Текст книги "Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой"

Автор книги: Джоан Флетчер

Основой их власти в Мемфисе служил культ бога-творца Птаха. В его громадном храме находились многочисленные изображения фараонов, которым продолжали поклоняться, в том числе Имхотепу – строителю первой пирамиды в Египте. Почитаемый греками как Имуфес, он считался столь же мудрым, как богиня Исида. Ей также поклонялись как матери быка Аписа и как священной корове Мемфиса. Корова и бык содержались в золотом стойле в храме, им делали пожертвования, а карлики танцевали перед ними.

Желая отдать им дань уважения, подобно последнему египетскому царю Нектанебу И, Александр, вероятно, хотел почтить и всех предшественников быка, которые после смерти становились единым целым с Осирисом, владыкой загробного мира. Быка как Осириса-Аписа, или Сераписа, чей культ широко распространился во времена Александра, бальзамировали и хоронили в разветвленной сети катакомб, называемых Серапейон. Они находились под песками Сак-кары высоко над городом. К этому месту паломники вроде Александра шли по двухкилометровой мощеной дороге между рядов стоящих по обеим сторонам сфинксов. Она вела из города через долину с пышной растительностью и поднималась на крутой обрыв, где начиналась пустыня. Тем не менее Саккара не выглядела тихим кладбищем. Вокруг пирамид, гробниц и молелен, насколько хватало глаз, шла торговля похоронными принадлежностями. Группы чужестранцев бродили между рядами торговцев всякой всячиной. Фегойи,что значит «носители богов», катили тележки с небольшими мумиями животных к месту их погребения. Заунывное бормотание жрецов время от времени заглушалось воплями профессиональных плакальщиц, рвущих на себе волосы и бьющих себя в грудь в освященной веками манере.

Миновав пирамиды самой ранней постройки, сооруженные божественным Имхотепом, дорога тянулась дальше к скоплениям меньших по размеру пирамид и длинным улицам, образованным гробницами. За ними начинался Серапейон. Там, где яркое солнце отступало перед мраком подземных камер, на сотню метров тянулись огромные галереи. По сторонам были вырыты большие ниши, в которых хоронили священных быков в гранитных саркофагах. Каждый из них украшался драгоценными камнями и цветами, а стены были исписаны молитвами царей и простолюдинов, отдававших дань уважения всем в совокупности душам Аписа.

Здесь находились гробницы не только быков. По традиции фараонов, похороненных рядом с храмом после прихода в упадок Долины царей, на территории, примыкавшей к Серапейону, столь великолепно отреставрированному при последней египетской династии, построили усыпальницу и для Нектанеба II, последнего египетского царя. После бегства фараона из страны в 343 году до н. э. саркофаг, высеченный для него из зеленого камня и украшенный прекрасными изображениями бога Ра в царстве мертвых, так и остался в центре погребальной камеры пустым и невостребованным подобно горькому напоминанию о былой славе Египта.

Итак, признанный преемником Нектанеба II, Александр был преисполнен решимости положить начало новому золотому веку, и в ноябре 332 года до н. э. в тронном зале храма Ра его официально провозгласили фараоном Верхнего и Нижнего Египта. Возлагая ему на голову двойную краснобелую корону, верховный жрец Маатранефер назвал его «Гором, сильным правителем, вырвавшим страну из рук иноземцев». Ему дали имя Мериамон Сетепенра, что значит «возлюбленный Амона и избранник Ра», которое было написано иероглифами в двух защитных овальных картушах. Как «избранник Ра» он стал частью традиции, уходившей корнями в век пирамид, а эпитет «возлюбленный Амона», верховного божества, отождествлявшегося с греческим Зевсом, укрепил в нем веру в то, что божественный статус – нечто большее, чем принятие желаемого за действительное. После коронации началось празднество на македонский манер с вином, гимнастическими и литературными состязаниями. Затем Александр обосновался во дворце Мемфиса, став обитателем «большого дома», или «пер-аа», от которого произошло слово «фараон».

