибом пролетел через кольцо. Он изменил направление и грациозно проплыл вокруг кольца, контролируя свое тело с такой легкостью, которая возможна после долгих тренировок. А может быть, сказывалась его врожденная способность к полету.

Наблюдать за ним было одно удовольствие, и Винтер едва не присоединилась к нему, чтобы в простом движении по кругу выразить все могущество тела и его красоту. Внутри капитана росло какое-то странное побуждение, но она заставила себя не обращать на него внимания.

Чтобы не вызвать нового конфликта, Винтер решила не мешать Шоу и вернуться к своим обязанностям. Она не заметила сожалеющего взгляда, брошенного ей вслед.