В течение последующих двух месяцев Александр наметил военные и экономические планы. На регулярных встречах с местным жречеством и учеными мужами царь обсуждал египетские законы и обычаи. Как все фараоны до него, он являлся верховным жрецом страны и намечал проекты строительства и обновления храмов, посвященных традиционным богам Египта. Он также изучал местные верования и даже слушал египетского философа Псаммона. Об уважении к национальным традициям свидетельствует случайно сохранившийся папирус с одним из распоряжений, которые рассылал по Мемфису служивший под командованием Александра военачальник Певкест. Там говорилось: «По приказу Певкеста никого не впускать. Это комната жреца».

В январе 331 года до н. э. из Мемфиса Александр отправился разыскивать подходящее место для нового торгового центра. Он плыл на север по восточному рукаву Нила до греческой торговой колонии Навкратиса. Решив, что этот не имевший выхода к морю город едва ли сможет развиваться в дальнейшем, Александр спустился вниз по течению на сорок пять миль до Средиземноморского побережья, а затем достиг Пергвати (греческое название Каноп). Здесь поклонялись Осирису в виде кувшина, по форме напоминавшего человеческую голову и, согласно поверьям, содержавшего части его расчлененного тела. Хотя на узкой полоске холмистой земли между морем и озером Мареотисом на юге расположились всего несколько рыбацких селений, Александр вспомнил, как эту часть открытого всем ветрам побережья Египта описывал Гомер:

 
На море шумно-широком находится остров, лежащий
Против Египта; его именуют там жители Фарос;
Он от берегов на таком расстоянье, какое удобно
В день с благовеющим ветром попутным корабль пробегает.
Пристань находится верная там, из которой большие
В море выходят суда, запасенные темной водою [35]35
  Гомер.Одиссея, с. 55, стихи 354–359.


[Закрыть].
 

Фарос, постоянно обдуваемый зефиром – северо-западным ветром, приносящим свежесть со Средиземного моря, – считался священным островом, обителью сына Посейдона – Протея, морского старца. Сюда приплыл греческий царь Менелай, возвращаясь после Троянской войны домой, а дочь Протея, Эйдофея, выйдя из морской пучины, помогла ему отправиться дальше в плавание. Сейчас самому Александру во сне явился старец, который читал строки из поэмы Гомера. Когда Александр увидел это место, то сказал, что Гомер был не только великим поэтом, но и провидцем.

Часть суши, простиравшаяся перед ним, напоминала «голову быка с двумя прямыми рогами, выдававшимися в открытое море» [36]36
  См.: MacLeod R(ed.). The Library of Alexandria: Center of Learning in the Ancient World. – London: I.B. Tauris, 2002, p. 36.


[Закрыть]. Александру «место показалось чрезвычайно подходящим для основания города, который, по его мнению, должен был здесь процветать. Его охватило горячее желание осуществить эту мысль, и он сам разметил знаками, где устроить агору, где и каким богам поставить храмы, – были посвященные эллинским богам, был и храм Исиды Египетской, – и по каким местам вести кругом стены» [37]37
  Арриан.Указ. соч., с. 111.


[Закрыть].

Александр также наметил строительство большой библиотеки – учреждения, подобающего городу, основанному на литературном источнике. Согласно замыслу Александра, город должен был иметь пять районов по названиям пяти букв греческого алфавита: район Альфа, центральный, располагающийся вокруг пересечений основных дорог, район Бета – «Басилея», или «царский квартал», и районы Гамма, Дельта и Эпсилон для проживания смешанного населения. В городе предусматривалась система подземных труб для снабжения питьевой водой и прямоугольная застройка, позволявшая ветру с моря переносить потоки прохладного воздуха летом. Для местного климата, напоминающего климат Французской Ривьеры, «характерно изобилие солнца летом, хотя жару смягчает почти постоянно дующий северный ветер, а зимой бывает довольно прохладно и дождливо» [38]38
  См.: WeigallA.Flights into Antiquity. – London: Hutchinson, 1928, pp. 123–124.


[Закрыть].

В развевающемся на ветру плаще Александр быстрыми шагами ходил по берегу, представляя, каким будет его детище, а архитектор Динократ следовал за ним по воображаемым улицам, пока ему не пришло в голову нанести планировку города на земле зернами ячменя, служившего для воинов продуктом питания. Когда люди наткнулись на огромную змею, прорицатели Александра сказали, что это дух-хранитель города. Как хорошее предзнаменование они расценили и появление в небе орла – символа и посланца Зевса. Но налетевшая огромная стая морских птиц склевала зерно, которым были размечены улицы и площади. Опасения Александра рассеялись после заверений предсказателя Аристандра, что город будет изобиловать всем и процветать.

Названный Александрией в честь основателя, город вскоре стал самым известным и цветущим из почти семидесяти поселений, основанных Александром на территории разрастающейся империи. Все они строились в традиционно греческом стиле, и их население составляли бывшие македонские воины, греческие поселенцы и местные жители. Хотя в Александрию стекались тысячи иммигрантов со всех концов Древнего мира, она всегда стояла особняком как «Alexandria ad Aegyptum», то есть как «Александрия, соседствующая с Египтом», и тогда люди говорили о поездках «из Александрии в Египет».

Послав племянника Аристотеля Каллисфена на юг, в Асуан для проверки теории его дяди о том, что разливы Нила вызваны не подземным божеством, а дождями, идущими еще дальше на юге, Александр решил отправиться на запад, в отдаленный оазис Сива, где пребывал оракул Зевса-Аммона, ливийского варианта бога Амона. Этот прославленный оракул в уединенном месте среди песков Сахары в четырехстах милях на запад от Фив, как считали, был создан жрецами храма Амона в Карнаке в то же самое время, что и оракул Зевса в Додоне, родном городе Олимпиады в Эпире. К оракулу Аммона, снискавшему себе репутацию тем, что предсказания его сбывались в точности, посылал своих жрецов Нектанеб II, служивший Александру образцом для подражания. И хотя он никогда не говорил о причине визита, вопрос о собственной божественности все еще будоражил ум. Однако на деле он, очевидно, намеревался опробовать древние караванные пути, проходившие через Сиву и близлежащие оазисы и соединявшие Центральную Африку с новым городом на побережье. Станет ли его детище преуспевающим – это еще один вопрос, который он, вероятно, хотел задать богу.

Итак, в конце января 331 года до н. э. Александр тронулся в путь на запад вдоль моря, и, после того как он принял послов из греческой колонии в Кирене (современная Ливия), его немногочисленная группа повернула на юг в глубь Сахары. Через некоторое время налетела сильная песчаная буря, которая замела дорогу, и даже местные проводники засомневались, куда нужно идти. Люди Александра блуждали, пока перед ними чудесным образом не появились два ворона, они-то и указали им путь. Хотя позднее сопровождавший царя Птолемей рассказывал, что их спасли не птицы, а две змеи, способность Александра вызывать подобных хранителей породила слухи, будто он и в самом деле – сын божий.

Как первый фараон, самостоятельно проделавший трудный путь, Александр вышел из пустыни и прямо направился к храму Аммона, стоявшему на каменистом холме. Встречать его вышел верховный жрец, который приветствовал его на греческом языке, но вместо «О пайдион!» («О, дитя!») произнес «О пай диос!» («О, сын Зевса!») [39]39
  Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 134.


[Закрыть]. Эта оговорка, несомненно, очень понравилась гостю. Затем в клубах благовоний на свет вынесли изваяние Аммона под покрывалом, напоминающее «фаллоподобное изваяние, облаченное в одежды и украшенное драгоценными камнями» [40]40
  См.: Levi P.Atlas of the Greek World. – Oxford: Phaidon, 1980, p. 178.


[Закрыть]. Его пронесли вокруг храма и вернули в темноту внутреннего святилища. Александр неотступно следовал за божеством.

Через некоторое время царь вышел из храма, но когда его спросили о предсказании, он лишь заметил, что «услышал ответ, который пришелся ему по душе» [41]41
  Арриан. Указ. соч., с. 114.


[Закрыть]. Скорее всего Александр вел речь о своем божественном происхождении и решил раскрыть секрет только матери после возвращения в Македонию; когда же его спросили, удалось ли отомстить за убийство отца, последовало заявление, что «жрец запретил Александру кощунствовать и сказал, что отец его – не из числа смертных» [42]42
  Плутарх. Указ. соч., с. 134.


[Закрыть]. Хотя к таким убеждениям хочется относиться как к самообману, вера Александра в божественное происхождение вполне имела право на существование в древнем мире, ибо граница между нравственным и сверхъестественным была тогда весьма расплывчатой, и миллионы поклонялись как богам своим и предшественникам, а в некоторых случаях и современникам.

Какие бы ответы Александр ни получил, они его обрадовали, и он сделал щедрые пожертвования оракулу. Вернувшись в Мемфис, он велел устроить место поклонения богу в основном культовом центре в Фивах, а также построить гранитное святилище в храме в Карнаке и известняковое – в Луксоре. По примеру прежних фараонов он включил в царские регалии рога священного животного Амона – овна. Желая оказать Александру божественные почести, город Митилена на монетах изобразил его лик с рогами и вьющимися волосами. Так родилась легенда о всепобеждающем «двурогом».

Решая, кому передать управление Египтом на время своего отсутствия, Александр счел небезопасным вручить власть в руки одного человека. Поэтому, последовав совету Аристотеля, что царь должен сохранять равновесие между всеми сторонами, он назначил комитет из египтян, македонян и персов для управления страной в духе древних традиций. Во главе его он поставил Клеомена из Навкратиса. Завладев Египтом и всем Восточным Средиземноморьем, Александр теперь мог отправиться в поход против Дария.

Весной 331 года до н. э., став другим человеком и живым богом, Александр повел войска из Египта через пустыни Передней Азии и Месопотамии и в том же году нанес третье и окончательное поражение Дарию. В возрасте двадцати пяти лет Александр, царь Македонии, верховный правитель Греции, владыка Малой Азии и фараон Египта, стал великим царем Персидской империи по праву завоевателя и женился на красавице дочери Дария. Кроме того, он стал богатейшим человеком на свете, обладая ста восьмьюдесятью тысячами талантов, то есть примерно 375 тоннами золота. Значительная часть его пошла на чеканку монет, в результате навсегда изменилась вся мировая экономика.

Повсюду на новых рынках процветала торговля, эллинистическая культура распространялась по пути, которым шли воины Александра, протянувшемуся на одиннадцать тысяч миль. В течение следующих восьми лет великий полководец продвинулся на восток от Вавилона через всю Персию до Афганистана (в древности Согдиана), где женился во второй раз. Затем он и его люди перешли горный хребет Гиндукуш и оказались в муссонных долинах Индии. Там они сражались против раджей и их вселявших страх боевых слонов и праздновали победы. Провозгласив себя непобедимым богом, Александр вернулся на запад через знойные пустыни Гедрозии (юг современного Пакистана и Ирана). Часть войск на кораблях вдоль берега Индийского моря и Персидского залива доплыла до устья Евфрата и вернулась в Вавилон. Там Александр начал планировать свой следующий поход в Аравию и далее через Северную Африку до Гибралтарского пролива.

За тринадцать лет, с тех пор как Александр выступил в поход из Македонии в 336 году до н. э., в результате бесконечных сражений без единого поражения ему удалось создать империю, раскинувшуюся на трех континентах на площади два миллиона квадратных миль. Его сверхчеловеческие достижения изменили лицо известного мира, и его царствование стало поворотным пунктом в мировой истории. Греческая культура коренным образом изменилась под влиянием многих других, с которыми она столкнулась во время этого похода. Просто невероятно, что карьера Александра только начиналась, когда он неожиданно умер в возрасте тридцати двух лет, так и не вернувшись в Египет и в город, который он основал, но никогда не видел.

Александр Великий умер 10 июня 323 года до н. э. в старинном дворце Навуходоносора в Вавилоне. В городе, расположенном на берегу Евфрата недалеко от построенных для царицы Висячих садов, находился также зиккурат, известный как Вавилонская башня. Но эти легендарные достопримечательности затмевала семидесятиметровая ступенчатая пирамида. По замыслу Александра, она должна была служить уникальным местом для кремации его ближайшего друга Гефестиона, умершего от лихорадки в конце 324 года до н. э. Его тело, очевидно, забальзамировали на время сооружения пирамиды, которое закончилось в мае 323 года до н. э.

После кремации соратника Александр совершил плавание по каналам Евфрата и заболоченной местности, чтобы развеяться от дурных предзнаменований, а потом вернулся в Вавилон. Его не покидали мысли о подготовке будущего похода в Аравию. Почувствовав, что заболел, он стал спать в ванной комнате дворца, стараясь сбить жар, по привычке много пил, когда жар усиливался. До солдат донесся слух о его болезни, и они требовали, чтобы их допустили к Александру. Проходя мимо кровати, они в последний раз приветствовали его. Затем, завещав свое личное имущество Птолемею, а кольцо с печатью – высшему военачальнику Пердикке, Александр слабым голосом сказал, что оставляет царство «наилучшему», а его тело должно идти к Амону. Это означало, что он хотел быть похороненным в Египте, где древние погребальные обряды гарантировали бы вечную жизнь. Всю ночь 9 июня Птолемей и ближайшие друзья Александра провели в храме Сераписа, египетского бога, чей культ Александр исповедовал во время похода. Но даже Серапис не мог спасти царя, и «вероятнее всего, страдая церебральной малярией, он впал в глубокую кому и умер» [43]43
  См.: ChuggA.M.The Last Tomb of Alexander the Great. – London: Richmond Editions/Periplus, 2004, p. 34.


[Закрыть].

Древний мир содрогнулся, когда разнеслась весть о его смерти. Приближенные собрались у смертного одра, не зная, что делать дальше, пока Пердикка не назначил заседания совета знати для решения вопроса о преемнике. Хотя он и гейтары хотели дождаться рождения ребенка Александра от его жены-согдианки Роксаны, пехотинцы настаивали на незамедлительном венчании на царство Арридея, единокровного брата Александра. Хоть и слабоумный, он был македонцем царских кровей, а будущий ребенок Роксаны был бы полуварваром и, что еще хуже, мог оказаться женского пола. Ни одна из сторон не хотела уступать, и жестокая борьба разгорелась рядом с телом Александра, пока пехотных командиров не заставили замолчать.

Во время этих споров к телу никто не притрагивался почти неделю. Однако, несмотря на летнюю жару, оно не подверглось никаким изменениям. Неизменившийся цвет лица расценили как доказательство божественности Александра. По всей видимости, все это время он находился в предсмертной коме и только что умер или даже был еще жив, когда мастера бальзамирования приступили к работе. После того как они удалили мозг и внутренние органы, чтобы не допустить гниения, на голову надели царский венец и умащенное благовониями тело положили в гроб наподобие египетского саркофага, как поведал древнегреческий историк Диодор (I век до н. э.), сделанный из чеканного золота. Саркофаг под золотисто-пурпурным покрывалом установили посередине зала, и сподвижники Александра принялись решать, что делать дальше.

Родившийся осенью 323 года до н. э., Александр IV стал соправителем с Арридеем, хотя и тот и другой являлись просто марионетками в руках диадохов [44]44
  Диадохи (от греч.diadochos – преемник, наследник), полководцы Александра Македонского, боровшиеся после его смерти за верховную власть. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Поскольку никто из них не был способен единолично управлять таким огромным царством, они решили поделить его между собой. За Пердиккой осталось командование армией, Антипатр занял положение наместника Македонии, Лисимаху досталась Фракия, на долю Антигона пришлась Малая Азия, Селевк получил Вавилонию, Птолемей, очевидно, по собственному предложению, «стал правителем Египта, а Клеомен, назначенный наместником самим Александром, был поставлен ему в подчинение» [45]45
  См.: Arrian.History of Events after Alexander 156. E 1,5, in Wal-bank F.W.The Hellenistic World. – London: Fontana, 1981, p. 100.


[Закрыть].

Птолемей и все другие диадохи поспешно оставили Вавилон и направились в свои земли, повелев сделать великолепный катафалк для перевозки драгоценного тела Александра на запад. Катафалк представлял собой отлитое из золота сооружение, напоминавшее храм. Внутри его находились картины, изображавшие Александра в движении, как это всегда происходило на самом деле: в колеснице, со своей кавалерией и флотом. На одной из картин даже были нарисованы слоны в боевом снаряжении с воинами армии Александра. На сводчатом, украшенном изнутри куполе храма стояла золотая статуя Ники, крылатой богини победы. Под развевающимся огромным пурпурным знаменем и под звон колокольчиков на каждом углу крыши сверкающий кортеж выехал из Вавилона и медленно покатил на запад, привлекая толпы людей.

Разногласия по поводу места его назначения вскоре вылились в полномасштабную войну, поскольку, несмотря на то что Александр хотел быть похороненным в Египте, у Пердикки имелись свои планы. Уже будучи регентом при двух царях и помолвленным с дочерью Антипатра, он получил предложение о женитьбе от вдовствующей сестры Александра Клеопатры. Замышляя самому занять трон, он понимал, что ему нужно завладеть телом Александра, не только для того, чтобы умиротворить вероятную невесту и тещу Олимпиаду, но и воздать должное распространенной вере в то, что царский род Македонии перестанет существовать, если ее цари не будут захоронены в традиционной усыпальнице в Эгах.

Все диадохи хотели умерить амбиции Пердикки, а наиболее решительно действовал Птолемей. Он похитил саркофаг в Дамаске и положил в него куклу, «тело же Александра, по его приказу, провезли вперед без всякой пышности по глухим неезженым дорогам. Пердикка захватил мнимый траурный поезд, считая, что добился цели, и таким образом потерял время. Он обнаружил обман слишком поздно, когда дальше преследовать было уже бессмысленно» [46]46
  Текст приводится по изданию: Элиан.Пестрые рассказы. – М.:Ладомир, Наука, 1995, с. 100.


[Закрыть]. Так началась первая из многочисленных войн между преемниками. Пердикка вторгся в Египет в 321 году до н. э. с целью завладеть телом Александра и разделаться с Птолемеем. Но после гибели двух тысяч солдат при переправе через Нил у Мемфиса, причем более половины из них стали жертвами крокодилов, остальные взбунтовались, убили Пердикку и предложили регентство над всей империей Птолемею.

Однако он отказался, предпочтя оставить за собой Египет и имевшее для него первостепенную важность тело Александра, которое «он похоронил по македонскому обряду в Мемфисе» [47]47
  Павсаний. Указ. соч. Т. I, с. 52.


[Закрыть], где находился храм Амона. Птолемей исполнял не только последнюю волю Александра быть похороненным с Амоном. Поместив золотой гроб в пустой каменный саркофаг Нектанеба II в Серапейоне, он, по всей вероятности, воплотил желание полководца, состоящее в том, чтобы его воспринимали в качестве преемника Нектанеба. К входу вела вымощенная дорожка, оканчивавшаяся в полукружье статуй знаменитых греков. В течение времени эти статуи подверглись сильной эрозии под воздействием песка, приносимого ветром из пустыни. Вероятно, это были изображения Александра и таких личностей, как Гомер, Пиндар, Платон, Аристотель, Птолемей и сам Дионис. Они составляли вполне подходящую компанию на месте временного упокоения Александра, пока шло строительство постоянной гробницы в Александрии.

Птолемей со всей ответственностью отнесся к своей обязанности перед Александром. Он не только писал его биографию, но оказался единственным из диадохов, кто строил и восстанавливал храмы от имени соправителей – Арридея и Александра IV. Хотя египетские жрецы по достоинству оценили старания Птолемея, заявив, что этот великий правитель совершил лучшее из возможного для богов Верхнего и Нижнего Египта, обоим монархам не довелось воздать должное его деяниям, ибо они оставались заложниками в Македонии у стареющего регента Антипатра и его сына Кассандра.

Арридея женили на его кузине Эвридике, внучке Филиппа от его воинственной дочери Кинаны. Чета поддерживала желание Кассандра унаследовать корону, пока слухи о том, что Кассандр якобы отравил Александра, не заставили его мать Олимпиаду действовать. После разгрома армии Эвридики в 317 году до н. э. она вынудила ее покончить с собой и приказала казнить Арридея. Таким образом, был расчищен путь к трону в качестве единственного царя ее шестилетнему внуку Александру IV. Затем в 315 году до н. э. Кассандр взял в плен Олимпиаду и, передав мать Александра родственникам ее жертв для казни, в конце концов отравил малолетнего царя и его мать Роксану и в 310 году до н. э. сам занял трон Македонии. Родную сестру Александра Клеопатру бросили в темницу, чтобы она не завладела властью после замужества. Когда она приняла предложение Птолемея о вступлении в брак и о предоставлении ей убежища в Египте, ее убил Антигон.

Хотя все ближайшие родственники Александра были убиты, сам Птолемей уцелел. Он продолжал осуществлять правление от лица умерщвленного Александра IV, в то время как все остальные друзья-преемники великого полководца провозгласили себя царями. Только в 305 году до н. э. в возрасте шестидесяти лет Птолемей наконец стал царем, но он всегда отказывался от божественных почестей при жизни и принял только греческий эпитет «Сотер», то есть «Спаситель», который Родос присвоил ему за оказание военной помощи. Противоборствуя с другими преемниками, его соперниками, он также начал чеканить собственные монеты. На них он был изображен с большими, как у Александра, глазами, взлохмаченными волосами, с венцом на голове и характерными чертами – решительным подбородком и крючковатым орлиным носом. Последнее, вероятно, послужило причиной появления орла на его личном значке, нашедшего отображение на гербе Птолемеев и являющегося центральным элементом на национальном флаге Египта.

К ноябрю 311 года до н. э. строительство Александрии продвинулось настолько, что она уже могла стать новой царской столицей. При незначительном числе видимых ориентиров на береговой линии возникла потребность в сооружении огромного маяка на острове Фарос. Между островом и материком предполагалось насыпать мол протяженностью в одну милю, который разделял бы городскую гавань на восточную и западную части, а третья, меньшая по размерам гавань, соединяющая Средиземное море с озером Мареотисом и Нилом, давала бы возможность совершать плавания из города по реке.

Греки и иудеи селились в различных районах города, но египтяне предпочитали западный сектор, который они называли Ракед, что значит «строительная площадка» (в греческом произношении Ракотис). Они называли своих греческих соседей «носителями поясов». Межэтническая напряженность не возникала благодаря уникальному сочетанию греческих, египетских и еврейских законов, поскольку греки не навязывали своего законодательства местному населению. Такая же терпимость наблюдалась в религиозной сфере, после того как Птолемей объединил египетского Сераписа – древнего сочетания Осириса и Аписа – с греческими богами Зевсом, Асклепием и Гадесом. В результате получилось божество с греческими чертами, но египетского происхождения, устраивающее всех как государственный бог. Хотя культ Сераписа приобрел главенствующее положение во многих храмах Александрии, Птолемей I задумал создать храм муз, или мусейон (музей), в котором науки были бы возведены до уровня религии. В этом огромном научном центре, финансируемом из царской казны, предполагалось собрать ведущих ученых, которые проводили бы исследовательские работы на благо империи и для укрепления ее положения в мире. Организовать библиотеку поручили ученику Аристотеля Деметрию Фалерскому. Убедительным подтверждением могущества нового государственного бога сочли то, что у Деметрия восстановилось ухудшившееся зрение, после того как тот обратился с молитвами к Серапису.

Птолемей I также привлек группу греческих и египетских экспертов в качестве советников по вопросам культуры и религии. Пока новый режим продолжал строить и восстанавливать храмы повсюду в Египте, возрождались древние мелиоративные методы, в результате чего повысилась урожайность, появилась возможность наделять землей воинов-ветеранов. Стали возникать новые греческие города, а существующим египетским населенным пунктам давали другие названия, основанные на именах греческих богов, но близкие к местным культам. В процессе переименований, когда такое древнее поселение, как Хененнесу, стало Гераклеополем, «городом Геракла», Шедит – Крокодил ополем, «городом крокодилов», и Эдфу – Аполлонополем, «городом Аполлона», Древний Египет медленно отступал под натиском нарождавшегося царства Птолемеев.

За долгую жизнь и во время разных странствий Птолемей I родил многих детей. После непродолжительного супружества со знатной персиянкой по имени Артакама и любовных похождений с несколькими куртизанками он женился на дочери Антипатра, Эвридике, потом на его внучатой племяннице Беренике, которая, «превосходя остальных жен Птолемея добродетелью и разумом, пользовалась у царя наибольшим влиянием» [48]48
  Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. I, с. 436.


[Закрыть]. Несмотря на то что он имел девятерых детей от разных женщин, в том числе шестерых от Эвридики, дети, родившиеся от Береники I, составят основу династии. Когда Эвридика и их старший сын Птолемей Керавн (что значит «гром и молния») были отправлены в ссылку в 287 году до н. э., престарелый царь провозгласил своего добродушного младшего сына Птолемея II регентом, позволившего ему проводить оставшиеся годы в праздности во дворце. Последний из великих диадохов, Птолемей I, умер в своей опочивальне в возрасте восьмидесяти четырех лет, прожив на полстолетия дольше, чем его любимый Александр, но был похоронен с ним. В исполнение воли Птолемея I его кремировали по македонским обычаям, собрали прах и поместили в недавно построенную алебастровую гробницу, когда Птолемей II «перевез прах Александра из Мемфиса (в Александрию)» [49]49
  Павсаний.Указ. соч., с. 55.


[Закрыть]для совместного захоронения.

Покойный царь успел договориться о женитьбе своего двадцативосьмилетнего преемника на дочери своего давнего союзника Лисимаха Фракийского. С сознанием долга она произвела на свет троих детей, после чего брак был внезапно расторгнут из-за необузданных амбиций своенравной сестры нового царя Арсинои II. Наиболее одаренная из детей Птолемея I, она была выдана замуж в шестнадцатилетнем возрасте за шестидесятилетнего Лисимаха, родила ему троих сыновей, за что ее провозгласили царицей Фракии и Македонии. Однако, жадная до власти, она с помощью ложного обвинения добилась отстранения пасынка-престолонаследника, сторонники которого бежали к Селевку за помощью. После того как Селевк сразил Лисимаха в сражении, его убил Керавн, чьи притязания на Фракию, Македонию и Египет были подкреплены женитьбой на его единокровной сестре Арсиное II, теперь вдове Лисимаха. Но даже она возмутилась, когда ее новый муж принялся устранять соперников, начав с ее сыновей. Она бежала на остров Самофракия и находилась там, пока Керавн не погиб в сражении, после чего она вышла замуж в третий раз.

Арсиноя, претендовавшая на египетский трон, пожаловала в Александрию и, устроив интригу, добилась изгнания первой жены своего брата Птолемея II. После этого она сама вышла за него замуж в 275 году до н. э. и стала регентшей вместе с ним – первой в длинном ряду птолемеевских цариц, имевших равный со своими мужьями статус. Хотя некоторых греков привело в изумление если не совместное регентство, то такой брачный союз, Арсиноя II уже состояла в браке с единокровным братом Керавном. Браки между близкими родственниками были традицией у фракийских, эпирских и македонских правителей, а браки между братом и сестрой – обычным явлением в персидской царской семье и, конечно, для некоторых прежних царских династий в Древнем Египте.